Текст книги "Избранница Дикой Охоты (СИ)"

Автор книги: Мари Дюкам

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Рука Хейдрека скользнула к шее. Он легко расстегнул мой дублет, сбросил его на пол и погладил по спине, как породистую лошадь. Я с трудом сдержала дрожь омерзения: каждое его прикосновение походило на касание отвратительно-холодной змеи.

Циса вернулась почти сразу, пропустив перед собой Рейнара. Его не связали, и я не заметила следов пыток: шёл он уверенно, дышал спокойно. Но при взгляде ему в лицо, я почувствовала жуткий, опутывающий душу страх. Всегда бесстрастный, сейчас во взгляде всадника сквозила абсолютная пустота. Таким я его не видела ни разу. Он казался зомби, поднятым по приказу, ни малейшей искры жизни не проскользнуло в его глазах, когда он посмотрел на меня.

– А вот и твой защитник, – хищно улыбнулся Хейдрек. Он обнял меня за талию, притягивая к себе. – Надеюсь, вы двое не натворили глупостей?

Его голос источал яд.

– Не понимаю, о чём ты… – прошептала я.

– Лгунья, – прервал повелитель.

Он развернул меня к себе и грубо поцеловал. Его пальцы больно впивались в шею, не давая вырваться. Губы горели от его настойчивости. Я задохнулась от внезапно нахлынувшего ужаса, когда ледяные пальцы Хейдрека выдернули мою рубашку из-за пояса, а потом заскользили по голому животу вниз.

– Не надо, пожалуйста, – услышала словно со стороны собственный жалкий лепет.

– Надо, моя будущая жёнушка, – почти ласково ответил Хейдрек. – Если ты была мне неверна, то завтра же вечером я сдеру с вас кожу: сначала с него, потом с тебя, чтобы ни один не избежал наказания. Но если ты была хорошей девочкой, то мы сумеем договориться. Конечно, ты не выйдешь из моей спальни, пока не забеременеешь, но потом я дам тебе время пожить спокойно. Только роди мне правильного наследника – и ты свободна.

Воздух застыл в лёгких от осознания, что боязнь скорой смерти была напрасной и очень наивной. Хейдрек довольно улыбнулся, когда я упёрлась ладонями ему в грудь, пытаясь отстраниться. Моё сопротивление только раззадорило его. Он впился в мои губы новым болезненным поцелуем, а пальцы скользнули под брючный пояс.

Ужас затмил разум, из головы вылетели все наставления Рейнара. Извернувшись, я укусила повелителя за нижнюю губу, заставив отступить на полшага и, самое главное, отнять руки. А оказавшись на свободе, отвесила ему звонкую пощёчину.

Звук удара громом разнёсся по комнате. Я попятилась, тяжело дыша, пока не упёрлась в спинку кресла. Хейдрек потрогал опухшую губу, облизнул выступившую кровь.

– Я в тебе почти не сомневался, – вдруг обратился он к Рейнару.

Всадник так и стоял с отсутствующим выражением лица, но костяшки сжатых в кулаки пальцев побелели от напряжения. Отвлекшись, я не заметила, как повелитель шагнул в мою сторону. Увернуться от ответной пощёчины не удалось. В ушах зазвенело от удара, комната закачалась, свет на миг померк, и я полетела на пол.

– Своевольная – это даже хорошо. Будет не так скучно в постели, – услышала я как сквозь вату голос Хейдрека.

Во рту появился привкус крови, от которого замутило ещё больше. Тряхнув головой, словно надеясь разогнать туман перед глазами, села. Никто не торопился мне помочь, пока я кое-как собирала себя в кучу, чтобы встать.

– А теперь твой черёд, Призванная, уяснить кое-что, – спокойно продолжил Хейдрек.

Он зашёл Рейнару за спину и, нажав на плечи, заставил того опуститься на колени. Откуда в руке повелителя появился кинжал, я не поняла, заметив его, лишь когда он прижал клинок к щеке всадника.

– Видишь ли, Агата, я хочу быть честен с тобой, – почти ласково начал Хейдрек. – Я не хочу поить тебя зельем, запирать под стражей или ещё как-то ограничивать. До завтрашнего вечера ты вольна пойти, куда пожелаешь, даже уйти из замка или попытаться его разрушить. Только помни об одном…

Повелитель схватил Рейнара за волосы, заставив откинуть голову назад, открывая шею. Кинжал прижался прямо к бьющейся венке рядом с ухом, ещё чуть-чуть – и порежет кожу.

