Текст книги "Протяни руку. Часть 1 (СИ)"

Автор книги: Маргарита Кондюрина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Когда принц выбрался следом за Гарнсом на мокрую палубу, то сразу же увидел ее. Жена скорчилась у левого борта, вцепившись в дерево мертвой хваткой. Линнар бросился к ней, оттолкнул старпома и рухнул рядом на колени. Хвала Единому Богу или Ису или им обоим, Бардис дышала. Неровно, прерывисто, но дышала.

Она была мокрой с ног до головы, рубаха прилипла к телу, обрисовывая высокую грудь, тугие мышцы на плоском животе.

Линнар сглотнул и сосредоточился на магии. Он стал призывать в руки силу целителя, но тут подошел Гарнс и легко поднял сестру на руки.

– Давай сначала отнесем ее в каюту, – предложил он.

– Я помогу, – вызвался Линнар.

Гарнс пробормотал что-то неразборчивое, сводившееся к 'Куда тебе'. Действительно, Линнару бы не хватило сил вот также поднять Бардис на руки. Ему оставалось только плестись за Гарнсом. Впервые он позавидовал чьей-то силе.

Линнар был так обеспокоен состоянием жены, что не обращал внимания на окружающее. Только сейчас он заметил перемены: море успокоилось и тучи рассеялись. Пораженный, он застыл у входа в каюту. Светила полная луна, звезды россыпью блесток горели на черном бархате неба. Легкая рябь касалась поверхности воды, и слабый ветерок неуверенно дергал свернутый парус 'Бурерожденного'. Если бы не мокрая палуба, ничто не напоминало бы о разыгравшемся шторме.

– Это и есть магия дочерей Иса? – Линнар неосознанно заговорил вслух. – Поразительно. Успокоить шторм всего за несколько минут...

– Да, такова магия королев, – тихо ответил Гарнс и скрылся в каюте.

Линнар поспешил за ним: магия не дается даром, Бардис нужна помощь целителя.

***

Бардис спала, свернувшись калачиком в уютном коконе из тепла и света. Ей очень не хотелось просыпаться и уходить из него, но она все же открыла глаза и увидела деревянный потолок. Несколько секунд ей понадобилось на то, чтобы понять, где она находится.

'Качка, потолок. Каюта или трюм. Уже хорошо, значит, не померла'.

В поле зрения появилось лицо Линнара.

– Очнулась, – отразившееся в его глазах облечение и радость были неподдельными. – Я уже начала волноваться.

Бардис поняла, что тепло из ее сна на самом деле исходит от сияющих рук мужа. Он прижал одну ладонь к ее лбу, другую – к груди над сердцем. Никогда принцесса не испытывала ничего приятнее, кожа согревалась, золотое свечение уносило прочь холод Иса. Бардис окутывала слабость пополам с дремотой. Она тут же разозлилась: проклятая хоралитская магия!

– Хватит.

Она резко села на кровати, отталкивая руки Линнара. Низ живота свело судорогой, но Бардис надеялась, что ее лицо осталось невозмутимо. Не пристало ей жаловаться на боль и пользоваться магией трусов, чтобы исцелиться.

– Тебе нельзя вставать! – запротестовал Линнар, мягко опустил ладони ей на плечи и попытался уложить обратно.

– Я в порядке, – раздраженно ответила Бардис.

– Ты нормально себя чувствуешь? – с подозрением осведомился он.

'Как в заднице у морского демона'.

– Да, нормально. Только жрать хочу. Сколько я была без сознания?

– Половину ночи. Уже светает, – Линнар кивнул на маленькое окошко, куда робко заглядывали розоватые лучи солнца.

– Отлично.

Бардис хотела встать, но негнущиеся ноги отказывались подчиняться. Тогда она решила посидеть еще, делая вид, что раздумывает.

'Эх, как же тяжело дается ритуал. Думала, сдохну'.

Линнар смотрел на нее внимательно, с незнакомым Бардис выражением, смесью испуга, смущения, радости и чего-то еще.

– Эм... можно кое-что спросить?

– Валяй, – согласилась она, за разговором будет легче скрыть свою телесную слабость.

