Текст книги "Ребенок от Деда Мороза (СИ)"

Автор книги: Марго Лаванда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Опускаю голову и концентрируюсь на супе. Он желтого цвета, и просто невероятно вкусный, никогда такого не ела.

– Вкусно, Настя? – спрашивает Герман.

– Потрясающе. Не знаю из чего это…

– Из тыквы.

– Ничего себе! Я в восторге…

– Что-то вы слишком часто стали есть вместе, – вмешивается в наш диалог Антонина Григорьевна.

– Что в этом такого, мама? Мы работаем вместе и поесть тоже решили вместе.

– Мне кажется, Виктория гораздо больше подошла бы на роль секретарши, – не теряя времени даром, Антонина Григорьевна садится на любимого коня, а я ещё сильнее стискиваю пальцами ложку. Понятно, что я как кость в горле у мамы босса, у которой есть своя любимица, которую она шипперит.

Шипперить – новомодное словечко, узнала его недавно благодаря сестре Киры, Таисии, которая является огромной поклонницей всякого рода сериалов и постоянно болеет то за одну, то за другую пару героев, общается на эту тему в интернете. Чем часто недоволен ее муж. В общем, данная проблема часто всплывает во время наших женских посиделок.

– Давайте не будем о делах, а просто насладимся обедом, – вздыхает Герман, противореча сам себе – ведь он затащил меня на этот обед именно под предлогом работы… Но появление матери конечно идеальное оправдание. Теперь нам ни дела не обсудить, да для моей новости момент упущен. Я хотела сообщить о своем «положении» в спокойной обстановке, наедине… Но уж точно не рядом с его мамой, не смогу произнести ничего подобного, да меня от страха кондрашка хватит! Один только взгляд на эту женщину, и я покрываюсь мурашками, я ей явно не нравлюсь. Да и кто знает, что с ней будет от такой новости. Точно ничего хорошего…

Закончив салатом с салатом, мама босса поднимается из-за стола.

– Пожалуй, мне пора. Дорогой, проводишь меня до выхода?

– Конечно… Давай я тебя отвезу, куда ты так торопишься?

– Нет, я возьму такси, у меня ещё встреча с подругой.

– До свидания, Антонина Григорьевна, – произношу неуверенно, потому что мама босса явно не нуждается в том, чтобы я напоминала о своем присутствии.

– До свидания Настя, – отвечает, скривившись и даже не повернув ко мне лицо.

Герман уходит, а я, оставшись в одиночестве, снова погружаюсь в непростые мысли.

Глава 16

Герман

– Что ты прицепился к этой секретарше! – возмущается мама, остановившись в дверях ресторана.

И меня вдруг такая злость охватывает. Почему она позволяет себе лезть в мою личную жизнь, пихать мне всяких баб, которые не вызывают даже симпатии. Да, она моя мать, и только поэтому я терплю ее закидоны. Но с Фроловой явно перебор! Вика точно не тянет на жену, скорее на дорогую любовницу. Я же не собираюсь иметь ее даже в качестве временной секретарши. Вот только как объяснить это матери?

– Может ты влюбился? – продолжает ехидничать родительница.

– Может быть, мама.

– Мне не нравится твой тон, Герман, – далее следует укоризненный вздох. – Ты просишь меня помочь – и я помогаю. Говоришь, что сейчас нелегкие времена, что семья должна сплотиться…

– Какое это имеет отношение к Насте? Не понимаю?

– Ты ведь знаешь, как мы мечтаем о внуках…

– Ты прекрасно понимаешь, что сейчас не время и не место…

– Я сделаю, то что обещала тебе. Устрою встречу. Сделаю все, чтобы тебе удалось получить кредит, который ты хочешь. А ты порадуешь отца на его юбилее. Придешь с невестой.

– А если у меня нет невесты?

– Тогда придешь с Викой. Она красавица… Дай ей шанс…

– На самом деле, у меня есть невеста. Ты угадала мам, я встречаюсь с Настей. И она мне очень нравится.

– Надеюсь ты шутишь? – на лице матери шок, а я начинаю испытывать угрызения совести. В конце концов, я даже не соврал – Синичкина мне безумно нравится. Вот только… она ничего не знает о том, что я тут плету вдохновенно. И вряд ли обрадуется.

