Текст книги "Мамочка в подарок (СИ)"

Автор книги: Маргарита Бурсевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

– Я сама очень рано потеряла мать, отец был все время занят, но, поверьте, дети все равно чувствуют, что их любят, что о них заботятся. Я провела с Санни и Виктором несколько месяцев и могу с уверенностью утверждать – они знают, что дороги Вам. Они Вас очень любят и это много о Вас говорит.

Было очень волнительно вести этот разговор и, не сиди я к нему спиной, скорее всего, не осмелилась бы. Мое мнение во внутрисемейных отношениях не должно учитываться, и, более того, я не имела права высказываться.

Тишина затянулась, и я испугалась, что все же перегнула палку.

– Я … – договорить не успела.

– Спасибо, – просто ответил он, прерывая неловкую попытку извиниться.

Капитан продолжал задумчиво гладить меня по голове, а я, как разомлевшая кошка, была совсем не против. Приятные прикосновения успокаивали, и я впитывала давно забытую мной ласку.

– Когда их мать ушла, я был в море, и прошло два месяца прежде, чем мне удалось вернуться домой. Дети были напуганы и расстроены, а у меня никак не получалось объяснить им, что такое иногда случается. Они не понимали, да и я, признаться, тоже. Нет, я знаю, что наверняка сложно жить в постоянном ожидании, но дети… Она бросила не только меня, но и их.

Рука на миг остановилась, а потом вновь продолжила водить по уже совершенно распутанным волосам.

– Уже через неделю я нашел ее, – и снова тишина.

– Она не захотела вернуться? – вопрос сорвался раньше, чем я успела подумать о том, что спросила.

Ответом стал невеселый смешок.

– Я и не звал обратно. От нее требовалось лишь подписать документы о разводе.

– И она… согласилась? – не веря, спросила я.

Законы очень жестоки к разведенным женщинам. Это было почти позором, тем более что истец мог требовать запрета на возможность общаться с детьми. Мне как-то не верилось, что капитан способен на подобную жестокость. Нет, я могу понять его обиду на неверную жену, но пострадали в данной ситуации также Санни и Виктор.

Плечи невольно напряглись.

– Согласилась? – голос прозвучал так, словно мужчина мыслями был где-то очень далеко. – Лишь поинтересовалась, как много я готов заплатить за ее подпись. Она не намерена была возвращаться, и собиралась начать жизнь с чистого листа. Так что с прошлым она рассталась легко, поставив свое имя в документах в обмен на чек.

В сказанное не верилось. Совсем не укладывалось в голове: ни ее решение, ни ее согласие, ни ее вменяемость. Я решительно не могла себе подобное даже представить.

– Но как же так?! – я запрокинула голову, чтобы взглянуть на капитана.

Спокойное лицо, без тени эмоций, я бы даже сказала, слишком спокойное. Пальцы бездумно крутили мои локоны, но он сам это вряд ли замечал.

– Могу лишь повторить то, что раз за разом повторял своим детям: так случается.

Олбани криво усмехнулся, а потом все же отошел и устроился в мягком кресле.

– Нас с Элен познакомила моя сестра. Я, как и всегда, был на берегу набегами, и потому со свадьбой было решено не тянуть. Мне хотелось иметь семью, ведь каждому из нас нужен якорь, если хотите, место, куда нужно и хочется вернуться. Она мечтала о свободе от своих родственников. Идеальный брак, – капитан на минуту замолчал, словно воскрешая события давно минувших дней, а потом, как будто очнувшись, продолжил. – Вот только свободы оказалось слишком много, или она банально ошиблась в своих желаниях. В итоге мы имеем то, что имеем. Но честно скажу, ни о чем не жалею, я в отличие от Элен остался в выигрыше. Возможно, она еще не осознала, чего лишилась, а я точно знаю, в чем мое богатство.

Он не должен был мне всего этого рассказывать, я не должна была слушать. Это слишком личное. Мне не по статусу быть настолько доверенным лицом. Думаю, он понимает мои сомнения, но с другой стороны, дает возможность лучше понять себя и своих детей. Для чего – другой вопрос.

