Текст книги "Мамочка в подарок (СИ)"

Автор книги: Маргарита Бурсевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

А собственно, чего «не»?

Сама не знаю, что это было. Жаркая волна настигла меня неожиданно и, самое главное, без причины. Не может же один взгляд сделать нечто подобное с человеком? Конечно, не может. Да и теперь, когда я не смотрю на капитана Олбани, мне гораздо легче и даже немного прохладно.

«Точно! Я наверняка простыла, вот и все объяснение» – с облегчением подумала я, но так глубоко погрузилась в собственные размышления, что не сразу поняла, что беседа продолжается.

– … так смущаться. Более того, я горд столь лестному суждению.

– Мисс Блю – самая – самая лучшая! – с детской непосредственностью заявила Санни. – Почти как ты.

Я еще не успела прийти в себя окончательно, а вот Виктор и капитан смеялись от души.

– Ну, если почти как я, тогда, конечно, самая – самая, – продолжал криво улыбаться Олбани.

Я, как завороженная, смотрела на эту улыбку, не отваживаясь посмотреть выше.

Жутко неловкий момент. Пожалуй, я и без отсутствия рекомендательных писем способна испортить все впечатление о себе. Раньше за мной такого не водилось. Всегда спокойная, неизменно вежливая и тактичная, я за несколько последних минут словно растеряла все свои положительные качества.

От окончательного разочарования по поводу собственного поведения меня отвлекло тихое шуршание за спиной – дворецкий пытался понять, куда определить бумажные свертки, о которых я успела забыть.

– Не стоит беспокоиться, я заберу их с собой, – отвлекла я его от занятия, опасаясь, что он успеет развернуть их при детях.

– Хорошо, мисс Блю, – обычным для него, почти безразличным голосом ответил пожилой дворецкий и ушел так же бесшумно, как и появился.

Воспользовавшись поводом, я забрала покупки и попыталась незаметно покинуть семейство. Им наверняка хочется побыть вместе без посторонних глаз.

До лестницы я не дошла всего чуть – чуть, когда меня остановил Логан Олбани.

– Мисс Блю, не подскажете, что здесь происходит? – окликнул меня капитан из гостиной.

Я проследовала на голос и присоединилась к созерцанию горы коробок и бумажных пакетов.

– Насколько мне известно, леди Холидей готовит Рождественский бал, – припомнила я наш разговор с экономкой.

– Опять?! – раздался то ли вопрос, то ли стон отчаянья.

А что я могу ответить? Пожала плечами.

– Порой моя сестра берет на себя слишком много, – скорее самому себе, чем мне сказал Олбани.

– Возможно, таким образом она выражает то, как сильно Вас ждали дома, – продолжала я оглядывать коробки, так как поднять глаза на капитана так и не решилась.

– Что говорит о том, что Вы, мисс Блю, совершенно не знаете мою сестру, – тяжело вздохнул мужчина.

– Да, простите. Мне, вероятно, не стоит высказывать свои соображения на тему, меня не касающуюся, – поспешно извинилась я.

Что за напасть? Я так привыкла общаться исключительно с Виктором и Санни, которые всегда ждали от меня высказывания моих мыслей по тому или иному поводу, что напрочь забыла, что чаще всего мое мнение никого не интересует.

– Мисс Блю, – с небольшой толикой снисхождения заверил меня Олбани. – Вам стоит только радоваться тому факту, что ее энергичность не касается вас лично.

– Хм… – закусила я нижнюю губу, мечтая незамедлительно сбежать к себе.

– Вот и у меня слов нет, – еще одна кривая полуулыбка.

И зачем я на него посмотрела? Новая волна жара нахлынула внезапно. Щеки загорелись, в горле пересохло и нестерпимо захотелось поправить волосы и платье.

– Мисс Блю, Вы хорошо себя чувствуете? – Виктор сделал шаг ко мне.

С трудом улыбнувшись мальчику, приготовилась было солгать, но остановилась, не успев произнести «все хорошо». Главное правило – никогда не лгать детям. Поймут, почувствуют и обязательно разочаруются. Только правда. – Не знаю, – ответила, прислонив холодную ладонь к раскрасневшейся щеке. – Возможно, меня продуло немного во время прогулки.

