Текст книги "Профессорская служка"
Автор книги: Мари Ардмир
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
– Зачем? – не понял он.
И в это мгновение холл огласил женский голос, вопрошающий: «Дейр, ты уснул, дорогой?»
– Затем. – Я развернула его и подтолкнула в направлении двери. – И не спрашивайте больше ни о чем, а доверьтесь мне.
Доверился, не спрашивая, и вышел из спальни. А я впервые за очень долгое время позволила себе преобразиться. Распустила волосы и собрала лишь верхние прядки у висков, подкрасила лицо, воспользовалась наконец-то любимыми духами, что так не подходили званию профессорской служки. Простенькое серое платье сменила на выходной наряд насыщенного синего цвета с тонкой серебряной вышивкой вдоль рукавов короткого жакета, а также на корсете и подоле самого платья. Тонкая батистовая рубашка под низ и самые теплые из имевшихся чулки и белье. Несмотря на наличие антиморозного слоя в моем плаще, я боялась замерзнуть.
Посмотревшись в зеркало, похвалила себя за находчивость и расторопность, прихватила сумочку, перчатки до локтя, затем, аккуратно прикрыв двери, спустилась к черному ходу первого этажа и… чуть не вышла из дома в тапочках. Помянув Всенижнего, была вынуждена вернуться. За сборами, беготней по лестницам и рассуждением, с чего начать свое явление, прошло не более пятнадцати минут. Обходя дом по кругу и проваливаясь на каждом шагу в глубокий снег, я очень надеялась, что за время моего отсутствия профессор не раскололся и мое представление еще актуально. В противном случае он будет просто-таки обязан воздать мне за ненужные труды и впустую растраченные силы.
Итак, выбравшись на центральную дорожку двора, я частично отряхнула плащ и платье от налипшего снега и направилась к главному входу. Шаг, еще шаг и еще… теперь лестница, ступеньки. Раз, два, три, четыре, пять. И сердце замирает, а дыхание обрывается, ведь в прошлый раз, войдя в эти двери, я круто изменила ход событий в своей жизни. Что же будет сейчас?
Стучусь и замираю, прикусив губу. В доме слышатся шаги с причмокивающим хлюпаньем по коврам, скрип половиц и…
– Дейр, мне так жаль! – Я кинулась на шею удивленного стихийника, причитая о том, что мир несправедлив и этот прекрасный день мы не сможем провести вдвоем.
– Ирэна? – В его голосе звучит изумление, недоверие и… не знаю, что еще, но продолжаю играть соответственно жанру.
– Ты только представь. – Окаменевшего от удивления девятого я через силу завела в холл и всплеснула руками: – Миссис Беррс в дороге стало плохо! Бедняжка побледнела, ее одолело головокружение…
Я описывала один из приступов, который при мне случался у тети Элеоноры. Несомненно, когда год назад она с семьей перебралась за океан, состояние ее здоровья улучшилось. Однако перепуг за нее все еще бродил в моей крови, напоминая о нелепой близости смерти. Наверное, поэтому я говорила дрожащим голосом и еле сдерживала подступившие слезы.
– Несомненно, я тут же приказала Милту отвезти ее к врачу. И пешком направилась сюда… – Тяжелый вздох, робкий взгляд в недоумевающие светло-голубые глаза девятого, дрожащая улыбка.
Профессор, ну скажите хоть что-нибудь! Почему вы стоите неподвижно и смотрите на меня с таким недоверием?! Неужели все самой разыгрывать?
– К счастью, – отступила от каменного идола имени Лесски, промокнула глаза заготовленным платочком, – я была всего в паре сотен метров отсюда. – Тяжелый вздох и чуть сиплое: – Понимаю, появляться здесь без компаньонки… поступок весьма предосудительный. Но я не хотела оставлять тебя в неведении и не намерена более рисковать здоровьем миссис Беррс. Сейчас же напишу папеньке и отправлю тетушку на острова.
А он ни слова.
