Текст книги "Неразрешимое бремя"
Автор книги: Маргарита Дорогожицкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)
При нашем приходе девушки оживились, кидая томные взгляды на красавчика и недоуменные на меня. Пальцы инквизитора все больнее впивались мне в ладонь, глаза в пол, зубы стиснуты – да он похоже даже не замечал, насколько напряжен в своем нелепом желании отгородиться от блудливого очарования этого места.
– Присаживайтесь, – экономка кивнула нам на изящную оттоманку рядом со столиком, ломящимся от экзотических угощений, с сомнением покосилась в сторону красавчика. – Осматривайтесь, выбирайте. Стоимость будет зависеть…
Я прервала женщину, демонстративно вытащив и потрусив мешочек с золотом:
– Такие мелочи меня не волнуют, уважаемая. У нас с господином ин…, – я прикусила язык. – С моим спутником особые запросы, знаете ли. Даже и не знаю… В провинции все так убого, хотя мне и порекомендовали ваше заведение как лучшее в своем роде, но…
Экономка оказалась отменно вышколенной, поэтому понимающе кивнула и сказала:
– Обождите здесь, к вам спустится хозяйка. Думаю, она сможет вам помочь.
Я благосклонно кивнула и уселась на неудобный диванчик, потянув за собой красавчика и тщетно пытаясь высвободить ладонь из его рук.
– Отпустите мою ладонь, пожалуйста, – мягко сказала я. – Вы хотите ее раздавить?
Он с изумлением посмотрел на свою руку, словно видел ее впервые, и разжал пальцы, вцепившись теперь уже в край диванчика. Я потрясла в воздухе рукой, пытаясь восстановить чувствительность, потом прильнула к плечу красавчика, провела пальцами по его щеке. Он дернулся, но я придвинулась еще ближе и прошептала:
– Да не дергайтесь вы. И так уже экономка подозрительно косится на вашу кислую физиономию. Поднимите глаза, улыбнитесь, посмотрите на девушек. Они вас не съедят.
Кысей страдальчески нахмурился и опять чихнул.
– Это у вас такая реакция на возбуждение? – обеспокоенно спросила я. – Хотя нет, помнится, когда мы целовались, вы совсем не чихали. Простудились?
Я приложила ладонь в его лбу, он скрипнул зубами и пробормотал:
– Вы верно забавляетесь, да? Признайтесь, вам ведь нравится меня донимать, испытывать мое терпение. Наверняка думаете: «А что будет, если тыкнуть его носом в грязь человеческую и посмотреть, как он будет возмущаться!»
Я вздохнула.
– Не без этого, признаю, господин инквизитор. Только знаете, вы сейчас все свои страдания пустите насмарку, если будете продолжать в подобном роде. Возьмите себя уже в руки…
Мимо нас прошла самая смелая девица, призывно качая бедрами и распространяя после себя густой шлейф пряно-сладких ароматов. Кысей опять чихнул и шмыгнул носом. Девица разочарованно надула губки и ушла.
– Да что с вами такое? – я видела, что красавчика стремительно развозит. – У вас повышенная чувствительность к одному из ароматов? Раньше было такое?
– Не знаю, – зло сказал инквизитор. – Прекратите меня лапать!
– Ладно, сделайте тогда сердитый и недовольный вид, презрительно осмотрите товар и надуйтесь. У вас это должно хорошо выйти.
Я больно толкнула его локтем в бок и добавила, кивая на идущую к нам высокую тощую даму:
– Я сейчас буду говорить с хозяйкой. Предупреждаю сразу – чтобы не услышали, не подавайте вида, ладно? И подыграйте, если будет необходимость.
Госпожа Розмари довольно сухо нам улыбнулась и присела напротив, сложив руку на коленях.
– Я рада приветствовать дорогих гостей в «Бухте любви», – у нее оказался на редкость приятный мелодичный голос, абсолютно не сочетающийся с вытянутым лошадиным лицом. – Наше заведение готово предложить вам самые изощренные удовольствия и все мыслимые наслаждения…
Я несколько резко прервала ее:
– Так уж и все? Пока я не вижу желаемого.
