Текст книги "Профессорская служка"
Автор книги: Мари Ардмир
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 5
Дом сэра Лесски оказался большим и вовсе не старым. Пять спальных комнат с ванными, три гостевые с одной умывальней, кухня, столовая, холл, кабинет и смежная с ним библиотека. Последняя была двухэтажной, и, если я не ошибаюсь, верхняя ее дверь вела в хозяйский гардероб. Все это я осмотрела в поисках кухни, которая на удивление удобно расположилась не на первом этаже, а в подвале. Вторая дверь из нее выходила на небольшую площадку, с которой хорошо просматривался задний двор и крошечный благоустроенный садик, а дальше виднелся темный лес и белые холмы. Снежно и красиво.
Я смотрела вдаль, с трудом представляя, каким образом дверь из подвала вывела меня на поверхность.
– Здесь, наверное, склон, – задумчиво прошептала вслух. – И часть дома стоит на его возвышении, а часть на его подножке…
– Именно так. Желаете позавтракать, Ирэна? – Тихо подобравшийся дворецкий с прищуром смотрел на меня.
И как ему это удается? Лицо словно маска, без эмоций, а голос несет удивительное многообразие оттенков и тонов. Улыбнулась:
– Да, благодарю.
– Одну секунду, сейчас накрою.
Приятное обращение. И, созерцая снежные холмы и темные вершины деревьев, я запоздало вспомнила, что не являюсь гостьей в доме профессора. Служка не госпожа. Быстро закрыла двери и вернулась на кухню, обратившись к огневику:
– Ганс, я помогу.
– Не стоит. После того, что вы проделали, я в неоплатном долгу перед вами.
С виду мощный и тяжелый, дворецкий порхал по кухне как мотылек, не задевая громоздких чанов, кастрюль и сковородок, что грелись на плите. Он споро выложил на тарелки жаркое, кашу, жареное мясо и яблочный пирог, нарезал фрукты и аккуратно разложил их на блюде.
Я с удивлением смотрела на его уверенные движения, не веря, что наблюдаю за мужчиной.
– К тому же у матушки Агафьи крайне ревностное отношение к кухне и кладовой, она не любит, когда к ее кастрюлям прикасается чужой.
– У нее прекрасное чутье на чужаков?
– Я бы сказал – нюх, и весьма посредственный для оборотня. Но для готовки изысканных вкусностей его хватает. – Произнеся это, он залил фрукты карамелью и выудил из кладовой мороженое в деревянном ведерке.
И не успела я подробнее разузнать об оборотне, как удивилась другому обстоятельству:
– Мне чудится, или это действительно лакомство королевского двора? – К слову, очень изысканное и дорогое и оттого известное простому населению лишь по магическим слайдам в газетах.
– Да, оно, – подтвердил дворецкий с серьезным лицом, а в голосе слышалась улыбка: – Господа были слишком заняты вчера, поэтому мы съедим его сегодня.
– Ганс, но разве… разве профессор и повариха не хватятся?
Услышав мой вопрос, он неожиданно улыбнулся, от чего черты его лица вдруг приобрели живость, а в глазах полыхнуло пламя. Это было как вспышка молнии на грозовом небе, дворецкий стал чрезвычайно красивым. Притягательным, потрясающим. Улыбайся он чуть дольше, я бы потеряла покой.
– Что вы, Ирэна. – Укоризненно покачав головой, Ганс вновь стал сдержанным джентльменом с каменным выражением лица.
А быть может, его улыбка мне просто почудилась?
Я повела плечами, сбрасывая оцепенение:
– Имеется в виду, что это баснословно дорогое лакомство и статус слуг не позволяет нам его расходовать…
– Дорогая наша служка, – улыбка огневика вновь мелькнула, просияв. Я улыбнулась в ответ, и он со смешком вкрадчиво продолжил: – Вы себе и представить не можете, насколько устои этого дома отличаются от прочих. Дейр Лесски – стихийник и по сути своей редкая личность, которая ищет столь же редкое окружение. Фактически же его постоянно тянет на экзотов. И, думаю, вы понимаете, о чем я говорю.
Веселый взгляд дворецкого заставил вспомнить металлистку и ее большую голую… совесть.
