Текст книги "Рождение Темного Меча"

Автор книги: Маргарет Уэйс

Соавторы: Трейси Хикмен
сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 28 страниц)

– Это все-таки темный камень! – негромко произнес Джорам.

– Не понимаю, почему это вас так радует, – сказал Сарьон. Он облизнул губы с таким видом, словно его терзала горечь во рту. – Все равно вы не в состоянии разгадать тайну создания того древнего сплава.

– Я – нет, – все так же тихо сказал Джорам. – А вот вы, каталист, – в состоянии. Видите ли, – он придвинулся поближе, – в тексте также приведена формула этого сплава, но я не могу ее прочесть. Это...

– Математика.

Сарьон поджал губы.

– Да, математика, – повторил Джорам. – Искусство которому мать меня не научила, ибо оно – принадлежность каталистов.

Молодой человек встряхнул головой и стиснул кулаки; в этот момент он позабыл обо всем на свете.

– Эти тексты заполнены математическими формулами! Вы себе не представляете, Сарьон, как я терзался бессилием! Я почти добрался до цели, отыскал руду, о которой шла речь, – и вдруг мне поперек дороги встала эта тарабарщина! Я сделал все, что мог. Я понадеялся было, что сумею отыскать правильный ответ путем проб и ошибок. Но у меня было мало времени, а Блалох начал что-то подозревать. Он принялся следить за мной.

Подобрав камешек, Джорам положил его на ладонь, а потом медленно сжал кулак, как будто собирался раздавить камень в пыль.

– Впрочем, я уже не верю, что смог бы когда-либо отыскать правильный ответ наугад, – продолжал он со все возрастающей горечью. – Там много говорится о каталистах. Постоянно встречаются отсылки к ним. Я думал, что смогу пренебречь этим, но, видимо, не удастся.

– Вы назвали меня «Сарьон»... – негромко сказал каталист Джораму.

Джорам поднял глаза и покраснел. Он не собирался этого делать. Это не входило в его замыслы. В этом человеке было нечто такое, чего он никак не рассчитывал встретить – во всяком случае в каталисте. Казалось, что он способен понять его, Джорама.

Но затем Джорам ощутил вспышку гнева, и лицо его закаменело. Черные брови угрожающе сошлись на переносице. Нет, надо придерживаться плана. Этот человек – всего лишь орудие, и ничего более.

– Если мы собираемся работать вместе, полагаю, мне следует звать вас по имени, – угрюмо сказал он. И, презрительно усмехнувшись, добавил: – Но вот отцом я вас звать не буду!

– Я еще не давал согласия работать вместе с вами, – ровным тоном отозвался Сарьон. – Скажите, если вы создадите это... это оружие, что вы станете с ним делать?

– Остановлю Блалоха, – пожав плечами, отозвался Джорам. – Не сомневайтесь, ката... Сарьон, – он попытается меня уничтожить. Это лишь вопрос времени. Он уже дал мне это понять – так же явно, как если бы сказал прямо в лицо. А что касается вас... Вам хочется еще раз отправиться в налет?

– Нет, – тихо ответил Сарьон. – И что, тогда вы возглавите общину?

– Я? – Джорам покачал головой и невесело рассмеялся. – Вы в своем уме? Зачем мне такая ответственность? Нет, я верну главенство Андону. Он со своими людьми снова сможет жить спокойно. Что же касается меня, я хочу лишь одного. Вернуться в Мерилон и заявить свои права на то, что мне принадлежит. С таким оружием я смогу это проделать, – мрачно добавил он.

– Вы забыли про одну вещь, – сказал Сарьон. – Меня послали вернуть вас обратно... чтобы вы предстали перед судом.

– Вы правы, – после некоторой паузы произнес Джорам. – Об этом я забыл. Ну что ж, – он пожал плечами, – открывайте Коридор. Зовите Дуук-тсарит.

– Я не могу открыть Коридор без помощи практикующего мага, – напомнил ему Сарьон. – Если бы вы располагали достаточным запасом Жизни, я бы мог воспользоваться вашей...

