Текст книги "Ловушка для мужчины"
Автор книги: Мари Кордоньер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)
Автоматически она пошла в ногу с мужчиной, который теперь открыл ей дверь в дом и жестом предложил войти. Вид большой жилой комнаты, в которой вспыхнули лампы, заставил ее снова потерять с таким трудом обретенное самообладание. Она была слишком художником, чтобы не оценить полную гармонию комнаты и обстановки.
– Это фантастика! – восторженно похвалила она и восхитилась редко расставленными сиденьями различных типов, обтянутыми темной кожей. Большое впечатление производили отшлифованные поверхности столов из натурального мрамора с прожилками и глубокие тлеющие краски настоящих восточных ковров.
Одна стена состояла только из окон, а зеленые растения, доходившие до потолка, дополнительно маскировали едва видимую границу между парком и домом. Отсюда через бухту Санта-Моники открывался прекрасный вид на Тихий океан. Впечатляющая панорама, которую она хотела бы нарисовать: как раз в этих темных, как ночь, синих тонах и оттененную цепочками огоньков и причудливыми тенями деревьев.
Она знала, что такая картина прекрасно вписалась бы сюда, так как стены были несколько пусты и обезличены… Однако она интуитивно почувствовала, что дело было только в том, что Джеймс Первик до сих пор не нашел ничего подходящего. Этот человек мог ждать, в этом она была убеждена.
Она искала его взгляд, но и не подозревала, что ее лицо горит от вдохновения, а глаза сияют.
– Честное слово, мои комплименты. Это так непривычно. Но здесь есть стиль и совершенно личная атмосфера.
– Эстер!
Не успев среагировать, она оказалась в его объятиях и почувствовала, как крепко он прижал ее к себе. Она пошатнулась и упала бы, если бы он не обнял ее еще крепче.
– Если все то, что вы, Эстер Виндхэм, сегодня со мной делали, – игра, то я должен признать, что и мое самообладание также имеет свои границы.
– Игра? О чем вы говорите? – холодно пробормотала она и попыталась высвободиться. – Оставьте меня, пожалуйста. Я не понимаю, чего вы от меня хотите!
– Проклятье! Разве это так трудно понять? Я люблю тебя, снежная принцесса! – Он горько засмеялся. – Ты же не будешь утверждать, что даже не заметила, что я до безумия влюблен в тебя? С первого взгляда, когда ты пришла наниматься на работу, я пропал. Именно я, который поклялся обращаться со служащими по-дружески, но соблюдать при этом дистанцию! Уже сама мысль, что ты тогда могла уйти из офиса и я бы тебя больше никогда не увидел, приводила меня в отчаяние. С тех пор ничего не изменилось, хотя твоя сдержанность могла бы заставить потерять терпение и святого!
«Эстер, тебе можно только позавидовать! Какое объяснение в любви!» – Шарлотта дрожала. Она пыталась отделить то, что сама чувствовала, от того, что должна сказать в этой ситуации вместо Эстер. Но она больше не могла думать логично. Для нее это было слишком много – сопротивляться мольбе серебристо-серых глаз. И она этого вовсе не хотела!
Но Джеймс еще не закончил свои упреки.
– Почему именно Дейтон? – спрашивал он раздраженно. – Разве тебе нравятся очаровательные красавцы? Я больше не знаю, за кого должен тебя принимать, Эстер! Я понял только одно: я обманулся. Ты не холодный кусок льда, как ты это преподносишь всему миру. Что тебя сегодня так изменило? Что произошло?
Как она могла на это ответить, если он сдавил ее так, что она почти задохнулась, а в ее ушах зашумела кровь? Зачем он задает столько вопросов? Разве ему не приходит в голову ничего более подходящего?
Наконец он понял приглашение ее полуоткрытого рта. Он наклонился к ней, и их губы встретились. Под его теплыми ласкающими движениями в ней вспыхнуло золотистое пламя, воспламенившее все ее чувства. Их дыхание смешалось. Их языки нежно касались друг друга, и эти прикосновения становились все более страстными. Тихий стон, который вырвался из ее горла, был единственным звуком, нарушившим тишину. Это был не поцелуй, это была полная капитуляция.