– Так к чему я веду. – Ганс ложкой выкладывал мороженое поверх фруктов, не забывая посыпать его сладко пахнущей белой стружкой. – В доме профессора работают: камердинер-василиск, повариха-оборотень, две горничные-вампирши, кучер… он простой человек с интересной судьбой, конюх-гном, а дворецкий-огневик.
По мере объяснений мое удивление росло в геометрической прогрессии:
– Как такое разнообразие рас уживается под одной крышей?
– Все просто, здесь нет слуг и господина. – Ганс заварил ароматный чай и достал чашки с блюдцами. – Мы равны и просто работаем. А теперь к нам примкнули вы, и, надо сказать, очень вовремя.
– Почему вовремя?
– Профессор отбыл на три недели, а в доме должен быть хоть кто-то.
– Вы оставляете здесь одну меня?
– Ну… для исполнения своих обязанностей служащие будут здесь появляться день ото дня, но, в принципе, да. Весь дом будет в полном вашем распоряжении. Едой вас обеспечат, насчет охраны не волнуйтесь, если кто и ворвется, то он получит сполна…
– Как мисс… Даная этим утром? – прищурилась негодующе.
– Она вошла случайно, – отмахнулся дворецкий и, прихватив поднос, вышел из кухни. Я следом за ним.
– Допустим. Но у нее были ключи…
– Ирэна, каюсь, – вздохнул огневик, – ее нечаянно впустил я. – И он тут же дал обещание: – Подобное более не повторится.
– Буду надеяться.
Ганс накрыл в столовой, идеально оформил маленький круглый столик, украсил его букетом из огненных язычков, разложил приборы, тарелки и, выдвинув стул, помог мне сесть. Мы завтракали в тишине, каждый думая о своем. И лишь взявшись за мороженое, я словно бы очнулась от забытья:
– Ганс, а что мне все это время делать?
– На ваш счет распоряжений не поступило.
– Значит ли это, что я могу занять сама себя и найти подходящую работу?
– Вполне. – Он посмотрел на меня и произнес с хитрецой: – Только не переусердствуйте. После сегодняшнего утра я даже не представляю, с чем еще вам придется столкнуться.
Недоуменно воззрилась на мужчину и даже забыла о королевской сладости – мороженом.
– Но вы все воспринимали так спокойно, что я, право, решила, будто бы это утро ничем не отличается от других.
И вновь улыбка-молния мелькнула на его лице, чтобы бесследно скрыться.
– Хвала Всевышнему, это первое такое за двенадцать с лишним лет!
* * *
После завтрака Ганс все самостоятельно собрал, помыл, заодно показав, что и где должно лежать на кухне и в кладовой, а затем отбыл. Я быстро разложила свои вещи в комнате, написала сестрам и отправила послание по домашней магпочте из все еще не убранного кабинета профессора, затем нашла библиотеку и большую часть дня провела за просмотром имеющихся в доме изданий. Выбор оказался колоссальным, в большинстве своем развлекательного характера: дневники путешественников, детективы, юмористические опусы, романы, исторические заметки и лирические сборники стихов. Также пара весьма пыльных энциклопедий о флоре и фауне соседних государств, жизнеописания природоведов, их составивших, и… ничего о магии, словно бы в этом доме не профессор живет.
И является ли Лесски стихийником? Ведь у таких людей библиотеки должны быть научного характера, просветительского, а у него дома – нет. Неужели для практики у него есть личные лаборатория и библиотека в Академии МагФорм? Если так, то проводить обучение в домашних условиях не получится. Я приуныла: придется договариваться с девятым и уповать на его доброе отношение к служке. Размышляя о том, как подвести его к данной нелегкой теме, я приняла ванну, переоделась и присела к зеркалу, чтобы завершить приготовления ко сну. Как вдруг дверь в мою комнату открылась и из нее ко мне шагнул профессор – всклокоченный, с развязанным шейным платком и с рубиновым браслетом в руках, от которого он не отрывал взгляда.
– Вы? – Мой возмущенный выдох вырвал его из размышлений. Лесски поднял голову и удивленно оглянулся.