Молчание не было гнетущим и нарушать его не хотелось. Я так и сидела с распущенными волосами напротив капитана и не сводила с него глаз. Что-то очень важное изменилось между нами. Я больше не чувствовала себя смущенным ребенком в его присутствии. Возможность заглянуть в его душу тому ли причина? Не знаю, но теперь он мне казался более настоящим, более живым и реальным. Но и восхищения этим сильным мужчиной не стало меньше. В конце концов, он прав, каждый из нас сам делает свой выбор.

– А еще я всегда точно знаю, чего хочу, чем готов ради этого пожертвовать и когда стоит идти даже сквозь стены, – глядя мне прямо в глаза, заявил капитан.

Он не стал объяснять значение этих слов и даже не намекнул о чем идет речь, просто встал и ушел, оставив меня в одиночестве разбираться в калейдоскопе чувств, эмоций и мыслей.

* * *

Подарки для детей были перевязаны яркими ленточками и убраны в шкаф, чтобы случайно не попались никому на глаза. Положить их под елку я планировала ранним утром, пока домочадцы после шумного праздника еще будут отдыхать. На этом дела на день закончились, и мне оставалось только ждать, когда праздничный ужин закончится и детей передадут на мое попечение. Рождественский бал, несомненно, красивое зрелище, но не место для маленьких детей: их взрослые праздники еще впереди.

К назначенному времени я стояла наверху лестницы и ждала, когда капитан пожелает Санни и Виктору спокойной ночи. Леди Холлидей тоже была здесь и нетерпеливо постукивала веером по руке. Мне сразу вспомнилась наша первая встреча, когда она столь же нервно била зонтиком об брусчатку. Очень нервная и нетерпеливая особа и совсем не похожая на брата, который своей выдержкой мог потягаться с питоном.

А капитан был неотразим: черный фрак очень четко очерчивал ширину плеч и узость талии, приглаженные волосы, забранные в аккуратный хвост, начищенные сапоги, в которых отражались горящие свечи. Сейчас в нем не было небрежности, которая стала для меня чем-то неотъемлемым. Нет, сейчас он больше походил на холеного, породистого лондонского денди. Красив. Очень.

Взгляд отвести было трудно, хотелось любоваться им и дальше. А еще больше хотелось вновь оказаться в детской спальне с книжкой в руках, и чтобы семья Олбани в полном составе оказалась сидящей на ковре среди мягких подушек и вазочек со сладостями.

– Логан, нас ждут, – все же не вытерпела леди Холлидей.

– Мне все равно, я никого не приглашал, это твои гости.

Капитан взял детей за руки и повел их вверх по лестнице ко мне. Остановившись передо мной, он передал их мне из рук в руки со словами:

– Они обещали вести себя хорошо и больше не экспериментировать на Вас.

На этих словах Санни мило покраснела и очень виновато посмотрела на меня. Виктор с трудом сдержал готовый сорваться с губ смешок.

– Они всегда ведут себя хорошо, – заступилась я за воспитанников, чем заслужила два полных благодарности взгляда.

– Не позволяйте им засиживаться допоздна, а то, каюсь, я несколько разбаловал их за последние дни.

В проказливой полуулыбке не было и тени раскаянья.

– Будьте спокойны, – заверила я его. – Идите, Вас ждут.

– Да, Вы правы, – и по лицу было видно, что эта мысль удовольствия ему не приносит.

Абсурдно, но его досада доставила мне массу приятных эмоций. Отчего-то было очень здорово осознавать, что вечера, проводимые с нами, ему были куда важнее, чем великосветское сборище с массой потенциальных невест.

Я перехватила детские ладошки покрепче и первая отвернулась, чтобы уйти.

– Мисс Блю, – громким шепотом позвала меня Санни.

– Что, милая?

– Правда, мой папа красивый?! – и столько гордости было в этом вопросе, что невозможно ответить отрицательно.

– Правда, – чувствуя, как порозовели щеки, от всей души согласилась я.

– Хм, – довольная усмешка за спиной заставила остановиться.

Я обернулась. Капитан, как выяснилось, так и стоял наверху лестницы и смотрел нам вслед, а, значит, точно слышал наш короткий и очень содержательный диалог.

