Текст книги "После дождя"

Автор книги: Маргарет Мюр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Больше вроде бы и некому, кроме, конечно, ее нового начальника, мелькнула догадка. Он же упоминал вчера, перед расставанием, о неуемном желании потрудиться в субботу. Энергия бурлит и требует выхода. А одному работать скучно, да и сложно без помощника и консультанта. Да, весьма некстати, если это так. А может, не стоит подходить? Может быть, ее уже нет дома. Куда-то ушла, по хозяйственным делам, например. Или уехала отдыхать за город. В конце концов, должна же у нее быть личная жизнь. А то еще попросит приехать в офис, разобраться с досье. Он же взял себе запасные ключи. Впрочем, чего ты кипятишься раньше времени? – с укоризной выговорила она сама себе. Не расстраивайся. Береги нервы. Может быть, это вовсе не Роберт.

Пока она раздумывала, телефон продолжал звенеть, не умолкая, настойчиво и требовательно, как бы отражая нетерпение страждущего абонента на том конце провода. Такая настойчивость становится даже неприличной. Ладно, придется все же подойти, иначе этот раздражающий трезвон никогда не закончится.

Так и есть. Ее догадка подтвердилась. При этом, как ни странно, уже при первых звуках его голоса раздражение Кристи начало быстро спадать, как осенние листья с деревьев. И даже радостно забилось сердце. А какое официальное, церемонное начало...

– Это Роберт Эштон. Доброе утро, мисс Блэквуд. Простите, если потревожил вас. Право, мне бы не хотелось нарушать ваш покой и вторгаться в вашу жизнь. Но вот все же решился. Просто хотел узнать, все ли у вас благополучно. Вы вчера жаловались на недомогание.

Да, какой он, оказывается, изменчивый. Как хамелеон. Никто бы не поверил, что это произносит тот же человек, который всего два дня назад безжалостно распекал ее за сон на рабочем месте. Какие метаморфозы и превращения. Настоящий волшебник. Но почему так сильно стучит ее сердце? Наверное, даже в телефоне слышно. Почему-то пересохло во рту. И язык какой-то шершавый. Но это, скорее всего, последствия не залеченной простуды. Забыла с утра горло прополоскать. Обрадовалась, что хорошо себя чувствует, и ограничилась одними таблетками.

– Ну что вы, мистер Эштон. Приятно вас слышать. Вы нисколько не помешали. Я давно уже встала. Занимаюсь хозяйственными делами и немного своим лечением. Температуры нет, так что надеюсь, что к понедельнику буду вполне работоспособна. А как у вас дела? Как закончилась встреча с партнерами?

На некоторое время в трубке воцарилось молчание, потом покашливание, и хрипловатый и какой-то потухший сразу голос с явной неохотой произнес:

– Да так, ничего интересного. Посидели в баре. Выпили по паре бокалов пива, поговорили о работе. Потом я отправился в гостиницу, а местные ребята остались за стойкой. Вот и все.

Кристина оценила скрытый подтекст. В голосе абонента четко прослушивалась явная неискренность и фальшь. Так говорят, когда пытаются что-то неумело скрыть. Судя по хрипоте и тусклым интонациям, выпито было не только по паре бокалов, и не только пива. И наверняка с соответствующим продолжением в женской компании. Она это безошибочно чувствовала даже по телефону. Это подтверждал и иррациональный, но болезненный укол ревности, как выпад шпагой в незащищенную душу.

Хотя Роберт и опытный бизнесмен, но вот обманывать женщин не научился. Дама – это не деловой партнер, ее психика гораздо тоньше устроена, особенно на уровне подсознания и шестого чувства.

Но не читать же мораль взрослому и малознакомому мужчине по телефону. Тем более начальнику. И к тому же у нее нет на него никаких прав, кроме неясного понимания того, что между ними что-то зарождается. Но она не может вмешиваться в его частную жизнь. Это его проблемы. А необъяснимую и ненужную ревность в себе надо давить. Надо понимать, что в этой жизни не все так просто. К ней тоже могут быть какие-то личные претензии. Кто в этом мире без греха?

