Текст книги "Оранжерейный цветок и девять растений страсти"

Автор книги: Марго Бервин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)

А когда проснулась, мы с Армандо пошли прогуляться по травянистым холмам прямо у океана.

– Правда, что вы никогда не искали девять растений? Мне надо знать.

– Да. Тут Эксли был прав. Конечно, у меня множество черенков девяти растений.

– Почему же вы сразу не рассказали мне, что надо искать? Почему просто не попросили помочь вам найти безымянное растение страсти?

– И ты бросила бы свою жизнь в Нью-Йорке? И стала бы искать так же долго и так же старательно?

– Нет.

– Вот потому-то и не попросил.

– Но ведь вы заставили меня чувствовать такую страшную вину из-за прачечной и растений.

– Ты была нужна мне, чтобы найти безымянное растение страсти. Твое сильное чувство вины было моей последней надеждой. Это единственное, что могло заставить тебя приехать в Мексику и искать растения. Я счел неожиданной удачей то, что из-за тебя обокрали прачечную.

Мы немного посидели молча, наблюдая, как рыбаки вытягивают длинные сети.

– Когда мы впервые встретились, ты сказала мне, что не любишь свою работу и если бы могла заняться тем, чем хочешь, то скорее всего выбрала бы опасные приключения, любовь и деньги. Помнишь?

– Помню.

– Ты получила все, о чем мечтала?

– Не знаю.

– Приключения?

– На десять жизней.

– Нашла любовь?

Я подумала о нас с Диего и Армандо с Сонали.

– Да, нашла.

– Деньги?

– На этот счет не совсем уверена.

Армандо открыл кожаную сумку и вытащил оттуда маленький черенок.

– Он от растения страсти. Насколько мне известно, в настоящий момент мы единственные обладатели редкого вымершего растения. В мире не осталось больше ни одного, и цена его очень высока. Возьми этот черенок, и он принесет тебе целое состояние.

– Зачем вам так нужен был цветок страсти?

– У меня есть все, что мне нужно, кроме счастья Сонали. Единственная вещь, которая что-то значит для нее, да и для меня тоже, – безымянное растение страсти.

Теперь Сонали будет счастлива. А у меня будет все, о чем я мечтал.

– У меня еще один вопрос.

– Давай.

– Как вы поняли, что, однажды попав в Мексику, я смогу найти его?

– Я ведь проверил тебя огненным папоротником. Из тысяч людей, с которыми я встречался в прачечной, из всех людей, с которыми знакомился и разговаривал, всего лишь десять получили огненный папоротник для укоренения. Из этих десяти только ты смогла его укоренить. Да и вообще ты мне понравилась. Поверь мне, нас бы здесь не было, если б не понравилась. Очень трудно отправляться в опасное путешествие с тем, кто тебе не симпатичен. Особенно в моем возрасте.

– Сколько вам лет?

Армандо засмеялся:

– Посмотри на холмы вон там вдали.

– А что, если бы я не нашла растение страсти?

– Мы оставались бы здесь до тех пор, пока не нашла. – Голос его был холодным и безжалостным. – Растение страсти – десятое растение. Начало нового цикла. Это часть твоей собственной мифологии и легенды. Цветок страсти – твой вклад в легенду.

– Я подумала, что, может, не захочу вернуться в Нью-Йорк, а останусь здесь с вами и Диего.

– Ты возвращаешься завтра. Я уже заказал билет.

– Я не готова.

– Тебе надо вернуться в свой мир и посмотреть, каков он для тебя теперь, после всего пережитого. Только тогда ты поймешь, чего ты по-настоящему хочешь и кто ты есть сама. И следовательно, сможешь сама выбрать свой путь в жизни.

Армандо положил мне руку на плечо и притянул к себе. Я знала, что стала частью его, а он частью меня.

– Мне можно увидеть Диего?

– Он ждет тебя.

Диего все еще лежал в кровати, но щеки его порозовели и округлились, а волосы, которые, казалось, отросли за ночь, были убраны в длинный блестящий хвост. В общем, он был таким же красивым и сильным, как до болезни. Противоядие сработало.

