Текст книги "Возвращение в Бэлль-Эмбер"

Автор книги: Маргарет Уэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Кэрин решительно смотрела на него, его топазовые глаза блестели, а зрачки расширились от возбуждения.

Гай бросил на нее быстрый взгляд.

– Ни слезинки раскаяния, непредсказуемое дитя?

Кэрин какое-то мгновение молчала, потеряв дар речи.

– Я, никоим образом, не раскаиваюсь в своей неблагодарности, – наконец, сказала она.

– Ни слова больше, котенок, – мягко произнес Гай, блеск его глаз не предвещал ничего хорошего. – Сопротивляться своим порывам можно только до поры до времени.

– Я бы могла остаться и не поддаться вашим запугиваниям, – заставила себя произнести Кэрин, превозмогая страх.

– В таком случае, у меня нет другого выбора, – сказал Гай, крепко схватив ее за плечо.

С бешеной силой Кэрин вырвалась из его рук и выскочила из кабинета, хлопнув дверью. Слезы предательски подступали к ее глазам, слезы ярости. Этот обмен любезностями с Гаем совершенно вымотал ее, и все же она твердо решила, что не даст ему взять над собой верх.

Глава четвертая

Кэрин с волнением готовилась к предстоящему вечеру. В слове «бал» была какая-то вечная магия. Она стоически отказалась взглянуть в гардеробной на ряды умопомрачительных туалетов с ярлыками мельбурнских кутюрье. У нее было сильное искушение схватить одно из платьев из шифона, цвета осенних листьев, но она подавила его. Это значило бы, признать свое полное поражение, а разве она не поклялась, что справится со всеми трудностями собственными силами?

Она в раздумье подошла к туалетному столику, перебирая свои вещи. Ее ничто не привлекало. Если бы шифоновое платье принадлежало ей, она выглядела бы совершенно бесподобно, по крайней мере, один раз в жизни она имеет право выглядеть бесподобно? Ну, разве нет? Кэрин изнемогала в безнадежной борьбе с характерной для каждой женщины невозможностью спокойно видеть красивую одежду. Она пошла в гардеробную, взяла длинное вечернее платье, приложила его к себе, лениво покрутилась перед зеркалом, внимательно глядя на свое отражение. Она обратила внимание на цвет очаровательного платья, сшитого по последней моде. Надо было это предвидеть! Он, безусловно, знал, что делал, подвергая ее угрызениям совести. Она ходила взад и вперед в мечтательно-романтическом настроении.

«Вот это – настоящая я», – блаженствуя, подумала она. Но все это мечты! Надо быть сильной! Овладев собой, Кэрин повесила платье обратно и взяла свое единственное белое вечернее платье из тафты с муаровой отделкой. Она надела его в первый и последний раз на ежегодное вручение премий в школе святой Хильды. Ну что ж, в этом нет ничего плохого, пока не попадаешь в избранное общество семьи Эмбер. Она приняла ванну, вдыхая аромат дорогого мыла и солей для ванн. Тетя Патриция выделила ей все это в достаточных количествах. Одетая в белое платье из тафты, с темными волосами, причесанными блестящим колоколом, она выглядела тем, кем и была на самом деле: молодой девушкой в скромном вечернем платье, похоже, что первым в ее жизни. Разумеется, так оно и было! После некоторого колебания, Кэрин надела жемчужное ожерелье матери, стараясь выглядеть понаряднее. Она отступила перед зеркалом, чтобы бросить на себя последний взгляд, и, полностью неудовлетворенная, опустила уголки губ. Вероятно, окончательный приговор вынесет тетушка Патриция. Никто на балу и не посмотрит на нее, тем более, что там будет уйма изысканных красавиц!

У центральных дверей, Кэрин встретила Гая Эмбера, выходящего из погреба. Она кинулась было под лестницу, но поздно. Заметив ее, он высокомерно взметнул брови, и с нарочито важным видом подошел к ней.

– Великий Боже! Кем же тебя считать? Школьницей, пытающейся избежать выступления в концерте?

Кэрин высоко подняла голову, и глаза ее сверкнули.

– Несправедливо и немилосердно. По-моему, я выгляжу очень мило, просто, непритязательно, но мило!

Гай оценивающе оглядел ее с головы до ног.