– В чем смысл ритуала усмирения Иса? Я спрашивал у Гарнса, но он молчит, как на допросе.

– Не твое дело, – привычно отмахнулась Бардис.

– Нет мое! – неожиданно резко произнес Линнар. – Моя жена едва не погибла, я имею право знать!

– Ты не член королев... – начала Бардис, но прикусила язык.

Конечно же, он член королевской семьи, пора уже привыкнуть. Он имеет право знать.

'Смотри-ка, действительно беспокоился. Вон как глаза блестят. Ладно, хочешь знать, я расскажу, только не пожалей потом'.

– Мы дочери, сестры и жены Иса, – медленно произнесла Бардис. – Жены в прямом смысле. Когда бог гневается, мы его усмиряем: удовлетворяем его желание, чтобы он успокоился.

Линнар открыл рот, закрыл. Бардис увидела, как алая заря вспыхивает на его щеках.

– Эээ... вы... но это же..., – промямлил он.

– Оно самое. Он нас трахает, – она специально использовала грубое словцо. – Каждая женщина королевской крови – любовница Иса. И поверь, в этом нет ничего приятного.

– Гарнс сказал, что несколько женщин погибли, – пролепетал Линнар, старательно изучая сапоги Бардис.

– Они не выдержали напор Иса. Для того, чтобы принять его в себя, нужна недюжинная сила. Почему ты думаешь, женщины королевской крови сильнее и выносливее обычных людей? Чтобы сражаться? Не только. В основном для удовлетворения Иса. Он создал нас такими, – она хлестала словами, как бичом.

'Давай, слушай, неженка. Знай, мы получаем свою силу не просто так. Мы платим за нее высокую цену. Ты даже не представляешь, какая ужасная боль нас ждет'.

– Все дартагские женщины, так или иначе, владеют силой Иса, – продолжала она. – У большинства она никак не проявляется, некоторые могут немного колдовать и усмирять шторма. Но для них такое гораздо опаснее, многие погибают, не в силах выдержать напор Иса. Других он убивает, потому что они не смогли его ублажить.

Линнар надолго замолчал, Бардис уже решила, что он удовлетворился объяснением и теперь будет долго раздумывать над услышанным. Но он заговорил снова.

– Получается, сегодня ты могла погибнуть, – очень тихо произнес он, все так же не глядя на Бардис.

– Могла, но вряд ли, – ответила она и добавила, в неловкой попытке его подбодрить. – Я сильная, я могу принять Иса целиком и не сломаться.

– Но ведь он разозлился на меня, а не на тебя.

Линнар наконец-то посмотрел на нее, в его глазах застыла мука. Наверное, впервые со дня их встречи Бардис ощутила что-то, отдаленно похожее на жалость.

– Ты выполнила мою просьбу, отпустила галад-задорцев, которые должны были стать ему жертвой.

Он выпалил с жаром.

– Лучше бы меня выбросили за борт!

Бардис задумалась. Конечно, она могла бы сказать, что да, он во всем виноват. Но слишком низко валить все на него.

– Пленников отпустила я, – медленно заговорила она. – Значит, и ответственность несу я. Я – капитан, капитан всегда в ответе за своих матросов. Кстати, шторма случаются и просто так. Вполне возможно, что если бы я выкинула тебя в море, Ис бы не успокоился. И хватит об этом.

Кое-что пришло ей в голову, и она добавила.

– Ис все равно забрал свое. Те трое наверняка не смогли выжить в шторме. Так что в итоге, ты их не спас.

Линнар упрямо вздернул подбородок.

– По крайней мере, они погибли не от ваших рук. У них была надежда выжить. Они умерли, сражаясь со стихией.

Бардис решила, что, пожалуй, в этой мысли есть что-то правильное.

'Умерли сражаясь? Похоже, мы сделали галад-задорцам прекрасный подарок'.

Она все же смогла подняться на ноги и заковыляла к двери.

– Спасибо, – тихо раздалось ей в след.

Бардис обернулась. Линнар улыбался светлой, чудесной улыбкой.

Глава 3.

