Текст книги "Кровь оборотня (СИ)"
Автор книги: Маргарита Дорогожицкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)
ГЛАВА 4
Марьяна не успела уточнить у священника смысл его последней реплики, так как за окном прогремел отдаленный раскат, и разговоры присутствующих обратились к погоде. Касьенн предложила Давиду переночевать у них, чтобы тот не возвращался в грозу, при этом игнорируя отца Поля. Кажется, эти двое не очень ладили между собой. Положение спас Огюст:
– Отец Поль, вам тоже лучше остаться, чтобы…
– Нет, – сказал священник, вставая. – Я успею до грозы, мне недалеко.
– Но я думал обсудить…
– Лучше поговорите с отцом.
Марьяна улучила момент и выскользнула за священником, поймав того уже на пороге.
– Отец Поль, почему вы сказали, что покой мертвых уже потревожен?
Он покачал головой и выдал очередную загадку:
– Потому что зверь вернулся.
И ушел в сгущающиеся грозовые сумерки.
Давид хотел обсудить проект церкви с Огюстом тет-а-тет, без любопытных глаз, поэтому ему пришлось задержаться. Обескураженный реакцией старшего Шастелли, Давид досадовал, что не подумал о старом упрямце раньше. Все его планы рушились, ведь без укрепленного горного склона он не сможет построить выпестованный в мечтах отель. Еще эта неугомонная Марьяна со своими вопросами!.. Рассердила старого упрямца!
Он заглянул в кабинет к Огюсту, но там его не было. Давид уже собирался захлопнуть дверь, как услышал тихое шуршание из-под стола и заметил знакомую аппетитную попку в туго обтянутых брючках.
– Что вы там делаете?
– Черт!..
Она стукнулась головой о столешницу и выбралась из-под стола. На ее темных волосах виднелась паутина.
– Что вы делали под столом? – повторил Давид.
– Розетку искала.
Марьяна выпрямилась, вставая и что-то пряча за спиной.
– Розетку? – переспросил он, хмурясь. – В вашей комнате нет розетки?
– Есть. Но к моей зарядке не подходит. Я подумала, что может в кабинете…
Она явно здесь что-то вынюхивала. Ситуация нравилась Давиду все меньше. Он шагнул ближе и протянул руку:
– Покажите.
– Что?
– Зарядку покажите!..
Она попыталась уклониться, но он поймал ее за запястье. И тут Марьяна сама придвинулась ближе и потерлась о него всем телом, словно кошка. Давид опешил, однако близость привлекательной женщины разгорячила кровь.
– Покажите!..
Он успел заметить телефон и болтающийся провод с зарядкой, успел удивиться некоторой допотопности и громоздкости аппарата, успел выхватить краем глаза надпись «Iridium Go», но больше ничего не успел. Марьяна легко вывернула руку из его хватки и обвила его за шею, привлекая к себе. Ее лицо с завораживающе большими глазами оказалось так близко, что Давид задержал дыхание. Он был достаточно искушен в любовных играх и понимал, что его намеренно соблазняют и отвлекают, однако… Кровь застучала в висках, заглушая доводы разума. Он поцеловал Марьяну, приобнимая ее за талию. Женщина ответила на поцелуй, прижимаясь еще крепче и дразня язычком его губы. Тревожная предгрозовая духота раззадорила желание, и Давид подсадил Марьяну на стол, приспустив бретельку желтого топа и проведя рукой по груди. Марьяна уперлась рукой ему в плечо и отстранилась.
– Только безопасный секс!.. – выдохнула она ему в губы и оттолкнула, с удивительным проворством прошмыгнув к двери.
Давид остался стоять, тяжело дыша и чувствуя себя идиотом. Где-то далеко прогремел глухой раскат грома.
