Текст книги "Кровь оборотня (СИ)"
Автор книги: Маргарита Дорогожицкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)
ГЛАВА 7
Вблизи виноградники Шастелли выглядели непрезентабельно. Лозы были низкорослые, с пожелтевшими листьями и гроздьями плотно скученных мелких ягодок. Зато издалека весь склон горы казался исполосованный желтыми рядами виноградных лоз, как будто расплавленное золото каскадом стекало по горе, и это действительно производило впечатление. Марьяна выбралась из машины, демонстративно отвергнув руку помощи от Давида и придерживая соломенную шляпку от ветра.
– Кажется, что здесь немного пустынно, но это не так. Виноградники отнимают много времени, например, сейчас настала пора так называемого «зеленого урожая», который заключается в обрезании нижних листьев, чтобы дать остальным больше жизненных соков…
Марьяне это было неинтересно, она рассеяно ковырнула носком почву, больше похожую на песок или глину. Огюст заметил ее движение и пояснил:
– У нас меловая почва, щедро питающая виноград. Сорт Бьянко Джентл растет только здесь, нам удалось восстановить его по всего нескольким столетним лозам… почти погибшим…
Его перебила трель телефонного звонка.
– Извините, мне надо ответить. Вы идите, а я вас догоню.
После грозы воздух был упоен медово-солнечным ароматом и наполнен жужжанием пчел.
– Попробуйте, – Давид отщипнул ярко-желтую виноградинку, посмотрел сквозь нее на солнце и поднес ко рту Марьяны. – Она цвета ваших глаз.
Она поморщилась, но позволила накормить себя ягодкой. На вкус та оказалась терпко-сладкой, и скулы сразу свело. Марьяна не любила сладкое.
– Ах да, вы же не любите сладкое, – как будто прочитав ее мысли, сказал Давид и опять обезоруживающе улыбнулся. – Ну простите. Знаете, мы можем отправиться в город и пообедать в каком-нибудь уютном ресторанчике…
В животе предательски забурчало. Марьяна покачала головой.
– Мне надо в деревню.
– Тогда мне придется кормить вас собственноручно приготовленным обедом, – шутливо погрозил он ей пальцем. – Вы же не откажетесь заглянуть ко мне и перекусить? Разумеется, после опроса местных жителей на предмет оборотней и зарытых кладов.
Он откровенно насмехался над ней и одновременно демонстрировал, что не откажется от своего намерения затащить ее в постель. Ну-ну…
Давид любовался женщиной. Марьяна сменила брючки и топ на легкое белое платье в черный горошек, которое добавило ей элегантности… элегантности настоящей авантюристки. Или шпионки. Давид улыбнулся и поймал раздраженный взгляд Марьяны поверх черных очков. Кажется, она не в духе из-за раннего подъема, но ничего, он сможет поправить ей настроение… хорошим сексом.
– Прошу прощения, – догнал их Огюст. – Звонили из мэрии. Давид, мне надо с тобой посоветоваться. Марьяна, вы нас извините?
Она кивнула и с независимым видом пошла вперед, соблазнительно покачивая бедрами. Высокие каблучки ее босоножек утопали в почве.
– Что случилось? – понизил голос Давид.
– Это о том, что ты вчера предложил. Ты уверен, что сможешь поднять плиты и вернуть их на место, не потревожив… в смысле, не оставив следов?
– Да, конечно. А что? Ты решился?
– Отец ушел в горы по своему обычному маршруту. Его не будет больше недели. Тебе хватит?
Давид сузил глаза, выражение его лица стало жестким и решительным.
– Должно хватить. Если нанять бригаду из Бастии, то рабочие смогут приступить к демонтажу уже завтра.
– Я съезжу и обо всем договорюсь. Но придется доплатить за срочность, – и винодел многозначительно посмотрел на Давида.
– Хорошо. Деньги не проблема.
Марьяна остановилась метрах в тридцати от них и стала задумчиво обрывать виноградные листья.
– Вредительствуете? – поспешил к ней с улыбкой Огюст. – Пойдемте, вам наверняка еще хочется взглянуть на винокурню. Уверяю вас, она более современная, чем та, в которую заглядывал месье Дашкевич.