Но отступать некуда. Если скажу, что пошутил – мать вцепится как клещ, будет давить на чувство вины. Поэтому, стою на своем.

– Я серьезен как никогда, мам. Мы с Настей встречаемся… Вообще-то, я собираюсь сделать Насте предложение. Я уже познакомился с ее мамой. Знаешь – она чудесная. Живет в деревне, у них даже корова есть, мам.

Я ожидал театрального обморока, но мама лишь побледнела. Наверное, я переборщил… Но ведь опять же… не солгал. Мне действительно очень понравилась Настина мама.

– Дорогой с тобой точно все в порядке? Ты с ума сошел! Ты её знаешь несколько недель!

– Она мне очень нравится.

– Ты это делаешь назло, я уверена.

– Думай как хочешь мама. Я приеду на юбилей отца с Настей. И умоляю, не приглашай Викторию. Моя невеста ее не выносит.

Мама вздрагивает, как от пощечины, и не говоря ни слова выходит из ресторана. Меня начинает грызть совесть. Я возможно чуть перегнул… Но сколько можно обращаться со мной как с маленьким? Я долго терпел, щадил мамины чувства…

Ну и что в результате? Разозлил родительницу, Настю поставил в неудобное положение. Как теперь из него выходить?

Но почему-то мне понравилось называть ее невестой. Какое-то помешательство. Понятия не имею, как буду все разруливать…

– Все в порядке? – спрашивает Настя, когда возвращаюсь за стол.

– Да, а что такое? – делаю намеренно удивлённый тон.

– Не знаю… вы как-то долго маму провожали… ещё и ушла она неожиданно.

– И появилась тоже неожиданно, – добавляю с усмешкой.

– Я не это хотела сказать… Ладно, неважно.

– Кстати, Настя, ты хотела со мной о чем-то поговорить?

– Да… я…, – начинает Синичкина, но тут я решаю, что не могу ждать и лучше сразу сказать, что ждет мою секретаршу в ближайшем будущем, посветить, так сказать, в текущие планы.

В результате выкладываю Синичкиной все как на духу:

– Настя, в конце будущей недели у моего отца юбилей, будет много гостей, настоящий светский прием в загородном доме родителей.

– Поздравляю, – бормочет Синичкина, явно поглощенная своими собственными мыслями.

– Спасибо… и, знаешь, я бы хотел, чтобы ты пошла со мной на этот праздник, – снова никакой реакции от моей собеседницы. – Потому что я сказал своей матери, что мы с тобой встречаемся…

До Синичкиной все еще явно не доходит смысл моих слов, потому что она кивает, но судя по глазам – поглощена своими мыслями. Но вот на её лице начинает проступать изумление, она начинает вникать в смысл сказанного:

– Что? Что?? Это… вы это серьезно? – спрашивает очень тихим, словно осипшим голосом. Судя по ее лицу, Настя всей душой надеется, что я рассмеюсь и скажу, что пошутил. Но раз уж я начал действовать с места в карьер, как говорится, отступать некуда. Пожимаю плечами, словно речь идет о самом обыденном:

– Это не шутка, Настя. Мне пришлось ввести маму в заблуждение по нескольким причинам.

Взгляд Синичкиной вспыхивает, а рот кривится.

– Почему я должна иметь отношение к вашим причинам? Почему я должна играть роль? Вы с ума сошли? Зачем вы так сделали? Зачем обманывать маму, тем более, ей наверняка подобная новость неприятна! Судя по этому обеду, ваша мама меня терпеть не может! Она очень наглядно продемонстрировала свое отношение ко мне!

– Значит, твоей задачей будет изменить ее отношение. Настя, ты ведь помнишь, что работаешь на меня?

– Да! Секретаршей!

– Не надо пафоса, умоляю. Всего один вечер, праздник, много гостей. Для меня требуется такого рода услуга, увы. На данный момент мама поставила мне ультиматум, иначе она не будет помогать мне с важным проектом. Пока не продемонстрирую ей свою невесту. И так получилось, что таковой я назначил тебя.

– Что значит назначили? – с отчаянием восклицает Настя. – Я не понимаю, что значит сыграть роль? Я ваша секретарша, а не актриса.

– Но с ролью снегурочки ты справилась прекрасно.

– Это жестоко! Эту роль я тоже не хотела, меня заставили! Я никуда не поеду и никого не буду играть, – возмущается Синичкина.