Весь этот внутренний монолог промелькнул в мозгу всего за несколько секунд и завершился вполне доброжелательным речевым продолжением:

– Именно так я и предполагала. Ну ничего, потом наверстаете упущенное. Еще успеете повеселиться до отъезда в Лондон. Особенно когда успешно завершите все дела. Не сомневаюсь, что Оттаве есть что предложить в области развлечений.

На некоторое время вновь повисла томительная пауза, а затем мрачноватый голос в трубке возвестил:

– Я тоже на это надеюсь. Но хотелось бы ознакомиться с местными достопримечательностями в вашем сопровождении. Надеюсь, это не будет для вас слишком обременительным. Мы можем подобрать вполне приличное место. И я, естественно, обещаю вести себя как джентльмен. Как рыцарь. Вы вполне можете мне доверять. Я никогда не покушаюсь на честь дамы, – заверил он и мысленно добавил: «Если она сама этого не захочет».

– Я в этом не сомневаюсь. Хотя абсолютное доверие к мужчине – вещь спорная. Человек вообще существо непредсказуемое. Многое зависит от ситуации. Но в нашем случае я все же рискну. Попозже.

– Это хорошо, вы вселяете в меня надежду. Но все же, может быть, мы как-то используем эти выходные? Я не знаю, сколько здесь пробуду, и хотелось бы использовать каждый день. К тому же, ну вы сами понимаете, Кристина. Не торчать же весь день в гостинице одному. Это уныло и скучно.

Так, подумала Кристина. Решил прибегнуть к традиционной мужской тактике, ориентируясь на женскую жалость и сочувствие. В принципе, конечно, они могли бы сходить куда-нибудь. Не обязательно в ресторан. Лучше отправиться в театр, в район «Даунтаун Ридо», или в музей, например, в Национальную галерею Канады. Тем более она так давно не была на представлениях. Если бы не простуда, можно было бы прогуляться на катере по реке или слетать на вертолете на Ниагарский водопад. Перечень возможных развлечений можно было бы продолжить до бесконечности.

Но все это фантазии.

– Извините, Роберт. Но, к сожалению, я не могу пока составить вам компанию. Я же объясняла, что еще не совсем здорова. Если вы хотите в течение следующей недели иметь эффективного помощника, дайте мне возможность долечиться. Мне, действительно, жаль. Но, сами понимаете, объективные обстоятельства. К тому же я не могу уходить из дома надолго... Я не одна.

– Ах да, понимаю. Извините за нелепость ситуации, за то, что, возможно, помешал. – В голосе послышалась явная горечь, обида и острая ревность.

Можно было легко представить, что сейчас бродило у него в голове. Жуткие видения. Обнаженная мисс Блэквуд возлежит на постели королевских размеров в объятиях какого-нибудь местного Аполлона и, перебирая пальчиками завитки на его мускулистой груди, мило щебечет по телефону с другим поклонником. Наслаждается пикантностью ситуации и изъяснениями в чувствах сразу с двух сторон.

– Это не то, что вы думаете, Роберт. Совсем не то. Просто я живу с мамой, а она полгода назад сломала ногу – самое неудачное место, шейку бедра. Этот вид перелома очень трудно залечивается. Мама до сих пор ограничена в передвижении и нуждается в моей помощи. Поэтому я и не могу оставить ее дома одну и надолго.

В трубке воцарилось молчание. Абонент переваривал информацию.

– А вы не хотели бы меня ей представить? – наконец донесся ответ. – Я тоже очень люблю свою маму и вполне могу вас понять. Так я могу к вам заехать?

Даже для самого Роберта такое предложение показалось неожиданным и странным. Во всяком случае, начиная этот телефонный разговор, он совсем не предполагал, что диалог может развиваться в таком направлении. Что у него может вообще появиться экспромтом такая сумасбродная идея. Это так было не похоже на всю его предыдущую жизнь и его жизненные принципы.

А что говорить в таком случае о Кристине? Она была просто потрясена. Чего-чего, но уж этого она не могла ожидать.