Я наклонилась и стянула эластичную ленту с его волос, они рассыпались, и я уловила знакомый кокосовый запах

Он приподнялся и сел, я обняла его, сильно прижав к себе

– Прости за то, что я сделала с тобой.

– Знаю. Я тоже сожалею.

– О чем?

– О том, что дразнил тебя. Сделай я так, как ты хотела, ничего бы не случилось. – Он улыбнулся своей широкой белозубой обезоруживающей улыбкой.

– Я нашла противоядие, пробормотала я ему в волосы.

– Знаю, – прошептал он в ответ. – И знаю, через что ты прошла.

– И я нашла безымянную бромелию.

– Расскажи, как ты нашла ее. – Он шептал мне прямо в ухо. – Расскажи мне все.

– Ты уверен, что захочешь слушать?

– Да. Я хочу услышать нашу историю. Расскажи ее мне.

– Она началась, когда я увидела тебя в тропическом лесу. Когда почти наступила на цикадофит и глоксинию, но ты как раз вовремя меня остановил.

– Это когда я заставил тебя вернуться за лунным цветком.

– Ты еще назвал его пуповиной.

– А потом мы шли к Касабланке через джунгли.

– А потом вдоль океана.

– Ты мне уже нравилась.

– И ты мне тоже. Ты познакомил меня с Тамацем Кауйюмари. С самым старым и большим оленем.

– Я спел тебе песню его духа.

– А потом он привел нас к теоброме какао.

– Я увидел, как пантера онка (черная пантера-ягуар) следила за тобой в джунглях, да еще два раза.

– Не следовало мне ездить на рынок без тебя, но ты спал.

– Зато ты встретила там кассиршу.

– И нашла мандрагору. И Chicorium intybus (цикорий). Растение невидимок.

– И встретила сотую Меллори.

– Да, и Меллори.

– А потом воспарила выше воздушного змея в саду страждущих синсемилл.

– Ее синсемилла возбудила во мне чувственность.

– Ты забрала всю ее женственность.

– Поэтому я так хотела быть с тобой. Поэтому-то я подсыпала тебе корень мандрагоры.

– Поэтому, и еще потому, что ты любишь меня. Это заставляет тебя делать странные вещи.

– Я люблю тебя.

– Знаю.

– Я выпила Datura inoxia (дурман индейский) и странствовала с черной пантерой в поисках противоядия.

– И еще ты видела энергетические нити деревьев.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что знаю.

– Я вдыхала запах ландыша, близко-близко, но запах твоей кожи все равно намного слаще.

– Но не такой сладкий, как твоей.

– Я танцевала с гремучей змеей.

– В жизни вообще много змей.

– А потом от вспышки молнии загорелось дерево по соседству, и я нашла безымянную бромелию.

– Как странно, что дерево загорелось в тропическом лесу. Ведь там очень сыро.

– Я нашла растение страсти. Десятое растение.

– Ты смогла найти его из-за своей страсти. Ты и дерево зажгла своей страстью.

– Я люблю тебя.

– Я тебя тоже люблю.

– И это наша история.

– Это верно: тот, кто нашел девять растений, обязательно должен найти то, к чему он стремится.

– Это правда.

– Давай скажем это вместе.

Мы начали:

– Лунный цветок, глоксиния, цикадофит, теоброма какао, мандрагора, цикорий, синсемилла, дурман индейский, ландыш и десятое растение. Бромелия. Безымянное растение страсти.

– Если хочешь увидеть растения, – сказал мне Армандо, – они принимают солнечную ванну на балконе. Думаю, они тоже хотят на тебя посмотреть.

Мы с Диего вышли наружу и, обогнув дом, поднялись по ступенькам на крыльцо. Был прекрасный солнечный день, я вытянула шею, чтобы взглянуть на море. Мы прошли по каменистой, поросшей мягкой травой земле, и я ни разу не посмотрела под ноги, потому что знала, что скорпионы мои друзья, и я им теперь доверяла. Потому что они убили моего врага.

По ступенькам мы вскарабкались на балкон на крыше дома и там остановились посмотреть на маму Диего, Лурдес Пинто, которая стояла около своей хижины. Она стирала белье на камнях у моря, словно ничего и не случилось.

