Текст книги "Ребенок от Деда Мороза (СИ)"

Автор книги: Марго Лаванда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Мама так странно смотрит от меня, что натягиваю на себя одеяло до самого лба. Она подозревает что-то? Или на воре шапка горит?

– Ладно, все, ушла. Не прячься, – добавляет родительница ворчливо и скрывается за дверью. Я проваливаюсь в сон.

***

Проснувшись понимаю, что прошло уже довольно много времени.

– Как ты себя чувствуешь, Настюш? – голос мамы доносится как сквозь вату. – Я тебе липовый чай с малиной заварила. Выпьешь и будешь как новенькая.

Такой рецепт мне и правда всегда помогает. Но не в этот раз. Выпив, вскакиваю с кровати и несусь сломя голову в туалет. Меня выворачивает наизнанку.

– Ротовирусная инфекция, – качает головой мама. – Ну надо же, гадость какая к тебе прицепилась.

Киваю, потому что даже разговаривать не могу.

– Звонила Кира, кстати. Спрашивала, все ли в силе. Вы завтра планировали встретиться?

Боже, я совсем забыла! Мы и правда давно запланировали эту встречу. У Киры перед новым годом был день рождения, но работы было так много, конец года все-таки, я не стала отпрашиваться. Поэтому, мы договорились собраться после нового года, посидеть вдвоем, чисто символически отметить, поболтать.

– Извини пожалуйста, – звоню Кире вечером. – Завтра встретится никак не получится, у меня какая-то инфекция. Я совсем расклеилась, температура, рвота…

– Ох, очень жаль, – вздыхает в трубку Кира. – Тогда я сама к тебе приеду, навещу.

– Ну что ты! Ещё заразишь малышей своих, не надо.

– Так дети с Денисом путешествуют, а у меня на работе никак не вырваться, новый проект курирую. В первый раз вот разлучаюсь с ними, тяжело, тоскливо мне. Так что приеду, нужна компания.

– Как же ты их отпустила? – спрашиваю удивленно.

– Да у Дениса конференция по плану, в Арабских Эмиратах сейчас чудесная погода. Причем направление конференции именно детское, в приоритете сотрудники с детьми, так что мне особо раздумывать не пришлось. Дети очень хотели, к тому же Денис настолько заботливый отец, что я даже и не переживаю. Просто скучаю очень…

– Это я знаю, тебе очень повезло с мужем. А когда они вернутся?

– На следующей неделе.

– Но ты же все равно можешь заразиться от меня…

– Не боюсь я заразы, не уговаривай Настюш, я к тебе в любом случае приеду, – твердо заявляет Кира.

***

Мне совсем не хочется встречать подругу в таком раскалённом состоянии, поэтому заставляю себя выпить еще липового чаю, на этот раз мне становится полегче, даже температура спадает. Но у нас следующее утро мне снова ужасно плохо, тошнота, лишь бы до туалета добежать. Поэтому подругу встречаю, скрючившись в кресле. Сил хватило только на то, чтобы надеть на себя приличное платье.

– Привет дорогая, ну как ты?

– Лучше не спрашивай, – вздыхаю. – Такого со мной еще не было.

– Надо же, обидно как. Мне очень жаль… Может врача вызвать?

– Сейчас полегче…

– Интересно все равно, странная простуда. Никаких симптомов, ни кашля, и носом вроде не хлюпаешь…

– Ох, понятия не имею, но согласна, странный вирус какой-то, то проходит, то опять голова кружится, тошнота, измучилась просто со вчерашнего дня… Вторые сутки пошли на работе, пришлось взять больничный.

– Настюш, я пока с тобой Кира, к соседке схожу, – вмешивается в наш разговор мама.

– Да, хорошо мамуль, иди конечно.

Когда мама уходит, Кира бросает на меня странный взгляд.

– Стесняюсь, и все же спрошу. Это не может быть то, о чем я сейчас думаю?

– Я не понимаю, – смотрю на подругу с удивлением. – У тебя есть какое-то предположение о моей болезни? Я обязательно схожу к врачу. Завтра собираюсь, хотя не представляю, как до поликлиники доберусь в своем состоянии, наверное, на дом лучше вызвать… Ох, не люблю это все ужасно, но что делать, больничный то оформлять в любом случае нужно…

– Если что, можем узнать сейчас… Если есть вероятность, – снова удивляет меня странными словами Кира. – Я утром купила тест для Таи. Она попросила, я должна завезти ей после того как приеду от тебя. Но я и другой могу…

– Тая беременна? – восклицаю радостно.

