Текст книги "Рыцарь моего сердца"

Автор книги: Марианна Лесли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Марианна Лесли
Рыцарь моего сердца

1

Оливия Уэсли Мердок пребывала в сильнейшем раздражении, и на то были две причины. Первая – это то, что ее шикарная укладка, на которую она ухлопала целых пятьдесят долларов вчера в салоне, сегодня выглядела так, словно она сунула пальцы в розетку и получила мощный удар током. Утром Оливии с большим трудом удалось пригладить волосы, но все равно они торчали непослушными космами, и приходилось то и дело приводить их в относительный порядок, что отнимало драгоценное время.

Вторым, не менее неприятным раздражителем были две матроны, члены Грейт-стокского женского клуба, первоначальной целью которого было обсуждение новинок в области литературы и искусства, политических новостей и городских проблем, но в конечном счете все сводилось к обмену последними сплетнями и слухами и сованию носа в личную жизнь других людей.

Члены клуба раз в неделю заказывали у нее чай с домашней выпечкой и обсуждали последние новости их небольшого захолустного городка. Основной темой сегодняшнего обсуждения стал Дерек Логан.

– Я всегда говорила, что этот парень плохо кончит, – надменно заявила Фредерика Честертон, старая дева почтенного возраста. – Если хотите знать мое мнение, я бы не подпустила к нему свою дочь и на милю, – присовокупила она.

– Которой, впрочем, у тебя и нет, – ввернула ее собеседница, Кэролайн Финчли, известная своим ехидством, которую Оливия называла старой язвой – за глаза, разумеется.

Кэролайн обратила свой взор на Оливию, которая в это время протирала стойку и старательно делала вид, что не прислушивается к их разговору.

– А что ты думаешь по этому поводу, Оливия, дорогая? – спросила она.

Оливия неохотно подняла глаза и взглянула на обеих дам.

– Извините, я не слышала, о чем вы говорили, – солгала она.

– Мы говорили об этом негоднике Дереке Логане, – охотно пояснила Фредерика. – О том самом безответственном мальчишке, который был настолько глуп, что бросил тебя и сбежал в Денвер, чтобы начать карьеру рок-певца.

Кэролайн сочувственно похлопала Оливию по руке.

– На мой взгляд, он тем самым оказал тебе неоценимую услугу, милочка, – изрекла она менторским тоном. – Дерек Логан всегда отличался безответственностью и был склонен к авантюризму. И вот вам результат – отвратительная история с изнасилованием пятнадцатилетней девочки. Какое безобразие! – осуждающе покачала она головой с аккуратно уложенными седыми волосами и для пущего эффекта пощелкала языком.

– Если хочешь знать мое мнение, ты поступила совершенно правильно, выбросив его из головы и выйдя замуж за Патрика Мердока, даже несмотря на то, что вы развелись, – изложила свою позицию Фредерика. – Уж лучше быть разведенной, чем стыдиться своего прошлого из-за какой-нибудь грязной истории. Да, это был мудрый поступок с твоей стороны, – удовлетворенно заключила она.

Оливия не имела ни малейшего желания ни с кем обсуждать Дерека Логана и их давние отношения, тем более с известными городскими кумушками. Фредерика Честертон и не подозревала, как сильно ошибается, утверждая, что Оливия выбросила Дерека из головы. К сожалению, ей так и не удалось забыть его, и до сих пор было больно думать о том, что произошло тогда, тринадцать лет назад.

С тех пор в ее жизни много чего произошло и многое изменилось: она вышла замуж, родила дочь, развелась, похоронила родителей, но ни одно из этих событий не повлияло на нее так сильно, как их разрыв с Дереком и его побег. Оливия никогда не забудет слова его матери, Изабеллы Логан.

– Достаточно ли ты любишь моего сына, чтобы отпустить его?

Тогда она ответила ей «да» и всегда была уверена, что поступила правильно. И лишь в редкие, самые тяжелые минуты ее жизни ее начинал точить червяк сомнения и внутренний голос спрашивал: а что, если бы?..

