Текст книги "После дождя"

Автор книги: Маргарет Мюр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

Грубый намек был настолько очевиден, что не отреагировать на него было просто невозможно. Кристина выпрямилась, расправила плечи, глубоко вздохнула, чтобы не сорваться, и уже второй раз за встречу посмотрела прямо в его самодовольные глаза. Затем размеренно отчеканила:

– Меня не волнуют ваши инсинуации, мистер Эштон. Мистер Никлесс действительно никогда не был аскетом. Но это его проблемы. Что касается меня, то я придерживаюсь твердого правила не заводить близких отношений на службе. Тем более – с руководством.

Она могла бы добавить, что вообще еще не пробовала заводить с кем бы то ни было близких отношений. Но Большому Боссу об этом знать необязательно.

– В самом деле? Хорошее правило. Именно то, что я рекомендую для своих служащих. И что, вам действительно удается его соблюдать? – При этой фразе на губах мистера Эштона вдруг появилась улыбка.

Загар на лице этого красавца-мужчины оттенился идеально ровными, белоснежными зубами. Видно было, что его все больше развлекает этот диалог. В его голосе даже появились игривые интонации, а пальцы принялись машинально поглаживать лежавший на коленях пакетик.

Похоже на то, что этот деспот просто глумится над ней. Играет как кот с мышкой. Как он смеет так вести себя! Она как-то знакомилась с его биографией в справочнике. Весьма впечатляет, но одновременно накладывает определенные обязательства. Бизнесмен его уровня и происхождения должен быть более воспитанным и деликатным в обращении с женщиной. Он же не выросший в трущобах нувориш-скороспелка, гневно подумала она. Видимо, чрезмерная власть портит человека. Привык к безнаказанности и вседозволенности у себя на фирме. Привык к тому, что все боятся его. К тому, что никто не отважится поставить его на место. Да, она тоже боится потерять работу. Но еще больше она боится потерять самоуважение. Нельзя позволять издеваться над собой. Однажды согнувшись, можно уже никогда не распрямиться.

– Вам это трудно представить, мистер Эштон? Я не знаю, как ведут себя ваши секретарши, но для меня все, что касается секса, существует только за пределами работы. А теперь не потрудитесь ли вы немного отойти, чтобы я могла привести в порядок шкаф, а затем заняться заказанным вами кофе?

Некоторое время глава фирмы молча разглядывал ее. В его глазах, как на экране, явственно прокручивались различные варианты идей о том, как поступить с этой дерзкой девицей, невесть что возомнившей о себе. Посмевшей поучать своего благодетеля, работодателя и кормильца. Вместо того чтобы, осознав вину, пасть на колени и молить о пощаде, эта особа осмелилась дерзить, вступила в открытую конфронтацию, покусившись на его власть и авторитет. Может быть, сразу же покарать, чтобы другим неповадно было?

Впрочем, не стоит торопиться. Посмотрим, что из всего этого получится. Это становится даже забавным. Да и какой смысл воевать с женщинами вне постели? Славы это не принесет, уязвленное самолюбие не утешит. Правильнее будет просто проигнорировать ее выпад. Стоит ли обращать внимание на укусы комара? Тем более что в ближайшие дни «комар» вполне может пригодиться, чтобы помочь ему разобраться с делами в филиале. А вот потом его можно будет и прихлопнуть...

Грозный пришелец криво усмехнулся, пожал плечами, а затем решительно встал и проследовал к выходу, сухо бросив через плечо:

– Я предпочитаю черный кофе. Без сахара. И покрепче, пожалуйста.

3

Роберт с удобством расположился в кабинете руководителя филиала как в своем собственном. Он открыл кейс и достал стопку бумаг. Положил их на стол, аккуратно подровнял, вытащил из кармана авторучку с золотым пером и пристроил ее сверху. Затем болезненно поморщился и потер пальцами виски. Пульсирующая боль в голове все нарастала. Сказывалась усталость от долгой дороги. Утомительный и небезопасный перелет над постоянно неспокойным Атлантическим океаном, из Лондона в Нью-Йорк. День напряженной, суматошной работы в этом сумасшедшем городе. Дела на американском континенте быстро шли в гору, и основная прибыль компании шла с этого материка. Было бы логично управлять делами отсюда. Но уж больно разительным был контраст с лондонской жизнью. Пожалуй, в этом плане Канада была бы более подходящим местом. Своеобразным компромиссом между Старым и Новым Светом. Наверное, стоит подумать над этой идеей.

