Текст книги "Обретенная любовь"
Автор книги: Маргарет Уэй
Жанр:
Короткие любовные романы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)
Линда направилась к ним, скованная робостью, застенчивостью и нелюбовью к общественным сборищам. Джина обернулась, заметив ее, и поспешила взять за руку. Почувствовав дрожь, нежно погладила, пытаясь расслабить.
– Линда, дорогая, познакомься с доктором и миссис Портер! Они просто очарованы нашим домом, только об этом и говорят.
Джина, воспользовавшись моментом, сразу же побежала в свою комнату посмотреть, достаточно ли хорошо она выглядит. В последний момент навалилось столько дел, что она даже не помнила, накрасила ли губы. Девушка обожала банкеты, приемы. Взглянув в зеркало, она обнаружила, что лицо ее горит. Конечно же это радостное возбуждение! На Джине был новый костюм, довольно простой, но в то же время очень элегантный. Льняные брюки клеш отлично сочетались с коротеньким жакетом, который временами обнажал живот. Удовлетворенная, Джина поспешила вниз.
Ваза с хризантемами удачно смотрелась рядом с огромной абстрактной картиной, которую она закончила год назад и дала ей причудливое название «Глаза лета». Отец, несомненно пристрастный, заявил, что это произведение искусства, и настоял, чтобы полотно повесили в холле у парадного входа. Джина и сама признавала, что картина, выполненная в ярко-желтых и зеленых тонах с легкими, словно прикосновения, мазками бриллиантово-голубых красок тропического неба, действительно украшает комнату и соответствует ее стилю. Полюбовавшись картиной, Джина выглянула в холл. Крепкие руки обхватили ее сзади за плечи.
– Моя дорогая, наконец-то я здесь, рядом с тобой!
– Привет, Тони!
Улыбка девушки зажгла огонь в его глазах.
– В моих руках сейчас красота и богатство!
– Ты слишком торопишься!
– Я умею добиваться своего. Тем более что ты из тех девушек, от которых так просто не отказываются.
– Придется мне как-то исправлять это.
– Никогда не сходи с выигрышной дорожки, – шептал ей Тони прямо в ухо. – Пойдем потанцуем.
Он вывел девушку на террасу. Нежная, волнующая сердце музыка разливалась в теплом воздухе.
– Какая замечательная ночь! Восхитительная, с запахом лета, молодости и невинности. – Он слегка отстранил ее от себя, чтобы заглянуть в сияющие глаза. – Невинности, так ведь?
– Ты видишь то, что видишь! – Джина с насмешкой наблюдала за ним, страстно желая, чтобы сейчас на его месте оказался совсем другой. Высокий, смуглый, такой сильный и затмевающий целый свет. Вновь вспыхнули воспоминания той ночи.
Глаза Тони проницательно вглядывались в Джину.
– Что происходит? Ты в лице переменилась! Настоящая Мона Лиза!
– Неужели!
Рука Тони напряглась.
– Не играй со мной, детка. Ты изменилась, я это вижу, не улыбайся так загадочно. А ты, случайно, не хочешь выглядеть такой же странной и необъяснимой, как молочный барон?
Джина поправила шелковистые волосы, немало удивленная тем, как тонко он почувствовал причину ее загадочности.
– Ты сумасшедший!
– Может и так. Но обман – это слишком простой способ уйти от ответа.
– Ты все равно сумасшедший! – повторила Джина. – И прекрати, Тони, раздражать меня идиотскими вопросами. Мы с тобой не влюбленная парочка.
– Нет? В таком случае тебе лучше остыть и вовсе меня не замечать. Знаешь, я заведен до предела, и ты тому причина.
Глаза Джины потемнели.
– Предлагаешь легкий флирт?
– Кто здесь говорит о флирте? Я абсолютно серьезен.
Джина старалась оставаться легкомысленной. Она оглянулась в поиске смены темы.
– Я встречала в своей жизни мужчин, позволяющих себе поэтические вольности, но посмотри туда, разве это не Рэй Ньюэлл?
Тони обернулся:
– Господи, да это действительно она! Ты только посмотри, что она на себя надела! Никогда бы не подумал, что у нее хватит смелости так одеваться. Еще чуть-чуть – и...