– Проклятый Всенижний! – Поймав мой изумленный взгляд, он тут же спохватился, пробормотал: – Простите, Ирэна, попал не туда…
Я кивнула и потянулась за халатом, прикрыться. А девятый уже шагнул за дверь и закрыл ее со щелчком. Успела завязать пояс, как вдруг открылись двери моей ванной и разозленный стихийник появился на пороге.
– Опять не туда… Да что это такое?! – Он раздраженно фыркнул и хлопнул дверью.
Это может быть шутка, может быть недоразумение, а может быть и спланированное нападение с введением в заблуждение, подумала я. Спасибо, но меня не к одному правообладателю попасть угораздило, и с подобными фокусами я познакомилась ранее. А потому, не откладывая в долгий ящик, я вооружилась статуэткой, что стояла на камине, призвала стихию и отступила за кровать. Полная готовность к бою.
Интуиция не подвела, он опять ворвался в мои покои, только на этот раз через двери гардеробной комнаты.
– И снова здравствуйте… – вздохнул девятый с сожалением и потянулся потереть затылок: – Ирэна, простите за то, что вломился в вашу комнату… трижды.
– Без стука.
– В следующий раз обязательно постучу… – Правообладатель нахмурился, посмотрев через плечо, и процедил сквозь зубы: – А впрочем, подобное более не повторится.
Я проследила за его взглядом и с удивлением отметила, что там находится отнюдь не моя гардеробная, а совсем другая комната. И, судя по балдахину над кроватью, к работе она была не приспособлена.
– Мне нужно в лабораторию, – сообщил профессор, – но я, как назло, забыл, как строить портал в подвалы. Давно не пользовался, знаете ли.
– Да-да… – ответила так, словно бы сама знаю. Я о порталах лишь читала, но не пользовалась ими никогда.
Лесски посмотрел на меня вопросительно, а я на него недоуменно:
– Простите, вы что-то хотели?
– Прощаю, – улыбнулся кривовато. – Я хотел узнать, могу ли пройти через ваши покои?
– Д-да, конечно, это же ваш дом.
– Благодарю. – Он широким шагом пересек мою спальню и, уже выходя в коридор, сообщил непреклонно: – Уходить буду также через ваши угодья.
– Хорошо.
Когда звук его шагов удалился на достаточное расстояние, я рискнула подойти к ванной, а затем и гардеробной и со вздохом сожаления отметила, что там остались привычные моему взору комнаты.
Получается, что Лесски строит краткосрочные порталы и использует для прохода двери. Удобно. Захлопнул створку – закрыл портал, и нет необходимости поддерживать его, теряя силы. А еще он пришел сюда с женским браслетом, чтобы что-то в лаборатории проверить… Лаборатории!
Статуэтка была мною отброшена на кровать, потоки стихии отпущены, и я побежала за девятым, перескакивая через ступеньку.
– Профессор, стойте!
– Ну что еще? – донеслось раздраженно-уставшее с нижнего этажа.
– Вы говорили о лаборатории, она домашняя, да? – Спускалась стремительно, вполне возможно, быстрее Эвении, а потому, вывернув на новый лестничный марш, не успела остановиться.
– В какой-то мере домашняя, – выдохнул профессор сдавленно, когда я в него со всего маха врезалась.
– Ой…
Он покачнулся, но устоял и меня удержал от падения, правда, удержал в недопустимо крепких объятиях. Заметил со смешком:
– Метеор…
– Извините! И… отпустите, пожалуйста.
Хмыкнул, разжав руки, и продолжил спускаться:
– Почему интересуетесь лабораторией?
– А я бы хотела продолжить обучение…
– Вы маг? В вас не чувствуется дара, – заметил он отстраненно, прямо точь-в-точь как профессор во вступительной комиссии. Но я, вопреки всем прогнозам, все равно поступила и сейчас с гордостью могла заявить:
– Воздушник. Проучилась в Академии Воздушных Потоков в Девенсии два года… вернее, полтора. И почти сразу к вам.
Услышав это, девятый обернулся с удивлением:
– Ирэна, вам семнадцать?
– Двадцать, – пролепетала я, смущенная его внимательным оценивающим взглядом. Пришлось пояснить: – Дар появился лишь два года назад.
– С трехлетним опозданием, – посчитал девятый. – А магический резерв какой?
