Текст книги "Драконы осенних сумерек"

Автор книги: Маргарет Уэйс

Соавторы: Трейси Хикмен
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 31 страниц)

– Флинт, это бессмысленно! – прокричал он на бегу, схватив его за плечо. – Что могло там уцелеть? Надо возвращаться…

– А ну пусти, ты!.. – взревел Флинт с такой яростью, что пальцы Стурма разжались сами собой. Не останавливаясь, гном продолжал бежать к пылающему дракону Стурм вздохнул и последовал за ним. Глаза рыцаря слезились от дыма.

– Тассельхоф! Тассельхоф Непоседа! – отчаянно звал гном. – Несносный кендер, где ты?

Ответа не было.

– Тассельхоф! – кричал Флинт. – Если мы из-за тебя попадемся, я тебя своей рукой задушу! Лучше отзовись по-хорошему, негодяй!..

Слезы отчаяния и горя катились по закопченным щекам старого гнома.

Жар близкого пламени обжигал легкие Стурма. Рыцарь чувствовал: еще немного, и придет конец им самим Он уже потянулся к гному, готовый, если понадобится, его оглушить… и заметил вблизи огня какое-то движение. Торопливо утерев глаза, Стурм вгляделся внимательнее.

Дракон лежал на земле; голова, не тронутая огнем, еще держалась на длинной шее. Пламя быстро подбиралось к ней. Стурму вновь почудилось движение.

– Сюда, Флинт! – Рыцарь опрометью бросился к голове дракона, гном поспевал за ним, как мог. Там, высунувшись из пасти, брыкались две маленькие ноги, обтянутые ярко-голубыми штанами. – Вылезай, Тас! – крикнул Стурм. – Сгоришь!

– Не могу! Я застрял!.. – донесся сдавленный голосок.

Стурм так и этак примеривался к голове, лихорадочно соображая, как бы вызволить кендера, а Флинт, не мудрствуя лукаво, попросту сгреб Таса за ноги и рванул что было силы.

– Ой-ой-ой! Не надо!.. – заверещал Тас.

– Застрял, – отдувался гном. – Застрял намертво!

Огонь придвигался все ближе.

Стурм выхватил меч.

– Возможно, я отрублю ему голову, – сказал он Флинту. – Но это единственный шанс…

Прикинув рост кендера, рассчитав, где примерно могла быть его голова, и от души надеясь, что Тас не вытянул руки вперед, Стурм занес меч…

Флинт закрыл глаза.

Глубоко вздохнув, Стурм что было силы рубанул сверху вниз и одним ударом отрубил голову дракона от шеи. Кендер внутри снова заверещал – почем знать, то ли от боли, то ли просто от изумления…

– Потащили! – скомандовал Стурм гному.

Флинт крепко ухватил голову и поволок прочь от огня. Тут рядом с ними в дыму замаячила высокая черная тень. Стурм схватился за меч, но сразу понял, что это был Речной Ветер.

– Что вы тут… – Варвар недоуменно смотрел на отсеченную голову дракона. Уж не сошли ли, часом, Флинт со Стурмом с ума?..

– Кендер застрял там, внутри! – крикнул рыцарь. – Мы не можем распотрошить эту башку здесь, пока вокруг дракониды! Надо ее…

Рев пламени заглушил его голос, но Речной Ветер уже увидел ноги в синих штанах, торчавшие из пасти. Он подхватил голову, продев руку в глазницу. Стурм сунул руку в другую. Вдвоем они подняли голову вместе с кендером и бегом потащили ее вон из лагеря. Драконидам, попадавшимся навстречу, хватало одного взгляда на это жуткое зрелище, чтобы убежать без оглядки.

* * *

– Ну давай, Рейст, – обняв брата за плечи, уговаривал его Карамон. – Попробуй встать. Надо сматываться отсюда… Как ты себя чувствуешь?