Джина скользнула взглядом по откровенно вызывающему платью из белого крепа со смелыми разрезами на спине и бедре.
– Да, смотрится это как нечто большее, чем предложение, – довольно прямо высказала свое мнение Джина, но тут же пожалела об этом и справедливо заметила: – Хотя у нее великолепная фигура.
Тони в удивлении отпрянул:
– Но она ничто в сравнении с тобой! Ты просто эталон всех женских достоинств, правда ведь, сладенькая моя? Первый раз я задумываюсь над тем, нравлюсь я тебе или нет. Я не прочь поведать тебе, что Рэй Ньюэлл давно набивается мне в подружки. – Тони глубоко и театрально вздохнул. – В данный момент даже не могу сказать, как долго я это выдержу.
Светящиеся точки запрыгали в глазах Джины, когда она рассмеялась:
– А почему?
– Ты прекрасно знаешь, почему, дорогуша, и это отнюдь не прелюдия к обычному флирту.
Он притянул ее к себе, а девушке ужасно захотелось вырваться из его объятий.
Тони становился уж слишком серьезным и не собирался отступать от своих намерений. Впредь надо быть пожестче с ним. Ей удалось быстро вывернуться из его рук.
– Тони, ради Бога, извини меня. Думаю, Линда закрутилась, и ей просто необходима моя помощь.
В ответ он цинично посмотрел на нее:
– Выскользнула, как рыбка из сети! А знаешь, я ведь могу утешиться с маленькой пташкой – вон с той, в просвечивающем купальнике.
– Ой, сделай одолжение, утешься, пожалуйста. – Джина рассмеялась. – Держу пари, что ты с первой же минуты повергнешь ее в шок.
– Как же я был слеп! Теперь мне все ясно: ты не любишь меня.
Джина покинула его с улыбкой на устах.
– Попозже мы можем вместе поплавать, а сейчас мне действительно пора.
Тони смотрел ей вслед, и ему казалось, что даже тяжелая копна ее великолепных волос переполнена жизнью. Он еле сдержался, чтобы не побежать за ней и не схватить ее в объятия. Ничего, она еще будет внимать каждому его слову. Последние несколько дней он выяснял, кто же такой Сайрус Брандт. Несомненно, Джина заинтересуется им, но и разочаруется тоже, насколько он знает ее. Сайрус Брандт не для нее.
Перед ужином Джина поняла, что вряд ли сможет искупаться, как обещала Тони. Молодые, гибкие тела плескались в воде, производя обворожительное впечатление, – это была игра света, воды и тел. Она крутилась по внутреннему дворику с напитками на подносе, и многие из толпившихся там гостей окликали ее. Помахав им рукой, девушка продолжала свой путь на кухню. По опыту предыдущих приемов обе хозяйки поняли, что итальянская кухня пользуется наибольшим успехом. Поэтому Линда приготовила капнелони[2] в тесте. Джина же занималась приготовлением пиццы по особому рецепту, а также сладкой сицилийской кассаты – слоеного пирога, пропитанного сырным кремом и украшенного цукатами и шоколадной глазурью. С приездом первого итальянского переселенца эта кухня заняла прочные позиции в меню австралийцев. Джина и Линда тоже уделяли ей должное внимание. Ужины в семье Лэндонов всегда считались роскошными, и обе женщины, чтобы не потерять репутацию, пропадали на кухне всю первую половину дня и еще полчаса перед самим пиршеством. Уже все было разложено на сервировочных столиках, а цветам и свечам нашли соответствующее место, и Джина отправилась искать отца. Дочь нашла его в кабинете, с поникшей головой, подавленного, мысли его явно были далеко отсюда. Чувствуя, что ей предстоит узнать что-то очень важное, Джина невольно вздрогнула. Отец повернул голову; даже загар не скрывал бледности его лица.
– А вот и ты, дорогая. Мне только что позвонила миссис Эдна Кэролл. Весь груз прожитых лет внезапно свалился на мои плечи. Последние пять лет эта женщина была домработницей у Раффа Каннингэма.
– Папа, он умер? Поэтому она звонила?
– Да, дочка. Сегодня днем, в три часа. Последнее время он чувствовал себя неважно. Ему было уже далеко за восемьдесят. Бедняга, я никак не могу себе объяснить, почему он выпал из нашей жизни. Он так любил твою маму. – Пол Лэндон покусывал нижнюю губу. – Знаешь, эта новость меня расстроила.