Но Джеймс не осмеливался поверить в свою победу. Он отклонился назад, чтобы найти объяснение в чертах ее лица.
– Я люблю тебя, Эстер, – прошептал он. – Однако это должно быть твое решение – остаться или нет. Я не буду тебя ни к чему принуждать – только скажи правду! Дейтон или я!
– Ты ревнуешь? – высказала Шарлотта поразившую ее мысль.
– Я ненавижу ложь и увертки. Как бы ты ни решила, будь честной!
«Как я могу это сделать? Я лгунья, Джеймс Первик!» – пронеслось в голове Шарлотты, но ни один звук не сорвался с ее губ. Случай подарил ей чудо. Она должна его крепко держать и сохранить любой ценой. Для объяснений было уже слишком поздно. В это мгновение она только знала, что в первый раз в своей жизни страстно желает мужчину. Что бы ни получилось из этого желания, она хотела его чувствовать, ощущать и обладать им.
В его ослабевшем объятии она медленно подняла правую руку и нежно обвела кончиком указательного пальца контуры его рта.
– Я уже давно решилась, Джеймс!
– Эстер!
Даже чужое имя не имело значения. Ничто не может ее удержать от того, чтобы прижаться к нему и ответить на его поцелуи. Она почувствовала, как под ее руками напряглось его тело, и ощутила твердость его груди, когда он сильно прижал ее к себе.
Все происходящее было само собой разумеющимся, и не возникло никакой неловкости из-за того, что он повел ее в соседнюю комнату, где огромная кровать почти исчезала под темным, мерцающим, как шелк, покрывалом. В то время, как он снимал с ее плеч кожаный пиджак, она не отводила глаз от его лица. Ей казалось, что она должна запечатлеть в себе с фотографической точностью его резкие, мужские черты. От пульсирующих на висках вен до темной бороды на щеках. Лицо пирата, которое нельзя назвать привлекательным в обычном смысле, но притягивающее и околдовывающее.
На шелковой блузке было много крошечных пуговиц, обтянутых материей, они доходили ей до подбородка. Джеймс расстегивал каждую, как будто хотел растянуть удовольствие от этой процедуры. Он целовал мягкие складочки на её шее, продолжая вытаскивать заколки из ее волос, и нежно положил ее на кровать. Она почувствовала, как завиваются на висках ее освободившиеся локоны, и вздрогнула, когда его пальцы коснулись ее обнаженной кожи.
– Если ты будешь так себя вести и дальше, то я больше не смогу держать себя как леди, – тихо прошептала она.
– Я страстно надеюсь, что ты наконец перестанешь быть настоящей леди, обольстительная колдунья! – прорычал Джеймс с шутливой угрозой, лаская ее грудь, которая упруго и требовательно рвалась из кружев цвета шампанского. Она приподняла бедра, чтобы он помог ей стянуть юбку, и занялась пуговицами его рубашки.
– Почему, черт побери, ты носишь эту скучную высокую прическу, если у тебя локоны как у дикого ангела? – Его скользнувшие вниз руки ласкали ее тонкую талию и крепкую округлость маленькой попки. Шарлотта резко вдохнула, и Джеймс почувствовал, торжествуя, то волнение, в которое он ее привел. Но власть, которую они испытывали друг над другом, основывалась на взаимности. Он довольно быстро разделся, и Шарлотта увидела стройное тренированное мужское тело с широкими плечами и узкой талией. Сразу было видно, что он регулярно играет в сквош и бегает трусцой.
Однако, прежде чем снова обнять Шарлотту, он остановился перед ее светлой фигурой на темном покрывале. Она скинула туфли и осталась только в тонких трусиках из таких же кружев, как и лифчик. Солнце окрасило ее кожу в золотистый цвет, а его золотые отблески мерцали в ее спутавшихся светлых волосах. Без кокона из материи и кожи она выглядела более хрупкой и нежной. Длинные стройные ноги, округлые нежные бедра, и талия, которую можно было легко охватить ладонями. Полуобнаженные полные груди почти разрывали чашечки лифчика.
– Мне все кажется, что я сплю. В любую минуту могу проснуться за своим письменным столом, а ты сидишь, как мраморная статуя, перед ним, закутанная до кончика носа элегантной тканью, – прошептал он хрипло.