Неловко вышло.

– Мисс Блю никогда не врет, – серьезно изрек Виктор.

– Я польщен, – улыбнулся капитан и куда как с более радужным настроением отправился к гостям.

– Логан! – нетерпеливый возглас из фойе.

– Уже иду, Софи, – донеслось до нас.

– Она сегодня на редкость… приставуча, – полушепотом поделился со мной мальчик.

– Виктор, – возмутилась я. – Ты же джентльмен, ты не должен высказываться в подобном тоне о даме, тем более, что леди Холлидей твоя родная тетя.

– Но это правда, – заступилась за брата малышка.

– Даже если и так, Виктор должен был оставить подобные мысли при себе.

Отвечала я Санни, но смотрела исключительно на мальчика.

– Извините, Вы правы, – ответил он. – Я должен был сдержаться.

Ясно, мнение о тете уже сложилось достаточно стойкое и он его менять не намерен. Может, и хорошо, что он не ждет от нее большего, не будет разочарован.

– Я готова выслушать предложения на сегодняшний вечер, – уклонилась я от продолжения неприятной темы.

Дети быстро обменялись взглядами и промолчали. Нехорошее подозрение родилось в душе.

– Ничего не хотите мне сказать?

– Нет, – поспешно заявила Санни.

Виктор тяжело вздохнул и покачал головой, глядя на девочку. Ясно, что-то затеяли.

Дойдя до классной комнаты, я провела их внутрь и закрыла дверь.

– Рассказывайте.

Санни поникла и опустила плечики. Виктор готов было что-то соврать, судя по скошенным в сторону глазам. Это что-то новенькое. Мальчик уже набрал полные легкие воздуха, но наткнувшись на мой разочарованный взгляд, выдохнул.

– Мы хотели дождаться конца бала и спуститься к рождественской ели, чтобы загадать желание.

Эх, дети. Вот мы и вернулись к рождественскому желанию. Только теперь-то я точно знаю, что их мама не появится, сколько бы они ни просили. Но разве скажешь им такое?! Да и ведь все равно пойдут.

– Давайте договоримся, если вы вытерпите и не уснете до конца бала, то я сама вас туда провожу.

Впервые глядя в засветившиеся счастьем глаза, я не испытала радости. Догадываюсь, о чем попросите и вытерпите, конечно, но без толку…

* * *

Дети старались изо всех сил, чтобы не уснуть. Мы даже устроили свои собственные танцы под музыку, доносившуюся из бальной залы. Признаюсь, мне самой было уже очень тяжело держать глаза открытыми, но обещание есть обещание. Главное, чтобы их отец не узнал о моем опрометчивом согласии на авантюру.

Виктор уже пару раз будил прикорнувшую Санни и та, виновато улыбаясь, честно пыталась держаться. Музыка стихла совсем недавно, но гости еще не успели разъехаться – большая очередь из карет двигалась ужасно медленно.

– Мисс Блю, я очень пить хочу, – призналась Санни, глядя на свой стакан из-под вечернего молока.

– Я схожу, а вы ведите себя тихо, хорошо?

– Обещаем, – серьезно кивнул Виктор.

Вот теперь я ему верила безоговорочно. И я со спокойной душой отправилась к лестнице для прислуги. Это был самый короткий путь на кухню, да и так куда меньше вероятности столкнуться с кем-нибудь из гостей.

Лестница была узкой и идти приходилось медленно, чтобы не споткнуться. Удивительный контраст: в другом конце дома горели сотни свечей и праздничные украшения сияли в их свете, даря еще больше роскоши, а здесь непроглядная темень, в которой нет и намека на рождественский вечер. Вот так и люди: одни видят счастье в малом, а другим и целого мира мало.

Кухня была пуста, что неудивительно, повара давно закончили свою работу, и только горничным предстоит нелегкое бремя – уничтожить все следы пребывания гостей еще до утра. Одним праздник – другим тяжелый труд. Молоко я нашла быстро и, прихватив с собой на всякий случай тарелку с печеньем, отправилась назад в детскую. Идти вверх по темной лестнице с подносом оказалось еще сложней. Внимательно смотря, куда ступаю, я медленно поднималась по ступенькам, старательно удерживая подсвечник так, чтобы свет лился под ноги. Расслабилась я, лишь попав в коридор хозяйского этажа.