– Да, папа, я и сама в трансе. Когда похороны?
– В понедельник, в полдень. Кому-то из нас придется обязательно поехать – запоздалый жест, я понимаю. Миссис Кэролл после похорон сразу уезжает из Мелалойки к своей сестре в Таунсвилл. Ее голос показался мне расстроенным. Видимо, там были какие-то неприятности. Больше я ничего узнать не смог.
Джина уже строила планы, пока отец рассказывал.
– Я поеду на похороны, папа, – решительно заявила она.
– Ты, дорогая? – он с сомнением посмотрел на нее.
– Ты, папа, занят. Конечно же полечу я. Можно взять несколько выходных, посмотреть Аутбэк, пока я буду там. Может, я даже зайду в его дом.
– Но захочешь ли ты там остаться? – Пол Лэндон не сводил глаз с дочери.
Джина не сомневалась.
– А почему нет? Даже если этот дом навещают привидения, то только добрые.
– В этом есть смысл, но... – в голосе Пола Лэндона звучало сомнение.
Мысли так и кружились в голове Джины.
– Интересно, кто унаследует собственность?
Отец сжал губы, немного ошеломленный.
– Не знаю. Может быть, даже ты. Насколько мне известно, Рафф ни с кем не был в близких отношениях. Но несомненно, он нашел кого-то, кто был ему дорог! – Знакомым жестом он провел рукой по голове. – Мне кажется, я должен поехать с тобой. На мне сейчас висит контракт Дойля, но все же...
Дочь перебила его:
– Ты прекрасно знаешь, что не можешь. Кроме того, дяде Раффу это уже ничуточки не важно. Я его довольно плохо помню. Помню только, у него были ярко-голубые глаза. – Джина почти расплакалась, и отец обнял ее, чтобы успокоить.
– Джина, ты славная девочка. Я хотел предложить, чтобы Линда поехала с тобой, но такая поездка ее ужасно расстроит. В любом случае, мы ничего ей не скажем до утра. Хорошо. – Он поправил манжет. – Когда ужин?
– Через несколько минут, именно об этом я и пришла сообщить тебе. Наверное, все уже вернулись из бассейна! Надеюсь, они довольны. О Господи, что за вечер! – тяжело вздохнула Джина.
– Бодрись, девочка моя. – Отец похлопал ее по плечу. – К сожалению, раньше или позже, но это все равно бы произошло. Печально, но это жизнь. Ведь были же у старика и счастливые денечки. Не стоит сильно грустить, этим уже ничего не поправишь. Нам пора. Надо идти, а то еще пропустим ужин.
За ужином Тони крутился около Джины. Говорил без умолку, прерываясь только, чтобы проглотить очередной кусок заливной курицы. У Джины же практически не было аппетита. Она лишь небольшими глоточками отпивала из бокала. Сервировочные столики опустошались с потрясающей быстротой.
– Приглашаю на романтическую прогулку по вечернему саду, – прошептал ей молодой человек прямо в ухо.
– Это не в твоем стиле.
– Тогда договорились, – довольно бодро проговорил Тони и взял девушку под руку. – Сколько же времени мы знакомы? Шесть недель... семь? И представь, все это время я борюсь со своими чувствами к тебе! – Он наклонился к ней, в голосе звучала настойчивость. – Скажи, здесь больше никого нет?
Джина засмеялась:
– Тони, это глупо. Похоже на дешевую мелодраму с безответной любовью, разбитыми сердцами, увядшими цветами и пачкой старых писем. У меня нет времени на любовные романы. Я художница и очень занята.
– Замечательно! Значит, мы можем сразу пожениться.
– Нет, не можем.
– Но, ради всего святого, почему? Почему?
– Хотя бы потому, что я не хочу. Мои чувства принимаются в расчет?
Тони промолчал, и у девушки возникло ощущение, что эти слова его разочаровали.
– Присмотрись к себе хорошенько, Джина Лэндон. Ты – двадцатидвухлетняя незамужняя женщина. Я же обходительный, элегантный, учтивый, уверенный, не пасую перед трудностями, готов прийти на помощь. Я вынослив, как верблюд, и, самое главное, легко не сдаюсь. Уверен, ты еще передумаешь.