'Бурерожденный' на веслах входил в гавань Исфира, трюмы ломились от богатой добычи. Дартагцы поймали еще два галад-задорских купеческих корабля. Линнар боялся, что перед ним встанет проблема выбора: жизни пленников или гнев Иса. Но в обоих случаях в сражении погибала вся команда захваченного корабля. Принц крепко подозревал, что Бардис проследила за тем, чтобы не осталось пленных.

'Возможно, так она проявила ко мне своеобразное дартагское милосердие', – от такой мысли Линнару стало жутко. И гадко, потому что он почувствовал облечение. Огромное облечение от осознания того, что все галад-задорцы мертвы.

В любом случае первый пиратский набег в жизни Линнара закончился, вывернув душу наизнанку. Три месяца вместили столько событий, сколько не случилось за все прошлые двадцать три года его жизни. Но была и хорошая сторона: Линнару казалось, за это время его отношения с Бардис улучшились. Теперь, когда она смотрела на Линнара, у нее на лице не появлялось брезгливое выражение 'В какое дерьмо я наступила?'. Она разговаривала с ним охотно и даже дружелюбно, по крайней мере, Линнар надеялся, что не принимает желаемое за действительное.

Члены команды тоже поглядывали на него без привычной насмешки. Наверняка на них произвела впечатление его решительная защита пленных. Линнар сделал вывод, что он должен не бояться стоять на своем и проявлять упрямство, которое дартагцы воспримут как демонстрацию силы духа.

Хорошо, что Бардис не знает, от каких кошмаров он несколько ночей подряд просыпался с криком. Линнар говорил ей, что ему снится давний шторм. Это была почти правда. Кроме холодных волн моря, утаскивающих его на глубину, ему снились безжалостные глаза цвета индиго. И стальные пальцы, сжимающие горло. Синий цвет был чудовищно прекрасен...

'Бурерожденного' встречала веселая толпа. Матросы высыпали на причал в объятия жен, сестер и матерей. Они хвастались победами и добычей. Линнар заметил, как Толан размахивал золотым слитком и приглашал всех выпить браги за его счет. Обычные люди или грязные пираты? Линнар уже не мог понять.

Он спустился по трапу следом за Бардис и Гарнсом. На берегу их ждал слуга из замка с тремя лошадьми.

– Ну, поехали, покажем Нъёдис, что ты жив-здоров и не покалечен, – с усмешкой произнесла Бардис.

Уже привычным для Линнара жестом она хлопнула его по голове и растрепала непокорные кудряшки.

Они расселись по седлам и тронулись к замку. Люди на улицах кланялись Бардис, некоторые протягивали руки, и она благословляла их, пожимая ладони. Но в целом горожане вели себя гораздо спокойнее хоралитов, когда по столице ехал шумный кортеж Роада, люди бросались под копыта лошадей, рискуя жизнью, чтобы коснуться принца. В этом Дартаг нравился Линнару гораздо больше: все спокойно и без раболепства.

На главной площади Исфира Линнар увидел большую толпу. Люди обступили грубый деревянный помост, кричали и улюлюкали. Когда всадники въехали на площадь, принц услышал глухой стук, а затем стоящий на помосте человек поднял вверх что-то круглое. Толпа довольно взревела. Линнар пригляделся и похолодел: человек держал за волосы отрубленную голову.

На помосте за спиной палача стояли еще шестеро приговоренных с кандалами на руках: четверо мужчин и две женщины. Безголовое тело уже оттаскивали к телеге возле помоста, а к палачу толкали следующего смертника.

Линнар быстро отвернулся.

– О, казнь, – скучающим тоном заметила Бардис.

Принц сглотнул горечь во рту

– И часто у вас казнят так много людей? У нас обычно массовые казни случаются только во время крестьянских бунтов, – он говорил с трудом, вспомнив последнее восстание: тогда вдоль дороги на столицу выстроились виселицы.

– А что же вы делайте с остальными преступниками? – спросил Гарнс, тоном, каким ведут светскую беседу.

– Отправляем на работы, в каменоломни, на строительство или еще куда, – ответил Линнар и мысленно скривился. Он слышал, есть еще один способ избавиться от преступников: продать в рабство в Галад-Задор. Но он надеялся, что это лишь глупые слухи, ведь официально хоралитский закон воспрещал рабовладение.