– Он более всего напоминает искры. – И прежде, чем профессор заявит, что мои шансы крайне малы, запальчиво заверила: – Несомненно, к моему двадцатипятилетию он наберет силу и окрепнет.
– Если энергии крохи, – Лесски скептически прищурился и, развернувшись, продолжил спуск со словами: – То мечтать о полноценном развитии дара не стоит.
В чем-то я его понимала, ведь большинство студиозов в двадцать лет завершают начальное академическое образование с наполовину полным резервом. Часть уходит искать свое место в мире, остальные подают прошение на Универсала. А спустя четыре года они устраиваются на работу в королевские магические службы, получают внушительное жалованье, обзаводятся семьями и оседают кто где. И лишь самые сильные из одаренных, получив степень своей стихии, поступают на пятилетний Профессорат, чтобы по окончании преподавать и заниматься наукой. Такие маги на вес золота.
И несмотря на то, что профессор озвучил всем известный факт, мне захотелось сделать ему не свойственную леди гадость, и я искренне пожалела о том, что оставила тяжелую статуэтку на своей кровати.
Видимо, он почувствовал мой тяжелый и кровожадный взгляд, обернулся, чтобы заметить:
– А вы такая хорошенькая сейчас.
Это было не лучшее время для комплиментов.
– А вы не очень, – пробурчала я.
– Тогда прекратите мной любоваться, – предложил правообладатель, улыбнувшись ярче прежнего.
– Я, как вы изволили сказать, любуюсь отнюдь не вами, а результатом моих стараний. Костюм подобран хорошо. Но сейчас главное не это.
Хмыкнул шутливо и пожурил в ответ:
– Однако быстро же вы перенимаете мои словесные обороты.
Что же он никак не поймет, что это важно для меня! Или, наоборот, все прекрасно понимает, а потому и пытается осадить? Протяжно вздохнула:
– Профессор, вы правы. На основе ничтожного резерва крайне редко развивается полноценный дар. Но еще реже в нашем обществе встречается маг-стихийник.
– Да неужели? – Девятый свернул в противоположную кухне сторону и, пройдя по тускло освещенному коридору, остановился перед черной деревянной дверью.
– Ужели-ужели, – гордо расправила плечи и преградила ему путь: – Но мы отвлеклись от темы. Сэр Лесски, скажите, я могу пользоваться вашей магической лабораторией и библиотекой в ваше отсутствие?
Его брови взлетели вверх, губы странно искривились.
– Пожалуйста. В счет сегодняшнего утра пойдите мне навстречу, – попросила тихо.
– А-а-а… – Улыбка вновь осветила его лицо, и он продолжил шутить: – Ирэн, в подрывной деятельности вам уже нет равных. Боюсь представить, что будет, если вы разовьете свой дар.
Раздраженно отмахнулась от очередной шутки, упрямо потребовав ответа:
– Да или нет?
Зря давила, он огорошил меня резким «нет!» и, рисуя на стене невидимый знак, заметил:
– В вас море энтузиазма, но мало потенциала. И я не уверен, что смогу доверить вам сложные реактивы, да и реактивы… вообще.
Правообладатель толкнул дверь и протиснулся внутрь мимо меня. А там сияла чистотой огромная лаборатория, забитая стеллажами с реагентами, колбами, мензурками, клетками с подопытными питомцами, столами, заставленными самыми чувствительными приборами, а в центре помещения располагалось шесть площадок для опытов. И после всего увиденного довольствоваться холодным «нет»? Я не для того столько билась!
А Лесски даже не смотрел в мою сторону. Он, став за ближайший стол, поместил браслет под микроскоп со стократным увеличением и начал увлеченно работать с дорогим ювелирным изделием.
Решительно подойдя ближе, я заявила запальчиво:
– В Академии Воздушных Потоков мне довелось работать внештатным лаборантом. За все это время ни одного ЧП не произошло!
– Хорошо заметали следы?
Я не обиделась на очередную шутку, лишь передернула плечами:
– А если и так, то что?
Протяжный вздох уставшего человека раздался в лаборатории, и профессор одарил меня тяжелым взглядом. Стало ясно, шутки в сторону, мы говорим как взрослые люди.
– Ирэна… я не могу с вами сейчас спорить по поводу и без. Давайте обсудим все после моего окончательного возвращения из командировки.
