Текст книги "Жестокий маскарад"

Автор книги: Марджери Хилтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Глава 7

При виде супругов Петри страхи Вирджинии рассеялись, как дым. Рэй Петри был спокойным, молчаливым человеком, а Лаура на первый взгляд казалась болтушкой, но вскоре становилось ясно, что за ее беззаботным щебетанием скрывается пережитое горе. После ужина и отъезда Ланса радушные хозяева посвятили девушку в свои семейные секреты.

– Я так давно не была в Англии, – говорила Лаура, – что каждый англичанин кажется мне родным человеком. Представляете, я еще ни разу не видела моих любимых племянников! Посмотрите, какая прелесть! – и Лаура показала фотографию пятилетней девочки и мальчика трех лет.

– Что бы ни случилось, дорогая, – продолжала она, – не повторяйте нашей ошибки. Поженившись, мы решили сначала пожить для себя, поездить по миру, и когда, наконец, захотели иметь детей, было уже поздновато. Теперь нам обоим за тридцать, и нет никакой надежды, – голос Лауры дрогнул.

Рэй подошел к ней, обнял за плечи и ласково заметил:

– Не надо об этом, дорогая, у Вирджинии хватает своих забот.

Не зная, что сказать, Вирджиния молчала, и Лаура, наконец успокоившись, виновато добавила:

– С моей стороны было непростительной глупостью вываливать на вас все наши беды. Но мне не хотелось говорить о Бренте и о том, что произошло. – Она смешала коктейль и протянула бокал Вирджинии. – Только опыт помог мне пережить это – мы многое повидали, проведя год на Аляске, на островах, теперь здесь…

– Вы всегда ездили вместе с мужем?

– Нет, сначала Рэй считал, что мне не подходит тропический климат, но я настояла, чтобы он взял меня с собой.

Она замолчала, а Вирджиния ощутила страстное желание поделиться своей тайной. Она не сомневалась в отзывчивости Лауры, но исповедоваться в вине, которая становилась тяжелее день ото дня, было невыносимо.

Вирджиния почувствовала себя страшно одинокой.

На следующий день, когда они завтракали после прогулки по Бангкоку, пришло сообщение из клиники: Бренту Хартлину необходимо задержаться.

– Почему они тянут время? Какого черта держат его там? Простите, дорогая, но я же вижу, как вы переживаете! – выпалила Лаура.

– Доктор Рейн не смог прилететь – самолет неисправен, – пояснил Рэй.

– Ну, это уже слишком! Я пойду в клинику и выскажу им все, что думаю, – Лаура повернулась к Вирджинии. – В самом деле, почему бы нам не пойти туда? Вы повидаетесь с Брентом и немного успокоитесь.

– Мне не хотелось бы навязываться, – вздохнула Вирджиния. – Врачи были так добры ко мне, и я…

Она опустила голову, пытаясь скрыть мучительное разочарование: в сообщении не было ни единого слова утешения. Лаура молча пила кофе, Рэй курил, выпуская сизые кольца дыма. Внезапно он спросил:

– Ширани еще не вернулась?

– Не знаю, – удивленно пожала плечами Лаура. – А почему ты спрашиваешь?

– Да так, просто я подумал, каким ударом это будет для нее. Ведь она ничего не знает.

Скорее из вежливости, чем из любопытства, Вирджиния спросила:

– А кто эта Ширани?

– Доктор Ширани Ансвар. – Лаура взяла кофейник и наполнила чашки. – Разве Брент не упоминал о ней?

– Не помню, наверное, я забыла… Она его знакомая?.. – окончательно растерялась Вирджиния.

– Да, она тоже врач нашей клиники и была личным ассистентом Брента последние полгода, – ответил Рэй.

– О, я понимаю… – осторожно проговорила Вирджиния, отпивая из чашки и не замечая предупреждающего взгляда Лауры, обращенного к мужу. – Ширани… какое красивое имя.

– Такое же красивое, как и ее голос, – с легким недовольством заметила Лаура. – Она говорит совершенно без акцента, и ее голос напоминает звон хрустальных колокольчиков на рождественской елке.

– Она родом из Таиланда? – голос Вирджинии сорвался на хрипловатый шепот.

– Англо-индианка. Чрезвычайно умна и образована. К тому же еще и красива, – Рэй говорил сухо и невыразительно. – Так что женская половина клиники не питает к ней особой нежности.