Сама того не ожидая, девушка расхохоталась:
– Соглашусь, что ты очень разносторонний. Но должна тебе признаться, что я не люблю тебя. Мне жаль, если ты ждал иного ответа.
Тони приложил палец к ее губам.
– Тише, тише, моя дорогая. Давай взглянем на этот сад, такой прекрасный, хотя и неухоженный, такой, каким и должен быть сад.
– Пожалуй, я приглашу тебя помочь мне расчистить его, – проговорила хозяйка сада мягко, забыв решение не давать Тони больше никаких надежд.
Два фонаря и свет луны придавали золотистый оттенок ее коже. Взгляд Тони смягчился, как будто он смотрел приятный сон. Он нежно притянул Джину за плечи.
– Уверен, что ты самая красивая девушка на Земле!
– Спасибо, Тони. Приятно услышать комплимент.
Юноша покачал головой:
– Клянусь, это правда. Но позвал я тебя сюда не за этим.
– Я сгораю от любопытства. Зачем же ты меня позвал? Учти, мы в поле зрения и в пределах слышимости папы.
– Я разрушу твои иллюзии, – хитро произнес Тони. – Поговорим о молочном бароне, о ком же еще! – Юноша старался произвести впечатление, но при этом больше походил на трусливого кролика.
– Ты не хочешь присесть? – Джина указала на садовую скамейку.
Воздух пьянил, благоухая франджипаниями. Молодой человек опустился на скамейку, приглашая девушку сесть рядом.
– Вероятно, ты не расслышала, дорогая...
– У меня такое чувство, что очень скоро я все услышу.
– ...но молочный барон по уши запутался в интригах, у него неприятности с женщинами, недвижимостью, аукционами!
– Сайрус Брандт? – По голосу Джины Тони понял, что она поверит любому его слову.
Глаза собеседника просияли.
– Именно он. Последние дни я только и делал, что выяснял, что же это за личность на самом деле.
Джина почувствовала смутное недовольство.
– Уверена, что неэтично совать нос в личные дела клиентов, тем более обсуждать их с посторонними людьми.
– Думал, ты заинтересуешься, – ни капельки не смутился Тони, – и сделал это исключительно ради тебя.
Джина присела рядом, чем обрадовала Тони.
– Ты выглядишь очень мило, дорогая, хотя и ужасно серьезная.
– Удивительно, сколько боли причиняет мне каждое движение, – сказала девушка сухо, скрывая сердечную боль. – Вижу, ты сам умираешь от желания все рассказать, Тони. Говори, моя жизнь не богата событиями.
– Моя тоже. Придет день, и обо мне все скажут, что я шикарный парень, и ты тоже. – Тони заговорил сквозь зубы: – Рыжеволосая, поверишь ты этому или нет, вдова его брата! Ты только представь себе эту картинку. Ее муж, младший брат Брандта, погиб в автомобильной катастрофе. У нее маленькая девочка, и это еще вопрос, кто же из двух братьев ее отец.
Джина резко встала:
– Ну ладно, Тони, хватит. Мне это абсолютно неинтересно и неприятно слушать.
Тони снова усадил девушку, не обращая внимания на ее слова.
– Ее зовут Кира Хайлэнд, единственная дочка, избалованная своим старым папочкой Джошуа Хайлэндом, миллионером, скотопромышленником, финансистом и отчасти филантропом. Я даже захватил с собой объявление о помолвке, помещенное в газете десятилетней давности. Можешь прочитать. Не торопись, здесь фотография Киры и... весьма привлекательного Сайруса Брандта. По неизвестным причинам помолвку расторгли. Спустя же два года красавица Кира выходит замуж за... его брата. Невеста осталась довольна таким поворотом судьбы, хотя муж был на несколько лет моложе ее. Родился ребенок. Через несколько лет погибает муж. Вдова с девочкой поселяются в Баухинии, которая граничит... приготовься к сокрушительному удару, моя дорогая... с Мелалойкой, владением Рафаэля Каннингэма.