Он решил, что предложение хозяев остаться на ночевку не так уж и плохо. Он найдет презервативы и затащит эту мерзавку к себе в комнату, чтобы всю ночь доказывать, что он тоже за безопасный секс!.. А заодно и присмотрит за ней, чтобы перестала шнырять по дому и вынюхивать чужие секреты. Давид быстро спустился на первый этаж, лихорадочно размышляя, где бы найти презервативы. Заглянул в ванную комнату, но там не было. У старой Бернадетт спрашивать глупо и бесполезно, у Касьенн нельзя, она и так к нему неравнодушна, еще надумает себе что-нибудь, оставался Огюст, но с ним… Давид отбросил этот вариант и выскочил наружу. Машина у Марьяны была явно прокатная, а значит… Так и есть. Предусмотрительные владельцы автопроката частенько добавляют в аптечку или бардачок упаковку презервативов для залетных туристов. Давиду повезло, заветный пакетик оказался в бардачке. Зажав в кулаке свой трофей, он бросился обратно в дом, ежась от холодного ветра, в котором уже ощущались ледяные капли. Они его только еще больше разгорячили.
Давид нетерпеливо постучал в комнату Марьяны. Не дождавшись ответа, он толкнул дверь и оказался внутри. Пусто. Где она может быть? В распахнутое настежь окно завевал ветер. Давид с интересом огляделся, но не увидел ничего примечательного. Вещей у Марьяны почти не было. А где рюкзачок, с которым она была? Ветер хлопнул оконной рамой, и Давид подошел к окну, чтобы прикрыть его. Бросив беглый взгляд вниз, он успел заметить сверкнувшую белизну плеч и знакомый желтый топ. Мерзавка мелькнула в кустах дикой ежевики и исчезла из вида. Давид бросился вниз, кипя праведным негодованием.
Ветер усилился и шумел листвой. Куда она могла деться? Давид быстро пересек ухоженную часть сада и остановился, раздумывая. Марьяна проявила интерес к церкви, возможно ли, что она направилась туда? А вдруг она не та, за кого себя выдает? Или же вовсе… Он запретил себе думать о таком исходе, однако все же направился к церкви. Джильда дель Вино возвышалась над горным обрывом и зарослями маккии, опасно подступившим к старой винодельне. Недалеко располагалась и семейная усыпальница Шастелли, которая вплотную примыкала к церкви. Давид понимал, что старик не хочет тревожить покой предков, похороненных здесь, но усыпальницу никто трогать и не собирался. Всего лишь поднять тяжелые мраморные плиты в церкви и укрепить фундамент… Он не успел додумать мысль до конца, заметив Марьяну в увитой лозой беседке. Она стояла к нему спиной и что-то искала в рюкзачке. Давид собирался бесшумно подкрасться к ней, но успел сделать лишь пару шагов, как женщина вздрогнула и обернулась. Невероятно! Неужели она смогла расслышать его приближение в неистовых завываниях ветра?
– Безопасность превыше всего, – недобро усмехнулся он и показал упаковку презервативов.
На ее лице мелькнула досада. Она подобрала рюкзачок и покачала головой.
– Ну не здесь же…
– Именно здесь!.. – Давид решил, что больше не даст себя одурачить и получит свое здесь и сейчас.
– А вы не боитесь?
– Чего? – он загородил выход из беседки.
– Грозы, например.
Он отрицательно помотал головой и перехватил Марьяну, попытавшуюся проскользнуть мимо него. Давид припер ее к столику в центре беседки и заглянул ей в глаза. В полутьме они отливали зеленым, как у кошки. Поцелуй вышел глубоким, долгим и кружащим голову. Она слегка прикусила ему нижнюю губу, все еще упираясь ладонями ему в грудь, но он уже знал, что победил. От нее пахло дождем и кофе, его любимыми ароматами.
– Не боюсь, – запоздало ответил он.
– Оборотней тоже не боитесь? – ее голос прозвучал с возбуждающей хрипотцой.
Он медленно покачал головой, чуть отстранившись и разглядывая ее. Коснулся щеки, провел пальцем вниз, по шее, до соблазнительной ложбинки.
– Ну и ладно, – вдруг согласилась она и обвила руками его за шею.
Больше у нее не получится его одурачить. Он крепко обнял ее и подсадил на столик, вклиниваясь между ее бедер и терзая поцелуями восхитительно горячий рот. Нетерпеливое предвкушение сменилось упоением победы. Не торопиться.