– Тогда Вам нужно лечь в постель и выпить горячего молока с медом, – со знанием дела предложила Санни.

– Обязательно так и сделаю, милая, – улыбнулась я малышке.

– В таком случае, я освобождаю вас от обязанностей на сегодня, – заявил капитан, заботливо всматриваясь в мое лицо.

– Спасибо, – поблагодарила я, перед тем как удалиться.

Наверное, все же стоит последовать доброму совету и прилечь, а то что-то голова кружиться начала.

Уже на утро выяснилось, что я совершенно здорова, а вчерашнее недомогание я благополучно списала на переизбыток впечатлений. Смесь таких сильных эмоций, как радость за детей, волнение от знакомства с их отцом и переживание из-за своего места гувернантки кого угодно выбьет из колеи.

Служанка сообщила, что дети завтракают с отцом, и я не стала спускаться, дабы дать им больше времени, они и так слишком мало и редко видятся.

Не торопясь, привела себя в порядок, собрала волосы в высокий узел на затылке, разгладила складки на сером платье. Впервые за длительный период у меня выдалось свободное время, и я не знала, что с ним делать. Знакомств в Лондоне я так и не завела, пойти было решительно некуда, да и не с кем. Проводить все утро в комнате скучно, но другого выхода нет. Так что было решено взять в библиотеке книги и вернуться к себе.

Дом был тих и безмятежен. Почему-то мне казалось, что с появлением хозяина жизнь в этом месте должна измениться. И тот факт, что размеренность и покой не нарушились, доставлял удовольствие. Именно тишина нравилась мне больше всего. Она дарила уют, чувство безопасности и стабильности.

Погруженная в свои мысли я вошла в приоткрытую дверь царства книг. Глубокая задумчивость не позволила вовремя заметить, что я побеспокоила хозяев дома. За столом сидел Логан Олбани и просматривал скопившуюся за долгие месяцы его отсутствия корреспонденцию. Малышка Санни, устроившись на его коленях, крутила в руках компас, задумчиво его рассматривая. Виктор же с любопытством изучал лежащую перед ним карту морских путей. Мое появление заставило присутствующих оторваться от своих дел, и три пары глаз были устремлены на меня.

– Простите, я не знала, что здесь кто-то есть, – под взглядом черных глаз мне снова стало не по себе.

– Ну что Вы?! Вы нас нисколько не побеспокоили, – заверил меня Логан Олбани и криво улыбнулся, заставив меня на миг лишиться дыхания.

– Мисс Блю, идите сюда, Вы обязательно должны это увидеть, – не замечая моей скованности, воскликнул Виктор, увлеченный своим делом.

Так как никто не возражал, мне ничего не оставалось, как приблизиться к столу. Краем глаза, наблюдая за капитаном Олбани, я склонилась над разложенной картой, чтобы взглянуть на то, на что указывал мне мальчик.

– Видите, вот тут? – Виктор указывал пальцем на маленькие черные точки посреди океана. – Эту группу островов открыли совсем недавно. Представляете, таких подробных карт почти ни у кого еще нет?

У мальчика глаза буквально горели азартом. Было очень непривычно видеть такое оживление. Непривычно и радостно.

– Я обязательно увижу их своими глазами, – в голосе было столько уверенности, что стало ясно – он поклялся.

– Наверняка там масса любопытного, – согласилась я, по-прежнему глядя на карту.

– А еще папа привез книгу о Лага… Гапа… – Санни с мольбой во взгляде посмотрела на своего отца.

– О Галапагосах, – выручил девочку капитан. – Они еще до конца не изучены, но некоторые натуралисты уже делятся своими наблюдениями.

Черные глаза продолжали наблюдать за мной, словно капитан чего – то ждал. А я теряла способность связно мыслить от этого взгляда. Новость о книге действительно заинтересовала меня, но сказать что – либо по этому поводу сейчас я была неспособна.

– А может, Вы почитаете ее нам вместо сказок? – попросила Санни, привлекая к себе наше внимание.

