Текст книги "Алая зима (ЛП)"
Автор книги: Мари Аннет
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Она сильнее прикусила губу. В рубиновых глазах был разум. Хитрая улыбка. И кровь.
Нет, она ничего не могла сделать. Ёкаи опасны. Ей нельзя так рисковать.
Подняв голову, она убрала руки от подоконника. Она не могла рисковать, ее тело было нужно Аматэрасу живым и невредимым, а не испорченным ёкаем. Но она была в долгу перед кицунэ, а если все спланировать, то ей и не придется рисковать. Не придется сильно рисковать. У нее остались недели жизни, и она хотела за это время сделать что-то значительное, что-то личное, не ради службы Аматэрасу. Она могла отплатить долг и, может, спасти при этом жизнь.
С мрачной решимостью она встала, быстро заплела волосы, стянув их в тяжелый пучок и завязав. Она взяла белую хаори, сухую и лишь немного испачканную из-за падения с горы. Она спрятала блестящее черное перо в тетрадь, как закладку, и спрятала в угол шкафа. А потом она подошла к двери и отодвинула ее. Для плана кое-что требовалось.
Она была на кухне всего пару минут, когда на пороге появился Катсуо, хмурясь.
– Эми, разве ты не спала? Что ты делаешь?
Взглянув на него, она вытащила пачку свиных котлет и опустила в тряпичную сумку перед собой.
– Ах, Катсуо, вот ты где. Здесь есть аптечка?
В его голосе зазвучала тревога:
– Ты ранена? Что…
– Нет, я в порядке. Мне нужна аптечка. У нас есть?
– Да, но…
– Можешь захватить?
Он нахмурился сильнее и вышел из кухни. Она забрала остатки жареной рыбы, две бутылки воды и сложила в сумку. Он вернулся с белой пластиковой коробкой, она протянула сумку, чтобы он опустил ее туда. Он прищурился и медленно опустил аптечку к другим предметам.
– Что ты задумала, Эми?
– Мы, – сказала она с улыбкой, – пойдем прогуляемся.
– Прогуляемся?
– Ага.
– Куда? – он прошел за ней из кухни в коридор, а оттуда к выходу. – Каннуши Фуджимото сказал, что ты заперта в доме.
– Он и Нанако весь день будут в кабинете.
– Эми, – он остановился и скрестил руки, пока она обувалась. – Я не буду помогать тебе нарушать его правила. У нас будут проблемы.
Она выпрямилась и вскинула брови.
– Ты вроде говорил, что в следующий раз тебя нужно звать с собой.
Он скривился, пожалев, видимо, об обещании.
– Я так говорил, но моя работа – защищать тебя. Я не могу дать тебе уйти после случившегося утром.
– Вообще-то, – бодро сказала она, – ты не можешь меня остановить. Тебе нельзя меня касаться.
Его рот раскрылся.
– И тебе стоит пойти со мной, если ты хочешь меня защитить. Каннуши Фуджимото поймет, не переживай.
Он лишился дара речи. Эми улыбнулась, спустилась по ступенькам на дорожку, оставив его обуваться. Он догнал ее, когда она миновала северный угол дома, и пошел позади.
– Снова конюшня? – с тревогой спросил он. – Зачем мы туда идем? Думаю, лошадей тебе на сегодня хватило.
– Мы пойдем немного дальше, чем в конюшню.
– Дальше? Ты хочешь покинуть земли храма? С ума сошла?
– Я не сумасшедшая! – заявила она, веселье пропало, потому что она тоже не знала, в порядке ли ее голова. С каждым шагом от дома к горе она ощущала все больше тревоги. Чем она думала? Кицунэ не будет ждать на том же месте, а она не могла обыскивать тысячи миль леса из-за маленькой лисы. И она хотела помочь ёкаю? Разве он хотел этого? Лиса убежала.
Катсуо шел за ней в напряженной тишине, она подошла к конюшне, двинулась вдоль ограды загона. Она не удержалась и виновато посмотрела на поле, где паслись только три лошади. Минору часами обыскивал тропы, но Торнадо не нашли. Ему повезет, если его не найдет они.
Через десяток ярдов красные тории обозначили конец земель храма. Эми замерла перед ними и нервно сглотнула. Она была так занята, стараясь не упасть с коня, что не заметила в первый раз тут тории. В этот раз она по своей воле покидала защиту земель храма. Врата тории были отдельным, сильным барьером, окружавшим земли и мешавшим ёкаям с плохими намерениями войти.