А зря.

Я так сосредоточилась на дороге, что не сразу поняла, что не одна блуждаю в потемках. Двое мужчин в полумасках тоже удивились встрече, но быстро пришли в себя.

– Ну надо же, какая птичка нам попалась, – вкрадчивый голос показался мне знакомым. – Ты только глянь, Перси, вечер все же удался.

Тело вмиг сковало ознобом. В руках дрогнул поднос.

– Добрый вечер, господа, – как можно более нейтральным тоном поздоровалась я, очень надеясь, что официальное обращение несколько умерит их пыл.

– Очень добрый, милочка, – говоривший мужчина шагнул еще ближе.

И тогда меня озарило. «Милочка». Именно так обращался ко мне лорд Холлидей в нашу первую и последнюю встречу, да и внешность у него узнаваемая: очень высокий и очень худой. Второй человек был несколько ниже, да и на ногах он стоял исключительно благодаря тому, что мог опереться о стену. Винный запах с каждым мгновением становился все сильнее и неприятнее. Именно это обстоятельство не оставило надежды достучаться до разумного начала этих людей.

– Этан, приятель, знаешь, почему я люблю твои вечеринки? – еле ворочая языком, заговорил второй.

– Догадываюсь, – осклабился мужчина.

– Правильно, у тебя всегда найдется развлечение на десерт.

Лорд Холлидей окинул меня липким взглядом.

– Составишь нам компанию, – ни тени вопроса – приказ.

– Благодарю за приглашение, но меня ждут дети.

Я очень старалась, чтобы голос не дрогнул, и сделала маленький шажок в сторону, чтобы обойти препятствие в виде двух прилично пьяных мужчин.

– Стоять, – рыкнул лорд Холлидей.

Я застыла на месте, но не потому, что послушалась, а потому, что дико напугалась его окрика и того, с какой яростью он приказал.

– Ты еще за прошлый раз не извинилась, а уже опять нарываешься, – процедил он.

Двигался он невероятно быстро для столь пьяного человека, и уже через мгновение я была прижата к стене холодной рукой. Поднос с грохотом и звоном полетел на пол. Мой подсвечник покатился по полу, разбрызгивая воск. В коридоре стало еще темней, так как редких свечей, расставленных вдоль, стен явно не хватало для освещения такого пространства.

– Перси, приятель, подержи – ка нашу маленькую мисс Недотрогу.

Вторая пара рук перехватила мои запястья с неожиданной силой. Горло сжал спазм, но я все же постаралась позвать на помощь, только не успела. Грубые пальцы сдавили челюсть чуть ли не до хруста.

– И что ж вы все такие прыткие? Или тебе нас двоих мало?

Слезы потекли по лицу сами собой, когда свободной рукой лорд Холлидей до боли стиснул грудь.

– Мнннн…, – забилась я в его руках, мотая головой через боль, в попытке освободиться.

Незнакомый мужчина не стал ждать, когда ему позволят поучаствовать в издевательствах и, наклонившись ближе, укусил за шею.

– Ууууу, – мой приглушенный визг распалил моих мучителей еще больше.

Растрепавшиеся при метаниях волосы и слезы застилали глаза, но я четко увидела тот момент, когда лорд отступил и потянулся к застежке брюк. Я дернулась в отчаянной попытке вырваться, в надежде, что один пьяный мужчина меня не удержит. Не вышло. Я лишь пнула стакан, лежавший на полу, и он ударился о противоположную стену и с неестественно громким звоном разбился. Меня отбросили назад к стене с такой силой, что весь воздух со стоном вышел из легких. В глазах помутнело.

А в следующее мгновение лорд Холлидей исчез из поля зрения.

– Ах, ты! – взревел его голос. – Пошел вон, щенок!