– Я же объяснила: он тут не причем, – хрипло сказала я. – Отпусти его. Тебе же нужна я, так причём здесь Рейнар…

– Очень даже «причём», – возразил Хейдрек. – А потому запомни: рядом с ним всегда будет кто-то из всадников. Если тебе вздумается Призвать, то знай, что в этот момент Рейнар лишается кусочка чего-нибудь важного, например, пальца, ладони, а может ноги? Фантазия тут бесконечна. Одно неверное слово, и я казню его на твоих глазах. А чтобы ты не сомневалась, я тебе это докажу. Экхарт!

Старый всадник вошёл в комнату, словно ждал прямо за дверью. Хейдрек перекинул ему кинжал, который тот с лёгкостью поймал.

– Давай отрежем нашему другу что-нибудь не очень нужное, ухо, например? – обыденным тоном предложил повелитель.

Экхарт нахмурился, но ничего не сказал, а Рейнар даже не пошевелился, когда лезвие кинжала прижалось к его голове. Моё сердце остановилось от ужаса, готовое провалиться в пятки, когда по коже всадника побежала первая капля крови. Не в силах выносить это зрелище, я бросилась к Хейдреку.

– Пожалуйста, нет! – Я вцепилась в его руку, заставила повернуться. – Я всё поняла! Сделаю всё, что скажешь, всё, что захочешь. И не сбегу ни сегодня, ни завтра, никогда! Только не трогай его, прошу… Он же ничего не сделал.

Мой голос упал до хриплого шёпота, по щекам полились горячие слёзы. Ноги задрожали, и я опустилась на колени, как в бреду повторяя свою просьбу, пока Хейдрек не вырвал рукав из моих ослабевших пальцев.

– Повезло тебе, Рейнар, за тебя просит моя будущая супруга, – с непонятным сарказмом заметил повелитель, направившись к двери. – Скажи ей спасибо: только лишь потому, что я не хочу видеть её завтра зарёванной, ты сегодня останешься цел. Циса, проводи Агату в комнату.

Всадница попробовала вздёрнуть меня на ноги, но я вывернулась из её хватки и бросилась к Рейнару. Стоя на коленях, осмотрела его висок, рукавом вытерла кровь, натёкшую за шиворот рубахи. Он был бледнее обычного, на лбу выступил пот, но во взгляде мелькнула улыбка, от которой тоскливо заныло сердце.

– Не нужно было, Агата… – еле слышно прошептал всадник, отворачиваясь, но я всё равно погладила его по щеке, стирая натёкшую кровь.

– Нужно, – ответила тоже шёпотом. – Потому что я не вынесу, если с тобой ещё что-то случится из-за меня.

Отчаянное желание прижаться к нему накрыло с головой. Всё бы отдала, только б спрятаться в его объятиях хоть на миг. Зачем я узнала вкус его губ, нежность его рук – ведь никогда больше это не повторится? Горечь упущенной любви комом осела в горле, когда Рейнара оторвали от меня, силой вытащив прочь из комнаты.

Глава 20. День свадьбы

Провожавшая меня Циса наверняка упражнялась в острословии, но я её не слушала. Я почти не запомнила дорогу в свою комнату, в памяти сохранились только десятки ступеней, слившиеся в бесконечную лестницу. Оставшись одна, я сумела лишь кое-как добрести до кровати. Сил не осталось даже расшнуровать сапоги. Я рухнула лицом в подушки, надеясь, что на утро всё случившееся окажется дурным сном. Но меня подняли раньше.

Подготовка к свадьбе неслась семимильными шагами. Целый отряд служанок ворвался в спальню, не обращая внимания на моё недовольство. Меня вежливо, но непреклонно растолкали, раздели, помыли и даже попытались накормить с ложечки. Потом я стояла вместо манекена для платья, пока вокруг суетились портнихи. Нечеловеческая усталость навалилась на плечи, отняв волю к сопротивлению. Все разошлись только к вечеру, когда принесли ужин.

– Госпожа, к вам миледи Унна, – с поклоном доложила молоденькая служанка.

– Кто? – вяло переспросила я, рухнув в кресло у окна.

– Дочь повелителя, госпожа Унна.