– Если ты и дальше будешь заставлять меня ждать, то я вынуждена буду затащить тебя сюда, чтобы доказать, что ты не спишь! – Шарлотта соблазнительно улыбнулась ему. К своему удивлению, она открыла в себе ту медлительность, которой еще никогда не обладала в подобной ситуации. Конечно, она больше уже не была наивным тинейджером, не имеющим ни о чем представления. Однако те немногие часы, которые она провела в постели с мужчинами, казавшимися ей безнадежно влюбленными в нее, скорее обманули ее ожидание. Быстрые торопливые движения приводили к удовлетворению только ее партнеров, в то время как она в темноте размышляла о том, кто же изобрел все эти истории о радости физической любви.
В эту ночь все было иначе. Никто из них не подумал о том, чтобы потушить лампы. Напротив, голод, который они испытывали друг к другу, они хотели также утолить и глазами. Жар опалил Шарлотту, когда с нее упала последняя ткань, и соски ее грудей твердо и требовательно ткнулись в его ладони. Нежное прикосновение меха к ее обнаженной спине раздражало кончики нервов и делало их необыкновенно чувствительными.
Она обвила руками затылок Джеймса и прижалась так крепко, как только могла, к сильному мужскому телу. В то время как его язык бродил по мягкой долине между ее грудями с мучительной и хорошо продуманной медлительностью, ее ищущие пальцы ощупывали мускулы плеч и впивались в его спину. Пылающие круги поднимались вверх, и, наконец, достигли розовато-коричневых вершин, которые, вздрагивая, стянулись и превратились в твердые бутоны.
– Господи Боже мой, ты меня сводишь с ума, Джеймс! Пожалуйста, пожалуйста, прекрати!
– На самом деле? – задав этот вопрос своим низким голосом, он поднял голову и тем самым прервал блаженную пытку. Шарлотта громко всхлипнула. Она снова подалась ему навстречу.
– Нет, продолжай…
Теперь он целовал ее плоский живот, ее крошечный пупок. Когда же Шарлотта приподняла бедра, чтобы не пропустить ни одной ласки, он ловко стянул с нее маленькие трусики. Манящий рыжевато-коричневый треугольник, который слегка возвышался между ее ног, был немного темнее, чем волосы. Джеймс касался его так, будто это была драгоценность, и она послушно открылась его ищущим губам и рукам. Она была наполнена только страстным желанием. Разум прекратил свою работу, подчинившись чувствам.
Маня, мучая и возбуждая, касались нежные пальцы ее чувствительных мест, пока она, всхлипывая, не попросила об избавлении. Она принадлежала ему вся целиком. Необузданная чувственность, с которой Шарлотта отдавалась своей любви, вызвала в Джеймсе сильное и неконтролируемое возбуждение. Добрые намерения быть нежным погибли во взрыве и яростном пламени.
Они погрузились друг в друга, и Шарлотта попыталась смягчить сладкую муку. Обняв его своими бедрами и двигая ими, она бросилась в поток. Но эта мука становилась все сильнее и сильнее и лишь нарастала в ней. Только полное освобождение от нее смогло спасти их обоих. Огонь, который все сжег в пылающем экстазе, объединил их и слил в небывалом апогее.
Лишенный признаков времени момент, когда их взгляды встретились. Без всяких оговорок, честно и полные страсти. Они оба, едва дыша, лишенные сил, сказали одну и ту же фразу хриплыми голосами: «Я люблю тебя!»
3
Шарлотта попыталась принять более удобную позу и подтянуть ноги. Однако почему-то не смогла этого сделать, так как ее колени были прижаты чем-то тяжелым, и это прогнало последний туман сна.
Где она находится? Она чувствовала теплые солнечные пятна на своей обнаженной спине и время от времени – нежное ласковое прикосновение холодного ветра. Было абсолютно тихо, если не считать многоголосый концерт, который где-то совсем близко устроила птичья кампания. Но обычных шумов не было. Звуков большого города, хлопков закрывающихся дверей машин, ревущих моторов, астматического пыхтения лифта, когда он с визгом останавливается на четвертом этаже.