– Право, не знаю даже, что и сказать. Для начала мне надо поговорить с мамой. Честно говоря, до сих пор она не очень-то привечала моих знакомых...

– Вы совершенно правы. Давайте поступим так. Вы поговорите с матерью, а я потом перезвоню. Кстати, как ее зовут?

– Миссис Грейс Блэквуд. Но не так все просто, Роберт. Мне не очень ловко в этом признаваться, но на самом деле мама всегда была категорически против моего общения с мужчинами. Я не знаю, как она вас примет. Мне надо еще и самой подумать. Во всяком случае, только не сегодня.

– А когда мой визит будет удобным?

Ее подмывало сказать «никогда», но язык не повернулся. Не очень-то верилось в то, что ей действительно этого хочется. Скорее всего, если честно, то наоборот...

А голос в трубке продолжал наливаться силой и становился все более безапелляционным и напористым. Было заметно, как с каждым произнесенным словом мистер Эштон все более восстанавливает присущую ему самоуверенность и деловитость, во многом обеспечившие его предпринимательский успех.

– Не беспокойтесь. Я зайду ненадолго и не причиню больших хлопот. Давайте будем считать, что это визит вежливости. Я же был на квартире у Питера. Так что было бы верхом неприличия не побывать и у вас. Будем считать, что это что-то вроде социальной инспекции по изучению условий жизни моих служащих.

Да, подумала Кристина. Против такого натиска трудно устоять. Настоящий штурм. И она, к сожалению, не слишком прочная крепость.

– Ну хорошо, Роберт. В целом вы меня уговорили. Но только не сегодня. Это в любом случае исключено. И не могу ничего заранее обещать. Не все от меня зависит.

– Тогда, может быть, завтра, – продолжал настаивать собеседник.

– Завтра у моей мамы день рождения. Ей исполняется пятьдесят пять лет. Гостей почти не будет... Кроме одного близкого друга, я думаю.

– Если хотите, договоримся на завтра. Но только предварительно. Я спрошу разрешения у мамы, а вы все же позвоните с утра, и мы еще раз уточним возможность такой встречи. Надеюсь, найдете, чем заняться сегодня. Насколько я знаю местных дам, вы не останетесь без внимания, как только выйдете из номера гостиницы.

– Спасибо за предупреждение. Учту. Тогда закроюсь в номере, а еду будут приносить из ресторана по моим телефонным заказам. И попрошу, чтобы ее приносил официант-мужчина.

– Ну что вы? Зачем такие жертвы? – Однако в глубине души она была польщена. Хотя он шутил, но ей все равно было приятно это слышать.

Кристина вошла в комнату матери с еще не стертой улыбкой на лице и увидела ее встревоженное лицо.

Мама уже оделась и сидела в кресле, расчесывая волосы.

– Кристи, кто это тебе звонил?

– Это мой начальник, мама. Роберт Эштон, глава компании. Даже не знаю, как сказать... В общем, он собирается прийти к нам домой. Нечто вроде социальной инспекции. Посмотреть, как я живу, познакомиться с тобой... Ты не против, если он придет завтра, в твой день рождения? У нас ведь будет не так много гостей? Он говорит, что хочет знать, как живут его служащие...

– И ты, конечно, этому веришь, – неожиданно хихикнула Грейс Блэквуд. – Ты хочешь, чтобы я испытывала чувство вины за то, что вырастила тебя такой наивной глупышкой, совсем не знающей мужчин? Хочет знать, как живут его служащие... Что ж, похвально. – Ее лицо стало вдруг серьезным и даже суровым. – Отлично, Кристина, пусть он приходит, этот твой Большой Босс. Но если он попробует обидеть мою маленькую Кристи, я не посмотрю на то, что он такой большой.

Пытаясь скрыть смущение оттого, что мама мгновенно разгадала ее хитрость, Кристина подошла к ее креслу сзади, взяла у нее из рук щетку и начала причесывать мамины густые темные волосы. Ей, Кристине, золотистые локоны и зеленые глаза достались, очевидно, от того злодея, который когда-то так жестоко оставил беременную красавицу Грейс, на много лет оставшись единственным мужчиной в ее жизни. Так ли уж она его ненавидела?..