– На работы, – протянула Бардис. – И кормите их за счет казны? Как только Хоралия еще не разорилась? Хотя у вас столько пахотных земель, не удивительно, что вы можете себе позволить оставлять в живых даже всякие отбросы. Но у нас нет такой роскоши – поэтому все преступники умирают. К тому же, это хороший пример для других: если собрался преступить закон – умрешь, без поблажек.

– Убивать совершенно всех преступников? – с ужасом спросил Линнар. – Даже за украденное на рынке яблоко?

Бардис улыбнулась набившей ему оскомину улыбочкой 'ага, бойся, мягкотелый хоралит'.

– Да, и за яблоко тоже.

Принц заставил себя взглянуть в сторону помоста: пока они разговаривали, приговоренных к смерти осталось всего четверо.

Линнар уже один раз обжегся, понимал, что делает глупость, но не мог удержаться и просто проехать мимо. К тому же в голове неотвязно билась мысль, что чем чаще он будет проявлять характер, тем лучше.

Он натянул поводья.

– Бардис, можно узнать, за что осуждены эти люди?

Она тоже остановила лошадь и кивнула Гарнсу.

– Съезди, спроси, что там.

Гарнс направил коня на толпу, крича людям посторониться. Палач, уже потянувшийся к следующей жертве, замешкался. Линнар напряженно наблюдал, как Гарнс разговаривает со служителем смерти, затем едет назад.

– Один карманник, – сообщил он. – Другой продавал больных лошадей, выдавая их за галад-задорских рысаков, третий грабил по ночам прохожих. Женщина – торговала фальшивыми амулетами и якобы предсказывала судьбу. Но палач говорит, она действительно колдунья и убила одного стражника, когда ее пытались поймать.

При упоминании магии Бардис грозно свела брови.

– Нельзя так использовать дар Иса, – процедила она. – Нужно заменить девке казнь на четвертование. Чтоб неповадно было.

'Ох, я сделал только хуже!'

– Но ведь их преступления не так страшны, – осторожно, словно идя по тонкому льду, начал Линнар.

Брат и сестра уставились на него: Бардис настороженно, Гарнс – непонимающе. Под их взглядами принц почувствовал себя неуютно, но не отступил.

– Как насчет того, чтобы попробовать хоралитские наказания? – предложил он. – Можно отправить их, например, рубить лес или помочь в какой-нибудь стройке.

– И чтобы они там жрали бесплатно, – бухнула Бардис.

– Я же не предлагаю кормить их мясом с королевского стола, – зачастил Линнар. – Будем давать им самую скромную пищу. Зато сколько будет пользы от их труда, за который казна будет отдавать только немного хлеба и какую-нибудь кашу. Попробуй, Бардис, и ты поймешь, как это выгодно!

Гарнс озадаченно почесал затылок. Бардис задумчиво прищурилась, на губах у нее появилась странная улыбка, от которой по спине Линнара пробежал холодок.

– Хорошо, можешь забрать оставшихся осужденных себе, – разрешила она. – Гарнс, отбери их у палача, пока он не оттяпал все головы, и мой муж остался без дешевой рабочей силы.

Линнар не ожидал, что уговорить Бардис будет так легко. Он едва не задохнулся от радости.

– Спасибо! Ты увидишь, такие наказания гораздо лучше простой казни! – выпалил он.

Бардис нагнулась в седле, склонилась к лицу Линнара, он ощутила на щеке ее горче дыхание. Он скривила губы в усмешке, а в синих глазах застыл острый лед. Линнар вздрогнул, но подавил желание податься назад: остался сидеть прямо, гордо вскинув подбородок.

– Я читала священное писание Единого Бога, там рассказывалось о святых праведниках. Мечтаешь стать одним из них, а? – ее вкрадчивый шепот мягкими лапками прошелся по его позвоночнику. – Грезишь о добродетели и подвигах во имя людей? Стремишься всех спасти, изображаешь святого. Вот только это все ложь. Ты просто удовлетворяешь свое честолюбие.

Линнар внутренне сжался, намеренно или случайно, Бардис задела его главный страх: а что если все, что он делает для людей, он на самом деле делает для себя? Но он не собирался отступать. Только не перед ней.

