Текст книги "Обретенная любовь"

Автор книги: Маргарет Уэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

– Не такая уж я маленькая! – сухо заметила она. – Нечего вообще заострять внимание на этом. Совсем даже не маленькая, можно сказать, выше среднего роста.

Молочный барон посмотрел на нее испытующим взглядом, от которого ее бросило в жар.

– Хорошо, пусть будет так. Для меня ты все равно маленькая. А теперь сумки, где они?

Джина беззвучно указала на них, не в силах произнести ни звука. Собрав косметику, запихнула ее в замшевую сумочку и, глядя в зеркало, занялась прической. Отражение Сайруса Брандта возвышалось над ней в зеркале.

– Эти косички как по волшебству превращают тебя в совсем молоденькую девушку.

– Спасибо! – Джина поблагодарила, надменно посмотрев на отражение в зеркале. – Осознайте, наконец, мистер Брандт, что мне уже двадцать два года, скоро исполнится двадцать три.

– Ты успеешь выйти замуж до следующего дня рождения, – возразил собеседник, держа руки в карманах.

– Как глупо! – Глаза их встретились, и она почувствовала возбуждение. Ее черные брови сошлись уголком на переносице. – Мое страстное желание, не меньше, чем ваше, обладать свободой. – Звучало это великолепно.

– Чушь! Ты рождена, чтобы любить и быть любимой. Для женщины это означает замужество.

Джина тяжело задышала. В отличие от прически, мысли ее были в полнейшем беспорядке.

– Надеюсь, это будете не вы, мистер Брандт.

Он размышлял всего секунду.

– Нет, не я, дорогая. Помимо всего прочего, ты легко выходишь из себя, а это плохая привычка для женщины. Придется поработать над этим и исправиться.

Джина едва подавила острое желание запустить в него чем-нибудь. Ее злость заметили.

– Хватит дуться. Вспышки раздражения на меня не производят никакого впечатления. Несколько правдивых замечаний не повредят первой городской красавице.

Девушка вскинула голову.

– Вас слишком многие здесь принимают за короля. Все эти шепотки при вашем появлении – почему? Вы просто... просто очаровательный грубиян! – с триумфом закончила она.

«Очаровательный грубиян» иронично склонил голову.

– Спасибо, мисс Лэндон. Думаю, пока мы не дошли до драки, нам стоит отправиться в путь. Все-таки леди не пристало драться с мужчинами.

«Ну, если он еще хоть раз попробует выкинуть что-нибудь подобное!» – подумала девушка и в сердцах захлопнула за собой дверь.

Ничего подобного не произошло. С легкостью и грациозностью молочный барон шествовал впереди. Джина же сверлила глазами дырку в его широкой спине, подсознательно ощущая его физическую привлекательность. Жуткая слабость охватила ее, девушка почувствовала прилив крови к щекам. Не заметив сломанную ступеньку, Джина оступилась, попыталась ухватиться за перила, но безуспешно, потеряла равновесие и полетела вниз прямо на своего спутника. Девушка запаниковала, потеряв опору под ногами, но ее ловко поймали, крепко обхватив за талию.

– Удачный трюк, – довольно мягко сказал спаситель, – однако больше не пытайся использовать женскую магию, дорогая. Я тебя предупреждал, у меня иммунитет к таким штучкам.

Джина от злости залилась краской.

– Какой же вы противный! Но, оказывается, даже противные люди иногда совершают хорошие поступки! – Она тщетно пыталась вырваться, крепкие руки еще сильнее сжимали ее. – Черт возьми, вы прекрасно знаете, что я действительно споткнулась! – Она вся дрожала, на щеках горел румянец.

Она еще продолжала вырываться, когда ей прошептали в ухо:

– Кто же здесь грубиян?

– Вы мне делаете больно, мистер Брандт, – сладко проворковала она, стараясь выдержать его взгляд, но все же первая отвела глаза.

– Кротость – очень ценное качество в женщине. Поработай над этим, дорогая, если хочешь произвести на меня впечатление. – Он выпустил ее.

Она легонько растирала ушибленное место.

– Вы – Лев, солнечный знак? Огонь и власть. Жажда действия... амбиций... не лучший тип человека.

– Леди чересчур много говорит! Ну а кто ты, мисс Дикобраз? Ничуть не удивлюсь, если твой знак – Близнецы. Характер и страсть, любишь все драматизировать, недостаточно сбалансирована. Жаль, что это мой любимый знак.