– Таков был ваш план?

– Да, – едва слышно признался Сарьон.

– Экая жалость, каталист. Он не сработает, – холодно произнес Джорам. – Как вы ни слабы, я еще слабее вас. Во всяком случае, сейчас. Однако когда у меня будет это оружие... Ну что ж, когда время настанет, вы поступите так, как сочтете нужным. Возможно, ваш епископ решит, что Блалох – подходящая замена мне. Ну а пока что, Сарьон, – будете ли вы на моей стороне? Поможете ли вы мне освободить нас обоих, а вместе с нами – и Андона с его людьми? Вы же знаете, что они сдержат свою клятву. И знаете, что с ними сделает Блалох.

– Знаю, – отозвался Сарьон.

Он сцепил руки и посмотрел на них, отметив про себя, что ногти совсем уж посинели.

– Я перестаю чувствовать пальцы, – пробормотал каталист. Он встал из-за стола и подошел к еле теплящемуся огню.

– Интересно, чем сейчас занят Олмин? – задумчиво произнес он, протянув руки к очагу. – Готовится принять Вечерние молитвы из Купели? Собирается выслушать епископа Ванью, который будет молиться о наставлении, в котором, возможно, вовсе и не нуждается? Неудивительно, что Олмин остается в стенах Купели, где спокойно и безопасно.

– Непыльная работенка, – усмехнулся Джорам.

ГЛАВА ШЕСТАЯ
ПАДЕНИЕ

– Это нельзя сделать, – заключил Сарьон, оторвав взгляд от страниц распахнутой книги. Лицо его было бледным и напряженным.

– Что вы имеете в виду? Что значит – «нельзя сделать»? – нетерпеливо вопросил Джорам, перестав расхаживать по комнате взад-вперед и остановившись рядом с каталистом. – Вы чего-то не понимаете? Не можете разобрать формулу? Нам чего-то недостает? Мы что-то пропустили? Если так, то...

– Я имею в виду, что это нельзя сделать, потому что я не стану этого делать, – устало произнес Сарьон. Он указал на книгу и глухо добавил: – Я понимаю, что здесь написано. Я слишком хорошо это понимаю. И я не стану этого делать!

Каталист закрыл глаза.

– Я не стану этого делать.

Лицо Джорама исказилось от ярости. Он стиснул кулаки. Какое-то мгновение казалось, что он сейчас ударит каталиста. Но, сделав над собой заметное усилие, молодой человек взял себя в руки и еще раз прошелся по маленькому подземному помещению, заставляя себя успокоиться.

Услышав, что Джорам отошел, Сарьон открыл глаза. Его тоскливый взгляд упал на множество томов, рукописных книг в кожаных переплетах, аккуратно расставленных на деревянных полках; полки были сделаны столь коряво, что могло показаться, будто их смастерил ребенок. Как предположил каталист, это были первые попытки обрабатывать древесину без помощи магии. Сарьон чувствовал гнев Джорама – он исходил от молодого человека, словно волна жара от кузнечного горна, – и потому сидел напрягшись, ожидая нападения, словесного или физического. Но нападения так и не последовало. Лишь бурлящая тишина и ровные, размеренные шаги – так юноша давал выход своей бессильной ярости. Сарьон вздохнул. Он почти предпочел бы иметь дело с гневной вспышкой. Подобное хладнокровие в человеке столь молодом, подобная власть над бушующими страстями просто пугали.

«Интересно, откуда в нем такой самоконтроль?» – подумал Сарьон. Явно не от родителей. Те – если, конечно, рассказы о них правдивы – как раз дали волю своим страстям, что в конечном итоге и привело их к гибели. Возможно, это была своего рода попытка компенсации; может, так до Джорама дотянулась каменная рука его отца. Хотя существовала и другая возможность – должно быть, о ней твердила тьма, боль причиненной Сарьону обиды... Возможность, от которой он отмахивался, о которой ему вообще никогда не следовало думать...