– Так скажите, что именно вы хотите, и я уверена, что смогу вам помочь, – хозяйка обвела рукой пространство зала.
– Видите ли, госпожа Розмари, – я доверительно наклонилась к ней. – У меня довольно необычные запросы, я люблю… смотреть. Люблю смотреть на безумное неистовство настоящей дикой страсти. – Я кивнула в сторону красавчика, который, к счастью, сидел с непроницаемым видом. – Меня это возбуждает, особенно если девица сопротивляется, понимаете?
Хозяйка кивнула с непроницаемым лицом.
– Выбирайте любую. Могу предложить Анику, чудная белокурая девочка, настоящий ангелочек. Есть темноволосая Эмили, гордая неприступная красавица. Вон та, что задумчиво сидит на бортике, зовется Флорой, немного хромает, но некоторым напротив такой изъян только по душе. Еще есть…
– Довольно! Вы не понимаете? – я сердито смотрела на сводню. – Мне нужна истинная страсть, а не притворство, я хочу видеть настоящее, не наигранное сопротивление, застенчивость первого касания, испуг запретного удовольствия… Умоляю вас, скажите, что у вас есть девственница! Что мы не зря приехали сюда!
Хозяйка сокрушенно покачала головой:
– Увы, госпожа, девственницы по нынешним временам – товар дорогой и редкий.
– Я так и знала! – я досадливо хлопнула себя по колену и встала. – Милый, ну не хмурься, да-да, знаю, ты был прав, глупо было рассчитывать на то, что в провинции будет такой же выбор, как в столичном «Храме наслаждений».
Госпожа Розмари удивленно вскинула брови, название закрытого и очень дорогого столичного борделя было ей явно знакомо. Я внимательно наблюдала за ее реакцией, готовя следующую ловушку.
– Но может быть у вас есть совсем юный товар? Уверяю вас, возраст не станет помехой!
Едва уловимая нотка брезгливости, проскользнувшая в ее голосе, подсказала мне, что в ее заведении нравы не настолько вольны, как в столице:
– Мы не торгуем детьми, госпожа, если вы это имеете в виду. Уверяю, наши девочки смогут сыграть любой ваш каприз, попробуйте, прошу вас. – При этом ей явно не хотелось терять дорогого клиента.
Я в притворном изнеможении опустилась на оттоманку рядом с инквизитором, который сидел каменным изваянием.
– Но беда в том, что я не вижу среди ваших девочек рыженьких, госпожа Розмари! Мне нужна рыжеволосая, юная, с россыпью веснушек на очаровательном носике, мраморно-прозрачной кожей, светлыми испуганными глазками, хрупкая, словно травинка, и самое главное – невинная! – я мечтательно прикрыла глаза, рассматривая сводню из-под опущенных ресниц. На лице хозяйки отразилась целая гамма чувств: досада, замешательство, злость, неуверенность, потом прозрение, как раз в тот миг, когда я уже была готова согласиться и на блондиночку.
– Обождите! У нас есть рыженькая. Правда, глазки у нее темные, но это ведь такая малость, верно? И веснушечки есть, и молоденькая. Только вот…
– Только что? – я достаточно вывела хозяйку из равновесия своими капризами, можно и к вопросам приступать, так что мне было все равно, что не так с рыженькой. – Да говорите, не томите!
– Недавно она у нас совсем, не обтесалась еще, может взбрыкнуть. Хотя вы же обмолвились, что нравится, когда девица непокорная… – хозяйка сейчас разрывалась между желанием угодить клиенту и беспокойством за возможные неприятности с новенькой.
– О, уверяю вас, если она будет с норовом, я приплачу! Но постойте, я не вижу ее среди ваших граций, – теперь была моя очередь обвести рукой просторы зала. – Или она настолько буйная, что вы не рискуете выпускать ее к гостям?
