Текст книги "Сотвори свое счастье"
Автор книги: Мари Соул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)
12
Выйдя из ванной, Камерон увидел Пегги на кровати с коленями, прижатыми к подбородку так, словно она пыталась укрыться от его взгляда. Она сидела неподвижно, закрыв глаза.
Он стоял и смотрел на нее. Все же что-то необычное случилось в момент их близости. Это «что-то» глубоко затронуло его душу, и Камерон не знал, как с этим справиться.
Своей искренностью Пегги заставила его отказаться от уловок, вынудила чувствовать и переживать сердцем. Чисто физические ощущения оказались на втором плане, хотя и были необычно сильными. То, к чему он стремился и что получил, совершенно отличалось от прежних связей с женщинами. И это пугало его.
Он ожидал, что физический любовный акт снимет напряжение и наконец избавит его от навязчивых мыслей о Пегги. Но этого не произошло. Несмотря на огромное физическое удовлетворение, которое он получил от близости с Пегги, он не смог сразу забыть о ней, изгнать из своих мыслей и сердца. Он, как и раньше, старался преодолеть желание прикоснуться к ней, прижать к себе, просто быть рядом.
И Камерон сдался.
Он подошел, сел на край кровати, погладил Пегги по голове, обняв за плечи.
– Ты в порядке? – неуверенно спросил он.
– Конечно. – Она улыбнулась, но в ее глазах блеснули слезы.
– Не плачь. Я ненавижу, когда женщины плачут.
– Прости. – Она смахнула слезы тыльной стороной ладони. – Я и сама не знаю, что со мной творится. – Пегги попыталась засмеяться. – Не принимай это слишком близко к сердцу.
Теперь он понял, что и на нее их близость подействовала так же сильно, как и на него, и она тоже не знала, как быть дальше. Смех, видимо, казался ей единственным возможным ответом в данной ситуации.
– Разве ты не рада, что не установила гильотину в туалете? – пошутил он, пытаясь разрядить обстановку.
Обнимая ее за плечи, он встал и поднял на ноги Пегги.
– Мне еще раз надо принять душ, а ты что думаешь по этому поводу? Потом мы посмотрим, что Пэт оставила мне на ужин. Она всегда готовит столько, чтобы хватило на двоих.
Пегги понимала, что, допустив близость с Камероном, совершила ошибку. Дарлин была не права. Сожаление о возможности, упущенной лет десять назад, уменьшилось бы вдвое, если бы Пегги все же учла последствия опрометчивого поступка.
Три месяца назад Пегги посмеялась над предсказанием, будто она и Камерон предназначены друг для друга. Теперь она убедилась в том, что ясновидящая не ошиблась – по крайней мере в отношении ее, Пегги. Никогда в жизни Пегги ничего подобного не ощущала. Никогда прежде близость с мужчиной не оставляла в ее сердце столь глубокого следа.
Но для Камерона, пожалуй, все было как всегда.
Они вдвоем стояли под душем, его большие руки намыливали ей спину, струи теплой воды омывали тело. Пегги была готова отдать все, лишь бы узнать, о чем он думает. Действительно ли она для него только одна из многих сексуальных партнерш? Подруга на одну ночь?
Она повернулась, чтобы видеть его лицо.
– Вы всегда так себя ведете, мистер Слейтер? Сначала спите с женщиной, а потом ее моете?
Сердитая складка моментально пересекла его лоб.
– Сплю с женщиной?
– Ты знаешь, что я имею в виду. Твоя слава опережает тебя.
– Слава плейбоя? Покорителя женских сердец? – Он засмеялся. – Я знаю, что ты не поверишь, но я уже полгода не был с женщиной.
Ей бы хотелось верить ему, но…
– А сестры-близнецы Карбола?
Он пожал плечами.
– Они просто присутствовали на приеме, на который пригласили и меня, и нас сфотографировали вместе. Вот и все. – Камерон убрал мокрые волосы с ее лица. – Теперь ты знаешь правду. Я просто подшутил над тобой.
Он ущипнул ее за нос, затем распахнул дверь душевой.
– Пойду поищу для нас какую-нибудь одежду, а ты пока заканчивай мыться.
Его стремительное бегство открыло ей больше, чем слова. Он на одно мгновение позволил ей заглянуть в свой внутренний мир, но тут же снова скрылся, когда она попыталась подойти поближе. Это явно пугало его.