Мое сердце на секунду остановилось. Прищурив глаза и всмотревшись в полумрак, я увидела Холлидея, лежавшего на ковре и державшегося за живот, а в шаге от него стоял Виктор, сжимавший кулаки. Второй мужчина, будучи сильно пьяным, тоже не смог сразу разобраться, что произошло, и потому так и остался стоять рядом со мной у стены. Больше никто не успел ничего сделать, до тех пор, пока лорд Холлидей не поднялся на ноги. Конечно, мальчик, лишившись эффекта неожиданности, не мог ничего противопоставить взрослому мужчине, но и уходить он не собирался. Он встал между своим дядей и мной, упрямо глядя на мужчину.

– Пошел вон, – прошипел мужчина.

– Нет, – зло выплюнул ребенок. – Подлец!

– Ах ты, твареныш! – замахнулся на мальчика Холлидей.

– Не смейте, – взвилась я, в бешенстве колотя держащего меня человека, пытаясь освободиться.

Рука лорда застыла в воздухе, когда отчаянный детский вопль огласил дом.

Санни кричала, не останавливаясь, громко зовя отца.

Казалось, мир замер. Все застыли.

Не знаю, что происходило в головах остальных участников этой безобразной сцены, а лично я смотрела на Виктора и бесконечно гордилась им. Как же так случилось, что я не заметила, как мальчик стал настоящим мужчиной: смелым, справедливым, непреклонным. Прямая спина, напряженные плечи, твердая стойка. Не отступит. Сейчас он, как никогда, был похож на отца: упрямо поднятый подбородок, испепеляющий взгляд черных глаз, чуть скривленные губы.

Детский крик оборвался так же внезапно, как и раздался. Удивительно, но именно внезапная тишина запустила все в движение. Виктор сделал шаг к дяде и, запрокинув голову, сложил руки на груди, всем своим видом указывая на свое пренебрежение. Я, холодея от испуга, подняла глаза на Холлидея, опасаясь, что тот, задетый отношением мальчика, посмеет наказать его за это. Но лорд смотрел вовсе не на Виктора, а куда-то в сторону коридора. Я обернулась тоже.

Там в полумраке, всего в нескольких шагах от нас стояли леди Холлидей, лакей и капитан Олбани. Удивительно, но поза капитана и его мимика была точной копией той, что демонстрировал Виктор всего пару минут назад. Вот только если за мальчика я волновалась, понимая, что это всего лишь внешнее проявление его эмоций, то теперь стало не по себе даже мне. У меня было только одно определение для той силы, что расходилась от капитана волнами – стужа. Смертельная, замораживающая стужа.

Олбани сделал шаг ближе.

– Логан! – взвизгнула леди Холлидей и попыталась схватить брата за руку.

Тот ее усилий даже не заметил.

– Уведи Санни, – бросил он приказ, не оборачиваясь на сестру.

От тона его голоса очередной вздох застрял в горле. Неудивительно, что леди Холлидей не только не посмела ослушаться, но и выполнила приказ незамедлительно. Взяв ребенка за руку, она потянула ее к детской, не обращая внимания на сопротивление.

Температура в коридоре заметно упала. Абсолютную тишину разбавили лишь приглушенные шаги капитана, который своей неспешностью заставил натянутые нервы звенеть от напряжения. Двигался он плавно, но с каким-то привкусом неотвратимости. Шаг, другой и вот он уже совсем рядом. Оторвав взгляд от Холлидея, который, словно очнувшись, отшатнулся на пару шагов назад, капитан обернулся ко мне. Его глаза неспешно прошлись по скованным в запястьях руках, растрепанным волосам, заплаканному лицу, саднящему подбородку и задержались на ноющей в месте укуса шее. Он никак не выказал злости или осуждения. На его лице под совершенно непроницаемой каменной маской не дрогнул ни один мускул, не проскользнула ни одна эмоция. От того его следующие действия оказались неожиданностью. Он плавно, без угрозы поднял руку, а потом неуловимым движением резко надавил ладонью лоб по-прежнему удерживающего меня мужчины. Бессознательное тело сползло на пол даже раньше, чем из памяти стерся глухой звук удара затылка о стену.

– Томас, приберите здесь, – ровным голосом обратился капитан к лакею.