Она замешкалась перед тории. Поклон вратам был уважением перед ками, но ее чувства к Аматэрасу были спутанными, причиняли боль. Часть ее ненавидела свою ками, которая скоро уничтожит ее. Часть ее знала, что Аматэрасу – божественное существо, ее не может тревожить жизнь одной смертной девочки, когда ками отчаянно нуждалась в носителе. Аматэрасу должна быть нежной и отзывчивой Аматсуками, но когда Эми чувствовала присутствие Аматэрасу, ками никогда не предупреждала ее.
Эми попыталась сдвинуть ноги, но не могла выдержать такое неуважение. Она быстро скованно поклонилась, а потом пошла между красных столбов.
Она отошла от тории, Катсуо поравнялся с ней и прищурился.
– Так куда мы идем?
Она прикусила щеку изнутри.
– Увидишь. У меня… была встреча… пока я была снаружи утром.
– Что за «встреча»?
Она была готова к его реакции.
– На меня напал они.
– Они? – взорвался он, его вопль пронесся среди деревьев. – На тебя напал горный они? Что случилось?
– Я использовала офуда барьера. Они не смог пробиться и ушел.
– Просто ушел?
Она пожала плечами. Она не знала, как объяснить то, что ее барьер обжег они.
– И что в этой встрече заставило тебя вернуться?
– Они убил бы меня раньше, чем я создала барьер, но меня спасла кицунэ. Она прыгнула передо мной и укусила они, дав мне время использовать офуда. Но она была ранена… была кровь, – она хмуро смотрела на землю, боясь взглянуть на него. – Кицунэ спасла мне жизнь, и я хочу вернуться и посмотреть, если она еще там, то оставить немного еды, чтобы… поблагодарить.
– Эми…
– Знаю, это глупо, – быстро сказала она. – Но ёкаи тоже ками, это нормально – сделать подношение ками, защищающему нас.
– Ты надеешься, что кицунэ еще там, но если рядом и они?
– Потому я позвала тебя с собой.
– Повезло мне, – едва слышно пробормотал он. – Стоило позвать и Минору.
Она посмотрела на его мрачное лицо.
– Они – проблема для тебя?
Он издал сухой смешок.
– Я потрясен твоей верой в меня, но с горным они так просто не расправиться.
Она замерла. Он прошел еще пару шагов, остановился и обернулся.
– Нужно вернуться, – сказал он, впившись в сумку с едой, водой и аптечкой. Она не могла рисковать жизнью Катсуо. У него впереди была жизнь, а не пара недель. – Это не стоит твоей жизни.
Он нахмурился, глядя на нее. Они смотрели друг на друга, стоя на снежной тропе, деревья возвышались вокруг них.
– Не стоит моей жизни, – тихо и почти задумчиво сказал он, – но стоит твоей?
Она не знала, как ответить. Она не успела понять, он махнул ей двигаться дальше.
– Не будем тратить время. Нужно вернуться, пока Фуджимото и Нанако не вышли из кабинета.
– Но… – она поспешила за ним. – А как же они?
– Его ки легко заметить. Мы убежим, если что-то уловим.
Она вспомнила жуткий страх, что пробирался по ее телу под ее кожу. Сильная ки предупреждала остальных о приближении опасного существа. Потому она носила омамори Ишиды, чтобы подавить усиленную ки, чтобы ёкаи не узнали о ее сущности.
Встревоженная и обрадовавшаяся, она снова пошла впереди. Через десять минут пути от тории они миновали место, где ее утром нашли Катсуо и Минору. Еще половина мили по тропе, и она нашла дыру в кустах, где она вырвалась на тропу. Было просто следовать по ее следам на снегу в лесу. В свете дня лес не казался таким зловещим. Птицы громко кричали на деревьях, рыжая белка с чистым белым животом побежала по тропе и забралась на дерево. Она села на ветки с орешком в лапках, с тревогой глядя на людей.
Теперь становилось ясно, как она неровно шла по снегу. Она не могла идти по прямой, хоть от этого зависела ее жизнь. И хотя птицы пели бодро, ее тревога росла, пока они заходили глубже в лес. Катсуо шел за ней по пятам, так близко, что она ощущала его тепло. Он держался за рукоять меча.
