Текст книги "Мадам Марракеш"
Автор книги: Маргот Бленд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)
Глава тринадцатая
Джереми посмотрел на свои часы, затем сверил их с часами над стойкой портье. Сложив газету, он начал нетерпеливо постукивать ею по колену. Изобель, та обязательно опоздает, но Карлотта! Уже пол-одиннадцатого – ни той, ни другой. Зря связался с женщинами. Хотя вчера с Карлоттой было очень приятно, но, тем не менее, жду еще пять минут и отправляюсь с Ади. Может быть, вначале позвонить им?
Он поднялся и тут же увидел Изобель. Она неторопливо двигалась к нему через холл. Он приветственно помахал рукой.
– Доброе утро, Изобель. А где Карлотта? Наш верный Ади уже ждет и горит от нетерпения.
– Привет, Джереми, – она глядела на него, улыбаясь. – Карлотта ушла в новый город. Возможно ей удастся найти аптеку и кое-что купить. Думаю, она скоро придет. Как это у нее все так хорошо получается, за что бы ни бралась. Я просто не представляю, что бы я делала без нее. Она села рядом с Джереми.
– Не представляю также, что бы я делала без вас. Вы самый интересный мужчина из всех, кого я когда-либо встречала.
Она заглянула ему в глаза. Он прокашлялся и отвел их, а затем начал сосредоточенно рыться в карманах в поисках сигарет. Изобель придвинулась ближе.
– Вы так добры ко мне. Ведь я абсолютно беспомощна. Это просто чудо какое-то, что я встретила вас именно сейчас, когда мне это больше всего нужно. Наверное, я никогда не смогу вас отблагодарить.
Джереми застыл на своем стуле и рассеянно посмотрел в глубину холла.
– Дорогая Изобель, что за слова вы говорите. Не надо никакой благодарности. Я всегда рад вам в чем-нибудь помочь. Уверяю вас, что я просто в восторге от знакомства с вами и Карлоттой. Правда, она немножко странно себя ведет, как-то все время напряжена. Вам не кажется? Скажите, а что у нее был за муж? Какой он был?
– Да, да… – заговорила Изобель, растягивая слова. – Не уверена, что это следует вам рассказывать, но мне кажется, их брак не был очень счастливым. Видите ли… Помните, что она сказала тогда о… лесбиянках? Вы заметили, как сразу она отреагировала на замечание Малаги? Бедная Малага – не правда ли, она прелесть? – она даже не знала, кому она все это говорит.
Джереми вопросительно посмотрел на нее.
– Я не совсем вас понимаю, Изобель. Причем здесь Карлотта и лесбиянки?
Изобель скорбно покачала головой.
– Я все время сомневаюсь, надо ли вам все это рассказывать, но это ужасно. Знаете, я очень рада, что она, наконец, переселилась в другой номер. Она завела привычку приходить ко мне по вечерам, ну… и гладить, целовать меня, ну… и все такое. Вспомните, как вчера вечером она все время порывалась пойти ко мне и обязательно укрыть меня перед сном. Но я женщина совсем не такого типа, и мне это совершенно не нужно. И очень неприятно. А она стопроцентная лесбиянка, хотя, конечно, по внешнему виду не скажешь.
Джереми ошеломленно присвистнул.
– Да, тут добавить нечего.
Изобель положила ему руку на плечо.
– Разумеется, вам не следует говорить с ней об этом. Я чувствую себя по отношению к ней неловко. Она все же так заботится обо мне. Кстати, а вот и она…
Карлотта быстро проследовала через холл и, прежде чем Джереми успел встать, села в кресло рядом с Изобель.
– Доброе утро, Джереми. Прошу прощения за опоздание. – Она передала Изобель пакет. – Это для вас, дорогая. Пришлось побегать, прежде чем нашла салфетки. Я купила вам четыре пачки.
Она виновато посмотрела на Джереми.
– Прихожу утром к Изобель – и что я вижу? Она чуть не плачет, в гостинице нигде нельзя купить салфеток, а она без них, как без рук. И главное, она не может объяснить, что ей нужно.
Она повернулась к Изобель и улыбнулась.
– Теперь, дорогая, когда вы вооружены, мы можем, наконец, идти. Пошли? Бедный Ади, наверное, уже заждался нас. К тому же, программа у нас сегодня обширная. Идем, Изобель?