– Ты молчишь? – Робкий вопрос и удивленный взгляд.
И стихийник медленно кивнул. Ну хоть что-то, хоть какое-то движение.
– Извини. – Беру руки правообладателя в свои ладошки, сжимаю их и, глядя в глаза, заверяю со всей возможной искренностью: – В следующий раз мы обязательно проведем день вместе. Я знаю, ты готовился, и поверь, я считала каждую минуту до встречи. Но… видимо, не судьба.
С учетом моих взволнованных интонаций и громких восклицаний, сцена встречи с самого начала должна была привлечь зрителей. А их все нет, и Лесски ведет себя неразумно. Мелькнула догадка. А вдруг родители профессора сейчас на кухне? Или, хуже того, давно ушли? И зря я тут «расстраиваюсь» из-за неудавшегося свидания.
– Дейр, – требовательно посмотрела на невменяемого девятого, – в чем дело?
Он сглотнул и, разлепив губы, наконец-то произнес:
– А я тут подумал…
Договорить не успел, его весьма жизнерадостным голосом перебили:
– Дейр, дорогой, ты нас не познакомишь?
Светловолосая кареглазая леди с мягкими чертами лица смотрела с любопытством. Она была всего в трех метрах от нас и, судя по взгляду, слышала всю инсценировку. Ее супруг находился на лестнице, ведущей в подвал. Выходит, они только что поднялись из кухни, а профессор не соизволил прервать мою речь и дослушал монолог до конца. Хотел вникнуть в ситуацию или впал в ступор?
Я посмотрела на него из-под ресниц и столкнулась со все еще недоуменным взглядом растерянного стихийника. Вникнуть-то вник, но до сих пор не пришел в себя. Придется, не выпадая из роли, его встряхнуть.
– Кто это? – воинственно взглянула на леди Лесски и повела себя как ревнивица. Удивленно и почти прилично возопив: – Это твоя… твоя лю…
– Ирэна, познакомься с моей матерью, – мягко и вовремя оборвал меня девятый.
Очнулся! А всего-то потребовалось потоком воздуха пробраться под сюртук профессора и уколоть его. Я с благодарностью во взгляде посмотрела на мага, а он даже улыбкой не ответил, нахмурился.
– Мама, папа, – продолжил он все тем же безжизненным голосом, – познакомьтесь с мисс Ирэной Адаллиер, моей…
И вот тут я поняла, что на следующих словах он вновь окаменеет, поспешила вмешаться и перебила стихийника:
– О Всевышний, леди Лесски, простите меня за мое заблуждение. Я, право слово, увидев вас, не могла подумать иначе…
– Что ж, – ответила она, – это, пожалуй, один из лучших комплиментов, которые мне довелось услышать.
– А слышала она их немало, – с улыбкой добавил глава семьи Лесски. И София зарумянилась под взглядом, несомненно, любящего мужа.
Как? Так быстро приняли в свой круг и позволяют себе мягкое подтрунивание в моем присутствии? Что-то тут не так, совсем. Я смущенно потупилась и прикусила губу, вспоминая, что же там дальше по сценарию? Девушка под грифом: «Невеста» с памяткой: «Быть может, когда-нибудь потом, а лучше никогда» в слезах ворвалась в дом, рассказала о приступе дуэньи, познакомилась с родителями и… Ах да! Теперь я должна настоять на отправке письма отцу, а также на том, чтобы меня вернули в гостиницу.
Я выжидающе смотрела на стихийника, с удивлением отметив, что он точно так же смотрит на меня, с прищуром.
– Извините, мистер и миссис Лесски, но мне срочно нужно связаться с папенькой и отправить письмо в гостиницу, дабы нянюшка прислала экипаж с горничной.
– А вы не останетесь? – удивилась София. – Ведь, как я поняла, наш дорогой Дейр, – гордый взгляд на сына, – планировал сегодня нечто особенное.
– И даже пропустил вчерашний семейный ужин, – добавил его отец.