– Пока не известно… Но ее тоже жестко тошнит, – Кира смотрит на меня пристально.

– Тошнит? Меня? Боже, ты что думаешь я…

– Я ничего не думаю, Насть. Я лишь предлагаю. Симптомы схожие. Но это может быть что угодно. И пока… пока твоя мама ушла к соседке, ты можешь, если конечно хочешь, рассказать… То есть, ты не говорила, что в твоей жизни появился мужчина… Таисия то замуж полгода назад выскочила. Они очень хотят детей, причем сразу. Такие влюбленные…

– Я… Нет! Нет!

Это все что могу произнести, хватаю ртом воздух как рыба, выброшенная из воды. Я не могу быть беременна… Это безумие… Это апокалипсис!

И тут вспоминаю свое новогоднее желание. Прихожу в еще больший ужас. Вот только что лежала в кресле едва живая. А сейчас ношусь по дому, как обезумевшая.

– Успокойся, Настен. Я так понимаю, это незапланированно… Но ты же знаешь, это не конец света! Это все равно радость, счастье! – пытается утихомирить меня подруга.

О да, история Киры тому подтверждение. Но я – другая. Мне того, что пережила моя подруга точно не вынести…

– Ты даже не представляешь, насколько это запланировано, – говорю с горечью. – Я в новогоднюю ночь желание загадала… Абсолютно сдуру. Я и ребенок… Как? Я ничего не знаю о детях. Нет, твоих карапузов я обожаю… Боже, мама меня убьет.

– А кто отец, дорогая? – осторожно спрашивает Кира. – В смысле, возможный отец… Мы ведь только предполагаем. Ты прости что я так влезла, мне ужасно неловко. Я только помочь хотела… Тест никогда лишним не бывает, если надо себя успокоить… Ты можешь мне все рассказать. Ведь знаешь мою историю! Я забеременела от незнакомства в момент, когда меня хотели купить как проститутку. Брр, звучит дико! Но теперь у меня самый заботливый, самый лучший в мире муж, прекрасные детки.

– У меня все не так, – отвечаю с мукой?

– Тогда давай забудем об этом разговоре! Прости мне мою бестактность.

– Нет, давай тест, – произношу, сцепив зубы.

– Ты уверена?

– Да! Он мне нужен.

– Может чаю сначала попьем?

– Поставь чайник. Я быстро…

– Настя! Дорогая! Все в порядке? Просто… ты там уже сорок минут сидишь… – слышится голос Киры из-за двери. Продолжаю сидеть на унитазе с опущенной крышкой и гипнотизировать тест, который держу в руках. Две полоски! Две! Этого не может быть! Это ошибка!

Так, надо срочно добраться до аптеки и купить еще парочку. А лучше штук десять. Я уверена, этот – бракованный. Одна ночь! Всего одна! Не могла я залететь вот так по-глупому. И мое идиотское желание… о чем я только думала? Дедушка Мороз, за что? Ты ведь должен был понять, что я совсем не это загадывала…

Вот такой идиотский поток бессвязных мыслей в голове. Да уж, не то… то есть… Я очень, очень хочу малыша. Но я, увы, неправильно желание сформулировала… Мне семья нужна, полноценная.

Нет, если я и правда беременна – я выращу этого ребенка, ни о каких абортах и речи не идет. Просто… Как это все будет? Придется с работы уйти. Ведь увидев мой живот, Самойлов… начнет вопросы задавать. А я что? Врать ему буду?

– Насть, ну правда, я сейчас за мамой твоей пойду, дверь сломаем. Выходи уже. Понятно и так, что на тесте две полоски. Давай обсудим! Чай остыл уже, дорогая!

Выхожу на ватных ногах, прижимаюсь к двери туалета.

– Что мне теперь делать, Кир? Что? Не представляю…

– Для начала пошли сядем, еще раз закипятим чайник, и ты мне все расскажешь. Настен, меня сюда как провидение привело, правда? Ну кто как не я понять тебя может? Ты ведь знаешь мою историю. Как похоже получилось.

– Даже не представляешь насколько…

– А ты расскажи, дорогая. Не держи в себе.