Когда Пегги вышла из душа, он ждал ее в спальне, одетый в голубой махровый халат, и, улыбаясь, подал ей мягкий бордовый велюровый халат.
– Я просмотрел все, но не нашел афганского пледа. Между прочим, это твое упущение, ты небрежно относишься к своей работе.
Она усмехнулась, вспомнив его неожиданное появление у нее в квартире ранним субботним утром.
– Постараюсь исправиться, а пока и это сойдет.
– Наверное, ты должна носить халат без пояса, чтобы подвергать меня тем же мукам, что и в случае с афганским пледом.
– Я не собираюсь мучить тебя.
– Ну, конечно.
– В самом деле.
Он не стал спорить, просто отдал ей халат и поскорее ретировался.
Пегги нашла его на кухне, где он подогревал цыпленка, приготовленного Пэт на ужин. Пока Пегги сушила волосы, она думала о том, что снова влюбилась в человека, который поклялся никогда не вступать в брак. Прошлый опыт ничему ее не научил, но на этот раз она испугалась – сейчас все выглядело гораздо серьезнее.
После ухода Крейга она быстро изгнала его из своего сердца, от других мужчин остались лишь бледные воспоминания. А вот забыть Камерона, похоже, будет не так-то просто. За эти три месяца он незаметно для самой Пегги стал ее неотъемлемой частью. Еще недавно она с раздражением вспоминала их словесные перепалки, теперь поняла, что их будет ей не хватать. Пройдет пара недель, и ее деловые отношения с Камероном прекратятся. Свои обязательства по контракту она выполнила, осталось лишь доставить злополучную софу, которая застряла где-то по пути из Италии. Но и эта проблема вскоре разрешится, его дом будет приведен в порядок, и он сможет принять гостей.
И все же в глубине души еще теплилась надежда на то, что Камерон любит ее и что на этот раз все будет по-другому, хотя она и знала, что выдает желаемое за действительное.
– Ты жил только с одной женщиной? – неожиданно спросила она, останавливаясь у стола и наблюдая за его действиями.
Положив две картофелины в микроволновую печь, Камерон повернулся, удивленно глядя на нее.
– Да. А почему ты спрашиваешь?
– Из любопытства. – «И глупости», – добавила она про себя. Ответы на вопросы о его прошлом ничего не изменят.
– Хочешь, я сделаю салат, – предложила она.
– Конечно. – Камерон смотрел, как она идет к холодильнику. Он догадывался, о чем она хотела спросить… Не собирается ли он жить с ней? Он подумал об этом мельком, но быстро решил, что не стоит.
– Позволь мне объяснить, что у нас произошло с Карой, – сказал он. – Дело в том, что я слишком любил ее и позволил управлять собой, став ее покорным рабом. Стоило Каре глянуть на меня, как я уже прыгал вокруг нее.
Пегги закрыла дверцу холодильника и замерла с головкой латука в одной и помидором в другой руке. Она не двигалась, просто смотрела на него – и он продолжил:
– Я поклялся себе, что никогда не буду похож на своего отца, не позволю женщине управлять собой, но в действительности я вел себя точно так же, как отец. У меня была возможность получить работу в Нью-Йорке, прямо на Уолл-стрите. Кара не захотела, чтобы я там работал.
– И ты отказался от этой работы? – спросила Пегги, подходя к нему.
Камерон презрительно фыркнул, он презирал себя.
– Она плакала, причитала и говорила, что если я люблю ее, то не соглашусь на эту работу. Этот же прием всегда применяла к отцу моя мать, и я, дурак, уступил, как всегда уступал отец. Слабость отца в конце концов и стала причиной его преждевременной кончины. А в моем случае Кара через два месяца объявила, что встретила на работе парня и… – Эти воспоминания все еще приводили его в ярость. – Вот так кончилась любовь, теперь уже навсегда.
Пегги положила латук и помидор на стол и коснулась его руки.
– Такое случается, когда один любит, а другой нет, это…
Он прервал ее:
– Нет, это бывает, когда человек не учится на ошибках прошлого. Я с трудом, но все же учусь. – Он усмехнулся. – И вот что самое интересное. Когда несколько месяцев назад она позвонила мне, я получил истинное наслаждение, бросив ей с иронией: «Не звони мне, пожалуйста. Когда понадобится, я сам тебе позвоню». Если бы она не оставила меня, я, наверное, никогда бы не воспользовался советом дяди и не занялся бы бизнесом, не заработал бы тех денег, которые у меня есть, и мое имя не появлялось бы на страницах газет. Как отец, я работал бы где-то, не смея поднять головы, пока в конце концов не умер бы на каком-то вредном производстве.