Из этого следовало два положительных момента: первый – разговор не окончен, второй – он будет возобновлен, как только Дейр Лесски вернется. Отлично! За это время я найду дополнительные доводы в пользу моего обучения. И вот тут возник только один вопрос:
– Говоря об окончательном возвращении, вы имели в виду то, что будете еще несколько раз перемещаться?
– Возможно, – не отрываясь от работы, ответил он со вздохом и вытянул руку вперед: – Дайте пинцет.
– И опять в мою комнату? – Я положила инструмент на его ладонь.
Мягкая улыбка появилась на губах правообладателя, когда он поднял взгляд на меня:
– Я постараюсь не надоедать.
– Спасибо за предупреждение.
Значит, будет. Неприятно, но это все-таки его дом. Что ж, завтра же попрошу, чтобы меня переселили в другую комнату. Решив так, развернулась, чтобы уйти, и неожиданно вспомнила:
– Профессор, я…
– Ну что еще? – Он раздраженно выпрямился. – Ирэна, что?
После такого тона захотелось оставить его в покое и не мешать работе с микроскопом, но я сдержала детский порыв, спросила:
– Чем мне заняться в ближайшие три недели? Может, необходимо какие-нибудь бумаги разобрать, отчеты, сложить книги, упорядочить данные, свести баланс, подсчитать расходы? Я умею.
Девятый прищурился, заставив меня от досады прикусить губу. Не привыкла я без дела проводить день за днем, но и стесняться этого не намерена. И вот тут профессор улыбнулся, а я, ощутив тревогу, нахмурилась. Неужели сейчас сработает закон об инициативе, которая наказуема? Кажется, да.
– А это идея! – неожиданно весело провозгласил Лесски и постановил, указав рукой вверх: – Разберите завал на чердачном этаже.
– Этаж? Т-там даже не комната?
– Комната, – кивнул с улыбкой, – но большая.
Я немного заторможенно поблагодарила его за время, уделенное мне, пожелала хорошей работы и ушла. Воображение рисовало горы хлама и лабиринты чердачного этажа, пыль, паутину и пауков. Что ж, кошмары этой ночью мне обеспечены.
Глава 6
Но я заблуждалась. Единственное пригрезившееся видение было просто странным.
Приснился рассвет, и серая дымка неба наполняла безмолвную комнату тусклым свечением. В тишине дома скрипели половицы коридора, слышались шаги, затем открылась дверь, и серая тень, ступая осторожно, пробралась в мои покои. Она стремилась уйти и как можно скорее добраться к другой двери, но вдруг остановилась. Послышался резкий выдох и долгий вдох со свистом, затем слова, приправленные смешком: «Пройти мимо и не запечатлеть может только герой». Что-то зажужжало, а затем сверху раздалось раздражающе звонкое: «Счоп!» И я, спасаясь от неприятного звука, одеялом накрыла себя с головой. Странный сон закончился белой вспышкой и расстроенным шепотом: «Проклятый Всенижний! Ну, смотрелась же хорошо…» И тень, сетуя на чью-то подвижность, ушла туда, куда стремилась, в другую дверь.
А утром от сестричек пришло письмо с весьма кратким содержанием:
«У нас все хорошо. И пусть папенька злится неимоверно, мы навестим тебя через три недели. Не скучай и не болей.
P.S. Как выглядит профессор?»
Странно, но на последний вопрос я могла ответить лишь в общих чертах: глаза светлые и волосы тоже, харизматичный, высокий, худой. Во время нашего общения я более всего смотрела на подбородок мужчины и в глаза время от времени, отчаянно стараясь не краснеть. Потому что оказаться застигнутой на неприличных воспоминаниях о голом торсе и волосатых ногах мне хотелось меньше всего.
И что теперь ответить сестрам? Описывать Лесски в подробностях желания нет, особенно после вчерашнего его заявления о любовании. И дабы обезопасить себя от его подтруниваний, впредь и не подумаю рассматривать правообладателя ни вблизи, ни на расстоянии. А сейчас, чтобы сестрам ответить, я решила обойтись малой кровью, вспомнила, что в кабинете профессора висит его портрет, а в одном из шкафов пылится без дела запечатлитель.