Марьяна чувствовала острые покалывания в затылке, ее кошачья натура всегда так реагировала на электризацию воздуха. Она притягивала молнии. Если гроза застигнет ее
здесь, то жди беды. Но хуже всего было опять ощущение чужого взгляда, появившееся с приходом Давида. Кто-то следил не за ней, а за ним! Она заторопилась, сдирая с него и себя одежду, ставшую такой лишней, отдаваясь во власть жадных колючих поцелуев мужчины, чтобы поскорей отделаться от случайного любовника. Но этот коварный лис не позволил ей сделать все быстро. Он проник в нее и стал двигаться с томительной осторожностью, то почти целиком выходя из нее, то медленно погружаясь глубже и глубже… ускоряя темп толчков, опьяняя и возбуждая… пока не обезумел окончательно… и не вспыхнул горячей волной наслаждения…
– Черт, черт, черт!.. – простонала Марьяна, выгибаясь и царапаясь.
Он закрыл ей рот поцелуем, все еще находясь в ней. Она зашипела и попыталась отстраниться. Ей надо успеть до грозы!..
– Это какое-то безумие… – выдохнул он и ослабил хватку.
– Да…
Она ухитрилась поменяться с ним местами, прижимая его к столику в беседке, и скользнула перед ним на колени, спуская ему брюки до щиколоток с недвусмысленным намерением. Он послушно откинул голову, уперся руками в столик и прикрыл глаза в предвкушении нового наслаждения, но… Марьяна подобрала с пола рюкзак и одежду, нырнула в заросли маккии и была такова. Стена дождя накрыла старый сад.
ГЛАВА 5
Ей было немного совестно перед Давидом и еще тревожно за него. Ведь кто-то следил именно за ним, а она бросила его в довольно уязвимом положении. Но не в привычках Марьяны было долго терзаться угрызениями совести. Оказавшись в убежище церкви, она напрочь забыла о Давиде.
Мрачная темнота пространства Марьяну не пугала. Кошка прекрасно видела в темноте, разве что на слух теперь полагаться было нельзя. Гроза гремела над головой, оглушая и нервируя женщину. Ее рассуждения были просты. Винодельня
располагалась рядом с церковью, значит, где мог быть старый винный погреб? Разумеется, под церковью! То-то старый Шастелли занервничал, когда Давид заявил ему, что надо вскрывать мраморный пол. Правда, совершенно непонятно, почему семья сама не открыла погреб. Ведь там могло сохраниться вино… страшно подумать какого года… ну или превратиться в самый дорогой винный уксус. Предков они не хотят тревожить, ха!.. Или же они просто выдерживают интригу, чтобы потом разыграть главный козырь и выставить коллекцию старинных вин на аукционе Сотби где-нибудь в Гонконге или Нью-Йорке?
Церковь сильно пострадала от времени. В одной из стен виднелась трещина, сквозь которую задувал ветер, когда-то прекрасные витражи были разорены, алтарь стоял в полном запустении, и только подпорки лестницы, ведущей к звоннице, свидетельствовали о том, что церковь начали приводить в порядок. Марьяна распласталась на полу, приложив ухо и постукивая костяшками пальцев по мраморным плитам. Она вся превратилась в слух, тщетно пытаясь уловить пустоту, которая бы свидетельствовала о скрытом погребе. Интересно, а как Давид определил, что в фундаменте трещина? Может, зря она теряет время? Он мог тут все обыскать до нее и даже найти то, что сейчас искала она. Марьяна добралась в своих простукиваниях до алтаря, который отделялся от остальной части церкви ступеньками, и уселась на полу, задумавшись. Будь она на месте первых Шастелли, только приехавших на Корсику, где бы еще, кроме церкви, она разместила погреб? Некое полузабытое воспоминание… неуловимая ассоциация… смутная мысль мелькнули в памяти и пропали. Марьяна нахмурилась и обратила свой взор к северной стороне, которая, по словам священника, давала усадку. Подошла к ней и провела ладонью по стене. И только тут заметила зияющий пролом в полу… сделала к нему осторожный шаг… В следующий миг на нее обрушилось что-то тяжелое, обдав зловонным дыханием. Не удержав равновесия, Марьяна рухнула в темноту, ударилась головой о камни и потеряла сознание.