Но тогда, тринадцать лет назад, она сказала «прощай» и ушла от самого дорогого в ее жизни человека. Все, включая и ее родителей, считали, что это Дерек бросил ее в погоне за славой и богатством, и она не пыталась никого разубеждать. Это наносило удар по ее гордости, но ей было все равно. Разве имеет значение какая-то глупая гордость, когда сердце навек разбито, любовь потеряна, а жизнь безвозвратно изменилась? Она сложила вещи и уехала из родного города в надежде на то, что все как-нибудь образуется и боль пройдет.

Боль так и не прошла, но она встретила Патрика Мердока и вышла за него замуж. Правда, брак их длился всего четыре года, а потом они развелись, но сохранили дружеские отношения. К тому же – и это было самое главное – Патрик очень хорошо относился к их дочери Синди.

Все эти годы она считала, что ей удалось покончить с чувством к Дереку Логану, даже несмотря на тупую сердечную боль и терзающие ее воспоминания. Но однажды, взяв в руки какую-то газету, в разделе скандальной светской хроники она увидела его фотографию, с которой он смотрел на нее, такой же потрясающе красивый, как и в пору их любви. Нет, еще красивее.

Долгое время она старательно игнорировала желтую прессу, страницы которой изобиловали описанием похождений и интимными подробностями личной жизни звезд шоу-бизнеса, в том числе и Дерека Логана, ныне знаменитого рок-певца и музыканта, лидера популярной в стране и за ее пределами рок-группы «Лунные странники». Но в тот день словно само провидение двигало ее рукой. Сердце ее отчаянно заколотилось, как, вероятно, у миллионов его пылких поклонниц. Но при виде заголовка под фотографией Дерека Оливия почувствовала, как вся кровь отхлынула от ее лица.

«Рок-звезда Дерек Логан обвиняется в изнасиловании пятнадцатилетней девочки».

Это казалось слишком ужасным, чтобы быть правдой, и Оливия ни на секунду не поверила в подобную глупость. Она решила, что это очередной прием черного пиара беспринципных издателей, направленный на повышение рейтинга газеты, и была уверена, что вскоре последует опровержение. Но вместо этого появились другие статьи с подробностями обвинения и сообщением, что Дерек Логан привлечен к суду за сексуальное преступление.

Но даже миллион подобных статей и сотни неопровержимых фактов и доказательств никогда не убедили бы Оливию в его виновности, даже несмотря на сплетни о его разгульном образе жизни, дюжинах подружек в каждом городе, где он выступал, и диких оргиях. При воспоминании о Дереке у нее, как и тогда, в юности, замирало сердце.

Внезапно очнувшись от своих мыслей, Оливия вдруг заметила, что дамы из женского клуба уже давно притихли и не отрываясь следят за ней.

– Я, разумеется, читала об этой истории, – сказала она, понимая, что любопытным леди не терпится услышать ее мнение на этот счет. – Но, по правде сказать, уверена, что истинной жертвой является сам Дерек, а не та девушка. В конце концов, во время судебного процесса ведь выяснилось, что так называемая потерпевшая не отличалась благонравием и была завсегдатаем ночных баров. Она постоянно впутывалась в какие-то сомнительные истории и определенно не была невинной овечкой. Я бы не удивилась, если бы узнала, что ее родители просто попытались сбыть ее с рук, заодно и обеспечив ей безбедное будущее.

Фредерика осуждающе покачала головой.

– Ох, Оливия, дорогая, как ты можешь защищать человека, который бросил тебя ради богатства и сомнительной славы и сбежал в Денвер, где, кстати сказать, стал любовником женщины почти вдвое старше его. – Она выдержала эффектную паузу, достойную Сары Бернар, затем поднялась с поистине королевским достоинством и надменно изрекла: – Все-таки, несмотря на возраст, ты еще очень наивна, милочка.