Девушка едва удержалась, чтобы не закружиться в вальсе:

– Вы не представляете, насколько ошибаетесь! Это ужасно. Честно говоря, я – Лев.

Он с улыбкой обернулся к ней:

– А я – Водолей, неплохое сочетание. Так ведь и звезды могут ошибаться. Будь ты немного старше и более послушной, я посвятил бы тебя в тайны астрологии.

Джина ускорила шаг. Чуть поодаль был припаркован джип. Они подошли к машине.

– Окрашен в твою честь.

Ярко-желтый, окаймленный бронзовой краской, джип развеселил девушку. Уложив сумки в багажник, барон, прежде чем занять водительское место, помог ей сесть в машину.

Джина откинулась на сиденье и молчала, пока не выехали из города. Он вел машину достаточно быстро. Не замечая скорости, Джина с восхищением смотрела в окно. Природа заворожила ее. Сквозь деревья вдали виднелись обширные пастбища. В густой зеленой траве пробивались желтые маргаритки. Повернувшись к сидящему рядом мужчине, девушка тихонько проговорила:

– Вы, наверное, один из немногих людей, кто не пришел на похороны. Вы хорошо знали дядю Раффа, но ни разу не сочли нужным упомянуть о нем.

Он бросил быстрый взгляд на ее классический профиль.

– Меня интересовало, насколько быстро ты задашь этот вопрос. Ты немного задержалась. – Некоторое время барон, не отрываясь, смотрел на дорогу. Возникла гнетущая тишина. Наконец он произнес: – Мне жаль, что так случилось. Но я не лицемер. Старик Рафф линчевал бы меня, если бы я только попытался.

Джина бросила на него пристальный взгляд.

– Вы, конечно, не хотели этого сказать?

В ответ спутник усмехнулся:

– Нет, я просто так шучу. В последнюю нашу встречу он нацелил на меня двустволку – явный признак гостеприимства, не так ли?

Девушка продолжала слушать с задумчивым видом. Собеседник довольно мрачно засмеялся.

– Правда всегда лучше потока сентиментальной лжи, моя девочка. Старик всегда обладал самым непредсказуемым характером, с каким мне когда-либо приходилось сталкиваться. Господь простит меня, что я нехорошо отзываюсь о покойнике. – Его темное лицо было надменным, как у дьявола.

– Даже представить себе не могу, что Он простит, – процедила сквозь зубы Джина.

– Хорошо, мисс Дикобраз. Оставим дядю Раффа в покое. Поговорим лучше о том, что он тебе оставил. Не позволяй, дорогая, чтобы двадцать тысяч акров свалились тебе на голову. Там полно пастбищ и загонов, за ними надо ухаживать. Не мечтай о живописных картинках. Унаследованная тобой земля не для развлечений.

– Почему же вы хотите заполучить именно эту землю?

– Мелалойка граничит с моим владением. Когда мое стадо добирается до границы владений, часть животных пропадает. Там плохая изгородь, мой скот пересекает ручей. Земля вашего дядюшки могла бы стать самой лучшей, она нуждается в заботе и тщательном уходе. Огромная площадь земли заброшена, и почти сплошь заросла грушами.

– Грушами? – Представляя себе заброшенный фруктовый сад, она беспомощно смотрела на молочного барона.

– Колючими дикими грушами, – пояснил он. – Они представляют страшную угрозу, как сорняки, но с ними можно бороться. Кактобластис – жук, разрешивший эту проблему в нашем штате. Насколько мне известно, в Мелалойке не пользуются этим способом. Управляющий – полный безнадега, хотя и подобрал ключи к старому Раффу. Будь я хозяином, выгнал бы его немедленно. Советую тебе сделать это немедленно.

– Я буду действовать по своему усмотрению и согласно сложившемуся у меня мнению, мистер Брандт, – уверенно произнесла наследница, уязвленная назидательным тоном барона.

– Хорошо, но ты пострадаешь от своего упрямства. В твоем случае неудачи принесут только пользу, кое-чему научат тебя. Теперь это еще одна проблема, свалившаяся на мою голову из соседнего владения.

Джина обхватила колени руками:

– Почему вы так говорите? Вы даже не знаете, остаюсь ли я.

– Ты ведь уже решила остаться здесь, маленькая упрямица. – Странный огонек зажегся в его глазах.