Изобель покачала головой.
– Это разрывает мне сердце, но я вынуждена пропустить эту нашу интересную экскурсию. Я не смогу пойти с вами. Мне необходимо в парикмахерскую, сделать прическу. Видите, что у меня сейчас на голове? Вечером вы мне все расскажете. А теперь, я пошла. Привет.
Она не спеша поднялась и, взяв пакет, медленно двинулась через холл по направлению к парикмахерской. Они проводили ее глазами и тоже поднялись. Карлотта пожала плечами.
– Странно, утром она ни слова не сказала ни о какой парикмахерской. Но, мне кажется, ей просто не очень-то хотелось ехать с нами. Вчерашний день ее здорово доконал. Она ведь такая маленькая и слабая. За ней обязательно кто-то должен присматривать.
– Ну а вы как себя чувствуете?
Она засмеялась.
– Со мной все в порядке. Я могу почти все. Могу сама нести чемоданы, если надо, сменить колесо у машины, да и многое другое. Некоторые мужчины не любят этого делать.
Они вышли на улицу. Из тени возник Ади.
– Доброе утро, леди. Доброе утро, джентльмен. Что бы вы хотели осмотреть сегодня? Рощу ста пятидесяти тысяч пальм? Некрополь Саадидов? Менару с садом и большим озером? А может быть, поедем снова в медину или на рынок красильщиков или ткачей?
Карлотта в восторге захлопала в ладоши. Глаза ее сияли.
– Ой, как много всего, и как это все чудесно звучит. Но, пожалуйста, давайте начнем с рынка красильщиков, а потом, наверное, некрополь. Пальмовую рощу и сад, я думаю, мы найдем потом сами, а пока…
Она внезапно осеклась и виновато посмотрела на Джереми.
– О, Джереми! Извините меня, я тут начала распоряжаться.
Он улыбнулся.
– Прошу вас, распоряжайтесь. К тому же, вы дали совершенно правильные распоряжения. К слову сказать, мне нравятся решительные женщины. Ну что ж, поехали, не будем терять времени.
Она направились к машине. Джереми ускорил шаг и, обогнув машину, хотел открыть дверцу для Карлотты, но она уже открыла ее и влезла на сидение. Улыбаясь повернулась к нему.
– Я не из тех американских женщин, которые беспомощно стоят, скрестив руки, и ждут, когда же мужчина откроет им дверь.
Джереми медленно влез на водительское место и вставил ключ зажигания. Его одолевали мысли, когда он завел двигатель и начал его прогревать.
То, что рассказала Изобель, переварить очень трудно. Все это очень неожиданно. И в это совершенно невозможно поверить. Но с другой стороны, не станет же врать Изобель. Зачем это ей? Она такая приятная, простая в обращении, правда скучная. Ну зачем ей придумывать такую историю? А ведь, если разобраться, то это не так уж и невероятно и неожиданно. Карлотта, по ее собственному признанию, имеет мужской склад характера, очень независима, к тому же… к тому же ей неприятны прикосновения мужчины. Конечно, тут есть вопросы. Она была замужем. Ну и что? Разве мало голубых состоит в браке?
Тут он услышал, что кто-то постукивает его по плечу. Он вздрогнул. К нему наклонилась улыбающаяся Карлотта.
– Конечно, ваш маленький «Купер С» надо разогревать, но не до такой же степени. Мы с Ади уже засиделись.
Джереми принужденно улыбнулся.
– Извините. Я… я тут немного задумался. Куда едем, Ади?
Она подъехали к медине, и Джереми припарковал машину в тупике, обнесенном высоким саманными забором. Тут же к ним запрыгал одноногий старик с раздвоенным костылем под мышкой. Из-под лохмотьев джеллабы, доходящей ему до колен, торчала сморщенная культя. Один глаз зарос бельмом. Он протянул свободную руку, высохшую и коричневую, как у мумии. Ади головой показал на него.
– Джентльмен, дайте ему пятьдесят центов. Он будет отгонять уличных мальчишек. Но машину обязательно заприте.
Они последовали за ним в улочку шириной не более двух ярдов, горячую и почти лишенную воздуха. Ади шел быстро, расталкивая прохожих. Переулки петляли и разветвлялись. Он свернул направо, а немного дальше налево. Карлотта взглянула на Джереми.