– Не представляю с чего начать.

– С главного, – ободряюще улыбается мне Кира. – Кто отец?

– Дед Мороз, – фыркаю и прячу лицо в ладонях.

– Что?! Настюш, разве сейчас до шуток? То есть… это конечно хорошо, что ты можешь иронизировать, но…

– Ты даже не представляешь, Кир, насколько наши истории похожи, – снова тяжело вздыхаю. – Какая уж тут ирония. Ты забеременела от босса, не зная, что он будет твоим боссом… Ну а я – знала…

– Что? Господи, ты меня до инфаркта доведешь! Ты забеременела от босса? От Федора Ивановича??!

В голосе Киры звучит неподдельный ужас. Все дело в том, что мы хоть и близки очень, но давно не виделись, несколько месяцев. А раньше встречались постоянно, собирались в любимом баре, я, Вера, Кира. Там еще одна наша любимая подружка Соня барменом работает. И я часто делилась подробностями своего бытия в фирме, особенно когда только устроилась. Все ведь было свежо – впечатлений масса. Ну и про босса, Федора Ивановича Петрова, я конечно рассказывала. Как уже известно, этот мужчина стар и лыс. Так что ужас Киры понятен, даже забавно сейчас смотреть на ее лицо.

– Скажи уже хоть что-нибудь, пока я окончательно не сошла с ума, – требует Кира.

– Нет, не от него… Столько всего произошло… Ты была за границей, не знаешь. Вера сломала ногу, и я замещаю теперь ее.

– Бедняжка! Как она? – восклицает подруга.

– Все будет хорошо. Но конечно нужна длительная реабилитация. Вера очень переживала за свое место, – вздыхаю. – Вот и попросила меня.

– А ты раз и умудрилась переспать с наследным принцем? – ошарашенно таращится на меня Кира. «Наследный принц» – кликуха Германа в нашем кругу. Ведь мы общались еще до его прихода на фирму, еще когда Вера была секретарем Самойлова-старшего.

– Получается так, – смущенно опускаю глаза.

– Ну ты даешь, Синичкина! Сколько ты у него секретаршей была? Ощущение, что я впала в кому на десятилетие…

– Мы… ночь, когда мы были вместе… случилась еще до перелома Веры, – признаюсь едва слышно.

– Так, хватит мучить меня обрывками информации, – рявкает Кира. – Давай все по порядку!

– Это произошло в новогоднюю ночь…

Если честно, непросто было воссоздавать, да еще и вслух, все те события. И все время что я вела свой рассказ – неосознанно гладила рукой живот. Я уже любила этого малыша. Все встало на свои места. Я попросила и мне был дал великий подарок. Остальное неважно…

– Знаешь, я всегда подозревала что тебе Герман нравится, – задумчиво произносит Кира.

– Это правда, – раз уж сегодня день откровенности, то на все сто.

– Тебе придется сказать ему об этом, ты это понимаешь?

Смотрю на подругу, чувствуя себя совершенно разбитой.

– Как я могу? – спрашиваю с болью. – Что это даст? Станет лишь хуже, запутанней. У меня будет малыш, а значит – мне нужны деньги. Очень. Надо поработать, пока живот незаметен… Потом уволиться. Глубоко вздыхаю и добавляю торопливо:

– Мы совершенно разные, глупо ждать что Герман женится на мне. Да и не хочу я замуж по залету! А вдруг захочет ребенка отобрать?

– Но он отец… И твой ребенок имеет право на алименты. Речь идет о новой жизни, растущей внутри тебя, которая ни в чем не виновата.

Понимаю это сердцем. Герман должен знать о ребенке. Но я не готова сейчас. Надо время. Хоть немного времени.

Уезжая, Кира взяла с меня обещание, что я обо всём всё-таки расскажу Герману. Я и сама понимала, что так необходимо поступить, и узнать, что он думает о произошедшем. В конце концов, мне стыдиться нечего, я не бегала за ним, добиваясь его внимания, скорее наоборот. Ну и конечно, о предохранении думать должны были мы оба. И как только мы могли быть настолько беспечными? Я не могла найти этому объяснения.

– Кира уже уехала? – спрашивает вернувшаяся мама.

– Да, мамуль. Я предлагала остаться ночёвку, но ей завтра на работу.

– Ну ясно, а ты как себя чувствуешь? Выглядишь получше. Завтра тебе в поликлинику?