Девушка не нашла удачного ответа и решила благоразумно промолчать. Джип свернул на проселочную дорогу. Джина почувствовала прилив сил, хотелось глубоко вдохнуть теплый пряный воздух, пропитанный мускусным ароматом. Вечернее солнце озаряло глянцевые макушки деревьев, превращая их в огненные языки. Под закат дня к своим гнездам стаями слетались воркующие птицы. У одних голоса звучали словно флейта, другие просто кудахтали. Потрясающе переливались в лучах заходящего солнца их перья, казалось, в них были спрятаны бриллиантики. На земле все было неподвижно. Лишь солнечные лучи быстро скользили по ветвям деревьев. Густые заросли акации окружали малюсенькие прудики с розовыми водяными лилиями.

Глубокий вздох вырвался из груди девушки. Сайрус Брандт отреагировал на него легкой улыбкой.

– Не бойся показать, что ты очарована, дорогая.

Ее лицо и шею залило светом солнце, придав волосам золотистый оттенок.

– Теперь я понимаю, почему земля – ваше основное пристрастие, – с чувством произнесла она.

Его голос стал глубже.

– У меня много и других пристрастий, дорогая. – Он повернулся и взглянул на девушку. Одна бровь по-дьявольски взлетела вверх.

Джина оцепенела, и только сердце ритмично стучало в тишине.

– Здесь так красиво. Такую красоту редко встретишь. Я пытаюсь напиться ею, но только еще больше испытываю жажду.

– Осторожнее, голубка. Аутбэк может произвести такое впечатление. – На его губах заиграла насмешливая улыбка. Темные брови нависали над глубоко посаженными ясными глазами.

Джина посмотрела на запад. Там на горизонте прыгало пламя заката, временами взмывая вверх, в небеса. Лишь на миг девушка оказалась под воздействием волшебства момента и пейзажа. Она так увлеклась своими чувствами, что не заметила, как дотронулась до его руки. Барон с любопытством посмотрел на нее. Джина безмолвно сидела с широко открытыми глазами, не в силах отвести взгляд. В этот момент его кожа казалась даже более золотистой, чем глаза. Время остановилось, потеряв над ней власть. Появилось безумное желание подчиниться этому удивительному человеку. С громким стуком отскочивший от дороги камушек упал на кузов джипа. Этот звук вернул Джину к реальности.

– Уже недолго осталось ехать, – бесцеремонно объявил Брандт и прибавил газу.

Джину одновременно охватили любопытство и настороженность. Первое впечатление было далеко не самым приятным. В глаза ей бросилась унылая табличка, прибитая к перекошенным двустворчатым воротам. Казалось, они вот-вот сорвутся со своих ржавых петель.

ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ

ДЕРЖИСЬ ПОДАЛЬШЕ

– Не слишком дружелюбная надпись. Снимите ее, – попросила хозяйка. В горле у нее застрял комок.

– Это приказ, мэм, или просто явная дерзость? – в голосе послышалась жесткость.

Джина обернулась.

Ее спутник, движения которого зачаровывали, как и голос, вскинул голову и засмеялся.

– Твое желание для меня закон! – он остановил машину.

Джина облегченно вздохнула, когда вызывающую раздражение табличку бросили на заднее сиденье.

Считалось, что в Мелалойке, как и в Баухинии, лучшие леса в Аутбэке. Насколько хватало глаз, простиралась эвкалиптовая роща и густая-прегустая трава до самого дома. Это было увитое плющом невысокое здание типа бунгало, лучшие дни которого уже миновали. Строение окружала широкая веранда с настолько низким карнизом, что Сайрус Брандт, глядя на него, инстинктивно пригнул голову. Прямо у входной двери стояло старое кресло, сидя в нем, можно было видеть ручеек и мостик с поросшими малиновым вьюном перилами.

Новая хозяйка ступила на шаткий дощатый пол. Отскочившая дощечка больно ударила ее по ноге. Дикая ящерица, потревоженная нежданными гостями, переползла через ногу девушки. Не скрывая отвращения, Джина тут же отскочила в сторону. Ладони ее вспотели.

– О дом, родной дом! – Фраза прозвучала отрывисто.

– Думаю, ты проголодалась, – пробормотал молочный барон, стараясь сдержать смех. Она покраснела от обиды. Самонадеянность этого человека вызывала у нее ярость. – Джина, почему ты краснеешь, когда я смотрю на тебя?