– Надеюсь, он знает дорогу назад. В противном случае нам надо бы было бросать белые камешки или что-нибудь еще.
Улочка привела их к широким воротам, после которых расширялась, образуя маленькую площадь. В большой продолговатый каменный бассейн из медного крана, торчащего в стене, стекала вода. Босоногие люди в закатанных выше колен мешковатых штанах наполняли кожаные ведра. Руки их до локтей были измазаны красным, голубым или желтым. Другие у противоположной стены полоскали в бассейне большие мотки крашеной шерсти. Вся булыжная мостовая вокруг представляла собой калейдоскоп оранжевого, зеленого и красного.
Один конец площади переходил в петляющую темную улочку, уставленную бамбуковыми шестами, образующими над ней своеобразную крышу. На перекладинах, над улицей сушились сотни мотков крашеной пряжи самых разнообразных оттенков. Они свисали вниз к головам прохожих на пять-шесть футов. Горячее солнце, ударяя по верхним краям мотков, превращало все оттенки (от ярко-оранжевого или кроваво-красного до нежно-желтого) в одно слепящее, почти непереносимое для глаз сияние. Ниже все терялось во мраке тени. В темных провалах красилен был виден оранжево-красный огонь, разведенный под большими, по грудь высотой, каменными бадьями и громадными медными котлами. Какие-то люди с сосредоточенными лицами перемешивали их содержимое длинными палками, и в цветном тумане они казались персонажами волшебных сказок.
Притихшие Карлотта и Джереми следовали за Ади, который прокладывал путь сквозь свисающие цветные гроздья пряжи. Внезапно цвет пряжи, да и сама пряжа, изменились. От мягких тонов к сияющим: серебристо-белому, глянцевито-вишневому, мерцающе-голубому. Джереми положил руку на плечо Ади и показал на яркие мотки.
– Я не знал, что здесь выделывают еще и шелк.
Ади с улыбкой покачал головой.
– Это не натуральный шелк, сэр, а искусственный.
Джереми почесал подбородок.
– Вот это да! У вас страна настоящих контрастов. Искусственное волокно и все это кругом… – он показал на красильные чаны, котлы и мостовую усеянную мотками. – Как это все можно увязать?
Ади удивленно посмотрел на него.
– Вам не нравится?
– Да нет же, очень нравится, Ади. Это потрясает. Я понимаю, что впадаю в патетику, но не могу не выразить свой восторг по поводу увиденного. Это действительно потрясающе. Куда теперь?
– Может быть, к некрополю? Но не беспокойтесь, атмосфера там не кладбищенская, а очень даже оживленная. Очень красивый сад и дворец. А после этого вы будете на обед возвращаться в отель, или у вас другие планы? Я предлагаю вам пообедать в очень хорошем ресторане за городом. Примерно в сорока пяти километрах отсюда, в Среднем Атласе. Ресторан называется «Копченый кабан». Там подают копченое мясо дикого кабана. И вообще, кухня там очень хорошая и место хорошее.
Джереми и Карлотта переглянулись. Джереми кивнул.
– Звучит заманчиво. Как вы насчет этого, Карлотта? Может быть, пропустим сегодня некрополь – сейчас уже поздновато, а не спеша двинемся навстречу с копченым кабаном?
Глаза Карлотты засияли.
– О да. Я бы с удовольствием. Но… – ее голос дрогнул. – А как же Изобель? Как же я оставлю ее одну? Может быть заедем за ней в отель?
Джереми нахмурился.
– Насколько я знаю женщин, она сейчас еще должна быть в парикмахерской – сушит волосы или что-нибудь еще. С меня на сегодня Изобель хватит. К тому же, она вовсе не одна, все остальные из нашей компании там и помогут ей, если нужно. Ади, будете ли вы по дороге домой проходить мимо отеля?
Ади кивнул.
– Хорошо. Будьте добры, заскочите на минутку туда и оставьте для миссис Марч записку, что мы не будем обедать в отеле.
– Кажется, я вас понял, джентльмен. Вы имеете в виду миссис Марч, ту вчерашнюю пожилую леди с крашеными волосами?
Джереми едва заметно улыбнулся.
– Вы схватываете все на лету. А теперь расскажите, как нам добраться до ресторана.
– Когда выедете из Баб Джедид (кстати, баб – означает ворота), то у фонтана поверните налево и поезжайте вдоль городской стены. Дальше выедете на дорогу к Асни, там есть знак. Пойдемте, я провожу вас обратно к машине.
