Текст книги "Драконы осенних сумерек"

Автор книги: Маргарет Уэйс

Соавторы: Трейси Хикмен
сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 31 страниц)

14. МАТАФЛЕР. ВОЛШЕБНЫЙ МЕЧ. БЕЛЫЕ ПЕРЫШКИ

Свет факела в руке Маритты озарил большую голую комнату, лишенную окон. В комнате была только большая бочка с водой, лохань, из которой воняло несвежим мясом… и драконица.

У Таниса екнуло сердце. Он-то думал, что нет чудовищ громадней той черной из Кзак Царота, но эта!.. Ее логово было обширно, не менее сотни футов в поперечнике, однако драконице едва хватало места улечься – кончик длинного хвоста касался дальней стены. На какой-то миг спутники замерли, воочию представляя, как она поднимает голову и обрушивает на них гудящее пламя, такое же, как то, что уничтожило Утеху…

Маритта, однако, ничуть не казалась обеспокоенной. Ровным шагом вошла она в комнату, и друзья, чуть помедлив, последовали за ней. Подойдя поближе, они разглядели, что Маритта была права – драконица действительно пребывала в плачевном состоянии. Громадную голову, лежавшую на холодном каменном полу, покрывали старческие морщины, ярко-алая кожа потускнела и покрылась пятнами. Драконица шумно дышала во сне, приоткрыв пасть, так что виднелись зубы – когда-то острые, как мечи, но теперь – поломанные и пожелтевшие. Длинные шрамы пролегли по бокам, кожистые крылья иссохли и потрескались…

И Танису сделалась понятна жалость, которую испытывала к ней Маритта. С драконицей обращались и впрямь из рук вон скверно. Полуэльф почувствовал, как уходит настороженность, уступая место жалости. Впрочем, он тут же пожалел об этом, ибо драконица, потревоженная светом, шевельнулась во сне, и Танис поспешно напомнил себе, что ее когти и огненное дыхание были по-прежнему не менее смертоносны, чем у любого другого алого дракона на Кринне.

Тут она приоткрыла глаза, блеснувшие в свете факела двумя алыми щелками. Друзья замерли, нашаривая оружие…

– Что, Маритта? Уже пора завтракать?.. – сонно проговорила Матафлер, которую простые смертные называли Пламенеющей.

– Сегодня мы чуть-чуть раньше обычного, милочка, – успокаивающе отозвалась женщина. – Видишь ли, в горах собирается гроза, вот мы и решили выпустить детей погулять, пока не пошел дождь. Спи, пожалуйста. Я им скажу, чтобы не шумели…

– Пусти их. – Драконица зевнула и открыла глаза немного пошире, и Танис разглядел на одном из них бельмо. Она была в самом деле полуслепа.

– Надеюсь, нам не придется драться с ней, Танис, – прошептал Стурм. – С этакой бабушкой…

Танис заставил себя сохранить суровый вид:

– Это очень опасная «бабушка», Стурм. Не забывай об этом!

– Малыши хорошо спали ночью, – пробормотала драконица, по-видимому, вновь засыпая. – Ты уж проследи, Маритта, чтобы они не промокли, если пойдет дождь. Особенно маленький Эрик. У него и так на прошлой неделе был насморк…

Ее веки сомкнулись.

Обернувшись к спутникам, Маритта поманила их за собой, одновременно прикладывая палец к губам. Стурм и Танис шли последними, пряча оружие под плащами и наспех сшитыми юбками. Танис был уже футах в тридцати от драконицы, когда…

Сперва он решил, что у него разыгралось воображение, что странный звон лишь померещился ему от волнения. Но звук становился все громче и громче, и вот уже Стурм встревоженно оглянулся на полуэльфа. Звон превратился в жужжание, как если бы где-то рядом клубился тысячный рой саранчи. Теперь на Таниса смотрел не только Стурм – все! Танис же беспомощно озирался и был в эту минуту почти смешон.

Драконица всхрапнула и раздраженно завозилась во сне.

Неожиданно Рейстлин сорвался с места и подбежал к Танису.