– Понимаю, что не нравлюсь тебе…, – меня как ножом режет эта мысль. – Но все же надеюсь, что ты сможешь взять себя в руки, и выполнить профессионально это задание.

К своему ужасу вижу, как глаза птички наполняются слезами. Настя поспешно отворачивает от меня лицо, сидит, разглядывает свой мобильный, словно ждет, что я уйду и оставлю её в покое. Чувствую угрызения совести за то, что довел девушку до слез. И главное – ну чего я так уперся. Мать позлить? Так можно было и похуже спутницу найти из бывших. Многих мама на дух не выносила, моих пассий. Нет, я зациклился на Синичкиной! В конце концов, может надо было объяснить ей как-то по-другому, более лайтово, не с таким напором. Но я разозлился. Сначала на мать, что приперла к стенке ради собственного эго, вот уперлась ей Фролова! Словно загипнотизировали ее, приворожили. Раньше такого мама никогда не позволяла себе. Не лезла в мою личную жизнь, не диктовала условия. Поневоле в голову лезет всякое. Может у Виктории на мою мать компромат какой собран?

Ну а реакция Насти меня добила окончательно. Для этой птицы оказывается нет хуже кошмара, чем представиться моей невестой! И вообще, демонстрирует ко мне полное равнодушие, да что там, почти неприязнь. Это задевает за живое! Я этого так не оставлю. И неожиданно сам для себя, даю клятву, что Синичкина еще побегает за мной.

– Значит, вы отказываете мне, Анастасия? – перехожу на холодный и официальный тон. – Что ж, этого следовало ожидать. Вы ведь не настоящая секретарша, а лишь замена.

– Вы это к чему сказали? Будь Вера здорова, может хотите намекнуть, что она бы с удовольствием вашей невестой на вечер стала?

– Конечно стала бы.

– Не смешите! Кто бы поверил!

– И сделала бы все, чтобы поверили.

– А разница в возрасте? – распахивает глаза Настя, явно не понимая, шучу я или говорю на полном серьезе.

– Любви все возрасты покорны. Но увы, есть отдельные личности, которым этого не понять. Я жалею, что поверил Вере… и взял вас на работу…

Мои слова – чистый стеб конечно, но удивительно – теперь Настя куда больше вовлечена в разговор. Словно заговорив о Вере, я вернул все строго на профессиональный уровень…

– Теперь вы будете угрожать мне увольнением? – восклицает Синичкина с отчаянием. – Нет, я уже поняла, что отказаться от вашего предложения без вариантов! Я поеду, конечно же, тем более, что прекрасно отношусь к вашему отцу, с удовольствием поздравлю его… но врать не буду! Если вам так нужна актриса, поищите в другом месте. В театре, например! Я могу пойти как коллега… Как друг.

– То есть ты готова на все, но только не быть моей невестой? – перебиваю язвительно.

– Что угодно, кроме этого! – умоляюще произносит Настя.

– Ваш кофе, – прерывает наш спор официанта, ставя на стол два больших капучино, причем Синичкина смотрит на эти напитки так кровожадно, словно мечтает вылить оба мне на голову.

Беру чашку, делаю глоток, ставлю обратно на стол.

– Нам пора возвращаться на фирму.

Вдруг в Настиных глазах вспыхивает решимость.

– Хорошо, – произносит тихо. Вы меня убедили, хоть это и жестоко. Я согласна. Сделаю то что скажете.

– Неужели сыграть мою невесту вам так противно, Анастасия?

– Откуда вам знать мои причины и что я чувствую! Вам же наплевать на все кроме своих игр! – выпалив это Настя снова отворачивается.

Мне и правда наплевать, лишь бы настоять на своем. Лишь бы она стала моей… Я хочу эту девушку, – вдруг понимаю отчетливо.

– Хорошо, значит мы договорились, – подзываю официантку, прошу принести счёт.

– Настя, нам придётся обговорить кое-какие детали за оставшиеся дни, чтобы выглядеть естественно и ни у кого не возникло подозрений.

– То есть мне нужно будет выучить сценарий?

– Что-то вроде этого.

– Хорошо, – вздох. – Как скажете.

– Я понимаю, что ситуация весьма необычная…

– Да нет, я уже начинаю привыкать, – и вдруг осекается.