– Если вы пытаетесь смутить меня, то вам это удается, – проговорила девушка спокойным, ровным голосом.

Они вошли внутрь дома. В гостиной мебель старая, но добротная, в основном английского стиля, довольно свободно расставленная. Камин был виден отовсюду. Стены украшали портреты. Портьеры и различные покрывала были выстираны и сложены аккуратной стопкой.

В столовой все было еще более мрачным. Это впечатление усиливалось выкрашенными в цвет грецкого ореха стенами. Особое внимание вошедших привлек антикварный сервант. Мысленно Джина уже представляла себе, как удачнее осуществить перестановку. Она подумала, что вид комнаты с темной мебелью можно оживить, повесив несколько пейзажей. Просторным комнатам все же очень не хватало женской руки. Она чувствовала, что трудностей у нее не будет, хотя весь дом и требовал обновления.

Хозяйским взглядом Джина окинула комнату, освещенную последними лучами солнца. Внезапно она остановилась, ее внимание привлек один из портретов. Лучик света ласкал портрет молодой девушки со смеющимися глазами. Боль потери казалась нестерпимой! Слезы потекли по лицу, и Джина, как ребенок, принялась размазывать их рукой. Сияющее лицо, так похожее на ее собственное, продолжало ей улыбаться. Черты лица более округлые, немного другая конституция, но глаза, копна золотистых волос и губы точно такие же. Несомненно, это Вирджиния. Сердечко девушки наполнилось тоской по матери.

– О, мамочка! – прошептала она, совершенно убитая, и закрыла лицо руками.

Такую молодую жизнь и так жестоко оборвали. И Джина, новорожденный младенец, была причиной ее смерти.

Сайрус Брандт быстро пересек комнату и заключил ее в свои спасительные объятия.

– У тебя был длинный и трудный день, Джина. Успокойся, девочка.

Девушка с благодарностью прижалась к нему, борясь с неудержимым желанием разрыдаться.

– Не удивительно, что мне показалось, будто я знаю тебя. Я часто заглядывался на этот портрет. А теперь, солнышко, возьми необходимые вещи, я отвезу тебя в Баухинию.

Она в ужасе отстранилась:

– Нет, я остаюсь здесь. Я совсем не нервничаю.

– Зато я нервничаю! Не могу оставить тебя одну. Если решишь остаться в этом доме, то рекомендую тебе одну супружескую пару, идеально подходящую для этой цели.

– Я в полном порядке. Мне никто не нужен. Предпочитаю остаться одна.

Он нахмурил брови, лицо стало властным.

– Я предлагаю не из простой вежливости. И знай: больше всего мне действует на нервы женская независимость.

Голос девушки прозвучал примирительно:

– Догадываюсь, что с наступлением темноты здесь становится страшновато. Я не из пугливых. Вы должны поверить мне.

– Чушь! Черт возьми, что ты говоришь? Послушай, молодая леди, я знаю, что говорю. На тебя работают семь мужчин. Их домик всего лишь в ста милях отсюда. Если это не беспокоит тебя, то беспокоит меня. Не так уж ты стара и безобразна.

Джина удивленно смотрела на него:

– Вы говорите, как курица-наседка.

– Так меня еще никто не называл.

– Что, не нравится?

Странные огоньки вспыхнули в глазах мужчины и тут же погасли.

– Берегись, дорогая, у меня руки начинают чесаться.

– Вы пугаете меня!

– Я уже испугал. Раньше, и это было нетрудно. Ты всего лишь малышка в лесу, несмотря на всю твою браваду.

Она не выдержала его взгляда и залилась краской:

– Такие вещи лучше всего забыть!

Послышался легкий стук в дверь, и в гостиную медленно вошел невысокий, крепко сбитый мужчина, с песочного цвета волосами. Его глубоко посаженные зеленые глаза останавливались то на девушке, то на мужчине.

– Добрый вечер, мистер Брандт. Добрый вечер, мисс. Чад Даффи, управляющий вашего дяди. Пришел выразить свои соболезнования и убедиться, что у вас все в порядке. – Его голос был искренним, но что-то в этом человеке было такое, от чего Джине стало не по себе.

– Здравствуйте, мистер Даффи, – отчужденно сказала она. – Я видела вас на похоронах.