Джина хотела что-то возразить, Тони лишь похлопал ее по руке и продолжал:
– Брандт, ловкий делец, вел переговоры о покупке земель, прилегающих к его собственным. Судя по всему, он очень хочет приобрести Мелалойку, хотя она довольно сильно запущена. Но старик не собирается продавать ее. Ни за какие деньги.
Джина с грустью подумала о дяде Раффе. Вслух же она сказала:
– И все это ты почерпнул из конфиденциальных разговоров твоего отца с Сайрусом Брандтом?
Изумленный Тони не мог уловить причин перемены ее настроения.
– Моя бедная Джина! Видимо, для тебя это шок. Виноват. Но я бы не простил себе, если бы не просветил тебя насчет молочного барона, Ты сама считала его похожим на авантюриста. Кто знает, может, вдруг соберешься в гости к своему дяде. Как говорится: предупрежден – вооружен.
Джина подумала, не сообщить ли Тони о смерти дяди Раффа, и решила – нет, пусть сам обо всем узнает. Из-за кустов появилась молодая женщина. Джина решила, что слово «выскочила» было бы здесь более уместно. Это была искусная обольстительница Рэй Ньюэлл.
– Могу ли я прервать вашу интимную беседу? – спросила она приторным голоском. – Видимо, свадебные колокольчики уже не за горами?
– Для того чтобы колокольчики зазвенели, необходимо несколько больше, чем то, что ты сейчас видишь, – отпарировала Джина; тон ее ясно давал понять, что гостье не о чем беспокоиться.
Рэй остановила взгляд на Джине, затем переключилась на юношу.
– Потанцуй со мной, дружок.
– Почему ты решила, что я этого хочу? – Тони довольно сардонически улыбнулся.
К Рэй вернулась прежняя самоуверенность.
– С тобой что-то случилось?
– Да нет, ничего. – Тони пожал плечами. – Мне просто жаль самого себя.
Рэй снова окинула Джину изучающим взглядом.
– Уверена, для этого есть серьезная причина.
Тони встал, на его лице было написано: «Что я тебе говорил?» Растягивая слова, он произнес:
– Пойдем, Рэй, у нас появилась возможность немного поразвлечься.
Последнее, что услышала Джина, был веселый журчащий смех Рэй, которая надеялась вызвать ревность соперницы. Мысли ее были далеко невеселые. И она действительно ревновала, только Тони не имел к этому никакого отношения. Медленно поднявшись со скамейки, Джина с внезапной болью ощутила, что вечер у нее не удался.
Дать волю чувствам Джина смогла только после того, как последний гость покинул дом и были убраны все бокалы и пепельницы. Девушка поспешила к себе в комнату, закрыла дверь и бросилась на кровать. Только теперь можно было поплакать вволю. Но злость и ревность высушили слезы, так что бедняжка лишь металась из стороны в сторону и вся горела. Сайрус Брандт, эта земельная акула, дамский угодник и Бог знает кто еще, сделал из нее дуру. С ней обошлись как со своенравным ребенком. О да, они еще встретятся. В этом он, пожалуй, не ошибся.
Джина прикинула, как ей вести себя дальше, Даже организовала мысленно кампанию по борьбе со злодеем. Прежде чем она завершится, Сайрус Брандт с почтением выслушает все, что девушка намеревается ему высказать. Ведь не каждая женщина – легкая и законная добыча. При этой мысли грудь ее вздымалась и опускалась, словно бушующее море. Глаза ее наполнились слезами. Но появились они из-за другого человека – почти незнакомого Раффа Каннингэма. Как странно, оказалось, что ей небезразлична жизнь любимого дяди ее матери. Отец воспитывал дочь в любви и послушании и ни с кем не собирался ее делить. Джина вдруг почувствовала, что дядя Рафф по непонятным причинам все же очень близок ей. В детстве он к ним приезжал несколько раз и даже хотел забрать Джину на каникулы, обещая за ней приглядывать. Но из этого ничего не вышло. Отец, лишившийся любимой жены, не смог бы вынести разлуки с дочерью. Сейчас же Джина твердо решила, что увидит Мелалойку, даже если это будет первый и последний раз. Какая ирония судьбы, что Мелалойка граничит с Баухинией! Она старалась отбросить эмоции по поводу хозяина этой земли, но не смогла даже подступиться к этой проблеме. Сама ситуация была неестественной, как переплетенные нити судьбы.