– А как я вообще могу себя чувствовать, – с горечью прошептал Рейстлин. – Помоги-ка мне… Вот так. А теперь оставь меня на минутку в покое… – И прислонился к дереву, дрожа всем телом, однако твердо держась на ногах.

– Конечно, конечно, Рейст. – Карамон попятился, но в голосе его прозвучала нотка обиды. Золотая Луна смерила Рейстлина негодующим взглядом: она-то хорошо помнила, как убивался Карамон, думая, что брат вот-вот умрет. Отвернувшись, она стала высматривать остальных, по одному появлявшихся в дыму.

Первым прибежал Танис и налетел на Карамона с разгону. Тот подхватил его, не дав упасть.

– Спасибо! – простонал полуэльф и наклонился вперед, упираясь руками в колени, силясь отдышаться. – Где все?

– А разве они были не с тобой? – нахмурился Карамон.

– Мы разошлись… – И Танис, надышавшийся дыма, согнулся в приступе кашля.

– Су торакх! – с изумлением и ужасом воскликнула Золотая Луна. Танис и Карамон разом встревоженно обернулись, и кошмарное зрелище предстало их глазам в облаках клубящегося дыма! Прямо на них, шевеля раздвоенным голубым языком, двигалась драконья голова! Танис смотрел на нее, не зная, во сне все это или наяву… И тут сзади раздался звук, от которого Танис едва не взвился на ближайшее дерево. Полуэльф в ужасе крутанулся на месте, стискивая меч, сердце колотилось у горла…

Это смеялся Рейстлин.

Танис никогда прежде не слышал, чтобы волшебник смеялся. Даже в детстве. Оставалось только надеяться, что он никогда больше не услышит этого смеха. Это был страшный, язвительный смех, мало похожий на человеческий. Карамон смотрел на брата с недоумением. Золотая Луна – испуганно… Рейстлин смеялся все тише, лишь золотые глаза отражали зарево пожара, бушевавшего в лагере драконидов.

Содрогнувшись, Танис тоже посмотрел в ту сторону и увидел, что голову волокли Стурм с Речным Ветром, а Флинт бежал впереди, напялив на голову драконидский шлем. Танис поспешил навстречу.

– Что вы делаете, во имя…

– Кендер застрял там внутри! – сказал Стурм. Вдвоем с Речным Ветром они опустили ношу наземь; оба тяжело переводили дух. – Надо выколупать его оттуда… – Стурм опасливо покосился на смеющегося Рейстлина. – Что с ним? Никак яд еще действует?

– Нет, ему лучше, – рассматривая голову дракона, сказал Танис.

– Какая жалость, – буркнул Стурм, опускаясь рядом с полуэльфом на колени.

– Тас, как ты там? – окликнул Танис, заглядывая между громадных челюстей. В ответ раздался жалобный вопль:

– По-моему, Стурм отрубил мой хохолок…

– Скажи спасибо, что не башку! – фыркнул Флинт.

– Что его не пускает? – нагнулся к ним Речной Ветер.

– Не знаю, – тихо ругаясь, ответил Танис. – Ничего не видно в проклятом дыму! – И поднялся. – Надо уносить ноги, пока дракониды не очухались. Карамон, иди сюда! Попробуй ее разломать!

Пошире расставив ноги, богатырь взялся сразу за обе глазницы, набрал полную грудь воздуха – и налег. Сначала ничего не произошло. Танис видел, как вздулись мускулы на руках великана, как напряглись бедра. Лицо Карамона побагровело… И вот раздался скрежет и хруст раздираемого дерева. Череп дракона громко треснул и развалился так внезапно, что Карамон качнулся назад и едва не упал.

Нагнувшись, Танис схватил кендера за руку и вытащил его наружу.

– Все в порядке? – спросил он.

У кендера подрагивали коленки, но ухмылка была шире не куда.

– Все путем, – ответил он жизнерадостно. – Ну, может, самую чуточку поджарился… – И вдруг лицо его омрачилось. – Танис, – сказал он необыкновенно озабоченным голосом. – И принялся ощупывать свой драгоценный хохолок. – Мои волосы…

– Все при тебе, – улыбнулся полуэльф.