Сарьон гневно встряхнул головой. Что за чушь! Наверное, на него так влияет это место. Да, пожалуй.

Джорам уселся рядом с каталистом.

– Ну хорошо... Сарьон, – сказал он. Голос его был холоден и спокоен. – Расскажите мне, что следует сделать и почему вы не станете этого делать.

Каталист снова вздохнул. Подняв голову, он взглянул на книгу, лежащую перед ним на столе. Печально улыбнувшись, Сарьон осторожно, почти что нежно коснулся ее страниц.

– Вы хоть представляете себе, какие чудеса таятся в этих страницах? – негромко спросил он Джорама.

Джорам пожирал каталиста взглядом, ловя малейшие оттенки чувств, отражавшиеся на этом усталом, изборожденном морщинами лице.

– С этими чудесами мы сможем править миром! – ответил он.

– Нет, нет, нет! – нетерпеливо оборвал его Сарьон. – Я имел в виду другие чудеса – чудеса познания. Математика...

Он вновь закрыл глаза, словно бы от сильной боли.

– Я – лучший математик нынешней эпохи, – пробормотал он. – Меня не раз называли гением. Однако же я обнаружил здесь, на этих страницах, такие знания, что я почувствовал себя ребенком, цепляющимся за материнский подол. Я еще даже не начал осмыслять их. Я могу изучать их месяцы, годы...

Пока Сарьон говорил, боль исчезла с его лица, сменившись страстным томлением. Он вновь погладил книгу.

– Какое бы было счастье, – прошептал он, – если бы я нашел это, пока был молод...

Голос его оборвался.

Джорам наблюдал за ним, терпеливо, словно кот.

– Но этого не случилось, – произнес Сарьон. Он открыл глаза и отдернул руку от книги, как если бы это была горящая головня. – Я нашел это все лишь теперь, когда сам я постарел, разум мой закоснел, а этические нормы сформировались. Быть может, нормы эти неверны, – добавил он, хмуро взглянув на Джорама, – но каковы бы они ни были, они уже утвердились у меня в сознании. Если я попытаюсь отвергнуть их или вступить с ними в сражение, я рискую лишиться рассудка.

– Так вы говорите, что понимаете, что все это означает, – Джорам указал на раскрытую книгу, – и можете все это сделать – вам мешает только ваша совесть?

Сарьон кивнул.

– И чтобы сделать это, вам придется пойти против совести – все равно как с тем молодым каталистом в деревне...

– Перестаньте! – приглушенным голосом воскликнул Сарьон.

– Нет, я не перестану! – с горечью отозвался Джорам. – Вам так замечательно удаются проповеди, каталист! Почему бы вам не прочесть проповедь Блалоху? Объясните ему, как дурно он поступает, когда он привяжет Андона к столбу пыток. Вы будете смотреть, как люди Блалоха спустят всю шкуру со старика. Смотреть и утешаться сознанием того, что это, может быть, нехорошо, но зато вы не пошли против своей совести...

– Прекратите! – Сарьон стиснул кулаки. Он гневно глядел на юношу. – Я не больше вашего желаю это увидеть...

– Тогда помогите мне предотвратить это! – прошипел Джорам. – Это дело для вас, каталист! Никто больше не в силах мне помочь!

Сарьон снова закрыл глаза и спрятал лицо в ладонях. Плечи его поникли.

Джорам, усевшийся рядом, внимательно глядел на него. Каталист поднял голову; вид у него был изможденный.

– Согласно этому тексту я должен дать Жизнь... тому, что Мертво.

Лицо Джорама потемнело, густые брови сошлись на переносице.

– Что вы имеете в виду? – сдавленно спросил он. – Не меня...

– Нет. – Глубоко вздохнув, Сарьон вернулся к книге. Лизнув палец, он осторожно перелистнул несколько хрупких пергаментных страниц; прикосновение его было нежным и благоговейным. – Вы потерпели неудачу по двум причинам. Вы нарушили требуемые пропорции сплава. Согласно вот этой формуле точность пропорций очень важна. Несколько капель могут стать гранью между успехом и неудачей. Затем, после того как металл извлечен из формы, его следует нагреть до очень высокой температуры...