Давид на винокурню не пошел, оставшись ждать возле машины. Ему еще надо было сделать пару важных звонков, чтобы освободить остаток дня. Он удивлялся собственной настойчивости, с которой добивался Марьяну, потому что всегда считал себя расчетливым сукиным сыном, не поддающимся мимолетной страсти. Но эта женщина кружила голову, словно вино… ледяное вино. Он улыбнулся. Его расчет оказался верен, Огюст был в отчаянном положении и согласился с планом дождаться ухода старика в горы и вскрыть плиты, чтобы укрепить фундамент. Неделя. Должно хватить. Хотя в его руке есть и другие козыри. Уже скоро. Он окинул собственническим взглядом виноградник и Марьяну, появившуюся на дороге. Она тоже достанется ему.
Сев в машину, Марьяна вдруг заявила:
– Я передумала. Хочу вернуться в дом Шастелли.
– А как же деревня и сбор слухов?
– Отвезите меня в дом Шастелли, – упрямо повторила она, и ее глаза опять сверкнули кошачьим блеском.
Давид вздохнул. От своих планов он так легко не отступался.
– Напрасно… Там вас ждала такая восхитительная история о бедной пастушке и злом волке-оборотне… после встречи с которым бедняжку никто больше не видел…
Марьяна приспустила темные очки на нос и одарила его скептическим взглядом.
– Неужели?
– Слово бой-скаута! – отсалютовал он ей и завел мотор. – Кроме того, мне все равно надо заехать в деревню, но если вы торопитесь, могу вас высадить по дороге. Пойдете пешком.
Он опять подивился тому, что не угадал с реакцией. Другая бы на месте Марьяны капризно надулась или, наоборот, потребовала бы остановить машину, заявив, что дойдет сама или поймает попутку. Неужели он так плохо разбирается в людях? Марьяна сидела, сложив руки на коленях, словно примерная школьница. Она молчала, и это нервировало Давида.
– Ее звали Лучана, – нарушил он тишину.
– Кого?
– Ту пропавшую пастушку.
– У семьи Шастелли проблемы?
Он вздрогнул. Резкая смена темы разговора немного выбила его из колеи, но он быстро взял себя в руки и даже ухитрился нацепить привычную маску улыбки.
– С чего вы взяли?
– Месье Шастелли выглядел… озабоченным из-за того звонка. Из мэрии, кажется?..
На мгновение у Давида закралось подозрение, что Марьяна слышала их разговор, но он тут же прогнал глупую мысль. Они говорили тихо, а она шла метрах в тридцати впереди них.
– Уверяю, ничего такого, что бы вас касалось, – ответил он хоть и с улыбкой, однако прозвучало все равно резковато.
Но Марьяна не обиделась. Она задумчиво царапнула ногтем по стеклу, извлекая неприятный звук, и сказала:
– Вообще-то, касается. Я ведь могу передумать заключать договор с виноделом, у которого проблемы с мэрией.
Как же ловко она вывернула!.. Давид нажал на педаль газа, ускоряясь на ровном участке дороге.
– Вообще-то, Марьяна, мне по большому счету плевать, заключите вы договор с Шастелли или нет.
Каменные дома с кое-где осыпавшейся черепицей стояли впритык, словно карабкаясь все выше по склону и поддерживая друг друга. Деревня казалось вымершей, многие дома пустовали, работала всего лишь одна продуктовая лавка, возле которой и остановился Давид, еле втиснув машину в узкий проулок. Он галантно открыл дверь перед Марьяной, но та медлила выходить.
– Ну что? – поторопил он ее. – Хотите услышать историю о волке и пастушке?
– Давид, оборотни существуют, – серьезным тоном сказала Марьяна.
Он подивился тому, как в ней уживаются детская простодушная вера в сверхъестественное и циничность опытной женщины.
– Здесь вы точно найдете себе единомышленников, – дипломатично ответил он.
Старая Катена, хозяйка лавки, грелась на солнышке на заднем дворике, однако вышла на шум и с любопытством уставилась на чужачку. Давид радушно приветствовал ее и представил Марьяну:
– Она гостит в доме Шастелли, – пояснил он.
Марьяна бродила вдоль полок и разглядывала товар. Давид спросил презервативы, и старуха ему понимающе улыбнулась.
– Неужто завел себе подружку? Давно пора, а то сидишь бобылем.
– Я не его подружка, – возразила Марьяна из глубины лавки.
Давид вздрогнул. Чертовски хороший слух… Марьяна подошла к прилавку и положила на него упаковку канистрелли.