* * *
Несколько миль дорога шла вдоль рыхлой высокой кораллово-красной городской стены. Затем постепенно равнина Марракеша начала переходить в предгорье Среднего Атласа. Дорога начала петлять, поднимаясь все выше и выше. Вдали виднелись изломанные скалистые пики Верхнего Атласа. Еще не покрытые снегом, они все равно сияли на солнце. На сочных зеленых лугах паслись стада верблюдов. Подняв свои длинные шеи, они с высокомерным безразличием провожали глазами проезжающий автомобиль. Другие верблюды, запряженные вместе с лошадьми, тянули деревянные плуги, оставляя за собой жирные пласты земли. При приближении автомобиля стаи белых журавлей медленно взлетали, громко хлопая крыльями. Зеленые луга и пашни сменил каменистый однообразный ландшафт, начали попадаться большие разломы вулканической породы. Время от времени дорогу пересекали узкие глубокие ущелья, к скалистым стенам которых, как ласточкины гнезда, лепились маленькие деревушки с домами из красной глины, без окон.
Повстречался араб в тюрбане верхом на маленьком ослике. А один раз пришлось прижаться к обочине, давая дорогу приближающемуся автобусу. На передних сидениях чинно сидели женщины в чадрах, с прямыми спинами, а позади шло нагромождение голов в фесках и тюрбанах. С обеих сторон автобуса торчали коричневые плечи и локти. Крыша была уставлена бесформенными тюками с коврами, там же торчал велосипед, были видны две блеющие козы и собака какой-то желтой масти, сбоку была привязана за ноги связка цыплят.
Пропустив автобус, Джереми погнал машину дальше.
– Должен вас предупредить, Карлотта, что, если случится какая-то поломка в машине, или, того хуже, если вы откажете мне в моих гнусных домогательствах, то вам придется машину покинуть. Продумали ли вы, как будете возвращаться назад?
Карлотта ответила, продолжая следить глазами за удаляющимся автобусом:
– Знаете, как это для вас ни странно, но я все продумала и ко всему готова. Уверена, что мне очень пойдет джеллаба и чадра. Замаскировавшись так, я легко доберусь до дома.
Джереми удовлетворенно кивнул.
– Не сомневаюсь, что доберетесь. С вами интересно, Карлотта. Вы понимаете, что к чему. Кстати, как вас обычно зовут домашние? Карл? Или Лотта?
– Если вы будете звать меня Лотта, я просто размозжу вам голову. А вот Карл… – она запнулась, – мой муж иногда называл меня так, но это мне не нравилось.
Джереми молча крутил баранку. Боже, какой же я болван! Все шло так хорошо, а я опять ляпнул неподходящее, опять напомнил ей о муже. Но… Он задумался. Но ведь с другой стороны, если учесть то, что сказала Изобель, то все как раз сходится: муж обнаружил, что она лесбиянка и стал звать ее Карл. Естественно, ей это не нравилось.
– А что этот человек там делает? – Карлотта показала на обочину.
Там на корточках сидел человек и возился с какой-то небольшой деревянной формой. Рядом на земле были разбросаны кубики из красной глины такого же размера и толщиной два дюйма.
Джереми на мгновение оторвал взгляд от извилистой дороги.
– Он лепит кирпичи и сушит их на солнце. Но в другой раз советую дважды подумать, прежде чем показывать па араба пальцем. С вашей стороны это очень наивно, и совсем по-девичьи.
– Понятно, понятно. А вы, Джереми, грубиян. За следующим поворотом появилось небольшое плотное скопление маленьких домиков с плоскими крышами и без окон. У колодца стояли две девушки. Их свободные одеяния, состоящие из нескольких слоев яркой материи, были туго перепоясаны.
От бровей до волос через весь лоб у них шла широкая черная лента с золотыми и серебряными блестками. Чадра отсутствовала, и можно было видеть татуировку, покрывающую голубым кружевом весь контур челюсти. С минуту они глядели на проезжающий автомобиль, а потом, прыснув от смеха, отвернулись.
Карлотта подалась вперед.
– Не правда ли, они хороши? Будь я мужчиной, я бы не осталась равнодушной.
– Да, да хороши, конечно, – спокойно заметил Джереми. – Лично я не остался бы равнодушным.