Они вдруг очутились на полянке. Она замерла, взгляд скользнул по снегу, крови, зеленым следам они. Катсуо прошел за ней и осмотрел сцену. Он тихо присвистнул, опустился рядом со следами они, припорошенными снегом, и положил поверх ладонь. Его растопыренные пальцы не достали до краев отпечатка.
– Большой, – пробормотал он. – Следы на западных тропах были куда меньше.
Она прошла его, сосредоточилась на следах кицунэ. Кровь делала след ярким, капли остались на снегу.
– Сюда, – сказала она, прижимая сумку к себе. – Быстрее, Катсуо.
Быстрыми шагами она следовала в густые кусты. Прошли часы, кицунэ могла быть далеко. Но кровь… рана была плохой. Она не думала, что лиса смогла бы убежать.
Деревья становились ближе, кусты – гуще. Катсуо пошел первым, пригибаясь, след становилось плохо видно. Еще через несколько десяток ярдов леса Катсуо остановился и вздохнул.
– Я не вижу следы. Кицунэ знала, как спрятать след. Без гончей ее не найти.
Эми опустила плечи. Она так надеялась.
– Но мы можем оставить подношения, – тихо сказал он. – Если она рядом, то учует еду.
Она кивнула и прикусила губу. Если она могла только это, то стоит радоваться и этому.
– Кар.
Громкий крик пробился среди пения птиц. Она вскинула голову. Высоко на ветке сидела черная ворона и смотрела на нее.
– Опять ты, – пробормотала она.
Ворона склонила голову. Она расправила крылья и слетела с ветки. Беззвучно она миновала деревья и опустилась на ветку ели в тридцати ярдах от них.
– Кар-кар, – позвала ворона.
– Эми, что… – начал Катсуо.
Глядя на ворону вдали, она вскинула руку, чтобы он помолчал.
– Кар!
Птица словно приказывала, требовала. Она почти слышала значение невысказанных слов. Идите.
Может, кицунэ была не единственным ёкаем в облике животного в лесу.
– Идем, – сказала она Катсуо. – Сюда.
– Что…
Она пошла вперед, не желая отвечать, и быстро пробилась сквозь ветки. Они били ее по лицу, задевали одежду, но она бежала за вороной. Она приблизилась, птица снова полетела, громко крича. Она миновала деревья и опустилась снова, ожидая ее.
Может, это просто ворона. Она преследовала птицу в лесу? Но она была уверена, ведь ворона была там. Она позвала кицунэ к ней. Она предупредила, что они близко. Она была уверена. Не все ёкаи – или ками – были сильными существами. Были маленькие слабые ёкаи, животные, в которых было немного ки. Ворона была ёкаем и звала ее, хоть она и не знала, почему.
Черная птица летела от дерева к дереву, пока она бежала. А потом опустилась ниже и опустила в десяти футах над землей на ветку клена без листьев. В этот раз она не улетела. Эми замедлилась и остановилась, боясь подходить ближе.
Ворона повернула голову и посмотрела на нее черным глазом-бусинкой. А потом посмотрела вниз, указав клювом на землю.
Внизу павшая ель лежала на камне. Высыхающие ветки создали занавес, что скрывал нору под ней. Эми осторожно приблизилась и потянулась к ветвям.
Катсуо шагнул вперед нее. Строго посмотрев на нее, он вытащил меч.
– Кар-кар-кар! – завопила яростно ворона из-за оружия.
Катсуо не слушал ее, мечом он раздвинул ветви. В маленькой норе белый пушистый силуэт сжимался в комок.
– Кицунэ! – Эми оттолкнула Катсуо. Она упала на колени и склонилась. – Кицунэ?
Она не двигалась. Сердце Эми колотилось. Нет. Она опоздала. Лиса умерла от ран. Слезы выступили на глаза, она осторожно подняла маленькое существо. И когда Эми вытащила лису, она издала тихий стон боли.
Эми вскрикнула. Она опустила кицунэ на снег, зверь был без сознания. Кровь испачкала красивый белый мех.
– Она жива? – спрятав меч, опустившись рядом, Катсуо осторожно раздвинул окровавленный мех, чтобы увидеть раны. – Черт. Рана на передней лапе, а еще одна глубокая на плече и груди.