Благодаря этому мне удалось свободно вздохнуть и взять себя в руки. Почти.

– С удовольствием, – без промедления согласилась я. – Признаться, мне тоже очень любопытно.

– Здорово! Правда, папочка? – заерзала на коленях отца Санни.

– Правда, – совершенно серьезно согласился капитан Олбани.

– Логан!!! – громкий возглас за моей спиной заставил вздрогнуть. – Логан, дорогой!!!

Леди Холлидей в вихре юбок появилась в библиотеке. Она сияла улыбкой и, заняв выжидательную позу, раскинула руки, приглашая брата себя поприветствовать.

Капитан Олбани, не выпуская Санни из рук, поднялся и подошел к сестре.

– Здравствуй, Софи, – он вежливо поцеловал пальчики молодой женщины, чем она осталась недовольна.

– Санни, детка, ты уже большая девочка и тебе не пристало висеть на отце. Спускайся, позволь папе обнять сестру.

Малышка, блеснув вмиг повлажневшими глазами, посмотрела на капитана.

– Софи, ты уверена, что поменяться местами с Санни – это хорошая мысль? – заметил Олбани, не собираясь отпускать ребенка, – Боюсь, ты на моих руках уже не поместишься.

Леди Холлидей лишь фыркнула:

– Ох, Логан, ты так и не научился шутить.

– И не пытался, – приподнял одну бровь Олбани.

Разговор медленно, но верно становился все более личным, и решив, что я здесь явно лишняя, попыталась незаметно выскользнуть из библиотеки. Аккуратно отступая назад, заметила, что леди Холидей была не единственным гостем, только когда уже в дверях наткнулась спиной на кого – то еще.

– Ой, – пискнула я, резко обернувшись.

Очень высокий, но почти болезненно худой мужчина с насмешливым изучающим взглядом был мне незнаком.

– Ну что Вы, милочка, не такой уж я и страшный, – он слегка наклонил голову к плечу.

– Простите, – голос так и не вернулся.

– Ступай, милочка, потом извинишься как-нибудь, – не размыкая губ, улыбнулся гость. Озадаченная странным заявлением, я все же решила, что гораздо благоразумней уйти и, обогнув гостя по дуге, ушла к себе в комнату, так и не взяв то, зачем сюда приходила.

* * *

Минуты тянулись словно часы. Казалось, что день был просто бесконечен.

Когда наступило время вечерней сказки я, уставшая от безделья, направилась к Санни, счастливо улыбаясь. Короткий стук в дверь детской спальни, и я открыла дверь с почти ритуальными словами:

– Милая, ты готова?

Улыбка намертво прилипла к моим губам.

– Да, мисс Блю, мы готовы слушать сказки, – черные глаза смеялись, глядя на мое растерянное лицо.

Семейство Олбани в полном составе устроилось кружком на мягком пушистом ковре. В центре стояли вазочки с фруктами и печеньем. Куча вышитых подушек добавила уюта на импровизированном пикнике.

– О– о– о, – только и смогла выдавить я из вмиг пересохшего горла.

– Мисс Блю, правда, здорово? – Санни юлой крутилась на месте, не в состоянии выбрать, где лучше сесть и что из сладостей первым попробовать.

– Да, солнышко, здорово и … удивительно, – должна была признать я.

Вот только я несколько не к месту в этой компании. Слишком лично, слишком интимно. Приглашение присоединиться – очевидно, но это будет ошибкой. Огромной ошибкой с моей стороны.

– Я понимаю, что это несколько не педагогично, но давайте расценим это как акт страшного баловства. Клянусь не повторять эксперимент… в ближайшее время, – умение серьезно шутить у капитана было отточено неплохо.

Мне же такой практики не хватало, и потому я вновь растерялась. Критиковать хозяина не могу, и соглашаться с ним будет глупо.

– На самом деле, это очень оригинальная идея, – начала я издалека. – Но читать будет проблематично. Предлагаю ничего не менять в ваших планах, а я сяду в кресло. И вам будет хорошо слышно и света там гораздо больше.

Я кивнула на свечи, стоящие на столике у кровати Санни. Не самая удачная отговорка, но это максимум, что я могу себе позволить.