Хозяйка прикусила губу, ее темные глаза уверенно сверкнули, она заглотнула наживку и теперь не собиралась отпускать добычу в лице похотливой клиентки с причудами. Инквизитор оглушительно чихнул, я слегка отодвинулась.
– Детка Пиона, так ее зовут, сейчас занята с другим клиентом, и если вы готовы обождать, скажем, около часа, то…
– С клиентом… – разочарованно протянула я, опять доводя хозяйку до исступления своими прихотями. – А говорили, что непокорная… Не боитесь, что доставит вам неприятности, отвадит дорогого гостя?
Хозяйка уверенно улыбнулась.
– Гость предупрежден, сам выбрал. Уж больно ему понравилась рыженькая…
– Хорошо, – горько вздохнула я. – Мы подождем. Только проводите нас в комнаты, мой спутник крайне чувствителен к некоторым ароматам…
– Конечно, конечно, – хозяйка встала и вздохнула с таким видимым облегчением, что мне ее почти стало жаль.
– Да, кстати, – я и не думала так просто отпускать беднягу из своей сетей. – Насколько далеко может зайти мой возлюбленный? Я щедро заплачу, если вдруг случится неприятность…
Я достала второй мешочек золота и помахала у нее перед носом. Секундное замешательство в глазах сводни боролось с жадностью, и последняя победила:
– Мне бы не хотелось, чтобы вы портили товарный вид девочке, ей еще работать, но если вы настаиваете…
– Вы меня опять не поняли, – я покачала головой. – Просто руки моего спутника могут слишком долго задержаться на прекрасной шейке вашей Пионы. О, в большинстве случаев я успеваю вмешаться, но сами понимаете, не всегда возможным представляется контролировать себя в такие интимные моменты…
Хозяйка нервно сглотнула, как будто представив себя на месте несчастной задыхающейся девицы, потом отрицательно помотала головой:
– Нет, это никак недопустимо! Я не хочу иметь неприятностей с громадскими властями…
Лицо инквизитора стало бледнее мела.
– Да полноте вам! – уговаривала я. – Неужто вы не договоритесь с капитаном за щедрое вознаграждение закрыть глаза на неприятность с какой-то девкой?
– Прошу вас, – хозяйка решительно скрестила руки на груди. – У меня и так уже… – Она досадливо прикусила язык.
– Да, я слышала про прискорбный случай, случившийся с одной из ваших подопечных, – я насмешливо смотрела на бледную госпожу Розмари. – Собственно, поэтому и решила, что в вашем заведении допустимы…мм… подобные вольности. Мне жаль, что я ошиблась…
– Неужели слухи уже поползли по городу? – в отчаянии прошептала сводня.
Я проигнорировала ее. Оставалось последнее, что надо было сделать.
– Ладно, я обещаю, что мой спутник не зайдет слишком далеко, – решительно сказала я. – Хотя бы разместите нас в той самой комнате, где все случилось. Мрачное очарование смерти необычайно возбуждает, как вам известно, небольшое возмещение, но все же…
– Но там еще… не все успели отдраить, следы… – хозяйка опять прикусила язычок. Что ж ты, голубушка, такая мягкосердечная? В твоем-то деле это уже непростительная слабость, хотя в провинциальном городке вряд ли есть серьезная конкуренция.
– Вот и отлично, – я встала, подхватила господина инквизитора под локоть и добавила. – Пусть нас проводят туда немедля. И еще, мой спутник любит переодеваться, его вещи пусть заберут из экипажа и доставят в комнату.
Однако, к моему удивлению, госпожа Розмари непреклонно преградила нам путь.
– Обождите, мне надо удостовериться, что ваш спутник здоров, вы же понимаете, – и она красноречиво кивнула на красавчика, устремив взгляд на его штаны.