– Дорогая моя Кэрин, слова «мило» и «просто» к тебе не подходят! Но платье, безусловно, непритязательно. В самом деле, не слишком вдаваясь в детали, скажу, что оно ужасно!

– Благодарю вас. Я знала, что вы не одобрите. – Кэрин отошла от него; тогда Гай, схватив ее за запястье, повел туда, откуда она только что вышла.

– Может быть, вы скажете, что вы делаете? – Ее юбка развевалась, когда она пыталась не отставать от него. – Добавлю, что вы сжимаете мою руку, словно в тисках!

Гай ослабил хватку и посмотрел на ее блестящие темные волосы, безупречную линию щек.

– Я просто даю тебе шанс отдать себе должное, Кэрин.

– Отдать вам должное, хотели вы сказать?

– Если хочешь, хотя это может быть одно и то же!

Гай быстро шел по длинному коридору, пока они не достигли комнаты Кэрин. Он открыл дверь и ласковым движением втолкнул ее. Кэрин безвольно стояла посредине ковра цвета ржавчины и смотрела на него большими глазами.

– Вы, конечно, не намерены установить за мной личное наблюдение?

– А как мне еще узнать, что ты собираешься делать? – Он вошел в гардеробную и стал перебирать платья, которые висели там ровными рядами. – Сделает это тебя счастливой или нет, – сообщил он несколько приглушенным голосом, – я намерен довести дело до конца. Я же не могу допустить, чтобы ты скряжничала из-за своей глупой гордости.

– Из-за моей глупой гордости? – озадаченно повторила Кэрин, не глядя в сторону Гая.

– Вот это! – Он вернулся к ней, похлопав ее по щеке. – Примерь вот это, если уже не примерила. Черт возьми, я уверен, что ты в достаточной степени женщина, чтобы выглядеть красиво.

– И вы думаете, платье мне в этом поможет?

Гай оставил без внимания ее сарказм, пристально глядя на заливающуюся краской матовую щеку цвета слоновой кости.

– Поможет!

Кэрин выпорхнула из его рук, вошла в гардеробную и закрыла длинную дверь с зеркалом таким жестом, будто она умывает руки. Белое платье из тафты с муаровой отделкой соскользнуло на пол. Так оно ужасно, да? Кэрин кипела от бессильной злобы. На самом деле, оно вовсе не ужасно! Некоторые из учеников говорили, что оно им нравится. Она влезла в прекрасное расклешенное платье из шифона, отказываясь сначала признать свое преображение; потом рассмотрела себя в зеркале, приведя в порядок глубокий вырез и маленький драпированный корсаж. Она, еще никогда в жизни, не осмеливалась столь откровенно показывать свою кожу молочной белизны. Но, по крайней мере, это еще не так неприлично! Просто здесь этого может показаться недостаточно. Она толкнула дверь и быстро заговорила, чтобы скрыть свое смущение:

– Вам придется «молнию» закрепить на этом месте, большего я допустить не могу!

Она повернулась к нему гладкой спиной цвета слоновой кости, и он одним точным движением сделал все необходимое, а потом его руки ненадолго задержались на ее тонкой талии. В зеркале Кэрин увидела его глаза, и сердце ее лихорадочно забилось. Физическая привлекательность Гая была для нее своеобразной ловушкой. У них не было никаких оснований для дружбы. В действительности, они оба скользили по тонкому льду антагонизма.

Ее голос звучал по-прежнему доброжелательно, хотя это стоило ей больших усилий:

– Я чувствую себя кем-то вроде Лукреции Борджиа, нарядившейся для какого-то важного задания. Вы уверены, что не хотите поразить одного из своих деловых партнеров? Ну, знаете, чтобы испробовать на нем мои женские уловки для семейной выгоды?

Гай рассмеялся довольно ехидно.

– Чтобы не быть к тебе немилосердным, Кэрин, скажу, что ты не способна ни на какие уловки. Ты прямодушна, как дитя, и это меня тревожит!

Кэрин закусила губу.

– Я коварна, как оползень, вот что! – В ее глазах мелькнула ирония. – Я, может быть, удивлю вас к концу ночи!

– Я в этом нисколько не сомневаюсь. А теперь позволь мне взглянуть на тебя!

Гай повернул ее лицом к себе.