– Думаешь, она выживет? – спросила Эми, голос дрожал. От вида крови у нее кружилась голова. Как такое маленькое тело могло выжить, столько потеряв? Кицунэ, как ей казалось, была лисой среднего размера, была в два раза тяжелее обычного кота.
– У ёкаев нет смертных тел, как у нас, – растерянно сказал Катсуо, разглядывая раны. – Он не умрет, пока не потеряет всю ки, но с таким ранами шансов мало.
– Он? – пробормотала она.
– Да, самец. Думаю…
– Кар!
Эми подняла раздраженно голову.
– Что? – рявкнула она вороне.
Птица развернула крылья и ударила по воздуху.
– Кар-кар-кар!
Она узнала тревожный крик и замерла, слушая. Птицы затихли, лес погрузился в тишину. Страх пролетел над землей и коснулся ее ног.
– Катсуо, – выдохнула она. – Они. Идет.
– Что? Я не ощущаю…
– Я чувствую… он идет!
Она сбросила хаори и расстелила на земле. Катсуо поднял кицунэ и укутал. Он подхватил лиса на руки и встал. Ворона издала тревожный клич и пролетела так близко над ее головой, что Эми ощутила ветер от крыльев. Ворона летела не в ту сторону, откуда они пришли.
– Иди за вороной, Катсуо.
– Эми, ты уверена…
– Да!
Понимая, что он пойдет за ней, она побежала первой изо всех сил. Ворона летела впереди, от ветки к ветке, отмечая самый простой путь, без препятствий для бескрылых людей. Топот Катсуо говорил ей, что он близко. Она сосредоточилась на беге, радуясь, что в требования камигакари входила физическая подготовка, хрупкая или толстая камигакари не подошла бы.
Но она не могла бежать вечно. Холодный воздух бил по легким. Она не замедлялась, даже не думала об этом. Страх проникал в нее и становился сильнее с каждым шагом.
Рев раздался за ними. Эми споткнулась и чуть не упала. Катсуо схватил ее за локоть, прижимая кицунэ к себе другой рукой. Его глаза были огромными, почти испуганными. Его страх раздул ее страх.
Ворона снова тревожно закричала. Скорее.
Она побежала быстрее, Катсуо не отставал. Они заревел снова, звук был громче и ближе. Намного ближе.
Они вырвались на тропу. Она проехала по снегу, размахивая руками, сумка свисала с плеча. Ворона кричала с конца тропы. Эми оглянулась и заметила красную вспышку. Вдалеке среди деревьев слабо виднелись тории.
Катсуо сунул кицунэ в ее руки и выхватил мгновенно меч. Она побежала к тории, Катсуо – рядом с ней. За ними громко трещали ветки. Она рискнула оглянуться, чудовищный они вырвался на тропу. Он бросился за ними, большие шаги быстро сокращали отрыв.
Ее мышцы пылали. Она прижала кицунэ к груди и бежала из последних сил. Тории были все ближе. Страх охватывал ее, вытягивая остатки сил.
Почти на месте.
Ворона тревожно крикнула. Они радостно заголосил. Она не оглядывалась. Слишком близко!
Катсуо остановился и развернулся, вскинув меч. Ей не хватало дыхания крикнуть ему не останавливаться. Она оглянулась, сердце сжалось в груди, а они мчался на Катсуо и не собирался тормозить.
Он опустил меч. Лезвие засияло голубым.
– Сотей но шинкетсу! – закричал он.
Он вспорол мечом воздух. Полоска голубого света слетела с лезвия и ударила они в грудь. Ёкай застыл, а Катсуо развернулся и побежал. Не оглядываясь больше, Эми чуть не упала, пересекая тории.
Они взревел. Она развернулась и увидела, что сияющий голубой свет вокруг его груди рассеялся искрами. Чудовище бросилось за ними, но Катсуо уже почти достиг тории. Он нырнул в них и развернулся с мечом наготове. Тории представляли границу земель храма, но для нее они казались широким проходом, и они не помешали бы монстру добраться до них.
Они замедлился у тории и замер. Он оскалился, обнажая бивни и острые зубы.
– Мико, – прорычал он. – Отдай мне отродье Инари, и я пощажу тебя, хоть ты дважды помешала мне забрать то, что принадлежит мне.
Катсуо поднял меч, широко расставил ноги.