– Эти сладкие, – с улыбкой предупредил он. – Тетушка Катена, Марьяна интересуется местным… эмм… фольклором. Собирает истории про оборотней. Пообщайтесь пока, а я загляну к отцу Полю. Не скучайте без меня.
Одарив женщин на прощание ослепительной улыбкой, Давид прихватил ключи от машины и исчез.
ГЛАВА 8
– Такая девочка была чудесная… Тоненькая, нежная, добрая… Ты вот мне ее напомнила… – старуха вздохнула. – Всегда улыбалась, даже если ей худо было. Зверь повадился сначала ее козочек задирать, а потом и до самой Лучаны добрался. Сгинула девочка, мы даже похоронить по-людски ее не смогли… Шестнадцать годков всего ей было, бедняжка.
Старуха перекрестилась и замолчала, уйдя в себя.
– Когда это произошло?
– Давно… Лет тридцать… нет, уже тридцать пять годков прошло… Я тогда молодой была, значится, как раз первенца своего родила…
– Кто-нибудь видел этого зверя? Почему вообще решили, что это оборотень? Может, обычный волк?
– Нет у нас волков.
– Ну может завезли с материка?
– Нет, то оборотень был… Сама не видела, врать не буду, но мне отец рассказывал. Видел он его и еле уцелел. Военное время было, тяжелое. Фашисты оккупировали тут все, значится, и зверь лютовать начал, как будто мало беды. И наших, и чужих задирал… и сладу с ним не было… Отец у меня тогда партизанил, он хорошим подрывником был, его даже наградили за участие в операции «Везувий». Вот он и рассказывал, как в 1943-м поручили ему, значится, сопроводить дивизию «Фриули» по опасной горной дороге в Бастию, значится, где войска союзников…
– Это все очень интересно, но с оборотнем что? – нетерпеливо спросила Марьяна.
– Так я к этому ж и веду. Они шли тогда через весь остров, а здесь, когда уже думали, что все опасности позади, на них на привале напал зверь.
– И что?
– Переполошились, стрелять начали, а эта тварь двоих задрала и исчезла, как ни в чем не бывало… Папа после этого заикаться стал… ничего и никого так больше не боялся…
– Ну а на кого походил зверь?
– Жуть невообразимая… Громадный, что тот мерин, черный и быстрый, ушастый… А глаза красные… и человеческие!
Марьяна с досадой понимала, что тратит время впустую. Если этот гипотетический оборотень и существовал, то вряд ли дожил до наших дней. Ей просто морочат голову, а то нападение, возможно, и вовсе было совершено, чтобы напугать ее и отвадить от церкви. Хотела бы она знать, зачем Давиду понадобился отец Поль. Марьяна слышала разговор архитектора с Огюстом, понимала, что те затеяли, но собиралась сыграть на опережение. Если понадобится, она перекупит рабочих и окажется первой, кто увидит, что же спрятано там… в подполье церкви. У нее даже нос зачесался от азарта. Она сменила тему, решив извлечь хоть что-нибудь полезное из беседы.
– А вы Давида давно знаете?
– Полгода назад приехал… А ты, значится, его подружка?
Марьяна вздохнула с притворным сожалением.
– Не думаю… Мне кажется, Давид слишком независимый, чтобы иметь подружку.
Старуха воодушевилась. Женская солидарность работает везде, даже на Корсике.
– Ему остепениться надо, я так ему и талдычу!..
– Думаете, у меня получится его приручить? Я ничего о нем не знаю. А вдруг он женат?
– Не, – махнула Катена. – В разводе он, на бывшую жаловался. Хороший он мальчик, добрый, хоть и себе на уме. Тетушкой меня зовет, значится, всегда помогает, дом пустующий отремонтировал и поселился там, я денег с него не беру, потому что за могилой Франциски смотрит… Семь лет бедняжка держалась, прежде чем померла, до последнего верила, что ее Лучана найдется…
– Надо же, просто святой Давид…
– Да, я очень хороший мальчик… – вкрадчиво прошептал Давид у нее над ухом, приобнимая ее за талию. – А еще прекрасно готовлю.
Марьяна вздрогнула от неожиданности. Чертов лис!.. Он опять ухитрился подкрасться к ней совершенно бесшумно!..
– Ну я же слышу, как у вас бурчит в животе.
– Я пообедаю в доме Шастелли.
– Вы не простите себе, если не попробуете, как я готовлю…
– Переживу как-нибудь.