– У меня всего понемногу, – нелепо затараторила она, – два глаза, нос…

– Тебе понадобится немного больше, – невозмутимо пробормотал он. – Может быть, подкрасить глаза… Триш все об этом знает.

– Вы несправедливы к себе. Мне кажется, вы делаете большие успехи в качестве горничной при леди! Во всяком случае, меня не беспокоит вся эта чепуха!

– А пора бы уже и побеспокоиться, – грубовато парировал Гай.

Кэрин закружилась, наслаждаясь волнующим водоворотом юбки. Ее взгляд скользнул по его смуглому лицу.

– Если вы пытаетесь подавить меня, а вы пытаетесь, могу вас заверить, что вам это не удастся! У меня большой запас внутренних сил!

На этот раз в его взгляде мелькнуло одобрение.

– И тебе они понадобятся, если ты примешь во внимание, что сейчас я просто проявил к тебе снисходительность.

Кэрин улыбнулась Гаю, ответив многозначительным тоном:

– Вы всегда удивляете меня, Гай Эмбер! Можно простить тех, кто считает, что вы поступаете всегда невероятно своевольно!

Он сверкнул глазами.

– Еще немного, и я укажу…

Он резко осекся и повернулся в сторону двери. Раздался повторный легкий стук, и Патриция ласково спросила:

– Кэрин, я могу войти?

Гай рассмеялся и открыл дверь.

– Ты, как ангел, появляешься всегда в нужный момент!

– А кому я нужна? – Карие смеющиеся глаза остановились на стройной фигурке Кэрин и расширились от удивления. – Кэрин, да ты выглядишь, как моя «царица Савская»!

Кэрин улыбнулась этому лестному сравнению: «царица Савская» была одной из любимых орхидей тетушки Патриции.

Лукаво стрельнув на Гая своими мерцающими глазами, Кэрин пояснила:

– Только благодаря изысканному вкусу вашего брата, тетя Патриция!

Гай не обратил на эту эскападу ни малейшего внимания.

– По-моему, она могла бы немного подкраситься для вечера, Триш. Предоставлю это тебе. – Он наклонился и дотронулся губами до щеки сестры. – Ты, как всегда, очень элегантна, дорогая!

– Вероятно, Гай, это взгляд пристрастного человека!

Кэрин, в задумчивости, смотрела на высокую, грациозную фигуру в сверкающей парче.

– И я тоже так считаю, тетя Патриция, – вырвалось у нее. – Годы обошлись с вами на редкость благородно, вы так же очаровательны, как и прежде!

В глазах Патриции показались слезы.

– Я не расстроила вас? – забеспокоилась Кэрин.

– Нет, конечно! – Она быстро заморгала. – Конечно, нет, дорогая! – повторила она. – Просто иногда… какая-нибудь шутка…

Она осеклась, и глаза ее стали странно спокойными.

– Ну, так как же насчет макияжа?

Гай остановился рядом с сестрой и поднял брови.

– Ну, конечно! Кэрин сама не справится!

Патриция весело повернулась к ней, хотя губы ее еще дрожали.

– У тебя глаза такого невероятного цвета, что лучше всего было бы подчеркнуть их естественную красоту! – Она взяла брата за руку и подвела его к двери. – Я сейчас же вернусь, Кэрин. У меня есть украшения, которые подойдут к твоему платью!

Оставшись одна, Кэрин какое-то мгновение стояла, молча, потом подошла к зеркалу и обратилась к своему отражению:

– Так или иначе, бедная глупая девочка, но ты будешь выглядеть на балу именно так, как хочет Гай!

Когда Кэрин без стука вошла в комнату Филиппа, тот, сидя в постели, наслаждался какой-то очень шумной телепередачей, глядя в переносной телевизор. Недовольно взглянув на сестру, он выключил телевизор. Кэрин, изумленно улыбаясь, заметила:

– Господи, я бы никогда тебя за это не похвалила! Где ты это взял?

Она кивнула в сторону телевизора.

– У тети Триш, – беззаботно ответил Филипп. – Честное слово, Каро, ты на себя совсем не похожа! Прямо как превращение Золушки!

– Черт возьми, тебе придется хоть немного думать, что говоришь.

Кэрин подошла к зеркалу и еще раз взглянула на себя. Превращение Золушки!