Ну и плевать, что меня считают наивной, подумала Оливия. Пусть думают и говорят обо мне что хотят, мне все равно. На самом деле, не такая уж я наивная, какой, возможно, кажусь. Даже тогда, в свои восемнадцать, я не была наивной и прекрасно понимала, на что иду, давая обещание его матери отпустить его. А теперь, когда у меня за плечами брак, рождение дочери, развод, смерть родителей, я и подавно не наивная глупышка, а вполне взрослая и мудрая женщина. Не так-то легко самостоятельно заниматься бизнесом, поддерживать большой дом в мало-мальском порядке и воспитывать двенадцатилетнюю дочь, которая сегодня почему-то задерживается в школе. Она строго-настрого приказала Синди идти из школы прямо домой, чтобы помочь ей подготовить все к свадебному приему, назначенному на семь часов. Оливия взглянула на старинные настенные часы, принадлежащие их семье уже несколько поколений, и ужаснулась. Уже третий час! Времени осталось всего ничего, а у нее еще куча дел. И первостепенное из них – избавиться от назойливых кумушек.

– Я глубоко убеждена, что Дерека просто подставили. Подстроили ему ловушку, в которую он благополучно попался.

Фредерика презрительно фыркнула, явно не согласная с такой точкой зрения.

– Дерек Логан – беспринципный, испорченный тип, и все в городе знают это. Он был таким еще тогда, когда жил здесь, ну а популярность и деньги окончательно испортили его.

Оливия никак не отреагировала на это обвинение. Она знала о Дереке то, чего не знали другие. Это было слишком личным, чтобы обсуждать с кем бы то ни было. И что бы ни говорили, она точно знала, что Дерек не мог воспользоваться доверчивостью юной девушки, и знала почему. Но этим двум матронам, считающим себя вправе судить других, она не могла ничего сказать, да и не хотела, поэтому просто пожала плечами с безразличным видом и начала убирать пустые чашки в надежде, что женщины поймут намек и наконец уйдут.

– Не понимаю, почему его не посадили в тюрьму за совершенное преступление? – задумчиво проговорила Кэролайн, когда Оливия направилась на кухню.

– Что же тут непонятного? – презрительно скривилась Фредерика. – Подмазал кого надо, вот ему и смягчили наказание. Он же входит в двадцатку самых богатых людей Америки. Ему ничего не стоит подкупить правосудие. – Она выдержала паузу. – Поэтому-то он и получил условный срок с принудительной отработкой. На их месте я бы заперла его в каком-нибудь подземелье и выбросила ключ. А они отсылают его отрабатывать в Грейт-Сток.

– Это форменное безобразие, что ему разрешили приехать сюда, – возмутилась Кэролайн. – Нам совершенно ни к чему подобные проблемы. – Она надменно выпрямилась. – Подумаешь, знаменитость! Воображает о себе бог знает что! Когда несколько лет назад его пригласили принять участие в нашем музыкальном фестивале, так он счел это ниже своего достоинства, а как прижали хвост, так наш город сразу стал хорош!

Едва успела Кэролайн Финчли закончить свою гневную филиппику, как раздался грохот и звон разбитой посуды. Подпрыгнув от неожиданности, дамы оглянулись и увидели, что Оливия уронила поднос с чашками.

– Прошу п-прощения, – заикаясь проговорила она. – Вы хотите сказать, что Дерек приезжает в Грейт-Сток?

Фредерика фыркнула.

– Именно об этом мы и ведем речь, – заявила она. – И потому-то все в такой панике. Вполне возможно, что он уже здесь.

Джейн Кроуфорд, все это время хранившая молчание, впервые подала голос:

– Какое счастье, что у меня сыновья, а не дочери.

Все матроны согласно закивали.

Все еще пребывая в шоке от услышанной новости, Оливия, словно во сне, собрала осколки разбитых чашек и прошла на кухню. Высыпав их в мусорное ведро, она обессиленно плюхнулась на табурет, чувствуя слабость и головокружение, словно ее стукнули по голове чем-то тяжелым. После тринадцати лет отсутствия Дерек Логан возвращается в Грейт-Сток! Это невероятно! Этого просто не может быть! Сердце болезненно сжалось. И что, скажите на милость, ей теперь делать?

Хотелось бы ей, чтобы они с Синди стали невидимками до тех пор, пока он не вернется к себе домой, в Денвер. К сожалению, ни исчезнуть, ни спрятаться им негде. Грейт-Сток – городок небольшой, все здесь друг у друга на виду. Ладно, тяжело вздохнула она, даст бог, все как-нибудь обойдется.