– А теперь ты достиг всего?
Он заколебался, раздумывая, что ответить. Три месяца назад он сразу же сказал бы «да». Три месяца назад работа была его стихией и больше ничего его не интересовало. Но теперь, глядя на Пегги, он больше не был в этом уверен, однако признаться вслух считал опасным для себя.
– У меня есть все, что нужно, – соврал он и отвернулся. Помолчав немного, он предложил: – Думаю, стоит открыть бутылку вина.
Пока Пегги резала салат, Камерон открыл бутылку «Шардонэ» и принес два бокала. Она разложила еду по тарелкам, а он достал из шкафа пляжное полотенце и пригласил ее в гостиную.
Полотенце стало их скатертью, а пол у окна – столом. Они сидели на полу, скрестив ноги по-турецки, и две свечи освещали их трапезу. Тихая музыка звучала по радио. За окном, далеко внизу, в воде озера Мичиган отражалось звездное небо.
– За сегодняшнюю ночь, – провозгласил он, поднимая бокал.
– За сегодняшнюю ночь, – повторила Пегги, уверенная, что никогда не забудет эту ночь… и Камерона. Слезы навернулись на глаза, и она отвела взгляд.
Она не будет плакать при нем, в конце концов, ничего особенного не случилось, его непреклонность в вопросе брака была ей известна с самого начала. То, что его взгляды не изменились, не было неожиданностью. Зато она ничему так и не научилась.
– Ты уже купила подарки на Рождество? Тебе понравился город в этом году? – спросил он, положил куриную ножку на тарелку и вытер руки бумажной салфеткой.
После первого бокала вина разговор не клеился. Пегги понимала, что Камерону так казалось безопаснее, и она решила поддерживать безобидную беседу.
– Я возила Джоэла посмотреть рождественскую елку в «Дэйли-Центре». – Она засмеялась и тоже вытерла пальцы о бумажную салфетку. – Он хотел взять туда Кинга, и я еле его отговорила не делать этого. Щенок еще слишком маленький и непослушный.
– У песика все в порядке?
– Он очень быстро растет. Тебе интересно? Приезжай и посмотри.
– Как-нибудь приеду.
Но Пегги знала, что он не приедет.
Камерон обвел быстрым взглядом большую комнату – во всем была видна рука Пегги.
– Пэт хочет развесить тут рождественские украшения. Я просил ее поговорить с тобой об этом.
– Она уже говорила со мной. В понедельник она мне покажет, что у тебя имеется.
– Купи все, что сочтешь нужным. Я хочу, чтобы Рождество прошло весело. Кстати, ты уверена, что софа будет здесь вовремя?
Он лег, растянувшись на полу, как раз в том месте, где в скором времени должна была встать кремовая итальянская софа. Без нее комната казалась пустой и неуютной.
– Сегодня утром я снова звонила, и мне обещали доставить софу через десять дней. – Она суеверно скрестила пальцы.
Выйдя из душа, Камерон говорил себе, что ему не следует снова ложиться с Пегги в постель – это было бы непростительной ошибкой, а он ошибок решил больше не допускать. Разговор о Каре, напомнив о прошлом, только утвердил его в правильности принятого решения – отношения с Пегги были опасными для него. Но, глянув на нее – на алые губы и роскошные медовые волосы, свободно падавшие на плечи, – Камерон вдруг осознал, что не в состоянии сдерживаться: волна желания захлестнула его с новой силой, и он был готов во что бы то ни стало удовлетворить свое желание, даже нарушая собственную клятву.
– Нет софы, нет денег, – заявил он, подкатившись к ней и хватая ее за полу халата.
Резким движением он дернул халат, подхватил Пегги, и она, вскрикнув от неожиданности, внезапно очутилась на Камероне, оседлав его бедра.
– Ты не посмеешь, Камерон Слейтер. Ведь это ты настоял на покупке итальянской софы, а я тебя предупреждала…
– Но ты подписала контракт.
– Ой!..
– Что за «ой»? – спросил он, просовывая руки под ее бедра и приподнимая так, чтобы она могла устроиться поудобнее.