Затем опять кишащий самолетами, как улей пчелами, аэропорт Джи Эф Кэй – имени Джона Фицджеральда Кеннеди. Взлет в прозрачно-голубое весеннее небо, уже более короткий и безопасный перелет над сушей, заполненный просмотром деловых бумаг, и вот он уже в Оттаве, выжатый как лимон, но обязанный быть готовым к новому раунду борьбы за расширение фирмы. А тут еще совершенно дурацкие распри с этой легкомысленной особой. Подумать только, она ему надерзила! Мало того, что он застал ее спящей в служебное время, да еще в совершенно непотребном виде... Тут Роберт вспомнил этот «непотребный вид» и чуть не застонал от вновь охватившего его желания. Господи, какие у нее ножки... А если бы юбка была поднята еще чуть-чуть выше... А лицо... Он вдруг вспомнил это лицо сразу в нескольких вариантах. Словно рассматривал пачку ее фотографий.

Лицо спящее, ангельское, с легкой полуулыбкой на нежных губах... Интересно, что ей снилось?

Потом раскрасневшееся, гневное, когда она защищалась от его «инсинуаций». Она, видите ли, не заводит близких отношений с руководством. Роберт вдруг ощутил, что остро завидует кому-то неизвестному, с кем она их заводит.

Лицо смущенное, как у невинной девочки, увидевшей непристойность, когда рассыпались эти пакетики из шкафа Питера.

Лицо решительное и твердое, когда она выгоняла его из кабинета...

Вот это диапазон! И всего за каких-то полчаса. Да, непростая штучка эта мисс Блэквуд...

Он вздохнул и откинулся в кресле. Что это с ним? Уже битый час думает о какой-то дерзкой девчонке, забыв продела. Устал, наверное, вот мозг и увиливает от настоящей работы, занимаясь пустяками. Да, сейчас было бы неплохо прилечь хотя бы на пару часов, чтобы восстановить работоспособность. Заодно снять излишнее раздражение. Не стоит тратить и без того потрепанные нервы на мелких, никчемных людишек, на этот отработанный материал. Если люди не умеют и не хотят работать так, как это требуется, они становятся ненужным балластом, который надо просто сбрасывать за борт. Без всяких сантиментов. У него солидная коммерческая организация, а не благотворительное общество. В рабочее время надо заниматься исключительно работой. Никакие личные обстоятельства в расчет не принимаются. У одной дочка заболела, другую сон сморил, а в результате – сбой в работе огромного предприятия. В конце концов, от успехов в работе компании зависит жизнь и благосостояние сотен других людей. Так что он просто не может позволить себе поддаваться обычным человеческим слабостям, в том числе неразумной жалости. Пусть каждый получает то, что он заслуживает.

Секретаршу уволить. А эту мисс Блэквуд он сначала проверит. Погоняет ее по делам, посмотрит, насколько она компетентна. Если она не ответит хотя бы на один вопрос, тоже будет уволена без всякой жалости. Пусть демонстрирует свои ножки в другом месте.

У него есть право так рассуждать. У него тоже были «личные обстоятельства». И что? Разве это хоть как-то отразилось на его работе? Когда Нора заявила, что уходит от него, он не запил, не стал рыдать и глотать снотворное, чтобы забыться. Ни одна женщина не стоит того, чтобы так переживать. У него появилось даже больше возможностей для того, чтобы полностью отдать себя любимому делу. А рвать волосы на голове и топить печаль в бокале – это удел слабых духом людей. Это естественный отбор. Социальный дарвинизм. После ухода жены он работал по семь дней в неделю, от зари до зари, порой целыми днями не появляясь дома. И его деловая империя еще более укрепилась. Он сбросил балласт, и это пошло на пользу делу. Воздушный шар поднялся еще выше.