Дерек Логан стоял на подъездной дорожке, ведущей к главному входу внушительного двухэтажного особняка канареечно-желтого цвета, окруженного высоким забором с остроконечными башенками, увитым хмелем и диким виноградом.

Сколько Дерек себя помнил, особняк всегда был выкрашен в ярко-желтый цвет, и его не переставало это удивлять. Впрочем, неизменным остался не только цвет. Дом по-прежнему производил впечатление солидности и достатка, а окружавшая его территория занимала довольно большую площадь, чуть ли не целый квартал.

Все это было хорошо знакомо Дереку. Он столько раз лазил через этот высокий забор и пробирался к окнам Оливии в западном крыле, что и не счесть. Они забирались на крышу, сидели там, целовались и любовались звездным небом. Тогда им, разумеется, и в голову не приходило, что они могут свалиться и покалечиться или вовсе сломать себе шею. Нет, их мысли были заняты куда более важным – друг другом. Единственное, чего они опасались, это как бы родители Оливии не застукали их. Джеймс и Линда Уэсли чересчур опекали свою дочь, ведь она была их единственным, к тому же поздним ребенком. У матери Оливии было несколько выкидышей, прежде чем ей удалось выносить и благополучно родить ребенка в возрасте сорока двух лет.

Дерек еще немного постоял, глядя на дом, затем решительным шагом направился по дорожке к крыльцу. Несколькими минутами ранее, проезжая мимо ворот, он увидел вывеску «Сдаются квартиры» и решил попытать счастья.

По правде сказать, то, что чета Уэсли стала сдавать часть своего особняка внаем, немало удивило его. Видно, семья переживает не лучшие времена. Нечто похожее на злорадство шевельнулось в его душе, но он поспешно подавил это недостойное чувство. Тринадцать лет – слишком большой срок, чтобы помнить обиды. К тому же он надеялся, что здесь ему повезет больше, чем в других местах. Добропорядочные горожане оказали ему, мягко говоря, не слишком теплый прием. Видимо, он представляется им кем-то вроде людоеда, пожирающего юных девиц на завтрак. Ну что ж, для дочери Уэсли Оливии он вряд ли представляет серьезную опасность. Она уже далеко не юна, подумал он с долей цинизма, к тому же наверняка обзавелась уже целым выводком детишек.

Что ж, попытка не пытка.

Со смиренным вздохом Дерек остановился перед входной дверью и положил руку на кнопку дверного звонка.

В элегантном темно-синем платье, которое она всегда надевала на большие приемы вроде сегодняшнего, с убранными в аккуратный узел волосами цвета опавших осенних листьев, Оливия пробовала греческий салат, который собиралась подавать на свадьбе. Она задумчиво прожевала, затем дала попробовать Синди.

– Как ты думаешь, они поймут, что это не брынза? – спросила она у дочери, вынужденная заменить брынзу более дешевым сортом в целях экономии.

Синди медленно прожевала, проглотила и покачала головой. Внешне она очень походила на мать: такие же рыжевато-золотистые волосы, только коротко постриженные, тот же овал лица, тот же аккуратный, слегка вздернутый носик. Только глаза у Оливии были голубые, а у Синди зеленовато-карие.

– По-моему, никто не догадается. По крайней мере, я никакой разницы не чувствую, – вынесла дочь свой вердикт.

– Будем надеяться, что ты права, – вздохнула Оливия. – А сейчас давай…

Ее прервал дверной звонок.

– А, это, наверное, прибыл посыльный из винного магазина. Я заказала джин с вермутом для приготовления мартини и немного шампанского. Разложи пока ветчину и сыр на блюда. Когда я вернусь, начнем накрывать столы.

Синди кивнула, но Оливия видела, с какой неохотой дочь все это делает. Оливия понимала, что девочка с куда большим удовольствием погуляла бы с подружками или поиграла в компьютерные игры, но одна она не могла справиться, а нанять помощницу пока была не в состоянии по финансовым причинам. И потом, не так уж сильно она нагружает дочь, а немного физического труда еще никому не повредило.