– Меч!.. – прошипел он. И разом распахнул плащ полуэльфа. Танис посмотрел на ножны, хранившие древний клинок, и понял, что догадка мага была верна. Меч жужжал, словно желая предупредить хозяина о величайшей опасности. Теперь Танис даже телом ощущал его дрожь.

– Волшебство, – сказал маг, с интересом присматриваясь к мечу.

– Можешь ты это прекратить? – крикнул Танис, перекрывая звон.

– Нет, – сказал Рейстлин. – Кажется, я припоминаю: это Губитель Червей, прославленный волшебный меч Кит-Канана. Он чувствует присутствие драконицы…

– Неподходящее время для воспоминаний! – отозвался Танис.

– Или, наоборот, очень даже подходящее, – зарычал Стурм.

Драконица, сонно моргая, медленно приподняла голову. Струйка дыма вылетела из ноздрей. В мутном взгляде, устремленном на Таниса, была боль.

– Кого ты привела, Маритта? – Голос Матафлер был полон угрозы. – Я слышу звук, которого не слыхала столетиями! Я чувствую мерзкий запах стали!.. Это не женщины, Маритта, это воины!

– Только не трогайте ее… – запричитала Маритта.

– Если смогу! – сказал Танис, выхватывая Губителя Червей из ножен. – Речной Ветер, Золотая Луна, уведите Маритту!

Обнаженный клинок ярко запылал белым огнем, гневное жужжание стало еще громче. Матафлер попятилась прочь… Неистовый блеск меча причинял боль ее здоровому глазу; ужасный звук впивался в мозг, точно копье. Жалобно всхлипывая, она скорчилась у противоположной стены…

– Живо! Выводите детей! – крикнул Танис, сообразив, что им нет нужды драться – во всяком случае, пока. Высоко подняв сверкающий меч, он осторожно шагнул вперед, прижимая плачущую драконицу к стене.

Маритта тем часом провела Золотую Луну в спальню детей. Ребятишки, числом около сотни, были уже на ногах и встревоженно прислушивались к странным звукам снаружи. При виде Маритты и Золотой Луны они сразу приободрились. Когда же в комнату, путаясь в юбках, влетел Карамон, кое-кто даже засмеялся. Однако вид вооруженных воинов заставил всех вновь присмиреть.

– Что там, Маритта? – спросила старшая девочка. – Что случилось? Снова сражение?

– Будем надеяться, родненькая, что сражения не будет, – тихо отвечала Маритта. – Но и врать тебе не буду: может и до этого дойти. А теперь давайте-ка собирайтесь. Одевайтесь потеплее – и быстрехонько за нами. Старшие пусть возьмут на руки младшеньких…

Стурм ожидал смятения, всеобщего рева и, конечно, кучи вопросов. Ничуть не бывало! Дети молча и быстро принялись одеваться, натягивая теплые курточки и помогая одевать младших. Они держались внешне спокойно, ну, может, лишь чуть побледнели. Дети войны…

– Как можно быстрее выходите через логово в комнату для игр, – наставлял их Стурм. – Когда выйдете туда, вот этот большой дядя, – он указал на Карамона, – откроет двери во двор. Там вас будут ждать ваши мамы. Так что пусть каждый из вас бежит скорее к своей. Поняли?

Он с сомнением посматривал на меньших, но девочка в переднем ряду кивнула:

– Мы поняли, господин.

– Хорошо, – сказал Стурм. – Веди, Карамон.

Великан, немало смущенный взглядами сотни с лишним пар детских глаз, повел маленьких пленников через логово. Золотая Луна подхватила на руки карапуза, Маритта – другого. Старшие ребята, мальчики и девочки, несли малышей на закорках. Торопливо и молча, но сохраняя полный порядок, миновали они двери… и тут увидели Таниса, блистающий меч – и перепуганную Матафлер.

– Эй, ты! Не смей обижать нашу драконицу! – закричал один из мальчишек. И бросился на Таниса с кулаками.

– Дугл! Сейчас же вернись! – окликнула старшая девочка. Послышался детский плач.

Танис все время держал меч занесенным, зная, что это – единственный способ удержать драконицу на месте. Он крикнул:

– Уводите их! Скорее!