Его мысли вдруг обратились к Питеру Никлессу. Он отлично знал этого жизнерадостного сорокалетнего человека. Много лет тот работал безупречно, видимо как-то справляясь со своими тайными пристрастиями. Потом Роберт стал получать информацию от своих осведомителей из канадского филиала о том, что Питер частенько принимает в кабинете «девочек» и надолго покидает рабочее место. Но, поскольку работа филиала при этом была безупречной, Роберт счел возможным оставить эти сигналы без внимания. Потом ему стали сообщать, что Питер часто посылает вместо себя на переговоры свою помощницу. Дела по-прежнему шли хорошо. Потом ему доложили о большом скандале, когда жена Никлесса застала его с девочкой и каким-то образом выяснила, что эта девочка далеко не единственная его пассия. Кажется, это объяснение как раз и закончилось для Питера сердечным приступом. И как это Никлессу удалось так долго скрываться? Но больше всего удивляет то, что дела до самого последнего времени велись безупречно.

Неужели эта девица сумела так долго дурачить всю штаб-квартиру, все это время заменяя своего шефа? – мелькнуло совершенно невероятное на первый взгляд предположение. Да, скорее всего, именно так. Интересная штучка. С норовом. К тому же симпатичная. Надо бы к ней присмотреться. Ему нравились необъезженные, брыкающиеся лошадки. Интересно порой почувствовать себя в роли укротителя. Как долго она продержится, если уж пустит в ход все свое прирожденное обаяние и богатый опыт? Можно будет начать уже сегодня. Он заслужил небольшое дорожное приключение. Будем считать это маленькой наградой и разрядкой после всего произошедшего. Своеобразной компенсацией за причиненные неудобства и потери.

Ладно, об этом потом. А сейчас надо думать о том, как выйти с наименьшими потерями из идиотского положения. И как это он выпустил из внимания тот факт, что Питера уже с месяц заменяет эта очаровашка Кристина? Сейчас он точно вспомнил, что Эдвардс ему об этом докладывал. Причем весьма подробно. Но он в это время был занят разборками с Норой и прочими прелестями развода... Гм, выходит, он тоже небезупречен. Сработали все-таки «личные обстоятельства».

Придется задержаться в Оттаве и самому решить те проблемы, которые он должен был обсудить с мистером Никлессом. При содействии его помощницы, разумеется. Раз уж она сумела подменять так долго и успешно своего босса, значит, вполне в курсе всех основных дел своего филиала. Забавная ситуация складывается. Очень забавная. Посмотрим, на что эта птичка способна в работе. А может, и в постели. Нескольких дней ему вполне хватит на ее обработку. Обычно женщины сдавались гораздо быстрее. Не говоря уже о тех, кто сам напрашивался к нему в постель.

Он услышал шаги, поднял голову и открыл глаза.

Легка на помине. Да, хороша. Как раз в его вкусе. Сейчас, когда он немного расслабился и успокоился, Роберт смог оценить ее в полной мере. Прелестное личико. Выразительные, притягательные глаза, способные отвлечь от любых проблем и обязанностей. Неплохая фигурка. Просто точеная. Ноги, бедра, грудь – сплошная гармония. Радующая мужские глаза симфония форм. Элегантно сидящий черный деловой костюм и белая кофточка совсем не скрывают ее женские достоинства. Легко представить это роскошное тело в одном бикини или в открытом вечернем платье. Чудо природы, созданное для рекламных проспектов и светских балов. С учетом ее внешности, можно достаточно уверенно предположить, что у миледи толпа поклонников. И ее недосыпание имеет вполне понятные причины. Он бы и сам не смог заснуть рядом с ней, да и ей бы не позволил. А какой чарующий голос... Особенно если убрать из него раздраженные, гневные нотки. Да и коготки этой милой кошечке не мешало бы укоротить или, по крайней мере, не позволять ей выпускать их из пушистых лапок

– Ваш кофе, мистер Эштон. Как вы и просили, черный, крепкий, без сахара. Что-нибудь еще?