Она пришла в себя от выкриков, доносившихся откуда-то издалека. Кто-то звал ее по имени сквозь шум дождя. Звал неправильно, коверкая имя на французский манер и превращая в Марианну. Застонав, она села и пощупала голову. Пальцы оказались в крови, рана на затылке неприятно саднила. Зрение сфокусировалось, и она наконец увидела, где находится. Железные кольца на потолке, подпорки под бочки, сырой запах земли и металла. Погреб… Вернее, малая его часть, потому что закуток, куда провалилась Марьяна, был тесен, большую его часть занимал обвал. Марьяна задрала голову. На нее кто-то напал и столкнул сюда. Но провал в полу уже был до ее прихода в церковь, его никто не скрывал, так почему же?.. Может быть, за тем обвалом есть тайный ход? Она подползла к обвалу и попыталась сдвинуть один из камней, но только сломала ноготь.
– Я здесь!.. – крикнула Марьяна.
Она могла бы и сама выбраться из ямы, но у нее кружилась голова. Наверняка, заработала себе сотрясение мозга.
– Здесь! В церкви!.. Я упала!..
Через несколько минут в проеме показался Давид. Он посветил на нее фонариком с телефона и выругался.
– Черт бы вас побрал, Марьяна!.. Как вы там оказались?
– Меня кто-то толкнул! – огрызнулась она. – Вы меня вытащите или так и будете любоваться?
– Не понимаю, что она там делала, – повторила Касьен, ревниво косясь на Марьяну. – Как она могла туда упасть?
Давид и сам не знал, что думать. Он чувствовал себя уязвленным из-за Марьяны, что поманила и бросила его в интимный момент, но в то же время, у нее был такой жалкий вид, когда он нашел ее в яме…
– Это я виноват, – сказал он прежде, чем Марьяна успела что-то ответить. – Она захотела посмотреть церковь, о которой мы говорили за ужином, и я повел ее… но недосмотрел.
Касьенн поджала губы.
– Вам нужен врач? – спросила она пострадавшую ледяным тоном.
Марьяна сидела на диване, кутаясь в одеяло. Она насквозь промокла, волосы слиплись от крови. Возле гостьи хлопотала Бернадетт, дезинфицируя рану и порезы на руках. Огюст отвел Давида в сторону и тихо спросил:
– Что у вас там произошло? Я надеюсь, ты ничего… эмм… не сделал ей? У нее вид такой, словно ее возили по полу…
Давид вспыхнул.
– Ничего против ее желания, уверяю тебя.
Марьяна встала и, пошатываясь, направилась к лестнице со словами:
– Со мной все хорошо, просто трудный день. Мне надо поспать. Спокойной ночи.
Давид поднялся в гостевую комнату, где старая Бернадетт уже постелила ему, однако замешкался у двери. Ему нужно было все прояснить с Марьяной. И лучше это сделать сегодня, чем откладывать до завтра.
– Можно? – постучал он и сразу вошел, не дожидаясь разрешения.
В комнате ее опять не было. Какого черта?.. Где ее носит? Но тут дверь ванной комнаты распахнулась, на пороге появилась Марьяна, с полотенцем на голове и в тонком халатике. На колене у нее красовался свежий кровоподтек, на щеке была заметна царапина. Глядя на женщину, Давид остро ощутил и собственные царапины, оставленные ее ногтями в порыве страсти.
– Нам надо объясниться, – сказал он.
– Давайте завтра. Я устала, – зевнула она и стянула полотенце с головы.
– Я прикрыл вас перед Шастелли, однако мы оба знаем, что вы сами пошли за каким-то чертом в церковь. Что вы там искали? Что вынюхивали в кабинете?
Она задумчиво посмотрела на него и фыркнула.