– Дети, дети! – Дочь Вождя ласково, но строго наводила порядок. – Танис не тронет вашу драконицу, если не будет нужды. Он – добрый человек. А вам надо идти. Ваши мамы вас ждут.

И было в голосе Золотой Луны нечто такое, отчего даже самые несмышленые поняли – необходимо спешить. Все вновь встали в строй.

– До свидания, Пламенеющая! – выходя следом за Карамоном, помахали руками сразу несколько детей. Дугл бросил на Таниса яростный взгляд и вернулся на место, утирая грязными кулаками бессильные слезы.

– Нет! Не надо! – надломленно выкрикнула Матафлер. – Это я нужна вам, не они! Ну пожалуйста, прошу вас!.. Сражайтесь со мной, только не троньте моих детей…

И Танис понял, что разумом драконица пребывала в далеком прошлом, заново переживая давнюю беду, уничтожившую ее потомство.

Стурм все еще стоял рядом с Танисом.

– Когда дети будут вне опасности, она бросится на тебя, – сказал он.

– Знаю, – угрюмо кивнул Танис. Глаза Матафлер – даже незрячий, затянутый бельмом – полыхали алым. Из громадной разинутой пасти капала слюна, когти царапали каменный пол.

– Не троньте моих детей! – с яростью повторила она.

– Я с тобой. – Стурм потянулся к мечу.

– Ступай, рыцарь, – донесся из потемок шепот Рейстлина. – Твое оружие здесь бесполезно. С Танисом останусь я.

Полуэльф изумленно покосился на мага. Странные золотые глаза смотрели на него в упор, точно читая его мысли: «Могу ли я ему доверять?..» Рейстлин молчал, тем самым как бы подстрекая его ответить отказом.

– Иди, – сказал Танис Стурму.

– Что? – крикнул тот. – Ты что, спятил? Доверять этому…

– Иди! – повторил Танис. В это время послышался громкий крик Флинта:

– Сюда, Стурм!.. Скорее!..

Рыцарь помедлил в нерешительности… Но не выполнить прямого приказа человека, которого он как-никак считал своим командиром, Стурм не мог. Зло посмотрев на Рейстлина, рыцарь крутанулся на каблуке и скрылся в тоннеле.

– Вообще-то я мало что могу противопоставить алому дракону… – прошептал Рейстлин.

– Можешь ты хотя бы выиграть время? – спросил Танис.

Рейстлин улыбнулся улыбкой человека, знающего: смерть настолько близка, что ее уже не стоит бояться.

– Могу, – прошептал он. – Встань у входа в тоннель. Когда я заговорю – беги!

Танис начал пятиться, по-прежнему угрожая мечом… Но и драконица уже миновала черту, за которой более нет места страху. Она знала только одно: ее детей похитили, и того, кто это сделал, необходимо было убить. И она бросилась на воина с мечом, убегавшего в тоннель. И тут ее окутала тьма – тьма настолько непроницаемая, что Матафлер на миг содрогнулась от ужаса: не ослеп ли ее второй глаз? Но ухо ее уловило произнесенные шепотом магические слова, и она поняла, что человек в длинном одеянии попросту наложил заклятие тьмы.

– Сожгу!.. – взвыла она, чуя в коридоре ненавистную сталь. – Не уйдете!.. – И она набрала в грудь воздуха. Однако из тоннеля доносились и другие голоса. Детские голоса. Голоса ее детей. – Нет, – заметалась она. – Там мои маленькие. Не могу…

И в отчаянии поникла головой на холодный каменный пол.

Танис и Рейстлин во всю прыть удирали по коридору. Полуэльф почти тащил на себе ослабевшего мага, а за их спиной раздавался горестный стон:

– Только не детей… Ну пожалуйста, бейтесь со мной! Не трогайте малышей…

Выскочив из тоннеля в комнату для игр, Танис заморгал от яркого света: Карамон уже распахнул двери навстречу восходящему солнцу. Дети выбежали во двор. Танис сразу увидел Лорану и Тику: они взволнованно озирались, стоя с мечами наголо. У дальней стены комнаты рассыпался прахом труп драконида; секира Флинта торчала у него в спине.