Ее пальцы коснулись дорогого постельного белья из щелка, края мехового покрывала. Джеймс! Она провела ночь с Джеймсом Первиком! И какую ночь! Воспоминание об этом разбудило эхо того жара во всем теле, который уничтожил их обоих и вызвал такое бесконечное утомление, что даже попытка открыть глаза казалась слишком трудной.
Когда-то раньше она, наверное, освободилась из его объятий и заснула, лежа на животе с широко раскинутыми руками. Тяжесть его загорелой ноги, лежавшей поперек ее ног, – вот что ее разбудило.
«Что за ночь!» – повторяла она про себя. Она была влюблена! Нет, неправильно! Она любила! Она любила Джеймса Первика безоговорочно, и это испугало бы ее, если бы не чудесная уверенность, что он разделяет ее чувства. Они принадлежали друг другу. Еще никогда она не испытывала в объятиях мужчины такого испепеляющего блаженства. Абсолютное наслаждение, которое затмило все, что было когда-то раньше.
– Один цент за твои мысли, – прошептал Джеймс низким голосом так близко от ее уха, что зашевелились пушистые волоски на ее виске.
– Я надеюсь, что у тебя есть мелочь под подушкой, – сонно пробормотала она с закрытыми глазами. – Я только что подумала о том, что я тебя люблю!
– Что за чудесный способ начинать день, дорогая. Ты знаешь, что я схожу с ума от любви к тебе?
– Типичный мужчина, у вас всегда только одно на уме. Я думала о духовной стороне любви, понятно?
Тихий смех, потом пара голодных губ начала путешествовать по ее затылку, слегка покусывать кожу на шее.
– Как можно любить только духовно девушку с такой восхитительной попкой, которая не позволяет удержаться от провокаций? Это было бы настоящим преступлением.
Грубая ороговевшая кожа его ладоней, образовавшаяся в результате физической работы, терла, как нежная наждачная шкурка, ее округлости, и было видно, как побежали мурашки по обнаженному телу Шарлотты. Она потянулась, как кошка.
Потом руки скользнули под ее телом вверх к талии и охватили груди, которые сразу и бурно отреагировали. Желание охватило Шарлотту. Она издала легкий стон, повернулась к нему, уткнула свой маленький, немного вздернутый нос в ямку между ключицей и шеей и вдохнула запах его кожи, который она теперь ни с чем не смогла бы спутать.
– Я все-таки надеюсь, что ты поклоняешься не только той части тела, на которой я сижу. У меня еще есть много других преимуществ… – промурлыкала она и с трудом перевела дыхание, когда он начал массировать ее чувствительные соски большим и указательным пальцами.
– Я люблю каждый сантиметр твоей аппетитной восхитительной персоны, – продолжал Джеймс игривую утреннюю перепалку, – например, эти вкусные малинки, которые я с удовольствием съел бы на завтрак.
От нежного покусывания у нее перехватило дыхание, и она резко втянула воздух и начала нежно прикасаться языком к его уху и облизывать его. Эта ласка вызвала в нем страстную дрожь. Розовый кончик языка продолжал свое путешествие по его коже. Шарлотта хотела изучить все его тело, познакомиться с ним еще раз, она мечтала обладать им и любить каждое углубление, каждую складочку, каждый волосок.
Она села на колени рядом с его бедрами и уложила его в подушки.
– Слишком поздно бежать, Джеймс К.! Теперь ты принадлежишь кошке, которая съест мышь-самца.
Жар, который скрывался за этим шутливым объявлением, сразу смел все дамбы. Их тела слились, и они покатились по постели, устроив веселую борьбу, которая перешла в страстные объятия. Шарлотта забыла время и место, где она находилась. Это был неописуемый момент полного доверия и никогда ранее не испытанной ею гармонии. Джеймс нежно, но решительно и настойчиво проник в нее. В едином страстном желании они нашли свой ритм. Они уже были уверены в том, что могут наслаждаться каждым движением и теми ощущениями, которые дают напрягшиеся до предела нервы. До тех пор, пока в пылу страсти в них не разлилась огненная лава. Растворившись без остатка друг в друге, отбушевав, потерявшись и снова найдя друг друга, они стали единым существом. Общий оргазм сжег их в своем пламени и заново создал. Джеймс, совершенно обессиленный, упал на нее, прижав всем своим весом к матрасу, и Шарлотта наслаждалась тем, что познала невозможность определить, где кончается ее тело и начинается его.