Демон, я и забыла о подобной практике: в приличных борделях, если такое слово в принципе применимо к подобным заведениям, тщательно следили за тем, чтобы клиент не занес звездную сыпь, поэтому экономка или сама сводня прощупывала мужское достоинство гостя на предмет предательских узелков. Господин инквизитор непонимающе воззрился на госпожу Розмари, а я лихорадочно соображала, что делать. Красавчик вряд ли благосклонно отнесется к подобной процедуре, устроит скандал, придется на ходу менять планы… Я встала перед хозяйкой, заслоняя собой Кысея.
– Госпожа Розмари, уверяю вас, мой спутник обладает отменным здоровьем, – словно в отместку, господин инквизитор опять чихнул. – Кроме того, в столичных заведениях давно уже отменили подобную практику как крайне неэффективную. – Я лихорадочно соображала, что бы такое придумать. – Вместо этого…
– Да? – хозяйка заинтересованно выгнула бровь.
– Вместо этого… – демон, чтобы такое безобидное придумать?
Мой взгляд зацепился за серебряный кулон с бирюзой на шее у хозяйки. Как наяву, услышала насмешливое напутствие Шушье, когда он отправлял меня в очередную авантюру: «Чем чудовищней ложь, тем охотнее в нее верят, солнышко». Ну спасибо тебе, атаман, за науку.
– Достаточно всего лишь проверить реакцию слюны клиента на серебре. Если оно потемнеет, значит, гнать такого надо взашей.
Хозяйка казалось ошеломленной, но ведь так хочется поверить в удобные нелепости!
– Что за глупость? – инквизитор наконец понял, о чем идет речь, и решил возмутиться подобному невежеству. – Невозможно…
Мне опять пришлось больно садануть его локтем в бок, чтобы он заткнулся:
– Дорогой, вот и я говорю, глупость, форменная глупость! Это в десятом то веке опускаться до таких варварских методов, когда благородные ученые мужи давно уже изобрели значительно более комфортный метод. Кстати, госпожа Розмари, в столичных заведениях для этих целей держат серебряные плевательницы, чтобы тактично провести проверку и не оскорбить недоверием уважаемых гостей. Впрочем, сойдет любой серебряный предмет…
Повинуясь повелительному жесту хозяйки, одна из девок принесла серебряную чашу, куда господин инквизитор неохотно сплюнул, под нашим строгим надзором. Госпожа Розмари, вытянув длинную шею, с замиранием ждала реакции на серебре, а я старалась сдержать неуместный смешок, представляя, как переворачиваются в гробу те самые ученые мужи, посвятившие изучению звездной сыпи десятки томов.
– Сколько нужно подождать? – неуверенно спросила хозяйка, разглядывая содержимое чаши.
– О, минуты две-три достаточно, – я небрежно махнула рукой и взяла под локоть Кысея. Бесшумной тенью из ниоткуда возникла экономка, приняла у меня золото и вежливо попросила следовать за ней. На втором этаже комнаты перемежались с закрытыми ложами, что выходили балкончиками на пространство зала с фонтаном. Сейчас они были плотно закрытыми, но определенно использовались, очевидно, когда заведение временно превращалось в театр человеческих пороков. Коридор освещался газовыми лампами, я, признаться, не ожидала такой прогрессивности от провинциального борделя.
Экономка остановилась перед комнатой с изысканной табличкой «Прекрасная Лорелей» и слегка замешкалась, потом распахнула перед нами дверь.
В комнате стоял одуряющий запах лимона, что очевидно использовался для удаления пятен крови, плохо замытые разводы которой сразу бросались в глаза: они были на полу, неровной лужицей у окна, щедрым взмахом на стене и совсем немного на спинке кресле. Зеркальное трюмо перед креслом было завешено черной тканью, окна тщательно закрыты, громадная кровать под шелковым балдахином была удручающе пустой, а засохшие розы в вазе еще больше добавляли гнетущей атмосфере увядания в этой роскошной золотой клетке. Я вздохнула и отпустила экономку, заверив, что нас все устраивает. Едва за ней закрылась дверь, как Кысей тут же сорвал с себя парик и швырнул на пол.
