Текст книги "Почти что сломанная жизнь (ЛП)"

Автор книги: Маргарет Макхейзер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

Глава 32

«В результате расследования преступления, ставшего одним из самых больших и наиболее ужасающих уголовных дел, потрясших Америку за последний десяток лет, выдающийся адвокат Оскар Шрайвер, полицейский Майкл Грин и Рокки Адамс были приговорены в общей сложности к ста пятидесяти пяти годам тюремного заключения за жесточайшие изнасилования и убийства сорока двух женщин. У каждого из них есть право на условно-досрочное освобождение через тридцать шесть лет. Оскар Шрайвер – сын бесчестных финансистов Джона и Дорис Шрайвер, чья роль в этом очень тревожном деле также расследуется полицией. Согласно документам суда Оскар Шрайвер играл лидирующую роль в этой банде. После того как полиция захватила личный компьютер Майкла Грина, в котором находились тысячи изображений замученных ими женщин, Грин согласился на сотрудничество. Ранее Грин являлся уважаемым своими коллегами, ценящим букву закона полицейским. Рокки Адамс, наркоман и мелкий воришка, был разведчиком банды и охотником за новыми жертвами.»

Доминик выключает телевизор, а я все еще смотрю в потухший экран. Первоначально предполагалось, что было тридцать шесть девушек, похищенных и замученных ради извращенного удовольствия этих монстров, и потом убитых.

Ирония вынесенного приговора в том, что сегодня годовщина самого ужасного дня в моей жизни. Сегодня ровно четыре года как они похитили меня, полностью изменив мою жизнь. Ровно год и две недели, как арестовали Оскара. Его подельников арестовали вскоре после него.

– Ты в порядке? – кладя руку мне на колено, спрашивает Доминик.

– Ты знаешь, что сегодня годовщина моего похищения? – я все еще смотрю на черную отражающую поверхность телевизора.

– Да, знаю, – подтверждает он.

– Может, сходим куда-нибудь. Прямо сейчас? Мне просто надо выйти на улицу, на солнце. – Я поворачиваю голову и вижу удивление, промелькнувшее на лице Доминика. – Что? – спрашиваю, с любопытством ожидая ответа.

– Знаешь, ты никогда не перестаешь удивлять меня. Только я подумал, что ты можешь снова испугаться и замкнуться в себе, как ты доказываешь мне обратное. И этот случай – не исключение. Ты, моя красавица, самая сильная и храбрая из всех кого я знаю. – Он тянется, чтобы обнять меня.

Поднимаясь, Доминик протягивает мне руку. Я вкладываю свою в его ладонь, и он притягивает меня к себе.

Биение его сердца рядом с моим посылает электрический ток по всей длине моего позвоночника. Его мужественный запах успокаивает. Стройное крепкое тело вселяет в меня чувство безопасности.

– Куда бы ты хотела сходить? – спрашивает он, проводя носом по моим волосам. – Мммм, ты так приятно пахнешь. – У него из груди вырывается глубокое мужское рычание. Доминик отодвигает мои волосы в сторону, оставляя мягкие, легчайшие поцелуи за ушком, после чего опускается до линии челюсти.

У меня внутри порхают счастливые, восхищенные бабочки, а сердце бьется с удвоенной скоростью, когда его губы прижимаются к моей пламенеющей коже.

– Я… ох… ммм. – Его страстные прикосновения отвлекают меня, и если Доминик продолжит в том же духе, я точно захочу остаться дома. В кровати.

– Куда пойдем, детка? – снова спрашивает он, нежно посасывая мою кожу. Склоняю голову набок, чтобы дать ему доступ к горлу, выгибая спину так, что мои груди вжимаются в его крепкую грудь. Одна его рука лежит у меня на пояснице, другая медленно опускается вниз, на мою попку. Он с силой сжимает ее, прижимая меня к себе.

Я ощущаю его восставшую эрекцию, упирающуюся в низ моего живота, и мое тело с восторгом отвечает ему.

– Э, – мне трудно подобрать слова. Я хочу его, но не желаю использовать, чтобы избежать эмоционального раздражителя. – Отвези меня на пруд, – наконец говорю я, пока он продолжает медленно исследовать мое тело своими руками и ртом. Доминик делает маленький шаг назад, чтобы заглянуть мне в лицо.

– Хорошо, я захвачу для нас жакеты. – Он отпускает меня и отходит. В тот момент, как он уходит, я тут же хочу вернуть его обратно. К себе.