Этого ещё не хватало! Выслушивать колкости вздорной девицы, которая наверняка не рада моему появлению, пусть и не долгому? Ну уж нет.

Я уже приготовилась послать всех, включая миледи Унну, куда подальше, как вдруг остолбенела от мимолётного взгляда во двор. Моя комната была в башне, чуть ли не под самой крышей, откуда открывался панорамный вид на внутренний двор замка. Не представляю, как среди десятков тёмных фигур в полумраке я узнала Рейнара – мало ли у кого могут быть длинные светлые волосы? – но это точно был он. Меня будто ударило молнией, ладони вспотели, в горле пересохло. Один мимолётный взгляд – и я уже не я. Оставаться один на один с собственными чувствами не хотелось. Чёрт с ними, лучше пикировка с ненавидящей меня девицей, чем эта жгучая боль в груди.

– Хорошо, – быстро согласилась я, отвернувшись от окна. – Пригласите миледи.

Каково же было моё удивление, когда вместо девушки в комнату вошла девочка лет десяти-одиннадцати. Светловолосая, одетая в по-взрослому скроенное платье с жемчужным ожерельем на шее, она очень старалась казаться серьёзной, но любопытство, с которым Унна разглядывала меня, выдавали её с головой. Поклонившись друг другу, мы уселись в кресла, а служанка тут же сервировала принесённый ужин на низком столике между нами.

– Чем могу служить, миледи? – с трудом сдерживая улыбку спросила я, когда девочка с неприкрытой радостью первым делом потянулась к яблочному пирогу.

– Извините, если я вас потревожила, госпожа Агата, – нарочито степенно, подражая взрослой речи, сказала Унна, отставив тарелку в сторону. – Но мне так хотелось познакомиться с вами поскорее, что я не могла больше ждать.

– Вы ничуть меня не побеспокоили, – ободряюще улыбнулась я, кивнув на пирог. – Ешьте, пока горячее.

Отбросив манеры, девочка взяла кусок обеими руками. Она походила на Хейдрека лишь пшеничного цвета волосами, не унаследовав от него ни острых черт лица, ни светлых до бесцветности глаз. Детская припухлость украшала её щёки, ярко контрастируя со взрослой причёской и платьем. Камеристка попыталась напомнить о воспитании, но была отослана прочь. Мы остались вдвоём.

– И зачем вы хотели видеть меня, миледи? – спросила я, после того как мы утолили первый голод.

– Говорю же: познакомиться, – поёрзав в кресле, ответила Унна. – Вы первая невеста отца, с которой я могу увидеться до свадьбы.

– А с остальными разве не могли? – удивилась я.

– Неа, – беззаботно болтая ногами, замотала головой Унна. – Это первый год, когда мне разрешено покидать женские комнаты. Раньше я была маленькая, и отец запрещал гулять по замку, поэтому с Оттилией мы познакомились, когда её переселили в женскую часть замка. Мей я почти не видела – она умерла в родах. До неё была Кирса, она трижды беременела, прежде чем отправиться к Создателю. Гретхен я почти не помню: она умерла, когда мне было три.

– А твоя мама? – осторожно спросила я, боясь огорчить девочку, но та отнеслась к этому спокойно.

– Она умерла через полтора года после моего рождения. Подхватила лихорадку.

– Мне очень жаль, Унна, – прошептала я.

– Да ничего, я привыкла, – беспечно махнула рукой она и тут же потребовала: – Лучше расскажи о себе! Это правда, что тебя призвал тайный народ?

– И откуда ты всё знаешь? – улыбнулась я, не желая рассказывать о своей прошлой жизни.

– На самом деле я подслушала, – заговорщицким шёпотом ответила Унна. – Отец обсуждал тебя с Экхартом и Армандом несколько дней назад. Говорили, что ты доставляешь много проблем.

Глаза девочки округлились. Моя персона её одновременно и пугала, и восхищала. Я хмыкнула с загадочным видом – незачем нагружать своими проблемами детскую голову, – и постаралась перевести тему.

– Повелитель добр к тебе? – Мне трудно было представить Хейдрека заботливым папой, но кто знает, вдруг ребёнок способен изменить характер хотя бы в этом отношении?

– Конечно! Если не мешаю ему своими играми – отец не любит, когда я шумлю. Жаль, мы редко видимся, он всегда очень занят.