Тас глубоко, с величайшим облегчением вздохнул – и сразу заговорил:

– Танис! Как это было замечательно! Как я летел! А видели бы вы физиономию Карамона…

– Потом доскажешь, – твердо прервал его Танис. – Надо уходить. Карамон! Как вы там с братом, сможете?

– Сможем, – сказал Карамон. – Пошли.

Рейстлин двинулся вперед, спотыкаясь на каждом шагу. Брат поддерживал его могучей рукой. Со свистом дыша, маг еще раз обернулся взглянуть на расколотую деревянную голову, и беззвучное веселье вновь сотрясло его плечи.

15. УДАЧНЫЙ ПОБЕГ. КОЛОДЕЦ. СМЕРТЬ НА ЧЕРНЫХ КРЫЛЬЯХ

Дым от пожара, охватившего лагерь драконидов, далеко стлался над болотом, надежно укрывая беглецов от любого недоброго взгляда. Клочья дыма плыли над черной водой, временами заслоняя луну и звезды. Разжигать огонь беглецы не решались, боясь засветить даже хрустальный шарик на посохе Рейстлина. Вокруг, то здесь, то там, гудели рога: предводители драконидов наводили порядок, созывая к себе подчиненных.

Речной Ветер указывал путь. Танис, всегда гордившийся своим умением ориентироваться в лесу, был посрамлен: чувство направления совершенно оставило его в этих ужасных трясинах. Когда дым на время рассеивался, он видел над собой звезды, и тогда делалось ясно, что они двигались к северу.

Однако минуло не так много времени – и Речной Ветер оступился, по колено уйдя в зыбкую черную хлябь. Танис и Карамон вытащили варвара из воды. Подошедший Тассельхоф потыкал туда и сюда своим длинным хупаком. Древко так и не достало до дна.

– Придется идти вброд, – мрачно сказал Речной Вечер. – Выбора нет.

Отыскав местечко помельче, маленький отряд двинулся через жидкую грязь. Сперва она была по щиколотку, потом – по колено. Тропа уходила все глубже, и в конце концов Танис был вынужден нести Тассельхофа – кендер знай хихикал, обхватив его шею. Флинт наотрез отказывался от помощи, хоть и подмочил уже конец бороды. Потом вдруг он исчез из виду. Карамон, шедший следом, выудил гнома из воды и вскинул его на плечо, словно мокрый мешок. Гном помалкивал: он слишком устал и был слишком напуган, чтобы ворчать. Рейстлин с трудом брел, шатаясь и кашляя, отягощенный намокшими одеяниями. Усталость и последствия раны в конце концов свалили его. Стурм подхватил мага и наполовину волоком потащил его дальше.

Когда же после примерно часового барахтанья в ледяной воде путники выбрались на сушу – надо ли удивляться, что они так и попадали наземь, дрожа и стуча зубами от холода.

Деревья над их головами все громче стонали и скрипели: северный ветер усиливался. Он разорвал туман и унес его прочь. Рейстлин, лежавший на земле, посмотрел вверх, ахнул и встревоженно сел.

– Буря! – Кашель душил его, но маг все-таки продолжал говорить: – Тучи идут с севера… у нас нет времени! Поспешим! Мы должны быть в Кзак Цароте прежде, чем сядет луна!

Все посмотрели вверх. С севера, закрывая звезды, надвигалась сплошная стена тьмы. Танис ощутил ту же необходимость спешить, которую чувствовал маг. Он устало поднялся: остальные без единого слова встали с земли и вновь пошли в темноту. Речной Ветер опять встал впереди…

И почти сразу черная болотная вода преградила им путь.

– Только не это!.. – простонал Флинт.

– Больше не придется идти вброд. Смотри! – Речной Ветер подошел к самому краю воды. Там, среди гнили и мусора, лежал длинный обелиск, то ли упавший, то ли сброшенный кем-то и превратившийся в подобие моста через болото.