– Где Эксли? – спросила я Диего. – Где его тело?

– Армандо с моей матерью кинули его в море. Она стирает одежду, чтобы отмыть кровь.

На длинном деревянном столе растения стояли рядком точно в таком порядке, в каком мы их нашли. Они были в цветочных горшках и залиты солнечными лучами, и, конечно, их окружала легкая дымка. Они выглядели яркими, счастливыми и стояли очень прямо.

Я прошла вдоль деревянного стола, чтобы осмотреть каждое растение со всех сторон. Мы с Диего шли обнявшись.

– Ты ведь улетаешь обратно в Нью-Йорк?

– Я не хочу.

– Ты ведь вернешься в Мексику?

Я улыбнулась.

– Хотелось бы.

Я огляделась, чтобы увидеть все в последний раз.

Десятое растение, растение страсти, как раз зацветало.

Часть третья
Город Нью-Йорк

Я вернулась в город в середине августа, самого жаркого месяца в Нью-Йорке. Было до того жарко, что на стоянке такси в аэропорту Кеннеди дорожный асфальт прилипал к подошвам кроссовок. Сначала я подумала, что наступила на жвачку, но это оказался подтаявший тротуар.

Не хотелось бы долго останавливаться на этой теме, но жара в Нью-Йорке радикально отличается от жары на Юкатане. Эта городская жара особенно плохо переносится из-за высокой влажности. Просто она была жарче. А если короче, в Нью-Йорке нет океанского бриза, чтобы охладить и освежить жар города, и нет растений, которые бы выделяли чистый кислород. В эту жару добавляется жар от моторов, генераторов и трансформаторов. От самолетов и машин, кондиционеров и выхлопных труб. Этот жар значительно более гнетущий, чем полуденный жар солнца, смягченный вечерним ветерком с океана, к которому я так успела привыкнуть. Жара в городе Нью-Йорке даже пахнет по-другому и на вкус другая, и тело мое отвергало ее, как чужеродное вещество, а отторжение проявлялось в кашле, чихании и состоянии постоянной тревоги и озноба. Я моментально все это возненавидела и винила себя за то, что позволила Армандо уговорить себя вернуться в самый разгар лета вместо осени, как я планировала сделать раньше.

За пятьдесят долларов я взяла такси до Манхэттена. За эта деньги я могла бы жить в Коста-Майе несколько месяцев.

Положительной же стороной дела было отсутствие у меня тяжелого багажа. Не было вообще никакого багажа. Даже рюкзака. Я оставила всю свою одежду в Мексике, потому что она или изорвалась в клочья, или просто износилась от многочисленных походов по джунглям. Замечательно изнашивать одежду до дыр вместо того, чтобы выбрасывать ее из-за того, что она просто вышла из моды. Словно опять вернуться в детство. В ту жизнь, когда джинсы были все в прорехах или становились настолько малы, что разрывались так легко, словно были сделаны из бумаги.

Я путешествовала налегке и легко, за исключением того, что сердце свое оставила в Касабланке с Диего и Армандо и теперь уже десятью растениями.

Я попросила водителя остановиться у овощного рынка на Юнион-сквер. Прошла мимо продавца моркови с грязной соковыжималкой, прилавков с распродажей полудохлых розовых кустов и шоколадных чипсов, мимо продавца кексов с малиной, бананами и грецкими орехами, прямо к тому месту, где впервые увидела Эксли, тому цветочному прилавку, где купила райскую птицу.

Теперь там уже обитал другой торговец, который также продавал растения – какие-то чахлые крошечные обвисшие растения и чуть живую лимонную вербену. Все они выглядели засохшими и несчастными, как выглядят обычно животные в зоопарке. Листья были сухими от плохого полива, казалось, они пытаются прижаться поближе к стеблю, экономя силы, вместо того чтобы широко, как крылья, раскинуться навстречу солнцу. Большинство цветков склонились к земле и были покрыты коричневыми пятнами. До своей поездки в Мексику я всегда полагала, что растения так и должны выглядеть.