Сайрус Брандт не проронил ни слова, и от этого ей стало еще неуютнее. Глаза управляющего блеснули.

– Знаю, вы бы не хотели, чтобы вас сейчас тревожили, но я готов показать владения и ответить на любые вопросы завтра утром.

– Спасибо, мистер Даффи, – поблагодарила Джина, а неприятное ощущение все росло. Ее немного беспокоило, что зеленые глаза оценивающе ее разглядывали.

– Спасибо, Даффи, – сказал молочный барон, дав понять этому человеку, что он свободен. Видимо, на лице Сайруса Брандта читалось нетерпение, и Чад Даффи решил побыстрее покинуть их.

– До свидания, мэм. – Он уважительно кивнул Брандту. – До свидания, мистер Брандт.

Как только его шаги смолкли на гравийной дорожке, молочный барон взорвался:

– Это исчадие ада! О чем ты только думаешь? – зло спросил он.

– Я сама обо всем подумаю, мистер Брандт. – Глаза девушки засверкали. – Вы делаете из мухи слона. Вам, может быть, это не нравится, но я действительно очень самостоятельная. – Она гордо тряхнула головой, ее золотистые волосы разметались.

Мужчина поймал девушку за руку, когда, направившись к открытой двери, она проходила мимо него, и крепко сжал ее в объятиях. Джина была ошарашена, она не могла простить себя за то, что не ожидала такого поступка от этого несносного человека.

– В нашей стране похищение людей – тяжкое преступление, мистер Брандт! Это непростительный поступок. Вас ожидает кара.

В его глазах вновь загорелись непонятные огонечки.

– Лучше так, чем потом всю жизнь упрекать себя.

– Вы сумасшедший!

– Дорогая, я прожил на этом свете гораздо больше, чем ты. Я ни на йоту не доверяю Чаду Даффи. Сравнить его по уму нельзя даже с моими вьючными лошадьми. Берешь ты в конце концов с собой ночную рубашку и зубную щетку или мне это сделать?

– Я возьму. – Ее сладенький голос не вязался с разъяренным выражением лица.

Почувствовав, что сопротивление ослабело, он опустил девушку на пол.

– Ну и характер! Мужчины правят миром, они создают все правила и законы. Вы, женщины, должны лишь мило улыбаться и скрывать свои чувства.

Джина все же не удержалась и выпалила:

– Да вы монстр! Великан людоед! Много о себе мните. – Она утонула в его сардоническом взгляде.

– Я никогда не позволяю чувствам вторгаться в бизнес, Джина, а это бизнес.

Вылетев из комнаты в столовую, она кинула в сумку несколько вещей. Он лениво последовал за девушкой.

– Постарайся продержаться, ты все вынесешь. Я не собираюсь преследовать тебя, но будет лучше, если мы поскорее уедем отсюда. Моя самая лучшая на свете девочка уже заждалась!

– Хорошо, хорошо. Я все понимаю.

Голова немного кружилась, и она позволила отвести себя к джипу. Как легко этот человек справлялся с ней! Как бы то ни было, она понимала, что и сама не доверяет своему управляющему.

Красный закат был еще в зените, но очень скоро сумерки окутают небо.

– Далеко до Баухинии? – в отчаянии спросила она, чувствуя, что сон овладевает ею.

– Десять миль по дороге. Если ехать вдоль ручья, то меньше. Почему бы тебе не закрыть глазки ненадолго? Ты такая бледненькая, слишком увлеклась самобичеванием.

– И кроме того, мы несовместимы. Это и создает такое напряжение в наших отношениях. – Откинувшись на сиденье, девушка почувствовала себя обессиленной. – Должно быть, дядя Рафф был очень одинок. Почему же он вас ненавидел? – сонно пробормотала она.

– Закрой глаза, – приказал он сухо.

Джина сдалась, смущенная и расстроенная. Джип подпрыгивал на узкой проселочной дороге.

– Еще немного, и я усну.

Сайрус ухмыльнулся:

– Попробуй, но ради Бога, не храпи. Терпеть не могу храпящих женщин.

– Договорились! – Джина села прямо. – Надеюсь, ваша лучшая на свете девочка не против посетителей.

– Интуиция подсказывает мне, что против тебя она возражать не будет. Теперь помолчи, ты сводишь меня с ума.

– Вы очаровательны! – откинув голову, она дала волю потоку мыслей.