Джина лежала неподвижно, воображая себя неизменно одерживающей верх. Ночь прошла очень беспокойно.
Глава 4
Вместе с солнечными лучами через окно в маленький кабинет проник свежий, чистый воздух. Том Виггинс, поверенный в делах Рафаэля Каннингэма, нарисовал в углу промокашки смешную рожицу с рожками и взглянул поверх очков на Джину. Его отяжелевшее, но, судя по всему, добродушное лицо приняло скорбный вид, как у опечаленной ищейки.
– Не могу передать вам, мисс Лэндон, как мне жаль. Рафф Каннингэм был очень хорошим человеком с типичным для старожилов Аутбэка характером. В свое время он был одним из первых поселенцев и завоевал огромный авторитет. Вообще-то под конец жизни он стал очень эксцентричным. Мне кажется, незаурядные люди имеют на это право. Ходят слухи, что многие пытались выжить старика с его земли. Воспринимал он это довольно тяжело.
– А разве это не правда? – глаза Джины заблестели.
Том Виггинс заметил блеск, но слез не разглядел.
– Да, – решился он наконец. – Должен сказать, что ему сделали предостаточно предложений. Мелалойка очень выгодно расположена, недалеко от места слияния реки и ее притоков. Да, у него было очень много хороших предложений. Отказаться от некоторых, наиболее выгодных, было просто безумием.
Джина выпрямилась:
– Деньги – это еще не все, мистер Виггинс. Дедушке было далеко за восемьдесят. Он родился в Мелалойке и имел полное право здесь и умереть. Удивительно было бы, если бы он поступил иначе. У любого человека в жизни всегда наступает момент, когда деньги теряют свою ценность. А дядя Рафф, не хотел закончить свои дни в городской квартире в четырех стенах.
С болезненной напряженностью Том Виггинс следил за нитью ее рассуждений.
– Нет, мэм, конечно же нет. Я не имел в виду ничего подобного. Но собственность слишком обременяла его. Огромные участки были запущены, заросли дикими грушами. А этот парень, управляющий, – дела у него шли неважно. Не то чтобы все сезоны были неудачными. А в Баухинии, по ту сторону реки...
Джина аж подпрыгнула, едва не опрокинув стул, на котором сидела.
– Я здесь не для того, чтобы выслушивать о преуспевании Сайруса Брандта, хотя охотно верю, что он действительно преуспевает. Мой дед, возможно, и не был хорошим бизнесменом, но скотопромышленником был наверняка отличным.
Том Виггинс внимательно и подозрительно изучал Джину; эта девушка, родственница его покойного клиента, казалась ему странной.
– В свое время, маленькая леди. В свое время так оно и было. А теперь садитесь. – Он пытался успокоить ее. – Вы так взволнованы и горячитесь, хотя особых поводов к этому я не вижу. Мой долг указать на недостатки вашего наследства. Это очень тяжелая работа – поднять заново Мелалойку. Но я рад сообщить вам, что эта собственность свободна от долгов и кредитов.
Шум в соседней комнате привлек их внимание. Стеклянная дверь отворилась, и бледнолицая девочка-подросток вкатила в кабинет чайный столик. Она улыбнулась Джине и принялась буквально пожирать посетительницу глазами, отмечая все: от черт лица до одежды и даже обуви. Ни одна деталь не ускользнула от ее взгляда. Джина ответила улыбкой, тронутая интересом девочки к своей персоне.
– Надеюсь, чай не очень крепкий?
– Спасибо, Пэтси, – тепло поблагодарил Том Виггинс, жестом показывая, что больше пока ничего не надо.
Послушная, как щенок на поводке, Пэтси покинула комнату, до последнего момента продолжая разглядывать Джину.
Девушка оценивающим взглядом окинула чайный столик. Нежный фарфоровый сервиз, серебряные чайничек и молочник на прелестной кружевной скатерти. На огромной тарелке лепешки с изюмом, пропитанные маслом, оставившим пятно на симпатичной салфетке.
– Налить чай?
– Будьте добры. Больше всего на свете я люблю чай с лепешками. Моя жена испекла их специально для вас.
– Они чудесные, – пробормотала Джина, собираясь отведать лепешку.