– Что вы задумали дальше? До какой степени гнусности намерены дойти?
– Да успокойтесь уже, – я двинулась было к окну, чтобы распахнуть его и дать выветриться спертому воздуху комнаты, но запнулась. В кресле была она. Это могла быть только она. Я думала, что готова, но сейчас, заставить себя пройти мимо сидящей ко мне спиной мары, было выше моих сил.
– Откройте окно, пожалуйста, – сказала я инквизитору. – Здесь надо проветрить.
– Зачем же? – зло сказал красавчик, но послушно отворил окно. – Я думал, вам нравится, как же вы сказали?… ах да, мрачное очарование с привкусом смерти, так кажется?
Он двинулся к зеркалу с намерением сорвать с него ткань, но я представила в нем отражение мары и успела его остановить, крикнув:
– Не надо! – красавчик недоуменно оглянулся на меня. – Дурная примета же!
Он подошел ближе, всматриваясь в меня ровно в диковинку на ярмарке.
– Да что же вы за человек? Зачем все это кривлянье перед хозяйкой, эти мерзости, что вы навыдумывали про меня, про себя? – и опять чихнул.
– Будьте здоровы. Потому что благодаря этому спектаклю я выяснила то, чего вы бы не добились и за неделю допросов. – Я старалась не смотреть в сторону кресла, поэтому отвернулась и стала обрывать засохшие скелетики роз на прикроватном столике. – Во-первых, госпожа Розмари довольно мягкосердечна, тому свидетельствует ее отказ торговать детьми и нежелание дать волю зарвавшемуся клиенту задушить одну из своих девок. Заметьте, я посулила более чем хорошее вознаграждение!
– Вы так говорите, будто могло быть иначе!
– О, уверяю вас, в столичном дорогом борделе типа «Храма наслаждений» возможно все, за что клиент готов платить. Как только за вами закрываются двери такого заведения, вы попадаете в совершенно иной мир, где не существует норм морали, совести или страха божьего. Хотите юную девочку семи лет – пустяки, желаете мальчика – милости просим, хотите на пару с приятелем отыметь одну шлюху – да бога ради, мечтаете придушить девку во время соития – пожалуйста, и приходите еще, милостивый господин!..
Инквизитор возмущенно прервал меня:
– Довольно, это невозможно! Как вы можете утверждать подобное? Можно подумать, вы там были лично и видели все своими глазами!
– Где я только не была, господин инквизитор, что я только не видела, – мрачно протянула я, словно заново ныряя в странно-порочную и притягательную клоаку столичного дома, куда меня отправил атаман.
Как же я тогда его ненавидела, дело было гнуснейшим, даже по моим меркам. К Безумным бардам обратился убитый горем отец, чьего единственного сыночка, надежду всего благородного рода, заразила звездной сыпью шлюха из такого заведения. Это он так думал и поручил нам найти стерву и расправиться с ней. И атаман не придумал ничего лучше, чем отправить туда меня. Хотя он и не знал всего, но… Очень сложно сохранить человеческий облик в подобном аду, поэтому я искренне радовалась, что здесь все не так пакостно. Но пожалуй, не стоит обременять господина инквизитора такими подробностями.
– Я к тому веду, господин Тиффано, что убийства шлюх были без ведома хозяйки. Она определенно расстроена и опасается того, как это отразится на репутации ее заведения. И если ее припугнуть как следует, вполне пойдет на сотрудничество.
– Именно это я и предлагал с самого начала, а не устраивать шпионские игры с дурацким переодеванием.
В дверь постучали.
– Минуточку! – крикнула я и сказала Кысею. – Прошу вас, наденьте парик обратно и не снимайте пока. Еще не время.
Привратник принес саквояж из экипажа, я поблагодарила его и дала золотой. Мара в кресле слегка повернула голову, и тихая, на грани слышимости мелодия стала медленно разъедать мой разум. Пожалуй, нет смысла далее тянуть. Я глубоко вздохнула и попросила:
– Разложите, пожалуйста, содержимое. И можете поделиться тем, что вам удалось раскопать в архивах, – и решительно сделала шаг к маре.