– Нет, Каро, в самом деле. Ты выглядишь великолепно! – Филипп принялся подпрыгивать на постели, видно было, что в его мозгу происходит долгая, мучительная работа. – Я не понимаю, почему ты идешь на бал, а я нет! – наконец, выпалил он.

Кэрин удивленно обернулась.

– О Боже, только этого не хватало! Знаешь ли, есть небольшая разница между десятью и девятнадцатью годами!

– Я знаю – Филипп понимающе прищурился. – Это была ошибка!

Кэрин подошла к брату, удивленно уставившись на него.

– Прости, не поняла?

Филипп слегка покраснел.

– Я сказал, что догадываюсь об ошибке. Это мне сказал один мальчик из класса. Когда брат или сестра значительно старше тебя, то ты – результат ошибки!

Кэрин разрывалась между изумлением и необходимостью поправить брата.

– Позволь мне заметить, Пип, – сухо сказала она, – что бы то ни было, но ты – не ошибка. Ты всегда получал львиную долю маминого внимания, да и папа, насколько я помню, обожал тебя. Кроме того, мне вообще не нравится этот разговор.

Филиппу стало стыдно.

– Прости, Каро. Я знал, что Мэрф не понимает, что говорит. Всегда пытался сострить.

– Наверное, – Кэрин ласково улыбнулась, – а теперь, Пип, не тяни и ложись спать.

– А, ладно, Каро. После того, как я посмотрю твое отправление на бал!

– Вовсе нет, Пип, – твердо ответила Кэрин. – Самое позднее – ты ляжешь в девять часов, да и то только потому, что сегодня – суббота. – Она наклонилась и поцеловала брата в щеку. – Итак, в девять часов?

Она испытующе посмотрела ему в лицо, требуя обещания.

– В девять часов! – повторил Пип, глядя на сестру ясными глазами. – Кроме того, тетя Триш потом придет проверить меня. Она мне тоже не доверяет!

Кэрин ответила на его улыбку и направилась к двери.

– Утром я все расскажу тебе!

– Держу пари, ты будешь царицей бала! – крикнул ей вслед Пип, потом откинулся на подушки и выключил телевизор.

Украдкой вытащил из-под подушки недоеденную плитку шоколада и развернул серебряную обертку. Каро убьет его за то, что он лег спать, не вычистив зубы!

Глава пятая

Бэлль-Эмбер сверкала огнями. Машины парковались вдоль дороги чуть ли не в пять рядов. Огромные панельные двери между гостиными были настежь распахнуты, за ними открывалась панорама всей центральной части дома, длиной в пятьдесят футов, подавая в самом ослепительном блеске пару уотерфордских люстр восемнадцатого века, свисающих с оштукатуренных белоснежных потолков.

Прекрасный старый дом был обставлен в универсальном стиле, позволяющем удовлетворить все прихоти и настроения семьи, знаменитой своими разнообразными развлечениями.

С этой целью, все изменения и переделки первоначального здания делались так, чтобы не нанести ущерба красоте старого дома и соблюсти изящество в преемственности стилей разных времен. Вся задняя часть дома была выполнена из огромных стекол, пропускающих солнечный свет днем и освещающих ночью пруд и сад.

Кэрин быстро спустилась вниз, искоса бросив взгляд в позолоченное зеркало, висящее над низким старинным шкафом в прихожей. От волнения у нее слегка звенело в голове, как от хорошего вина. Да, в этом платье, выгодно подчеркивающем ее достоинства, она могла показаться где угодно! Из огромных комнат доносились смех, возбужденные голоса и звуки превосходного трио. На террасе будут танцы, во внутреннем дворике расставлены столики с едой и вином. Дом был полон цветов, их аромат долетал до нее легкими волнами. Кэрин остановилась на пороге гостиной, испытывая неуверенность, обычную для того, кому предстоит войти в комнату, полную незнакомых людей. Через несколько секунд рядом с ней оказалась Патриция Эмбер.

– Кэрин, дорогая! Здесь так много тех, с кем я хочу тебя познакомить! – Ее рука мягко коснулась плеча Кэрин. – И поверь мне, дорогая, ты бы блистала на любом балу! – У ее рта появилась знаменитая ямочка. – Гай сейчас исполняет обязанности хозяина на террасе. Он ведет разговор с очень веселой вдовой, которая, говорят, ищет третьего мужа. По-моему, он хочет, чтобы ты нам несколько позже сыграла, но, конечно, дорогая, если ты не хочешь, тебя никто не заставит. Помню, Стивен… твой отец… обычно испытывал затруднения перед выступлениями.