– Но он тогда расплавится! – возразил Джорам.

– Погодите... – Сарьон поднял руку. – Это второе нагревание производится не в горне.

Он облизал губы, умолк на мгновение, затем продолжил, медленно и неохотно:

– Его нагревают пламенем магии...

Джорам в замешательстве уставился на каталиста.

– Я не понимаю.

– Я должен открыть канал, взять магию из окружающего мира и влить ее в металл. – Сарьон взглянул на юношу. Взгляд его был спокоен и тверд. – Чего вы не можете понять, молодой человек? Я должен дать Жизнь этого мира тому, что Мертво, вещи, сделанной человеческими руками. Это идет вразрез со всем, во что я когда-либо верил. Это чернейшее из Темных искусств.

– Ну так и что же вы станете делать, каталист? – спросил Джорам, усаживаясь поудобнее и победно глядя на Сарьона.

Но Сарьон недаром прожил на свете больше сорока лет. Да, жил он, как уже успел понять к этому моменту, в тепличных условиях, но тем не менее успел накопить определенный жизненный опыт. Джорам совершенно зря считал его дурачком, что разгуливает по краю утеса и любуется на солнышко, не замечая, что происходит вокруг. Нет, Сарьон видел бездну. Он понимал, что стоит ему сделать неосторожный шаг, и он сорвется в пропасть. Он понимал это, потому что ему уже доводилось идти по этой тропке, хоть это и было давно.

Но тут кто-то тихо постучал в крышку люка в потолке. Оба собеседника встревожено встрепенулись.

– Ну так? – нетерпеливо спросил Джорам.

Сарьон взглянул на юношу и увидел, каким нетерпением горят его глаза. Каталист вздохнул и зажмурился, словно готовился к прыжку с утеса.

– Да, – еле слышно произнес он.

Джорам удовлетворенно кивнул и кинулся в центр комнаты, к люку. Тот со скрипом приоткрылся.

– Это я, Андон, – донеслось из люка. – Стражник вас ищет. Вам нужно вернуться.

– Спустите лестницу.

В ответ сверху ссыпалась веревочная лестница. Джорам подхватил ее и знаком указал на нее Сарьону.

– Каталист...

– Да, хорошо.

Сарьон подобрал полы рясы и подошел к лестнице, но задержался на мгновение, чтобы бросить последний жадный взгляд на окружающие его сокровища.

– Может, нам взять эту книгу с собой? – спросил Джорам и двинулся было обратно.

– Нет, – утомленно произнес Сарьон. – Я запомнил формулу. Лучше уж поставьте ее на прежнее место.

Джорам поспешно вернул книгу на полку, затем задул свечу. В комнате тотчас же воцарилась непроглядная тьма, тяжкая и душная, затхлая от запаха древних книг, похороненных в этом склепе.

Когда Сарьон принялся неуклюже карабкаться по веревочной лестнице наверх, к тусклому свету свечи в руках у Андона, его вдруг посетила мысль: интересно, а не живут ли здесь духи тех, кто написал эти книги? «Быть может, когда я умру, мой дух сюда вернется... – подумал каталист и, не в силах побороть искушения, оглянулся еще раз, пока Джорам придерживал лестницу. – Да, я с радостью провел бы здесь несколько веков».

– Отец, давайте руку.

Сарьон добрался до верха лестницы. Андон ухватил каталиста за запястье и вытащил из люка в заброшенный шахтный ствол, проходивший под домом старого чародея.

– Подержите. – Старик сунул Сарьону свечу в кованом железном подсвечнике. На каменных стенах заплясали тени.