– Правда? – Искреннее удивление и вначале счастливый, а затем хмурый взгляд на правообладателя, а затем и его родителей. – Надеюсь, он не сильно расстроил вас своим отсутствием?
– Вовсе нет! – раздалось обоюдное восклицание четы Лесски.
– К тому же, – вдохновенно продолжила его мама, – глупо вспоминать об упущенном, если он наконец-то познакомил нас с вами.
– Чему мы несказанно рады. – И глава семьи, пошевелив бровями, подмигнул Дейру. А во взгляде его без проблем читалось: «Сынок, ты попался!»
И мой правообладатель болезненно скривился, хоть и пытался этого не показать. Вот где собака зарыта! Я посмотрела на довольные лица его родных и поняла, что предлогом для бегства с их ужинов, обедов, завтраков и балов долгое время была одна и та же «веская причина». Та самая причина, которую мы только что обеспечили именем, физическим телом и званием «девушка, подходящая на роль невесты». И родители профессора без промедления с видимой радостью приняли ее. А значит, я только что крупно подставила стихийника, и он понял эту оплошность, как только открыл двери своего дома. Понял, но предотвратить не сумел.
С сожалением во взгляде взяла его за руку и мягко пожала. Девятый посмотрел удивленно, а я улыбнулась, мысленно прося прощения за удавшуюся роль. Что ж, отыграть назад не получится, так что продолжим.
– И все-таки для начала мне нужно связаться с папенькой, доктором и нянюшкой. Вы извините нас?
– Конечно. – Они улыбнулись синхронно и слаженно.
– Дейр, твой кабинет…
– Ах да! – очнулся он и, кажется, заскрипел зубами. – Прошу…
И мы пошли, по лужам и чавкающим коврам, и, надо заметить, слишком стремительно пошли. Настолько быстро, что я даже не успела похвалить его обитель и невинно поинтересоваться, отчего в доме так сыро.
Дверь за нами хлопнула зловеще, и Лесски прислонился к ней со вздохом сквозь сжатые зубы. Минуту он стоял неподвижно, словно бы прислушиваясь к себе, а затем со злостью спросил:
– Вы хоть понимаете, что только что сделали?
Смолчать – значит признать свою вину в непростом обороте, но подобной ситуации могло и не быть, не застынь он столбом посреди холла, так что…
– Прекрасно понимаю. Я только что осчастливила ваших родителей, освободила ваш день и сделала ваш предлог еще более приличным, веским и живым. – Посмотрела на него прямо и без улыбки спросила: – Хотите что-то еще сказать, быть может, обвинить?
Мотнул головой, прищурился сердито:
– Что значит «освободить день»? Думаете, я потрачу его на разъезды с вами в качестве невесты? – не жалея издевательских ноток, спросил стихийник.
Ах так?! И куда, спрашивается, запропастилась его благодарность?
В отместку я позволила себе ехидную улыбку и пропела:
– При-и-и-и-и-де-е-е-е-ется! Спорим, сейчас ваши родители приличья ради предложат сопровождать нас в романтической поездке. Или же пригласят в свое поместье.
– Зачем? – Его искреннее недоумение весьма меня порадовало.
– Чтобы ваши старания не пропали понапрасну, – пояснила, взглянув из-под ресниц, – и мы все-таки провели день вместе.
– Всенижний! Вы издеваетесь?
Совсем чуть-чуть подтруниваю, но говорить этого не стоит. Я отмахнулась, прошептала заговорщически:
– Лучше решите, на что будем спорить. Ваша ставка?
Он неожиданно резко оторвался от двери и, подойдя вплотную, посмотрел на меня внимательно сверху вниз и отчеканил:
– Я не буду с вами спорить.
– Почему? Вы только что услышали подтверждение моих слов?