Синди была хорошей, послушной девочкой и не доставляла Оливии особых проблем, но иногда, как, вероятно, большинство подростков, начинала капризничать или бунтовать. Частенько она небрежно выполняла порученное ей дело, и Оливии приходилось доделывать за нее.

Оливия вышла из кухни и прошла через большую столовую, где уже были расставлены столы, украшенные свежесрезанными цветами для свадебного торжества. Выйдя в передний холл, отделяющий правое крыло дома, которое она сдавала внаем, от левого, остававшегося в ее личном пользовании, она подошла к входной двери и распахнула ее.

– Надеюсь, вы не забыли про шампанское, – с улыбкой проговорила она, но ее улыбка тут же растаяла, когда она увидела, кто стоит на пороге. Сердце Оливии подпрыгнуло к самому горлу, а потом ухнуло куда-то вниз. – О боже, – выдохнула она. – Это ты.

2

Дерек был настолько потрясен, что не мог вымолвить ни слова. Он неподвижно застыл, не в силах пошевелиться. Он предполагал, что, приехав сюда, возможно, встретит Оливию, но не думал, что это произойдет так скоро и так неожиданно. Он не был готов к этой встрече.

Он все такой же высокий, стройный и потрясающе красивый, подумала Оливия, глядя на мужчину, которого последние тринадцать лет видела только по телевизору и в газетах.

Она стала немного пышнее в груди и бедрах. Ей идет, отметил про себя Дерек. Она изменила прическу, но волосы остались все такими же золотистыми, а глаза такие же синими, похожими на васильки, которые он однажды принес ей.

Он никогда по-настоящему не любил меня.

Мне никогда не забыть той боли, которую она мне причинила.

– Да, это я, – хрипло выдавил Дерек, затем прокашлялся. Он злился на себя за то, что в минуту слабости принял решение приехать отрабатывать назначенный ему судом срок в родной город. И за то, что черти принесли его сюда, на порог особняка Уэсли. Что ему здесь нужно? И что делает здесь она? Разве она не должна быть в Бревилле со своим мужем? Может, приехала навестить родителей? – Здравствуй, Оливия. – Ему удалось произнести это вполне уверенным голосом, не выдававшим ни его волнения, ни растерянности. – Я увидел вывеску на воротах о сдаче квартир и решил зайти узнать. Могу я поговорить с твоими родителями?

– С моими родителями? – Она недоуменно заморгала, затем до нее дошло, что он, вероятно, не знает. – Родители умерли… два года назад, – проговорила она и по его лицу увидела, что он действительно ничего не знал.

– Прими мои соболезнования, – сказал он нейтральным светским тоном, исключающим всякую вероятность усмотреть в этом какой-либо личный интерес. Обычная формула вежливости, принятая в цивилизованном обществе, и ничего больше.

Тут его мысли потекли в ином направлении. Если родителей Оливии нет в живых, следовательно, это она теперь живет здесь и сдает часть дома в аренду? Но наверняка она занимается этим не одна. Скорей всего, у нее есть помощники, с которыми он может обсудить вопрос о жилье. А ее, по всей вероятности, ждет муж за обеденным столом.

– Так я насчет квартиры. С кем я могу поговорить?

Оливия понимала, что он обращается к ней, но не понимала смысла слов. На нее словно столбняк напал, настолько ее потрясла эта неожиданная встреча. Она оказалась не готовой к ней. У нее было слишком мало времени, чтобы продумать свое поведение. Да даже если бы и было достаточно времени, она сомневалась, что сумела бы при встрече с ним сохранить хладнокровие и полную невозмутимость. Едва ли, учитывая то, что произошло тринадцать лет назад и какие последствия это имело.

Не в силах оторвать взгляд, Оливия жадно разглядывала мужчину, ради счастья которого когда-то готова была на все. И пошла на все.

Годы не просто пощадили его, они придали ему еще больше шарма и мужественности. Каштановые волнистые волосы до плеч, классические черты лица, пронзительный взгляд зеленовато-карих глаз… Широкие плечи, узкая талия, узкие бедра, длинные мускулистые ноги, затянутые в низко сидящие черные джинсы с широким кожаным ремнем, золотая серьга-кольцо в ухе. В жизни он куда красивее и обаятельнее, чем на экране. Вероятно, не последнюю роль играет и тот ореол славы и богатства, который окружает теперь его, хотя он не выглядит высокомерным и, насколько она могла судить по тому, что слышала и читала о нем, не кичится ни тем ни другим.