Быстро позавтракав, я вернулась в угодья девятого и, освободив аппарат из чехла, прицелилась, наведя его на полотно. Легкое нажатие на кнопку, и новомодное изобретение издало раздражающе звонкое: «Счоп!», а затем меня ослепила вспышка. Она была сродни уколу, резкая и колючая. Минуту я терла глаза и шипела от боли, стараясь не ругаться на изобретателей этого чуда. Теперь понятно, что мой предрассветный сон был вещим и одеяло в нем означало чехол, которым я забыла прикрыть глаза. Что ж, самое время начинать верить снам. Вот тут мои размышления прервал странный тихий треск, которого в кабинете быть не должно по определению, ведь мною ничего не было сломано вроде бы. Но, вскинув голову, я удивленно застыла: портрет из-за вспышки запечатлителя медленно и неотвратимо покрылся кракелюром.
– О Всевышний!
Тук-тук-тук! Кто-то постучался в двери кабинета, спрашивая разрешения войти. Как не вовремя, и все же мне хватило мгновения на то, чтобы выудить стеклянный слайд отображения и, закрыв аппарат в чехле, положить его на место.
– Войдите.
Дверь мягко распахнулась, и в кабинет шагнули горничные-вампирши. Кожа с серым оттенком, клыкастые улыбки, красные глаза, острые подбородки и заостренные кверху ушки казались единственным, что отличало двух светловолосых кровопийц от обычных девушек. Но мое заблуждение развеялось, как только они слаженно двинулись ко мне. Преодоление шести разделяющих нас метров произошло мгновенно.
– Смотри-ка, что за фрукт! – воскликнули они в один голос, замерев буквально в шаге от меня.
– Доброе утро, – прошептала сдавленно, стараясь не паниковать. Но под изучающими взглядами двух хищниц держать себя в руках было нелегко. Я сделала шаг назад.
– Доброе! – Они этот шаг тоже преодолели.
– В-вы горничные, я права? – А голос дрожит, и дыхание от страха обрывается.
В поисках защиты неосознанно отступила за кресло. Так они к нему прилипли с двух сторон:
– Да!
– Я Лилид, – представилась первая, более полненькая из них.
– А я Дивир, – сказала вторая. – Мы из клана Зрячих.
– Ирэна Адаллиер, профессорская служка.
О вампирах мне известно совсем чуть-чуть, и то лишь из страшных историй. И получается, что раса чрезвычайно агрессивна и кровожадна, живет в закрытых королевствах на краю нашего мира и вечно голодает из-за недостатка человеческой крови. Вот и меня фруктом назвали, наверное, съесть хотят.
– Г-го-о-о-лодны? – спросила я, сглотнув.
Они переглянулись и звонко рассмеялись, вмиг потеряв весь свой хищный вид.
– Ну, насмешила! Го-о-олодны? – перекривили они мой испуганный голос, отчего мне самой стало смешно.
– Да завтракали уже! – улыбнулись вампирши.
– Вот за работу взялись. – Дивир продемонстрировала швабру, веник и щетки с тряпками. – А ты, наверное, со вчерашнего дня голодаешь, раз так интересуешься?
– Я? – Как-то сразу и дышать легче стало, и улыбаться, почувствовала себя почти как с сестрами. – Я вчера завтракала с Гансом, а затем он показал, что и где на кухне находится.
Девушки одновременно улыбаться перестали.
– Его Величество Дворецкий снизошел до служки? Хм… – пытливо прищурилась Лилид, тут же перейдя на брезгливый официоз: – Ирэна, вы, случаем, не больны?
– Нет-нет! Я действительно завтракала с ним. И Ганс прекрасно сервировал столик в гостиной…
Но чем больше я говорила, тем сильнее они хмурились.
– Еще скажите, что на десерт он подал мороженое! – фыркнула Дивир, перебив меня на полуслове.
– Или улыбался! – добавила вторая, принимаясь за уборку.
Недоговорить мне не дали их сверкнувшие злостью взгляды:
– Если подобное хоть когда-нибудь и произойдет, на землю опустится мрак! – заявили они остервенело.
И я решила промолчать. Ушла наверх.