– Надо же, а я уж думал, что вам это неинтересно. Так… Первая девушка, Лиана, погибла в мае месяце, в архиве лишь скупой отчет по ее гибели с указанием причины смерти как несчастного случая. – Инквизитор читал из своих записей. – Никаких существенных подробностей…
Я подошла к маре и прошептала:
– Ивонна, поговори со мной, прошу тебя.
Вместо ответа мара опять запела. Это была все та же тягучая мелодия колыбельной, от которой сжималось сердце. Я стала ей тихонько подпевать.
– … Вторую девушку звали Изабеллой, погибла в середине июля, причиной опять указан несчастный случай, но есть подробности. Так, указана рана на животе, предположительно нанесенная при жизни, упомянуто отсутствие внутренних органов. Освидетельствование проводил знакомый вам доктор Скоридж. Тело было похоронено на Охмырском кладбище, я выписал разрешение на эксгумацию… Вы меня вообще слушаете?
Кысей смотрел на меня и вдруг сделал шаг ближе, вопросительно поведя головой.
– На что вы уставились?
Я оборвала мелодию и отступила назад, потому что мара просительно протягивала мне свою жуткую ношу, в ее пустых глазах застыли слезы, она умоляла:
– Скажи мне, прошу, я не вижу, сынок или дочечка?
Дыхания не хватало, корсет вдруг превратился в удушающие оковы, поэтому я аккуратно выдохнула:
– Дочечка, конечно дочечка!
– А она красивая? Здоровенькая? – призрачный голос мары рвал на части сердце.
– Она прекрасна, давай подержу… – я вытянула руки и малодушно зажмурила глаза, готовая принять отвратительный комок. Горячая тяжесть обожгла ладони.
– У вас опять видения? – насмешливо спросил инквизитор и схватил меня за плечи, затряс. – Да очнитесь вы! Откройте глаза! Нет там никого, понимаете? Боже Единый, да безумие должно быть заразно!
Когда я открыла глаза, красавчик уже сорвал могильную темноту покрывала с зеркала и чехол с кресла:
– Вместо того, чтобы вести дознание по всем правилам, я как сумасшедший пошел у вас на поводу, поверил, что…
Мары не было, она исчезла, словно растворившись в зеркале.
– Что вы натворили? – я подошла к трюмо, схватилась за голову. – Она ушла!
Инквизитор смотрел на меня с ужасом.
– Что с вашими руками? – он резким движением перехватил мои запястья и вывернул ладони тыльной стороной. На них была кровь. Я горько и зло усмехнулась.
– Если бы вы не вмешались, господин инквизитор, я бы возможно уже сейчас знала, где потроха убитой девки!
– Прекратите! – он вытащил платок и стал судорожно оттирать кровь с моих ладоней. Глупец… Едва впитавшись в ткань, кровь вновь проступала на коже.
– Хватит! – я выдернула руки. – Помните, что я вам говорила? Может вы и думаете, что мои видения – это всего лишь плод больного разума, но для меня они реальны! Более чем!