Вечерний ветерок плясал по листве деревьев, слышался дикий хор птиц. Красота окружающей природы вновь пленила девушку.

Сайрус первым нарушил молчание:

– Ты ездишь верхом?

– Когда-то у меня была лошадь-качалка.

– Так ездишь или нет? – терпеливо повторил он вопрос. – Достаточно обычного «да» или «нет».

– И да, и нет.

– Боже милостливый! – в его голосе явно чувствовалось раздражение. – Ладно, об этом мы договорились. Кира превосходная наездница, она сможет дать тебе несколько уроков.

– И это все?

Его горящие глаза словно выпустили разряд тока в нее.

– Господи, дай мне терпения! Тебя нужно держать в ежовых рукавицах.

Джина прикусила губу.

– Извините. Иногда я говорю то, о чем следовало промолчать. – Она перевела взгляд за окно.

Через некоторое время показались огромные железные ворота. Сайрус Брандт остановил джип. Взору предстало завораживающее зрелище. По обе стороны дороги, ведущей в Баухинию, насколько хватало глаз, рос кустарник с белыми и розовыми цветами, который и дал название ферме. На всей прилегающей территории царила полнейшая тишина. В этот ясный вечер все просматривалось на несколько миль вокруг, до самых пастбищ и темной линии горизонта.

Усталая Джина разглядывала территорию ранчо, и вид этот радовал ее. Недалеко от них располагалось место для торгов, окруженное кольцом зелени и рядами белых кресел. Немного дальше, в конце взлетно-посадочной полосы, виднелся самолет.

– Теперь я понимаю, что вы имеете в виду под местом для развлечений, – сдержанно произнесла она. – Даже издали безошибочно ощущается потрясающая атмосфера, этакий шарм.

– Приятно слышать, мэм. – Он лениво улыбнулся, затем повернул ключ в замке зажигания.

Девушка откинулась, решив не выдавать своего восхищения. Она сама была владелицей земли, а по проекту ее отца построено много очень прекрасных зданий. Но Баухиния была по-особому красивой, завораживала с первого взгляда. Она возвышалась на горе, словно испанская гасиенда, озаренная последними отблесками заходящего солнца. Смягчившись, Джина слегка приоткрыла губы. Она осматривала все вокруг с любопытством и восторгом. Джип свернул на кольцеобразную подъездную дорожку и остановился у сада с бьющим фонтаном. Джина вышла из машины без посторонней помощи и, ожидая, пока ее догонит гостеприимный хозяин, разглядывала скульптуры, украшавшие фонтан.

Распахнутые стеклянные двери янтарного цвета открывали вид на просторный холл; кафельный пол там был покрыт паласом с мавританским узором. Одну из стен украшал пейзаж известного в Австралии современного художника. Рядом с пейзажем – две фигурки плантаторов, поддерживающие комнатные растения. Холл давал представление о классическом стиле всего дома. Через двойные арки по обе стороны можно было увидеть гостиную и столовую. Светлые шероховатые стены комнат, отделанные лепниной, прекрасно контрастировали с темной традиционной мебелью. Гостья старательно запоминала каждую деталь, чтобы как можно точнее описать все отцу.

Невысокая пожилая женщина заспешила навстречу приехавшим, на ходу закалывая вьющиеся волосы и вытирая руки о накрахмаленный белый фартук.

– Хорошо, что ты вернулся, Сай. Никак не могу уложить малышку Бэкки в постель. Едва уговорила ее поесть. – Мягкий приятный голос подрагивал, когда она дотронулась до камеи на шее. – А эта молодая леди... – она, прищурившись, словно близорукая, вглядывалась в Джину.

– Мисс Лэндон, Кэсс. Новая владелица Мелалойки. Миссис Кэссиди, Джина, незаменимый человек в нашем домашнем хозяйстве.

– Домработница, мисс, а если честно, я действительно незаменима. – Она только секунду сомневалась, стоит ли поделиться с гостьей своими мыслями о старом Раффе. – Я с болью наблюдала за вашим дядей. С ним последнее время творилось что-то странное. Он делал то, чего раньше бы ни за что не стал делать, и верил тому, чему прежде бы не поверил. Они достали его, вот в чем все дело. Все произошло совсем не так, как я ожидала.

– Довольно, Кэсс. – Хозяин положил руку ей на плечо, пытаясь ее остановить. – Джина будет ночевать у нас: ей нельзя оставаться одной в своем доме.