– Нет, спасибо. Поставьте сюда. Я поработаю немного за вашим столом, если вы не против.

– Сделайте одолжение. Стол не мой. В этом офисе все ваше.

– Спасибо за напоминание. Кстати, вам даже идет, когда вы злитесь. Глаза становятся еще ярче и выразительнее. А чем вы обычно занимаетесь после работы?

От неожиданного перехода в тематике разговора Кристина опешила. Не могла с ходу сообразить, как лучше отреагировать. На какое-то время возникла даже неловкая, напряженная пауза в разговоре. Что бы это могло значить? Какой-нибудь новый подвох или повод для нравоучений? Чего еще добивается этот грубый и безжалостный человек с ярко-синими и почему-то вдруг потеплевшими глазами? С таким участливым, внезапно изменившимся голосом. Неужели он вдруг прозрел и разглядел в ней не только служащую, но и привлекательную женщину? А в результате решил поиграть в обычные мужские игры, традиционные заигрывания босса со смазливой секретаршей? То, от чего она зарекалась, о чем сразу же предупредила его.

– Что вы имеете в виду? – сухо спросила она, старательно демонстрируя неприятие возможного флирта.

– Да ничего особенного, не беспокойтесь, – мило улыбнулся Роберт, игнорируя колючие нотки в ее голосе. – Просто хочу узнать, можно ли вас будет задействовать, если придется задержаться на работе. В связи с тем, что ваш бывший босс не в состоянии оказать мне содействие, придется просить об этом одолжении вас, мисс Блэквуд. Как исполняющую обязанности руководителя филиала. Естественно, сверхурочные будут оплачены. Я пробуду здесь несколько дней. Придется интенсивно поработать обоим. Насколько я понимаю, вы в курсе дел местного филиала моей компании и сможете оказать мне достаточно компетентную экспертную помощь. Надеюсь, делопроизводство у вас в порядке?

– Да, конечно, мистер Эштон. Вы сможете в этом сами убедиться. – Она с тоской подумала о том, как некстати прозвучало это предложение о сверхурочной работе.

Что скажет мама? Об этом было страшно даже думать.

Мать Кристины, женщина в высшей степени властная и волевая, полгода назад сломала шейку бедра. И... сломалась сама. Вынужденная неподвижность, неудачная операция, в результате которой поставленный протез не прижился. Потом еще одна... Кристина забыла обо всех обидах, которые нанесла ей мать, о своей несостоявшейся из-за этой властной женщины женской судьбе. Была только жалость и желание облегчить маме жизнь, поставить ее на ноги.

Она потратила на операции, на содержание матери в больнице, на ее лекарства, инвалидное кресло и приспособления для ходьбы все свои сбережения. Терпеливо ухаживала за мамой, заново учила ее ходить. Поначалу, напуганная, раздавленная болью, та испытывала к дочери благодарность. И, по крайней мере, на какое-то время перестала ее пилить и поучать. Но теперь, когда у нее была удобная, легкая в управлении коляска, да и вставать она уже могла сама, мать вдруг стала себя вести хуже прежнего.

Грейс Блэквуд родила Кристину без мужа. Сколько нелестных эпитетов девочке пришлось услышать в адрес своего биологического отца, а заодно и всех мужчин вместе взятых! То, что Кристи в свои двадцать пять лет оставалась девственницей, вовсе не было ее выбором. Просто мама категорически запрещала ей общаться с людьми противоположного пола, следя за каждым шагом дочери, устраивая ей страшные истерики...

Сейчас к мужененавистничеству Грейс Блэквуд прибавился страх. Страх, что ее хорошенькая дочка все-таки найдет себе мужа и оставит ее, калеку, одну. И она не давала дочери ни минуты покоя, занимая ее своими проблемами, изводя жалобами, истощая ее силы... Кристина должна была бежать домой сразу же после работы и до утра не покидать маленькую квартиру, которую они снимали вдвоем с матерью.