Кристина украдкой бросила на себя взгляд в стоящее возле маминой кровати трюмо. Очевидно, ее неизвестный отец был очень хорош собой и передал свою красоту ей, Кристи... Осознание того, что она красива, впервые в жизни доставило Кристине радость. Ликование вдруг веселой рыбкой взыграло в безмятежном озере ее души. Она красива и желанна! Господи, как же это прекрасно! Спасибо, папа! – мысленно сказала она неведомому мужчине.

– Спасибо, мама, – вслух сказала Кристина, наклонилась и поцеловала притихшую в кресле мать в каштановую макушку.

– За что, девочка?

– За то, что ты меня родила... от такого красивого человека. – И испугалась.

Кристина никогда не видела маму плачущей. Злой, яростной, кричащей – да. Но не плачущей, нет, гордая Грейс Блэквуд никогда не плакала. До сих пор...

Сидящая в кресле немолодая, но очень красивая женщина сначала неуверенно всхлипнула. Раз, другой... А потом зарыдала, зарыдала в голос, содрогаясь всем телом, не вытирая слез, которые потоками текли по ее исхудавшему, иссохшему от многолетней муки лицу. Они текли и текли, и вместе с ними изливалась из души накопленная боль, старая обида, застоявшаяся на дне души горечь брошенной женщины.

Потрясенная Кристина молча стояла рядом с мамой, тихо поглаживая ее по плечу, давая выплакаться, и сама тоже плакала. Она впервые осознала, что любит свою маму.

Тяжелые, натужные рыдания Грейс постепенно перешли в легкий, освобождающий, почти сладостный плач. А потом она судорожно, по-детски всхлипнула и облегченно вздохнула.

Кристина точно знала, что мама теперь расскажет ей все про ее отца. Об их короткой любви, о своих чаяниях и горьком разочаровании. И простит его наконец.

Но это будет позже.

А сейчас пора завтракать.

– Мамочка, я приготовила для нас очень вкусную геркулесовую кашу, с фруктами и орехами. И яйца, и тосты. И все это стынет, пока мы с тобой тут разговариваем и плачем. Пошли быстро на кухню. Я ужасно голодная...

– И я...

Они молча, с аппетитом завтракали, время от времени обмениваясь понимающими взглядами и улыбаясь друг другу. Две красивые женщины, у которых все еще было впереди...

8

Роберт нервничал. Он приехал слишком рано и теперь дожидался, когда подойдет назначенное время.

Он снова, уже который раз, посмотрел на часы. Почти четыре часа. Можно заходить.

Нужный дом Роберт нашел быстро, ведь он уже подвозил Кристину. Он припарковался прямо рядом с подъездом. Решил не тратить время на поиски ближайшей подземной стоянки. Он ведь, собственно, ненадолго. Слишком непривычная для него ситуация. Он еще никогда не представлялся родителям женщин, которых собирался соблазнить. Кажется, у него было именно такое намерение по отношению к Кристине Блэквуд... Что-то он уже ничего не понимал. Зачем он, в таком случае, напросился к ней домой и потребовал, чтобы она представила его своей матери? Да еще прямо в день рождения этой незнакомой пока ему дамы. Ей тоже исполнялось пятьдесят пять лет. Совсем как его маме. Роберта всегда поражали подобные совпадения. В этом было что-то загадочное, словно тайные знаки, которые посылались ему из того неведомого мира, откуда высшие и мудрейшие существа наблюдают за бродящими в потемках своих чувств людьми. И эти знаки – вехи на дороге жизни, указывающие на то, что он идет верно, в нужную сторону.

Роберт вышел из машины и направился к подъезду, изумляясь своим чувствам и своему крайне нетипичному для него поведению. Ему казалось, что он полностью потерял контроль над своими действиями. Им руководило только одно желание: видеть Кристину. Где угодно, когда угодно, на любых условиях. Видеть ее глаза, ее улыбку, ее тело... Слышать ее голос. Быть рядом.