Кэрин улыбнулась.

– Не нервничать невозможно, тетя Патриция, но я буду счастлива сыграть для вас в любое время!

– Спасибо, дорогая. Дядя Марк не перестает петь тебе дифирамбы, так что, думаю, тебе не отвертеться, даже если захочешь. А теперь взгляни на нашу первую компанию. – Она заговорщически склонилась к Кэрин: – Говорят, балы – для женщины то же самое, что поле битвы для мужчин… Ну что ж, идем!

Кэрин засмеялась и очутилась в центре блестящего, постоянно меняющегося круга людей, лица которых были ей смутно знакомы. Не без внутреннего изумления она предположила, что это и есть Высшее Общество! Она улыбалась, говорила, кому-то отвечала, такая спокойная и прелестная, все время пытаясь сделать приятное тетушке Патриции, заставить ее гордиться собою. И только когда народу вокруг нее поубавилось, к ней подошел Рикки и предъявил на нее свои права. Он выглядел изумительно, ничем не напоминая забрызганного красками юного гения.

– Каро, любовь моя, ты выглядишь ярким пламенем среди множества этих слабых свечей! Клянусь, у меня сейчас именно то странное чувство, которое бывает, когда перед тобой истинная красота!

Неожиданно рассмеявшись, он быстро вытащил ее на террасу и закружил в танце, заставляя развеваться ее шифоновую юбку во всем ее великолепии.

– Ну что, ты уже познакомилась со всеми этими совершенно замечательными людьми?

– Немного. – Кэрин посмотрела на него зачарованным от возбуждения взглядом, а он одарил ее своей неподражаемой, безрассудной усмешкой.

– Рано или поздно, Каро, ты должна выйти за меня замуж. Я подумывал об этом и, по-моему, это самое лучшее решение. Мы уедем куда-нибудь подальше, и я буду изображать тебя во всех возможных видах! – Он крепче обхватил ее за талию и вновь закружил в танце. – Ты, в самом деле, должна благодарить судьбу! Когда мне исполнится двадцать пять, я стану владельцем небольшого состояния!

Он плавно вел ее в такт музыке, улыбаясь ее явному равнодушию к его неожиданному богатству.

– Ты выпил! – сухо заметила она.

– Ну, разумеется, выпил! Я не верю тем, кто говорит, что не пьет на балах!

Танцующих становилось все больше, и Рикки потянул ее в другой, более свободный угол террасы. Глядя на него снизу вверх, Кэрин улыбнулась.

– Рикки, ты мне нравишься. Ты всегда мне нравился и догадываюсь, всегда будешь нравиться!

– Я знал, что ты не устоишь перед моим ангельским очарованием!

Кэрин расхохоталась.

– Может, ты и похож на херувима, но я поняла, что у тебя темперамент Меркурия. Не забывай, что мы выросли вместе!

– Я ничего подобного не помню, мы только что познакомились! – Его певучий дразнящий голос упал на целую октаву: – А вот тебе и настоящая героиня Скотта Фицджеральда. Она танцует на столах и пьет виски галлонами note 7Note7
  Галлон – французская мера жидкости, равная 4,54 литрам. (Прим. пер.)


[Закрыть]!

Кэрин проследила за его пристальным взглядом и увидела прелестную, немного тяжеловатую, рыжую головку в кофейно-кремовом кружеве.

– Сью Пэтон, наследница?

– Она самая. Волочилась за Гаем всю лучшую пору своего девичества, а теперь ей тридцать пять. А ведь не дашь, правда? Гаю не удается избежать встреч с ней, они вращаются в одних и тех же кругах, но он всегда находит против нее на балах отвлекающий маневр! Таков он и есть, обольстительный тип, сидящий на нескольких миллионах! Наш Гай никогда не полагается на везение!

Музыка смолкла, пары начали расходиться и собираться в смеющиеся группы. В дверях появился официант, неся на подносе шампанское. Затем, по всему дому, снова зазвучала приглушенная, задумчивая мелодия, и Рикки снова привлек Кэрин к себе.