Чердак встретил меня изобилием пыли, паутины, завалами книг, а еще здесь было холодно, темно, сыро и пахло отнюдь не морозом. Взглянув на все это, я поняла поговорку: «Глаза боятся, а руки делают». Не знаю, когда очнутся руки, но глаза испугались настолько, что я и сама не заметила, как вернулась в свою комнату.
Ясно одно: надо составить план работы с учетом жалких крох моей энергии, потому что человеческих сил мне вряд ли хватит. Итак, в первый день удалить пыль и паутину, во второй – вскрыть сундуки с фолиантами и часть спустить на первый этаж, в третий – начать разбор в холле. Он большой, теплый и светлый, как раз подойдет для сортировки макулатуры на «надо», «не надо», «пусть еще пылится». А еще из него можно будет понаблюдать за жизнью в доме, одновременно попадая на глаза немногочисленным служащим. Последний пункт чрезвычайно важен: если я умру среди книжных завалов на чердачном этаже, они не скоро заметят, а вот в холле – другое дело.
Вздохнув, оделась теплее и вновь решительно поднялась наверх, чтобы исполнить первый пункт плана. В этот день мне удалось выдуть пыль из всех щелей, спустить вниз книги из четырех стеллажей и одного сундука, поссориться с горничными и даже кое-что разобрать. Составляя перечень предметов, нужных для сортировки, я нахваливала себя за энергичность, напористость и стойкость… И, кажется, уснула с улыбкой, подгребая книги под себя.
Проснулась на рассвете из-за повторившегося сна со «счопом» и вспышкой. «Да что ж такое!» – возмутилась тень и убежала наверх. В тот раз, с трудом разгибая спину, я пообещала себе, что более спать внизу не останусь. Обещание было твердым и стойким, но в следующие три ночи я по-прежнему засыпала на книгах в холле, а просыпалась, как ни странно, в своей комнате поверх одеял. Сон со «счопом» уже не тревожил, сменившись странным отсутствием каких-либо воспоминаний о том, как я переместилась в свои покои.
И я была бы далека от разгадки этого обстоятельства, если бы не направилась в кухню раньше обычного. Итак, спускаюсь в кухню, а там… Оборотница в полуобороте тушу теленка голыми руками разделывает! С потомками ночи я за всю свою жизнь встретилась дважды, и если в первый раз волк с ревом напал, то эта брезгливо скривилась, потянув воздух носом:
– Вы кто такая?!
– И-и-ирэна Адаллиер. – Я вжалась в стену, мечтая с нею слиться, и прошептала еле слышно: – Профессорская служка.
– То, что профессорская, я и без тебя чую. – В ее лапе хрустнули кости позвонков. – Пропахла вся!
– Ч-чем? – Быть может, домом или пылью, я же все время занимаюсь книгами.
Она не ответила, продолжив сквозь зубы обличать меня в каком-то неугодном деле:
– И не стыдно в одной койке с мужчиной и без росписи?!
От страха меня хватило лишь на возмущенное заикание:
– Я! Да я… я…
– Вы! – прорычала она сердито и окровавленной рукой указала на меня. Впору было бы испугаться повторно и удалиться. Но вот тут мое чувство самосохранения отступило перед вспышкой праведного гнева.
– Да как вы смеете обвинять меня в чем-либо подобном? Да вы знаете, кто я?!
– Знаю, – оборвала она грубо, – вы шлю…
И что она хотела сказать своим «вышлю»? Кого вышлю? Я не успела услышать, кого она собирается выслать, как вдруг злобную волчью пасть закрыло рукой… Ганса. Он опять бесшумно подобрался, да так, что его не заметили ни я, ни она. Как ни странно, кусать дворецкого оборотница и не подумала, притихла и даже полуоборот свой скинула, став человеком.
– Кхм, матушка Агафья, вы опять спешите с выводами, – заявил огневик, убирая руку от лица приятной с виду, невысокой и полноватой женщины лет шестидесяти, в чепчике с кружевами, цветастом домашнем платье и белом переднике.
– Не может быть! – скептически протянула она.
– Может. Ирэна разбирает завалы на чердаке и заснула в холле, а Дейр по доброте душевной донес девушку до кровати… – терпеливо пояснил дворецкий.
– До чьей кровати?