– Чур я пойду первым! – вызвался Тас, вскакивая на поваленный камень. – Э, да тут что-то высечено! Какие-то письмена!

– Я должен взглянуть! – поспешно подходя к нему, прошептал Рейстлин. – Ширак!

В хрустальном шарике на конце его посоха вспыхнул яркий огонек.

– Давай побыстрее! – проворчал Стурм. – Каждая тварь на двадцать миль вокруг уже поняла, что мы здесь!

Но Рейстлина торопить было бесполезно. Поднеся огонек к письменам, бежавшим, точно пауки, по каменной поверхности, он пристально вглядывался в них. И сперва Танис, а потом и другие тоже взобрались на обелиск, присоединяясь к магу.

Нагнувшись, кендер гладил ладошкой непонятные буквы:

– Что тут написано, Рейстлин? Ты можешь прочесть? По-моему, это какой-то древний язык!

– Очень древний, – прошептал маг. – Он существовал еще до Катаклизма… И вот что гласит надпись: «Великий город Кзак Царот, чьи дивные красоты окружают тебя, о путник, есть нетленное свидетельство добродетели и благородных деяний его жителей. Ибо Боги вознаграждают нас, благословляя наш дом».

– Какой ужас… – содрогнулась Золотая Луна, глядя на окружавшие их едва видимые руины.

– Да уж, похоже. Боги как следует их вознаградили. – Губы Рейстлина скривились в циничной усмешке. Затем Рейстлин шепнул: – Думак. – И хрустальный шарик погас. Ночь сразу сделалась вдвое темней. – Надо идти, – сказал маг. – Верно, от города остался не один только этот поваленный памятник…

Перейдя топь по обелиску, они углубились в густейшие джунгли. В чаще сперва не было видно никакого прохода, но после внимательных поисков Речной Ветер все-таки обнаружил тропу, прорубленную сквозь валежник и лианы. Он нагнулся осмотреть ее, когда же выпрямился, лицо его было мрачно.

– Дракониды? – спросил Танис.

– Да, – ответил варвар угрюмо. – Следы множества когтистых лап… и все ведут на север, прямо к городу.

Танис понизил голос:

– Это тот самый разрушенный город, где тебе был вручен жезл?

– И где смерть парила на черных крыльях, – добавил Речной Ветер. Закрыв глаза, он провел рукой по лицу, потом судорожно вздохнул. – Я… я не знаю. Не могу вспомнить. Но я боюсь. А чего, и сам не знаю…

Танис положил руку ему на плечо:

– У эльфов есть поговорка: «Лишь мертвые не ведают страха».

К его немалому удивлению, Речной Ветер крепко стиснул его руку в ответном пожатии.

– Я никогда не был знаком ни с одним эльфом, – сказал он. – Мой народ им не доверяет: у нас считают, что эльфам нет дела ни до людей, ни до судеб Кринна вообще. Теперь я думаю, что мой народ ошибается. Я рад, что встретил тебя, Танис из Квалиноста. Я считаю тебя своим другом.

Танис достаточно хорошо знал варваров, чтобы понять: эти простые слова означали, что Речной Ветер готов пожертвовать ради него всем – даже жизнью, если понадобится. Обет дружбы для жителей Равнин был священен.

– А ты – мой друг, Речной Ветер, – сказал Танис. – Вы с Золотой Луной оба – мои друзья.

Речной Ветер оглянулся на подругу: Золотая Луна стояла рядом с ним, закрыв глаза и тяжело опираясь на посох, прекрасное лицо осунулось от изнеможения и перенесенных испытаний. Глаза Речного Ветра потеплели, смягченные жалостью и состраданием. Но гордость взяла свое: на его лицо вернулось обычное суровое выражение.

– Кзак Царот совсем рядом, – сказал он ровным голосом. – А следы давнишние.

И повел отряд за собой в лес. Тропа скоро вывела их на мостовую.

– Улица! – воскликнул Тассельхоф.