Джорам поднялся по лестнице без малейших затруднений; Сарьон с завистью взглянул на крепкие, мускулистые руки юноши. Джорам наклонился и проверил, плотно ли закрыт люк. Затем они с Андоном заперли его при помощи какой-то штуковины, которую старик называл «замок», – вставили в этот самый «замок» кусок металла странной формы, «ключ», и провернули. В замке что-то щелкнуло. Андон спрятал ключ в карман, отступил на шаг, быстро оглядел люк и кивнул Джораму.

Молодой человек взялся за огромный валун и медленно, с трудом перекатил его – так, чтобы тот лег на люк и надежно укрыл его от всех.

Андон покачал головой.

– Обычно, чтобы сдвинуть этот камень, требовалось двое взрослых мужчин, – сказал он Сарьону, глянув на Джорама и восхищенно улыбнувшись. – По крайней мере, так было в годы моей молодости. Этот камень не трогали много лет, до тех самых пор, пока этот юноша не пожелал увидеть древние книги и не настоял на своем.

Старик вздохнул.

– А до того его не требовалось сдвигать, и спускаться вниз было ни к чему. Никто из нас не способен прочитать эти книги – уже со времен моего отца. Я всего лишь раз видел, как этот камень сдвигали с места, да и то, по-моему, просто для того, чтобы проверить, как там сохранились книги.

– Отлично сохранились, – пробормотал Сарьон. – Помещение сухое. Они могут пролежать века, если их не трогать.

Лицо Андона смягчилось. Он сочувственно тронул каталиста за руку.

– Простите, отец. Я понимаю, что вы должны сейчас чувствовать. – Старик раздраженно нахмурился. – Я же говорил Джораму...

– Нет-нет, не вините его, – ровным тоном произнес Сарьон. – В конце концов, я пришел сюда сам, по своей воле. И не жалею об этом.

– Но вы выглядите таким расстроенным...

– Так много знаний... потеряно, – отозвался каталист. Взгляд его был прикован к валуну, а мысли – к тому, что лежало под ним.

– Да, – печально отозвался Андон.

– Не потеряны, – сказал Джорам, подходя к ним. Глаза его горели ярче, чем пламя свечи – Не потеряны... – произнес он, потирая руки.

– Клянусь честью, тут чертовски холодно. Или это несовместимые термины? Вы уж меня извините, – изрек Симкин, заворачиваясь в меховой плащ, который он достал из воздуха одним небрежным движением руки, – но у меня слабые легкие. Понимаете, у меня еще и сестра умерла от пневмонии. Ну, то есть не совсем так. Она умерла оттого, что свалилась с одной из мерилонских парящих платформ и расшиблась в лепешку. Но она бы оттуда не упала, если бы не горячка, начавшаяся из-за пневмонии: бедная девушка в бреду шла, не разбирая дороги. Однако же...

– Хватит! – прикрикнул на него Мосия, сидевший за столом рядом с Симкином. – Мы не можем задерживаться надолго, – повернулся он к Джораму. – Стражник вообще не хотел нас пускать, но Симкин как-то выпросил у Блалоха разрешение. Зачем ты послал за нами?

– Мне нужна ваша помощь, – сказал Джорам, усаживаясь рядом с другом.

– О, заговор! Как пугающе это звучит. Я весь обратился в слух. Могу даже в уши, – добавил Симкин в порыве вдохновения. – Если, конечно, нужно.

– Скорее уж скажи – в рот. Умолкнул бы ты, – пробурчал Мосия.

– Больше ни слова не скажу!

Симкин закутался в плащ чуть ли не по самые глаза, послушно сомкнул уста и посмотрел на Джорама, пристально и серьезно. Впрочем, серьезность эта была порождена подавленным зевком.

– Извините, – пробормотал он.

Окоченевший Сарьон, изо всех сил жмущийся к огню, с отвращением фыркнул. Джорам с раздражением взглянул на каталиста, но тут же сделал вид, будто пытался подбодрить его. Затем он снова обернулся к Мосии и Симкину.

– Нам с каталистом нужно выбраться отсюда сегодня ночью...