– И не отведаете фирменного корсиканского блюда… – он кивнул на заднее сиденье с рыболовной сумкой. – Truite piene incu u brocciu.
Марьяна закусила губу. Живот сводила от голода, а жареная форель так и мерещилась перед глазами. Лис-искуситель!..
– Кроме того, у меня припасена бутылка хорошего красного вина, а не той сладкой гадости, что вас потчевал Шастелли, – с улыбкой добавил Давид и завел двигатель.
Снаружи дом выглядел также непрезентабельно, как и прочие в деревне, разве что стоял особняком и утопал в зеленой листве. Двухэтажный и каменный, он производил странное впечатление наличием спутниковой тарелки на крыше. Она казалось такой несуразной в этом застывшем царстве прошлого.
– Я ничего не менял… снаружи, – пояснил Давид. – Не могу, ведь дом мне не принадлежит. Но зато внутри… вам понравится. Проходите.
Марьяна мешкала. Мимолетное ощущение чужого взгляда, мазнувшее по ней, когда она выбралась из машины, исчезло, но ему на смену пришла тревога. Что за чертовщина? Она медленно пошла по дворику, чутко прислушиваясь к любому шороху, но ничего так и не услышала.
Внутри действительно было на что посмотреть. Залитое солнцем пространство гостиной было отделено друг от друга книжными стеллажами, в центре стоял чертежный стол, заваленный набросками. Несколько пальм в горшках и яркие пятна картин на стенах добавляли средиземноморского колорита. Винтовая лестница уходила на второй этаж.
Но особо Марьяну впечатлила витражная перегородка, которая полосовала всю гостиную разноцветными бликами. Они дрожали и складывались в калейдоскопические узоры, живо напомнив Марьяне о детстве.
– Я убрал несколько стен и расширил гостиную, – улыбнулся Давид и скрылся на кухне с рыболовной сумкой. – Располагайтесь, я скоро вас накормлю.
– Катена сказала, что вы приехали на Корсику полгода назад, – Марьяна переворачивала чертежи и эскизы на столе.
– Да, из Марселя, – отвечал Давид из кухни, возясь с обедом.
Судя по звукам и запахам, он чистил рыбу. Марьяна проглотила голодную слюну и заставила себя сосредоточиться на деле.
– А что так? Почему бросили большой город и приехали в эту глушь?
– Захотелось тишины и уединения.
– О да, здесь этого в изобилии… если не считать оборотней.
Он звонко рассмеялся и выглянул из кухни.
– Я знаю, что вы не любите сладкое, но жареные сладкие каштаны попробовать просто обязаны.
– За полгода вы успели так хорошо освоиться в местной кухне? – не удержалась от шпильки Марьяна, вытягивая из кипы бумаг самый нижний лист.
– А у меня мама родом с Корсики. На вас, кстати, чем-то похожа. В свои года до сих пор верит во всякую чертовщину.
Марьяна развернула чертеж. Он был большим и изображал башню, взмывшую в небо над крутым обрывом. Художник тщательно прорисовал каждый камешек, бойницы, ажурный мост, перекинутый через ущелье, извилистый спуск к морю. Но самое удивительное было в том, что башня давалась в разрезе, и внутри легко различались современное убранство: прозрачный лифт, конференц зал, большой холл, номера, подземная парковка… Отель? Отель, маскирующийся снаружи под средневековую башню, но комфортабельный и ультра-современный внутри?
Чья-то тень упала на башню, и Марьяна вздрогнула. Из-за листа выглянул Давид и покачал головой:
– Шпионите?
– Это очень… впечатляет.
– Вам нравится?
– Необычно.
Солнце било в глаза у него из-за спины, и он казался Марьяне черным лисом, хитрым и опасным.
– Что действительно впечатляет, так это ваши глаза. Вы знаете, что у вас зрачок стал меньше булавочной головки? Как у кошки?
Марьяна отвернулась от солнца и пробормотала:
– А я и есть кошка…
Давид рассмеялся и взял ее под локоть:
– Если б я знал об этом раньше, то ограничился бы блюдечком молока и сырой рыбкой, а не возился бы у плиты. Пойдемте вкушать пищу богов!..
– От скромности вы точно не умрете.