– А чем занимаются всадники в обычное время, когда не гоняются за сбежавшей невестой повелителя? – с улыбкой спросила я. Вряд ли десятилетняя девочка знает такие вещи, но устами ребёнка, как известно, глаголет если не истина, то как минимум то, что взрослые не скрывают, считая детей ничего не понимающими существами.

– Если кто-то из лордов ссорится, то всадники заставляют их мириться, – серьезно ответила Унна. – А ещё они контролируют людей с Призывом, иначе те своей магией могут пробудить злую Богиню.

– Думаешь, я тоже могу это сделать? – спросила я, разливая по изящным чашкам травяной настой.

– Конечно! Тебя ведь для этого сюда Призвали, – убеждённо заявила девочка.

Она приняла чашку и пригубила напиток, оттопырив мизинчик, – наверняка кому-то подражала. Я с трудом сдержала смех: так обворожительно в своей уверенности она выглядела.

– И ты меня совсем не боишься? – уточнила я, тоже отхлебнув травяной чай.

– Ты добрая, я же вижу, – улыбнулась Унна в ответ, но тут же погрустнела: – Правда, отец очень злится на тебя. Никто раньше не противился браку с ним.

Я ничего не сказала, спрятавшись за чашкой. Теперь мне стало понятно желание Хейдрека заполучить «правильного» наследника – конечно, ему нужен был мальчик для передачи власти. Удивительно, что девочка, выросшая по сути без родителей, не казалась заносчивой, злой или эгоистичной. Обычный ребёнок, который нуждался в любви. И вдруг я вспомнила имя, которое слышала уже дважды.

– Унна, а ты знаешь Алируну? Кто это? – спросила, не надеясь на успех, но девочка вдруг кивнула.

– Ещё бы! Это тоже одна из жён отца! Правда, он почти не вспоминает о ней. Говорят, она трагически погибла от Призыва.

– От Призыва? Но как это возможно? – удивилась я такому повороту событий.

– Не знаю, – пожала плечами Унна. – Отец запретил говорить о ней.

– Тем страньше, что я слышала о ней аж дважды за последнее время, – пробормотала я себе под нос. Казалось, что-то важное ускользало от меня, но что – никак не получалось понять.

Между тем, Унна, беспечно болтая ногами в изящных туфельках, рассказывала подробности завтрашней церемонии.

– Обычно обряд проводят днём, но в этот всё будет происходить на закате: распорядитель Кольстен и так еле успевает собрать гостей на праздничный пир. Гуляния продлятся целую неделю! Потом настанет Сияющая Ночь, и начнутся празднования в честь начала года. Наконец-то я буду участвовать! – От воодушевления девочка чуть ли не подпрыгивала на месте. – Завтра я пойду перед тобой, буду бросать цветы, а Рейнар поведёт тебя к отцу. А в Сияющую Ночь мне обещали, что я буду королевой наступающего года, представляешь!

– Погоди, что? – прервала я её щебетание. – Рейнар поведёт меня к алтарю – или что там у вас вместо него?

– Ага, – беззаботно кивнула Унна. – Отец только сегодня распорядился. Сначала должен был идти твой брат, но почему-то всё поменяли.

И я даже догадывалась о причинах таких внезапных изменений. Хейдрек сразу понял то, о чём я отказывалась думать целый день, и теперь будет намеренно сталкивать нас вместе, чтоб проверить моё поведение. Без сомнений, всё дело в моей эмоциональной просьбе не калечить всадника. Чересчур эмоциональной, чего уж.

Дверь в комнату распахнулась, и на пороге возникла Циса. Уют наших посиделок тут же испарился. Прищурившись, всадница сменила меня взглядом, полным отвращения, а потом повернулась к Унне.

– Повелитель ждёт вас, миледи. Я провожу.

Удивительно, но, обратившись к девочке, Циса уже не выглядела по-стервозному. Её губы тронула еле заметная улыбка, а взгляд потеплел, когда Унна, радостно взвизгнув, схватила её за руку.

Вернулась камеристка. Накинув на плечи девочки накидку, она увела её прочь. Повернувшись ко мне спиной, Циса задержалась на пороге.

– Умерь своё любопытство, девчонка, – холодно бросила она через плечо. – Повелитель не любит, когда лезут в его личную жизнь.