– Ты ее не тронешь, они. Возвращайся на свою гору.
– Я позволил тебе ходить по моим горам до этого, человек, но теперь уже я принесу смерть всякому, кто выйдет за пределы вашего барьера трусов.
Ладони Эми сжались в кулаки поверх свертка.
– Ты угрожаешь нам? – громко сказала она, не зная точно, откуда берутся властные слова. – Здесь у тебя нет силы, ёкай. Прочь из моих владений!
Последние слова вырвались из нее, и пустое пространство в центре тории замерцало и засияло. Свет становился ярче и разливался в стороны, барьер вокруг земель храма вдруг стало видно, чего никогда еще не происходило.
Они вздрогнул. Он прорычал, походил перед сияющими тории, а потом заревел и отпрянул. Он убежал в лес, исчез в тенях, и они поглотили его гулкие шаги.
Наступила тишина, синий свет угасал. Эми пошатнулась, вдруг ощутив усталость. Катсуо поймал ее за локоть, помог выпрямиться и отдернул руку, вспомнив, что не должен касаться ее.
– Что это было? – потрясенно спросил он. – Это была ты? Зажгла тории?
– Н-не думаю. Наверное… Аматэрасу помогла нам.
Его глаза расширились еще сильнее.
– Кар.
Эми обошла его и посмотрела на деревья. За невидимым барьером на ветке сидела ворона и смотрела на них.
– Спасибо, – сказала она и низко поклонилась, сжимая сверток с кицунэ. – Мы позаботимся о нем. Здесь он будет в безопасности.
Птица склонила голову, а потом нагнулась вперед, словно поклонилась. Расправив крылья, она улетела в лес.
– Ого, – прошептал Катсуо. – Это был ёкай. Признаюсь, на миг я подумал, что ты сошла с ума. Откуда ты знала?
– Наверное, повезло, – пробормотала она. Она посмотрела на сверток в руках. Она пообещала ёкаю-вороне, что убережет кицунэ. Было проще сказать, чем сделать, ведь она пронесла ёкая в храм Аматэрасу, где каннуши был охвачен паранойей насчет ёкаев из-за проживания здесь камигакари. – Что теперь?
Катсуо тоже смотрел на сверток.
– Нужно быстро что-то придумать. Не знаю, почему они так хотел убить этого кицунэ, но, думаю, чем меньше ёкай находится здесь, тем лучше.
Она кивнула, и вместе они пошли к конюшне. Катсуо предложил понести кицунэ, но она отказалась, прижимая сверток к себе. Она спасла его. Она спасла его от они, а теперь ей нужно было, чтобы он выжил.
ГЛАВА 9:
Эми расхаживала по комнате.
В храме Катсуо унес кицунэ в кладовую. Ёкай уже не истекал кровью, и Катсуо мог лишь вытереть кровь, укутать его в одеяла, оставить еду и воду, если он вдруг проснется ночью.
Эми не могла ничем помочь. Ей пришлось вернуться в комнату и беспомощно сидеть, чтобы выглядеть послушной, если Фуджимото и Нанако решат ее проверить, а они уже делали это много раз до и после ужина. Заметив, что Эми скучно, Нанако оставила учебник по этике – детскую книжку о манерах и правильном поведении. Она так и осталась лежать на ее кровати.
Она ходила по комнате. За окном выл ветер, осенняя буря больше напоминала зимнюю, хоть ее время года еще не настало, это началось с темнотой. Снег бил по окну из-за порывов ветра. Она уже вытащила электрический обогреватель из шкафа и включила его, и в комнате было жарко, но от окна ощущался неприятный холод.
Кладовая не обогревалась. Ей не стоило переживать. У кицунэ был мех, он жил в лесу зимой без проблем. Но он был ранен. А если холод навредит ему в его ослабленном состоянии? А если он умирает в темной холодной кладовой, пока она сидит в теплой спальне и думает, что он в порядке?
Она тихо зарычала. Она не сможет спать, пока не проверит кицунэ. Из шкафа она достала самую тяжелую хаори и надела поверх кимоно. Она замешкалась, подумывая завязать волосы, выбившиеся из ее недавно заплетенной косы. Решив, что это не стоит траты времени, она спрятала волосы под хаори и отодвинула дверь. Ветер стучал по стенам, граничащим с садом. Она осторожно посмотрела на остальную часть дома. Было темно. Скользнув за угол, она тихо пошла к выходу.