– Вы собрались бежать? – тут же спросил Мосия. – Я с вами!..

– Нет, погоди! – раздраженно оборвал его Джорам. – Я не могу сказать вам, что мы собираемся сделать. Как бы то ни было, вам лучше об этом не знать. На тот случай, если что-то пойдет не так. Нам нужно выбраться отсюда, а потом вернуться обратно, так чтобы стражник ничего не заметил. И, что еще важнее, нам нужно без помех сделать... то, что нам нужно сделать.

– Ну, это нетрудно, – разочарованно отозвался Мосия. – Ходили же вы к Андону вчера вечером...

– И стражник сопровождал нас туда и обратно, точно так же, как он каждый день водит меня в кузню, – мрачно закончил Джорам.

– Иначе говоря, – невозмутимо произнес Симкин, – вы хотите, чтобы стражник дрыхнул без задних ног все то время, пока вы будете вершить свои темные, коварные делишки. А наутро, проснувшись, обнаружил вас мирно почивающими в ваших кроватках.

Сарьону стало не по себе. Молодой человек в своем дурашливом предположении подошел опасно близко к истине. Слишком близко. Каталисту совершенно не хотелось втягивать молодых людей во всю эту историю: Мосию – потому, что это было опасно, а Симкина – потому, что это был Симкин.

– Вдобавок к этому, – с томным видом продолжал Симкин, – вы особенно не хотите, чтобы вас потревожила совершенно конкретная особа: наш Белокурый Злобный Вождь. Дорогой мой, – Симкин поудобнее закутался в плащ, – нет ничего проще. Положитесь на меня.

– И что вы собираетесь сделать? – хрипло спросил Сарьон.

– Я все расскажу, старина. Кстати, вы, часом, не простыли? – обеспокоено поинтересовался Симкин и развернулся, чтобы взглянуть на каталиста. – В ваших преклонных годах это опасно. Графа Мурийского простуда доконала за несколько дней, а он был примерно ваших лет. У него от чиханья оторвалась голова. В буквальном смысле слова. И плюхнулась прямиком в торт с заварным кремом. Правда, герцог Зебулонский сказал, что это была всего лишь шутка – ну, чтобы повеселить гостей после обеда, – и что он и подумать не мог, что его каталист воспримет эти слова всерьез и дарует ему так много магии. Но мы все были изумлены. Они с графом как раз накануне поссорились из-за «Лебединой судьбы». Кто-то там как-то сжульничал. Как бы то ни было, гости славно повеселились. Несколько недель все только об этом и говорили. Все прямо мечтали получить приглашение на обед к герцогу...

– Вовсе я не простыл! – огрызнулся Сарьон, когда ему наконец-то удалось вклиниться в поток слов.

– Очень рад это слышать, – с самым серьезным видом произнес Симкин и потянулся, чтобы похлопать каталиста по руке.

– Хватит об этом, – нетерпеливо произнес Джорам. – Так что насчет стражника и Блалоха?

– Ах да! Я же помню, что мы говорили о чем-то другом! Стражник. Я с ним управлюсь, – сказал Симкин.

– Как? – недоверчиво спросил Мосия, оглянувшись на каталиста. Они с Сарьоном явно испытывали одни и те же подозрения насчет бородатого молодого человека.

– Мягкое снотворное – рецепт известен только мне и маркизе Лоннони, у которой было четырнадцать детей. Итак, довольно о стражнике. Перейдем к Блалоху. Я уже приглашен сегодня вечером играть с ним в таро. Так что он вас не побеспокоит. Клянусь честью.

– Честью! – Мосия, не удержавшись, фыркнул. – Я пойду с тобой.

– О нет! Это совершенно невозможно, – сказал Симкин и снова зевнул. Он протянул ноги к очагу, устроился на стуле под каким-то совершенно невозможным углом и ерзал до тех пор, пока не расположился с удобством. – Не сочти меня жестоким, дорогой мой, но ты же сущая деревенщина. В смысле – я не решусь явиться с тобой в светское общество. Ты же ужасно ведешь себя за столом. А кроме того, – добавил он, игнорируя яростный взгляд Мосии, – должен же кто-то оставаться в этой жалкой хибаре и создавать видимость, будто Отец и Сын здесь.