Давид рассказывал байки о своих студенческих годах, шутил, подливал ей вина. Марьяна была голодна, но из-за дурных мыслей почти не чувствовала вкуса еды, заметила лишь то, что она слегка пересолена. Кто мог столкнуть ее в яму? Только Давид. Только ему удавалось бесшумно подкрасться к ней и застать врасплох. Но почему? Видел в ней конкурентку? Или разозлился, что она его бросила в саду? Разозлился настолько, что выследил в церкви и столкнул в яму? Давид казался сдержанным… если это не касалось любовных утех. Здесь он явно терял самообладание. Стоило проверить, как он отреагирует на прямой отказ.
– Очень вкусно, спасибо, – сказала Марьяна, вытирая салфеткой губы и вставая. – Но мне уже пора.
Он не шелохнулся, продолжая с усмешкой смотреть на нее.
– А как же осмотреть второй этаж? Спальню?
– Как-нибудь в другой раз, – твердо сказала она и уставилась на него в ответ немигающим фирменным взглядом.
– А вы и в самом деле похожи на кошку…
– Вы меня отвезете или мне идти пешком?
Он продолжал молчать. Марьяна встряхнула головой, повернулась и пошла к двери, подспудно ожидая подвоха. Едва она взялась за ручку, как Давид сказал:
– А как же кофе? С молочной пенкой? И жареные каштаны на десерт?
Марьяна застыла. После соленой еды на смену голоду пришла жажда. Вино ее не утолило, а вот молоко… свежее… или даже парное?.. Что может быть лучше холодного молока в такую жару?
– Я специально заглянул к отцу Полю, чтобы достать свежего молока. Его матушка держит пару коз. Вы пробовали молочную пенку из козьего молока?
Марьяна не пробовала, но очень-очень хотела налакаться молока, хоть козьего, хоть птичьего. В конце концов, уйти она всегда успеет.
– Хорошо.
Она с независимым видом проследовала на террасу, которая нависала над обрывом и открывала вид на дом Шастелли и залив. Только по нос погрузившись в обильную молочную пенку, ровно такую, какая ей нравилась, густую и жирную, Марьяна осознала, что с этого места Давиду было прекрасно видно всех обитателей дома. Идеальный наблюдательный пункт.
ГЛАВА 9
– У вас молочные усы…
Давид с улыбкой протянул руку к ее лицу, но Марьяна уклонилась.
– Давид, я не собираюсь с вами спать, – заявила она без обиняков.
– Почему?
Восхитительная самоуверенность. Коварный лис, который стелется у ее ног, но при этом почти загнал в ловушку. Нет, он не из тех, что будет применять силу, его способы более изощренны.
– Не хочу.
– Я вам не нравлюсь?
Кофе с молоком всегда настраивали Марьяну на добродушный лад, поэтому она постаралась смягчить резкость ответа, хотя это и не получилось.
– Я не сплю с теми, кто пытался меня убить.
Давид нахмурился, удивление мелькнуло на его лице.
– В смысле?
– Это вы столкнули меня в яму. А потом явились в роли благородного спасителя.
Марьяна встала и выпрямилась, глядя на сидящего в кресле мужчину сверху вниз.
– Я даже не знаю, что вам сказать… – развел он руками и тоже встал. – Вы серьезно?
Вместо ответа она развернулась и пошла к выходу. Давид оказался очень быстрым. В мгновение ока он преодолел несколько метров и загородил ей путь.
– Марьяна, это глупо! Почему? Зачем мне это делать?
– С дороги!
– Нет уж, объяснитесь!..
Ей все-таки удалось вывести его из равновесия. Красные пятна гнева разливались на смуглом лице.
Давид вышел из себя. Какого черта?!? Он перехватил Марьяну за запястье, она дернула руку и прошипела:
– У кошек отличный слух!.. Я слышала вас разговор с Огюстом про демонтаж. Я вам мешала, и вы решили меня припугнуть!
Кровь ударила ему в голову. Дрянь!.. Это невозможно! Или она нацепила ему «жучок»? Он уклонился от ее когтей и потащил мерзавку назад.
– На кого вы шпионите? – встряхнул он ее. – На семью Мондиелли?
Она со всей дури наступила острым каблуком ему на ногу, Давид охнул, но не отступил.
– Выбирайте! Или я сдаю вас полиции как мошенницу, или вы выкладываете мне всю правду! Кто вас послал?
Она вдруг стихла, перестав вырываться. Испугалась!..
– С документами у меня все в порядке, – спокойно проговорила Марьяна. – Понятия не имею ни о какой семье Мондиелли. Я была с вами честна, мне нужен только рецепт «Крови оборотня», и я его получу. Я всегда получаю то, что хочу.