Кристина жила в большом многоквартирном доме на четвертом этаже. Дверь подъезда оказалась открытой. Можно было бы легко подняться пешком, но с таким багажом в руках это было бы сложно. В правой руке Роберта красовались сразу два букета: огромный букет желтых роз на длинных стеблях и нежнейшие розоватые лилии, которые почему-то ассоциировались у него с очарованием увядающей женщины. Второй букет был предназначен для Грейс Блэквуд.

Левую руку Роберта оттягивали пакеты с покупками. Проще всего было выбрать подарок для матери Кристины. Он купил ей точно такую же шаль, какую подарил своей маме. Та была просто в восторге. Это была тончайшая, изумительно мягкая на ощупь кашемировая шаль глубокого синего цвета. Очень дорогая. Ему хотелось купить подарок и для Кристины, но пока это было неуместно, и она могла его не принять. Поэтому он просто накупил всевозможных лакомств, сладостей и фруктов.

Прежде чем позвонить в дверь, Роберт немного потоптался у порога, оглядывая себя. Сегодня он решил придать себе менее официальный вид. Но не облачаться же ему в джинсы. Подумав, он просто дополнил темно-синий костюм и голубую рубашку вместо галстука голубым шейным платком, став слегка похожим на плейбоя.

Он нажал кнопку звонка и услышал переливчатые трели. Почему-то это напомнило ему сказку из «Тысячи и одной ночи». Все в жизни теперь ему казалось сказочным, необычным. Как будто он сейчас находился у входа в пещеру Алладина, где его ждали несметные сокровища и чудеса. Сейчас он скажет заветное «Сим-сим, откройся!», дверь распахнется, и...

В открывшемся проеме предстала она, не обманув его ожиданий, действительно похожая на сказочное чудо. Какой контраст между женщиной на работе и дома! Совершенно разные люди. Без своего офисного наряда хозяйка квартиры смотрелась по-домашнему мило и одновременно эротично.

Бледно-розовая кофточка из тонкой шерсти с короткими рукавами и глубоким декольте открывала красивые овалы тугих грудей и подчеркивала талию. На шее змейкой переливалась тоненькая золотая цепочка с кулоном, скрывающимся в уютной ложбинке. Прямая бежевая юбка прикрывала колени, зато впечатляющий разрез сбоку щедро открывал взору притягательную стройность округлого бедра. И без того длинные ноги в чулках телесного цвета завершались изящными лодочками на тонких высоких каблуках. Выпущенная на свободу волна золотисто-медовых волос свободно раскинулась по плечам.

Было заметно, что хозяйка дома немного нервничает. Она держалась несколько напряженно, словно не зная толком, как лучше себя держать при таком необычном госте. А какой у нее музыкальный, чарующий, теплый голос...

– Здравствуйте, Роберт. Проходите. – Она повела рукой, и на него повеяло приятным ароматом духов, тонким, едва уловимым, будоражащим чувства. Из квартиры тоже тянуло легким запахом ванили и сандалового дерева.

– Это вам, Кристина. – Он протянул ей желтые розы. – Надеюсь, большая ваза у вас найдется?

– Естественно. У меня есть даже напольная китайская ваза для зонтиков. В ней все поместится.

– А кофемолка тоже есть? – Он протянул Кристине пакеты. – Я понимаю, что у вас сегодня праздничный стол, но на всякий случай все же прихватил венские пирожные и другие сладости, а заодно кофе «Арабик» в зернах. Насколько я знаю, канадцы предпочитают кофе. Поскольку я англичанин, то положение обязывает меня любить чай с молоком. Чай я, конечно, пью, но на самом деле люблю кофе по-арабски. И неплохо его готовлю. Мой небольшой житейский опыт подсказывает, что если хочешь питаться по своему вкусу, то научись это готовить сам.