Вот так мне стало известно, что умереть под силу не только от страха, но и от стыда. О Всевышний! Желая удалиться, я сделала шаг в сторону и остолбенела: возле меня в деревянную панель стены со свистом воткнулся тесак.
– Не так быстро, милочка, – рыкнула повариха, вертя в руках уже топорик. – Ганс, я жду ответа.
– До ее кровати, – фыркнул дворецкий, попытавшись отобрать у нее холодное оружие, – до кровати Ирэны, я свидетелем был… вчера.
Оборотница прищурилась, и без слов стало ясно: дворецкому она ни за что не поверит, а меня с радостью убьет. Желая пожить еще немного, я аккуратненько обошла тесак, сделала шаг и… оказалась перед воткнутым в панель топориком.
– Агафья, успокойтесь и не кидайтесь в девушку ножами. – Огневик начал терять терпение.
– Так она же пропахла вся.
– Да просто все! В ее гардеробе Дейр установил краткосрочный портал…
– Портал ничего не объясняет… – парировала она, выуживая из-за пазухи охотничий кишкорез – нож с широким, чуть изогнутым к концу лезвием.
– Если вы продолжите меня перебивать, понятнее не станет, – укорил Ганс и рывком вырвал нож из ее обманчиво нежных рук: – Его переходник время от времени не срабатывает…
– И что?
Ганс хмыкнул, поясняя:
– И наш профессор несколько раз шагнул не в пространство портала, а в вешалки леди.
– Что?! – Я не вопила, но они оба вздрогнули от моего голоса, и в кухне наступила абсолютная тишина.
– Мало того что он через мои покои ходит, ко мне без спроса прикасался, так еще и рылся в моих вещах!
– Ну… – попытался оправдать его дворецкий.
Из кухни вылетела стремительно, не обращая внимания на удивление оборотницы: «Настоящая леди с принципами?» и обреченное Гансово: «Как видите, да».
Столовая, кабинет, библиотека, хозяйская спальня… я напугала горничных, но не нашла профессора и, кипя негодованием, влетела в свою комнату и обнаружила его у двери в мою гардеробную.
– А вот и вы! – улыбнулся Лесски, поправив и без того идеально завязанный шейный платок. – Я уж боялся уйти, не застав вас сегодня…
Еле сдержалась, не хлопнула дверью и не потянулась за статуэткой, стоящей на каминной полке. Сцепила руки перед собой, попыталась улыбнуться, но, видимо, на моем лице крупными буквами было написано, что пришла я отнюдь не с миром. И девятый стер улыбку с лица, спросил:
– Ирэна, что-то случилось?
– Вы! – судорожный вдох и почти правда: – Ничтожнейший человек. Беспринципный, бессовестный, бессердечный и безответственный женоненавистник!
– Ирэна, что происходит? – спросил профессор с недоумением.
– Объяснение! – зло выдохнула я, сжимая кулаки и пряча их в складках платья. – Вы использовали меня, чтобы спасти свою шкуру в первое же утро. Но пальца о палец не ударили, чтобы позаботиться о моей репутации!
– Не понимаю…
– Конечно нет! – прошипела, сделав шаг навстречу. – Я сама только сейчас осознала причину холодного поведения всех служащих этого дома! Вы построили портал в мою комнату, – еще шаг, – пропитали одежду своим запахом, – еще один крохотный, – и ничего, ничегошеньки не объяснили людям!
Я остановилась напротив Лесски, гневно глядя в его светлые глаза и мечтая растерзать, а он опять пошутить вздумал.
– Из людей здесь только кучер, я, вы и Ганс… и надо заметить, последний является человеком лишь наполовину. – На лице девятого расцвела улыбка. – Так о ком речь сейчас?
Это немыслимо!
Отзываясь на мой гнев, воздушные потоки взбунтовались, закручиваясь спиралями, и все предметы в комнате задребезжали, заходили ходуном, заскрипели протяжно.
– Простите, поправочка. О нелюдях! – И, не давая ему вставить и слова, воскликнула: – Вы хоть представляете, что они обо мне подумали, учуяв ваш запах на мне?! На моей одежде… А ведь я служкой назначена на четыре года, служкой. Ну, соображения какие-нибудь есть?