– Еще скажите, что я сама упала в яму. Не выйдет. Меня туда кто-то толкнул. Тот, кто следил за вами.
Ее слова Давида обескуражили.
– Следил за мной? Что за глупость?
– Подумайте, кто это мог быть, – Марьяна села на кровать и стала расчесывать волосы, словно намеренно дразня его этими плавными тягучими движениями. – Кто подсматривал за нами в саду и кто мог обозлиться на меня до такой степени, чтобы столкнуть в яму.
– Вы имеете в виду женщину? Ревнивую любовницу? – изумился Давид. – Боже мой, да с чего вы вообще взяли, что за вами кто-то следил?
– Не за мной, а за вами. У меня чутье. Кстати, этот некто двигался настолько бесшумно, что я не уверена… что это вообще человек.
– Слушайте, не пытайтесь сбить меня с толку этими глупостями, – разозлился Давид. – Я задал вам вопрос. Что вы делали в церкви?
Она пожала плечами.
– Искала «Кровь оборотня».
– Послушайте, я серьезно вас спрашиваю!..
– А я более чем серьезна… Я приехала сюда не только заключить договор на покупку вина Шастелли, но и разузнать все о старинном рецепте… Кстати, вы знаете корсиканский? Что на нем означает слово «лупо»? Оборотень?
– Марьяна, вы же современная здравомыслящая женщина! Неужели вы верите в подобную чушь?
Она загадочно усмехнулась.
– Вы не верите в то, что оборотни существуют? Напрасно, напрасно… Кстати, а о чем толковал священник, когда говорил, что зверь вернулся?
Он осознал, что она опять ухитрилась перетянуть одеяло на свою сторону и выведывает у него детали вместо того, чтобы объяснить свое странное поведение.
– Понятия не имею. Я в деревенские бредни не вникал. Но если вам интересно, можете спросить у старой Бернадетт или съездить в деревню, где любая выжившая из ума старуха расскажет вам с дюжину подобных баек.
Давид сердито направился к двери, однако пришедшая в голову мысль заставила его остановиться.
– Кстати… Могу завтра отвезти вас в деревню, если хотите, – и добавил с толстым намеком. – Заодно куплю презервативы.
Она как раз втирала мазь в синяк на колене, но при его словах подняла голову и уставилась на него со странным выражением.
– А у себя в доме вы не держите стратегический запас?
– Нет, – растерялся он. – Зачем? В деревне не осталось молодых, а Касьенн – жена моего…
Она продолжала смотреть на него, и он поправился.
– Моего делового партнера. Спокойной ночи.
– То есть чужака здесь бы сразу заметили? – не успокоилась она.
– В точку. Поэтому вас никто не толкал, – с этими словами он вышел из ее комнаты.
– Ну мне-то лучше знать, что со мной произошло, – ухитрилась она оставить последнее слово за собой.
Он прикрыл дверь, однако перед глазами все еще стояло ее лицо со слегка припухшими губами… Давид так остро представил, как овладеет ее ртом, и то обещанное наслаждение, которое упустил сегодня, что ему немедленно захотелось вернуться и опрокинуть ее на кровать. Не торопиться. Завтра, все завтра. Марьяна никуда от него не денется.
ГЛАВА 6
Ночная гроза принесла долгожданную свежесть. Установилась отличная погода, в такую хорошо махнуть куда-нибудь на море… плавать и загорать в уединенной бухте… и заниматься любовью. Давид сидел на террасе, потягивая утренний кофе и наслаждаясь видом, который открывался на залив и горы.
– Мадемуазель Стожар уже встала? – спросил он у старой Бернадетт.
– Дрыхнет, – буркнула старуха, ставя перед ним тарелку его любимых соленых канистрелли.
Давид улыбнулся. Бернадетт была сварливой и вздорной, но по-своему милой. Или он просто к ней привык?..
– Она хотела съездить со мной в деревню. Думаю, стоит ее разбудить, иначе придется ехать по жаре.
– Она собиралась осмотреть виноградники с Огюстом, – сказала Касьенн, появляясь на террасе.