Благодарно кивнув, адвокат взял чашечку чая и повернулся на вращающемся кресле к столу.
– В завещании есть пункт, касающийся места вашего проживания. Не представляю, чтобы такая, молодая девушка захотела уехать далеко от города. Условие завещания таково, что собственность, конечно, ваша, но вы должны прожить в Мелалойке шесть месяцев со дня ознакомления с этим документом. Остальные условия касаются продажи ранчо. Один пункт я обязан особенно подчеркнуть. Ваш дедушка его очень четко описал. В случае, если вы захотите продать имущество, что скорее всего и произойдет, вы ни при каких обстоятельствах не имеете права продать его ни одному предприятию или его филиалу, связанному с мистером Брандтом. Рафф Каннингэм и Сай... мистер Брандт враждовали. А когда-то они были очень близки! – С глухим стуком адвокат поставил на стол свою тонкую фарфоровую чашечку. – А теперь, если вы хотите узнать мое мнение...
– Надо понимать, вы почитатель мистера Брандта?
Брови Тома Виггинса взлетели вверх.
– А кто не почитатель? В этом штате Сайрус Брандт большой человек. Это имя довольно известно во всем округе. Отличный парень, смею вас заверить. К тому же охотно идет навстречу, что для людей, даже менее богатых, большая редкость.
Мысль о том, что Сайрус Брандт не так уж очарователен, промелькнула в голове Джины. Вслух же она произнесла:
– Несомненно, в его жизни были и не самые достойные эпизоды. – Девушка тщетно пыталась отбросить воспоминания об этом странном мужчине.
Том Виггинс посмотрел на нее с сомнением.
– Хорошо, мисс Лэндон, полагаю, я рассказал все, что вам нужно. Если нет, то я всегда к вашим услугам. – Адвокат улыбнулся. – Я с удовольствием отвезу вас в Мелалойку в любое удобное время. Это добрых шестьдесят миль отсюда. Вы, очевидно, устали после похорон. Пожалуй, это были лучшие на Западе проводы, на которых я присутствовал за последние сорок лет. Всем, конечно, любопытно будет увидеть нового хозяина. Никто и не подозревает, что им станет красивая молодая леди. И вот еще какой немаловажный момент. Если останетесь на продолжительное время, то скоро выйдете замуж. Этим у нас занимаются мамаши-сводницы. Симпатичные женщины высоко ценятся на Западе. А если еще и в банке есть солидный довесок, то... – Том Виггинс выразительно подмигнул.
Джина переварила услышанное молча, потом улыбнулась. Она не могла не улыбнуться. Взяв сумочку, посетительница встала.
– Я буду готова, как только заберу багаж из гостиницы.
Адвокат широко улыбнулся, взгляд его остановился на одежде Джины.
– Возможно, вы захотите сменить траурную одежду, – тактично предложил он.
...Не первый раз за этот день Джина пыталась сохранить самообладание. Сидя на скамье в первом ряду в небольшой церквушке, она старалась подавить совершенно неуместное желание рассмеяться. Службу проводил высокий священник, явно страдавший сегодня каким-то недомоганием. Его дань памяти усопшего прихожанина Рафаэля Каннингэма сопровождалась почти непрерывным чиханием. Никто, кроме Джины, не видел в этом ничего смешного. Люди принимали тихое сотрясание тела священника за естественное выражение скорби.
На залитой солнцем улице Джина повернулась и помахала рукой Пэтси, выглядывающей из окна. Затем она догнала Тома Виггинса. Услышав знакомый голос, они оба остановились как вкопанные.
– Неужели это первая городская красавица?!
Джина мгновенно среагировала:
– Неужели это молочный барон?!
Джина старалась говорить как можно более уверенным голосом.
Он бросил на нее оценивающий взгляд, от которого девушке стало не по себе. Золотисто-карие глаза, как всегда, излучали насмешку. Когда мужчины заговорили, девушка пришла в себя. Как этот человек ухитряется так элегантно выглядеть в джинсах, высоких ботинках, нахлобученной на глаза шляпе стетсон и небрежно застегнутой выцветшей голубой рубашке? Она с усилием отвела от него взгляд.
– Как бизнес, Том?
Адвокат просиял.