– А печенье? – растерялась Санни, не понимая, как можно добровольно отказаться от такой вкуснятины.

– Милая, я не смогу жевать и читать одновременно, – указала я на очевидное. – Но я его обязательно попробую, обещаю.

Санни, удовлетворенная ответом, вновь устроилась под боком у отца. Виктор же, обрадованный тем, что ситуация, наконец, разрешилась, протянул мне книгу в кожаном переплете.

– Она рукописная, но почерк очень разборчивый, – мальчику явно уже не терпелось. Удивительно, как удержался и не заперся с книгой в своей комнате?

– Профессор Клаус в качестве благодарности за маленькую услугу презентовал один из своих экземпляров, – подогрел интерес к книге капитан Олбани.

– О, так у нас сведения из первых рук?! – обрадовалась я подобной удаче.

– Совершенно верно, – кривая улыбка заставила вновь спрятать глаза.

– Хорошо, давайте тогда приступим.

Я отошла чуть в сторонку и присела в кресло, открывая книгу. Приятная на ощупь, тяжелая и пахнущая морем рукопись обрадовала четкими, подробными иллюстрациями. Пролистав первые страницы, содержащие изображение самих островов и навигационные пометки, я открыла первую главу. Пауза затянулась. Под непривычным названием на латыни было изображено нечто. Нечто странное. Я даже попыталась перевернуть книгу вверх тормашками, чтобы убедиться, что я ее правильно держу. Покрутив ее еще пару раз, сдалась.

– Что это?

Санни не сдержав любопытства, подошла ко мне и заглянула в книгу.

– Э– э– э, – ее растерянность была зеркальным отражением моей.

Капитан Олбани тихо посмеивался, но не вмешивался, позволяя нам самим разобраться с удивительны открытием.

– По всей видимости, ваше недоумение вызвала первая статья с изображением насекомого, – блеснул эрудицией Виктор.

– Насекомое? – нет, я действительно удивилась.

– Да, это насекомое, – пояснил он еще раз. – Но это еще ничего, там еще будет рыба, вот где странности.

– Еще что-то, более невероятное? – я была столь впечатлена, что забыв о своей необычной реакции на капитана, посмотрела прямо на него.

– Удивительного в мире много, мисс Блю, – серьезно сказал мужчина, не отводя взгляда. – И порой оно находится в самом неожиданном месте и гораздо ближе, чем мы искали.

* * *

За время чтения нам пришлось еще раз наполнить вазочки и сменить свечи. Заметки оказались очень увлекательными, и расходиться по комнатам никто не желал. Было уже далеко за полночь, когда Виктор, продержавшийся гораздо дольше Санни, сдался и закрыл глаза, мгновенно погрузившись в сон. Я с облегчением отложила книгу.

– Я начала думать, что мне суждено уже сегодня увидеть конец последней главы, – проговорила я осипшим от долгого чтения голосом.

– Это было бы печально, – также не повышая голоса, ответил капитан Олбани.

Я вопросительно взглянула на него, намекнув, что жду пояснения. И мужчина меня не разочаровал:

– Люблю растягивать удовольствие, – кривая улыбка заставила покраснеть.

– Я … – в голове стало совсем пусто. – Я … хм…

– Хороший вечер, грех не повторить, – капитан перевел взгляд на детей, возвращая мне веру в то, что мне всего лишь почудилась двусмысленность в его словах.

– Думаю, надо устроить детей удобнее, – сменила я тему, поднимаясь с кресла и расправляя юбку.

– Бесспорно, – легко согласился Олбани.

Я оставила книгу на столе и направилась к Санни, с намерением помочь ей перебраться на кровать, но не успела даже приблизиться, как капитан подхватил девочку на руки. Мне ничего не оставалось, как отступить. Что-то, очень похожее на ревность, кольнуло сердце. Откуда это скверное чувство? Сжав кулачок покрепче, я одернула себя.

– Поможете с одеялом? – позвал капитан.

– Конечно, – поторопилась я откинуть лоскутное покрывало и разгладить простынь.