Потом он лег рядом с ней, инстинктивно притянув к себе ее еще покрытое потом стройное тело, тепло которого давало ему чувство защищенности. Шарлотта наслаждалась сладостной болью, когда ее возбужденные соски терлись о жесткие волосы на его груди, и дремала, расслабленно и обессиленно.
Поцелуй в закрытые глаза разбудил ее.
– Гм, – вздохнула она, и на этот раз мгновенно поняла, чьи руки гладили ее бедра.
– Милая, я рискую, что ты меня посчитаешь чудовищем. Уже почти восемь часов, мы должны вставать…
– Я больше не буду вставать… – запротестовала она низким грудным голосом.
– Тогда, мое сердце, «Первик лтд» обанкротится, и твой оклад, которому ты придаешь такое большое значение, больше не будет поступать на твой счет.
Эстер! Ах, боже мой, она об этом совсем забыла. Джеймс принимает ее за сестру! Шарлотта в испуге окончательно проснулась, когда осознала все последствия этого. Как она когда-нибудь сможет разумно объяснить, какая сумасшедшая история привела ее в объятия Джеймса. И это не принимая во внимание того, что сейчас Эстер сидела в своей комнате и, конечно, кипела от гнева, так как она – как договорились – не пришла к ней, чтобы предоставить отчет.
Отчет? Что за отчет? Дорогая сестра, я провела упоительные часы в объятиях твоего шефа, в которого без памяти влюбилась? Нет, вероятно, так дело не пойдет. Она открыла глаза и увидела его лицо, на котором было ожидание, и легкая улыбка появилась в уголках ее рта.
– Доброе утро, Джеймс! Я уже сказала, что люблю тебя?
– Ты мне это даже уже доказала и превратила мои обычно такие надежные ноги в самый настоящий трясущийся пудинг. Мне срочно нужна яичница-болтунья из полудюжины яиц, двенадцать устриц и центнер сельдерея, чтобы снова встать на ноги.
– Я предполагаю, что твои доходы позволяют тебе эту роскошь, но, честно говоря, я бы лучше приняла душ.
– Твое желание – приказ, принцесса!
Шарлотта принимала попеременно ледяной и горячий душ и постепенно ее ум, так долго находившийся в дурмане, наконец снова начал выполнять свою работу. Первым делом следует позвонить Эстер и предупредить обо всем. Она должна отправиться куда-нибудь на прогулку, поехать на море, посетить бабушку или еще что-нибудь сделать, но ни в коем случае не появляться на рабочем месте! Только так, может быть, у нее появится шанс выбрать момент и в течение дня сказать Джеймсу правду. Она не хотела это планировать точно – она посмотрит, как сложится ситуация.
Было очень много самообмана в этих смелых намерениях, но Шарлотта отогнала сомнения прочь. Она выжала воду из своих волос, насухо вытерлась полотенцем и накинула просторный белый утренний халат, который висел рядом с дверью. Для мужчины это была куртка, но ей она доходила до колен. Она закатала рукава и завязала пояс.
Джеймс, который принимал душ в другой ванной комнате, уже надел брюки и рубашку и делал в большой кухне сок из апельсинов.
Он посмотрел на Шарлотту, влажные светлые волосы которой вились вокруг узкого лица, и улыбнулся ей.
– Ты выглядишь как только что вымывшаяся маленькая девочка. Невозможно себе представить все те безнравственные вещи, которые ты со мной делала!
От возмущения она задохнулась.
– Ну, это уж слишком. А кто, не теряя времени, сорвал с меня одежду?
Он подал ей стакан сока.
– Здесь твои витамины, а если ты немедленно не запахнешь свой банный халат, то я ничего не могу гарантировать, мисс Эстер Виндхэм.
Она запахнула махровый халат, так как эти слова мгновенно прогнали ее желание поспешить в его объятья.
– Можно позвонить?
– Кому?
Это прозвучало как выстрел из пистолета, и она ответила, не раздумывая.