Но Кысей явно не собирался сдаваться, он отрицательно мотнул головой, перехватил меня за плечо и потащил в ванную комнату. Я упрямо дернулась обратно, но красавчик слишком крепко держал:
– Вам надо лечиться, госпожа Хризштайн. Ваше состояние прогрессирует, если вы уже доводите себя до такой степени внушения…
– Пустите же! – я рванулась обратно, но в этот момент инквизитор справился с замком и распахнул дверь ванной комнаты. Ему под ноги вдруг с приглушенным криком метнулось рыжее облако волос, а за ним нашему взору предстал разъяренный толстяк с приспущенными штанами, в котором я, к своему удивлению, узнала кардинала Блейка, недавно назначенного в город. Со свежими царапинами на волосатой груди, он казалось был сплошь квадратным. Квадратное лицо с маленькими глазами под широкими бровями, с таким же квадратным туловищем без шеи, руки словно колоды и такие же коротенькие ножки. Зрелище смешное, если бы не распаленный похотью взгляд. Он ничуть не смутился и попытался схватить свою жертву за волосы, но был перехвачен красавчиком, который наконец отпустил мое плечо. На вспыхнувшем алым румянцем лице инквизитора смешалось брезгливое изумление и растерянность, он узнал кардинала. Я тут же отступила, пряча руки и размышляя над иронией ситуации. Рыжая девка, что как щенок бросилась под ноги Кысею, теперь вцепилась в него и скулила:
– Милостивый господин, помогите, пожалуйста, пожалуйста, помогите…
Девица была просто мечтой поэта или художника. Медно-рыжие густые волосы должно быть прекрасно смотрелись в огненных лучах заката вместе с фарфоровой белизной пышного тела, вдохновляя на создание очередного шедевра. Ее спелые карие глаза были наполнены мольбой и страхом, что вместе с кровью из разбитой губы на ангельском личике словно намеренно будили в мужчине всего два инстинкта: желание немедленно защитить это небесное создание, что явно сейчас двигало инквизитором, и инстинкт хищника – поймать и вонзить свои клыки в эту нежную плоть, что распаляло обезумевшего кардинала. Я отвернулась от них, спокойно раскрыв саквояж и раскладывая на столике в углу все подходящее холодное оружие, что собрал для меня Антон в лавке оружейника: кинжалы с разной длиной лезвия, морской кортик, воровской стилет, несколько ножей, даже пару коротких сабель. Сняв тряпку, которой было бережно обернуто одно из лезвий, я стала наматывать ее себе на ладонь, чтобы скрыть кровавые следы. Между тем в отражении настенного зеркала мне было прекрасно видно всех участников разворачивающейся комедии абсурда.
– Немедленно прекратите! Ваше поведение недостойно! – инквизитор отпустил руку похотливого толстяка и кивнул ему на дверь. – Убирайтесь!
Толстяк выпучил поросячьи глазки и рявкнул:
– Да как ты смеешь, недоносок! Я заплатил достаточно! Прочь с дороги, – и двинулся вперед.
Инквизитор опешил, и я поняла, что он совсем забыл про свой дурацкий парик и не понимает, почему кардинал его игнорирует. Я довольно прочно замотала правую руку, и теперь повторяла действие с левой. Ощущение присутствия атамана стало настолько сильным, что я как наяву услышала его насмешку над своим хитроумным планом: «Чтобы ты не придумала, боже Единый тебя все равно оставит в дураках». И правда, не было ни единого раза, чтобы все случилось так, как я хотела. Но то, что происходило сейчас, это уже несмешно, право Единый, у тебя дурное чувство юмора!
– Я непременно, сегодня же, извещу Святой Престол о вашем недостойном поведении, кардинал Блейк, – инквизитор стоял перед толстяком каменным изваянием.
Мне вдруг дико захотелось, чтобы этот жирный боров врезал красавчику как следует да выбил из него всю дурь. Но едва толстяк занес руку для удара, как инквизитор заломил ее в локте и отшвырнул от себя, да так, что кардинал не удержал равновесия и упал на колени. Жалкое зрелище. Пора вмешаться.
– Да ты хоть знаешь, на кого руку поднял, тварь? Да я тебя сгною в застенках, – толстяк плевался от злости.
– Простите моего спутника, ваша святость, – вкрадчиво вмешалась я, подходя к инквизитору и носком сапога отталкивая докучливую девку. – Он забыл представиться, инквизитор Кысей Тиффано. Хотя я была уверена, что вы знакомы.