Девочка, не просыпаясь, уютно устроилась на подушке, подсунув ладошки под щеку.

– Сладких снов, – шепнула я, невольно улыбнувшись и поправив выбившуюся из косички светлую кудряшку.

Еще секунду я позволила себе полюбоваться ангельским личиком и только потом подняла взгляд. Я не заметила, когда он подошел, но капитан Олбани оказался неожиданно близко. Черные глаза смотрели практически в упор: внимательно и с ожиданием. Комната внезапно сжалась и стала совсем крошечной. Тишина дома и мерное посапывание детей создали ощущение, будто в целом мире за пределами этой спальни больше никого нет. Я забыла, как дышать и пришлось напоминать себе о каждом вздохе. Сердце запнулось на миг, а потом принялось стучать так, словно опаздывает. Жаркая волна затопила шею и щеки. Во рту пересохло.

– Нужно уложить Виктора, – шепнул Олбани.

Я с трудом кивнула, но если быть откровенной перед самой собой, то должна признать – вопроса я не слышала. В ушах бухало в такт с ударами сердца, и я даже под страхом смерти не могла взять себя в руки. Кивнув еще раз на всякий случай, я вцепилась пальцами в ткань платья. Почему-то оказалось очень важным держаться хоть за что – то, чтобы эти странные теплые волны не унесли в неизвестном направлении.

Огонек свечи дрогнул и потух.

– Ох, – вырвалось у меня.

Темнота помогла вернуться в действительность, и я потянулась к столику, чтобы нащупать подсвечник, однако вместо холодного металла мои пальцы поймали теплую мужскую руку.

– Ой, – мой писк напугал меня саму.

Отшатнувшись назад, я споткнулась о край ковра и покачнулась.

– Тише, – раздался мягкий смех, и большая ладонь легла мне между лопаток, удерживая на месте. – Спокойнее, детей разбудите, а то еще и, не дай Бог, ушибетесь.

Олбани, едва касаясь, провел рукой вдоль всей спины, как будто пытался усмирить разволновавшуюся лошадь.

– Если вы сделаете шаг в сторону, я достану из стола запасную свечу, – промелькнувшее в моей голове обидное сравнение позволило окончательно прийти в себя, и голос прозвучал уверенно и спокойно.

Тихий шорох подсказал, с какой стороны от меня встал хозяин дома. Обогнув его, я обошла кресло, легко ориентируясь в хорошо знакомой обстановке.

– А зачем?

– Что? – остановилась я.

– Зачем свеча? – капитан явно начал находить ситуацию забавной. – Да и зажечь нам ее нечем.

С досадой поняла, что он прав. Идти на кухню за огнем глупо.

– Откройте мне дверь, пожалуйста, а я заберу Виктора, – видимо, капитан в свою морскую бытность привык к неожиданностям и легко подстраивался под любую ситуацию.

Аккуратно шагая по ковру, чтобы не споткнуться, распахнула дверь. В коридоре было ненамного светлее – слуги уже давно погасили свечи и отправились спать. Я шла впереди, ведя рукой по стене, чтобы не пропустить дверной проем комнаты Виктора. Капитан едва слышной поступью двигался за мной, неся мальчика на руках.

– Пришли, – подсказала я Олбани, когда мои пальцы нащупали деревянный откос.

– Отлично, – выдохнул капитан. – Знаете, мисс Блю, как отцы осознают, что дети уже выросли?

Я покачала головой, но сообразив, что он меня не видит, как и я его, ответила:

– Нет.

– По их весу, – хохотнул он. – Я только что осознал, что Виктор уже не мальчик, а почти юноша.

Слова капитан произносил с натугой, оно это и не удивительно – Виктор давно не малыш.

Процедура повторилась: дверь, кровать, одеяло, устроенный с удобством ребенок. Да и мне самой уже с трудом удавалось сдерживать дрему.

– Идемте, я Вас провожу, – предложил капитан Олбани.

– Что Вы?! Я прекрасно доберусь сама, – я неловко отступила, жутко смущенная таким предложением.

– Лестница в такой темноте не самое безопасное место, мисс Блю, – не терпящим возражения голосом заметил капитан. – Так что, не перечьте.