– Конечно же нет. – Аджи Кэссиди посмотрела неодобрительно, но добродушно.

– Я не трусиха, миссис Кэссиди, – уже в третий раз за сегодняшний вечер произнесла Джина.

– Если ты и не трусиха, то должна ей стать. Ах вы, современные девушки! Не вижу в этом ничего хорошего. Совсем неподходяще для этого случая. Остаться одной... ничего лучше ты придумать не могла. А как насчет ужина? Чего бы тебе хотелось вкусненького? Комнаты для гостей у нас всегда приготовлены и проветрены. Выбирай любую.

Хозяин остановил словесный поток движением руки:

– Спасибо, Кэсс. Ужин приготовь по своему усмотрению. Я не помню случая, чтобы у тебя получилось неудачно. Ну, а где Бэкки?

– В игровой комнате. Посмотрим, сможешь ли ты справиться с ней. Видит Бог, матери следует заниматься ребенком, а не в тысячах миль отсюда копаться в своих печалях. – Приподнятые плечи и плотно сжатые губы лишь усиливали неодобрение, сквозившее в словах миссис Кэссиди. Лицо же было печальным, руки беспрерывно теребили фартук.

– Кэсс! – настойчивый голос дал понять женщине, что пора уходить.

– Хорошо, хорошо, я ухожу, – с неохотой произнесла она, затем подняла невозмутимые голубые глаза на Джину. – Приятно познакомиться, юная леди. Надеюсь, вы хорошенько подкрепитесь с дороги, а не будете поклевывать, отдавая дань современной моде.

– По правде говоря, я умираю от голода, – призналась девушка.

– Рада слышать.

Сайрус Брандт рассмеялся:

– Такова наша Кэсс, никаких извинений. Бесценное наше сокровище. Мисс Лэндон, не желаете ли познакомиться с моей любимицей?

Джина улыбнулась по-детски искренне:

– Именно для этого я и приехала сюда.

Довольный хозяин повел гостью осматривать дом. Потрясающая изысканность и неповторимость, полное соответствие стилей всех комнат, какая-то особая атмосфера, царящая в этом доме, поразили девушку с первого взгляда. У дверей одной из комнат мужчина остановился и повернул ручку. Комната, в желтых и белых тонах, была обставлена яркой мебелью, на полу игрушки. В самом центре сидела маленькая девочка лет четырех-пяти. Рядом с ней полукругом расположились нарядно одетые куклы: блондинка, две брюнетки и рыжая. Казалось, ребенок рассказывал им сказки и расчесывал по очереди волосы. Когда девочка оглянулась, все куклы упали.

Как дикий зверек, она бросилась к мужчине. Видимо, в ее жизни это был один из самых приятных моментов. Сайрус Брандт подбросил ее высоко вверх, затем осторожно опустил на пол, осыпая поцелуями макушку маленькой детской головки. Ребенок уткнулся в него головой и спрятал личико, обвив руками его шею.

– Что у тебя на уме, маленькая шалунья? Несмотря на уговоры Кэсси, ты до сих пор не в постели. Ну ладно, это не так важно. К тебе пришли познакомиться. Ее зовут Джина. Мне кажется, она похожа на твою куколку Долли.

Бэкки подняла глазки и несколько секунд разглядывала Джину, о чем-то думая. Наконец она оторвалась от мужчины, подняла куклу-блондинку и, поправив на ней платьице, отдала гостье, заглядывая прямо в глаза.

Чтобы оказаться на одном уровне с ребенком, девушке пришлось опуститься на колени.

– Думаю, я не так хороша, как твоя Долли. У нее такие роскошные вьющиеся волосы. Правда, что ее зовут Долли? Может, ее настоящее имя Джоанна?

Малышка никак не прореагировала, даже не изменилось выражение ее лица. Бэкки была очень красивым ребенком – прямо-таки чайная роза!

Блестящие черные кудряшки обрамляли нежное кремовое личико, на котором выделялись необычные, с золотистыми крапинками, глазки. Эти глаза! Маленькая и хрупкая девочка смотрела на Джину, ожидая чего-то необычного. Казалось, улыбка на этом личике была большой редкостью.

Девушка взяла маленькую нежную ручонку, оказавшуюся неожиданно холодной и влажной. Глаза, она не могла в них ошибиться.