– Все наружу! – приказал полуэльф. Флинт забрал освобожденный топор, и они с Танисом последними вышли под открытое небо. В это время послышался ужасающий рев дракона – дракона, мало чем напоминавшего обиженную судьбой Матафлер. Это Пирос обнаружил шпионов. Каменные стены задрожали – чудовище вылетело из логова.

– Уголь!.. – бессильно выругался Танис. – Так, значит, он все-таки здесь!

Гном покачал головой.

– Спорю на свою бороду, – буркнул он угрюмо, – что дело не обошлось без Тассельхофа!

* * *

…Увлекаемая собственным весом, разорванная цепь стремительно неслась вниз, и вместе с ней падали три крохотные фигурки.

Тассельхоф, все еще цеплявшийся – хоть это и было уже лишено смысла – за железные звенья, думал, летя сквозь тьму: «Так вот каково это, оказывается, – умирать». Ощущение было интересное, жалко только, скоро кончится. Откуда-то сверху слышался визг перепуганного Сестана. Внизу что-то бормотал старый волшебник – наверное, пробовал последнее заклинание. И вот Фисбен возвысил голос:

– Пвеатр… – Заклинание оборвалось воплем. Старый маг врезался в пол, и Тас загоревал о нем, хоть и знал, что следом настанет его очередь. Пол приближался. Еще несколько мгновений и…

…и тут пошел снег. По крайней мере кендеру так показалось. Потом он потрясенно осознал, что это были перья – миллионы мягоньких куриных перьев, словно кто-то выпотрошил разом множество перин. Кендера приняла в объятия огромнейшая груда белого пуха. Сестан шлепнулся следом.

– Бедный, бедный Фисбен!.. – сказал Тас, барахтаясь в перьях и утирая с глаз слезы. – Наверное, хотел «слететь перышком», как это делает Рейстлин. Да вот напутал и создал все эти перья, а себя спасти не успел…

Высоко над ними громадное колесо вращалось все быстрей и быстрей. Цепь бешено грохотала по зубьям, словно радуясь освобождению из многолетнего плена.

* * *

Снаружи, во дворе, царил хаос.

– Все ко мне! – выскакивая из дверей, закричал Танис. Он знал, что они были обречены на гибель, но сдаваться не собирался. Спутники сбежались к нему с мечами в руках, взволнованно глядя на своего вожака. – К шахтам, – приказал он. – Скорее в укрытие! Верминаард с драконом никуда не улетели: мы в ловушке. С минуты на минуту они будут здесь!

Остальные только мрачно кивнули. Все они понимали, что надеяться больше не на что. До ближайшего безопасного места было добрых двести футов совершенно ровного, открытого пространства.

Они попытались провести туда женщин и детей, но без особенного успеха: каждая мать должна была перво-наперво найти и обнять свое ненаглядное чадо. А потом Танис посмотрел в сторону шахт и выругался: только этого еще не хватало!.. Из рудника навстречу им бежали мужчины – увидев свои семьи на свободе, они мигом разделались со стражей и кинулись во двор, начисто забыв о плане побега. И куда только смотрел Элистан?.. Сейчас у нас будет на руках совершенно неуправляемая толпа в восемьсот душ, топчущаяся на открытой равнине. Скорее, скорее на юг, в горы…

– Где Эбен? – крикнул он Стурму.

– Когда я последний раз видел его, он бежал в сторону рудника, – ответил рыцарь. – Я не понял, для…

И оба ахнули, одновременно осознав, в чем дело.

– Ну конечно, – негромко сказал Танис, и всеобщий шум заглушил его голос. – Вот теперь все сходится.

* * *

Эбен мчался к руднику с единственной мыслью – выполнить приказание Пироса. Посреди суматохи ему следовало во что бы то ни стало отыскать Человека Зеленого Камня. Он знал, как Верминаард и Пирос намерены были поступить с прочими бедолагами. Он даже отчасти жалел их – в конце концов, по природе своей он не был ни зол, ни жесток. Он просто давным-давно понял, кто победит, – и решил быть среди победителей. Семья его обеднела, и у Эбена осталось на продажу только одно: он сам. Он был умен, неплохо владел мечом и умел хранить верность, насколько это вообще свойственно наемным рубакам. В одном из путешествий на север, предпринятом в поисках возможного работодателя, он и познакомился с Верминаардом. Расположение подобного человека поистине стоило того, чтобы его заслужить, и Эбену это вполне удалось. И, что еще более важно, он снискал благоволение Пироса, сумев доказать ему свою полезность. Дракон не без основания находил Эбена обаятельным, смышленым, находчивым и – после нескольких специально устроенных испытаний – заслуживающим доверия.