И засмеялся, целуя ее.
Она покорилась его желанию, и он снова овладел ею. Это произошло прямо на лакированном дубовом полу гостиной, и халаты служили им матрасом. О серебристом пакетике они вспомнили в последний момент. А потом… потом они закончили ужин, болтая и потягивая вино, пока бутылка не опустела. Час был поздний, однако желание Камерона опять заняться с Пегги любовью оказалось сильнее здравого смысла.
В этот раз он на руках отнес ее в спальню и уложил на кровать. Теперь он наслаждался каждым мгновением их близости, с радостью выполняя желания Пегги. А когда она затихла, прижавшись к нему, он стал прислушиваться к ее ровному дыханию, довольный собой и… ею.
Ему казалось, что все, как и прежде, идет своим чередом: он удовлетворил и свое желание, и любопытство, которое вызывала в нем эта женщина. Правда, он никак не мог насытиться близостью с Пегги, возбуждение нарастало, любое прикосновение порождало желание новой ласки. Это было необычное ощущение, но оно вызывало тревогу. Если одной ночи оказалось недостаточно, то сколько же их понадобится? Две? Три? Тысяча?
Долговременные обязательства заранее исключались. Он уже знал, что обязательства означают подчинение женским капризам. «Вопрос требует решения, надо все обдумать на трезвую голову», – сказал себе Камерон.
Закрыв глаза, он вдохнул сладкий запах Пегги. Возможно, утром все решится само собой. А может, завтра они снова займутся любовью.
Камерон забыл задернуть тяжелые шторы, которые Дарлин подобрала для окон в спальне, и, когда он открыл глаза, в комнате было светло. Пегги лежала рядом и смотрела на него.
– Доброе утро, – сказал он, зевнул и потянулся.
– Доброе утро, – она улыбнулась в ответ и погладила его по груди.
У нее была маленькая теплая ладошка, и ее прикосновение вызвало мгновенную реакцию. Желание не прошло, возбуждение росло. Он прижал к себе Пегги, убрал спутанные волосы с ее лица, восхищаясь их шелковистой мягкостью и блеском.
– Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо, – ее улыбка стала шире. – Прекрасно.
Он коснулся ее живота.
– А тут?
– Неплохо, даже отлично. – Она пошевелила ногами, выгнулась и потянулась, сладко зевая. Ее бедро задело его ногу. – Кстати, – ее улыбка стала чувственной, – я заметила, что ты тоже в хорошей форме…
– Все из-за тебя.
– Я уже слышала такое.
– Ты устала?
– Нисколько.
– Продолжим? – Он погладил ее по бедру.
– С удовольствием…
– Так чего же мы ждем?
Пегги не представляла, что может быть так хорошо, лучше, чем вечером и ночью, но вскоре поняла, что такое возможно. Она не считала себя новичком в любовных играх, однако впервые встретила мужчину, который бы уделял так много внимания женщине, только потом удовлетворяя собственные потребности. Он неспешно и умело управлял ее возбуждением, ведя Пегги на вершину блаженства. Никогда ни с кем не испытывала она подобного наслаждения.
«Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ», – думала она, и эти три слова шли из глубины души.
Оргазм был внезапным – волны наслаждения поглотили ее всю, без остатка.
«Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ», – снова пронеслась мысль – более спокойно, уверенно…
Пегги не знала, что произносит эти слова вслух, и поняла, что произошло нечто странное, когда Камерон вдруг застыл. Он злобно смотрел ей в глаза. Только тогда она сообразила, что же произошло, но решила не отказываться от своих слов.
– Я люблю тебя, – повторила она спокойно и внятно.
– Пегги… – Он отодвинулся от нее, между ними вдруг разверзлась бездонная пропасть.
– Я знаю, что ты хочешь сказать. – Она пыталась сохранять спокойствие, но это оказалось очень трудным.
– Я только… – Он колебался.
– Не собираешься повторять ошибок прошлого? – Она села, потянув на себя простыню. – Камерон, я не твоя мать и не Кара. Я – это я. Пегги Мари Барнетт.
– Дело не в том, кто ты, – глядя на Пегги, холодно произнес Камерон.
– Значит, ты уже готов сбежать?
– Не глупи, Пегги, – он спрыгнул с кровати и схватил свой халат.
– Не глупи?!
