Мода в саване

Текст добавлен: 31 октября 2016, 02:15

Текст книги "Мода в саване"

Автор книги: Марджери Эллингем

Жанр:

Классические детективы

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

– Но ведь он потерял ваши деньги в «Золотой груше». А там было немало, верно? Две-три тысячи фунтов. Просто несчастливые деньги.

Она уставилась на него, и на мгновение ему показалось, что сейчас он увидит ее гнев. На щеках у женщины вспыхнули яркие пятна, а контур губ побледнел. Но уже в следующее мгновение она рассмеялась с беззаботностью, так необходимой в ее профессии.

– Я с тех пор кое-чему научилась, цыпленочек, – сказала мисс Фитч.

Она не выставляла напоказ свои руки, но он невольно взглянул на них. Они сверкали камнями, как и ее уродливая короткая шея. Брошки на ее платье сияли неподражаемым блеском настоящих бриллиантов.

– Что ж, я пошла, – сказала мисс Фитч, но остановилась, услышав телефонный звонок. Она подняла трубку. – Да, хорошо, хорошо. Что случилось? Секундочку, милый. Это мистер Пол, – добавила она и передала трубку Кэмпиону. – Просил вас позвать. Что-то случилось.

– Алло, Кэмпион, это вы? – Ферди почти кричал. – Вы не могли бы сейчас же сюда приехать? Да, я в «Цезаревом дворе». Только что приехал. Слушайте, я не могу вам рассказать по телефону – из-за телефонистки. Понимаете? Вы приедете? Да, как можно скорее. В нашем деле возникли непредвиденные обстоятельства. Очень непредвиденные. Честно говоря, теперь я не знаю, что делать. Как зовут вашего знакомого в Скотланд-Ярде?

– Оутс.

– Точно. Я вот думаю, не позвонить ли ему? Нет, лучше приезжайте сами, и мы посоветуемся. Поторопитесь, дружище, ладно? Боюсь, что времени у нас мало, дорога каждая минута. Вы приедете? Хорошо. До вашего приезда я ничего не предпринимаю.

– Что случилось? – спросила мисс Фитч, когда Кэмпион повесил трубку.

– Не знаю, – удивленно ответил он. – Что-то его расстроило. Хочет, чтобы я приехал. Я поеду.

– Суетиться не в его духе, – заметила мисс Фитч и двинулась в холл. Пока они спускались по лестнице, она вздохнула. – Хорошая тут квартира. Вы на автомобиле?

– Да, он тут стоит.

– Сможете меня подбросить до Марбл-Арч? Или вы не туда едете? Вы не против?

– Ну что вы, – чуть ли не скучающе ответил мистер Кэмпион.

Она устроилась на соседнем сиденье, и он вывел автомобиль из темного двора на сверкающую площадь Пикадилли. Он ехал быстро, и она вцепилась в сиденье.

– Не сломайте мне шею, – сказала она со смехом. – Высадите меня у кинотеатра.

– У вас свидание?

– Не суйте нос в чужие дела, – ответила она. – Ну, вот и приехали. Остановитесь. Вы что, хотите, чтобы я выпрыгивала на ходу?

– Извините.

Он затормозил у кинотеатра, швейцар открыл дверь автомобиля и помог ей выйти. Ее драгоценности сверкнули в свете фонарей, и швейцар почтительно коснулся козырька, приняв чаевые.

– До свидания! – крикнула ему вслед мисс Фитч. – Выше нос!

Кэмпион ничего не ответил и, молча отпустив сцепление, рванулся с места, всего на несколько дюймов разминувшись с автобусом.

«Лагонда» бесшумно мчалась по городу, наслаждавшемуся недолгим спадом движения перед тем, как закончатся спектакли. Кэмпион крутил руль, и на его спокойном лице отражались отблески фонарей. Автомобиль был словно маленькая вселенная в огромной галактике – здесь царила та же атмосфера, что и в квартире Ферди: холод, одиночество, отстранение. Казалось, мистер Кэмпион ни о чем не думал. Он вел умело, но явно без интереса и, хотя ему не терпелось узнать, какое новое несчастье принес с собой Ферди Пол в маленькое королевство Гайоги Ламинова, ничем не выдавал своего любопытства.

Лондон остался позади, и теперь он ехал мимо маленьких пригородов, которые толпились вокруг него, расталкивая друг друга локтями. Каждый из них сохранял свою индивидуальность, не сливаясь ни с соседями, ни со столицей. Он промчался сквозь Мэйденхед и въехал в спящий Беркшир. Оставалось меньше мили – длинная аллея, спуск, горбатый мостик и поворот на длинную прямую дорогу. Это был богатый поселок: тихие поля, ухоженные земли, обустроенные берега и повсюду – маленькие коттеджи вроде того, что принадлежал Аманде. Они строились для рабочих, но после перепланировки содержались исключительно для удовольствия. Изредка на обочине попадались клубы и рестораны. Воздух был по-деревенски свежим, безоблачное небо – усыпано звездами.