– Ты что-то хотела мне сказать… Прости, я перебил с самого начала. Теперь готов выслушать.

– Нет… нет, ничего, – Синичкина при этом выглядит ужасно взволнованной.

Что-то скрывает? Может у нее кто-то есть, и в этом причина неприступности моей секретарши?

– Настя, ты встречаешься с кем-то?

– Что? – аж подпрыгивает. – А это тут причем?

– Не знаю… Ну тогда, наверное, и правда неудобно тебе будет.

– Это уж точно! Но вы как-то спросить забыли!

– Ну забыл. Теперь спрашиваю, – начинаю злиться. – Так да или нет?

– Нет! – рявкает так громко, что сидящие за соседними столиками начинают пялиться на нас.

– У тебя никого нет? – уточняю еще раз, Синичкина смотрит так, словно мечтает снять с меня скальп.

– Нет! – снова с яростью.

– В таком случае, может быть поужинаем сегодня вместе? Думаю, нам не помешало бы поближе познакомиться, прежде чем мои родители начнут выяснять что к чему, а?

В Настиных глазах мелькает нерешительность.

– Извините… нет, давайте обойдёмся без ужина, после которого вы повезёте меня домой, потом застрянете в сугробе, и останетесь ночевать… Повторение ни к чему. Давайте вернёмся на работу.

– Хорошо, но если ты передумаешь, скажи мне вечером, – не могу удержаться и не поддразнить девушку. Еще один злой взгляд, от гневной отповеди меня спасает официантка, которая приносит счет.

– Ну что, за работу, Синичкина? – галантно открываю дверь, пропуская девушку вперед.

Глава 17

Не помню, как мы добрались обратно до офиса, ощущение было такое, что меня со всей дури пыльным мешком огрели. Оглушенная. Потерянная. Вот так я себя чувствовала после признаний своего босса. Я хотела рассказать ему о беременности, но вместо этого вдруг с отчетливостью поняла, что Самойлов – игрок. Всегда и во всем. Он не принимает в расчет настоящие чувства. Он живет в мире интриг. Все делает для собственной выгоды. Нужен ли моему малышу такой отец? Нет, не нужен. Я приняла решение – сыграю роль, а потом уволюсь. Все равно ничего хорошего уже не получится. Я сама во всем виновата, надо было думать прежде чем отдаваться страсти.

Господи, столько сразу навалилось… Как говорит мама – пришла беда, отворяй ворота.

Пытаюсь отвлечься, погрузиться в работу, но ничего не получается…

– Настя? Так мы идем ужинать?

Услышав тихий голос босса, вдруг понимаю, что сижу низко опустив голову и по щекам у меня текут слезы. Вот кошмар! Не могу поднять глаза, тогда Герман подходит и садится рядом.

– Что случилось? Ты переживаешь из-за нашего договора?

У меня внутри все цепенеет от напряжения.

– Послушай, в этом нет ничего страшного. Ну что ты как маленькая… Давай я тебя домой отвезу?

У меня комок в горле, говорить не могу, только головой мотаю.

– Слушай, если для тебя это так сложно, хорошо. Я не буду просить тебя об этом. И не уволю. Слышишь?

– Нет, я поеду к вашему отцу!

– Хорошо. Спасибо. Тогда сделаем так. Возьми завтра выходной. Выспись, погуляй по магазинам, навести Веру. Как она там, кстати?

– Скучает. Нога чешется от гипса.

Мы переписываемся с Верой постоянно, но вырваться навестить – не вариант, только выходные ждать.

Я и правда очень хочу поехать к Вере.

– Спасибо… Если вы серьезно, то я буду рада выходному…

– Ну конечно же серьезно, Настя.

***

– Привет, дорогая! Ну как ты тут? – обнимаю подругу, заехав в середине следующего дня в больницу. – Прости, что редко навещаю. Работы на фирме так много, не отпроситься в эти дни было. Как ты себя чувствуешь? – целую Веру в щеку.

– Да потихонечку. Скучно мне, Насть. Тоскую, не привыкла бездельем маяться.

– Понимаю. Ну ничего, скоро в строй вернешься. Я так жду этого!

– Что, плохо с боссом работается? – тут же спрашивает подруга.

– Да нет… Нормально. Мама тебе пирожков передала… Чаю попьешь. Тут есть и сладкие, и с капустой.