– Я возьму пару бутылок воды. – Иду в кухню, пока он поднимается наверх.

– Все готово, – встречаясь у входной двери, говорим мы одновременно. Он целует меня еще один раз и отпирает двери.

Глядя на свою тревожную кнопку, я останавливаюсь. Чувствую, как хмурясь, прикусываю губу. Мигают маленькие зеленые огоньки, говоря о том, что сигнализация выключена.

– В чем дело? Спрашивает Доминик, выходя и придерживая для меня дверь.

– Я не помню, чтобы прошлой ночью включала сигнализацию перед тем, как мы пошли спать.

– Не помнишь? – усмехается он.

– Нет, а ты включал ее? – я гляжу на него и замечаю нахальную улыбку.

– Значит, ты не заметила.

– Чего? – спрашиваю я, включая сигнализацию. Переступаю порог и закрываю за собой тяжелую деревянную дверь.

– Ты не включала ее уже два дня.

По спине прокатывается ледяное покалывание, волосы на затылке встают, и я делаю глубокий вдох.

– Она была отключена целых два дня? – шепчу я, полностью потрясенная своей невнимательностью.

– Ага, а еще ты оставила незапертым окно в кухне. – Гордо улыбается он.

– Точно?

Мы одновременно тянемся руками друг к другу и переплетаем мизинцы, идя по тропинке к нашей машине.

– Да.

Доминик открывает для меня дверь, ждет, пока я пристегну ремень безопасности, закрывает ее и бегом обегает вокруг машины, садясь на место водителя. Он кладет наши жакеты на заднее сидение и заводит двигатель.

Машину наполняет приятная музыка, и теперь я чувствую себя совсем по-другому, направляясь на пруд. Когда он впервые отвез меня туда, я была полна страха и беспокойства, нервничая, гадая, как отреагирую, увидев место, где меня бросили словно кусок мусора.

Сейчас же, я с трепетом жду, когда увижу его красоту – совершенство, какой и должна быть природа, наполненное красками диких цветов, хранящих в себе прикосновение нашего Творца.

Когда мы приезжаем на пруд, я не жду, когда Доминик протянет мне свою сильную руку. На маленьком паркинге, сама открываю дверь и выхожу из машины.

Стою рядом и смотрю на совершенно голубое небо. Кожу приятно ласкают теплые солнечные лучи. Они освещают потаенные уголки моей души, когда я открыто принимаю дарованные подарки.

– Готова? – Доминик отрывает меня от приятного утешения, получаемого от солнца.

– Ага. – Рука об руку пройдя через парковку, мы направляемся через поле диких цветов к пруду. Сочный зеленый цвет стеблей и самые разные яркие оттенки цветов украшают собой все поле.

Когда мы приходим на берег пруда, Доминик расстилает одеяло для пикника. Я даже не заметила, что он принес его.

Доминик ложится на одеяло и, опираясь на локти, смотрит, как нежный бриз посылает по воде легкую рябь. Я ложусь рядом и кладу голову ему на живот. Он пробегает пальцами по моим волосам, заставляя расслабиться и закрыть глаза. Мой разум успокаивается, зная, что куда бы я ни отправилась, Доминик всегда будет защищать меня.

– Поверить не могу, насколько изменилась моя жизнь, – бормочу я, благодарная нежным, любящим прикосновениям Доминика.

– С той минуты, как мы встретились, я знал: единственное, что было необходимо тебе, чтобы расцвести, это правильный человек. И я счастлив, что им оказался я.

– Не уверена, сколько я могла бы еще продержаться, живя той жизнью, – признаю я. – Лучшее, что я когда-либо сделала, это включила тогда телевизор и посмотрела передачу, рассказывающую историю трех похищенных женщин, в течение стольких лет бывших секс-рабынями. Так я нашла тебя.

– А я бесконечно благодарен, что в тот день, когда ты позвонила, я оказался в офисе. – Доминик делает глубокий вдох. – Присядь, – говорит он, похлопывая меня рукой по голове.

Я сажусь по-турецки и смотрю как он делает то же самое. Наши колени соприкасаются, руки крепко переплетены вместе, глаза неотрывно смотрят в глаза.