Тон непривычно твердый. Вот он – морской капитан во всей красе. Теперь я явственно могла представить его на палубе судна за штурвалом посреди бушующего шторма и раздающего отрывистые команды четким решительным голосом.

Сильная рука крепко обхватила мои похолодевшие от волнения пальчики.

– Ступайте за мной, – сказал Олбани и двинулся к лестнице на третий этаж.

Мне не оставалось ничего, кроме как пойти за ним. За два дня мой мир встал с ног на голову, и теперь я из воспитательницы стала опекаемым ребенком. Эмоции этот поворот событий вызывал самые разные: от раздражения до тлеющего в груди огонька благодарности. Возможно, я не реагировала бы столь остро, но ходьба по темному коридору в тишине ночи за руку с мужчиной была для меня недопустимой. Я – наставница детей, и мне приходится им объяснять, что допустимо, а что нет, и сейчас, нарушая негласные правила, я чувствовала себя обманщицей.

– Это очень неудобно, – пристыжено шепнула я в спину капитана.

– Неудобно будет детям объяснять, почему я не уберег их гувернантку, – возразил Олбани. – А избежать беседы не получится – они только о Вас и говорят.

Больше всего меня впечатлило то, что в его словах не было смеха. Совершенно серьезное заявление поселило невероятное чувство благодарности в душе. Нехитрые слова растрогали до глубины души – я не подозревала, что столько значу для воспитанников.

– Это взаимно, – с признательностью ответила я.

– Заметил.

Тон был ровным и невыразительным, а лица, которое мне могло подсказать хоть что-то, я не видела.

Разговор сам собой сошел на нет, так как темная лестница действительно опасное место. Сосредоточенно наступая на ступеньки, я перестала беспокоиться по мелочам, но сильные пальцы, сжимающие мою руку, и тихое дыхание рядом не давали забыть о том, что я не одна. Не думала прежде, что не видя человека, могу столь остро его чувствовать.

В молчании мы добрались до моей комнаты. Странно, но как только моя рука оказалась на свободе, я испытала пусть мимолетное, но разочарование. Испугавшись себя, я поспешила уйти.

– Спокойной ночи, – вежливо попрощалась я, толкая дверь.

– Мисс Блю?! – остановил меня капитан.

– Да?

Вновь наступила тишина, но на этот раз давящая. Душа сжалась в волнении, не люблю неожиданности, а сейчас, несомненно, последует нечто неожиданное.

– Почему вы здесь? – после минутной заминки спросил Олбани.

– Я … не понимаю, – совсем растерявшись, призналась я.

– Молодая, симпатичная, образованная. Почему гувернантка?

– Люблю детей, – на мой взгляд, самый очевидный ответ.

Я действительно не могла понять, к чему он клонит. Зачем все эти вопросы? Да и у девушек небольшой выбор и мой один из лучших.

– Вы могли бы выйти замуж и завести своих.

Я поперхнулась вздохом. Удар был неожиданным и очень болезненным. Как же хорошо, что ему не видно мое лицо, потому как сохранить на нем бесстрастное выражение не удалось.

– Я … спокойной ночи, – уклонилась от ответа и закрыла за собой дверь.

Щелкнул замок. Звук резкий и непривычный – я давно не пользовалась ключом от этой двери. Первые недели незнакомый дом пугал, и я, без каких – либо раздумий, пользовалась возможностью запереться, но со временем освоившись, я перестала бояться звуков и шагов. Сейчас же рука сама потянулась к ключу. Захотелось закрыться, спрятаться и натянуть на голову одеяло.

Слова капитана застали врасплох, никто раньше не интересовался моей жизнью, моими желаниями и выбором. Оказалось, очень сложно отвечать на вопросы, ответы на которые стараешься забыть.

Нет, мое сердце не было разбито несчастной любовью. В моей жизни не было неисправимых трагедий. Я не храню страшных тайн. Просто я оказалась лишней на дороге жизни, с которой меня бесцеремонно столкнули.