Так, так, вот и лесбос начал вылезать наружу. Остальное время они ехали молча. Через несколько километров их взорам открылся деревенский базар. На зеленом склоне паслись примерно пятьдесят осликов, привязанных к деревянным колышкам. Их большие печальные глаза покорно глядели в никуда, но отмеченные черными крестиками белые мордочки слегка подрагивали, почуяв приближающуюся машину. Вся земля вокруг была гладко вытоптана босыми ногами посетителей базара. Их тут было и сейчас немало, они отчаянно жестикулировали и спорили, как это обычно и делается на базаре.
Подъем продолжался. Дорога петляла между большими завалами камней. Откуда-то выскочил босоногий мальчик в разноцветной ермолке, одетый в рыже-коричневую джеллабу. В руках он держал пучок пурпурных кристаллов, их неровные края сияли на солнце.
– Посмотрите, Джереми. Это аметист? Интересно, а как он образуется? Его что, выращивают из кристаллов или просто находят?
– Не знаю, но думаю, что находят. Если бы с нами был Ади, он бы сказал их истинную цену. Я, может быть, тогда купил бы один-два. Впрочем, зачем они мне нужны. Сделать ожерелье для Бриджит? Жаль, что я не взял ее, она любит ездить в машине.
За следующим поворотом мальчишек оказалось вдвое больше. У одного был грубый кусок пурпурного кварца, у другого – что-то сияющее оранжево-красное.
– Красный – это, по-видимому, коррелайн, – заметил Джереми. – Я вижу, эта страна буквально напичкана минералами. Кстати, моя дорогая Карлотта, вы заметили, что, с тех пор как мы выехали из Марракеша, нам навстречу попалась только одна машина и один автобус? Лучшего места для поломки нашего авто не найти. Говорят, что по законам арабского гостеприимства гость в их доме – это нечто святое. Но, с другой стороны, если вы явитесь к ним без приглашения, или они обнаружат, что вы заблудились, то, я думаю, нам, как пить дать, запросто перережут горло, не говоря уже о том, что предварительно обоих изнасилуют. Да, да, насколько я наслышан о вкусах арабов, этой участи не избежать ни вам, ни мне.
– Сегодня вы что-то в особенно игривом настроении. О, смотрите, кажется мы приближаемся к нашей цели – копченой свинине.
Они приближались к большому одноэтажному строению из красного матового камня. С одной стороны оно утопало в зарослях жасмина, жимолости и роз. Стена вплоть до слегка покатой крыши были увиты перголой. Рядом с почтовым ящиком висел плакат, изображающий кабана с трубкой между клыками.
Джереми припарковал машину, и они вышли. Нагретый воздух был пропитан сильным ароматом цветов. Столики были расставлены на двух террасах: верхней, навесом здесь служили ветви деревьев, и нижней, у небольшого пруда с лилиями.
Вышел араб в тюрбане и с поклоном проводил их к столику у пруда. Собираясь присесть, Карлотта вдруг замерла.
– Ой, смотрите, Джереми! Вон туда. Видите под оливой? По-моему, там действительно настоящий дикий кабан!
Они подошли поближе. В тени деревьев они увидели две большие клетки. В большей суетились и тараторили несколько обезьян. В другой сидел кабан и глядел на них своими маленькими красными злыми глазками. Грязноватая серая щетина на его холке поднялась дыбом. Рядом на ветке нахохлился и заворчал красно-желто-голубой какаду. На другой ветке, выше, сидел белый какаду и чистил перья. Его длинный хвост загибался на манер турецкого ятагана.
Глаза Карлотты засияли.
– Как это забавно, Джереми.
Он кивнул.
– Я вижу, вы довольны, что приехали сюда. Я тоже. Но давайте все же поедим. Я умираю от голода. А этот маленький зоопарк осмотрим после обеда.
У стола их ждала невысокая полная женщина среднего возраста с копной темно-рыжих волос. Она улыбнулась, показав ряд золотых зубов.
– Бонжур мсье-мадам. Вы впервые в нашем «Кабане»? Добро пожаловать. Какую кухню вы предпочитаете, марокканскую или французскую?
Карлотта и Джереми вопросительно посмотрели друг на друга. Джереми улыбнулся.