Ледяной ветер ударил ее по лицу, когда она открыла входную дверь. Она вышла и задвинула дверь за собой, пока не влетел снег. Дрожа, она направилась к храму, рукой заслоняя лицо. Снег терзал ее, ветер выбивал волосы, путая их.
Мостик был покрыт льдом так, что его почти не было видно в темноте. Замешкавшись на миг, она крепко схватилась за поручень и осторожно пошла по нему. Огни храма, горевшие день и ночь, вели ее во двор. Плотнее кутаясь в хаори, она обошла кабинеты и попала в снег по лодыжку за зданием. Склад виднелся темным силуэтом среди белого ветра.
Она отодвинула дверь, поспешила внутрь и закрыла ее за собой. В окна высоко под крышей проникал свет из храма, позволяя ей увидеть путь. Сверток одеял лежал в дальнем углу, рядом с ним была миска с водой и остатки рыбы, что она носила в лес.
Белая мордочка с черным носом выглядывала из-под одеял. Катсуо так спрятал кицунэ, или он сам укутался в одеяла?
Опустившись на колени, она прошептала:
– Кицунэ?
Лис не двигался. Она осторожно приподняла край одеяла, открывая голову кицунэ. Его глаза были закрыты, он не двигался. Она отодвинула одеяло. Катсуо очистил «худшее» не так, как она ожидала. Половина лиса все еще была красной, мех свалялся и испачкался.
Она посмотрела на миску с водой, покрытую льдом. Ветер бил по стенам, она дрожала, дыхание вырывалось облачками. Покачав головой, она укутала кицунэ и подняла на руки. Тут было слишком холодно. Она вернет кицунэ в кладовую, когда буря утихнет.
Она вернулась в комнату по холоду как можно быстрее, уложила кицунэ на пол, а сама пошла в ванную. Взяв миску с горячей водой и полотенца, она вернулась в комнату и закрыла дверь. Положив пару полотенец на кровать, она устроила кицунэ на них на боку без ран. Он казался таким маленьким и хрупким. Она легонько погладила шелковистую шерстку у уха. Ёкай. Как странно. Она думала о них, как о чудовищах, а этот милый лис не подходил под ее ожидания.
Обмакнув ткань в воду, она принялась осторожно очищать его. Кровь оставила розовый след на белом мехе, не желая отмываться. Она осторожно промыла шерсть у раны на груди, на плече и добралась до ноги. Ее руки замерли, ткань была над ним.
Вокруг его лапы от локтевого сустава и ниже были намотаны в несколько слоев оненджу. Бусы для молитв, блестящие красные, маленькие, они хорошо сливались с окровавленной шерстью, и она до этого не замечала их. Она склонилась и нахмурилась. Зачем ёкаю бусы для молитв? Как они попали на его лапу? Кто-то их туда намотал.
Не зная, что с ними делать, она попыталась вытереть вокруг них, но бусы мешали. Пожав плечами, она подцепила двумя пальцами нижний виток и стянула с лапы кицунэ.
Она не сразу отреагировала на резкую вспышку жара, пронесшуюся по руке, как только она коснулась бусин.
Сила вырвалась из оненджу. Эми откатилась по полу. Стекло разбилось, вазочки с алтаря упали. Кожу покалывало от прикосновения сильной ки из бусин, странно знакомой ки. Вскрикнув, она приподнялась и обернулась, боясь, что сила разорвала кицунэ.
Но кицунэ пропал. Вместо него на ее кровати лежал кто-то совсем другой.
Ее потрясение было таким сильным, что даже ее сердце замерло. А потом ожило и забилось о ее ребра. Она оттолкнулась от пола и врезалась спиной в стену. Она моргала, но зрелище не менялось.
Вместо кицунэ на ее кровати лежал человек. Белая косодэ закрывала его плечи и оставляла открытыми мускулистые руки. Черная ткань, перевязанная красными лентами, концы которых лежали на полу как кровь, покрывала его руки от запястий и на пару дюймов выше локтей. Узкий черно-красный оби был повязан на его поясе поверх черных хакама, ноги были в кожаной обуви. Оружия не было, красные бусы сияли на его правой руке.