Как сказать матери, что она может задержаться до вечера? Немыслимо! Но и отказаться от предложения босса она тоже не может. Иначе совсем не останется надежды на то, что удастся сохранить работу... На что они тогда будут жить? Кристина постаралась быть дипломатичной.

– Я полагаю, что смогу остаться на работе подольше, если это необходимо. В разумных, конечно, пределах. Мне уже приходилось этим заниматься. В том числе приходить в этот офис в выходные дни. Надо будет только решить вопрос с моей матерью.

– Ну что ж. Я рад, что нам удалось договориться. А что с вашей матерью?

– Ну... она болеет сейчас и нуждается в уходе... – Кристина призналась в этом с опаской.

Боссы не любят сотрудниц, обремененных маленькими детьми или больными родственниками, полагая, что это мешает самоотдаче на работе и снижает надежность сотрудника. Во всяком случае, сейчас поднимать этот вопрос было совсем некстати.

Впрочем, ее мать тоже против работающих женщин. Во всяком случае, считает, что дочь могла бы ограничиться неполным рабочим днем, раз уж без этого совсем нельзя обойтись. Она совершенно не принимает во внимание реальную ситуацию и материальные проблемы. Полное непонимание происходящего с ее стороны. Врачи говорят, что иногда в результате перелома микроскопические частички кости могут быть занесены кровотоком в мозг, в результате чего в нем происходят какие-то функциональные нарушения... Может, именно поэтому мама иногда совершенно неадекватно воспринимает реальность? А может, это просто ее сверхъестественный эгоизм...

– Надеюсь, это не слишком серьезно? Я имею в виду, болезнь вашей матери. Передайте ей от меня наилучшие пожелания. Пусть выздоравливает. Кстати, вам удалось дозвониться до мистера Никлесса?

– Нет. Вы же сказали, чтобы я занялась кофе.

– Ах, да, припоминаю. Ну хорошо. Кофе уже готов, так что займитесь теперь телефоном.

И он демонстративно уткнулся носом в бумаги. Потому что, посмотрев на нее, стоящую от него так близко, вдруг припомнил, что кофточка мисс Брайтон была расстегнута, когда он разбудил эту негодницу, и обнажала весьма аппетитную ложбинку и два кусочка округлой плоти. А какие у нее чувственные губы... Да, работать становится все труднее. Наверное, сказывается то, что за последние две недели ему было совершенно не до любовных приключений. Работа, работа и еще раз работа. А в промежутках – пересадки с самолета в автомашину и обратно, а потом бесконечная смена земных и воздушных пейзажей то за окном, то под крылом. Да и сейчас еще рано расслабляться... Он приподнял голову и с удивлением отметил, что прекрасное видение напротив не-исчезло, застыв в выжидательной позе напротив стола.

– Вы что-то хотите спросить?

– Да, мистер Эштон. – Кристина вдруг решилась на безумный поступок. Наверное, не выдержала напряжения. – Я хотела объясниться по поводу своего сна на работе. Во-первых, это было впервые, и я заснула всего минут за пять до вашего прихода. У меня была бессонная ночь из-за болезни матери. Во-вторых, у меня хороший послужной список и высокий уровень компетентности. Вы можете выяснить это у мистера Никлесса, когда будете говорить с ним.

– Боюсь, что вы выбрали не слишком надежного свидетеля. Принимая во внимание его собственное поведение на рабочем месте. – Великий инквизитор откинулся на стуле и с любопытством взирал на «танец мотылька перед пламенем свечи». Своеобразный ритуальный танец смерти, да еще с песнопениями и речами. И в таком пылком, темпераментном исполнении, с горящими глазами и пунцовыми щеками.