– Я не… – сердито начал Камерон, но вдруг осекся и пояснил упавшим голосом: – Если я и убегаю, то только потому, что хочу быть свободным. Я не буду жить под каблуком у женщины. Никогда больше!
– Я не собираюсь управлять тобой. В любви так не бывает.
– Ну, конечно… – Он смотрел на нее как на предательницу. Куда делась прежняя нежность? В его глазах сверкнули зеленые льдинки отчужденности.
– Любовь – это забота о другом человеке, желание доставлять ему радость и дарить счастье. Кара тебя не любила, потому и удерживала от переезда в Нью-Йорк. Люби она тебя хоть немного, она бы тебя не бросила, особенно тогда, когда ты ради нее пожертвовал своей карьерой. Камерон, я не умею управлять людьми, даже если бы мне и представилась такая возможность.
Он ехидно улыбнулся.
– Это присуще всем женщинам, вы рождаетесь с этим. Это у вас в крови. Слезы. Умение сыграть беспомощность. Угрозы, наконец. Вы – беспощадны.
– Разве я когда-нибудь плакала, разыгрывала беспомощность или чем-то угрожала?
– Пока нет, но однажды…
– Конечно, я могу заплакать. Никто от этого не застрахован. Мужчины, между прочим, тоже. Но мои слезы не наигранны, они не оружие в борьбе с мужчиной. И я не угрожаю тебе. А вот ты – угрожаешь.
– Я давно понял, что побеждает сильнейший…
– Ничего подобного, ты только делаешь вид, а на самом деле пытаешься поскорее улизнуть…
– Я выбрал разумный путь поведения. Мой дядя всегда говорил мне: оставайся свободным, делай деньги и будь счастлив.
– Откуда ты взял, что он счастлив?
– Я знаю.
– И поэтому бежишь от чувств, используешь женщин для сексуального удовлетворения, а потом поскорее бросаешь, чтобы чувства не возобладали над тобой?
– Я тебя не бросаю.
– Неужели? Так что же ты делаешь, Камерон? Что с нами будет дальше?
Он глянул на нее и отвернулся.
– Об этом поговорим позже. Я иду в душ, потом позавтракаем.
Пегги больше ничего не сказала. Она быстро оделась и выбежала из квартиры, не дожидаясь, когда он кончит мыться.
Она сдерживала слезы, пока двери лифта не закрылись за ней. Только тогда слезы хлынули ручьем. На пятом этаже лифт остановился, вошла молодая пара с ребенком, и Пегги быстро вытерла глаза и пробежала пальцами по волосам, стараясь придать им видимость порядка.
Впопыхах наброшенную одежду скрывало пальто, застегнутое на все пуговицы. Лифчик и комбинация лежали в сумочке, и Пегги чувствовала себя, как девушка по вызову. Пассажиры лифта, видимо, муж и жена, с сочувствием посмотрели на нее и отошли к противоположной стенке. Двери лифта закрылись, кабина тронулась, они заговорили с ребенком.
Пегги могла бы подумать, что они больше не обращают на нее внимания, если бы не зеркала, в которых отражались их быстрые и смущенные взгляды. Пегги стало невыносимо стыдно, одно только утешало ее – она надеялась, что больше никогда не встретится с молодыми супругами. Она не хотела, чтобы ее жалели. «Дура, – твердила она сама себе, – я на самом деле заслуживаю презрения. Ведь Камерон честно предупредил меня о том, что никогда не женится».
С самого начала Пегги знала, что он боится любви. После многих жизненных неудач она снова обманула себя, пытаясь якобы лечить израненные души, но где она ошиблась, Пегги так и не поняла.
Она не должна была проводить с ним так много времени, не должна была ездить с ним по магазинам. Она заблуждалась в том, что сможет контролировать себя, устоит перед его обаянием. В конечном счете она проиграла и покорилась ему.
Двери лифта распахнулись в вестибюле на первом этаже, и пара с ребенком вышла. Лифт снова закрылся и спустился вниз, и Пегги попала в гараж. Только в машине по пути домой она дала выход своей злости и отчаянию.
– Будь ты проклят, Камерон Слейтер! – с болью воскликнула она. – Как же может быть столь жестоким мужчина, такой нежный и внимательный в постели?
Камерон сразу понял, что Пегги ушла, как только вышел из ванной. Это не удивило его. Ведь он знал, что обидел ее.