Мой отец всегда считал, что его дочь должна быть самой лучшей. Лучшей во всем. Он сам учил меня наукам. Воспитывал стойкость, выдержку, мораль. Он, в угоду своей профессии, редко бывал дома, но это не мешало ему быть строгим последовательным учителем. Порой он забывал, что я его дочь, а не воспитанница. Он скупо радовался моим успехам и жестко спрашивал за неудачи.

Отец даже жениха нашел мне сам. Молодой человек был из небогатой семьи, но хорошо образован и воспитан. Вежливо улыбался, приносил цветы и сладости, даже пару раз расщедрился на комплименты. Меня сложно назвать красивой, слово «милая» подходит больше, но его фальшивые слова заставили задуматься. Если порывы отца – пристроить дочь в хорошие руки, были мне понятны, то было непонятно, зачем я этому человеку. Между нами не было чувств, даже небольшой симпатии.

Невзначай заведенный разговор с отцом ни к чему не привел. Он имел свои планы и причины, но не стал посвящать меня в них, лишь упорней занялся муштрой.

– Ты должна быть идеальной, – повторял он.

А я не хотела быть идеальной, я хотела быть хоть капельку счастливой. Тогда я еще не задумывалась об одиночестве, но понимала, что не смогу его избежать, если буду идти по чужой тропинке.

Все открылось внезапно, когда отец слег от болезни. Он чувствовал близкий конец и желал завершить свои дела. Тогда я и узнала, что мое будущее готовилось давно и тщательно.

Гувернер в доме занимает особое место: не гость, не родственник, не прислуга. Он есть, но все смотрят мимо, ведь им нельзя распоряжаться, но при этом и он не имеет права голоса. Незаметен, но при этом вхож везде. Так отец случайно стал носителем семейной тайны чужих ему людей. Высокий титул и огромное состояние, хранящиеся в том доме, были получено незаконно. Документы обошли истинных владельцев путем подкупа и запугивания. План в голове моего отца родился легко. Собственные амбиции или своеобразное чувство долга передо мной заставили его пойти на преступление, но он завладел ценными документами, надеясь на лучшую участь для меня.

Их искали долго и тщательно, но найти хоть одну ниточку, ведущую к давно служившему у них гувернеру, не удалось. А отец не торопился. Он еще долго служил в обворованной семье, храня бумаги как зеницу ока. А дальше все было просто до слез. Он нашел обделенную родовую ветвь и предложил сделку: бумаги, подтверждающие наследство, в обмен на мезальянс. Их наследник должен был взять в жены девушку без рода и племени. А кто бы отказался на их месте?

Тогда стало ясно, что обучали меня не просто так, а к браку, в котором я – дареный конь. И лишь мое безупречное воспитание позволило сгладить столь деликатный момент. Я была разочарована и подавлена. Жених больше не имел причин скрывать своей неприязни, а отец больше не мог меня защитить. Это была страшная участь, по своей сути, и не только для меня.

После смерти отца все изменилось – теперь я сама могла решить, что делать дальше. Бумаги я отдала легко, ничего не потребовав взамен. И только потом поняла, как просчиталась. Дом, в котором мы жили последнее время, был одной из уступок, посаженной на крючок семьи. Его отобрали без угрызений совести и выставили меня на улицу. Я осталась совсем одна в огромном, недружелюбном мире. Без крыши над головой, без средств к существованию, без друзей и близких. Только тогда я в полной мере осознала, что не просто одна, а одинока в самом глобальном смысле.

Единственное мое ценное имущество – это знания, которыми так тщательно пичкал меня отец, но без рекомендаций и знакомств эти знания были совершенно не востребованы.

Выйти замуж? Тут капитан попал в точку, вот только кому нужна бездомная бесприданница? И как бы я не хотела тихой семейной жизни, мне не представилось и шанса получить ее. Дети? Да, очень хотела, только без первого второго быть не может. С каждым прошедшим годом вероятность обрести свою семью становилась все более призрачной. А я, как любая другая женщина, имею свои мечты. Печально, что им, возможно, никогда не суждено сбыться.