– В любом случае, вы легко сможете выяснить все, что вас заинтересует в отношении меня, у других сотрудников. Когда надо, то я работаю без выходных, не считаясь со временем. Моя работа весьма важна для меня, и я отношусь к своим обязанностям самым ответственным образом. Меня не в чем серьезно упрекнуть, за исключением минутной слабости. А что касается мистера Никлесса... Да, у него есть некоторые слабости. То, что вы сегодня увидели, я думаю, не явилось для вас неожиданностью. Наверняка вы уже получали соответствующие сигналы... Но от этого он не стал плохим человеком. Он предан вашей компании. Он очень много сделал за годы своей работы для ее развития, для укрепления ее позиций здесь, в Канаде. Вы это знаете не хуже меня. Он талантливый человек. И как специалист, и как администратор. И, возможно, когда он выздоровеет, сделает еще много. Тем более что после шунтирования он вряд ли сможет продолжать вести прежний образ жизни...

Вся речь была произнесена убедительным деловым тоном. Но, упоминая о поведении своего шефа, Кристина неожиданно покраснела и опустила глаза.

Какая прелесть, подумал Роберт. Она краснеет при упоминании о пороке Питера, словно невинная девица.

– Из вас получился бы неплохой адвокат, мисс Блэквуд, – с иронией сказал он. – Наверное, вы выбрали не ту специальность. Я не монстр и полностью разделяю вашу позицию, как частное лицо. Но как руководитель фирмы, я не могу ее принять. Я должен на первое место ставить интересы дела и интересы доверившихся мне людей. Партнеров, клиентов, других служащих. Я не могу позволить, чтобы личная жизнь одного служащего разрушала то, ради чего работают все остальные. И, кстати, вполне реально могла бы привести к потере ими своих рабочих мест. Сожалею, но бизнес не сочетается с терпимостью. Фирма не церковь, и мы не отпускаем грехи кающимся грешникам. Если человек не может справиться со своими слабостями, ему находят замену. В Канаде найдется немало столь же способных людей, чтобы занять освободившуюся вакансию.

Да, этот человек рационален и беспощаден, подумала Кристина. Прагматик до мозга костей. У такого бесполезно молить о милосердии и сострадании. Такой не будет переживать чрезмерно, увидев грешника на раскаленной сковородке. Дилемма решается очень просто – или ты приносишь стабильный успех и доходы фирме, или ты ей не нужен. Похоже, Питера после больницы ждет увольнение. Приговор Верховного инквизитора в отношении главного грешника окончателен и обжалованию не подлежит. Остается решить вопрос о мелкой грешнице, то есть о ней самой. Сможет ли он простить ей ее «должностное преступление»? Стоит ли идти на жертвы, унижаться и ублажать непреклонного босса, если через несколько дней ее все равно уволят?

Слава Богу, я живу в свободной стране и вольна сама выбирать – получить повышение или уведомление об увольнении, мысленно подвела она итог своим размышлениям. Черный юмор нередко спасал ее в критической ситуации, исполняя роль шлюза при затоплении мрачными мыслями и эмоциями.

– Итак, мисс Блэквуд, – услышала она. – Насколько я понимаю ситуацию и умею читать женские мысли, в данный момент вас также интересует собственная судьба. Не только судьба вашего патрона, надсадившего свое сердце на непосильной... гм... работе. Для этого вам надо, прежде всего, определиться самой. Или вы разделяете мою точку зрения и зарабатываете себе прошение упорным трудом. Или же вы разделяете свою судьбу со своим шефом, нарушителем трудовой дисциплины. Выбор за вами.

Кристина еще больше выпрямилась, вытянувшись в струнку, расправила плечи, надменно вскинула подбородок и холодно отчеканила прямо ему в лицо:

– Ну если вы именно так ставите вопрос, мистер Эштон, то я готова разделить судьбу своего опального руководителя.

– Понятно. – Он усмехнулся, глядя в это милое женское личико, на котором явственно читалось желание бросить в него чем-нибудь тяжелым. – Готовы защищать до конца человека, совершенно этого не заслуживающего. Хотя вы явно сами не одобряете его поведение. И при этом вы не теряете надежду сохранить свою работу. Типично женская непоследовательность. Знаете, я не готов решить эту дилемму сразу. Давайте вначале все же поработаем вместе, чтобы я мог оценить ваш профессионализм. В отличие от вас, я полагаюсь в своих решениях не на эмоции, а на здравый смысл и объективные критерии. Так меня учили когда-то в Кембридже. Старые, добрые английские традиции в ведении бизнеса.