– Неплохая идея, – согласился Джорам и успокаивающе коснулся руки Мосии, сжимавшего кулаки. – И что ему нужно будет делать?

– Да ничего особенного, – отозвался Симкин и пожал укутанными в мех плечами, словно какой-нибудь элегантный медведь. – Поддерживать огонь. Расхаживать по комнате туда-сюда, чтобы в окне мелькала его тень. Кстати, Мосия, – добавил он, зевнув так, что аж челюсти хрустнули, – я могу даже сделать так, чтобы у тебя стали такие же волосы, как у Джорама. Небольшая помощь со стороны нашего Жизнедающего друга, и твоим локонам позавидует любая женщина в селении. Длинные, густые, блестящие...

Мосия повернулся к Джораму.

– Это же шут! – негромко произнес он. – Ты доверяешь свою жизнь дураку!

Симкин так и сидел со скучающим видом, но взгляд его вдруг сделался таким проницательным, что Сарьону на миг померещилось, будто перед ним незнакомец. Мосия в этот момент сидел спиной к Симкину, а Джорам сверлил взглядом Мосию, так что этой мгновенной перемены в Симкине не заметил никто, кроме каталиста. Но прежде чем Сарьон успел полностью уловить и осознать ее, это выражение исчезло с лица Симкина, сменившись беспечной, игривой улыбкой.

Меховой плащ исчез, равно как и шелковые брюки с камзолом. Цвета на миг расплылись, а в следующее мгновение оказалось, что Симкин облачен в костюм шута. Кричащие, не сочетающиеся между собой цвета, реющие ленты и позвякивающие колокольчики. Симкин соскользнул со стула и на четвереньках двинулся к Джораму. Уселся перед ним, скрестив ноги, и встряхнул головой, так, что колокольчики на колпаке зазвенели.

– Дурак, да, я дурак! – весело воскликнул Симкин, размахивая руками. Ленты реяли вокруг него, словно вращающийся многоцветный туман. – Я – дурак Джома. Помните, что показало гадание? Твоя карта – Король Мечей! Однажды ты станешь императором, и тебе понадобится свой дурак – ведь правда, Джорам?

Симкин подался вперед, сложив руки и всем видом изображая мольбу.

– Сир, позвольте мне быть вашим дураком! Уверяю вас, вам понадобится хотя бы один!

– Зачем, идиот? – спросил Джорам. В его темных глазах играла улыбка.

– Потому что только полный дурак осмелится сказать вам правду, – негромко произнес Симкин.

Несколько мгновений Джорам безмолвно глядел на Симкина, а потом, увидев, как бородатая физиономия расплылась в ухмылке, уперся ногой в грудь молодого человека и толкнул его. Симкин, хохоча, ловко перекувыркнулся через голову и вскочил на ноги.

Не обращая внимания на Симкина, который пустился в пляс по комнате, Мосия схватил Джорама за плечо и едва удержался, чтобы не встряхнуть друга хорошенько.

– Послушай! – настойчиво произнес он. – Забудь обо всем этом! Забудь про карты, выкини из головы идею, что ты должен бросить вызов Блалоху. Только не отговаривайся, Джорам! Я тебя знаю! Я слышал, как ты об этом говорил. Я сам дурак, что не догадался об этом раньше. Давай лучше воспользуемся этим случаем для побега! Пускай Симкин подсунет стражнику своего зелья, и мы попытаем удачи во Внешних землях. Мы сумеем, я знаю. Мы молодые и сильные, и с нами будет каталист, чтобы дать нам Жизнь. Вы же пойдете с нами, правда, отец?

Сарьон только и мог что кивнуть. Идея затеряться в глуши вдруг показалась ему настолько притягательной, что он готов был кинуться прочь сломя голову, если бы только кто-то сделал первый шаг.