Глядя через его плечо, Кэрин заметила Лайану в очень женственном, но совершенно не шедшем ей экстравагантном наряде голубого цвета, направляющуюся к ним через всю террасу.

– А вот и Лайана. Она, по-моему, чем-то немного расстроена. – Рикки простонал: – Не время об этом говорить, но не могла бы ты отразить нападение Лайаны? Это же чистый Голливуд, ей дашь в этом наряде все сорок!

– Пожалуйста, Рикки, лучше не говори ничего. Ты же не хочешь потерять ее доверие?

Рикки скрипнул зубами.

– Об этом я уже позаботился! Бедняга Ли. Она здесь лишь на вторых ролях. – Взгляд его голубых глаз был несчастным и циничным одновременно. – Ли – сателлит, вращающийся вокруг матери-Луны!

Кэрин предостерегающе положила руку ему на плечо. Лайана подошла к ним, тоскливо глядя широко раскрытыми карими глазами.

– Мама задержалась. На этот раз звонил Колин. Они доберутся сюда чуть менее чем за час.

– Это самая замечательная новость во всем этом огромном мире, – весело заметил Рикки.

– Все в порядке, да? – вмешалась Кэрин.

– Да, конечно – Лайана переводила взгляд с одного на другого. – Просто мне немного неспокойно. Колин, когда опаздывает, очень быстро ведет машину.

– Не волнуйся, у него такой драгоценный груз, – бесчувственно заметил Рикки. – Кстати, дорогуша, тебе не нужны все эти оборочки и жабо вокруг шеи, разве не так? Ты мне нравишься без этой чепухи, как и Триш, а вы ведь похожи!

Лайана коснулась пены кружев на своей шее.

– Тебе не нравится?

– Не очень! У тебя полно времени, чтобы переодеться. Как насчет той коралловой вещицы, которую тебе купила Триш?

– О, не глупи, Рикки, она слишком проста для сегодняшнего вечера, – отклонила его предложение Лайана. – Колину это платье очень понравится. Это выбор Селии, а ты знаешь, что у нее безукоризненный вкус!

– Да, но только для себя, детка! Ты же сама должна внимательно изучить собственный тип. Селия не может сделать это за тебя.

– О, не начинай снова этот разговор, Рикки.

Лайана посмотрела на Кэрин, ища поддержки.

– Я уверена, Колин сочтет, что ты выглядишь великолепно! – заставила себя произнести Кэрин, хотя всем сердцем была на стороне Рикки. Но нельзя же с самого начала разнести Лайану в пух и прах. Это было бы, в высшей степени, обидно для нее, да к тому же сейчас и неуместно.

– Рикки! – Высокая, лошадиного вида молодая женщина, с волосами орехового цвета и очень самоуверенная, приблизилась к ним и поздоровалась с Рикки за руку. – Некоторые из моих друзей умирают от желания познакомиться с тобой! – Она вскользь взглянула на молодых девушек и бросила им: – Вы нас извините! – после чего потащила совершенно безучастного Рикки через толпу гостей.

Лайана дала волю, долго сдерживаемому, красноречию:

– Ты бы передала это Рикки, а то он не замечает никого, кроме себя самого! Это просто смешно, что он не понимает, какая он блестящая партия, хоть Роз Мезлин прогнала бы его, будь у него кривые зубы или косые глаза. Она и не скрывает, что намерена выйти замуж за деньги! Ей нужны ведра денег, как я понимаю! – Ее полные коралловые губы приоткрылись в улыбке, обнажив ослепительно белые зубы. – Один момент, Каро. Я лучше скажу тете Триш о маме и Колине. Надеюсь, к ужину они будут. – Она притворно-торжественно посмотрела на Кэрин: – Ты сегодня обратила на себя внимание, Каро. Я слышала несколько очень экстравагантных замечаний в твой адрес. Похоже, ты стала сенсацией бала!

– Если это и так, то я здесь для того, чтобы присмотреть за ней!

Лайана удивленно оглянулась.

– Меня, Гай, интересует ваше мнение, как знатока красивых женщин.

– У меня такое чувство, что нам нужно еще немного времени, – протянул Гай, глядя на Кэрин.

Лайана очень серьезно кивнула в ответ и перевела взгляд на Кэрин.

– Я знаю, тебе понравится Колин. Я представлю его тебе, как только он приедет.

Гай проводил взглядом ее удаляющуюся фигуру.