– Я люблю тебя, Эйлин. Я хочу быть частью всего, что ты делаешь. Хочу быть тем мужчиной, который тебе необходим, хочу заботиться о тебе. Хочу подталкивать тебя, когда ты думаешь, что не справишься с чем-то, держать тебя за руку и убеждать в том, что ты сможешь. Хочу быть тем мужчиной, который будет держать тебя в объятиях и заниматься с тобой в ночи любовью, когда ты неотрывно смотришь в мои глаза, позволяя заглянуть глубоко в твою душу. Я хочу быть тем единственным, кто слышит звуки твоего удовольствия, маленькие вздохи, когда твое тело достигает оргазма. Хочу, чтобы это были ты и я. В этой жизни и в следующей. Хочу, чтобы мы были вместе. Любить друг друга и состариться, держа друг друга в объятиях. Эйлин, ты самая сильная и прекрасная женщина, которую я когда-либо встречал в своей жизни. Пожалуйста, скажи, что ты выйдешь за меня замуж. – Доминик отпускает мою руку и достает из кармана пиджака маленькую, голубую коробочку с белой ленточкой, завязанной в аккуратный бант.

Когда он предлагает мне коробочку, по моим щекам рекой текут слезы. Вытерев соленую водичку, бегущую из глаз, я трясущимися руками беру ее.

– Эй, не плачь, красавица. Я люблю тебя, ты любишь меня. Это единственное, что имеет значение в нашем мире.

– Я правда люблю тебя. Так сильно, что и не знала, что такое будет возможно.

Я не развязываю бант. Мне не нужно смотреть на кольцо, чтобы убедиться в том, что оно совершенно. Его выбрал Доминик, поэтому под крышкой будет исключительная красота – ярко сияющая и несущая глубокий смысл. Потому что это Доминик. Он берет посредственное и превращает его в экстраординарное.

– Да, – шепчу я, глядя ему в глаза.

– Я люблю тебя, – говорит он, сливаясь со мной в поцелуе.

Он владеет мной, принадлежит мне, и его любовь подарила мне лучшую, новую, наполненную жизнь.

Эпилог

Рокки Адамс.

В одной из секций тюремного блока «С» 5:55 вечера.

Я здесь вот уже два дня, и ничего не происходит. Держусь сам по себе и избили меня только один раз.

Я вычислил местного дилера и потихоньку наблюдаю за ним. Его охраняет сплоченная банда теремных головорезов.

Но мне до смерти нужна доза, чтобы продержаться в течение ближайших дней. Я слишком давно не ширялся. Конечно, в чертову тюрьму запрещено что-либо проносить. Тюрьма не должна быть приятным местечком, но тут охуеть как несладко. Мне необходима доза, прежде чем я потеряю чертов рассудок.

Я осторожно подхожу к столу, за которым сидит Кинг Джей. Его парни образуют вокруг него живой барьер, не давая мне продвинуться дальше.

– Я могу с ним повидаться, пожалуйста? – ненавижу гребанное «пожалуйста», но если это добудет мне «дорожку», я буду вежлив.

– Пропустите его, – слышу я глубокий рокот Кинг Джея из-за огромного придурка передо мной.

Парень отходит в сторону, и Кинг Джей показывает мне подойти поближе.

– Чего надо? – грубо спрашивает он.

– Слышал, ты тот, к кому приходят, когда необходимо унять ломку.

– Отвали, пока я из тебя все дерьмо не выбил, – презрительно говорит он, не смотря на меня, полностью игнорируя мое присутствие.

Один из его придурков начинает отталкивать меня назад.

– Пожалуйста, мне немного-то надо. – Я, не стыдясь, умоляю его на любой расклад.

– Погоди, – говорит он, и горилла убирает от меня свои лапы. Я отталкиваю его руки и, подходя ближе к столу, кидаю парню взгляд, словно говоря: «выкуси».

– Иди за мной, – говорит Кинг Джей, поднимаясь, и направляется в сторону камер.

Я спешу за ним, не в состоянии дождаться ощущения вкуса волшебной белой пыли, которая вернет меня к жизни.

Мы входим к нему в камеру. Став спиной к стене, его армия формирует защитный барьер вокруг нас, блокируя охранникам видимость.

Блядь, на что это я подписался?

– На что ты готов, чтобы получить дозу? – спрашивает он, скрестив руки на своей мощной груди.

– Ну, не знаю. Чего ты хочешь?

– Отсоси мне, – сухо произносит он.

Ух ты! Я не обслуживаю парней.

– Я не гей, – говорю я, отступая назад.

– Я тоже, но моему члену нужен чей-то рот. Учитывая, что ты хочешь то, что я могу тебе дать, будет лучше, если ты, наконец, станешь на колени и возьмешь мой член в свой милый маленький ротик.