Не снимая платья, я забралась в постель и, укрывшись по самое горло одеялом, принялась за самое неблагодарное и постыдное дело – жалеть себя. Слезинки, скатываясь по лицу, капали на подушку, платье казалось тесным и колючим, комната – холодной и сырой. Дом спал, а я так и не смогла сомкнуть уставших глаз.

* * *

Утро выдалось тяжелым. И меня не столько мучила усталость и разбитость, сколько страх, что капитан повторит свой вопрос. Не хочу посвящать кого – либо в свои трудности и страхи. Зачем? Чтобы пожалели? Посочувствовали? А может, обвинили?

В коридор выходила, внимательно оглядываясь. Глупо, но иррациональный страх, что капитан затаился в ожидании и ждет, когда я покину свое убежище, был сильнее разумного начала. Убедившись, что проход свободен, я позволила себе немного расслабиться.

Классная комната оказалась пуста. Видимо, дети решили, что вчерашняя поблажка – не исключение из правил, а полноценные каникулы. Ну и пусть. Если их отец не против, то и мне нечего возразить. Осталось лишь решить, чем заняться самой. Так как выбор был невелик, то решила воплотить в жизнь вчерашний план, отправилась за парочкой интересных книг и хотела спрятаться в комнате до самого вечера.

Слегка приоткрытая дверь дала возможность заглянуть в комнату и убедиться, что сегодня я не помешаю семейной идиллии. Этим утром мне определенно везло – библиотека была свободна. Прокравшись мышкой к стеллажам я, пробегая пальчиком по корешкам книг, нашла несколько романов, до которых у меня никак не доходили руки. Чудесно, полноценный выходной мне тоже не повредит, а книги не дадут мрачным мыслям забить голову.

Я уже была намерена покинуть библиотеку, когда дверь распахнулась.

– Нет, Софи! – голос капитана был негромким, но недовольство в нем было явным.

– Логан, будь благоразумен, – леди Холидей была либо слишком упряма, либо совершенно неблагоразумна. – Кто-то же должен позаботиться о приличиях.

– И при чем здесь приличия? – раздался усталый вздох и скрип ножек кресла по паркету.

– Ты месяцами в море, дети предоставлены сами себе, в будущем это может пагубно сказаться на репутации твоей дочери.

– Очень хорошо, что ты затронула эту тему, мне было бы крайне интересно узнать, как так вышло, что мои дети оказались предоставлены сами себе? – тон вопроса заставил бы насторожиться любого, но видимо, леди Холлидей, как и прежде, была погружена в свои проблемы настолько глубоко, что мало реагировала на внешние угрозы. А то, что это угроза, у меня сомнений не осталось.

– А чего ты хотел? У меня своя жизнь и я не могу быть привязанной к твоим отпрыскам, пока ты сам бороздишь морские просторы, – обида была непритворной, и если бы мне не приходилось иметь дело с этой женщиной ранее, то возможно, я бы даже поверила.

Наступила гнетущая тишина.

– Тебе нечего на это сказать?

– Почему же? – голос капитана стал тише, но несколько скрипучее. – Есть и очень много, но не буду говорить.

Шуршание юбок и перестук каблуков подсказал, что Софи приблизилась к столу. Потом последовал тяжелый вздох, и следующая фраза прозвучала гораздо спокойней:

– Логан… я знаю, что именно ты содержишь всю нашу семью, и я действительно благодарна, но…

– Софи, хватит, – оборвал ее Олбани.

– Логан! – не отступалась леди Холлидей. – Кто-то же должен тебе это сказать.

– Что сказать? – с неприкрытым раздражением спросил капитан.

– Тебе давно пора жениться!

Я до этого мгновения даже не подозревала, что в библиотеке бывают сквозняки. Но сейчас отчетливо почувствовала озноб и ледяное прикосновение воздуха к коже. Меня не должно было быть здесь, я не должна была всего этого слышать. Смущение и что-то похожее на раздражение зашевелилось в душе.

– Ты не оригинальна. Каждый мой приезд ты превращаешь в смотрины. Я не намерен больше терпеть.

– А как же дети? Им нужна мать, хочешь ты того или нет, – судя по тону, леди Холлидей считала, что последнее слово останется за ней.