– Обилием воды не погасишь любовь… Колин, кажется, вышел из положения, но Ли слишком молода для подобных вещей…

– А вы разбираетесь в любви?

Кэрин выгнула свою стройную, изящную шею и посмотрела в сад, усыпанный золотыми и розовыми лепестками.

– Ну, а теперь-то зачем же говорить так пренебрежительно? – Он коротко рассмеялся: – Пойдем, потанцуем?

– Это, наверное, мне плохо удается, – игриво ответила она.

В его темных глазах появилось изумление.

– Не спорю! Сегодня я сама доброта даже по отношению к злобным, фыркающим котятам. Я исполнил свой долг перед всеми скучными, но по-настоящему важными людьми, а теперь у меня есть ты!

– Я просто теряю дар речи!

Она изобразила рассеянность и стала смотреть через его плечо на кружащиеся вихрем пары.

– Иди сюда!

Кэрин очутилась в руках Гая, ощущая их объятия, слыша его голос, но не слыша слов. Так непостижимо он влиял на нее; этому, должно быть, есть некое объяснение, но ощущения не оставляли места для логических выводов.

– Отстраненная и молчаливая, какой и должна быть молодая девушка!

В его голосе явно чувствовалась насмешка.

– Вижу, мне придется вести себя лучше. Великолепная ночь, не правда ли?

Кэрин невинно посмотрела на Гая, затем, вдруг вспомнив о чем-то, захлопала ресницами, привлекая его внимание.

– Что, черт подери, все это значит? – прищурившись, спросил Гай. – У тебя какой-то нелепый вид!

– Подумать только! А это, в конце концов, ваша идея! Я просто даю вам возможность рассмотреть мой театральный макияж!

Она стойко выдержала его иронический взгляд и за это получила некоторый намек на восхищение в его глазах.

– Неплохо! Совсем неплохо! – Гай мягко рассмеялся и крепче прижал к себе Кэрин, которая, только усилием воли, заставила не дрожать свои ноги. Будь она более зрелой женщиной, она смогла бы овладеть ситуацией, но его самодовольное высокомерие пронзало ее до костей, даже если голова оставалась совершенно ясной. Она бессознательно тянулась к нему, как будто ее притягивало магнитом.

– Ты дрожишь, Кэрин, – непринужденно заметил Гай.

– Легкая форма истерии, – очень сухо ответила она. – Уверена, вы к этому привыкли.

Его глаза вспыхнули.

– А я, было, подумал, что ты невозмутима. На самом же деле, ты очень красноречива на этот счет!

Кэрин не могла совладать со своим озорством.

– Вероятно, у меня очень реалистичный взгляд на жизнь!

– Умные женщины не говорят всякие идиотские вещи. И не пытайся прожечь меня взглядом!

– Это, кажется, и есть призвание женщины, – лаконично прошептала Кэрин.

– А я думал, что ее призвание – быть любимой!

Кэрин оттолкнула его руку.

– У нас приятно бессмысленный разговор, не так ли?

– А разве могло быть иначе с простачком?

– Ну, вы-то, конечно, претендуете всегда на ведущие роли!

Гай посмотрел на Кэрин, полузакрыв глаза.

– А теперь, Кэрин, не щади меня. Я могу смириться со своими недостатками!

Ее голос вкрадчиво произнес:

– Вы, конечно, не ждете, что я соглашусь с этим? Кстати, здесь есть русалка, плавающая между портьерами, с длинными прямыми светлыми волосами, при виде которой я испытываю чувство вины и неудобства.

– Мяу! – чуть заметно улыбнулся Гай. – Ей хорошо это удается – она создана для соперничества. Начни игру – и она побьет тебя.

– Ну, вы, может быть, привыкли к подобным штучкам, а мне не нравится быть мишенью для такого явного подозрения.

Гай прижался щекой к ее темным волосам, а она испуганно отпрянула от него.

– Думаю, мне не очень нравится играть роль мулеты – красной тряпки, знаете?

– Я знаю значение этого слова, – лениво протянул Гай. – Я некоторое время жил в Испании.

Кэрин коротко вздохнула и расслабилась в его руках.

– Когда этот танец закончится, я буду женщиной с опытом!

– Я предпочитаю тебя такой, какая ты есть!