– Окраина Кзак Царота! – с трудом выдохнул Рейстлин.

– Ну наконец-то! – Флинт с отвращением осматривался по сторонам. – До чего, однако, гадкое место! Если тут и есть какой-нибудь «величайший дар», то, наверное, он неплохо запрятан!

Танис был вполне с ним согласен. Более неуютное место в самом деле было трудно представить. Широкая улица вскоре вывела их на мощеную площадь. С восточной стороны стояли четыре колонны: здание, которое они когда-то поддерживали, лежало в руинах. Посередине площади кольцом стояла каменная стена фута в четыре высотой. Подойдя и осмотрев ее, Карамон объявил, что это был колодец.

– И притом глубоченный, – сказал он, наклонился и заглянул вниз. – А уж разит оттуда…

Зато к северу от колодца стояло, кажется, единственное здание, пережившее Катаклизм. Замечательные мастера искусно изваяли его из белоснежного камня; стройные колонны возвышались по сторонам. Высокие двойные двери сверкали золотом при свете луны.

– Это был храм древних Богов, – сказал Рейстлин, более про себя, нежели обращаясь к кому-либо. Но Золотая Луна, стоявшая рядом, расслышала его шепот.

– Храм? – переспросила она, глядя на здание. – Как он прекрасен…

И пошла через площадь, повинуясь необъяснимому влечению.

Танис и остальные решили посмотреть, что делалось вокруг, но ни одной целой постройки больше не обнаружили. Повсюду валялись рухнувшие колонны; обломки камня свидетельствовали о загубленной красоте. Рядом с колоннами валялись разбитые, изуродованные статуи. И все выглядело древним – до того древним, что даже гном почувствовал себя молодым.

– Ну вот мы и здесь, – сказал Флинт, присаживаясь на обломок колонны. Нашел глазами Рейстлина и зевнул: – Что дальше, маг?

Рейстлин открыл рот, но ответить не успел, ибо Тассельхоф завопил:

– Драконид!

Все обернулись разом, выхватывая оружие. Драконид, готовый к прыжку, злобно пялился на них с края колодца.

– Остановите его! – закричал Танис. – Пока он не всполошил остальных!..

Но никто не успел перехватить драконида: тварь развернула крылья и скрылась внутри колодца. Золотые глаза Рейстлина так и вспыхнули в лунном свете. Подбежав к стене, волшебник перегнулся через край и уже простер руки, собираясь произнести заклинание… но в последний момент заколебался. Потом опустил руки.

– Не могу, – сказал он. – Не могу сосредоточиться… не могу думать. Я должен выспаться…

– Как и все мы, я думаю, – проговорил Танис устало. – Если там, внизу, что-нибудь есть, драконид его предупредил, и мы все равно ничего уже сделать не можем. Так что давайте пока отдохнем.

– Драконид действительно полетел что-то предупредить, – прошептал Рейстлин. Закутавшись в плащ, он поводил широко раскрытыми глазами. – Неужели вы не чувствуете? Даже ты, Полуэльф?.. Зло, готовое пробудиться и вырваться из-под земли…

Воцарилась тишина.

Стоя на каменной стенке, Тассельхоф смотрел вниз:

– Драконид летит вниз, совсем как листок! Даже крыльями не машет! Он…

– Помолчи! – прикрикнул Танис.

Тассельхоф с изумлением посмотрел на него: голос Таниса звучал неестественно, напряженно. Нервно сжимая кулаки, полуэльф смотрел на колодец. Было очень тихо… слишком тихо. Штормовые облака сгущались на севере, но ветер затих. Не скрипели ветви деревьев, не шевелилось ни листика… Свет двух лун, серебристой и алой, порождал двойные тени, и оттого все видимое боковым зрением казалось искаженным и нереальным.

И вот Рейстлин медленно попятился прочь от колодца, загораживаясь руками словно бы в попытке отвратить неведомую опасность.

– Я тоже чувствую! – Танис проглотил слюну. – Что это?..