– Наверное завтра я на работу поеду, мне уже лучше.

– Ты в этом уверена? Чего хорошего, если приедешь не долеченная? – качает головой мама.

– Схожу к врачу в холдинге, сдам анализы, там же есть бесплатный медкабинет для персонала.

– И правда, я об этом совсем позабыла. Может ты права, лучше сходить к хорошему врачу, уж в холдинге вашем он явно получше чем в нашей поликлинике, – кивает головой мама.

– Ага. Поставлю чайник, – направляюсь на кухню.

– Замечательно, с удовольствием выпью с тобой чайку, детка.

Мама идёт в ванную, я ставлю чайник, накрываю на стол. Мамуля испекла вчера очень вкусные пирожки, часть из них я положила с собой Кире в дорогу, она их обожает, особенно с вишней. Я немножко оставила к вечернему чаепитию.

Внезапно из ванной доносится громкий крик. Тороплюсь туда, сердце колотится от страха, вдруг что случилось, вдруг мама поскользнулась, ударилась. Но вроде она в порядке, сталкиваемся с ней на пороге. Вот только почему мамуля бледная как полотно? Нахмурившись, внимательно оглядываю ее, затем опускаю взгляд и вижу в ее руке… то, что я по своей тупости забыла спрятать! Нет, я все-таки безнадежная идиотка! Как можно забыть тест в ванной? Хочется надавать себе оплеух! Ну что сделано то сделано. Может и Герману сообщить таким же способом? – усмехаюсь про себя, хотя больше похоже на юмор висельника.

– Что это такое, Настя? Ты мне можешь объяснить? – голос матери дрожит.

– Ты же сама уже поняла, – вздыхаю. – Чего тут объяснять?

– Как это может быть?! Ты беременна?

– Мамуль, успокойся пожалуйста. Да, это так. Но знаешь, я ведь давно думаю о ребёнке.

– Я понимаю, тоже о внуках думала, но так неожиданно! Ты ведь ни с кем не встречаешься, насколько я знаю! Дочка, раньше ты мне все рассказывала… За последнее время ни словечка от тебя не слышала о том, что у тебя кто-то есть.

– Никого нет, так получилось… я буду матерью одиночкой…

– Это что, была случайная связь? – продолжает допытываться мама.

– Да… случайно. В новогоднюю ночь.

– И так понятно, все остальные ночи ты дома была… Кто же отец?

Мама смотрит выжидательно, а я молчу. И вдруг происходит взрыв, и моя всегда спокойная и рассудительная мама кричит:

– От кого?! От кого ты беременна, Настя? Ты… ты ведь не встречалась ни с кем! Парня даже нет… Или скрывала? Врала? – восклицает с отчаянием.

– Я никогда не врала, ну что ты говоришь, – кусаю губы, не зная, как признаться.

– Как же ты могла… я… не понимаю! Как беременна? Как снег на голову! Ты с ума меня сводишь, дочка, скажи же, как это вышло?

– Разве это важно?

– Кто отец, Настя?! Я требую ответа!

– Дед Мороз!

Виснет длинная пауза. Смотреть в лицо матери больно. Понимаю, что разочаровала ее. Презираю себя, чувство вины отравляет изнутри. Как же стыдно, как же больно… Зачем я сказала: «Дед Мороз»? Это уж совсем за гранью добра и зла! Мама решит, что я издеваюсь.

Наверное, она так и решила, потому что, не говоря больше ни слова, мама скрывается в своей комнате. Громко хлопает дверь, в доме наступает пронзительная тишина…

Чай я пила в одиночестве, и он был соленым от моих слез…

Глава 15

На следующий день, по дороге на работу, покупаю несколько тестов, приезжаю на работу на полчаса раньше, и планомерно писаю на каждый по очереди, засев в туалете. Гипнотизирую взглядом проступающие полоски. Но они не поддаются моему гипнозу и мольбам. На каждом тесте строго чертовы две штуки, раз за разом! Что приводит меня в отчаяние. Трудно переживать такой раздрай чувств, когда внутри растет нежность к зарождающейся внутри тебя жизни, и в то же время ужас от собственного положения. Был бы отцом кто угодно, только не Самойлов! Мой босс, к которому у меня слишком противоречивые чувства! К тому же, произошедшее грозит мне потерей работы, а в моем положении это смерти подобно. Вот такие мысли с утра, падаю за свой рабочий стол, обхватываю голову руками…

– Анастасия? – слышу удивленный голос босса. Поворачиваюсь. Герман стоит на пороге приемной, рядом с ним – Фролова, вот уж сюрприз нежданный, испепеляет меня яростным взглядом. – Ты что, уже поправилась?