И она ушла, оставив меня в растерянности: сколько из нашего разговора Циса слышала и что посчитала непозволительным? Дверь захлопнулась, и вымученная улыбка сползла с моего лица. Достав из-под кровати сумку, я вытащила два пузырька с зельями. Прозрачную склянку, помедлив, убрала обратно – похоже, она мне никогда не понадобится. Ту же, в которой плескалась тьма, поставила на стол перед собой. Сколько времени купит мне эта бутылочка: пару недель, может быть месяц? А потом? К горлу подступила тошнота от одной мысли о прикосновениях Хейдрека. И везде тупик, куда ни посмотри. Ох, Веледа, где же это твоё «почувствуешь момент»? Остались считанные часы – а потом Призыв отойдёт к повелителю. Что же мне делать?

Я забралась с ногами в кресло, уставившись пустым взглядом на горы за окном. В стекле отражался огонёк догоравшей одинокой свечи. Воск стекал по подсвечнику, застывая белыми слезами, пламя неровно трепетало, пока совсем не погасло, оставив меня в темноте неизвестности.

***

Весь следующий день прошёл в нервотрёпке сборов. Только несколько часов я провела в ванных комнатах в глубине замка. Умелые руки служанок распарили моё уставшее тело в бане, взбодрили его массажем, затем сделали обёртывания разных видов. Моя кожа никогда раньше не была такой бархатистой, зубы идеально вычищенными, а локоны цвета тёмного пепла не лежали столь пышной волной.

Корсет подчёркивал изгибы тела, оставив чуточку места для взволнованного дыхания. Белое платье, украшенное серебряной вышивкой и кружевами, обнимало за плечи, как самый нежный любовник. Бриллиант, размером с перепелиное яйцо, лежал в ложбинке между грудей, своим блеском затмевая всё вокруг. Серебряные браслеты широкими кандалами обхватили запястья.

Я смотрела в зеркало, не видя в отражении себя. Весь мой облик говорил о невинности – и одновременно кричал о вожделении. Лишь мёртвый взгляд серых глаз не удалось исправить портнихам и камеристкам.

Когда солнце стало медленно уползать за вершины гор, я начала спускаться вниз, туда, где в холле замка меня ждала судьба. Подол платья путался в ногах, корсет всё равно не давал полноценно вдохнуть, я медлила на каждом витке лестницы, пытаясь оттянуть неизбежное. Там, у её подножия меня ждал Рейнар, чтобы отвести к чужому мужчине, который станет моим мужем, заберёт мой дар, будет обладать моим телом. В эти последние минуты свободы нелепо скрывать: я хотела совсем другого. Бессмысленная страсть, глупая влюблённость – нельзя было поддаваться этим чувствам, нельзя было даже на миг воображать, что это больше, чем пустые мечты.

Усилием воли я сдержала подступающие слёзы. Не позволю Хейдреку снова увидеть мою слабость! Этой сделкой я купила много жизней – и Рейнара в том числе. Мы пробовали сбежать, но ничего не вышло, и теперь осталось пройти через последнее испытание с высоко поднятой головой.

Когда я спустилась в широкий холл, то первым увидела его. Мы встретились взглядами. Люди вокруг исчезли, растворились чёрными пятнами на фоне серого камня. Никого не осталось – только мы двое. Но время помчалось вперёд слишком быстро. Вот мы в разных концах холла, а вот Рейнар уже взял меня под руку. От его пальцев, сжавших мою ладонь, по коже пронеслись искры.

«Пожалуйста, не делай этого!» – последняя мольба так и не сорвалась с губ.

«Я не могу без тебя…» – последнее признание застряло в горле.

Рейнар попытался подбодрить меня улыбкой, от которой задрожали коленки, а во рту пересохло. Если бы я только могла прильнуть к его груди, ощутить жар его тела, мягкость поцелуя, нежность прикосновений! Но вокруг уже толпились люди, подталкивая нас вперёд, стража распахнула двери, заиграли музыканты. Унна радостно замахала мне ладошкой, рассыпав часть лепестков из корзинки. Ощущая себя идущей на казнь, я оторвала взгляд от Рейнара. Хейдрек знал, как наказать меня за непослушание. Хуже того: он знал, как мною управлять.