– Нет. Я только что понял, как просчитался, согласившись на ваши условия. И более чем уверен, что Ксил и Ганс также попали в вашу ловушку. – Девятый правообладатель смотрел проницательно и улыбался странно и кривовато. – Поэтому мой дом пережил потоп, в воздухе витает заклинание постепенного осушения, прислуга отсутствует, а единственная сухая комната – ваша…
Догадливый.
И голос его становится приглушенным шепотом:
– Могу я узнать, как давно произошло это безобразие?
– Вчера утром. Я… ставила опыт с летним дождем, – смущенно потупилась и заверила: – Никто не виноват. И вы не узнали бы, если бы…
– О! Я понял, можете не продолжать, – оборвал он на полуслове, и суровый осуждающий взгляд стихийника я почувствовала кожей. Итак, мое преступление открыто, осталось понести наказание. Хорошо, если он просто запретит приближаться к лаборатории, хуже, если на основе всего произошедшего он откажется от крибы. В любом случае, каким бы ни был приговор, я встречу его с достоинством, присущим леди.
– Ваше решение? – Я задала вопрос, твердо глядя в светло-голубые глаза Лесски.
Он долго молчал, не разрывая зрительного контакта, и я со всей ясностью поняла, что буду вновь метаться по стране от правообладателя к правообладателю. Опять начну мечтать о том, чтобы барон Кервас одним прекрасным утром смертельно подавился. Руки задрожали, коленки, кажется, тоже. С трудом удержала тяжелый вздох и всхлип и подступившие слезы, как вдруг девятый просиял одной из своих самых очаровательных улыбок.
– Так и быть, спорим! – Он хлопнул в ладоши, и воздух в кабинете зазвенел. – Если мои родители вызовутся составить нам компанию, я покупаю мороженое, если нет, то покупаешь ты. Согласна?
От такой неожиданной новости я не удержалась в рамках приличий, бросилась ему на шею, со смехом всхлипнула:
– Да!
И, по сценарию любовно-драматического жанра, в это мгновение дверь в кабинет открылась…
* * *
Через три часа гуляний по столице в сопровождении родителей профессора мы на время расстались со старшим поколением Лесски и заглянули в самую дорогую кондитерскую Ридмейры. Глядя на уютную обстановку светлого зала для посетителей с множеством ажурных столиков, накрытых белоснежными скатертями со светло-розовыми розанами на краях, на полосатые стулья и элегантную публику, наслаждающуюся выпечкой и кондитерскими изделиями, я улыбалась, а мой девятый правообладатель задумчиво выбирал мороженое.
– Что скажешь насчет фисташкового? Необычный цвет, и вкус наверняка такой же… необычный.
Посмотрев на сладость, я невольно усмехнулась:
– Надо же, вас действительно тянет на… экзотов.
– Виноват, – улыбнулся он и решительно подозвал служащую.
Однако я его остановила:
– Дорогой, не спешите с выбором! – Взяв его под локоток, тихо напомнила: – В нелегком споре с бесценной ставкой выиграли отнюдь не вы. – Маг удивленно вскинул брови, на что я продолжила с укором: – И вы вместо того, чтобы купить победителю ведерко ванильного, за те же деньги хотите взять стаканчик фисташкового.
– Я бы взял два, – ничуть не обидевшись, ответил стихийник. – Один мне, один вам.
– Ну знаете ли! – Взглянув на прилавок с маленькими стаканчиками, я невольно сморщила носик. – С такой порцией я не распробую вкус победы.
– Хорошо. Значит, берем ведерко ванильного… – Он подозвал хорошенькую женщину в светлом переднике и чепчике и озвучил заказ.
– И ведерко шоколадного! – пропела я, невинно хлопнув ресницами.
– В счет чего? – не понял девятый. – Неужели я проспорил вам что-то еще?
– Нет, но уж если вы хотели потратиться на два фисташковых, то держите марку.