Роберт повернулся к шкафу, плотно уставленному папками с досье.

– Ваш звонок Питеру подождет. С ним я могу побеседовать и позже. Тем более что последнее время делами филиала занимались именно вы. Где у вас тут размещены текущие дела и еще не рассмотренные проекты? Давайте всю подборку на стол и приготовьте побольше крепкого кофе. Я просмотрю хотя бы бегло то, что нам предстоит решить в ближайшие дни, и намечу план действий. Будьте рядом. Если у меня возникнут по ходу дела вопросы, будете подсказывать.

Оба полностью ушли в работу с документами, и в кабинете царила тишина, нарушаемая лишь шелестом страниц и редкими четкими вопросами Роберта, на которые Кристина давала столь же четкие ответы. Мистер Эштон иногда делал пометки в блокноте и на отдельных листах бумаги, по какой-то своей собственной схеме. Так прошло более двух часов, и Кристина почувствовала, как у нее ломит спину и сводит шею от напряжения. Не говоря уже о боли в висках и затылке и шуме в ушах. Пора бы сделать перерыв, но она не осмеливалась предложить это вслух.

Внезапно резкий звонок телефона заставил ее вздрогнуть и одновременно внес некоторую разрядку в их «великое сидение». Она подождала пару секунд, вопросительно глядя на «напарника», и, не дождавшись никакой реакции, взяла трубку.

– Слушаю вас.

– Привет, Кристина, – донесся из-трубки слабый голос мистера Никлесса. – Как там дела?

– Здравствуй, Питер. У нас важный посетитель. Приехал мистер Эштон, мы просматриваем бумаги. Он уже в курсе всех дел...

Слова «всех дел» Кристина слегка выделила интонацией, надеясь на сообразительность Питера. Пусть он заранее подготовится к разговору.

На некоторое время в трубке воцарилась напряженная тишина. Слышно было только прерывистое дыхание абонента. Чувствовалось, что он пытается осмыслить полученную информацию.

– Так, понятно. Спасибо за предупреждение. Ну и дурак же я был, и как ты только терпела... А в остальном как? Дела фирмы в порядке?

– Почти, – уклончиво ответила Кристина. – Некоторые проблемы со строительством комплекса в Гатино. От нас не зависящие. Не волнуйся, надеюсь, мистер Эштон поможет мне с этим разобраться. – В этот момент тот поднял голову от бумаг и жестом показал ей, что хочет взять трубку. – Он хочет с тобой поговорить.

– Здравствуйте, Питер. Как ваше здоровье? Мы с мисс Блэквуд собираемся навестить вас в больнице... Вот как? Тем лучше. Ждите нас вечером, часов в семь. И не вздумайте суетиться, изображая гостеприимство. Берегите сердце. До встречи.

Оказалось, что Питер отпросился на день домой и вечером ждет их у себя. Сухо проинформировав об этом Кристину, мистер Эштон снова погрузился в изучение документов филиала. В таком напряженном режиме им пришлось поработать почти до шести вечера. За это время глава фирмы выпил три большие кружки кофе, черного, как безлунная ночь, и горького, как жизнь увольняемой им Кристины. Непонятно, как только его сердце выдерживает такие нагрузки. Наверное, ему дана от природы прекрасная энергетика и неисчерпаемая жизненная стойкость. Кристина даже позавидовала ему. Закончив перелистывать последнее из предложенных досье, Роберт отложил его в сторону, в груду уже просмотренных документов, устало потер глаза, потянулся, откинувшись на стуле всем своим массивным телом, до хруста в костях. Затем внимательно посмотрел на грустное лицо своей помощницы, застывшей в ожидании напротив, и промолвил:

– Ну что ж, мисс Блэквуд. Конечно, мы заслужили право на отдых. Но сначала заедем в гости к вашему, теперь уже бывшему, канадскому боссу. Это не будет выглядеть, как вторжение и нарушение неприкосновенности жилья, как вы думаете?