– Хорошее правило. У меня много любимых блюд, которые умею хорошо готовить. Но, честно говоря, трудно следовать вашему правилу. Я не люблю возиться долго на кухне. Поэтому предпочитаю готовить простые блюда. В основном для мамы. Если бы не она, то я вообще бы, наверное, питалась одними бутербродами. Ладно, пойдемте. Познакомлю вас с именинницей. Потом займусь столом, а вы побеседуете с мамой или посмотрите квартиру. Чуть позже придет еще один гость.

Кристина оставила пакеты в кухне и повела Роберта в гостиную.

Зайдя в комнату, Роберт мельком отметил, что она обставлена с изысканным уютом. Но все его внимание мгновенно оказалось приковано к сидящей в инвалидном кресле женщине. Ее темные глаза, смотрящие на него в упор, как будто спрашивали: «С чем ты пришел? Что принес моей дочери? Счастье или горе?» Этот взгляд был настолько выразительным, как будто вопрос был произнесен вслух, и Роберту захотелось тут же заверить эту потрясающую женщину, что он не причинит Кристине никакого вреда, наоборот, делом всей его жизни будет сделать ее счастливой. Он ощущал себя так, словно это был не он, а какой-то другой Роберт, до сегодняшнего дня совершенно ему неизвестный.

Грейс Блэквуд восседала на своем кресле, словно королева на троне. На ней было длинное черное платье с небольшим круглым вырезом у горла, полностью скрывавшее ноги. Складки подола лежали на подножке кресла, словно складки мантии.

И движение Роберта было совершенно естественным, когда он подошел и склонился перед ней в почтительном поклоне, поцеловал худощавую руку без колец и положил на колени Грейс Блэквуд букет нежных лилий.

– Мама, это Роберт Эштон, мой начальник. Роберт, познакомьтесь с моей мамой, Грейс Блэквуд.

– Я рад, – искренне сказал Роберт.

– Я тоже, – ответила Грейс. – Здравствуйте, Большой Босс. Много о вас наслышана. А вы и вправду большой.

Они встретились глазами, и Роберт отметил, что взгляд Грейс смягчился, а на губах появилась легкая и даже немного кокетливая улыбка.

Он поздравил ее и вручил подарок. Грейс нетерпеливо развязала пакет и тихонько вскрикнула, увидев шаль.

– Разрешите... – Роберт взял шаль и накинул ее на плечи Грейс.

Она зарделась от радости и возбуждения и еще больше похорошела.

– Спасибо, Роберт. Мне так давно никто не дарил подарков. Кроме дочери, разумеется. Шаль просто чудесная. – Ее взгляд выражал благодарность, которая была гораздо больше этих банальных слов.

В этот момент в прихожей раздался звонок, Кристина побежала открывать, и через несколько секунд в гостиную вошел элегантный пожилой джентльмен с букетом красных роз.

После очередного ритуала знакомства и вручения подарков пары разделились. Мистер Сазерлэнд присел рядом с именинницей, Кристина отправилась размещать цветы в вазах. А Роберт, по ее предложению, занялся осмотром квартиры. Это не заняло много времени. Три небольшие по площади комнаты – гостиная и две спальни, столь же компактная кухня и санитарная комната. Комфортность и вкус возмещали ограниченность пространства. Мебель была весьма рационально подобрана и расставлена так, чтобы максимально эффективно использовать и расширить его зрительно. Незамысловатый интерьер был выдержан в белой, бежевой и голубой гамме. Он свидетельствовал одновременно о развитом художественном вкусе хозяек и скромности их доходов.

В гостиной стояли диван-кровать со съемным чехлом бежевого цвета, пара кресел из того же гарнитура, журнальный столик и тумба с телевизором и музыкальным центром с двумя небольшими настольными колонками по бокам. На полу, во всю площадь, лежал голубой палас, напоминающий о водной глади.

В примыкающую к гостиной спальню Кристины он не стал заглядывать без приглашения. Правда, дверь была немного приоткрыта, и в образовавшуюся щель были видны кусочек белого ковра с длинным ворсом, большой зеркальный шкаф и, что его приятно удивило, огромная кровать, занимавшая половину комнаты. Конечно, не в стиле ампир, но достаточно внушительная и манящая. Подсознательно он ожидал увидеть нечто более скромное.