Стихийник пробурчал что-то невнятное о наглости профессорских служек, но заказ все-таки сделал и попросил доставить сладость по адресу. Выйдя из кондитерской, мы медленно направились через парк к королевской оранжерее, месту встречи с Софией и Радосом Лесски. Солнечный свет заливал округу нежным сиянием, деревья и кусты, облепленные снежинками, стояли как завороженные, и казалось, что каждая искорка их белого одеяния пела. Волшебно.
Из восторженного созерцания окружающих красот меня вырвал вопрос профессора:
– Ирэна, мы гуляем который час кряду, и все это время вы искренне улыбаетесь.
– И? – Я недоуменно взглянула на девятого.
– И мне просто интересно знать почему.
– Я радуюсь, – протяжно вздохнула. – По сути, это мой первый день свободы за последние три месяца. И я наслаждаюсь каждым его мгновением. Кто знает, чем обернется завтрашний.
– После сцены в кабинете вариантов не так уж много, – произнес Дейр, начиная хмуриться.
– Оставьте, мы что-нибудь придумаем.
– Уж в этом я не сомневаюсь, – хмыкнул он. – Вы все можете.
В это мгновение из стайки молодых девушек, что стояли вблизи снежного фонтана, навстречу нам шагнула красавица в ярко-красном зимнем полушубке и шляпке с меховым помпончиком. Она смотрела на девятого и улыбалась, как не каждая может, открыто, завлекательно, радостно. И что сделал профессор – он неожиданно ближе притянул меня к себе и обнял, положив руку на талию.
– Мисс Генрос, – поздоровался он.
– Профессор Лесски. – Она присела в коротком реверансе и вскинула внимательный взгляд на меня. – Прекрасный сегодня день.
– Действительно, чудесный. Надеюсь, вы проведете его с толком.
– Несомненно, – ответила юная мисс, продолжая смотреть исключительно на меня и принюхиваться.
Девятый не посчитал необходимым представить ни меня, ни ее, что очень странно. И по правде сказать, под вопросительным взглядом экзотической красавицы с оливковым цветом кожи я стушевалась от того, сколько было в нем мольбы. Прямо-таки беззвучная просьба переубедить в серьезности объятий, которыми меня наградил стихийник. Но, вспомнив поведение других его… знакомых, я поняла, что и этот образчик невинной добродетели не так уж прост.
– Что ж, всего доброго, – пожелал ей Лесски.
– Доброго, – отозвалась она.
Прощальный и потому уничтожающий взгляд девушки я встретила спокойно и уверенно. За что получила легкий поцелуй в висок от правообладателя и многообещающий оскал от оборотницы. Рысь, поняла я по метаморфозам, едва обозначившимся на ее лице, и едва мы отошли, тихо выдохнула:
– О Всевышний!
– Да бросьте! Неужели вы испугались маленькой кошечки? – Веселая усмешка и заверение: – Не стоит ее бояться. Лучше расскажите, почему этот день стал первым свободным за три месяца?
И мне осталось лишь удивляться, с какой легкостью он относится ко всему происходящему, ведь мисс Генрос была не единственной, кто желал перемолвиться с ним словечком. Однако оказалась самой отчаянной. Остальные поклонницы девятого, заметив меня, переставали призывно улыбаться, гордо вскидывали головы и удалялись. Вот точь-в-точь как та белокурая дама в светло-сером полушубке, что свернула на боковую аллею. По моим подсчетам, она была пятой или даже шестой, наверное, поэтому профессор не вел меня под руку, а приобнимал.
Протяжно вздохнула и, отогнав ненужные мысли о нравственности и приличиях стихийника, ответила ему с улыбкой:
– Первые два месяца я ездила от правообладателя к правообладателю и путешествовала по всей стране.
– Вы говорите так вдохновенно, что невольно хочется спросить, почему мистер Донели при первой же возможности сбежал.
Рассказать о восьми правообладателях и моих каверзах во имя свободы мне совесть не позволила, и я с наигранным восторгом прошептала в ответ:
– Он посчитал вас подходящим кандидатом. – А про себя добавила: «Кандидатом, которому я плохого не сделаю».