– Пора заканчивать, – оборвала его Лаура. – Что будем делать сегодня днем?

– Работать – по крайней мере, я. – Рэй взглянул на часы, быстро поднялся и поцеловал жену. – Не грустите, – подмигнул он на прощание Вирджинии.

Вирджиния задумалась. Ширани была помощником Брента, так почему он ни разу не упомянул ее имя? Брент мало говорил о работе, но мог бы назвать Ширани наряду с доктором Лауэном, Лансом… Ланс! Ведь он говорил, что здесь найдутся соперницы!

Впервые в жизни Вирджиния ощутила приступ безнадежной ревности: мысль о том, что другая женщина работает вместе с Брентом, разделяя его тревоги и надежды, казалась ей невыносимой. Внезапно она поняла, что надо делать.

– Лаура, вы не обидитесь, если я уеду в бунгало? Вы так добры ко мне, но я еще не распаковала свои вещи…

– Конечно, не обижусь! Я понимаю вас и думаю, вы правы. Вы вернетесь сюда вечером?

– Нет, я останусь там, хотя и… – она замолчала, чувствуя себя неблагодарной.

– Понимаю, дорогая, – Лаура мягко дотронулась до ее плеча. – Так вы будете чувствовать себя ближе к Бренту. Вы можете отправиться в бунгало прямо сейчас, только вот, – на ее лице появилось сомнение, – вы впервые на Востоке… Вы уверены, что все будет в порядке?

– Конечно.

– Замечательно, тогда я провожу вас. Только не позволяйте А-Фуну перечить вам – у него есть собственное мнение о том, каким должен быть дом хозяина. Он хороший повар, но… откровенно говоря, в нем есть что-то неприятное. А Тьят вам понравится – это девчушка из деревни, которая убирает бунгало. Можете взять ее в служанки, она прелестна.

– Сколько ей лет?

– Около пятнадцати, а может, и меньше – здесь девушки рано взрослеют. – Лаура вскочила. – Придумала! Я дам вам свой транзистор! У Брента нет радио, только магнитофон с классическими записями.

Вирджиния улыбнулась: она еще раз убедилась, как мало знает о Бренте – например, то, что он любит классическую музыку, было для нее новостью.

Через пятнадцать минут они уже были у бунгало. Лаура остановилась.

– Конечно, ледяное спокойствие А-Фуна не слишком приятно, но все-таки постарайтесь не выглядеть обиженной девочкой. Когда Брент рассказывал о вас, нам казалось, что вы старше и опытнее. Вы ведь работали фотомоделью?

Вирджиния что-то пробормотала и поднялась по ступенькам к двери. Когда А-Фун открыл дверь, его лицо было непроницаемым.

– Думаю, мне лучше оставить вас одну, – сказала Лаура за ее спиной.

Вирджиния заставила себя улыбнуться.

– Нет, вы непременно должны выпить чаю…

– Нет, нет! Рэй будет дома меньше, чем через час. Как-нибудь в другой раз, дорогая. Если вам станет одиноко, позвоните мне, я оставлю номер.

Она вырвала листок из записной книжки, протянула его Вирджинии и спустилась по ступенькам. Вирджиния смотрела, как светлое платье Лауры мелькает между деревьями, и, когда оно исчезло, вернулась в дом.

Девушка принялась разбирать багаж. Она отобрала вещи, нуждавшиеся в стирке, и решила заняться ими немедленно.

– Мадам?

А-Фун неодобрительно покачал головой при виде пакета с грязными вещами и стирального порошка в ее руках. Он провел ее в ванную и указал на большую бельевую корзину за дверью.

– Оставляете здесь. Это работа Тьят, она приходить каждый вечер, собирать все и утром приносить обратно.

– Но я хотела… – Вирджиния замолчала. Как объяснить, что ей просто необходимо чем-нибудь заняться? Она неохотно положила вещи в корзину, и А-Фун улыбнулся.

– Сейчас принесу чай, – важно проговорил он.

К собственному удивлению, она заснула, как только ее голова коснулась подушки.

Когда она проснулась, комната все еще была погружена во мрак. Девушка лежала, прислушиваясь к странным звукам, напоминающим плач, которые доносились из сада. Она села на постели, затем подошла к окну и вновь услышала этот тихий плач.