– Я считаю, что иногда можно себе позволить плавание в незнакомых и опасных кулинарных морях. Но не сегодня. Сегодня, я думаю, нам следует предпочесть что-нибудь традиционное. Не знаю, как вам, а мне французская кухня всегда представлялась чем-то восхитительным.
Француженка взмахнула полной, в кольцах рукой.
– Я разделяю ваше восхищение, мсье. Позвольте мне предложить вам вариант обеда для вас двоих. Для начала возьмем бстеллу – марокканский пирог из сладкого слоеного теста с начинкой из мяса голубей, в качестве продолжения может быть цыпленок по-домашнему – замечательные цыплята, приготовленные частично по арабским, частично по французским рецептам. Затем козий деревенский сыр и фрукты. Из вин рекомендую Розовое Сладкое, цвета коралла. Оно шипучее, но не слишком, только для пикантного покалывания языка. Вам это подходит?
Она склонила голову набок и перевела свои сильно накрашенные глаза с Карлотты на Джереми и обратно. Они оба согласно закивали головами, а Джереми отложил меню в сторону, даже не раскрывая.
– Мадам, это звучит невероятно вкусно. И к тому же, кому нам доверять в этом вопросе, если не вам.
Мадам отплыла от их столика, и ее сменила арабская девушка, ее голова была плотно обмотана тонкой материей, подбородок и лоб татуированы голубым кружевным узором. Она поставила рядом с их тарелками нечто треугольной формы, похожее на хлеб. Через минуту появился официант-араб и подал продолговатые пироги-бстеллы. Карлотта нерешительно посмотрела на пирог, потом на Джереми.
– Как же это надо есть? С помощью правой руки, или по-старинке, ножом и вилкой?
Джереми тоже с любопытством рассматривал содержимое своей тарелки.
– Я считаю это похожим на нечто, вылепленное из маленьких сладких клейких весенних листиков. Давайте будем ретроградами и возьмем нож и вилку.
Карлотта попробовала кусочек и, медленно разжевывая, подняла глаза на Джереми.
– По виду это, как сказали, сладкие липкие листики, но внутрь они засунули настоящего голубя. Правда рубленого. Но я не очень-то расположена к голубю в сахарной глазури. Знаете, у меня, наверное, отсутствуют качества, необходимые исследователям и первооткрывателям, и поэтому я, видимо, не смогу докончить свою порцию.
Джереми проглотил свой кусок и кивнул.
– Не могу с вами не согласиться. Хорошо еще, что мадам не из тех французских официанток-патронесс, которые стоят и следят за каждым куском, который вы поглощаете. Давайте быстро свою тарелку, я сбегаю к дикому кабану и угощу его. Давайте скорее, пока официант не вернулся. Надеюсь, кабан съест это и не погибнет.
Когда официант вернулся и поставил на стол большой деревянный сосуд, Джереми уже был на месте. В сосуде лежали два больших куска цыпленка-гриль на подстилке из виноградных листьев. Все это было обложено жаренным на вертеле зеленым перцем и присыпано финиками, а сверху колотым миндальным орехом.
Официант наполнил фужеры охлажденным розовым вином. Джереми поднял запотевший бокал, сделал маленький глоток и посмотрел на Карлотту.
– Великолепно. Сухое и прохладное, как горный поток. И этот нестандартный цыпленок пахнет заманчиво. Разрешите положить вам кусочек?
Дальнейшая трапеза проходила в дружелюбном молчании, изредка прерываемом восторженными комплиментами качеству поедаемого блюда. Держа тарелку с фруктами, официант наклонился к Джереми.
– Где мсье предпочитает пить кофе, за столом или там, в тени?
Он показал в сторону крытой беседки, увитой жимолостью, где были расставлены несколько шезлонгов.
– Я бы пошел туда. А вы, Карлотта?
Они последовали в беседку и вытянулись в шезлонгах. Их разделял металлический столик, на который официант поставил поднос с кофе и фрукты. Карлотта наполнила чашку и подала ее Джереми. Он взял чашку и, сдерживая зевоту, приложил руку ко рту.
– Извините, Карлотта. Возможно, это невежливо, но этот горный воздух, а ведь мы забрались довольно высоко, и вся эта чудесная обстановка… В общем, не могу. Глаза слипаются. Мне нужно хоть немного поспать.
Карлотта мягко улыбнулась улыбкой сонного ребенка и поглубже устроилась в своем шезлонге.
– Мне тоже. Спокойной ночи.