Голос Дерека вывел ее из глубокой задумчивости, и до нее дошло, что она уже довольно долгое время самым нескромным образом пялится на него. Оливия покраснела.

– Извини, что ты сказал? – вынуждена была переспросить она.

Он чуть-чуть улыбнулся одним уголком рта, давая ей понять, что догадывается о причинах ее рассеянности. Это заставило ее покраснеть еще сильнее.

– Вывеска на воротах вашего дома гласит, что вы сдаете квартиры внаем. Это соответствует истине?

Оливия торопливо кивнула.

– Разумеется, но почему ты решил снять квартиру именно у нас?

Он заглянул через ее плечо в холл со старинной дубовой мебелью, украшенный разноцветной геранью в горшках. Все выглядело немного старомодно, но довольно мило и гостеприимно. Конечно, эта обстановка отличается от его огромного дома в Денвере, оформленного лучшими дизайнерами в стиле хай-тек, как небо от земли, однако ему всегда казалось, что его дому не хватает тепла и уюта, а здесь все так и дышит ими. К тому же сейчас он не в том положении, чтобы привередничать.

– Я же говорю, что прочитал объявление. А что, я сделал что-то не так? – спросил он в некотором замешательстве.

– Нет-нет, все в порядке.

Если бы это был кто-то другой, а не Дерек Логан, Оливия руками и ногами ухватилась бы за возможность сдать квартиру, ведь это дополнительный, причем вполне приличный, доход, а деньги для нее сейчас имеют немаловажное значение. Но сдать квартиру Дереку? Это просто безумие. Жить с ним не только в одном городе, но еще и в одном доме! И как ему вообще могло прийти в голову поселиться именно здесь? А как же Синди? О боже! Паника охватила Оливию. Здравый смысл подсказывал ей, что она не должна впускать его в свой дом. Это окончательно разрушит ее душевный покой. Ну зачем, зачем он заявился сюда?

– Просто я не уверена, что мы можем предложить тебе то, к чему ты привык, – продолжила она. – Комнаты небольшие, кухня не оснащена современным оборудованием, никакой роскоши.

– Мне не требуется много места, да и готовить я не собираюсь, а что касается роскоши… когда-то я прекрасно обходился без нее, если помнишь.

Оливия вспыхнула. Он впервые намекнул на их прошлое, на то далекое время, когда им не нужно было ничего, кроме друг друга. Она растерялась, не зная что ответить, и в этот момент из холла послышался голос Синди.

– Мам, так ты идешь накрывать столы, а то я уже… – Она резко замолчала, увидев, с кем разговаривает мать. – Черт меня побери, вы ведь Дерек Логан, рок-певец, звезда мировой величины?!

– Синди! Сколько раз я просила тебя не чертыхаться! И вообще, как ты себя ведешь? Что за манеры?!

– Извини, мам, – буркнула Синди, не отрывая восторженных глаз от гостя.

Дерек, давно привыкший к бурному проявлению восторга своих поклонниц, улыбнулся уголками губ, в свою очередь разглядывая девочку. Она была точной копией своей матери в юности и, судя по всему, через несколько лет тоже обещала превратиться в красавицу. Мать и дочь отличались друг от друга только длиной волос и, насколько он успел заметить, цветом глаз.

А ведь она могла бы быть моей дочерью, вдруг подумал Дерек и почувствовал, как от этой мысли больно сжалось сердце. Но он быстро взял себя в руки и шире улыбнулся дочери Оливии.

– С последним утверждением я мог бы поспорить, но в остальном вы правы, юная леди. Я Дерек Логан собственной персоной.

– Вот клево! Девчонки полопаются от зависти, когда я расскажу, что разговаривала с самим Дереком Логаном! – Девочка прямо-таки захлебывалась от восторга.

– Синди, прекрати, – попыталась урезонить ее Оливия, но та не обратила на нее никакого внимания. Ее сверкающий взгляд был прикован к Дереку.