– Спасибо передай мамуле. Хорошая она у тебя. Только не переводи пожалуйста разговор. Я же волнуюсь, Насть. Расскажи все поподробнее. Как у вас?

– Да ничего…

– Ох, что-то темнишь.

– Да нет…

– У меня Кира была.

– И что? – у меня начинает кружиться голова.

– Да ничего… Мне показалось, она что-то скрывала. Была у тебя. Сказала приболела ты. Я начала расспрашивать, она осеклась, тоже вилять стала. Что-то случилось, я же чувствую…

Конечно же, Вера мастер вытягивать информацию. Расплакавшись, признаюсь, что стану скоро мамой.

– От босса? Ребенок? Ох, ну ничего себе! Ты ему уже сказала?

– Нет, – мотаю головой.

– Почему? Скрывать решила? Неправильно это, Насть. Он знать должен. Да и не такой Герман, чтобы от ответственности бегать.

– Я хотела… Вчера. Он меня на обед повез. Но его мама внезапно появилась. Она меня терпеть не может.

– Открою тебе большой секрет – Антонина Григорьевна всех терпеть не может, – кривится Вера. – Сколько она мне крови попила – не представляешь. А уж мужу своему, этому милейшему человеку, Александру Петровичу, моему любимому шефу, с которым мы много лет отработали душа в душу – всю плешь проела! Он же от нее в Прованс сбежал! Купил втайне виноградник… Развестись хотел… Ты знаешь… он ведь меня звал туда, с собой.

– Куда?

– Во Францию…

– А ты?

– Сказала, что пусть разведется сначала.

– А он?

– Да разве эта мегера допустит?

– Она знала? Что он тебя звал?

– Нет конечно. Мы скрывали наши… нашу симпатию. У нас ничего не было. Просто очень, очень хорошие отношения. Но знаешь, иногда это больше чем супружество. Я ведь его с полуслова понимала.

– Судя по тому, что через неделю торжество, юбилей, и я иду туда, Александр Петрович вернулся из Прованса. Потому что Герман ничего не говорил о загранпаспортах… – говорю задумчиво.

– Самойлов пригласил тебя на юбилей отца? – радостно восклицает Вера.

– Да… Пригласил, – вздыхаю. – Лучше бы этого не было.

– Почему? Почему ты такая пессимистичная? Не понимаю!

– Это долгая история. Антонина Григорьевна хочет, чтобы ее сын женился на Вике Фроловой. Поэтому Герман не придумал ничего лучше, как снова заставить меня играть роль. На этот раз – его невесты. Он не воспринимает меня всерьез, разве не ясно? Я для него – наемная работница, актриса, кто угодно…

– Ох, Настен, и ты расстроилась, да? И правда, что-то он заигрался. Про Вику я знаю. Уверена, что у этой хитрой Фроловой есть какой-то компромат на Антонину. Иначе она бы так не старалась. Этой женщине никто не нравится. А уж тем более такие же змеи, как она сама. В этом я убеждена. Ничего, Настен, выше нос, прорвемся. Я тоже буду на этом вечере.

– Ты? Но как? – восклицаю удивленно.

– Меня через два дня выписывают. Гипс не снимут, конечно… Да и плевать. Длинное вечернее платье, и я буду блистать.

– Я так рада, – обнимаю Веру. – Очень рада, что ты тоже будешь там…

– Я тебя поддержу. Ты должна сказать Герману, что он станет отцом.

– Нет. Я не хочу… Я приняла решение уволиться. Он… я не представляю, как он себя поведет…

– А я уверена, что раз он уже тебя взял в невесты, то тут вообще, узнав такое – сразу и женится.

– Нет, дорогая… я взрослая девочка и в сказки давно не верю, прости.

– Вот и зря. В сказки надо верить!

Последующие дни на работе, к моему облегчению, мы почти не видимся с боссом, потому что он все время отсутствует. Пропадает на каких-то совещаниях, в коротких командировках. За всю неделю пересеклись от силы пару раз, так что мой страх, что придётся постоянно играть роль невесты – не оправдался, к моему огромному облегчению.

Правда, одна из стычек с боссом была крайне болезненной и от воспоминания о ней у меня до сих пор горят уши.