Если раньше Давид сомневался, то теперь окончательно убедился – Касьенн положила на него глаз, и появление незваной соперницы ее не радует. Ему не нужны были осложнения, поэтому он сказал:
– Тогда ее тем более стоит разбудить. Поднимусь к ней.
Когда он проходил мимо нее, Касьенн придержала его за рукав.
– Огюст сказал, что у тебя с ней что-то было.
– Я свободен, она тоже не связана узами брака, так почему мы должны перед кем-то отчитываться? – довольно резко ответил он и сбросил ее руку.
– Этот контракт для Огюста важен, – крикнула она ему вдогонку. – Я не позволю тебе все испортить.
Он постучал в дверь, не дождался ответа и вошел в комнату.
– Просыпайтесь, – позвал он, но ответом ему было гнусавое похрапывание из-под подушки.
Давид сдернул одеяло. Марьяна не обременяла себя пижамой или ночной сорочкой. Давид вздохнул и вернул одеяло на место.
– Просыпайтесь, – он сдвинул подушку и щелкнул пальцами над ухом сони.
В ответ раздалось что-то маловразумительное на чужом языке. Давид предположил, что его послали.
– Или вы упустите свежую порцию деревенских слухов про оборотней, – сказал он громко и четко, чтобы до Марьяны дошло.
– Ммм?.. – она приоткрыла один глаз и уставилась на него
– Вы хотели съездить в деревню, а еще Огюст собирался показать вам виноградники. Надо успеть до дневной жары. Просыпайтесь.
– Идите к черту, – раздельно выговорила Марьяна по-французски и завернулась с головой в одеяло.
Давид подивился такому упрямству и сдернул с нее одеяло.
– Кофе. Если не встанете сейчас, кофе вам не достанется.
Она пробормотала что-то нелестное в его адрес на своем языке, но села, нисколько не смущаясь наготы. Давид улыбнулся и добавил:
– Я подожду вас на террасе. Поспешите, а то кофе остынет.
Марьяне требовалось не менее двенадцати часов сна в сутки, особенно после смены часовых поясов, и она не выспалась, а потому была злой на весь белый свет и особенно на подлого лиса, посмевшего разбудить ее в такую рань. Она спустилась вниз, на запах кофе, и застала Давида на террасе.
– Прекрасный вид, – улыбнулся он ей и кивнул на залив. – А вот если бы вы встали еще раньше, то могли бы полюбоваться восходом солнца.
Увы, запас матерных французских слов у Марьяны был ограничен, поэтому она не удостоила наглеца ответом, плюхнулась в плетеное кресло и потянулась за чашкой с кофе.
– А где пенка? Я люблю кофе с молочной пенкой.
– Ну простите, – развел он руками и хитро ухмыльнулся. – Буду знать… на будущее. Попробуйте канистрелли, это национальное корсиканское печенье.
– Не люблю сладкое.
– Они соленые.
Она мрачно захрустела печеньем, которое хорошо зашло под кофе, и сама не заметила, как уплела все, что было на тарелке. Давид с лукавым прищуром иногда поглядывал на нее и молчал. Марьяна ощущала себя тем трофеем, который мужчина готов снова и снова завоевывать, и ей это не нравилось. По таким правилам она играть не собиралась. Кошке были чужды человеческие условности, случайный секс ее мало смущал, но беспокоили последствия. Этот лис явно так просто от нее не отвяжется…
На террасе появился Огюст.
– Доброе утро. Марьяна, вы готовы?
Давид встал и сказал:
– Мадмуазель Стожар хотела еще потом съездить со мной в деревню, поэтому могу составить вам компанию.
Винодел кивнул:
– Отлично, тогда и отвезешь ее обратно. А мне надо успеть в город до двенадцати.
Давид улыбнулся и бросил на Марьяну торжествующий взгляд, в котором ясно читалось – попалась, голубушка. Марьяна пошарила по пустой тарелке, ничего больше не нашла и облизнула пальцы с солеными крошками канистрелли. Голодная и невыспавшаяся, прекрасное начало дня…
Марьяна прикрыла зевок ладонью и поерзала на переднем сиденье. Огюст продолжал свой рассказ, плавно ведя машину по дороге.