– Ты что, серьезно? – с ужасом говорю я.

Он пожимает плечами.

– Выбирай: доза или побои. Мне-то, честно говоря, срать.

Я закрываю глаза и проглатываю ком в горле. Чувствую подступающую желчь, которая скоро забрызгает собой цементный пол. Но, блядь, мне будет достаточно одной маленькой затяжки.

Я медленно опускаюсь на колени, крепко зажмуриваю глаза и открываю рот. Чувствую, как его член проскальзывает внутрь, и изо всех сил стараюсь не подавиться.

Он хватает меня за голову и крепко удерживая, начинает жестко трахать мой рот.

Пока я давлюсь, он грубо продолжает толкаться своим членом. Наконец я чувствую, как мне в горло брызгает сперма. Он обеими руками держит меня за голову, крепко вжимаясь мне в рот, пока я не глотаю все до последней капли.

Какое отвратительное, соленое, мерзкое на вкус дерьмо.

Сажусь на пол, осознавая, насколько сам себе противен от того, как низко пал.

Слава Богу, все закончилось. Никогда больше не буду делать это дерьмо.

Подняв глаза, вижу, что Кинг Джей у себя на руке сделал самую маленькую дорожку из тех, что я когда-либо видел. Это даже не половина. Это четверть дорожки.

– Какого черта? Я только что отсосал у тебя, и это все, что ты мне даешь? – зло говорю я, поднимаясь, и указываю на жалкое подобие дорожки у него на руке.

– Хочешь полную дорожку – наклоняйся, – уверенно говорит он.

– Чего? – ошарашенно спрашиваю я.

– Хочешь дозу? Подставляй задницу.

Что за хрень?

– Я не гей, – снова повторяю я; тихо – так, что, похоже, хочу больше убедить себя, нежели Кинг Джея.

– Я тоже. – Его голос полностью лишен каких-либо эмоций.

Блядь. Я подхожу и втягиваю дорожку кокса с его руки. Если я собираюсь сделать подобное, мне необходимо забыться.

Спускаю штаны, поворачиваюсь и наклоняюсь перед Кинг Джеем.

Он резко вколачивается в меня, даже не плюнув на свой член, чтобы облегчить вход. Я кричу от боли, пока он жестко вколачивается мне в зад.

Кинг Джей вдалбливается в меня, и это просто варварская пытка. Он сжимает мой зад, и я вот-вот выблюю все, что есть у меня в животе.

Он кончает глубоко в мою задницу. Чувствую себя отвратительно – использованным и униженным.

Натягиваю штаны и оборачиваюсь, чтобы увидеть на его руке полную дорожку кокса.

Я вдыхаю ее всю, облизываю его руку, чтобы вобрать все полностью, до последней крупицы. Меня только что выебали за это в зад, и теперь я могу взять то, что мне причитается.

Поворачиваюсь, чтобы уйти к себе в камеру, и с каждым шагом мой задний проход горит от сильной, жгучей боли.

– Будешь ждать меня здесь. Каждый день. В это же время, – говорит Кинг Джей.

Блядь, в какое же дерьмо я вляпался?

Эпилог 2

Майкл Грин

В другой секции тюремного блока С в 5:55 вечера.

– Поглядите-ка, кто у нас здесь, – я оборачиваюсь и вижу, как меня окружают шестеро парней. Я узнаю в них тех, кто получил от меня при аресте пару-тройку крепких тумаков.

Они подкараулили меня в тихом уголке тюремного блока. Защищаясь, поднимаю руки вверх и пытаюсь протолкнуться сквозь них.

– Эй, да это же тот грязный коп, которому нравится убивать молоденьких девушек, – говорит один из них, делая угрожающий шаг мне навстречу.

– Мы все в одной обойме, ребята, – пытаясь вылезти из сужающегося крепкого кольца парней вокруг, говорю я.

– Ха, он думает, мы одного с ним поля ягода.

Первый удар – хук справа – потрясает меня, выбивая почву из-под ног.

За ним тут же следует еще один, и в туже минуту я понимаю: мне против них не выстоять.

Третий удар в живот и задняя подножка – и я падаю.

Меня продолжают пинать, на тело обрушиваются жестокие удары.

Я чувствую хруст в руке и кричу в агонии. Кто-то грубо смеется, и удары становятся еще сильнее.