Тот, кажется, был даже рад покинуть коридор, и потому поспешно перехватив обморочного мужчину за подмышки, волоком потащил к лестнице.

Я же, внезапно оказавшись свободной, совсем растерялась. Что делать? Что говорить? Как себя вести? Но, похоже, никто и не ждал от меня каких-либо действий, потому я просто прислонилась к стене, так как была не уверена в своей возможности дальше держаться на ногах. Видимо, я представляла собой совсем уж жалкое зрелище, потому как капитан принялся пальцами стирать влажные дорожки с моих щек. Непривычная для меня заботливая нежность оказалась нужней и важнее любых слов утешения. Капитан, наверное, знал, что произнеси он хоть слово, я не смогу удержать с трудом возведенную душевную плотину.

– Этан, – обратился он к лорду Холлидею, хотя смотрел только на меня. – По всем законам я был бы в своем праве, вызвав тебя на дуэль, но зная твое «умение» обращаться с оружием – это равносильно быстрому убийству, а для тебя это было бы слишком снисходительно.

Его спокойный ровный тон заморозил воздух и льдинками разбился об пол.

– Подожди меня в моем кабинете, – раздался еще один приказ в сторону родственника.

Холлидей не посмел возражать, и было заметно, как из его головы выветривается хмель, практически со скоростью несущегося поезда. Он очень быстро растерял всю свою браваду и теперь с видом раскаявшегося грешника покидал место позора.

– Мисс Блю, с Вами все в порядке? – Виктор оказался совсем рядом со мной, а я и не заметила, когда он подошел.

Как ответить на его вопрос, если сама не знаю, что чувствую? Страх, облегчение, неверие. Чувства калейдоскопом сменяли друг друга, и я никак не могла зацепиться ни за одно из них. Но Виктор ждал ответа и нужно было сказать хоть что-то. Слова не желали рождаться, и тогда я кивнула, а потом покачала головой и вновь кивнула. Наверное, это выглядело забавно, но никто даже не улыбнулся.

Я вздохнула поглубже, чтобы собраться и взять себя в руки. Потом выдохнула, желая обрести хоть толику уверенности. Тоже не вышло. Виктор, видя мои метания, успокаивающе сжал мою руку. Пожатие было крепким и в то же время ласковым, успокаивающим. Ох, мой мальчик!

Больше сдерживаться сил не было, и я, не обращая внимания на слезы, крепко обняла Виктора, как не позволяла себе прежде. И это прикосновение не было жестом нежности к ребенку, а скорее обращением за поддержкой, как к близкому человеку – опоре.

Мужчины терпеливо ждали, когда затихнут мои всхлипы, и только потом заговорили:

– Виктор, останься с Санни, а тетю Софи отправь в мой кабинет, нам необходимо поговорить. Мисс Блю я заберу с собой, ей нужно отвлечься и успокоиться до того, как она вернется к Вам, а то малышка еще больше напугается.

– Хорошо, папа, – его спокойный голос заставил меня устыдиться своей истерики.

– Простите, – выпустив из объятий мальчика, я принялась судорожно вытирать лицо.

– За что Вы извиняетесь? – похоже, капитан, действительно не понимал моего расстройства. – Все случившееся всецело моя вина. Вы находитесь в моем доме и Ваше благополучие и безопасность – моя ответственность.

– Все равно, я должна была быть более сдержанной, – мне почти удалось справиться с голосом и не перейти на хриплое мяуканье.

– Ну, конечно, сдержанность, выдержка и спокойствие – это ваше все, – в голосе капитана промелькнуло не то раздражение, не то затаенная обида.

Я недоуменно подняла голову и, наверное, впервые с начала этого неприятного инцидента прямо посмотрела в его глаза. Там было много чего: вина, злость, огорчение, капелька… нежности. Такой неуместной в данной ситуации, но такой желанной нежности.