– Да, и готова к работе, – заявляю твердо. – Не могла же я валяться месяц на больничном, – добавляю, вздернув подбородок.

– Могла бы и месяц, если надо, – тихо бормочет Самойлов. – Но я рад, что тебе лучше. Вика… тогда ты можешь идти на свое рабочее место, раз Настя вернулась, – обращается к покрасневшей как рак Фроловой, которую мое скорое выздоровление явно не радует.

Он что, позвал эту грымзу в секретари, пока я болела? Внутри разливается злость, не долго же босс печалился обо мне! Да что там, он вообще не печалился, а сразу нашел мне замену в лице Вики, которая только о том и мечтала, определенно!

Но Фролова не привыкла так просто сдаваться.

– Может быть Настя переживала, что вы тут без нее не справляетесь? Поэтому так поспешно вернулась? – спрашивает Вика со сладкой улыбкой. – Но тут все под контролем, Настенька. Ты вполне можешь поправлять свое здоровье сколько угодно, я тут успешно справляюсь.

– Не сомневаюсь, но я полна сил и вернулась к своим обязанностям, – твердо заявляю Фроловой.

– Идите на свое рабочее место, Вика, – тоном, не терпящим возражений, произносит Самойлов и Фролова, бросив на меня еще один злой взгляд, уходит.

– Значит, снова строю, Настя? – внимательно, даже я бы сказала пристально, оглядывает меня Герман.

– Как видите.

– Очень хорошо, прекрасно, я рад.

И больше не говоря не слова, босс скрывается в своем кабинете. Ну и как в такой ситуации я могу зайти в его кабинет и огорошить новостью о том, что он станет папочкой? Я раздражена, меня лихорадит от пережитой сцены, злюсь из-за Фроловой. Когда удается успокоиться и сосредоточиться на делах, Герман по интеркому озвучивает желание выпить кофе. Захожу в его кабинет с подносом, ставлю рядом ароматный напиток… Босс даже не удостаивает меня взглядом, погруженный в бумаги. На лице мрачное сосредоточенное выражение. Даже не по себе – не грозят ли холдингу тяжелые времена? – задумываюсь невольно. Вроде бы Герман проронил что-то подобное, но я ничего не поняла, смущенная его близостью.

Позже ещё раз захожу к Самойлову, для получения подписи на разных документах, и снова Герман занят, разговаривает по телефону, бегло просматривает листы, которые кладу поочередно перед ним, подписывает.

– Кстати, твоя мама звонила, – удивляет меня Герман, когда я уже направляюсь к двери. – Она не смогла до тебя дозвониться, поэтому набрала мне.

Шокированно замираю и резко разворачиваюсь к боссу.

– Откуда она знает, простите, ваш номер? – моему изумлению нет предела.

– Обменялись с ней, когда я был у вас гостях, – отвечает Герман таким тоном, как будто это абсолютно естественно. – Просковья Игнатьевна волновалась, ходила ли ты к врачу.

Босс замолкает и смотрит на меня вопросительно.

– У меня зарядка села, я сейчас перезвоню маме, – поспешно покидаю кабинет. У меня мороз по коже от мысли что за моей спиной мама и босс обсуждают мое здоровье. Это просто кошмар! Надеюсь, мама не сболтнула лишнего. А вдруг она специально позвонила Герману? Вдруг у неё уже есть подозрение насчёт отцовства?

Герман

Моя строптивая секретарша, (так про себя все чаще называю Синичкину), поспешно покидает мой кабинет, а я откидываюсь на спинку кресла, кручу головой в разные стороны, пытаясь снять напряжение с плеч и шеи.

Черт возьми, упрямство этой женщины начинает реально доставать меня! Чем больше я пытаюсь наладить с Настей контакт, тем неприступнее становится эта гордячка. Шарахается от меня как черт от ладана. Почему я так пугаю ее? И почему меня так тянет к ней?

Необъяснимо. Отчаянно.