– Довольно оживленно, Сай. Я собираюсь проводить мисс Лэндон в ее владение. Немногие знали, что старый Рафф где-то прятал такую очаровательную племянницу.
– Думаю, немногие знали, – довольно сухо согласился молочный барон. Он прищурил глаза от бьющих в лицо солнечных лучей. – Могу избавить тебя от непредвиденной работы. Я еду в Баухинию. Мой джип стоит у дороги.
Обрадованный Том Виггинс заглушил восклицание Джины:
– Пожалуйста, не беспокойтесь.
– Вот это здорово! – услышала Джина, философски пожала плечами и сдалась перед неизбежным.
– Спасибо, мистер Брандт, – выдавила она с подчеркнутой вежливостью. – Надеюсь, вы меня правильно поняли?
Сайрус Брандт не обратил внимания на ее сарказм, хотя его глаза и блестели.
– Нет нужды спрашивать, знаете ли вы друг друга. – Адвокат весь так и лучился, переводя взгляд с одного на другого.
– На обратном пути! – лаконично заявил молочный барон, повышая тем самым мнение о себе Тома Виггинса. Известно, Сайрусу Брандту не занимать хитрости.
– Вернусь в офис. – На лице пожилого человека отразилась восхищенная улыбка. – Было приятно познакомиться с вами, мэм. Помните, я к вашим услугам в любой момент и по любому поводу.
Джина в ответ одарила адвоката чарующей улыбкой:
– Спасибо, мистер Виггинс, и я буду рада вас увидеть в Мелалойке. Не только по делу.
Том Виггинс залился краской смущения. Глаза молочного барона засияли еще ярче.
– Увидимся, Том, – приятным голосом попрощался он и, взяв Джину под локоть, направился с ней к машине.
– Тебе следует переодеться. В этом костюме ты выглядишь неестественно, словно лилия в глиняном горшке, – сухо заметил он.
Джина посмотрела ему прямо в глаза.
– Боюсь, ваше замечание некорректно, не так ли, мистер Брандт? Я вовсе не тепличное растение!
Обжигающий взгляд прошелся по ее фигуре и остановился на искусно заплетенных шелковистых косичках.
– Но ты совершенно не похожа на лесной цветок!
– Уверяю вас, я именно такая. Большую часть времени проводила в саду, и, кстати, это всем известно, совершала длительные прогулки!
– Здесь ты еще и бегать будешь. – Молочный барон растягивал слова, потом неожиданно рассмеялся.
– Что здесь смешного? – сама того не желая, она подняла на него глаза.
– Ты, мисс Дикобраз! – он прищурил глаза, любуясь овалом ее лица. – Тебе даже непонятно, о чем я вообще говорю?
Джина резко отвернулась:
– Очень похоже, вы не моего круга.
– Ес-тест-вен-но! – Улыбка заложила морщинки на его щеках, что сделало его еще более привлекательным.
Джина чуть не задохнулась от раздражения.
– Вы не возражаете, если придется немного подождать меня. – В ее голосе отсутствовал вопросительный тон. Просто заявила, когда они подошли к гостинице, что он должен подождать.
В знак согласия он салютовал рукой, в которой была зажата жемчужно-серая широкополая шляпа фирмы «Стетсон».
– В твоем распоряжении столько времени, сколько тебе нужно, но будь готова уехать через десять минут.
Джина повернулась на каблуках и, только оказавшись в вестибюле гостиницы, тихо выругалась. Как же этот мужчина раздражал ее! Она взлетела вверх по лестнице, торопясь попасть в свою комнату, где стояли две аккуратно упакованные сумки. Девушка быстро открыла одну из них, достала пару брюк цвета сливочного масла и шелковую блузку, завязывающуюся узлом спереди. Она переоделась и распустила волосы. Освобожденные от шпилек, они красивыми прядями ниспадали на плечи. В дверь постучали. Джина ожидала посыльного, который отнесет ее сумки к машине. Это оказался не он. В дверном проеме стоял Сайрус Брандт, опершись о косяк, в своей надвинутой на глаза шляпе.
– Ваши сумки, леди. Такая малышка не должна их носить сама.
Он лениво переступил через порог, и Джина инстинктивно отпрянула. Комната оказалась слишком маленькой для них двоих, ведь вошедший был просто великаном.