* * *

Прежде чем войти в кабинет, я расправила плечи и пригладила выбившиеся из прически волосы. Мне казалось, что именно эти признаки сделают меня уязвимой и жалкой. Я не могу позволить растоптать свою гордость, только не этим людям, безразличным к другим. Моя неприязнь к лорду Холлидею была естественной, но кроме этого я увидела и леди Холлидей совсем в другом свете. Каждый раз удивляюсь, как непохожи между собой брат и сестра. Не внешне – нет, тут общность черт проглядывалась, но поведение, манеры, отношение к окружающим были колоссально различными.

Капитан меня не торопил, он словно ждал, когда я наберусь духу, чтобы открыть дверь.

– Зачем я здесь? – спросила не для того, чтобы избежать неприятной встречи, а потому, что действительно не понимала.

Семейные разговоры – это не мое дело. Причина, названная Виктору, тоже не подходит, ведь прийти в себя я могла бы и в собственной комнате, причем там гораздо быстрее, учитывая отсутствие в ней неприятных мне людей.

– Так нужно, – капитан положил свою руку на мою спину и едва касаясь погладил.

В этом жесте за попыткой успокоить и придать сил, скрывалось нечто большее, не участливо – дружеское, а интимно – собственническое.

– Просто поверьте, так нужно, – повторил он, и не давая возможности мне передумать, открыл дверь.

Сделать шаг внутрь оказалось несложно. По-прежнему лежащая на моей спине рука оказалась куда более существенным переживанием, чем чета Холлидей. Я так сосредоточилась на тепле ладони капитана, что нисколько не озаботилась тем, что родственники Олбани удивились моему появлению. Честно говоря, я тоже была немного не в себе от всего навалившегося, но одно четко бросилось в глаза: муж и жена, словно чужие друг другу люди расположились в разных концах комнаты и до нашего появления явно не обронили ни слова. Этан Холлидей сидел в глубоком кожаном кресле и запивал нажитые проблемы бренди, в то время как его жена измеряла ковер шагами, невидяще уставившись себе под ноги.

Наше появление заставило их оторваться от своих занятий и обратить внимание на окружающий мир. Особый интерес вызвал именно мой приход.

– Что происходит? – не выдержала леди Холлидей, нервно притопнув ногой.

– Сядь, – не стал церемониться капитан.

Даже если женщину и возмутило подобное обращение, она не посмела перечить и послушно села на стул у прогоревшего камина.

Олбани же проводил меня до мягкого дивана и, продолжая придерживать, помог на нем устроиться. Потом, не произнося ни слова и не комментируя своих действий, наполнил у встроенного бара два бокала чем-то темным и резко пахнущим. Один из бокалов капитан вложил мне в руки с коротким приказом:

– Пейте!

– Я не могу, – от сильного запаха спиртного стало крайне неприятно.

– Вы мне верите? – тон возражений не подразумевал.

– Да, – ответила не задумываясь.

И ведь действительно верю. Кривая полуулыбка мелькнула на губах Олбани.

– Пейте, – уже мягче сказал капитан и подтолкнул мои руки выше, а бокал соответственно ближе к губам.

Первый же глоток обжег губы, язык и горло. Тяжело закашлявшись, я постаралась сделать живительный вздох, но легче не стало.

– Еще глоток и я больше не стану Вас мучить, – пообещал капитан и, к моему удивлению, достал из кармана конфетку.

Конечно, сладость на подкуп или даже на стимул не тянула, но проявленная забота помогла осилить второй глоток алкоголя в моей жизни.

Обжигающий напиток жидким огнем спустился в желудок и очень быстро согрел кровь. Перед глазами появилась легкая дымка, звуки стали немного громче, а чувства, наоборот, более приглушенными.

– Вот и умница, – забрал капитан бокал из моих рук.

Я лишь улыбнулась. Странное чувство, словно вдруг все стало легче и проще.

– Логан! – нетерпеливый женский голос неприятно кольнул. – Объяснись!

– Что? – тихо, вкрадчиво, предостерегающе.

– Почему эта девка здесь?

Легкость и спокойствие растворились в небытии. Грубость слов резанула по нервам. Неожиданное оскорбление оказалось на удивление болезненным, словно меня ударили исподтишка.

– Прикуси язык, – резко и хлестко, как бичом.

Даже если женщина собиралась сказать что-то еще, то промолчала. А мне стало крайне неприятно, ведь я не понимала, зачем мне приходится это выслушивать.