Эбена отправили домой, во Врата, как раз перед тем, как армии драконидов напали на город. Весьма удачно «спасшись», он собрал вокруг себя группу повстанцев. Встреча с Гилтанасом и его эльфами, пытавшимися пробраться в Пакс Таркас, еще более подняла его репутацию в глазах Пироса и Верминаарда. Когда же наконец в руках у Эбена оказалась жрица, он попросту не мог поверить своему счастью. Оставалось предположить, что сама Владычица Тьмы оказывала ему милость!

И он усердно молил ее не оставить его и теперь. Ибо без помощи свыше отыскать среди хаоса Человека Зеленого Камня было решительно невозможно. Сотни мужчин в нерешительности топтались у выхода из рудника…

Что ж, Эбену предоставлялся случай оказать лишнюю услугу Повелителю Верминаарду.

– Танис зовет всех вас во двор! – крикнул он. – Бегите к своим семьям!

– Нет! Стойте! Это противоречит плану! – закричал Элистан. Поздно! Мужчины устремились вперед, навстречу женам и детям. Несколько сот овражных гномов только добавили суматохи. Небогатые разумом, они решили, что им устроили праздник…

Эбен взволнованно оглядывал толпу, ища Человека Зеленого Камня. Потом решил поискать в тюремных камерах. И точно: тот сидел один в опустевшей каморке, глядя в стену пустыми глазами. Эбен подсел к нему, лихорадочно пытаясь вспомнить его имя. Такое странное, старомодное имя…

– Берем, – сказал он затем. – Берем?

Человек вскинул глаза: взгляд его впервые за несколько недель зажегся интересом. Он вовсе не был глух и нем, как поспешно заключил Тоэд. Он был попросту одержим – некое тайное стремление поглощало его без остатка. И все-таки он был человеком, и человеческий голос, произнесший его имя, заставил его пробудиться.

– Берем, – повторил Эбен, нервно облизывая губы. Итак, он отыскал Человека Зеленого Камня, но вот что делать с ним дальше? Сейчас дракон бросится в бой, и те бедолаги снаружи, естественно, попытаются укрыться в горе. Надо вывести Берема прежде, чем Танис застанет их здесь. Но вот куда потом? Можно было доставить его в Пакс Таркас, как велел Пирос, но эта мысль казалась Эбену не слишком удачной. Там их уж точно обнаружит Верминаард и, проникшись подозрениями, начнет задавать вопросы, ответить на которые Эбен не сможет…

Нет, по-настоящему безопасно было только вне стен Пакс Таркаса. Они спрячутся в лесной чаще и подождут, покамест все не уляжется, а ночью прокрадутся назад в крепость. Приняв решение. Эбен взял Берема за руку и помог ему подняться.

– Там, наверху, сейчас будет жарко, – сказал он, – но я уведу тебя и спрячу в надежном месте. Я твой друг. Друг, понимаешь?

Берем ответил бесконечно мудрым, проницательным взглядом. Эльф, не ведающий счета летам, так не смотрит. Так смотрит лишь человек, долгие годы терпящий невыносимую муку…

Потом Берем вздохнул – и кивнул головой.

* * *

Верминаард широким шагом вышел из своих покоев, в ярости натягивая кожаные, обшитые железом перчатки. Позади рысил драконид, неся булаву Повелителя – Приносящую Ночь. Другие дракониды крутились вокруг, спеша выполнить любой приказ Повелителя. Верминаард отдавал распоряжения на ходу, возвращаясь коридором в логово Пироса.