– Правда, что там? – Тассельхоф нетерпеливо уставился вниз: колодец был темен и глубок и чем-то напоминал зрачки мага, похожие на песочные часы.

– Уберите его оттуда! – закричал Рейстлин.

Подстегнутый страхом волшебника и собственным ощущением близкой беды, Танис ринулся к Тасу. И ощутил на бегу, как задрожала под ногами земля. Кендер вскрикнул от неожиданности, когда древняя каменная кладка растрескалась и зашевелилась под ним. Тас почувствовал, что валится в жуткую черную пустоту, и принялся отчаянно цепляться руками и ногами за рассыпающиеся камни. Танис мчался к нему со всех ног, но он был слишком далеко…

По счастью. Речной Ветер тоже услышал крик Рейстлина: долговязый варвар подбежал к колодцу быстрей полуэльфа и успел схватить Таса за шиворот в самый последний момент, когда обломки камней и известки уже сыпались в бездну.

Земля вновь заходила ходуном. Танис все еще пытался понять, что происходит, но ум отказывался служить. Потом из колодца вырвался ледяной вихрь и погнал по площади пыль и сухие листья, запорошив глаза.

– Бегите! – крикнул Танис, задыхаясь от смрада, разлившегося вокруг.

Колонны, устоявшие в Катаклизме, опасно раскачивались. Путешественники с ужасом смотрели на колодец…

– Золотая Луна, – сказал Речной Ветер, оглядываясь вокруг. И выронил Таса. – Золотая Луна!..

Пронзительный вопль, донесшийся из колодца, заглушил его голос. Этот вопль буквально пронизывал мозг; казалось, голова вот-вот не выдержит и расколется… Один Речной Ветер, ни на что не обращая внимания, искал Золотую Луну, отчаянно выкрикивая ее имя.

Оглушенный Танис не мог двинуться с места. Он видел, как Стурм медленно пятился прочь от колодца, держа руку на рукояти меча. Рейстлин прокричал что-то, но Танис не смог разобрать слов. Истощенное лицо мага отливало желтым металлом, золотые глаза казались красными в свете алой луны. Тассельхоф с большим интересом и любопытством смотрел на колодец. Сорвавшись с места, Стурм схватил кендера под мышку и бросился под защиту деревьев. Карамон вскинул на руки брата и последовал за ним. Что до Таниса – он знал, что из колодца вот-вот должно было вырваться чудовищное зло… но по-прежнему не мог сдвинуться с места. «Беги, дурень, беги!..» – настойчиво билось в мозгу…

Речной Ветер тоже остался у колодца, превозмогая все возраставший страх. Он никак не мог найти Золотую Луну. Он не видел, как она шла к уцелевшему храму: как раз в это время он спасал кендера, едва не свалившегося в колодец. Речной Ветер лихорадочно озирался, силясь устоять на колеблющейся земле. Жуткий, пронзительный вой и содрогание камней под ногами вновь пробудили в нем кошмарные воспоминания. «Смерть на черных крыльях!» Обливаясь потом, он заметался, но все-таки заставил себя обратиться мыслями к Золотой Луне. Он был нужен ей. Он знал – только он один знал, – что ее личина уверенности и силы скрывала страх и сомнения… Он должен отыскать ее, ведь ей так страшно одной…

Когда колодец начал рушиться внутрь. Речной Ветер отскочил прочь и увидел Таниса. Полуэльф что-то кричал, указывая в сторону храма. Завывание, становившееся все громче, не дало варвару разобрать слов, но он тотчас понял, в чем дело. Золотая Луна!.. Речной Ветер побежал было в ту сторону, но очередной толчок швырнул его на колени. Танис бросился к нему…

И тут из колодца вырвался Ужас, так долго преследовавший его во сне… Речной Ветер крепко зажмурился.

Это была драконица.