Я настолько погрузилась в размышления о том, как буду жить с малышом дальше, когда оставлю позади Самойлова, что не заметила, как он вошел в приемную. Из грез меня вырвал уже довольно раздраженный окрик:

– Анастасия!

Подпрыгнув на стуле, резко выпрямляюсь, перевожу взгляд на босса.

– Зайдите ко мне.

Тон Германа явно не обещает ничего хорошего, на негнущихся от страха ногах прохожу вслед за ним в кабинет.

– Что с тобой происходит? – начинает отчитывать меня босс. – Неужели наш уговор так действует на тебя?

– Ч что?.. Что я сделала не так? – спрашиваю в панике.

Самойлов жестом указывает мне на стул.

– Последний отчет похож на бред первоклассника. Идиотские ошибки, опечатки. Сленг! Хорошо, что я заглянул в него и не подписал! Такое впечатление, будто ты сидела за компьютером в полубессознательном состоянии. Честно говоря, я бы не удивился.

– Простите ради бога… Мне так стыдно.

– Это я вижу. Но меня волнует причина. Ты хотела навредить фирме, которая и так едва на плаву держится? Или лично мне?

– Нет! – вскакиваю на ноги. – Я не хотела ничего портить! Я сейчас все исправлю… Просто… я не очень хорошо себя чувствую в эти дни…

– Готовишься откосить от мероприятия? – прищуривается босс. – В этом твой план? Сделать меня посмешищем перед партнерами?

– Нет конечно! Еще раз простите… Я… мне лучше освободить занимаемую должность.

– Да, пожалуй, – вздыхает Герман.

– Прямо сейчас?

– Нет. После юбилея отца. Раз уж тебе настолько невыносимо работать со мной… Но на оставшиеся дни придется попросить кого-нибудь помочь тебе.

– Фролову? – спрашиваю горько.

– А что? Есть возражения?

– Нет… – мотаю головой.

Теперь можно вздыхать с облегчением. Сама не понимаю как, но мне удалось отвертеться от ненавистной должности. Вот только радости не испытываю. И перед Верой неловко. Ведь я ей пообещала…

– Я распечатал и подчеркнул ошибки в твоем шедевре, – протягивает мне лист Герман.

Краснею от стыда и унижения, беру лист из его рук. Допоздна остаюсь на работе, вношу исправления. Следующие несколько дней с трепетом жду, когда же мне сообщат об увольнении. Но Германа нет. Фролова тоже не показывается, вопреки его угрозе. И вот день икс стремительно приближается, с каждым днём я нервничаю все сильнее, осознавая безумие происходящего. Надо сказать Герману правду! Это единственный правильный выход, твержу себе ежедневно. Я запуталась, завралась. С мамой испортились отношения, потому что она продолжает требовать всё-таки открыть правду, кто отец моего ребенка. А я старательно избегаю откровений.

За день до мероприятия мне звонит Вера:

– Ну как, готова, Насть? Платье купила? Переживаешь?

– Нет, – только и успеваю ответить одним словом на все три вопроса, и Вера снова обрушивает на меня поток слов:

– Знаешь, Настен, я много думала о твоей ситуации. Лучше всего тебе сейчас расслабиться и плыть по течению, куда-нибудь точно выплывешь.

– Отличный совет, спасибо дорогая, – отвечаю со вздохом.

Нет сил даже обидеться на Верины слова – в моей ситуации уже ничего не поможет.

Платье я решила взять все то же, Верино, в котором была в ресторане. Герман конечно не обрадуется, ну тем легче ему будет расстаться со мной…

Не знаю, почему я так жажду чтобы он меня бросил. Ведь это глупо. Я действую иррационально. Но цепляться за него мне кажется еще более ужасным вариантом.

– Здравствуйте! – в приемную влетает симпатичная блондинка на высоких шпильках, интересно, как ей удается держать на них равновесие? Пока размышляю над этим вопросом, девушка внимательно меня разглядывает.

– Ой… простите. Вы что-то хотели?

Наверное, к боссу пришла. Между прочим – юбилей уже через несколько часов. Как говорится: Уж полночь близится, а Германа все нет… Да-да, именно так, строго по классике.

– Извините, босса нет сейчас на месте.

– А я не к нему. Я к вам, – ослепительно улыбается мне девушка. В ее руках длинный чехол для одежды. Смотрю на гостью с подозрением.