Пытаюсь защитить голову, но не могу пошевелить руками. Они ощущаются такими тяжелыми, и боль просто невыносима. Один из парней переворачивает меня на спину, и поток ударов усиливается.

Наконец, меня снова переворачивают на живот. Они задирают вверх мой подбородок, заставляя вытянуть шею.

И я тут же понимаю, что они собираются сделать со мной.

– Мне так жаль девушек, которым я причинил боль, – роняя слезы на холодный бетонный пол, шепчу я.

Тяжелый ботинок наступает мне на шею.

Прощай, Фейт.

Эпилог 3

Оскар Шрайвер

В еще одной секции тюремного блока С в 5:55 вечера.

– Два куска в неделю, – глядя на меня, говорит он.

– Две куска в неделю? – в полном шоке спрашиваю я.

– За личное покровительство. Ты адвокат – большая шишка, которого мамочка и папочка холят и лелеют. Так что за две штуки баксов в неделю я буду тебя защищать. – Этот парень огромный, и говоря «огромный», я имею в виду, что он, как минимум, в два раза больше меня, весь в шрамах и пугает до чертиков.

– От кого меня надо защищать? – спрашиваю я. Я узнаю, кого мне надо остерегаться, и буду напрямую торговаться с ними.

– Для начала белые расисты. Им не нравятся люди, насилующие белых женщин. Потом азиаты. Им не нравятся люди, пытающие азиаток. Еще есть черное братство, которое не любят, когда афроамериканок терзают и режут. Ну и я. Я не терплю насильников. Точка. Поэтому два куска в неделю будут защищать тебя от них и от меня. Для начала.

– У меня нет таких денег, – признаюсь я. – Все мои счета заморожены, а родители находятся под следствием, поэтому они тоже не могут дать мне такую сумму.

– Уууу, тогда, похоже, у тебя небольшая проблемка. – Он угрожающе улыбается. – Я действительно твой единственный выбор. Но я парень благородный, поэтому дам тебе двадцать четыре часа на раздумье. Ха, если ты протянешь так долго. До меня дошли слухи, что черные ведут переговоры с белыми; похоже, теперь у них есть общая цель – убить тебя. – Он поворачивается и оставляет меня одного.

Это во сто крат хуже ада. Я в полной жопе. Если протяну так долго. Твою мать.

К кому, к чертовой матери, я могу обратиться? Единственный человек, который находится не в таком глубоком дерьме, как я, это Доминик, но он не отвечает на мои звонки.

Вчера я пытался ему дозвониться, но он сменил номер. Он сменил все свои номера.

Я, блядь, совсем, один.

Эпилог 4

Шесть лет спустя

– Куда мы едем? – спрашиваю я Доминика, пытаясь подглядеть из-под шелковой повязки, которой он завязал мне глаза.

– Пытаешься сжульничать? – игриво говорит он.

– Нет. Ну ладно, да.

– Осталось не так долго. Надо только подождать и все увидишь.

Машина поворачивает, и дорога становится ухабистой, как будто мы едем по старой колее.

– Да брось, мы едем уже несколько часоооооов, – ною я, растягивая последнее слово.

– Миссис Шрайвер, официально заявляю, вы – заноза в заднице.

– Папочка сказал плохое слово, – Хлоя подает голос с заднего сидения.

– Да, папочка сказал то, что не следовало. Прости, Хлоя, – говорит Доминик нашей восьмилетней дочери.

Хлоя – наше благословение. На наш медовый месяц Доминик отвез меня в Китай, где мы посетили детский дом, предложив свою помощь. Самая красивая маленькая девочка, подойдя, залезла мне на колени. В младенчестве ей выбили правый глаз – короткая жизнь оказалась чередой ужасных пыток. Она положила свою руку на мой левый глаз и улыбнулась. Хотя возраст и язык были преградой, она без слов говорила мне то, что я уже знала – мы были похожи.

Мы с Домиником тяжело боролись за нее, преодолевая все препоны и следуя всем полученным инструкциям. Спустя три месяца мы вернулись домой вместе с Хлоей.

Она наша радуга и самая прекрасная дочь. Теперь мы единое целое. Дружная семья.

Вспоминая, каким чудом стало для нас появление Хлои, я понимаю, что мы с Домиником оказались благословлены свыше. Хоть он никогда больше и не говорил со своими родителями, мои стали неотъемлемой частью нашей семьи. Они всегда поддерживали нас и после удочерения Хлои стали самыми заботливыми дедушкой и бабушкой.