Накинув халат, она вышла из дома и спустилась в сад. В темноте блеснули два глаза. Вирджиния нагнулась и обнаружила на земле маленького дрожащего песика.

Она едва не вскрикнула от жалости, когда, погладив щенка, почувствовала, что весь его бок мокр от крови. Щенок пополз к ней на трех лапах, волоча за собой четвертую, видимо, сломанную.

Вирджиния внесла его в дом и осмотрела – он был весь в грязи, мягкая шерстка свалялась.

– Что же мне с тобой делать? – пробормотала Вирджиния.

Вздыхая, она осмотрела рану на боку, выпирающие под кожей ребра и сломанную ногу. Решив прежде всего покормить щенка, девушка осторожно перенесла его на кухню. Она накрошила печенье в молоко и поискала еще какую-нибудь еду, пока щенок жадно лакал это месиво.

– Ну ладно, Малыш, теперь надо тебя вымыть.

Щенок беспокойно дергался, когда она обтирала влажной тканью его бок. Вирджиния придерживала его одной рукой, уговаривая постоять спокойно. Разорвав чистое полотенце на бинты, она уже собиралась перевязать рану, когда сзади раздался хриплый голос:

– Что за черт!

Она быстро повернулась. Брент!

– Это ты, Вирджиния?

– Брент! Когда ты вернулся? О, я так рада… – начала она, но сразу замолчала, видя, как отчужденно блуждают его глаза.

– Почему ты не осталась у Петри?

– Мне хотелось побыть здесь… – она виновато опустила голову. – Я провела у них прошлую ночь. Лаура очень добра, но… мне надо было распаковать вещи и побыть одной.

Он сжал губы.

– Что ты делаешь в кухне среди ночи? Что это у тебя – собака?

– Этот щенок разбудил меня, у него сломана лапа. Брент, я просто не могла лежать и слушать, как он скулит.

Брент протянул руку, потрогал щенка и спросил:

– Он ранен?

– Да, и у него сломана лапа… Но он такой милый! Брент, позволь мне оставить его! – умоляющим тоном попросила она.

– Он так тебе нравится?

– Я не могу видеть, как он мучается.

– У тебя сплошные сюрпризы, – сухо проговорил он. – Насколько я помню, ты никогда не брала в дом больных собак.

– Но мне просто жаль его! – Вирджиния сжалась в комочек, напоминая испуганного зверька.

– Когда-то ты вела себя совсем иначе… Это было давно, наверное, ты уже не помнишь, Анна. Ладно, забудем… Принеси чемоданчик с медицинскими инструментами из моей комнаты.

Она поспешно исполнила его приказание. Брент уверенно открыл чемодан, пояснив:

– Я не совсем слепой, Вирджиния. Сквозь темноту я вижу иногда смутные очертания движущихся предметов… Найди флакон с секоналом и высыпь порошок в блюдце с молоком. Пусть он заснет, тогда мы спокойно сможем обработать рану.

Щенок подозрительно обнюхал молоко, но выпил и через некоторое время уснул. Вирджиния зачарованно смотрела, как загорелые руки Брента обрабатывают рану и накладывают шину на сломанную лапу. Закончив, Брент повернулся к ней и строго сказал:

– Ты ведь понимаешь, Вирджиния, что мы не можем взять его?

– Ты думаешь, я выброшу его на улицу? – возмущенно отозвалась она.

– А если он болен? Бешенство животных очень опасно. Риск слишком велик.

– Я постараюсь держать его подальше от других животных, – невпопад ответила она и сменила тему: – Я приготовлю чай.

– Лучшее средство! – Брент сел за стол, убрал инструменты в чемоданчик и закрыл его. – Завтра утром вынеси этого хромоножку на террасу, там ему будет удобнее.

– Когда ты вернулся? – спросила она, размешивая сахар.

– Около одиннадцати. Меня подвез Ланс. Я думал, ты спишь, и не хотел тебя будить.

– Если бы я знала, что ты приедешь, то дождалась бы тебя. – Ей ужасно хотелось спросить, откуда ему было известно, что она дома, но она не решалась. Он угадал ход ее мыслей:

– Вечером я позвонил Петри, и они сообщили мне, что ты решила уехать, чем довольно сильно удивила их, – на его лице застыло отсутствующее выражение.