– Ко мне? Чем я могу вам помочь?

– Это я вам помогу, и у нас мало времени, Настя. Меня прислал Герман Александрович! Я сделаю вам макияж, прическу и вот, привезла платье…

– Костюм Снегурочки, – бормочу себе под нос.

– Что, простите.

– Покажите платье, – прошу со вздохом.

Ну, Самойлов, держись, если я сейчас обнаружу глубокое декольте… я тебя убью!

– Ну вот, а вы боялись, – с чувством глубокого удовлетворения разглядывает меня присланный Самойловым стилист. А я пялюсь в зеркало, открыв рот. Потому что не узнаю себя!

На этот раз, в навязанном мне против воли наряде нет ничего неприличного. Платье идеально и невероятно элегантно. Серо-голубого цвета, струящееся, в пол, с совсем скромным вырезом спереди. Но главное – материал. Сразу ясно что безумно дорогой, потому что он не просто прикрывает наготу – он обволакивает кожу, приятно ласкает.

Это платье моей мечты. Я чувствую себя в нем королевой. Плюс классная прическа – волосы лежат аккуратными блестящими локонами. И макияж: ярко выделенные глаза, серебристые тени, красивый разлет бровей, блестящие розовым блеском губы. Я просто зачарована, не могу оторваться от зеркала. Готова в обморок упасть от восторга. О да, теперь я сыграю любую роль! Потому что перевоплотилась в некую принцессу. Я не могу назвать ту, что смотрит на меня из зеркала – Настей Синичкиной…

– Спасибо вам… – говорю дрожащим голосом. – Вы волшебница.

– Ну что вы, – улыбается девушка. – Я рада, что вы довольны. Хорошего вам вечера!

Уходит… ну конечно, Самойлов ей за все заплатил. Ведь это его спектакль.

Вздыхаю, поворачиваю голову к двери. И вижу Германа, замершего на пороге, разглядывающего меня пристально, жадно.

Вжился в роль? Или правда очарован результатом своих же задумок?

– Добрый вечер, дорогой, – произношу томно, хлопаю ресницами, смотрю влюбленным взглядом.

Босс хочет актерскую игру? В таком платье я сыграю на Оскара!

– Что? – на лице Самойлова появляется искреннее удивление.

– Я поздоровалась, – пожимаю плечами. – Пора ехать?

– Да… пора. Герман все еще выглядит шокированным, и я от этого ощущаю глубокое удовлетворение. Неужели его покорила моя красота? Если так – замечательно!

– Ты хочешь показать, как вжилась в роль? – наконец доходит до моего спутника, когда беру его под руку и мы направляемся к лифту. Все сотрудники пялятся на нас с огромным любопытством.

– Да, я очень стараюсь, дорогой, – продолжаю ехидничать. Вместе с тем у меня проскальзывает мысль, что порепетировать и правда неплохая идея. Тем увереннее себя буду на празднике чувствовать.

– Мне нравится твой энтузиазм, любимая, – ладонь босса ложится мне на талию и сжимает крепко. – Главное, не переиграть. Но должен признаться, такого я не ожидал.

– Какого? – делаю шаг назад, пока останавливаемся и ждем лифта.

– Такой красоты.

– О, спасибо любимый.

– Мне нравится, как ты это произносишь, любимая. Так и называй.

– Хорошо… спасибо за комплимент, но это лишь заслуга твоего стилиста. В этом наряде и с такой укладкой я не чувствую себя настоящей.

Нахмурившись, Герман пробегает взглядом по лифу платья, и его взгляд словно обжигает мою кожу, и вместе с тем чувствую приятное тепло, подобное ласкающим солнечным лучам.

– Соглашусь, что это не совсем привычный для тебя стиль, – произносит наконец свой вердикт Самойлов.

– Это ты выбирал платье? Или все сделала та девушка?

– Пусть это останется моим секретом.

– Но почему?

В этот момент лифт открывается, и я с изумлением понимаю, что мы уже на первом этаже. Я даже не заметила как!

– Валенки надевать не будем, – твердо заявляет Самойлов. – Моя машина у самого входа.

– Ладно, как скажешь, – пожимаю плечами, немного обидевшись. Что ему до моих валенок…

Усевшись в автомобиль, Герман еще раз оглядывает меня с задумчивым выражением лица.