Он говорил совершенно серьезным голосом, но в его усталых глазах искрились смешинки.

Однако Кристине было не до смеха. С тоской взглянув на часы, она вздохнула и сказала:

– Да, надеюсь, что нас впустят в этот дом и не вызовут полицию. Но... извините, мистер Эштон. Официальный рабочий день закончился час назад. Я вам уже говорила про мать. Она наверняка беспокоится. Я должна позвонить ей и объяснить ситуацию. Если позволите, я отлучусь. Позвоню из другого кабинета, чтобы вам не мешать.

– Ах, да, конечно. Извините, что забыл про ваши проблемы. Сказывается перегрузка информацией за сегодняшний день. Кстати, не думаю, что мистер Никлесс накормит нас ужином, учитывая его состояние. Я предлагаю вам восстановить силы, потраченные за сегодняшний напряженный рабочий день. Чтобы вы не думали, что я такой уж безжалостный монстр. Так что после посещения болящего приглашаю вас в ресторан. Выбор места за вами. Думаю, что, как местный житель, вы лучше ориентируетесь. Мне нравится итальянская кухня, но я готов разделить ваш выбор.

– Спасибо за приглашение, но я не уверена... – Кристина замялась, не зная, как поступить, потом все же решилась. – Мне, право, неудобно вас затруднять, мистер Эштон. Да и, честно говоря, я веду затворнический образ жизни и не очень разбираюсь в этой сфере. Мне трудно сделать правильный выбор. Обычно ресторанами занимался Питер. – Она испугалась, поняв, что эта фраза может быть неправильно истолкована, и поспешно добавила: – То есть вопросами представительских мероприятий, я имею в виду. Обеды для клиентов с целью установления с ними более тесных контактов...

– Я вас правильно понял, Кристина, так что не надо смущаться, – усмехнулся Большой Босс. – Вы позволите так себя называть в нерабочее время?

– Да, конечно, если вам так будет удобно, мистер Эштон.

– Можете называть меня просто Роберт. Я думаю, что мы найдем, где поужинать, и без рекомендаций мистера Никлесса. Но неужели вы ни разу не были в ресторане?

– Сказать по правде, я обычно ужинаю дома, с мамой. Она у меня очень строгая, – неожиданно для себя призналась Кристина. – Но я была как-то раз в ресторане «360», почти сразу после его открытия. Только он, к сожалению, расположен в Торонто, а не в Оттаве. Мы ездили туда с мистером Никлессом по делам, и партнеры пригласили нас на обед. Если у вас найдется свободное время, то рекомендую вам там побывать. На меня он произвел впечатление.

– И чем же?

– Своей высотностью. Он расположен на Канадской национальной телевизионной башне, на высоте более трехсот метров. Представляете? Да еще и вращается по кругу на триста шестьдесят градусов, на полный оборот. Поэтому его так и назвали. Таким образом, вы получаете возможность, сидя за столиком и наслаждаясь едой и напитками, одновременно обозревать сверху весь Торонто. Если, конечно, с погодой повезет. Мы с Питером попали весьма неудачно. Над городом был сплошной туман. Правда, вино и кухня оказались отменные, а вот со зрелищной программой не получилось. Зато я забралась на «стеклянный потолок». Очень было страшно, – простодушно призналась она. – Представьте себе, стоишь на узкой пешеходной дорожке посреди стекла на сумасшедшей высоте, как будто на переплете оконной рамы, а внизу, в бездне, расстилается огромный город. Я не сразу решилась на это, но все же смогла себя пересилить, – по-детски похвасталась Кристина. – Кстати, Питер специально держит подборку рекламных проспектов по «злачным местам» для работы с клиентами. Сейчас принесу, и вы с ними сможете ознакомиться, пока я буду звонить домой. К сожалению, я не уверена в том, что смогу принять ваше приглашение сегодня. Все будет зависеть от моего телефонного разговора с мамой.