– Я никого не изображаю, – твердо произнес он. – Я поступаю так, как велит мне совесть. Так правильно.

– То, что правильно для тебя, может быть неправильно для Дартага. Помни об этом.

– Есть вещи, которые правильны для всех людей, – запальчиво возразил Линнар.

Он так хотел ее убедить, заставить понять! В глубине души он знал, что на самом деле старается не ради приговоренных и не ради удовлетворения своего эгоизма. Он старается, чтобы убедить Бардис.

– Мы должны дать им второй шанс. Жестоко убивать человека за любую, даже малейшую провинность. Жизнь не стоит украденного яблока! Это не правильно!

На лице Бардис промелькнула тень задумчивости, насмешливая злость исчезла.

'Неужели она прониклась? Пожалуйста. Ну, пожалуйста'.

– Я понимаю твою идею, – медленно, нехотя произнесла Бардис. – Но простые люди не поймут. У тебя ничего с ними не получится.

– Я все же попытаюсь, – устало произнес Линнар.

– Как пожелаешь.

Она откинулась в седле и повернулась к возвращающемуся Гарнсу.

– Я договорился, чтобы их пока вернули назад в тюрьму. Нужно подумать, на какие работы мы их направим, – сказал он.

– Пускай валят лес для новых драккаров, – предложила Бардис. – Нам нужно больше древесины.

– Пожалуй, – согласился Гарнс. – Отрядим пяток стражников и отправим их туда.

– Доволен? – Бардис кивнула Линнару.

– Да. Я буду навещать их и постараюсь объяснить, что они еще могут вернуться к нормальной жизни. Человеку всегда нужно давать второй шанс, – серьезно произнес он.

Бардис только хмыкнула и пустила лошадь рысью.

Линнара полностью захватило его новое начинание. Наконец-то он может что-то изменить в суровых дартагских обычаях! И никак не разозлит их бога, наоборот, может быть, даже порадует – ведь преступники будут рубить лес для боевых кораблей. На следующий день после прибытия в замок, он поспешил в тюрьму, знакомиться со своими подопечными.

Тюрьма оказалась приземистым, но прочным зданием, со стенами из мощных дубовых бревен. Внутри была всего одна комната, где за грубым деревянным столом расположилась пятерка стражников. Главным среди них был маленький, крепкий мужчина с удивительно широкими плечами. Плотно затянутый в кольчугу, он казался стальным шариком. Он назвался Вином и недоверчиво взглянул на Линнара из-под кустистых бровей.

– Вы точно хотите увидеть эту падаль, ваше высочество?

– Да-да, – поспешно заверил его принц.

Вин пожал могучими плечами и подошел к ранее незамеченной Линнаром крышке в полу. Он отодвинул железный засов, откинул крышку и крикнул в черный провал:

– Эй, вылазьте, ублюдки!

Послышалось ворчание, шаги и над полом показалась косматая белобрысая голова. Мужчина вылез из подвала, следом за ним второй и третьей, последней была женщина. У всех на руках были железные кандалы, но у женщины вместо них оказались тонкие серебряные браслеты, соединенные цепью, и украшенные рунами. Линнар догадался, что они гасят ее магическую силу.

Принц стал с интересом разглядывать своих подопечных. Один мужчина был жилистым и крепким, его лицо уродовал шрам, пересекавший глаз, другой, худой и ссутулившийся, хлюпал длинным носом, третий мог похвастаться роскошными усами, если бы они не были перепачканы в грязи и не висели, как сосульки. Женщина показалась Линнару миловидной, тонкие черты лица, точеная фигура и пышные пшеничного цвета волосы сделали бы ее желанной гостьей на любом хоралитском приеме. Все преступники разглядывали Линнара, но только в ее глазах он не заметил враждебности. Она улыбнулась ему, он невольно улыбнулся в ответ.

– Меня зовут Линнар, я супруг принцессы Бардис, – счел нужным представиться он. – Как вас зовут?

– Хельда, ваше высочество, – с готовностью ответила женщина и поклонилась не без изящества.

Мужчины хранили молчание.

– Да пошел ты, хоралит, – произнес, наконец, человек со шрамом и сплюнул.