Сначала сказал себе, что она права – нельзя мешать работу и отношения. Сказал себе, что буду держаться на расстоянии. И понял, что не могу.

Мне нравится в этой девушке почти все. Кроме упрямства. Нравится ее фигура. Ее глаза. Ее волосы. Даже ее мама мне, черт возьми, понравилась! Это ж вообще нонсенс!

И поцелуй на морозе. Горячий, жадный, уносящий в запредельное удовольствие.

Как назло, мне сейчас вообще не до отношений. На компанию нацелилась огромная акула, жаждущая поглотить нас. Все то, что так долго создавал мой отец, а последние годы – я, под угрозой.

Так что заморочки с отношениями точно не в списке приоритетов. Надо срочно что-то решать с контрактами, на которые нацелился конкурент. В этом мне может помочь, как ни странно, моя собственная мать. Она – давняя подруга одной семьи, с которой у меня как раз контракт в стадии подписания. Но это капризные заносчивые люди. С ними сложно вести переговоры. Я не из тех, кто бежит при первой же неудаче к матери под юбку. Но сейчас на кону не мои гордость и достоинство, а рабочие места моих сотрудников… Не будет контракта, целый отдел придется уволить.

Вот только мать уперлась, и требует взамен… Даже произнести мысленно тошно! Она желает видеть меня женатым. Причем ее идеальная кандидатура известна – Виктория Фролова. Я скорее прыгну в пропасть, чем свяжу себя с такой акулой. Вика красива, но совсем мне не нравится…

И снова перед глазами Синичкина.

В затылке начинает пульсировать боль. Такой плотный клубок проблем бизнеса и женских интриг – безумно раздражает. Я мог бы договориться с Викторией изображать пару, чтобы выиграть время и порадовать родительницу. Но почему-то представить такое тошно. Уж лучше просверлить себе дырку в черепе. Фролова назойлива, истерична. Терпеть не могу такой тип женщин. Но мать, как только услышала, что Настя заболела, тут же по телефону начала уговаривать меня «попробовать Вику в секретарши». Это ее навязчивая идея…

Как же я обрадовался утром, увидев на месте секретарши Синичкину!

Это даже странно. Настя ведет себя так, словно я ее раздражаю. Но в нашу ночь любви она была другой. Нежной и податливой.

Сегодня она была одета в узкие черные брюки, подчеркивавшие стройные ноги, и черный жакет. Слишком много черного, излишне строго, но от нее все равно исходит свет… Ее мелодичный голос, запах волос, дразнят и сводят с ума. Держаться на расстоянии безумно трудно.

Вздохнув, возвращаюсь к бумагам. Что толку мечтать о своей секретарше. Я ей не нравлюсь…

После обеденного перерыва направляюсь в зал заседаний, снова думая о Синичкиной. Похоже, я стал одержим ею. Даже снится мне эта невыносимая девица с завидной регулярностью.

А вот и Настя, собственной персоной, летит вниз по лестнице мне навстречу, да так быстро, словно черти за ней гонятся. Оступившись, летит прямо в мои объятия.

Удерживаю с трудом равновесие, поймав птичку в последний момент. Оба, покачнувшись, восстанавливаем равновесие. Настя откидывает голову назад, в глазах плещется паника. Да что такое, почему она меня будто боится? Что я такого сделал, когда умудрился внушить такой панический ужас?

Разозлившись, прижимаю Синичкину крепче к себе, буквально стискиваю в объятиях.

Как же это приятно. Она мягкая, податливая, ее великолепные груди вдавливаются в мой торс, и я хочу стоять так как можно дольше, впитывая ее. Познавая.

Настя, конечно же, наоборот старается отклониться подальше, но тем самым ее бедра лишь плотнее вжимаются в мой пах. Стискиваю ее талию, попав рукой в открытое пространство между спиной и юбкой. Гладкая, теплая, манящая кожа. Скольжу ладонью ниже и касаюсь края трусиков. Настя начинает судорожно трепыхаться.

Но я не отпускаю, прижимаю еще ближе – так близко, что могу почувствовать биение ее сердца, уловить еле слышные стоны с придыханием, вырывающиеся у нее.

В голове одна мысль – только о том, как безумно хочется ее поцеловать.

Что же в ней есть такое, что заставляет меня заводиться с пол-оборота и терять голову за считаные доли секунд?