– Моей сес… – она оборвала себя, – а почему ты хочешь это знать?
– Может быть, потому, что ты хочешь объяснить своему другу, по какой причине ночью не пришла домой.
Его лицо пирата снова стало таким жестким и замкнутым, как и накануне вечером. Шарлотта поняла, что его опыты с женским полом, наверное, были не особенно удачны. Она на него не разозлилась. Наоборот. Она подошла так близко к нему, что он почувствовал запах геля с ароматом перечной мяты, и поцеловала его в губы, балансируя на цыпочках.
– Мужчину, которого я люблю, зовут Джеймс К. Первик. Что бы ни означало это сомнительное К. Кто тебе причинил такую боль, что ты везде видишь ложь и обман?
Он скорчил гримасу.
– Разве до тебя не дошли производственные сплетни? Я был помолвлен с Самантой Кейн. Естественно, только до тех пор, пока она не стала любовницей этого рок-звезды. Как и всегда в таких скандалах, я был последний, кто узнал о том, что оказался обманут. Не очень приятное воспоминание…
– Мой любимый Джеймс К., одно я могу тебе гарантировать. Если ты меня так разозлишь, что мне останется только одна последняя отчаянная возможность – покинуть тебя, то я скажу тебе это так громко и яростно, что ты это наверняка поймешь!
– Я надеюсь, что ты сдержишь свое обещание, любимая. К сожалению, у меня ужасная аллергия на ложь и на попытки распять меня. Закончим с этим. Через пять минут завтрак будет готов, а телефон ты найдешь в кабинете, рядом с жилой комнатой. И, Эстер…
Она была уже у двери, но повернулась:
– Да?
– «К» означает Кларк.
Она нежно улыбнулась.
– Напомни мне о том, чтобы позже я тебе также доверила свою тайну. До скорого свидания!
Она послала ему воздушный поцелуй и пошла звонить по телефону. Номер Эстер она знала наизусть и потому быстро набрала его. Никто не подходит. Никакого ответа. Может быть, она ошиблась? Еще одна попытка, на этот раз она набирала медленно и обращала внимание на цифры. Бесконечно долго она вслушивалась в трубку, но никто не отвечал. Вообще-то в это время Эстер не могла быть в пути, и уж тем более – не переговорив предварительно с ней!
Шарлотта тупо уставилась на белую стену и попыталась отогнать от себя внезапное предчувствие беды. Не хватало еще, чтобы она начала видеть привидения! Вероятно, Эстер пошла попросить у своей соседки пару ложек растворимого кофе на завтрак. Но и третья, и четвертая попытки не принесли результата. Шарлотта почувствовала, что у нее выступил пот.
Некоторое время она грызла ноготь на большом пальце правой руки. Старое, проверенное еще со школьных времен средство, чтобы снять нервозность. Она должна подойти к делу иначе и все обдумать с логической точки зрения. Где может быть Эстер?
Тогда ей и пришло в голову решение. Бабушка! Старая дама знала об их сумасшедшем плане. Если Эстер могла кому-нибудь пожаловаться на ее отсутствие, то только ей.
В этот раз Шарлотта дозвонилась сразу. Лорин Виндхэм испытала явное облегчение, услышав ее голос.
– Шарлотта, слава Богу! Детка, где ты?
Это прозвучало так взволнованно и озабоченно, что Шарлотта не стала тратить время на то, чтобы отвечать на ненужные вопросы, которые требовали долгих объяснений.
– Что произошло, бабушка? Где Эстер? Я все время пытаюсь до нее дозвониться, но ее нет дома!
– Ах, я совсем не знаю, с чего должна начать… Итак, Эстер нет дома. Шарлотта, она в больнице.
– Что-о-о она сделала?
От ужаса Шарлотта села на письменный стол Джеймса, заваленный бумагами.
– Не бойся, ничего серьезного. Но все же это перелом ноги, который задержит ее в клинике недели на две.
– Бабушка! – Шарлотта заставляла себя думать логично. – Вчера вечером моя сестра была бодра и весела, она ходила на своих двух ногах. Как она попала в больницу?