– Что сказал врач? – осторожно спросила она. Брент поставил чашку на поднос и спокойно ответил:

– Он сказал, что я могу надеяться на лучшее. Через месяц он вновь осмотрит мои глаза, и, если воспаление окончательно прекратится, он сможет сделать операцию.

– И ты снова будешь видеть? – у Вирджинии вырвался вздох облегчения.

– Надеюсь.

Повинуясь внезапному порыву, она взяла его за руку.

– Ты будешь видеть! Обязательно! Брент, я так рада!

– Надеюсь, – повторил он.

– Как ты можешь оставаться таким спокойным? – удивилась она, смахнув нежданную слезу. – Я готова кричать о своей радости на весь мир, и…

– Я бы не стал торопиться с этим. Даже если операция пройдет успешно, нет никакой гарантии, что я буду видеть так же хорошо, как раньше. Мы должны подождать.

– Месяц – это совсем немного, – грустно отозвалась она. – Совсем немного, по сравнению с целой жизнью. Я хочу, чтобы он прошел побыстрее, и все бы закончилось.

– Ты и вправду этого хочешь? – Он ласково провел ладонью по ее лицу. – Ты так искренне радуешься, что мне иногда даже стыдно за свою сдержанность.

Брент наклонился и поцеловал ее – нежно и признательно, но в его поцелуе не чувствовалось страсти. Подняв голову, он продолжал безучастным тоном:

– Скоро утро, тебе необходимо выспаться.

– Да, – прошептала она. – Спокойной ночи, Брент.

Глава 8

Вирджиния проснулась от птичьего гомона за окном. Она не могла понять, приснился ли ей Брент или он в самом деле был здесь?

Девушка присела у окна и сонно потерла руками глаза.

– Миссис Хартлин, вы здоровы? – прозвучал сзади звонкий голосок.

Вирджиния резко обернулась. На пороге стояла девочка, удивленно поглядывая на нее миндалевидными карими глазами.

– Уже десять часов, миссис Хартлин. Принести вам чай? Вообще-то доктор Хартлин не велел вас будить…

– Доктор Хартлин завтракал? – спросила Вирджиния.

– Да, два часа назад. Потом за ним приехал другой доктор на машине.

Значит, он снова уехал в клинику!

Девочка направилась к двери:

– Я пойду выгоню с террасы собаку.

– Нет, нет! – горячо запротестовала Вирджиния. – Это моя собака!

Она набросила халат и вышла на террасу. Увидев ее, щенок тут же завилял хвостом. Вирджиния отнесла его к себе в комнату.

– Смотри, он ранен, – показала она на бинты, поглаживая щенка по голове.

Девочка изумленно уставилась на свою хозяйку:

– Да это же грязный бродячий пес! А-Фун не позволяет пускать бродячих собак в дом доктора Хартлина.

– Доктор Хартлин сам перевязал его, – заметила Вирджиния, поняв, что слово Брента в этом доме – закон. – Как тебя зовут?

– Тьят. Если я понадоблюсь, позовите меня, – девчушка вопросительно посмотрела на Вирджинию, улыбнулась и направилась к двери.

– Тьят, пожалуйста, не уходи, – остановила ее Вирджиния.

– Вам что-нибудь нужно? Может, погладить одежду?

– Нет. – Вирджинии просто не хотелось оставаться одной. – Ты так хорошо говоришь по-английски… Хотела бы я так же говорить на вашем языке!

– Я училась в школе, – довольно улыбнулась Тьят. – Хотите, я буду учить вас тайскому?

– Когда-нибудь я попробую, если, конечно, хватит терпения. – Вирджиния взглянула на щенка. – Ты можешь купить ему какой-нибудь еды?

– Мне не позволяют ходить за покупками, – с сомнением произнесла Тьят. – Этим занимается А-Фун.

– Щенок голоден, – пояснила Вирджиния. – Ладно, я займусь этим сама. Доктор Хартлин сказал, когда он вернется?

– Обычно, на ленч он остается в клинике, – слегка смутившись, ответила Тьят. – То есть, оставался, пока вас не было… На ужин он приходил сюда.

Видя, что Тьят недолюбливает А-Фуна, Вирджиния велела ей накормить Хромоножку. Щенок уже понял, что на террасе его никто не обидит, и проводил весь день под окном Вирджинии.