Мы с Домиником также близко общаемся с Фейт, ее мужем, Джошуа, и их мальчишками – близнецами. Мы были шафером и подружкой невесты, и были рады, когда они попросили нас стать крестными родителями их сыновей.

Жизнь действительно сильно изменилась за последние восемь лет. Раньше я была охвачена страхом, влача неприметное существование. Сейчас, благодаря тому, что нашла в себе храбрость открыть дверь, я наслаждаюсь блестящими, яркими красками.

Выключенный двигатель нашей машины выводит меня из задумчивости.

– Оставайся здесь, пока я тебя не выведу, – говорит мне Доминик. – Ты помнишь, о чем мы говорили с тобой, Хлоя?

– Помню, папочка. Я обещала, что буду держать рот на замочке.

– Умница, – Доминик выходит и захлопывает за собой дверь.

Что происходит?

Слышу как хлопает дверь Хлои, и наступившая в машине тишина говорит мне о том, что я осталась одна.

Мне не терпится снять повязку, но я знаю, что Доминик планировал это – что бы это ни было – несколько месяцев, и я не хочу испортить его сюрприз.

Он исчезал во время телефонного звонка, прятал свой планшет, и однажды, когда я собиралась поставить стирку и проверяла его карманы, он накричал на меня. Затем перебрал белье, достал что-то из кармана своей рубашки, поцеловал меня в лоб и снова убежал по делам.

– Ладно, дай мне свою руку, – произносит он, открывая мою дверь. Протягиваю ему правую руку, и Доминик переплетает наши пальцы и помогает мне выйти. – Дорога тут так себе, поэтому пойдем медленно. – Он кладет руку мне на талию.

Весенний воздух такой свежий; до нас доносятся голоса разных птиц, сливаясь в песню. Я глубоко дышу, наслаждаясь свежестью.

– Еще три шага и мы остановимся, – говорит он.

Хлоя идет рядом со мной, и я чувствую, как она держится за мою юбку, пока я делаю эти три пугающих шага.

– Так, теперь я собираюсь снять с тебя повязку. – Его руки касаются моего затылка, развязывая мягкий кусок материи.

Она скользит по моей коже, и я моргаю несколько раз, чтобы привыкнуть к яркости дневного света.

Передо мной стоит высокий, королевской красоты конь, с темной гривой и черными навостренными ушами. Он в точности такой же красивый и величественный, каким я его помню.

Мистер Босс.

По моим щекам текут слезы, и я начинаю задыхаться. Я полностью ошарашена.

– Как ты его отыскал? – спрашиваю я, медленно приближаясь к красивому животному, громко жующему сено в своем стойле.

– Было нелегко, но я справился.

Вытираю слезы, чувствуя, как в горле застрял ком от переполняющего счастья, которое не описать словами.

– Мамочка, тебе грустно?

– О, нет, милая, мне вовсе не грустно. Я по-настоящему счастлива. То, что вы с папочкой сделали для меня, просто прекрасно. Спасибо вам. – Я целую ее макушку и поворачиваюсь поцеловать Доминика. – Ты уверен, что нам можно здесь находиться? Хозяевам наше вторжение может не понравится, – говорю я Доминику.

– О, хозяева уж точно не будут против, – говорит он, игриво улыбаясь. – Потому что со вчерашнего дня, хозяевами этой земли и всего, что на ней находится, включая мистера Босса, являемся мы. – Его лицо сияет от гордости.

Мое сердце бешено стучит от всеобъемлющей радости и любви. Я никогда не испытывала подобного. Обнимаю Доминика и целую его с таким рвением, что почти сбиваю с ног.

– Расскажи ей, папочка! Расскажи ей сейчас! – вопит от восторга Хлоя, похлопывая Мистера Босса через забор.

– О чем? – спрашиваю я Доминика, отстраняясь, чтобы взглянуть на него.

– Сегодня утром звонили из агентства по усыновлению. Они нашли для нас маленькую девочку. Сегодня вечером мы встретимся с ней, – говорит он, сжимая меня в крепких объятиях.

– В нашей прекрасной семье появится еще одна совершенная дочка, – визжу я от восторга. Протянув руку к Хлое, я неожиданно вижу ее, красивую синюю сойку, свободно парящую в кристально чистом небе.

Заметки

[

←1

]

Препятствие, мешающее кому-чему-нибудь правильно понимать, рассматривать что-нибудь, правильно относиться к кому-чему-нибудь.