– Ядер, – строго одернула его Хельда, затем повернулась к Линнару. – Простите его непочтительность, ваше высочество. Они все еще не верят в вашу милость и думают, что это какая-то уловка. Вон того грубияна зовут Ядер, усатый – Эбинг, а это Финри.

Она кивком указала на каждого мужчину.

– Никаких уловок, – поспешил заверить Линнар. – Я хочу вам помочь. Дать вам шанс изменить свою жизнь. Если человек мертв, то он уже ничего не изменит, но вы живы, а значит, можете начать все заново.

– Ага, заново! Пахать бесплатно и подыхать с голоду, – процедил Ядер.

Хельда шикнула на него, в ее мягких серых глазах на секунду промелькнула злость, и мужчина, вздрогнув, поник. Линнар ощутил укол беспокойства, но когда колдунья посмотрела на него, он увидел в ее лице лишь надежду.

– Мы очень благодарны вам, ваше высочество. Просто эти глупцы еще не поняли, как им повезло. Пожалуйста, простите их.

– Конечно, я все понимаю. Хочу сразу объяснить: вы будете работать не вечно. Я поговорю с ее величеством королевой, и мы решим, какой срок работ каждому из вас назначить в зависимости от тяжести вашего преступления. Я думаю, господин Финри и вы, госпожа Хельда, будете работать только пять лет, потому что ваши проступки не столь значительны. А господин Ядер и господин Эбинг – по десять.

– Десять лет, – прошептал Эбинг.

– Не такой уж большой срок, – неуверенно сказал Финри, голос у него был неприятным, дребезжащим, но Линнар постарался не обращать внимание. – За пять лет моя дочка не успеет сильно вырасти и наверняка вспомнит меня.

– У вас есть семья? – заинтересовался принц.

– О да, – с восторгом принялся рассказывать Финри. – Жена и дочь! Магрид славная малышка, первым словом, которое она выучила, было не 'папа' или 'мама', а 'деньги'. Смешно, правда?

Линнар улыбнулся: он был прав, за личинами преступников скрывались обычные люди. Он обязан им помочь.

– А у вас есть семья, господин Ядер? – обратился он к угрюмому мужчине, который, похоже, все еще не верил в добрые намеренья Линнара.

– Нет, – коротко ответил тот.

– Но она может появиться. Представьте только, если вы будете честно зарабатывать, у вас появятся жена и дети! Свой дом. Вы спокойно встретите старость в окружении внуков.

За спиной у Линнара раздалось приглушенное фырканье, он обернулся и увидел, что стражники улыбаются, а один из них, самый молодой, хихикает, прикрыв рот ладонью. Заметив мрачный взгляд принца, Вин поспешил унять своих подчиненных, раздав несколько оплеух.

Линнар обдал стражников самым надменным и ледяным взглядом, на какой только был способен, и вновь вернулся к своим подопечным.

– Я хочу преподнести вам поощрительные подарки, чтобы ознаменовать для вас начало новой жизни, – объявил он.

Лица преступников вытянулись, Финри даже начал озадачено чесать длинный нос.

– Поощер... чего? – выдавил Эбинг.

– А я думал, хоралиты не умеют ругаться, – хмыкнул Ядер. – Вон как загнул!

Но Хельда соображала быстрее товарищей или просто читала книги.

– Дурни, он нас наградить хочет.

– Да, именно, – Линнар благодарно улыбнулся ей и снял с плеча мешок.

Принцу нелегко пришлось, выбивая из управляющего замком разрешение взять на сладе, где хранилась одежда для королевской дружины, четыре плаща. Старый слуга ни во что не ставил приказы какого-то там хоралита, будь он хоть трижды мужем наследницы престола, и упирался как мог. Линнару пришлось просить помощи Бардис и терпеть ее самодовольную улыбочку, пока слуга выдавал ему плащи.

Но зато теперь он мог снабдить своих подопечных одеждой на зиму. Дартагцы возвращались из пиратских набегов к октябрю, в Хоралии в этом месяце еще припекало солнышко, а вот на севере уже похолодало. А зимой, как знал Линнар, ударят морозы, на преступниках же была только легкая летняя одежда.