– Еще раз хочу сказать тебе спасибо, что согласилась.

– Да уж… Авантюра та еще.

– Все будет хорошо. Потом нам надо будет серьезно поговорить.

– О, у вас еще какие-то на меня планы?

– Нет. Не пугайся, – вздыхает и трогается с места.

Дорога занимает около пары часов. Всю дорогу мы едва разговариваем, но вдруг Герман неожиданно касается пальцами моей руки, при этом – даже не взглянув на меня. Вздрагиваю. Ощущение, что напряжение между нами – взрывоопасно. Украдкой смотрю на его волевой профиль и худощавые черты красивого лица, невольно задаваясь вопросом, о чем босс сейчас думает. Что сделает, когда открою ему правду. Он не любит меня… в этом нет сомнений. Рассматривает как игрушку.

Но какова бы ни была ситуация, нас тянет друг к другу. Это невозможно отрицать…

Мысленно подсчитываю во сколько домой вернусь. Я маму конечно предупредила, что буду на юбилее старого босса, что будут все, и даже Вера с гипсом. Так что мамуля не будет переживать. К тому же, она очарована Германом. Но как я доберусь домой? Ведь уехать, скажем с Верой, учитывая мою роль невесты – некомильфо. Значит обратно меня повезет Герман. Ох… Может на обратном пути мне удастся открыть ему правду о ребенке?

Меня тяготит тайна. Меня тревожит будущее. Надо разорвать порочный круг, я это понимаю… И ничего не могу сделать.

Герман останавливает машину возле высокого белого забора, за которым ничего не видно. Ворота открыты, но он не заезжает внутрь. Везде сугробы. А я на шпильках…

Беспомощно смотрю на босса, который спокойно вылезает из машины. Идет к моей двери. Открывает ее.

– Помощь нужна?

– Нет… То есть… Зря ты не позволил мне надеть валенки, – говорю укоризненно.

– Ага, забыл, какие за городом сугробы. Ничего. На руках донесу, – с энтузиазмом произносит «жених».

– Кого? Меня? – смотрю на него испуганно и беспомощно.

– А что тут еще есть кто-то?

– Нет… Но я…

– Хватит упрямиться, дорогая. Ты же знаешь, какой я романтик.

И прежде чем успеваю придумать аргумент чтобы отказаться, Самойлов вытягивает меня из машины и подхватывает на руки.

Глава 18

Дом Самойловых и правда больше похож на настоящее поместье, очень большой, трехэтажный особняк из красного кирпича, запорошенный снегом. Вокруг сугробы, участок просторный, наверное, летом тут невероятно, наверняка ландшафтный дизайн. Сейчас же только расчищенные дорожки и несколько заснеженных елей, торчащих из сугробов.

Герман несет меня по одной из тропинок, при этом его дыхание даже не сбивается. Мне ужасно неловко что я в его объятиях, это смущает. Поэтому брякаю первое что приходит в голову:

– Дом красивый, – стараюсь добавить побольше восхищения в интонацию, но не получается. – И богатый, – добавляю через паузу.

– Теперь ты видишь, какой завидный жених тебе достался, дорогая, – не остается в долгу Герман.

– Да, пожалуй, надо задуматься обо этом, а то я как-то упустила из виду…

– Вот именно, босс посылает мне ослепительную фальшивую улыбку, и я, повернув голову, закрываю рот – а ведь собиралась продолжать пикировку. Сама от себя в шоке, но мне понравилось обмениваться колкостями… Это почему-то возбуждало. Замолчать же пришлось, потому что на крыльце я увидела родителей Самойлова, явно нас поджидающих. На маме Германа шикарная белая норковая шуба, небрежно наброшена на плечи. Из-под которой видно не менее шикарное золотое платье, переливающееся, явно дизайнерское. Антонина Григорьевна в данный момент невероятно похожа на величественную Элизабет Тейлор, разумеется в поздние годы этой великой актрисы. Так сказать, лучшие годы её зрелости. Но вот взгляд светской львицы падает на меня и тут же на лице возникает неприятная гримаса. Элизабет, то бишь Антонина, совсем не рада картине перед своими глазами. В ее взгляде на меня явственно проскальзывает осуждение.

– Поставь уже меня, дорогой, – цежу сквозь зубы. – Твоя мама смотрит на меня так, словно боится, что ты надорвешься.