– Я ее предупреждал, – сообщил он пустой комнате. Его взгляд упал на кровать: две подушки рядышком напоминали о том, что совсем недавно Пегги была здесь.
Он не собирался обижать эту женщину. Проклятие, он любил ее. Ему нравилась ее походка, улыбка, выражение сосредоточенности на лице, когда она обдумывала очередную идею. Ему нравилось спорить с ней, болтать и смеяться.
И, наконец, она ему очень понравилась в постели.
– О черт! – выругался Камерон, открывая платяной шкаф. Хватит думать об этом. Конечно, он будет скучать… день или два. Все-таки она отличалась от других женщин, и зря он позволил ей заглянуть в свое сердце. Теперь он жалеет об этом. Накинув спортивный свитер и натянув джинсы, он босиком отправился на кухню. Чашечка кофе не помешает, наоборот, позволит упорядочить мысли.
Когда Камерон вышел из спальни, то сразу увидел полотенце у окна в гостиной, на котором все еще стояли бокалы и тарелки. Рядом на полу валялась пустая бутылка из-под «Шардонэ». Тут же лежал и велюровый халат цвета красного вина.
Подняв халат, Камерон спрятал лицо в мягкие складки, вдыхая сладкий, соблазнительный запах Пегги, который, будто нарочно, хранила пушистая ткань. Перед закрытыми глазами всплыли восхитительные картины: вот она улыбается ему… он убирает прядь волос с ее лица… они смеются… она вздыхает. В своем воображении он поцелуями превратил эти вздохи в довольное мурлыкание, а потом он занялся с ней любовью, и все это, чтобы поскорее… забыть о ней.
Но теперь ее образ накрепко засел в его памяти.
Со злостью Камерон отбросил халат. Все. Кончено. Надо взять себя в руки. Через пару недель она закончит работу и больше здесь не появится. Наконец он забудет о ней, спрячет воспоминания в самые отдаленные закутки памяти. И жизнь пойдет своим чередом – как и было задумано.
Ведь на самом деле ничего не изменилось.
Но спустя несколько дней Камерон узнал, что все-таки кое-что изменилось. Он понял это в тот самый миг, когда, войдя в квартиру, увидел Дарлин, которая помогала Пэт украшать елку.
– А где Пегги? – спросил он требовательным и немного обиженным тоном.
Дарлин, не дрогнув, спокойно ответила:
– Пегги попросила меня заменить ее. Она занята другой работой.
– Но у нас контракт.
– Он будет выполнен. Сделать осталось немного. Елку мы нарядим сегодня, а софу доставят в ближайший понедельник или вторник.
Камерон прошел в кабинет, бросил портфель на стол. Он искренне пожалел Митча. Такая крошка, а сколько гонора.
Пегги точно такая же. Хотя она и говорила, что не похожа на Кару, это вовсе не так – она упрямая и властная женщина. И ведет себя соответственно. Она избегает его с субботы. Но если Пегги думает, что этим заставит его изменить свое мнение о браке, то ошибается. Он не собирается пресмыкаться перед ней, просить ее вернуться. И неважно, что Пэт прямо в глаза называет его глупцом. Он в полном порядке.
– Я улетаю на Бермуды, – заявил он, выйдя из кабинета.
Обе, Пэт и Дарлин, как по команде, уставились на него, прекратив наряжать искусственную елку в углу гостиной.
– А как же праздник? – спросила Пэт.
– Я вернусь к тому времени. Ведь вы уже все организовали, не так ли? Официантов, бармена, музыкантов?
– Все заказано и готово, – подтвердила она.
Дарлин улыбалась.
– Что тут смешного? – рассердился Камерон.
– Ничего, – ответила она, все так же снисходительно улыбаясь. – Твоя поездка на Бермуды связана с делами или ты убегаешь… – она сделала многозначительную паузу, – …на время из города?
– Я хочу повидать дядю. – Дядю в самом деле следовало проведать.
– А… знаменитого дядю Джона, – догадалась Дарлин.
«Ей слишком много обо мне известно», – с раздражением подумал Камерон. Но еще больше раздражало его желание расспросить Дарлин о Пегги.
– Надеюсь, что к моему приезду все будет готово. Я говорю про софу. Она должна стоять на своем месте.
– Уверена, что так и будет.
От ее заверений ему лучше не стало. Самодовольная ухмылка Дарлин выводила его из себя. Пять последних ночей он почти не спал, встречи с другими женщинами лишь усугубляли отвратительное самочувствие. Пегги владела всеми его мыслями, и Камерон не мог от них избавиться.