– Вот возьмите. Будете греться холодными ночами. У вас там, в подземелье наверняка сыро, – говорил Линнар, раздавая плащи.

За спиной раздалось недовольное ворчание.

– Награда? Этим выблевкам кита?

– Да что ж такое!

– Цыц, охламоны!

Линнар не стал оборачиваться, он внимательно наблюдал, как преступники недоверчиво осматривают добротные шерстяные плащи на овечьем меху. Глаза Эбинга жадно заблестели, Финри накинул плащ на плечи и поворачивался то так, то эдак. Хельда нежно погладила овечий мех. Только Ядер оставался мрачным, как туча. 'Нам не нужны подачки!' – было написано на его смурной физиономии.

– Спасибо, ваше высочество, – снова за всех сказала Хельда.

Финри принялся быстро-быстро кланяться, подобострастно улыбаясь.

Линнар замахал руками.

– Не стоит благодарностей.

Раздалось вежливое покашливание.

– Ваше высочество, нам бы пора выбираться на работы, – заметил начальник стражи.

– Хорошо, тогда я отправлюсь с вами.

Вин явно был недоволен таким положением дел, но спорить не стал. Преступников погрузили в телегу, которую тащил потрепанный старый конь. На козлы сел один из стражников, остальные расположились внутри. Только Вин и Линнар ехали на своих лошадях.

Путь оказался неблизким, они выбрались за пределы города и двинулись по широкому тракту, ведущему на север, затем свернули на боковую дорогу. Через час вдали показалась черная стена леса. Бардис использовала свою идею назначить преступников дровосеками. Линнар попробовал протестовать по поводу участия в такой тяжелой работе женщины, но быстро скис, натолкнувшись на стену непонимания. И Хельда и мужчины смотрели на него с одинаковым недоумением, как на полоумного. К дартагским дамам рыцарские принципы хоралитского дворянина неприменимы. Когда Линнар увидел, как на вид хрупкая Хельда сноровисто машет топором, то был вынужден признать очередное крушение иллюзий.

Линнар провел на лесоповале полдня, чтобы проследить, как обращаются с осужденными. Воды у них было в избытке, в середине дня их покормили хлебом и тыквенной кашей. Охранники вели себя спокойно, без грубостей. Линнар решил, что все очень даже неплохо. Во время обеда он немного поговорил со своими подопечными. Финри продолжил рассказывать о дочери, смешные случаи из жизни маленького семейства постепенно растопили скованность, и Эбинг тоже присоединился к беседе, поведав о тяжелой жизни уличного вора. Хельда без конца щебетала и улыбалась, она покорила Линнара своим дружелюбием и непосредственностью. Она была первой дартагской женщиной, которая не смотрела на него, как на что-то гадкое.

Лишь один Ядер продолжал хранить хмурое молчание и злобно зыркал на принца исподлобья. Но Линнар решил, что сможет преодолеть его недоброжелательный настрой.

Принц вернулся в замок очень довольный.

Он стал наведываться к подопечным раз в три дня, разговаривал с ними, убеждал в правильности изменений в жизни. Вскоре даже суровый Ядер смягчился.

Через неделю после начала перевоспитания в замке в главном зале проходил семейный обед. Во главе большого стола сидела Нъёдис, по праву руку от нее расположилась Бардис, рядом с ней – Линнар. Дальше сидели королевские родственники, дворяне и избранные дружинники.

Принц решил, что сейчас самый удобный момент для того, чтобы рассказать королеве о своей задумке изменить систему наказаний. Он в красках описал внимательно слушающей Нъёдис все выгоды исправительного труда преступников.

– У Финри есть дочка, представляете, каково ей будет расти без отца? А так через пять лет он вернется в семью и начнет честную жизнь! – вдохновенно говорил Линнар. – Он всего лишь жульничал на продаже лошадей, это не смертельный проступок. Он еще может измениться. Эбинг рос на улице, не удивительно, что он стал карманником. Я думаю, после десяти лет труда помочь ему найти работу...

Он натолкнулся на холодный взгляд Нъёдис и сник. На ее непроницаемом лице Линнар не мог ничего прочесть.