Чтобы хоть как-то развлечься, девушка приносила домой целые охапки цветов и украшала ими комнаты. В тот день Хромоножка наблюдал за ней с таким потешным видом, недоуменно наклонив голову, что Вирджиния рассмеялась.

Наконец, на террасе послышались шаги – вернулся Брент.

– Ты куда-нибудь выходила сегодня? – спросил Брент, проводя рукой по волосам.

– Нет, я поздно проснулась. Брент, после обеда ты снова уйдешь?

– Нет. А в чем дело? – Он сел в кресло и закурил.

– Я просто подумала, что мы могли бы пойти куда-нибудь вместе… Конечно, если не будет дождя, – в ее голосе звучала детская мольба.

– Почему бы тебе не пойти с Лаурой? Или с Лансом? Он отвезет тебя, куда захочешь.

«Я не хочу с Лаурой! Я хочу с тобой! – готова была закричать Вирджиния. – Неужели ты всегда будешь отталкивать меня?»

– Подай мне пепельницу, пожалуйста, – сухо попросил он. – Как ты не понимаешь, Вирджиния, я могу ходить без посторонней помощи только вокруг бунгало и клиники, – в его голосе послышалась горечь. – Поброди одна или с кем-нибудь другим.

– Знаешь, когда мы ездили по ночному городу, я не могла поверить, что ты не видишь – ты описывал все так точно!

– Только потому, что дорога отлично мне знакома. Потерпи, скоро мы оба привыкнем. Я постараюсь победить свою беспомощность…

– О какой беспомощности ты говоришь? Прошлой ночью, когда ты перевязывал щенка, я поразилась, как четко и уверено работали твои пальцы, – убежденно сказала она.

– Это животное, а не человек, – пренебрежительно отозвался Брент. – Уверен, если бы я увидел эту повязку, то ужаснулся бы тому, как безобразно она сделана.

– Нет, нет! – горячо возразила Вирджиния.

– Забудь. Как чувствует себя этот бродяжка?

– Прекрасно, он хорошо ел и спал. – Вирджиния подозвала щенка.

– Нос мокрый, – сказал Брент, наклонившись к нему. – Расскажи, какие у него глаза?

– Ясные и блестящие. Не думаю, чтобы он был болен… – Вирджиния смущенно продолжала: – Брент, я попросила Тьят купить щенку какой-нибудь еды. Я уверена, что А-Фун отравит Хромоножку при первом удобном случае…

– Прошу тебя, Вирджиния! – нетерпеливо воскликнул Брент. – Мой слуга не такой уж злодей. А вот то, что ты посылаешь за покупками Тьят, сильно его обидит – он потеряет свой дополнительный заработок. Здесь все слуги так делают. Если в счете указано пятьдесят долларов, можешь быть уверена, что А-Фун заплатил только сорок пять.

– Но если ты все знаешь, зачем же… – удивленно начала она.

– Он хороший слуга, – улыбнулся Брент. – Петри за год сменили четверых и уже отчаялись найти что-нибудь подходящее. У А-Фуна есть два неоспоримых достоинства – он прекрасный повар, и у него нет семьи. Обычно, нанимая слугу, бываешь вынужден пускать в дом всю его родню. И не удивляйся, вскоре ты обнаружишь, что расходы увеличатся в два, а то и в три раза. Если не веришь – спроси у Лауры или Ланса. Все скажут тебе то же самое.

Брент направился в комнату, и внезапно оттуда послышался звон и треск. Вирджиния поспешила за ним и увидела на полу разбросанные цветы и осколки вазы.

– Кто передвинул стол? – взбешенно закричал Брент.

– Я, когда ставила цветы… – Вирджиния поняла, что натворила: в памяти Брента осталась привычная картина расположения мебели в бунгало, а теперь…

– Прости, это моя вина. Я все поставлю обратно… – Она заметила, как он морщится, потирая колено, и встревожилась: – Ты ушибся?

– Со мной все в порядке, – он говорил уже спокойнее. – Ваза разбилась?

– Да, – виновато кивнула она. – Но я куплю другую, и…

– Ради Бога, забудь об этой чертовой вазе! – нетерпеливо проговорил он. – Лучше проследи, чтобы убрали все осколки. Ты ведь любишь ходить босиком, Анна.