Стоит коснуться Синичкиной – и вот я уже превращаюсь в натурального самца. Жажда пробовать на вкус ее губы буквально зашкаливает. Я хочу ее в свою постель, чтобы ее тело разгорячилось от наслаждения, а ноги крепко обхватили мою талию, чтобы глаза Насти закрылись в блаженном экстазе…

Как было в новогоднюю ночь.

Судорожный вздох Синичкиной касается моих губ, а ее ладони упираются мне в грудь…

– Отпустите… на нас уже смотрят. Спасибо… но отпусти же! – последние слова – умоляющим стоном, и я ослабляю хватку, но не отпускаю.

– Ты чуть не упала. Надо быть осторожнее.

– Знаю. Не умею ходить на каблуках…

– Так не ходи, раз это опасно для здоровья, – шепчу, наклонившись, ей прямо в шею, завороженно наблюдая как бьется на ней голубая жилка.

– Разрешите переобуться прямо сейчас? – дерзость возвращается к Синичкиной.

– Нет. Сейчас мы пойдем на обеденный перерыв.

– Я… у меня бутерброд.

– Ты за ним так бежала? – поневоле улыбаюсь. – Наверное, вкусный. Мама делала? Поделишься?

– Весь отдам, только отпустите! Это уже не смешно, на нас все смотрят, – фыркает на меня Настя.

– Это потому что ты обращаешь на них внимание. Зачем вертишь головой как китайский болванчик? Лишь бы на меня не смотреть, да?

Синичкина конечно тут же отвечает мне прямым взглядом.

Стоим бедром к бедру, нос к носу, так что невозможно не ощутить сопротивление, переполняющее мою строптивую секретаршу.

Наверное, именно это заставляет меня сжать крепко ее руку.

Тащу Настю за собой вниз по лестнице.

– Что вы делаете? Хватит, пожалуйста, Герман… Александрович… На нас же все смотрят!

– Мне нужна секретарша на время обеда. Буду делать заметки. То есть вы будете их делать, Настя. Будьте профессионалом, пожалуйста. Текущая сделка слишком важна, чтобы идти на риск все испортить.

Настя

Во всем виновато мое жуткое воображение. Ну и конечно мужчина, который находится рядом. Как я устала от эксцентричности босса! То он корову подоить желает, то на бутерброд мой покушается…теперь вот тащит обедать. И явно не спроста. Ну почему он такой сексуальный, мужественный?

Боссы не должны быть такими, это неправильно…

А еще он, возможно, спас мне сейчас жизнь. Что если бы слетела с лестницы кубарем? Что если б с малышом случилось плохое?

Я все же безнадежная идиотка. И куда я так торопилась? Уже не помню. Да и как тут помнить, если босс притискивает к себе.

Решительно упираюсь в его грудь. Самойлов бормочет что то неразборчивое и притягивает меня к себе, как возлюбленную, которой не являюсь. Когда осознаю, что оказалась в его крепких объятиях, меня охватывает паника. Надо срочно освободиться… Сию же минуту.

Но как же не хочется двигаться. Близость мускулистого тела, обнимающего меня, дает чувство защищенности, к которому я стремилась всю свою жизнь.

Но именно это чувство заставляет меня торопливо высвобождаться из рук босса. Все это слишком опасно.

Я и так все запутала…

Но потом босс снова возвращается к профессиональному, зовет на обед, говорит, что из-за работы. У меня нет причин ему не верить. К тому же, говорю себе, что это шанс. Я ведь должна рассказать ему правду.

Признаться в беременности.

Хоть и трушу просто дико…

Как в тумане, поглощенная собственными переживаниями, следую за боссом, сажусь в его автомобиль. Выхожу, позволяю ему отвести себя в ресторан, снять пальто… Так, стоп, а как оно на мне оказалось? Значит мы перед поездкой еще и гардероб заглянули… Надо же, не помню. Точно, как зомби. Все как сквозь вату….

Сижу за столиком в ресторане, Герман куда-то ушел.

– Что ты хочешь на ужин?

Подпрыгиваю от неожиданности, оборачиваюсь на звук низкого голоса. Босс подошел неслышно. Ну почему я веду себя так по-идиотски? Как кролик, напуганный лисицей!

– Извините… не слышала, как вы подошли. Я не голодна…

– Этого не может быть. Или ты из вечно худеющих дамочек? По тебе не скажешь.