– Жемчужина острова – Кап-Корсо… В восемнадцатом веке отсюда уходили корабли в Южную Америку… и мой предок тоже не стал исключением… Он уехал туда и разбогател на торговле кофе, но тоска по родине заставила его вернуться…
Марьяна не выдержала и перебила:
– Расскажите лучше про Геную.
– Что?
– Ваши предки торговали вином с Генуей?
Она заметила в зеркальце заднего вида хитрую ухмылку Давида, сидящего позади:
– Огюст, мадмуазель Стожар все никак не дает покоя «Кровь оборотня».
По лицу винодела пробежала тень раздражения. Он вильнул машиной, объезжая ямку, и Марьяна едва не стукнулась головой о стекло.
– Я не знаю, почему вы решили…
– Месье Дашкевич видел надпись на табличке в старой винодельне, – припечатала она.
– И что?
– Это значит, что ваша семья когда-то изготавливала вино по особому генуэзскому рецепту.
– Может быть. Но мне об этом ничего неизвестно, – Огюст поджал губы.
– Вы не думали, что там, под церковью, может быть старый винный погреб?
Винодел вздохнул.
– Послушайте, Марьяна, – начал он, – мои предки бежали на Корсику из Франции, спасаясь от мора и нищеты… Вы знаете историю? 1769 год, закончилась Семилетняя война, страна была истощена, неподъемные налоги. Первые Шастелли были бедными пастухами. Они не торговали вином. Это уже здесь… прониклись местными традициями, стали не только разводить коз, но и выращивать виноград.
– Интересно, – сонливость с Марьяны слетела, ей действительно было интересно. – Ваши нищие предки приплыли на Корсику и вместо того, чтобы обживаться, построили… церковь?.. Она же была построена в том же году, в 1769, верно?
Давид продолжал ухмыляться, явно наслаждаясь их пикировкой.
– Марьяна, вы верующая? – спросил Огюст.
– Эмм… нет.
– Тогда вы не поймете.
– Что не пойму? Вы хотите сказать, что ваши предки были настолько ревностными католиками, что сразу бросились строить церковь, отказывая себе в куске хлеба?
– Именно так все и было. А кроме того, церковь была еще и укрытием. Корсика тогда страдала от набегов пиратов, все, кто мог, уходил в горы и разводил коз, но тем, кто оставался, было нужно где-то…
– Вот именно, что где-то! Где-то в церкви должен быть схрон или тайный ход… или подземелье!..
– Мне кажется, мадемуазель Стожар всерьез вообразила себя кладоискательницей, – опять встрял Давид.
Марьяна раздраженно царапнула обшивку сиденья.
– Кто ищет, то всегда найдет, – парировала она. – А кто сидит на попе ровно, тот останется с носом.
– Марьяна, я бы и сам не отказался от сундука с золотыми пиастрами, – улыбнулся винодел. – Но увы… реальность такова, что под церковью нет ничего, кроме костей наших предков. Усыпальница была построена много позднее, в начале девятнадцатого века, а до этого все поколения Шастелли находили последний приют в церкви.
Давид перегнулся и вклинился между водительским и пассажирским сидениями:
– Марьяна, если вам интересны архитектурные особенности Джильда дель Вино, то у меня дома есть результаты картирования.
Машина подпрыгнула на ухабе, и Марьяна с тоской ощутила, как в урчащем от голода желудке переворачиваются одинокие канистрелли.
– Я не понимаю, – упрямо повторила она. – Почему не проверить? Даже если под мраморными плитами нет ничего, кроме костей, вы же все равно можете вскрыть их и убедиться? Просто на всякий случай. Кстати, бутылка старинного вина…
Машина снова вильнула и подпрыгнула так, что Марьяна едва не прикусила язык, клацнув зубами.
– … бутылка может стоить на аукционе порядка ста тысяч долларов! Или даже больше!..
P.S. Дорогие читатели, ваши комментарии и оценки очень вдохновляют автора и способствуют более частой и объемной выкладке истории.