– Да? – Лесски улыбнулся, расправил и без того прямые плечи. – Теперь я знаю, на что способен мой честный взгляд.
– Вернее сказать, «честный» вид. В те минуты вас прикрывало лишь полотенце.
– Так вы заметили? – ухмыльнулся он.
– Полотенце, несомненно, заметила, – парировала я и поспешила сменить тему: – Но вас сейчас должен заботить совсем другой вопрос.
Мы вышли на дорожку, ведущую к первому цветнику. К слову, у входа нас уже дожидались счастливые и довольные София и Радос Лесски, которые явно что-то задумали.
– Какой? – Маг проследил за моим взглядом.
– Как отговорить ваших родителей от визита в гостиницу, где поселились я и дуэнья, нянюшка и личная горничная, выдуманные мной.
– Зачем это им? – удивился профессор.
– Чтобы во время прогулки по королевской оранжерее оставить нас наедине, – ответила лукаво, но он не понял ничего.
– А это к чему?
– Чтобы вы наконец-то поцеловали девушку!
– А это необходимо?
– Нет! – ответила слишком яростно. Он взглянул удивленно. А я мысленно перекрестилась, пусть только попробует своими поползновениями разорвать договор. Не позволю!
И уже более спокойным тоном пояснила:
– Но согласитесь, наше свидание выглядит неимоверно целомудренным. Со стороны может показаться, что вы попросту стесняетесь проявлять чувства из-за постоянного присутствия родителей. Вот почему они попытаются исчезнуть раньше назначенного срока, а затем нанести мне визит вежливости…
– Да, кажется, так и будет, – кивнул правообладатель и неожиданно улыбнулся: – Но знаете, Ирэна, я только что понял поговорку: «Все, что ни происходит, происходит к лучшему».
– Да неужели? – скептически изогнула бровь. – Менее четырех часов назад вы были абсолютно противоположного мнения.
– Я еще не знал, какие перспективы мне открываются. Даже представить не мог.
Стихийник скосил взгляд на еще одну гордо удаляющуюся от нас красавицу, и я, проследив за ним, увидела знакомое пальто воинственной огневички. Если не ошибаюсь, даму звали Данаей. И в свете всего вышесказанного и сделанного нешуточное беспокойство развернулось в моей груди колючей проволокой. Что-то не нравится мне его тон.
– Какие именно перспективы?
– Свободолюбивые, – ответил девятый. – Понимаете ли, Ирэна, королевские балы, семейные вечера, праздники на кафедре, скачки, соревнования магов, конкурсы невест и холостяков, рауты и дни рождения коллег съедают массу времени. Ранее я уклонялся, как мог, и использовал все мыслимые и немыслимые предлоги…
– А теперь? – спросила и остановилась, потому что чувствую не только неясную опасность, но и подвох.
– А теперь… – Он повернулся и с улыбкой поправил меховой воротник моего плаща, затем взял за руку с таким видом, словно бы держит бесценное сокровище. – Я намерен использовать «приличную причину» как в теории, так и на практике. – И, щелкнув меня по носу, дальше повел: – Оказывается, постоянные отношения несут немыслимую пользу.
– Да? Что же вы утром стояли как истукан? – с досадой в голосе вопросила я.
– Испугался. В те минуты вы стали олицетворением той невесты, что матушка искала для меня.
– Мягкая, добросердечная и ответственная? – перечислила, будучи полностью уверенной в своей правоте. Ведь именно таких в жены и прочат, и усиленно ищут.
Но профессор ответил иное.
– Скучная, прилипчивая и чрезмерно ранимая. С такой не пошутить – расплачется. – На мгновенье он даже скривился и тут же подмигнул мне: – А вы другое дело!
– Ну, спасибо.
– Пожалуйста!
– Но это еще не значит, что я согласна.
Лесски рассмеялся и, прижав меня крепко, прошептал у самого ушка:
– Просто мы еще не говорили о цене.