Оглядывает при этом так внимательно, что чувствую, как начинаю заливаться краской.

Мне вдруг показалось, что Герман сейчас коснется меня. Аж дыхание прерывается. Но тем не менее сижу не шевельнувшись.

– Хорошо… Я буду суп.

Движение его губ похоже на улыбку, которую он предпочел спрятать в последний момент. Явно я забавляю его!

Закусываю нижнюю губу, которая уже слегка припухла, видимо сегодня я машинально не раз прибегала к этой привычке.

Герман вздохнув, опускается напротив.

– Так что за дело? Надеюсь вы не обманом меня сюда заманили…

– Настя, зачем мне заманивать кого-бы то ни было? – хмурится босс.

– Извините… Не так выразилась. Давайте приступим к делу?

– Давай сначала поедим. У меня в животе урчит.

– Вообще-то я тоже хотела кое-что рассказать…

– Мне? Хм, это интересно.

Официантка подходит к нашему столику, ставит корзинку с хлебом и два стакана воды. Один из которых хватаю и выпиваю залпом, пока Герман делает заказ.

Когда официантка уходит, пообещав, что все будет готово через пятнадцать минут, босс снова начинает внимательно изучать меня.

– Что такое? – стараюсь принять равнодушный вид, смотрю на второй стакан с водой, облизываюсь. Герман подталкивает стакан в мою сторону. Хватаю и снова жадно пью.

– Спасибо.

– Мне не жаль воды, Настя. Может скажешь, что тебя так беспокоит?

– С чего это вы взяли?

Издаю надломленный смешок.

– Мне так кажется.

– Вот именно. Вам показалось, Герман Александрович. То есть… у меня есть для вас новость… Но она не беспокоит меня.

– Ты не увольняться часом собралась? – хмурится босс.

– Нет…

Мне вдруг захотелось плакать. В один момент… Наверное, гормоны. Боже, как неловко… что Герман подумает обо мне?

Его рука вдруг опускается мне на плечо.

– Ты можешь рассказать мне обо всем. Мы с Верой были добрыми друзьями… С тобой я тоже хочу… наладить отношения. Понимаю, что это сложно. Но все возможно, я верю. Не расстраивайся так, Настенька.

– Не зовите меня Настенькой, – говорю сдавленным голосом, не поворачиваясь к нему.

Это слишком приятно слышать, – добавляю мысленно.

– Тебе очень подходит.

Отрицательно мотаю головой, в горле растет ком…

Обняв меня за плечо, босс начинает поворачивать меня к себе. Не понимаю, что он собирается делать. Чего хочет. Утешить? Или вкладывает во все эти действия интимный смысл?

– Я не хочу, чтобы ты страдала, Настя. Скажи мне, что я могу сделать, чтобы помочь…

Замираю в его объятиях. Почти не дышу…

– Герман! – громкое восклицание заставляет нас отпрянуть друг от друга.

Поворачиваемся одновременно на голос, и я холодею – мама босса взирает на нас с явным неудовольствием. Словно застала двух нашкодивших детей за очередной шалостью, и сейчас будет отчитывать. О да, она выглядит именно так: сердита, разве что пар из ушей не валит.

– Привет, мам. Рад встрече, – хотя, судя по лицу босса, не так уж он рад. Но понятно, что он другого и не скажет. Улыбается родительнице:

– Пообедаешь с нами?

– А я точно не помешаю? – недовольно вопрошает Антонина Григорьевна.

– Ну что ты, мам. А вот и наш заказ. Сейчас и тебе что-нибудь возьмем…

– Ты столько заказал, думаю, мне тут найдется какой-нибудь салатик, – морщит нос женщина, пока официантка расставляет перед нами принесённые блюда. Возле меня оказывается тарелка с ароматным супом, а потом еще с восхитительно выглядящим и пахнущим салатом.

– Вот, салатика мне хватит, – и тарелка ускользает у меня из-под самого носа.

– Этот салат я тоже для Насти заказал, – вздыхает Герман, смотря на тарелку, которую Антонина Григорьевна притягивает к себе.

– Мне вполне достаточно супа, спасибо, – замечаю поспешно, краснея от пристального взгляда мамы босса.

Антонина Григорьевна пожимает плечами и принимается за салат. Почему-то у меня ощущение, что первый раунд боя только что закончился не в мою пользу. А салат был в этом сражении неким сакральным предметом…