Опять Анна! Ее глаза наполнились слезами. Она собирала с пола цветы, и их увядшие лепестки казались ей частицами потерянного счастья.

Ленч прошел в молчании. Когда А-Фун подал кофе и бесшумно удалился, Брент заметил:

– Боюсь, мне придется оставить тебя на пару часов. Ты сможешь заняться чем-нибудь?

– Мне надо написать несколько писем, – как можно спокойнее ответила Вирджиния.

– Если кто-нибудь позвонит, меня лучше не звать к телефону. Конечно, если будут звонить не из клиники, – безразлично закончил он и ушел к себе.

Устроившись на террасе с бумагой и ручкой в руках, Вирджиния портила уже третий лист, пытаясь сообщить, наконец, обо всем бабушке и сестре. Ее мысли путались, нужные слова не приходили… И тут она снова почувствовала тревогу, острую тревогу за Брента. Почему так тихо? Быть может, он спит? А что, если…

Вирджиния быстро встала и поспешила в комнату Брента. Остановившись в дверях, она увидела, что он сидит за столом спиной к ней, подпирая лоб ладонью. Перед ним лежала книга.

Этого не могло быть! Она застыла в изумлении, дрожа от радости и страха. Брент читал. Значит, он все видел и знал!

Первой ее мыслью было бежать, бежать прежде, чем он обернется к ней. Брент поднял голову, и Вирджиния поспешно отступила назад, громко стукнув каблуком о порог. Брент резко оглянулся.

– Это ты, Вирджиния?

– Да. Извини, что потревожила тебя, но мне показалось, что у тебя слишком тихо… Я боялась, что ты… – она остановилась, заметив, что листы лежащей перед ним книги чистые и покрыты выпуклыми точками.

Шрифт Брайля! Книга для слепых! Вирджиния разрыдалась.

– Я думала, ты видишь! Думала, ты можешь читать, видеть меня!..

Задыхаясь от слез, она выбежала на террасу и упала в кресло. Брент вышел вслед за ней.

– Что с тобой? – спросил он. – Ты плачешь?

– Нет, уже нет.

Осторожно протянув руки, Брент коснулся ее плеч и мягко проговорил:

– Нет, ты плачешь. Почему?

– Не знаю, – отвечала она, чувствуя тепло его ладоней сквозь шелк блузки.

– То, что я читаю книгу со шрифтом для слепых, не должно было так взволновать тебя. – Его пальцы сжались. – Почему ты подумала, что я вижу? Почему тебе пришло в голову, что зрение вдруг вернулось ко мне?

– Не знаю, – она вздрогнула, чувствуя, как тяжело забилось ее сердце. – О, это неважно. Я только подумала, что… Прости, что помешала тебе.

– Послушай, возможно, до конца своих дней мне придется читать только книги со шрифтом Брайля. – Он провел рукой по ее волосам и добавил: – И тебе придется примириться с этим, Вирджиния, если ты действительно хочешь остаться со мной.

Она смотрела на него, с ужасом догадываясь, что он скажет дальше.

– Во многом ты оказалась более юной и наивной, чем я полагал, – ровным голосом продолжал он, не выпуская Вирджинию из кольца своих рук. – Может быть, это я повзрослел. А может быть, не видя твоего лица, я воспринимаю твои поступки по-другому… У нас было мало времени, чтобы узнать друг друга. Месяц, проведенный вместе три года назад; четыре уик-энда, целый год разлуки и письма – хотя писать их не умел ни я, ни девушка, которую я любил. И вот… – он покачал головой. – Мы оба совершили ошибку. Наше чувство не было достаточно прочным, нам следовало подождать.

Его голос затих. Что она могла ответить ему? Как разрушить стену, выросшую между ней и ее любимым?

Внезапно она осознала, что плотская любовь – лишь один из камней в основании прочного брака, что она не может быть отделена от любви духовной. Пробуждающаяся интуиция подсказала ей, что она, вместившая для Брента весь мир, дала ему лишь призрачное подобие счастье.

В ее сердце закрался холод: он сожалел об их браке так же сильно, как и она, но совсем по другой причине. Стоит ли ей попробовать еще раз, и постараться самой завоевать его любовь?

А что будет, когда он узнает правду? Что случится, когда он вновь обретет зрение?