– Я считаю, наша система наказаний идеальна для Дартага, – весомо произнесла королева. – Наши люди не поймут другого, они понимают силу – и мы показываем им силу власти, убивая всех преступников. Если нарушителям закона будет грозить только несколько лет работы, это может пошатнуть уважение и к закону и к власти. Они решат, что мы размякли, а значит можно воровать и убивать. Мне не нравится твоя идея, Линнар. Бардис, а ты что думаешь? Почему ты позволила своему мужу такую глупость?

Линнар втянул голову в плечи: он надеялся на понимание от Нъёдис, раз она решилась на разрушение многовековой вражды с Хоралией, значит она достаточно гибкая, чтобы принять и другие нововведения. Но королева оказалась нерушимой, как скала.

Принц с надеждой взглянул на жену.

'Действительно, почему она так легко позволила мне спасти преступников? Может быть, она согласна с переменами'.

Бардис откусила кусок от сочащегося жиром окорока, прожевала, сглотнула и только тогда небрежно ответила:

– Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало. Пусть мой муж немного поиграется. Мы всегда можем убить преступников, когда они ему надоедят.

Линнар вспыхнул.

'Так вот, что она на самом деле думает!'

Он подавил желание выскочить из-за стола и вылететь из комнаты.

Нъёдис перевела взгляд с дочери на зятя, затем обратно.

– Ладно, Бардис, передаю это под твою ответственность. Посмотрим, что выйдет из такой странной затеи.

Мысленно принц облегченно вздохнул: по крайней мере, Нъёдис не погнала его подопечных на плаху.

После обеда Линнар сразу же поспешил на лесоповал. С этого дня он туда зачастил. Ему не нравилось находиться в замке, тяжелые каменные стены давили на него, также, как и мрачные взгляды прислуги и дворян. Бардис, казалось, вообще про него забыла, и Линнару оставалось только сидеть в своей комнате. Но принц не хотел бездельничать, подтверждая статус изнеженного хоралита. Он хотел действовать, рядом со своими подопечными он чувствовал себя нужным, делал важное дело. Линнар даже избегал общих обедов, прося, чтобы еду приносили в его комнату. Никого, казалось, это не беспокоило.

Правда, через несколько дней после того злосчастного разговора, Бардис поймала Линнара в коридоре, когда он собирался как обычно отправиться на лесоповал.

– Тебе все еще не надоели твои отбросы? – осведомилась жена, небрежно опираясь плечом о стену и перегораживая Линнару дорогу.

– Не надоели, – ровным тоном ответил принц и, приняв невозмутимый вид, попытался обойти Бардис.

Но коридор был узким, а принцесса – дамой крупной. И пропускать Линнара она явно не собиралась.

– Так увлекся своим подвигом милосердия, что забыл про тренировки, – заметила Бардис.

Линнар опешил.

– Какие тренировки?

– С луком, конечно. Стреляешь ты неплохо, но любой меч иступится, если долго держать его в ножнах.

– Хорошо, я возобновлю тренировки, – покорно согласился Линнар, но идти стрелять прямо сейчас ему совершенно не хотелось.

– Тебе бы не помешало научиться драться врукопашную и с оружием, – с нажимом произнесла Бардис и как-то неловко добавила. – Я не всегда смогу быть рядом, а битва оборачивается по всякому: враги могут забраться на 'Бурерожденный', тогда от лука не будет ни какого толку, и тебя прихлопнут в два счета.

Мысленно Линнар застонал.

'О нет, только не драки!'

Его до сих пор мутило от воспоминаний об уроках фехтования и борьбы, когда Роад нещадно возил его по песку тренировочной площадки.

– Я уже говорил, искусство владения мечом не для меня.

– Ничего, я тебя научу, – уверенно заявила Бардис, словно только этого и ждала. – Идем.

Она развернулась и пошла по коридору, но Линнар остался на месте.

– Не думаю, что ты преуспеешь там, где ничего не смогли сделать лучшие придворные учителя, – едко произнес он.

Но Бардис тон Линнар не смутил, она обернулась к нему, улыбаясь от уха до уха.

– Ваши хоралитские учителя просто ничего не смыслят в воинской науке. Я тебя натаскаю.