Ее глаза встретились с его насмешливо-вызывающим взглядом.

– А какой?

– О, немного волшебной и таинственной!

У Кэрин неожиданно перехватило дыхание.

– Не надо так со мной обращаться, Гай, – сухо произнесла она. – Судя по тому, что вы обо мне знаете, я, должно быть, по вашему мнению, глупый ребенок.

– Только в том, что ты хочешь быть самостоятельной.

– Я всего лишь человек, я признаю это, тогда как вы, конечно, машина, а ни одна женщина не привяжется к машине!

– Как это умно с твоей стороны, моя невообразимая красавица!

– Если я надоедаю вам, пожалуйста, остановите меня, – сказала Кэрин не своим голосом.

– Ты можешь расстроить меня, но, думаю, никогда не надоешь.

Кэрин надеялась, что не выглядит такой взвинченной, какой она себя чувствовала.

– А теперь выброси все из головы. Твои глаза лихорадочно блестят от возбуждения. Я тебе уже сказал, что никогда не обижу тебя.

– Если бы я только могла в это поверить! – промолвила она после долгого молчания и полностью отдалась во власть сжимавших ее рук.

Незадолго до ужина Патриция Эмбер отправилась на поиски Кэрин. Найдя ее в гостиной, она обнаружила, что та с увлечением слушает об архитектурных особенностях коринфских колонн. Лекцию ей читал красивый, белокурый, близорукий и очень серьезный молодой человек по имени Джеффри Пэрриш, отец которого заведовал кафедрой архитектуры в университете. Последний, привлекательный вдовец, также присутствовавший на балу, демонстрировал свои эстетические взгляды, ухаживая за известной манекенщицей Джиной Холмс. Изумленные глаза Кэрин перебегали от отца к сыну, причем сыну она уделяла лишь половину внимания. Джеффри говорил ей, что своим восторгом перед окружающей ее красотой, она обязана не только инстинкту, но, в значительной мере, подсознательному опыту, о котором она и не подозревает. «Оценка, – говорил он, – значит критическое взвешивание всех свойств предмета, хороших и плохих, тогда как вкус, – и Джеффри наклонился к ней, – значит предпочтение хороших свойств и сознательный их выбор».

Кэрин пыталась сделать вид, что на нее все сказанное производит должное впечатление.

– Думаю, можно смело сказать, что одним-единственным критерием оценки является восторг! – с пафосом произнес Джеффри.

Кэрин, наблюдавшей за ухаживаниями его отца, ничего не оставалось, как согласиться.

– Это утверждение, конечно, подходит не в каждом случае!

Молодой человек быстро вывернулся, но дальнейшее развитие его мыслей было остановлено рукой Патриции, державшей его за рукав.

– Джеффри, могу я на некоторое время забрать у вас Кэрин? Она нам сыграет!

– На рояле? – Белесые брови Джеффри исчезли под его челкой. – Я фактически никогда не разговаривал с девушкой, играющей на рояле. Многие, разумеется, брали уроки, но играть по-настоящему не умеют.

Он пошел за ними по пятам, держа одну руку на лацкане пиджака с таким почтением, которое, полагала Кэрин, должно оказываться особе королевской крови.

Гости притихли, когда тетя Патриция объявила о выступлении Кэрин. Она подошла к роялю, заметив, как Марк Эмбер одобрительно кивнул ей, а пианист из трио мельком бросил приглашающий взгляд. Гай открыл крышку «Стейнвея», когда Кэрин подошла к инструменту и несколько нервозно села на банкетку.

Она смотрела прямо перед собой чуть отрешенным взглядом.

– Ты нервничаешь! Ты побледнела!

– Конечно, нервничаю, – почти шепотом согласилась она.

– Ты не стоила бы и бокала шампанского, если бы не нервничала.

Гай какое-то мгновение подержал ее за руку, и это успокоило Кэрин, подействовав как лекарство против ее нервного состояния перед выступлением.

– Сыграй свое обычное lour de force note 8Note8
  Здесь: коронное (фр.).


[Закрыть], – предложил он. – Не стоит позволять им заснуть, глядя на нас.

Кэрин поудобнее устроилась на банкетке и произнесла так, чтобы ее услышал только Гай:

– Вы ужасно рискуете, не так ли? Я, может быть, самая обычная любительница! Подумайте о ваших друзьях!