Он с любопытством зашел и в небольшую кухню, ибо по ней, как и по спальне, во многом можно судить о характере хозяйки. Здесь царили белый пластик, нержавеющая сталь и вкусные запахи домашней кулинарии, по которой Роберт давно соскучился. Вдоль одной стены вытянулись в один ряд напольные и навесные шкафы, со встроенными стиральной машиной, керамической электроплитой и мойкой. У другой стены стояли раскладной стол и три стула. На подоконнике был укреплен белый пластиковый ящик с цветами. Рядом с ним приютился симпатичный деревянный сервировочный столик на колесиках. На нем уже стояли бутылки французского вина, бокалы и закуски: тарелочки с сыром, ветчиной, крекерами и фруктами.

Роберт с удовлетворением обратил внимание на то, что в этом доме мужчины, скорее всего, были не частыми гостями. Сюда давно не ступала мужская нога, и не прикладывались мужские руки. Это было заметно по ряду деталей, хотя бы по неумело завинченным шурупам, на которых в гостиной на стенах держались несколько прекрасных пейзажей Канады в простых деревянных рамках. Створки шкафов скрипели, петли явно уже сносились и требовали замены. Запаха мужского одеколона в воздухе не ощущалось. В прихожей не стояли поношенные мужские шлепанцы, а в санитарной комнате, куда он успел заглянуть, на полочке у зеркала отсутствовал традиционный помазок с остатками засохшего крема для бритья. Правда, это ни о чем не говорило. Даже изредка приходящий мужчина – это тоже мужчина и конкурент. Не обязательно ведь жить здесь постоянно. Сам он тоже ведь не задерживается надолго в домах своих временных подруг.

Закончив осмотр, он снова вернулся в кухню, где Кристина, надев милый клетчатый фартучек, возилась у плиты. Почему-то это зрелище его весьма тронуло.

– Разрешите, я вам помогу, – предложил он, подходя к ней сзади и с умилением глядя на золотистую макушку. – Приятно будет вспомнить студенческую молодость. Я ведь не всегда был бизнесменом. Вдвоем мы быстро управимся.

– Ладно, уговорили, – охотно согласилась Кристи, кинув ему через плечо лукавый взгляд.

– А что нас ожидает? – с любопытством спросил гость.

От вкусных запахов засосало внутри, и он почувствовал, как сильно проголодался. С утра перекусил только чашкой кофе и булочкой с небольшим кусочком масла и миниатюрной баночкой джема, что было явно недостаточно для взрослого и крупного мужчины.

– Да так, ничего особенного. Я приготовила бифштексы с отварным картофелем, зеленым горошком и морковью и зеленый салат. Если хотите, можете заправить его майонезом. Из напитков – апельсиновый сок и красное сухое вино, под мясо. В конце, на десерт, кофе, сыр и пирожные. Ну и ваши шикарные конфеты и фрукты. Я хотела было сделать специально для вас наше национальное блюдо. Картошку, сваренную прямо в кожуре. Но решила не мучить вас возней с ее очисткой. С непривычки это не так просто.

– Ничего, я способный. Я бы справился.

Он быстро управился с заправкой и украшением салата, пока она сервировала стол, а потом они вдвоем стали носить в гостиную блюда, перекидываясь веселыми репликами с пожилой парой.

Роберту здесь очень нравилось, хотя он с детства привык к другой обстановке. Но у Кристины ему было тепло и уютно. Какая-то удивительная прелесть была в этой маленькой квартирке. Неотразимое очарование... Совсем как в ней самой.

– У вас очень уютно, – сказал он Кристине, раскрасневшейся от плиты, беря из ее рук очередное блюдо с аппетитно разложенными на нем бифштексом и овощами. – Она сочетается с вашим обликом. Мне понравилось. Правда, чувствуется, что не хватает мужской руки.

– Вы правы. Некоторые работы по дому у меня не очень хорошо получаются. Что поделать, если родилась женщиной. А приглашать специалистов из-за каждой мелочи нет смысла.