Его это выбесило.
– Хватит мне заливать эти бредни! Я тоже получаю то, что хочу!..
Он припер ее к перилам, развернул лицом к обрыву и еще раз встряхнул:
– Смотри туда!.. Вон туда, на горы и дом Шастелли! Там, на утесе, будет стоять мой отель! Моя мечта, от которой я ни за что не отступлюсь, ясно тебе? Так и передай Мондиелли! Пошла вон!
Он оттолкнул ее и отвернулся, пытаясь унять бешенство. Ему хотелось придушить мерзавку.
– Интересно… далеко ли ушел старик Шастелли в горы? – пробормотала Марьяна нарочито громко. – Ему будет интересно узнать, что тут затеяли за его спиной. Как бы до него дозвониться? Катена упоминала, что на пастушьей тропе есть пост спасателей…
Он обернулся к ней. Шантажистка чертова!
– Что ты хочешь?
– «Кровь оборотня».
Он заскрипел зубами от ярости. Она что, издевается?
– Кто-то пытался убить меня, Давид, – она была убийственно серьезна. – Или напугать, чтобы отвадить от поисков. В церкви этот кто-то подкрался ко мне совершенно бесшумно, а это мало кому удается. Тебе… удавалось.
Он молчал, глядя на нее в бессильном гневе.
– Если даже предположить, что это не ты, – рассуждала она дальше, – то это мог быть твой сообщник. Вернее, сообщница. И не надо мне рассказывать, что между тобой и Касьенн ничего нет. Она так смотрит на тебя, что я вообще не понимаю, как ее муж не набил тебе морду… Хотя мне и сложно представить ее оборотнем… Вот тебя… запросто. Скажи, ты… лис?
Его бешенство вдруг превратилось в усталость и испарилось. Он горько рассмеялся.
– Да уж!.. – заложив руки в карманы брюк, он оперся о перила и запрокинул голову, расслабив мышцы. – Даже не знаю, что хуже: шпионка Мондиелли или ненормальная, верящая в оборотней.
Тихий шелест одежды. Он посмотрел на Марьяну и увидел, что она стаскивает с себя платье.
– Теперь я не хочу, – зло сказал он.
Она стояла перед ним в одних трусиках и бюстгальтере.
– Если тебя интересует только строительство отеля, Давид, то мы друг другу не конкуренты, верно? – вкрадчиво промурчала она и подошла ближе. – И можем заключить сделку. Ты поможешь мне найти «Кровь оборотня», а я буду молчать и не мешать твоим планам. Звери умнее людей и всегда смогут договориться.
Она обвилась вокруг него, окутав молочно-кофейным ароматом. Давид не оттолкнул ее, но и не обнял в ответ. Ему надо было сохранить ясность ума.
– Как тебе удалось подслушать разговор? Ты нацепила на меня «жучок»? Или на Огюста?
– Мне это не нужно. У кошек отличный слух.
– Ну да… ну да…
– Можешь не верить, но я ровно та, за кого себя выдаю, разве что моя специализация…
Он затаил дыхание, ожидая продолжения. Она поцеловала его в шею и потерлась лбом о его подбородок, отрабатывая кошачьи повадки.
– … я специализируюсь на поисках сверхъестественного…
Да она просто издевается над ним!.. Он оттолкнул ее. Марьяна вздохнула и подобрала платье.
– Ну как знаешь… И почему люди так глупы?..
Стиснув зубы, он смотрел, как она застегивает пряжку на босоножках. Давид привык доверять собственным ощущениям, но эта женщина ставила его в тупик. Она здорово походила на его мать… даже не столько внешне, сколько этим невежественным суеверием… Неужели кто-то в двадцать первом веке может всерьез верить в существование оборотней? Впрочем, отпускать ее он все равно не собирался.
Давид взял ее за руку и потащил наверх, в спальню. Марьяна не сопротивлялась.
Он осознавал, что почти насилует ее, берет слишком грубо и зло, но и она в долгу не оставалась, полосуя ему спину кровавыми бороздами. На пике соития ему всерьез показалось, что он держит ее не за волосы, слишком короткие, чтобы намотать на кулак, а за шкирку, и пытается отодрать от себя бешеную кошку, впившуюся ему когтями и зубами в плечо.
– Да уймись ты… – выдохнул он, перекатываясь на спину и чувствуя себя изодранным в клочья.