– Ну, плохо дело. Кажется, твой друг Бен Джексон еще до вернисажа немного перебрал с выпивкой. Во всяком случае, он на машине врезался вместе с твоей сестрой в фонарь. Тяжелые повреждения.
– О Боже, – пробормотала Шарлотта, – А Бен, что случилось с ним?
– Ничего серьезного, сотрясение мозга и пара порезов. Но кроме машины его еще лишат водительских прав. Но это еще далеко не все…
– Что же еще?
– Эстер, наверное, не сказала санитарам, что она совсем не Шарлотта Виндхэм.
– Какая чушь! И что теперь?
– Ну, ты же вообще-то не так плохо соображаешь, – сделала выговор бабушка. – Это значит, что ты как раз сейчас должна оставаться Эстер еще некоторое время, чтобы ваша шутка не окончилась полным хаосом.
– Об этом не может быть и речи! Как ты себе это представляешь?
– Ты должна! Или как ты сможешь объяснить руководству больницы, что пациентка Виндхэм перепутала свое собственное имя. Тогда Эстер наверняка переведут в психиатрическое отделение, а ты же этого не хочешь?
– Нет, конечно, нет, но… ах, бабушка…
– «Ах, бабушка», – передразнила старая дама. – Я жду от своей внучки немножко больше гибкости. Соберись, Шарлотта. Нельзя не признать, что при всем сочувствии к Эстер у нее появилось почти чертовское удовольствие от этой комедии.
– Бабушка, пожалуйста…
– Это была твоя идея поменяться ролями, детка. Теперь ты должна нести на себе все последствия этой маленькой аварии.
– Маленькая авария, – простонала Шарлотта и начала теребить свободной рукой влажные волосы. – И что я только сделала, что родилась в этой семье?
– Пожалуйста, без драматических выступлений, это моя специальность. Используй свой ум. Ты же была все-таки с самого начала самая умная из близнецов, а Эстер – самая красивая. Ну, докажи же, что умная головка важнее.
Одна фраза бабушки заключала приказ, комплимент и просьбу! Шарлотте было ясно, что у нее осталась только одна-единственная возможность – сделать то, что от нее требовалось.
– Хорошо, бабушка. Я попробую, – уступила она. – Я позвоню тебе, как только буду знать больше. Пока.
Сделав гримасу, она положила трубку. Когда она повернулась к дверям, то увидела, что в проеме стоит, прислонившись к косяку, Джеймс. Как давно он здесь? Слышал ли он, что она спрашивала об Эстер? По его задумчивому спокойному взгляду ничего нельзя было определить.
– Готова? – И после несколько искусственной паузы: – Я тебя никогда не считал девушкой, которая по утрам первым делом звонит бабушке.
Нет, должно быть, он подошел позже. Шарлотта заставила себя успокоиться и направить разговор в нужное русло.
– Она вовсе не обычная бабушка, а выдающийся экземпляр вымирающего вида, она – кинодива. Ты же не будешь утверждать, что не имеешь представления о Лорин Виндхэм, ты, киноневежда?
Джеймс свистнул.
– Тогда вообще не удивительно, что ты скрывала душу женщины-вамп за своим строгим фасадом работника офиса. Моя красавица, какие тайны я еще в тебе открою?
Оправданный вопрос! Шарлотта в первый раз уклонилась от его глаз, полных любви. Она начала ненавидеть ситуацию, которая вынудила ее лгать этому человеку. Она не хотела, чтобы это чудесное счастье было отягчено обманом, но какая альтернатива была у нее?
– Когда же в этом доме подадут, наконец, завтрак? – быстро уклонилась она от дальнейшей дискуссии и добавила: – Ты живешь здесь совсем один?
– Может быть, ты вытеснишь мою ужасную миссис Брингер? Моего домашнего дракона, который тут все приводит в порядок? Собственно, ее два центнера не так просто забыть. Но так как она приходит только днем, то я до сих пор был своеобразным отшельником… надеюсь, что в будущем ты составишь мне компанию.
Сердце Шарлотты сильно забилось. Снова одна из тех ошибок, которых она обязана избегать. Как же она должна сделать это – целых две недели быть Эстер, в то время как она Шарлотта? Шарлотта Виндхэм, которую любит Джеймс Кларк Первик.