Кристина не стыдилась своей квартиры. Она потратила несколько лет, чтобы обставить ее по своему вкусу, навести здесь порядок, свить уютное гнездышко для себя и мамы. Только для них двоих. Построить свою землю обетованную, свой заповедный цветущий оазис, в который не должны ступать посторонние. Но вот не выдержала и нарушила собственное табу...

Кристине была приятна похвала Роберта. Но одновременно она понимала, что хотя он и не сноб, но это человек из другого мира. Из мира людей, живущих в огромных особняках и привыкших к королевским апартаментам в отелях. Из тех, кто летает в небесах только бизнес-классом, а по земной тверди перемешается в лимузинах. И в таком сравнении и она сама, и ее квартирка сильно проигрывают.

Сказать по правде, она остро это переживала. Какими глазами он все это видит? Как воспринимает на самом деле? Дурацкий комплекс Золушки, попавшей на королевский бал... Хотя, может быть, для него все это имеет прелесть экзотики, маленького необычного приключения, короткого путешествия в другой мир: мир обычных людей.

Она подавила в себе эту горькую мысль, как можно беззаботнее улыбнулась и кокетливо произнесла вполне светским и непринужденным тоном, чтобы перейти на нейтральную тему:

– Ну и чем же вы занимались всю субботу, Роберт? Или это нескромный вопрос?

– Ничего такого, что следовало бы скрывать от дамы. Немного поработал, уже во второй половине дня, в офисе компании. Воспользовался запасными ключами и подобранными вами досье по текущим делам. Набросал бегло, от руки, несколько проектов писем и оставил на вашем столе. Потом утром, в понедельник, посмотрите сами. Их надо будет доработать и отпечатать. Правда, у меня неважный подчерк, но надеюсь, что разберетесь.

– Хорошо, мистер Эштон. Думаю, что справлюсь. Я ведь тоже быстро учусь.

– Как я вижу, из нас может получиться прекрасная, гармоничная пара. И, возможно, не только на работе. – Роберт весьма многозначительно посмотрел ей прямо в глаза.

– Не знаю, что вы имеете в виду, но я тоже за гармонию, – отшутилась Кристина, уходя от его взгляда и слегка покраснев от столь прозрачного намека.

Роберт чувствовал, что рядом с ней, в этой домашней обстановке, он начинает размягчаться и оттаивать, как будто сбрасывая с себя жесткий защитный панцирь. И появляется странное ощущение чего-то привычного, но забытого. Как будто он давно уже жил рядом с ней, просыпаясь по утрам в общей постели, видя на подушке, рядом, эти медовые кудри, любуясь мерцанием этих глаз и трепетом длинных ресниц, слыша ее спокойное, ровное дыхание. Он представил, как медленно опускает одеяло, обнажая ее ничем не прикрытое тело, и осторожно берет в ладони эту трепетную грудь, нежно лаская кончиками пальцев набухшие соски. Потом притягивает к себе эти округлые бедра, чувствуя, как наливается силой в радостном предвкушении собственная плоть, упираясь в уже увлажнившийся вход в сочные глубины, слыша учащенное женское дыхание и сдавленные стоны от нетерпения и вожделения.

Видение было столь явственным, что он машинально протянул руку к этому сладостному миражу. К счастью, он еще не совсем ушел в свои грезы и успел отдернуть непослушную ладонь, засунув ее на всякий случай в карман. А заодно отогнал от себя на какое-то время, с превеликим трудом, конечно, само соблазнительное видение. Вот только прообраз остался рядом, угрожая в любой момент пробудить все те же вожделения.

Вскоре все расселись за обеденным столом, стараясь, по крайней мере внешне, держаться непринужденно, без всякой скованности и чопорности. И через несколько минут обстановка действительно приобрела непринужденный характер, хотя поначалу Роберт чувствовал себя немного неловко, в основном из-за присутствия Грейс. Она была с ним любезна, много шутила и смеялась. И время от времени поглаживала мягкую ткань наброшенной на плечи шали, поглядывая на него с благодарностью. Но иногда он ловил ее внезапно холодеющий, изучающий взгляд.