– Я не верю, что тебя зовут Бэкки. Думаю, твое имя Розбад! Оно тебе очень подходит.

Не отодвигаясь, девочка продолжала смотреть на гостью необычным взглядом, будто находилась сейчас очень далеко.

– Ты счастливая, Бэкки. У тебя столько хорошеньких куколок, а еще доска и цветные мелки. Ты умеешь рисовать? Я умею. Могу нарисовать что хочешь: коалу, кенгуру, опоссума и даже игуану. Чуть не наступила на одну из них сегодня. Я очень испугалась, но не закричала, боясь потревожить дядю Сая.

Детские губки раскрылись, словно бутончик. Бэкки посмотрела на мужчину, как будто секрет, который она узнала, доставил ей огромную радость. Выражение личика трогало до слез.

– Давай нарисуем игуану. Каким цветом тебе хочется? – мягко спросила Джина, подойдя к доске.

Бэкки последовала за новой знакомой и с серьезным видом принялась выбирать мелок – для нее это было важное занятие. Наконец передала один кусочек Джине.

– Хочешь розовую игуану, Бэкки?

Черные кудри подпрыгивали, но девочка молчала.

– Пусть будет розовая.

Под умелой рукой игуана принимала знакомые очертания. Продолжая заполнять доску изображениями разных зверюшек, Джина несла всякую чепуху. Скоро всю доску заполнили всевозможные австралийские животные, которых Бэкки без труда узнавала: коалы, кенгурята, выглядывающие из сумки матери. Толстый вомбат и четыре маленьких эму украшали уголки доски. Девочка снабжала художницу мелками, и та рисовала и рисовала немыслимыми цветами. Малышка подняла одну из светлых косичек Джины и держала ее, заглядывая ей в лицо, расплывавшееся в улыбке.

– Тебе нравятся мои рисунки?

Сайрус Брандт впервые за это время заговорил. Его бархатистый голос, ровный и уверенный, звучал несколько встревоженно.

– Бэкки ни с кем не разговаривает уже почти год. Я верю, что дождусь того дня, когда малышка подбежит и скажет: «Я люблю тебя, дядя Сай». Этот день наступит. Должен наступить.

Поверх головки девочки Джина встретилась с его странными горящими глазами. Они ясно просили ничего не говорить. У Джины выдался такой суматошный день, ей трудно было осмыслить все его события. А тут еще эта шокирующая новость. Девушка взяла мелок и зажала его в холодной ладошке девочки.

– Теперь твоя очередь, Бэкки. Мы нарисуем кошку. Ее довольно просто рисовать, с такими замечательными усиками. Я заметила около дома одну, полосатую. Это твоя? Нарисуем ее. – Затем проговорила через плечо: – Вы можете уйти, если хотите, дядя Сай. Перед тем как отправиться спать, мы с Бэкки нарисуем кошечку. Правда, Бэкки?

Малышка плотнее придвинулась к доске, рука ее крепко сжимала мелок.

У двери мужчина оглянулся.

– Ты еще сама ребенок, Джина. Ради вас обеих продолжай в том же духе.

Джина безмолвно кивнула, в глазах ее предательски блестели слезы. Безуспешно она пыталась прогнать мысль о том, что Бэкки немая. Малышка заметила сверкающие бриллиантики в глазах Джины. Топазики в оправе из черных ресничек смотрели на девушку без недоумения. Бэкки привыкла видеть плачущих взрослых!

Глава 5

К концу месяца Мелалойка преобразилась до неузнаваемости. Никогда раньше не чувствовала себя Джина такой уставшей и такой счастливой одновременно. Просыпаясь каждое утро бодрой и с новыми идеями, она чувствовала, что наступающий день принесет ей больше, чем предыдущий. Еще многое предстояло сделать, а всего через пару недель ожидалось, что Линда и отец первый раз навестят дочь в ее владении. Письма летали из конца в конец, и, следуя инструкциям, Линда занялась подбором подходящих портьер и покрывал – словом, всего того, чему предстояло возродить прежнее величие старого дома. Результаты оказались более чем удовлетворительные. Кроме того, заменив обивку на более современную, Джина осталась довольна, что мебель выглядит теперь совершенно новой. Ей пришлось изрядно потрудиться, она даже похудела, но был настелен заново паркет и новые плинтусы засверкали в сиянии антикварной люстры.