* * *

Мгновенно ослабев, Танис смотрел на драконицу, взлетавшую из колодца, и единственной мыслью, бившейся у него в голове, было: «Как она прекрасна… как она прекрасна…»

Черная, лоснящаяся, она взвивалась все выше, сверкая при луне чешуей. Ее глаза горели багрово-красным, словно кипящая лава. В свирепо разинутой пасти виднелись страшные белые клыки, а между ними метался ярко-красный язык. Проскочив узкость колодца, драконица развернула громадные крылья, разом заслонив и звезды и обе луны. На сгибах крыльев поблескивали белые когти; алый свет Лунитари, казалось, заливал их кровью…

Ужас скрутил судорогой живот полуэльфа, ужас, какого Танис не испытывал еще никогда. Сердце мучительно заколотилось, дыхание перехватило… Он мог только смотреть, содрогаясь и благоговея, на эту смертоносную красоту. Драконица кругами уходила все выше в ночное небо, и парализующий страх постепенно стал отступать. Танис потянулся за луком и стрелами…

Но в это время драконица заговорила.

Всего лишь одно ее слово – одно слово на языке магии, – и с небес упала на землю непроглядная тьма, ослепившая всех. Танис мгновенно утратил всякое понятие о том, где что находилось вокруг. Он знал только, что над ними кружилась драконица, собиравшаяся напасть. Обороны от нее не было. Припав к земле, Танис пополз куда-то среди мусора и камней, пытаясь хоть как-то укрыться…

Ослепленный тьмой, он весь обратился в слух. Ужасный крик стих; Танис слышал, как размеренно хлопали кожистые крылья чудовища, набиравшего высоту. Потом хлопанье прекратилось. Танис явственно вообразил себе гигантского черного стервятника, выжидающе зависшего в вышине…

Наконец послышалось негромкое шуршание, подобное шороху листьев, тронутых первым дыханием бури. Шорох делался все громче и громче, пока не превратился в шум урагана. Танис как можно тесней вжался в камни, закрыв голову руками…

Драконица пикировала на них с высоты.

* * *

Тьма, созданная ее собственным волшебством, мешала Хисант рассмотреть, что происходило внизу, но она знала – пришельцы все еще были там, на площади. Ее слуги-дракониды давно уже донесли ей, что по стране шлялась кучка каких-то бродяг, несших с собой голубой хрустальный жезл. Повелитель Верминаард непременно хотел, чтобы она забрала этот жезл и надежно укрыла его у себя, дабы он никогда больше не попал в мир людей. Один раз она уже упустила его – к величайшему неудовольствию Повелителя Верминаарда. Жезл надо было вернуть. Или уничтожить. Поэтому Хисант помедлила несколько мгновений, не торопясь вызывать тьму, и внимательно рассмотрела пришельцев, стараясь найти жезл. Откуда ей было знать, что он находился уже вне ее досягаемости! Драконица радовалась: оставалось только уничтожить жалких людишек.

Хисант стремительно падала с неба, подобрав перепончатые крылья, превратив свое тело в разящий вороненый клинок. Она неслась прямо к колодцу, туда, где она видела бегущих людей, пытавшихся спастись. Хисант знала, что магический ужас, навеваемый драконами, приковал их к месту, и не сомневалась, что с первого же удара покончит сразу со всеми.

Она разинула клыкастую пасть…

* * *

Танис слышал, как приближалась драконица, как с шумом распахнулись широкие крылья, как заклокотал воздух, вбираемый чудовищной глоткой… и наконец раздался какой-то странный звук – ни дать ни взять пар вырвался из-под крышки котла. Что-то жидкое пролилось наземь совсем рядом с ним… Камни кругом затрещали, начали плавиться и пузыриться. Несколько капель брызнуло на руку Таниса, и полуэльф ахнул, пронзенный жестокой болью.

Но кому-то пришлось еще хуже, чем ему самому. Танис услышал крик. Это был низкий мужской голос… Речной Ветер! Крик говорил о такой нечеловеческой муке, что Танис сжал кулаки, впившись ногтями в ладони, – он сам готов был закричать и тем выдать себя драконице… Крик длился целую вечность, но потом сменился стоном и наконец смолк совсем.