– Я все понял, – поднялся со своего места Этан Холлидей, – ты хочешь меня унизить извинениями перед твоей служанкой? Это такой воспитательный ход?

– Во-первых, Этан, мисс Блю не служанка, а гувернантка моих детей. Во-вторых, воспитывать тебя обязанность твоих родителей, не моя. В любом случае уже поздно и бесполезно. В-третьих, и в последних, с этого мгновения все, что происходит в твоей жизни – это только твое дело.

Видимо, в этих словах заключалось больше смысла, чем я уловила, потому как лорд и леди Холлидей ахнули в один голос.

– Логан, ты не можешь… – начала было сестра капитана.

– Могу и сделаю, – сказал как отрезал.

– Логан, не будешь же ты придираться из-за невинной шалости, – возмущение мужчины было таким искренним, что я на миг подумала, что мы сейчас обсуждаем нечто совсем иное, а не недавнее происшествие.

– Что именно ты называешь невинной шалостью, Этан? – Олбани отошел от меня, переводя тем самым огонь на себя, и сел в свое кресло за столом. – Нападение на мисс Блю? Или то, что ты был намерен ударить ребенка?

Лорд Холлидей нервно поджал челюсть и сжал до хруста кулаки.

– И вот, что мне интересно… как часто ты смеешь устраивать подобные развлечения в моем доме?

Мне на миг показалось, что я безнадежно теряю нить беседы, но остальные не казались удивленными.

– Это ты виноват! – взвилась леди Холлидей. – Тебе давно пора было жениться. А ты все тянул, перебирал, ждал чего – то.

Женщина раскраснелась и нервно задергала край платья, словно не знала, как еще выказать накопившуюся обиду.

– Какое отношение мое семейное положение имеет к порочным развлечениям твоего мужа?

– А то ты не понимаешь?! Пока в доме нет хозяйки – это практически охотничьи угодья для блудливых мужиков. Молоденьких гувернанточек и служаночек ему подавай! – это уже мужу. – Я устала год за годом наблюдать за твоим беспутством и терпеть все эти ухмылки и ужимочки твоих испорченных друзей.

Семейный скандал набирал обороты, а я с ужасом начала осознавать, как мне невероятно повезло избежать более раннего знакомства с этим человеком. Если бы не их путешествие по Европе…

Многое встало на свои места: и желание леди Холлидей женить брата и необъяснимая смена гувернанток, которые, по всей видимости, просто сбегали от навязчивого внимания ее мужа. А если вспомнить его сегодняшнее поведение, то есть огромная вероятность того, что одним вниманием дело не обошлось.

– Завтра утром я свяжусь со своим поверенным, – проговорил капитан, сжимая руки в кулаки.

Он с беспокойством посмотрел на меня, а потом устало прикрыл веки. Судя по его лицу, он пришел к тем же выводам, что и я.

– Логан, не горячись, – примирительно заговорил Этан Холлидей, забыв о продолжающей истерику жене.

– С этого дня счета, чеки и бухгалтерию более мне не направлять, – закончил свою мысль Олбани.

Леди Холлидей прервала стенания и неверующе уставилась на брата.

– Логан, ты не можешь так со мной поступить, – завила она. – Я – твоя семья.

– Удивительная способность помнить об этом только тогда, когда тебе это выгодно, – разозлился капитан. – Я сыт по горло вашей семейственностью. Твоя семья – это твой муж, которого ты сама выбрала, невзирая на предупреждения. И теперь я позволю вам решать ваши семейные проблемы самостоятельно, а сам займусь своей семьей.

Леди Холлидей на миг замерла, а потом словно сорвавшаяся пружина, дернулась и, упершись руками в стол, наклонилась к брату, выплевывая слова с шипением.

– Чем ты лучше? От тебя даже жена сбежала! Твоя семья? Где твоя семья? Дети? Ну да, конечно, дети! Черт тебя подери, Санни даже не твоя дочь!!!

Леди Холлидей осеклась и побледнела, но было уже поздно, слова были произнесены и повисли в воздухе гнетущим облаком.