Я сняла с красавчика парик и распустила ему хвост, в глазах толстяка появилось замешательство. Отлично, жертва ошарашена, значит можно продолжать. Я обеспокоенно продолжила:
– Ваша святость, умоляю скажите, вы же не успели с этой девкой?… – я помогла ему встать. – Простите господина инквизитора, он просто очень обеспокоен…
Толстяк попытался меня оттолкнуть, но я прижалась к нему сильнее и теперь шептала на ухо:
– Мы здесь по просьбе самого вояга. Он просил нас найти источник заразы, понимаете?…
Наконец-то! Азарт и похоть хищника в глазах мгновенно исчезли, уступив место животному страху.
– К-к-какой заразы?
– Тише, прошу вас! – я встревожено оглянулась на красавчика. – Не вспугните! Мы ее наконец нашли! – я поволокла толстяка в ванную комнату. – Эту ведь девку Пионой зовут? Хозяйка вам ведь не рекомендовала ее? Отговаривала небось? Мол, трепетная, юная да неопытная? Сопротивляться будет? Это чтоб вы не увидели звездной сыпи на ее коже!
Толстяк теперь дрожал всем телом. Я захлопнула за собой дверь, наконец отпустила его руку и вперилась в него тяжелым взглядом.
– Господин инквизитор за вас очень испугался, ведь уже так много заразившихся, это просто ужасно. Она вас поцарапала? Вот дрянь! Вам нужно срочно, слышите, срочно к аптекарю. Только умоляю, не говорите ничего хозяйке, не выдавайте господина инквизитора! Нам нужно вывести ее на чистую воду, хорошо?
– Да, да, конечно, – у толстяка трусились поджилки, он судорожно пытался натянуть штаны. – Я пойду, да?
– Идите, идите, ваша святость.
Я с улыбкой наблюдала, как этот боров, на ходу подбирая брюки и натыкаясь на предметы, улепетывает через второй выход из ванной комнаты. Ванна была смежной с обеими комнатами, а хозяйка даже не подумала предупредить об этом! Дрянь, я тебе устрою веселую жизнь.
Я отворила дверь ванной и застала премилую сцену утешения юной девы благородным инквизитором. Она сидела на полу, всхлипывая и размазывая кулачком слезы по лицу, а Кысей протягивал ей свой платок.
– Не беспокойтесь, никто вас не обидит. Но вы должны покинуть это заведение как можно быстрее.
– Но я не могу, ведь… – девчонка отшатнулась от его движения, когда он протянул руку помочь ей встать. – Не надо, прошу вас! Я пойду, простите меня.
Пиона самостоятельно поднялась на ноги и побрела к двери, а инквизитор стоял с сжатыми кулаками и невидящим взором, глядя ей вслед. Еще одна забота на мою голову! Но ведь если у тебя вдруг появляется слишком много забот, то всегда можно попробовать решить их за счет друг друга, верно?
– А ну стоять! – крикнула я, принимая решение и чувствуя какой-то бешеный кураж. – Куда пошла? За тебя заплачено!
Инквизитор оглянулся на меня с полным негодования видом, но мне было плевать. Я быстро пересекла пространство комнаты, на ходу разматывая тряпки с ладони, и схватила девчонку за волосы.
– Ты не поняла? Или глухая?
– Госпожа, пустите, прошу вас! – захныкала она снова, пытаясь отцепить мою руку. Я ткнула ее носом в прикроватный столик, где уже успела разложить оружие. – Смотри, что мы для тебя приготовили! Славно повеселимся, хозяйка разрешила нам сделать с тобой все, что угодно.
– Немедленно прекратите! – гневный окрик инквизитора и его попытка отцепить меня от девчонки закончились тем, что я швырнула последнюю на кровать, а сама ловко вытолкала красавчика за дверь и захлопнула за ним дверь.
Он забарабанил в дверь, требуя немедленно открыть и грозясь ее выломать, но я прекрасно понимала, что на шум непременно явится привратник и угомонит его. Образ прекрасной маман Жермен из «Храма наслаждений» всплыл из глубин сознания и прилип к шкуре, словно досадно мелкая рыбья чешуя. Я повернулась к съежившейся от страха Пионе и начала разматывать вторую руку.
– Поиграем, милочка?…