Потому он решил поговорить с дядей.
– Куда он уехал? – спросила Пегги.
– На Бермуды. Повидать дядю Джона. – Дарлин, беззаботно болтая в воздухе ногами, сидела на высоком кухонном табурете напротив Пегги. – Он выглядел неважно, вряд ли ему удавалось хорошо выспаться в последнее время.
– Значит, он отправился туда, чтобы отоспаться?
– Не думаю. Он намекнул, что хочет проведать дядю. Но это очень напоминало бегство. Да, дорогая подруга, он пытается скрыться от тебя.
Пегги нахмурилась.
– Я здесь ни при чем.
Дарлин усмехнулась, прищурила глаза и откинулась назад.
– Еще как «при чем». Пэт говорит, что в последнее время Камерон ведет себя как настоящий дикарь: орет на нее без повода, ничего не ест. Ты испортила жизнь мистеру Слейтеру.
– Ну что ж, так ему и надо. Он этого заслуживает. – Разумеется, дни, проведенные вдали от Камерона, не были радостными и для Пегги, и она уже не надеялась, что в их с Камероном отношениях что-нибудь изменится. – Так вот почему он уехал к дяде. Уж они там поговорят по душам, вспомнят, как здорово оставаться холостяками, и, конечно же, он славно проведет время в женском обществе. Идеальный выход из положения.
Пегги сидела напротив Дарлин, разговаривала с подругой и чувствовала себя очень несчастной.
– С этим пора кончать, – после некоторого раздумья решительно заявила она.
Камерон расплатился с таксистом и по каменным ступенькам поднялся к двери особняка. Наверху он остановился и окинул взглядом большую лужайку перед домом и темную воду огромного бассейна, в которой отражалась серебристая луна.
За последние десять лет Камерон не раз бывал в этом доме. Он приезжал сюда за советом и всегда его получал. Уроки, которые преподавал ему Джон Слейтер, были крайне простые: надо оставаться честным в отношениях с другими, добиваться поставленной цели и не позволять женщинам остановить себя на пути к этой цели.
Свои мечты Джон осуществлял последовательно. Он путешествовал, добивался своего, и его уважали как честного бизнесмена. У него были собственные дома везде, где он вел дела: в Менло-Парке в Калифорнии, в Сиднее в Австралии и на Бермудах. А где живется лучше, чем на Бермудах? Особенно в декабре.
Камерон еще в такси снял пальто, но и в шерстяном костюме чувствовал себя отвратительно – жара стояла невыносимая. В дорожной сумке лежали шорты, тенниски и спортивные матерчатые туфли – все, что нужно в этом климате и что он будет носить в ближайшие дни.
– Здравствуйте, мистер Камерон, – приветствовал его управляющий, открывший дверь. – Мистер Слейтер ждет вас. Он на веранде.
Камерон оставил сумку в передней и прошел к дяде. Джон сидел в плетеном кресле на веранде, но, увидев племянника, встал и, улыбаясь, пошел ему навстречу. Протянув руку для приветствия, он вдруг передумал и крепко обнял Камерона.
– Как дела, мой мальчик?
– Хорошо, как всегда, – солгал Камерон.
– Не представляешь, как я удивился, когда ты позвонил мне сегодня утром. Я и сам собирался звонить тебе, но в последнее время столько всего на меня обрушилось…
Он потянул Камерона к перилам и указал вниз в сторону бассейна. У самой воды прогуливалась женщина, и лунный серебристый свет очерчивал ее изящную фигуру.
– Помнишь, о чем ты меня спрашивал месяца три назад? Так вот недавно мне позвонила женщина, которая заставила меня изменить мое мнение о браке.
На лице Джона появилась довольная улыбка.
– Это женщина из моего прошлого. Ты помнишь Клэр? – Он повернулся и вопросительно посмотрел на племянника. – Наверное, не помнишь, ведь тебе было только четыре, когда в последний раз она приходила к тебе домой. Но тогда ты смотрел на мир ее глазами.
– Клэр? – Камерон помнил ее очень хорошо. – Это девочка, которая присматривала за мной, когда родители уходили. Я ее отлично помню. Клэр – твоя школьная подруга.
Дядя кивнул.
– Она позвонила мне и… Поздравь меня, Камерон, я женюсь.