Под торжественную музыку мы двинулись к дальнему краю залы. Счастливая Унна шла впереди, бросая под ноги лепестки белых роз. Наряженные люди приветствовали меня криками, аплодисментами, поздравлениями. Их было так много по обе стороны от белоснежной ковровой дорожки, а шум всё нарастал, что я почувствовала накатывающую дурноту. Лица вокруг сливались в единое аляпистое пятно, в духоте переполненной залы не осталось места для свежего воздуха. Мой обморок наверняка бы отсрочил церемонию, но с Хейдрека станется прилюдно надавать пощёчин и поставить рядом. Я ногтями впилась в ладонь Рейнара, заставив себя часто дышать.

За всей этой внутренней борьбой я не заметила, как мы подошли к алтарю. Хейдрек, одетый в чёрную броню Дикой Охоты, ждал рядом со жрецом. Я физически ощутила, как его взгляд раздевал меня прямо посреди залы. Повелитель протянул руку, торопя нас, но я, увидев его бесцветные глаза, одеревенела. Никакие самоуговоры не срабатывали: я не могла сделать ни шагу. Рейнар снова ободряюще сжал мои пальцы. Он встал, закрыв меня собой от Хейдрека, и по прищуру повелителя было понятно: ему это всё не понравилось. Самый простой вариант – скрыться за широкой спиной всадника, – но он же и не допустим. Хватит подставлять других вместо себя, особенно – его.

Я разжала пальцы и сделала шаг вперёд. Тёплая успокаивающая ладонь Рейнара сменилась холодной жёсткой хваткой. Повелитель дёрнул меня к себе, поворачиваясь к жрецу, такому древнему на вид, что того и гляди рассыпется. Старик жестом велел преклонить колени, степенно принял поданную служкой золотую чашу и начал громко зачитывать слова молитвы, в которую я совсем не вслушивалась.

– Ты заставила меня ждать, Агата, – тихо сказал Хейдрек, больно стиснув мои пальцы. – Кажется, я ясно дал понять, что не потерплю неподчинения.

– Прошу проще… – начала было я, но мужчина прервал мои неубедительные попытки оправдаться.

– Умолкни! – рыкнул он чуть громче нужного: жрец запнулся, а за нашими спинами воцарилась абсолютная тишина. Раздражённо кивнув священнослужителю, чтоб тот продолжал, Хейдрек спросил: – Хочешь проверить, держу ли я слово?

– Нет! – Я дёрнулась, тут же зашипев от боли в сдавленной кисти.

– Заткнись и слушай, – процедил повелитель сквозь зубы таким тоном, что меня прошиб пот ужаса. – Кажется, ты не уяснила урок, и лезешь не в свои дела. Поэтому я принял решение избавиться от Рейнара.

Сердце пропустило удар, а потом заколотилось, как бешеное.

– Это из-за нашего разговора с Унной? – прошептала я. – Но это просто светская болтовня ни о чём. И ты же обещал… Ты обещал!

Мой голос хлестнул воздух. Жрец недоуменно вскинул брови, люди вокруг зашептались. Воспользовавшись коротким замешательством Хейдрека, я вырвала руку из его хватки.

– Ты обещал, – громко повторила, глядя ему в глаза. – Я ничего не сделала, чтобы ты нарушил своё обещание.

Глаза повелителя опасно сузились. Он не стал ловить меня за руку, лишь протянул раскрытую ладонь.

– Ещё одно слово, Агата…

Но я уже знала: всё бесполезно. Сегодня или через неделю, через месяц или полгода, но Рейнар будет мёртв. Связанный проклятьем, он не посмеет и пошевелиться, если Хейдрек станет угрожать мне. А у меня не будет больше магии, чтобы разрубить этот узел.

Значит, нужно справиться самой.

Ещё раз взглянув на протянутую руку, я посмотрела поверх плеча повелителя, туда, где за его спиной стояли всадники Дикой Охоты и Рейнар среди них. Он чуть нахмурился, еле заметно помотал головой. Уверена, будь у него возможность, всадник попытался бы отговорить меня от задуманного. Он всегда меня защищал, пусть поначалу это и было принуждением. Настал мой черёд. Я не знала, может ли Подчинение остановить Призыв, но больше колебаться было нельзя: счёт шёл на секунды.

– Проклятье, вернись.

Губы шевельнулись еле слышно, кончики пальцев закололо невидимыми иголочками, по платью пробежал золотой отблеск окутавшей меня магии. Тишина давила на уши. Я заставила себя посмотреть на Хейдрека и в его взгляде прочла смертный приговор.