– А у меня есть все ваши альбомы, кроме последнего, «Осень в раю», он еще не появился в нашем городе. А еще у меня в комнате висит плакат с вашей фотографией. Знаете, все в нашей школе просто тащатся от ваших песен. Даже маме нравится, хотя она больше любит попсу, – простодушно выпалила Синди.

– Вот как? – Дерек с лукавой улыбкой взглянул на нее, вскинув бровь.

Оливия густо покраснела, не зная куда девать глаза. Ну держись, балаболка, мысленно пригрозила она дочери.

Да, она знала, что Синди без ума от композиций «Лунных странников» и их лидера и что постоянно слушает диски с их записями, но ничего не могла с этим поделать, хоть ей это и не нравилось. Впрочем, до сегодняшнего дня она не особенно беспокоилась, справедливо полагая, что Дерек Логан слишком далек и недосягаем, чтобы дочь могла когда-либо встретиться с ним. Но все так внезапно и пугающе изменилось. Он здесь, у них в доме, разговаривает с Синди.

– Синди, прекрати немедленно и отправляйся накрывать столы. Я скоро приду и помогу тебе. – Оливия взглянула на Дерека. – Помимо квартир мы сдаем Голубую гостиную под свадьбы и другие торжества, – пояснила она ему.

– Вы будете петь на сегодняшнем приеме? – чуть не запрыгала от восторга Синди.

– Разумеется, нет, – отрезала Оливия, – не говори глупостей и иди, у нас осталось совсем мало времени.

– А вы дадите мне автограф, прежде чем уйдете, мистер Логан? Пожалуйста? – Девочка умоляюще сложила руки на груди.

Дерек улыбнулся.

– С удовольствием.

– Класс! – Синди захлопала в ладоши и вприпрыжку исчезла за кухонной дверью.

Оливия нахмурилась.

– Извини, Дерек. Вообще-то она вполне послушная девочка, но порой бывает чересчур эмоциональной. Так на чем я остановилась?

– На поиске причины отказаться сдать мне квартиру. Но можешь не трудиться. – Его голос стал резким. – Я все понял, когда увидел твою дочь.

Оливия недоуменно сдвинула брови.

– Что ты имеешь в виду?

– Да ничего особенного. Только то, что ты, как и все остальные в этом городе, куда я обращался, не хочешь жить под одной крышей с растлителем малолетних девиц, опасаясь за свою дочь. Я угадал?

Оливия потрясенно уставилась на него.

– Ты… тебе кто-то… прямо так и сказал?

Он горько усмехнулся.

– Этого и не требовалось. И так все было яснее ясного.

– А куда ты обращался?

– Да во все гостиницы и пансионы, указанные в объявлениях. – Он вынул из-под полы кожаной куртки сложенную газету, развернул и сунул ей. – Вот, полюбуйся.

Оливия посмотрела на раздел объявлений с несколькими обведенными красным фломастером названиями местных гостиниц.

– И что, везде тебе отказали? – Она не могла в это поверить.

– Именно. Разными словами, но смысл один: мест нет и в ближайшем будущем не будет.

Оливия до такой степени была потрясена такой открытой враждебностью горожан по отношению к Дереку, что не сразу нашлась что сказать. Дерек же, по-своему истолковав ее молчание, заметно напрягся и резко бросил:

– Ладно, извини за беспокойство. – Развернулся и стал быстро спускаться с крыльца. Только когда он ступил на дорожку, Оливия очнулась.

– Дерек, постой! – крикнула она.

Он продолжал идти.

– Я никогда, ни одной секунды не верила в твою виновность!

Он резко остановился и замер, затем медленно повернулся.

– Правда? – Его голос прозвучал ровно, но глаза, эти бесподобные зеленовато-карие глаза, выдавали волнение и… надежду.

– Конечно.

– Позволь спросить почему, ведь все остальные поверили. Даже кое-кто из самых пылких поклонников моего творчества.

– Потому что никто из них не знает тебя так, как знаю я, и никому не известно то, что известно мне, – сказала она, глядя ему в глаза. – И вовсе не по этой причине я колебалась относительно сдачи тебе квартиры.