«Лагонда» впервые выехала на свободную дорогу. Никто не обгонял ее, и никто не ехал следом. Он промчался по аллее, взлетел на мостик и притормозил перед поворотом. Только тогда Кэмпион вдруг осознал, как тихо и темно в этом отдаленном от мира уголке, и, когда за вязами уже сверкнули огни «Цезарева двора», неожиданно почувствовал рядом какое-то движение – такое теплое, знакомое и омерзительное в своей близости. Кто-то дышал ему в шею.

Он ударил по тормозам, автомобиль с визгом дернулся, мотор заглох, и машину понесло на обочину. Бешено вращающийся руль ударил его в живот, и, обернувшись, он на секунду увидел лицо, освещенное отблеском фонаря. В мягком свете проступили незнакомые черты, ноздри, глаза.

Он молчал. На слова не было времени. Легкий скользящий удар, имеющий сложное название в мире восточных боевых искусств, по нервному центру за ухом – и он застыл. Проваливаясь в темноту, мистер Кэмпион с необычайной ясностью успел подумать: «Так вот почему нож вошел под нужным углом. Вот почему Каролина Адамсон лежала так спокойно».

Глава 23

Лучи фар «лагонды» пролетели над серыми лугами и желтыми пальцами пробежали по старым деревьям. Автомобиль повернул и бесшумно выехал на шоссе.

Он проехал еще четверть мили до поворота, двигаясь так же быстро, как если бы за рулем сидел его хозяин, миновал белые ворота, через которые прошли Вэл с Деллом, и тихо остановился на темной площадке перед домом Аманды. Фары погасли, и мотор утих.

Ночь была ясной, светили звезды, судя по ветру, собирался дождь. Цветы кивали головками, словно маленькие белые призраки, а трава перешептывалась с листьями на деревьях.

Дом ждал, и в его облике было что-то печальное, как это часто бывает с пустыми домами. Звезды отражались в окнах, словно пчелы, на фоне неба молчаливо чернели коренастые трубы.

Дверь автомобиля бесшумно распахнулась, но водитель не двигался, дожидаясь, пока свет чьих-то фар на шоссе за ним поднимется к звездам, опустится и исчезнет, оставив за собой еще более густую темноту.

Ветер усилился, и листья зашептались громче. Водитель встал, обошел автомобиль, и его силуэт растаял в темноте. Мгновение спустя он появился с другой стороны, и дверь автомобиля громко щелкнула. Этот чужеродный звук словно пригасил шорох листьев, но больше никакой реакции не последовало. Дом оставался безжизненным, и ветер суетливо хлопотал вокруг него.

Последовала долгая пауза, в течение которой силуэт водителя оставался единым целым с огромной черной тенью автомобиля. Затем раздался звук борьбы, пыхтение и скрип подошвы по гальке. От тени отделилась еще одна, чудовищно огромная фигура самых уродливых очертаний, со слоноподобной головой, длинными конечностями и гигантским клювом, доходящим едва ли не до земли, – все это четко вырисовывалось на фоне мирного неба.

Эта фигура нетвердо дошагала до окна дома и вдруг чудесным образом развалилась на два силуэта – один из них, длинный, оказался на земле, а коренастый наклонился над ним.

Раздался тихий тревожный треск разбившегося стекла, последовала пауза – во время которой весь мир словно затаился, вслушиваясь, потом кто-то снова запыхтел, скрипнула оконная рама, коренастая фигура вскарабкалась на подоконник, перевалилась через него и исчезла в темноте.

Шло время. Ветер утих, но вскоре задул снова. Фары на шоссе взмывали вверх, спускались с холма и исчезали. По реке проплыла выдра, водяная крыса прошлепала по грязи следом за ней. Дом Аманды возвышался над лежащим на дорожке силуэтом. Они были похожи – неподвижные, одинокие, мертвые.

Дверь дома отворилась с тихим скрипом, но скрип этот никого не вспугнул и не потревожил. Кедр у дороги скрипнул ей в ответ.

Вновь раздалось пыхтенье, и на фоне дома нарисовалась монструозная фигура. По плиточной дорожке застучали каблуки. Дверь распахнулась, и в дом хлынула ночь, проплыла мимо напольных часов, плеснула на картину Ван Гога и разбросала бумаги на столе, оставив после себя пыль, сухие листья и белоснежный лепесток. Монстр с трудом продолжал свой путь. Оказавшись внутри дома, он перестал соблюдать осторожность, налетел на столик и шепотом чертыхнулся. Дверь кухни была открыта, и мягкий синий свет огоньков на плите позволял различить очертания предметов. Монстр замер на пороге, а потом бросился на пол.

Началась суматоха. Руки в перчатках закрыли окно, захлопнули ставни, задернули занавески. Коврик прикрыл собой щель между порогом и входной дверью, куда продолжала литься ночь, молча заглядывая во все уголки дома. Наступила темнота.