Она пыталась нормально дышать, кицунэ-человек не двигался, только слабо поднималась и опадала его грудь. Он все еще был без сознания. Она сглотнула, начала размышлять. В сказках кицунэ ведь были оборотнями? Но этот не изменил облик сам, он был в таком же состоянии, как и лис. Ее прикосновение к оненджу могло запустить превращение.
Она несколько раз глубоко вдохнула. Ёкай был без сознания. Пока что он не мог ранить ее. Она не боялась кицунэ, но этот ёкай был другим делом. Он был без сознания. Это хорошо.
Дрожа, она встала на ноги, осторожно пошла вперед, глядя на него. Белоснежные волосы выглядели мягкими, как мех лиса, падали спутанными прядями на его лоб, а еще среди волос торчала пара белых лисьих ушей. Его тело было человеческим, кроме ушей. Его глаза были закрытыми. Его лицо, пока он был без сознания, не давало определить возраст. Он мог быть ее возраста, а мог быть на сто лет старше. Она не могла понять.
Она придвинулась ближе, глядя на него. Ёкай лежал на ее кровати. Теперь он казался большей проблемой, чем когда был лисом. Может, дело было в изменившемся теле, но его присутствие словно наполнило ее спальню. Она приблизилась, глядя на его лицо. Никаких перемен.
Она не успела совладать с собой и коснулась пальцами его правого уха, похожего на лисье, только чуть больше, мех был теплым и нежным. Забавно. Она провела пальцами по его волосам, пока не нашла край челюсти. Человеческих ушей не было. Но две пары ушей были бы еще страннее.
Это было очень странно. Ёкаи были чудовищами, как они, или животными, как ворона. Но существо на ее кровати могло быть человеком, если бы не белые волосы и лисьи уши.
Ее сердце замедлилось, она села на колени, не зная, что делать. Она не могла отнести его в кладовую, не могла оставить и здесь: мужчину спрятать было сложнее, чем лису.
Она снова скользнула по нему взглядом, задержалась на его правой руке. Рваная рана тянулась по руке, из нее текла слабо кровь. Он все еще был ранен. Стоило понять, что раны не исчезнут. Успокоив себя, она взяла тряпку и аптечку из завала, ее комната словно пострадала от урагана. Если бы не буря снаружи, Фуджимото и Нанако уже прибежали бы к ней. И было бы весело объяснять им, откуда в ее постели ёкай без сознания.
Она опустилась рядом с ним. Оглядев его лицо в поисках признаков пробуждения, она осторожно вытерла кровь, вытащила немного бинтов. Прижав ряд ваты к его ране, она закрепила все это бинтами. Тревожно взглянув на его лицо, она раскрыла его косодэ, чтобы увидеть вторую рану, идущую от плеча по рельефной груди.
Ее щеки запылали, она прижала вату к ране, не обращая внимания на твердые мышцы под руками. Она еще никогда не касалась так мужчин. Она вообще редко касалась кого-то из мужчин. Катсуо ловил ее за локоть, чтобы не дать упасть, и это было самым близким прикосновением с момента становления камигакари. А теперь ее ладони лежали на обнаженной груди человека, точнее, ёкая.
Он был не только сильным на вид, но и очень красивым, с четкими чертами лица, но не острыми, смягченными его волосами – или шерстью? Он мог легко превзойти Катсуо, а это о многом говорило.
Но ей было все равно, конечно. Он был ёкаем, духом, а не человеком, хоть и напоминал внешне человека. Она посмотрела на его лисьи уши, чтобы поддержать мысль. Не человек.
Она не могла обмотать бинтами его тело, потому закрепила бинты и вату с помощью пластырей. А потом она села и оценила свою работу. Неплохо. Так он не зальет кровью всю косодэ хотя бы. Она собрала аптечку и отодвинула. Что теперь?
Поджав губы, она потянулась к нему и поправила косодэ, укутав его. Так лучше. Меньше отвлекало. Неужели она любовалась ёкаем? Ей точно нужно взять себя в руки. Накрыв ладонью глаза, она глубоко вдохнула. Успокоившись, она опустила руку.
И обнаружила, что сияющие рубиновые глаза смотрят на нее.
На миг она не могла двигаться, пойманная сонным взглядом ёкая и его сдвинувшимися бровями врасплох.
А потом ее охватила паника, и она отскочила.