– Нет, только не вздумайте отзывать армию, дурачье! Я не потрачу много времени на этот мятеж, и нынче же вечером Квалинести будет в огне… Уголь! – рявкнул он, распахивая дверь и выходя на карниз. Далеко вверху было видно пламя и дым, издали слышался рев дракона. – Уголь!.. – Ответа не последовало. – Сколько можно ловить горстку ничтожных шпионов? – в ярости спросил Верминаард и, повернувшись, едва не налетел на старшину драконидов.

– Подать седло, Повелитель?

– Нет, некогда. К тому же я пользуюсь им только в сражениях, а с кем здесь сражаться? Всего-то дела – сжечь несколько сотен рабов…

– Но, Повелитель, эти рабы перебили стражу при шахтах и присоединились к своим семьям – там, во дворе!

– Каковы же наши силы?

– Отнюдь не достаточны. Повелитель, – не без злорадства отвечал драконид. Он с самого начала считал неблагоразумным так обескровливать гарнизон. – Нас не более пятидесяти, и это против трехсот с лишним мужчин и такого же числа женщин, которые, несомненно, тоже не останутся в стороне. И если они уйдут в горы…

– Чушь, – перебил Верминаард. – Уголь!..

С другого конца крепости донесся тяжелый грохот металла. Потом заскрипело огромное колесо, впервые за сотни лет поворачивавшееся на оси. Верминаард задумался о том, что могли означать столь странные звуки, и в это время вниз, в логово, слетел наконец Пирос.

Выбежав на карниз, Верминаард легко и ловко вскочил на спину дракону. Эти двое не питали друг к другу доверия, но сообща дрались замечательно. Презрение и ненависть к низшим расам, которые оба стремились покорить, жажда власти над ними связывала жреца и дракона куда крепче, чем кто-либо из них сознавал…

– Летим! – рявкнул Верминаард, и Пирос взвился в воздух.

* * *

– Бесполезно, дружище, – сказал Танис Стурму: тот охрип от крика, пытаясь восстановить подобие порядка. – Побереги силы для боя!

– Боя не будет, – закашлялся Стурм. – Нас попросту уничтожат, как крыс. И почему эти дурни ничего не хотят слушать?..

Они с Танисом стояли в северном углу двора, футах в двадцати от главных ворот Пакс Таркаса. На юге виднелись горы, сулившие зыбкую надежду. Зато позади были ворота, готовые в любой момент впустить внутрь армию драконидов. А где-то внутри стен – еще и Верминаард со своим алым драконом…

Тщетно пытался Элистан успокоить людей и заставить их двигаться наконец к югу. Какое там! Мужчины стремились перво-наперво разыскать своих жен, а те – детей. Вот несколько воссоединенных семей направилось к горам… но медленно, слишком медленно. И слишком поздно.

Пирос взвился над крепостью, подобный кроваво-красной пылающей комете. Вился длинный хвост, когтистые лапы прижимались к брюху, а на спине восседал Повелитель Верминаард, и солнце играло на позолоченных рогах его шлема. Верминаард обеими руками держался за гриву дракона. Все выше взлетали они в солнечное небо, бросая зловещую тень на людей, метавшихся по двору…

Пораженные магическим ужасом, они не могли ни бежать, ни даже кричать – лишь цеплялись друг за друга, неотрывно глядя на чудовище и зная, что смерть неизбежна…

По слову Верминаарда Пирос уселся на одну из крепостных башен. В молчаливой ярости взирал Повелитель Драконов на обреченных мятежников…

Танис внезапно почувствовал, как пальцы Стурма сжали его плечо.

– Смотри! – Рыцарь указал вперед, на ворота.

Танис неохотно оторвал взгляд от башни и Верминаарда… и увидел двоих людей, бежавших к выходу из крепости.

– Эбен!.. – Полуэльф не поверил своим глазам. – Но кто это там с ним?

– Не уйдешь! – выкрикнул Стурм. И прежде, чем Танис успел остановить его, – кинулся за теми двоими. Танис побежал следом. Краем глаза он увидел мелькнувшие алые одеяния – к нему присоединились и Рейстлин с братом.

– Я тоже не все еще выяснил с ним, – прошипел маг. Все втроем они догнали Стурма как раз в тот момент, когда тот схватил Эбена за шиворот и швырнул наземь.