Джорам не спешил отвечать, и Мосия, завидев отразившуюся на смуглом лице друга задумчивость, поспешно продолжил:

– Мы можем пойти на север, в Шаракан. Там для нас найдется работа. Нас никто не знает. Да, это опасно, но все-таки не настолько опасно, как сидеть здесь, не настолько, как схватка с Блалохом...

– Нет, – спокойно произнес Джорам.

– Джорам, подумай...

– Нет, это ты подумай! – воскликнул Джорам. Карие глаза вспыхнули, и он стряхнул руку Мосии со своего плеча. – Ты что, и вправду веришь, что Блалох вот так просто возьмет и позволит своему единственному каталисту сбежать, и не сделает все, что только в его силах, чтобы вернуть его обратно? А уж кому-кому, а ему многое под силу. Чему обучают Дуук-тсарит? Выслеживать людей, охотиться на них! Он знает Внешние земли. Мы – нет. А когда он поймает нас, то убьет обоих, и тебя, и меня. В конце концов, мы ничего особенного из себя не представляем. А каталист? Ты подумал, что Блалох с ним сделает?

Мосия, нахмурившись, смотрел на друга.

– А что будет, если он поймает нас сейчас?

– Не поймает.

Мосия развернулся, собравшись уходить.

– Пойдем, – сказал он Симкину, – Мы уже долго здесь сидим. Стражник заподозрит, что тут что-то нечисто.

– Да, нам пора идти, – согласился Симкин, следуя за юношей. – Кажется, мне становится трудно дышать. Я... а-ап-чхи! Ну вот, я же вам говорил! Каталист меня заразил! Я... ап-чхи! Я в полном расстройстве!

В воздух взметнулся оранжевый шелковый платочек. Симкин приложил его к носу и громко втянул воздух.

– А меня ожидает такой тяжелый вечер! Видите ли, Блалох жульничает.

– Ничего подобного. Он для этого слишком хорошо играет. Это ты жульничаешь, – сухо произнес Джорам.

– Потому что он всегда выигрывает! А мне это никогда не удается, хоть я и жульничаю. Думаю, мне следует сосредоточиться на предстоящей игре. Ну что ж, дорогой, до скорой встречи. Пока что мне нужно сходить нарвать цветочков и сварить зелье, – Симкин подмигнул. – Будь наготове. Ты услышишь мой голос...

И указав кивком в сторону стражника, что наблюдал за хижиной с крыльца дома, стоящего на противоположной стороне улицы, Симкин неспешно выплыл из тюрьмы.

– Ну, а ты? – спросил Джорам у Мосии, задержав его у порога.

– Не знаю. Подумаю, – ответил Мосия, не глядя на него. – Может, я убегу сам, пока вас всех не переловили.

– Ну... тогда удачи, – холодно произнес Джорам.

– Спасибо. – Мосия на миг взглянул на друга. Во взгляде его сквозили обида и горечь. – Спасибо большое. И тебе тоже удачи.

И он ушел, захлопнув за собою дверь. Сарьон, взглянув в окно, увидел, как Мосия идет по улице, понуро опустив голову.

– Он очень волнуется за тебя, – негромко сказал каталист, повернувшись от окна к Джораму. Тот сидел у очага и помешивал в миске с жидкой овсяной кашей.

Молодой человек не ответил. Он словно не услышал слов каталиста.

Сарьон пересек маленькую, холодную комнатку – их тюрьму – и улегся на кровать. Когда он в последний раз спал, по-настоящему спал, мирно и спокойно? И придется ли ему еще когда-нибудь так поспать? Или он обречен теперь вечно видеть перед собой молодого дьякона и ужас, отразившийся на его лице, когда он прочел в глазах колдуна свой приговор?

– Ты доверяешь Симкину? – спросил Сарьон, глядя на трухлявые балки потолка.

– Ровно настолько же, насколько тебе, каталист, – отозвался Джорам.