– А по какой же?

Их было по меньшей мере две, каждой из которых вполне хватило бы, чтобы отказать ему, но поскольку она не могла назвать ему ни одной и не могла отвернуться от него, как остальные жители Грейт-Стока, то назвала одну, более или менее правдоподобную.

– Просто мне кажется, что наши квартиры слишком малы и далеко не так хороши, как те, к которым ты привык. Я… видела в каком-то журнале фотографии твоего роскошного дома в Денвере. Уверяю тебя, наше скромное жилье не идет ни в какое сравнение…

Он махнул рукой, отметая ее доводы.

– Этот дом – дань славе и богатству, он был приобретен и оформлен исключительно для поддержания имиджа. Я в нем очень редко живу и никогда не чувствую себя там как дома.

Оливия недоверчиво уставилась на него.

– Но зачем же ты купил этот дом, если он тебе не нравится?

– Я же говорю: для поддержания имиджа. К тому же лично я не принимал в этом никакого участия. Все делали мои агенты. Ну а что касается роскоши и удобств, я не так избалован, как многие, возможно, думают. Это все журналистские выдумки. Я никогда не забываю о бедности, в которой вырос, и стараюсь обходиться минимумом вещей и самыми необходимыми удобствами. Надеюсь, они в вашем доме есть? – улыбнулся он уголком рта.

– Да, разумеется, – отозвалась Оливия деловым тоном. – У меня есть три меблированные комнаты в правом крыле на втором этаже. Там имеются все необходимые, – она сделала ударение на этом слове, – удобства, включая кондиционер. Плата – четыреста пятьдесят долларов в месяц, плюс страховка.

– Нет проблем. – Он был так рад этому внезапному везению, что не мог поверить в свою удачу.

– И еще один момент… – Она замялась, подыскивая слова, чтобы сказать то, что собиралась. – Мне бы не хотелось, чтобы ты приводил сюда своих… э-э… подруг.

Дерек усмехнулся.

– Это говорит женщина или домовладелица?

Оливия вспыхнула. Она была наслышана о его многочисленных подружках, которых, если верить средствам массовой информации, он менял чаще, чем рубашки, причем это были красотки из самых разных слоев общества, от официанток ночных баров до топ-моделей.

Она не хотела признаваться даже самой себе, но ей было больно и неприятно слышать и читать обо всем этом. Всякий раз, натыкаясь в какой-нибудь газете или журнале на фотографию Дерека с очередной пассией, она испытывала чувство, подозрительно похожее на ревность, хотя понимала, что это глупо и что она не имеет на это никакого права. Но одно дело – фотография в газете, и совсем другое – лицезреть его с другой женщиной воочию, причем в собственном доме. Нет уж, увольте.

– Разумеется, домовладелица, – отчеканила она. – Уверяю тебя, мне нет никакого дела до твоей личной жизни и ты можешь встречаться с кем угодно за стенами этого дома, но только не здесь. Я ставлю это условие из-за Синди. Она весьма впечатлительна, к тому же в курсе всего, что происходит в доме. Кстати, я прошу о соблюдении приличий не только тебя, но и всех своих жильцов. Ну как, ты принимаешь это условие?

– Разумеется, – коротко ответил он.

Как будто у него был выбор. Кроме того, он и без ее предупреждения не собирался ни с кем встречаться в ближайшем будущем, тем более приводить сюда. И вообще, она бы очень удивилась, если бы узнала, как давно у него никого не было. А то, что было, не оставляло в его душе никакого следа, кроме опустошенности и глубокого внутреннего одиночества. Да, он постоянно был окружен множеством людей – приятели, подружки, артисты, – но ни с кем у него ни разу не возникло той душевной близости, которую он испытал в юности с единственной девушкой, которую любил. Девушкой с волосами цвета опавших осенних листьев и синими, словно васильки, глазами. С девушкой, которая любила его всем сердцем, душой и телом, а потом бросила – нашла другого, более достойного. Он был недостаточно хорош для нее. И даже то, что он многого добился в жизни, став известным рок-певцом, не компенсировало той боли и унижения, которое он испытал от ее предательства.