В ответ она зашипела, и у него мороз пошел по коже. Марьяна забралась на него сверху, оседлав его, и наклонилась над его лицом.
– Что за семья Мондиелли?
Ее ногти впились в грудь, но не до крови. Кажется, его собрались пытать. Давид ухмыльнулся, но улыбка сползла с его лица, когда Марьяна прочертила ногтем болезненную дорожку вниз, к паху.
Он попытался ее спихнуть, но она плотно сжала колени и словно выпустила когти. Он охнул от боли и поерзал, стараясь сесть.
– Вот здесь небольшое пятнышко… – хрипло прошептала она. – Совсем белое…
Ногтем она надавила на нежную кожу над причинным местом.
– Прекрати!..
– Похоже на нарушение пигментации…
– Что тебе надо?
Ему удалось сесть, но не спихнуть ее с себя. Она смотрела на него громадными желтыми глазами, совершенно безумными. Никакая она не шпионка, просто психопатка!.. Кошка бешеная! Как его угораздило с ней связаться?.. Идиот!..
– Это витилиго, – сказала она и торжествующе улыбнулась. – Твою мать звали Лучаной?
Ему показалось, что он рухнул в ледяную прорубь. Как ей удалось? Откуда она узнала? Это невозможно! Отчаяние придало ему силы, и он опрокинул Марьяну на кровать, крепко прижав ей руки и нависая над ней.
– Ты совсем сбрендила?
– Витилиго обычно наследственно. Какой шанс встретить в глуши двух людей с одним и тем же заболеванием? Мне интересно, Огюст тебе отец или… брат?
Надо было взять себя в руки. У нее нет никаких доказательств, одни лишь догадки, но… Ему хотелось ее придушить. Просто придушить. У него дрожали руки, когда он отпустил ее и сел на кровати. Марьяна обвила его руками сзади за шею и зашептала на ухо:
– Ты словно хитрый лис… постоянно улыбаешься… Катена упоминала, что Лучана тоже всегда улыбалась… Она исчезла с острова тридцать пять лет назад… Сколько тебе лет, Давид? Кто твой отец?
Он переплел пальцы в замок с такой силой, что хрустнули костяшки, и закрыл глаза. Пусть говорит… он спокоен… спокоен… Он думает… и что-нибудь придумает… Он всегда выкручивается…
– Ей тогда было шестнадцать… Несчастная любовь? Или хуже?.. Ее изнасиловали? Ты вернулся отомстить?..
– Я вернулся получить свое!.. – вырвалось у него.
Ее хриплый смешок пощекотал ему щеку.
– Я помогу тебе, Давид, правда… Я тебе не враг. Только скажи… Твоя мать видела… оборотня?
Он скинул ее объятия и удивленно обернулся.
– Ты что, совсем чокнутая? У тебя это стало идеей фикс?
– Ты сказал, что она похожа на меня и верит во всякое… Давид, я хочу с ней поговорить. Серьезно. Позвони ей.
Он не знал, что и думать. Нет, она точно не шпионка Мондиелли. Та не стала бы вести себя так нелепо. И тут, словно в насмешку, раздался телефонный звонок.
Он за шкирку выволок голую Марьяну в ванную комнату, закрыл дверь на замок и только тогда прошел в кабинет, где она не могла его подслушать, разве что и в самом деле была кошкой с острым слухом.
– Давид, старик вернулся, – сообщил Огюст.
– Что? Почему?
– Не знаю! Мне позвонила Касьенн. Я уже на пути домой. Попытаюсь узнать детали. Но ты подумай… Ты никому не говорил о наших планах?.. Он же не мог узнать о них?
В голосе Огюста слышалась паника. Давид посмотрел в сторону запертой ванной. Марьяна все время была с ним, за исключением того получаса, когда он оставил ее одну у Катены. Теоретически тогда она могла позвонить старику из лавки и предупредить его о том, что замышляют за его спиной. Но зачем? Или ее все-таки послали Мондиелли? А может, это Касьенн? Но Огюст же не настолько глуп, чтоб не понимать?..
– Никому. Я никому ничего не говорил. Успокойся. Может, он просто что-то забыл?
Огюст издал смешок:
– Мой отец никогда и ничего не забывает, Давид.
Давид положил трубку на рычаг допотопного телефона и невидящим взглядом уставился в окно, из которого был виден дом Шастелли.
– Я тоже ничего не забываю, – прошептал он.