Она бросилась бежать, но он напал. Он резко потянул за длинный рукав ее кимоно. Она упала на него. Извиваясь, она откатилась, а он снова схватил ее и потянул назад. Одна сильная рука обхватила ее посередине, прижав руки к бокам, а ее – к его груди. Другая его рука обхватила ее горло и сжала, но так, чтобы она замерла на месте.
Она задыхалась, голова кружилась от ужаса. Ее руки были скованы. Она не могла дотянуться до офуда в кармашке рукава. Она была беспомощна. Еще никогда ее так не обездвиживали. Паника грозила рассеять мысли. Почему она не побежала за Катсуо, когда кицунэ превратился? Зачем она вообще принесла его в свою комнату?
Ёкай не двигался, просто держал ее так, чтобы она не могла отбиваться. Она склонила голову, чтобы увидеть его лицо, понять намерения, но он не смотрел на нее. Его взгляд скользил по комнате, анализируя. В его рубиновых глазах пылал разум, как и когда он был лисом.
А потом эти глаза посмотрели вниз, и он был почти удивлен, поймав ее взгляд. Его губы изогнулись в ухмылке, блеснули острые клыки, что напоминали больше лисьи зубы, а не человеческие.
Он забавлялся из-за ее ужаса, и это ее обидело.
– Пусти меня!
– Ах, маленькая мико, разве тебе не говорили, что нельзя убегать от ёкаев? – его низкий урчащий голос послал дрожь по ее коже. Он склонился, рукой заставляя ее откинуть голову. Он провел носом вдоль ее челюсти, от подбородка до уха. – Так мы точно нападем, – его дыхание щекотало ее ухо.
Мурашки побежали по ее шее, она стиснула зубы.
– Убери руки.
Он фыркнул и прижался лицом к ее волосам, вдыхая носом.
– Разве не ты первая начала меня трогать?
– Я обрабатывала твои раны, – она использовала лучший властный тон, отчаянно надеясь, что ее голос не дрожит. – А ты доказываешь, что репутацию твой вид заслужил не зря, таким неуважением к человеку, спасшему твою жизнь.
Он вскинул голову, а ее пронзил страх, что она оскорбила его, и теперь он точно ее убьет. Вместо этого он задумался, а руки опустил, отпуская ее.
Она чуть не отскочила от него, но вспомнила его замечание насчет побега от ёкаев. Управляя собой лучше, чем она рассчитывала, она осторожно выпрямилась, прошла четыре шага и повернулась к нему. Он оставался на месте, сидел на ее постели с ногами на полу, опираясь на одну руку. Его голова была склонена на бок, он следил за ней, и в этом было что-то лисье, подчеркнутое его ушами. Понимающая улыбка тенью отразилась на его губах.
Она опустилась на колени, потому что ее ноги дрожали так сильно, что она боялась, что он это заметит. Она постаралась незаметно сунуть ладони в противоположные рукава кимоно, после чего зажала пальцами скрытые офуда, готовая вытащить их.
– Не стоит, маленькая мико, – сказал он, каждое слово почти ласкало ее. Как он мог быть неземным, но с человеческим голосом? – Я тебе не наврежу.
Она покраснела, смутившись, что ее намерения были очевидны, но не отпустила офуда.
– Что тогда это было за нападение?
– Нападение? Ты про эти объятия?
– Ты… – она замолчала и тряхнула головой. Если он решил не думать о неуместности объятий против воли, когда он еще и терся об нее лицом, она никак не сможет его переубедить. – У тебя манеры собаки.
– Что ж… мы родня. Лисы, собаки, – он пожал плечами. – А ты чего ожидала? Ритуальное приветствие как при дворе императора?
– Немного уважения к человеку, спасшему твою жизнь, хватило бы.
– Ах, да, ты меня спасла, и я очень благодарен, – он поклонился там, где сидел, как-то умудряясь двигаться с грацией, хоть и в неудобной позе. К ее удивлению, он задержался в поклоне на пару долгих секунд, отмечая сильную благодарность.
Сев ровно, он лениво убрал прядь белых волос, окинул ее взглядом.
– Я у тебя в долгу. Назови свое желание, и я его исполню.
– Ж-желание? – выдавила она.
Он ухмыльнулся.
– Долг, маленькая мико. Я же сказал, что я у тебя в долгу.
– А… ох, да, – ее щеки горели от смущения. – Меня зовут не «маленькая мико».