Танис почувствовал, как во мраке мимо него пронеслось громадное тело, и камни, на которых он лежал, вновь задрожали. Эхо полета чудовища уходило вниз, вниз, все глубже в недра земли… Земля успокоилась, и сделалось тихо.

Кое-как переведя дух, Танис открыл глаза. Тьма рассеялась без следа. Две луны и звезды сияли в небесах. Какое-то время полуэльф просто глотал холодный воздух, силясь успокоить колотившую его дрожь. Потом вскочил и побежал туда, откуда раздавался крик.

Он первым подбежал к телу варвара… и, задохнувшись, поспешно отвернулся прочь.

То, что осталось от Речного Ветра, более не было человеческим телом. Сгоревшая плоть обнажила кости, глаза вытекли, рот так и застыл в беззвучном вопле муки. Под оголенными ребрами виднелось медленно пульсировавшее сердце…

Танис без сил поник наземь, его вырвало. Полуэльф видел, как умирали люди, сраженные его рукой. Он видел зарубленных, видел растерзанных троллями, но это… Это был ужас, которого – Танис уже знал это – он не позабудет до конца своих дней… Сильные руки стиснули его плечи… молчаливое понимание, сочувствие и утешение. Приступ тошноты миновал. Танис сел и кое-как отдышался, вытирая лицо.

– Ты-то не ранен? – заботливо спросил Карамон.

Танис только кивнул, не в силах выговорить ни слова. Голос Стурма заставил его подскочить:

– Смилосердствуйтесь, справедливые Боги! Танис, он еще жив! Он шевелит рукой!..

Танис поднялся и на нетвердых ногах подошел к телу. Почерневшая, обугленная рука в самом деле приподнялась, жутко и беспомощно шаря в воздухе…

– Прикончи его! – хрипло выговорил Танис. – Прикончи его скорее, Стурм!..

Рыцарь уже вытащил меч. Поцеловав рукоять, он поднял меч к небу. Встал над телом Речного Ветра и, закрыв глаза, мысленно удалился в родной для него мир древней славы, где гибель в бою почиталась за великую честь. Медленно, торжественно затянул он соламнийский погребальный гимн. И пока звучали святые слова, предназначенные упокоить дух воина и перенести его в обитель заоблачного покоя, меч в его руках повернулся клинком вниз, повиснув над еще трепетавшим сердцем Речного Ветра.

О Хума! Прими его душу в объятья за гранью небес, равнодушных и гневных.

Пускай отдохнет он, уставший сражаться.

Пусть гаснущий свет его глаз потускневших за тучи тяжелого дыма умчится, коснувшись бессмертного звездного блика.

И вздохом последним душа удалится превыше вороньего жадного крика, туда, где лишь сокол вещает о смерти, в объятия Хумы, где сонмище древних, за гранью небес, равнодушных и гневных…

Голос рыцаря смолк.

Танис ощутил, как благодать Богов омывает его подобно прохладной воде, облегчая горе, унося ужас. Карамон молча плакал, стоя с ним рядом. Лунный свет играл на отточенном клинке…

Но в это время прозвучал ясный, звонкий голос:

– Остановитесь! Поднимите его и несите сюда!

Танис и Карамон разом шагнули вперед, заслоняя искалеченное тело: Золотая Луна ни за что не должна была увидеть его. Стурм, не сразу вернувшийся к реальности, в последний миг удержал руку, готовую нанести милосердный удар. Золотая Луна стояла перед ними – высокий, стройный силуэт на фоне золотого сияния храмовых дверей. Танис хотел заговорить, но ледяные пальцы мага стиснули его руку. Содрогнувшись, он высвободился.

– Повинуйтесь! – прошипел Рейстлин. – Несите его к ней!

Таниса охватила ярость от одного вида этих холодных глаз и ничего не выражавшего лица.

– Несите его, – повторил Рейстлин. – Не нам выбирать, жить ему или нет! Пусть над ним свершится воля Богов!