– Предатель! – крикнул рыцарь. – Я все-таки отправлю тебя в Бездну, хотя бы это и стало моим последним деянием!

И он занес над горлом Эбена меч. Но тут спутник предателя обернулся к Стурму и перехватил его руку. Ахнув, рыцарь замер и едва не выпустил Эбена. Ибо его глазам предстало нечто поистине невероятное.

Рубаха человека порвалась и распахнулась во время безумного бегства из рудника. И там, посередине груди, прямо в живой плоти сидел сверкающий зеленый камень размером с мужской кулак! Он горел на ярком солнце каким-то недобрым, пугающим светом…

– О такой магии я никогда даже не слышал!.. – пробормотал Рейстлин, завороженно глядя на камень. Невероятное зрелище приковало друзей к месту…

Заметив устремленные на него взгляды, Берем инстинктивно запахнул на груди рубаху. Потом выпустил руку Стурма, повернулся и побежал к воротам. Эбен вскочил на ноги и бросился следом.

Стурм прыгнул вперед, но Танис остановил его.

– Слишком поздно сводить счеты, – сказал он. – Надо позаботиться об остальных…

– Танис!.. – завопил Карамон, указывая на что-то чуть повыше ворот.

Каменные плиты стен начали расходиться в стороны. Из открывшейся дыры сперва медленно, потом все быстрее стали валиться исполинские гранитные валуны. Со страшной силой врезались они в мостовую, дробя ее в пыль. Сквозь грохот каменных глыб смутно слышался лязг тяжелых цепей, приводивших в действие механизм…

Валуны начали падать как раз в тот момент, когда Эбен и Берем подбежали к воротам. Эбен закричал от ужаса, вскинув руки над головой в жалкой попытке заслониться. Его спутник поднял глаза и, казалось, вздохнул. В следующий миг обоих похоронил под собой чудовищный камнепад. Древний механизм намертво запечатал ворота Пакс Таркаса…

* * *

– Это – ваш последний акт неповиновения! – проревел Верминаард. Грохот камней на время заглушил его голос, что, понятно, привело Повелителя Драконов в еще большую ярость. – Вам была дарована возможность потрудиться во славу Владычицы. Я отечески заботился и о вас, и о ваших семействах. Но вы, упрямые глупцы, не цените ничего. И за это вы поплатитесь жизнью! – Он высоко поднял Приносящую Ночь. – Я перебью мужчин. Я сожгу женщин. Я уничтожу детей!

Прикосновение руки Повелителя – и Пирос, распахнув громадные крылья, прыжком бросился в воздух. И широко раскрыл пасть на вдохе, готовясь метнуть испепеляющее пламя в беспомощную толпу во дворе…

Но не успел.

Проломив крышу крепости, расшвыривая обломки и мусор, снизу вверх навстречу ему свечой взвилась Матафлер.

Старая драконица окончательно погрузилась разумом в прошлое, заново переживая утрату детей. Она снова видела перед собой рыцарей верхом на золотых и серебряных драконах, со смертоносными Копьями, зловеще блистающими на солнце. Тщетно умоляла она своих детей не ввязываться в проигранную битву, тщетно пыталась убедить их: в этой войне надеяться было более не на что… Можно ли удержать юных, рвущихся к подвигам? Прочь умчались они, оставив ее лить слезы в опустевшем логове…

И как раз в тот момент, когда перед ее умственным взором вновь развернулась картина той последней кровавой битвы, когда она увидела своих детей умирающими на Копьях, – тут-то и услышала она голос Верминаарда:

– Я уничтожу детей!..

И Матафлер, как и много столетий назад, бросилась спасать своих малышей.

Пирос, озадаченный столь неожиданным нападением, едва успел увернуться от поломанных, но все еще смертоносных клыков, готовых вспороть ему бок. Удар пришелся вскользь, болезненно рванув большую мышцу крыла. Перевернувшись в воздухе, Пирос полоснул Матафлер когтистой передней лапой, глубоко пропахав мягкое подбрюшье драконицы. Обезумевшая Матафлер не заметила боли, но Пирос был моложе, крупней и сильней – его удар отшвырнул ее прочь.

Инстинктивный переворот в воздухе спас жизнь самцу, к тому же дав ему возможность выиграть высоту и время, чтобы напасть самому. Пирос забыл лишь об одном – о своем седоке. Верминаард, пренебрегший боевым седлом, не удержался на спине дракона и кувырком полетел вниз. На его счастье, высота была небольшая – Повелитель отделался испугом да несколькими синяками.

Видя, что он поднимается на ноги, большинство людей во дворе шарахнулось прочь. Но не все. Быстро оглядевшись, Верминаард заметил в углу двора четверых, не пожелавших обратиться в бегство.

Повелитель Драконов повернулся навстречу этим четверым…

* * *

Неожиданное появление Матафлер и ее нападение на Пироса встряхнуло охваченных паникой беглецов, побудило их к действиям. Падение же Верминаарда, подобное низвержению какого-нибудь грозного Божества, довершило то, чего никак не удавалось Элистану и остальным. К людям вернулся разум, и толпа устремилась на юг, к горам, сулившим убежище.

Видя такой поворот дела, старшина бросил на беглецов свой отряд. И одновременно отправил к армии крылана с приказом немедленно возвращаться.

Дракониды с ревом устремились навстречу восставшим, желая снова посеять в их рядах панику. Но просчитались. Люди натерпелись уже довольно. Ни сила, ни посулы мира и безопасности не могли заставить их еще раз поступиться свободой. Они успели понять: не будет мира на Кринне, пока его землю топчет нежить и нечисть. Мужчины, женщины, дети принялись яростно отбиваться, пуская в ход и ногти и зубы…

Сражение растащило спутников в стороны. Лорана оказалась одна. Гилтанас пытался удержаться подле сестры, но толпа увлекла его прочь. Сказать, что эльфийка была перепугана насмерть, значит не сказать ничего. Она даже не подозревала, что бывает на свете подобный страх. Ее неудержимо тянуло спрятаться, и она отшатнулась к стене крепости, судорожно сжимая в руке меч. Прямо у ее ног, прижимая к животу окровавленные ладони, рухнул мужчина. Глаза, остекленевшие в смерти, казалось, смотрели на Лорану, кровь текла по камням. Лорана с трудом оторвала взгляд от лица погибшего… и оказалась носом к носу с его убийцей.

Драконид, видя перед собой пораженную ужасом эльфийку, понадеялся легко справиться с нею. Выпростав длинный язык, он слизнул с меча кровь, перескочил через мертвого и бросился на Лорану.

У нее перехватило горло от страха, но руки все сделали сами, нанеся стремительный удар снизу вверх. Драконид оказался к нему не готов. Острый эльфийский меч пробил латы и толстую шкуру и глубоко вошел в тело. Лорана ощутила, как хрустнула под лезвием кость, услышала последний захлебывающийся крик драконида. Мертвое тело обратилось в камень, рукоять меча выбило из руки. Но Лорана вспомнила слышанное от воинов – стоит немного повременить, и камень рассыплется пылью, освобождая клинок. Вспомнила – и сама поразилась собственному хладнокровию.

Вокруг бушевала битва: яростные выкрики, предсмертные стоны, звук ударов, вопли, лязг оружия… Лорана ничего этого не слыхала.

Она спокойно выждала, пока труп не рассыпался. Тогда она наклонилась, разгребла прах и, схватив меч, взметнула его над головой. Солнце блеснуло на облитом кровью клинке; враг лежал мертвым у ее ног. Она огляделась, но Таниса нигде не было видно. Не было видно и остальных. Быть может, они уже погибли. Быть может, и ее вот-вот убьют…

А синее небо над головой было залито таким пронзительным солнцем, и мир, который ей, вполне вероятно, предстояло вскоре покинуть, казался только что созданным. Каждый камешек, каждый листок с потрясающей четкостью запечатлелся в памяти. Душистый теплый ветер налетел с юга, гоня прочь тяжелые тучи, надвинувшиеся на ее родину с севера. И дух Лораны, освобожденный от страха, взвился выше облаков, и поднятый меч еще ярче засверкал на утреннем солнце.