Человек зажег спичку и отыскал выключатель. На полу лежал мистер Кэмпион. Его дыхание было ровным, волосы чуть взлохмачены – казалось, что он мирно спит после тяжелого дня. Человек пощупал его пульс и резко выпрямился, после чего надел перчатки и выключил плиту. Видимо, время поджимало, поскольку он заторопился – поспешно стащил с Кэмпиона пиджак, сложил его и открыл духовку.

Пространство духовки было разделено несколькими противнями – он вытащил их и поставил у раковины. Свернутый пиджак он аккуратно положил на острый край духового шкафа и вернулся к лежащему на полу. Было нелегко посадить тело так, чтобы голова и рука его лежали в духовке и поза при этом казалась совершенно естественной, но он справился и тщательно уложил длинные худые ноги Кэмпиона – одно колено было согнуто, и штанина задралась самым правдоподобным образом.

Потом он включил газ и некоторое время любовался плодами своего труда, пока тридцать форсунок выпускали в духовку свои смертоносные струи. Убиваемый пошевелился. Он тяжело вздохнул, и в какое-то мгновение даже показалось, что он пытается встать. Вдруг он заговорил – его хриплый голос был первым человеческим звуком, который раздался в доме, и стены дома дрогнули, но шум газа заглушил его, и голос перешел в мычание, хрип, бесшумный шепот. Он утих, мускулы его расслабились, нога опустилась на пол.

Человек, который до этого наблюдал за ним, прижав к носу платок, наклонился, вытащил из кармана визитку и прочитал на ней: «Аманда, не забывай обо мне. Альберт».

Надпись оказалась невероятно уместной – он согнул карточку пополам и вложил ее в руку мистеру Кэмпиону.

Перед его мысленным взором встали завтрашние заголовки: «Разрыв помолвки привел к самоубийству», «Трагическая находка в доме леди Аманды Фиттон». В этом заключалась сила печатного слова – из всех скандалов пресса неизменно выбирала самый скандальный. В этом заключалась и уязвимость графа Понтисбрайта – для его семейства скандал был настоящей бедой. Сердце мистера Кэмпиона было разбито – в этом проявилась его слабость. Леди Аманда Фиттон занимала вполне определенное положение в обществе, поэтому все будут сочувствовать ее юности, и дознание пройдет быстро и с ожидаемым результатом; в этом была ее сила.

Теперь все же следовало поторопиться. «Лагонде», в которой мистер Кэмпион в одиночку покинул Марбл-Арч, следовало оставаться на своем месте, чтобы ее заметили прохожие, но до «Цезарева двора» было всего десять минут пешком. Он осмотрелся, убедился, что ничем не выдал себя и что полицейские ничего здесь не обнаружат, и шагнул к выключателю.

Его пальцы уже коснулись пластмассовой клавиши, как вдруг кровь прилила к лицу, а спине стало невыносимо жарко. Дверь в гостиную медленно открывалась, дюйм за дюймом, и, пока он зачарованно наблюдал за ее движением, в ребра ему уперся ствол полицейского револьвера.

В это же мгновение сзади послышался шум, буфет распахнулся, на втором этаже раздались тяжелые шаги, дверь в сад отворилась – весь дом вдруг ожил и задвигался. В ушах у него возмущенно зазвенел чей-то молодой голос.

– Если ты убил его, я тебя никогда не прощу, Ферди Пол, – сказала Аманда Фиттон.

Глава 24

– Не хотите ли стошнить? – услужливо предложил неприметный мужчина. Мистер Кэмпион любезно отказался, и Аманда улыбнулась. В другом конце мистер Лагг, по-прежнему расхаживавший по комнате босиком, отвернулся от поразившего его воображение Ван Гога и наклонился над стулом суперинтенданта.

– Этот парень сильно верит в своего адвоката, – заметил он. – Тому придется потрудиться, чтобы объяснить, что было в кухне. Неудивительно, что бедняжка прямо спал с лица. Да и денег на это уйдет масса. Тем хуже мистеру Полу. Но вы, надо сказать, сработали неплохо. Если бы вы, дружище, совершили убийство, за вами и то не так бы хорошо следили. Тут засели, у «Соверена» засели, пасли мистера Пола, пока не пришла пора звонить, в саду засели, пока мистер Пол залезал в «лагонду», отчет по телефону диктовали, в «Цезаревом дворе» сидели, по всей стране свои посты расставили! А он таки чуть вас не пришил. Понятно, чего вы так торопились. Но все-таки. Я сразу бросился смотреть, живы ли вы.

– Они держались так близко к автомобилю, как это было возможно. – Оутс виновато посмотрел на Кэмпиона. – Нам казалось, что вы в безопасности. Я не предполагал, что он нападет на вас, ведь ему это было невыгодно. А вы не говорите так много, – добавил он, взглянув на Лагга. – Мистер Кэмпион попросил дать ему полицейскую защиту, и мы дали. Вас послушать, так здесь были сплошные агенты-провокаторы.

– Я знал, что он сюда придет, – подал голос Хэл Фиттон. – Мы с Амандой были в этом уверены. Я сам вчера видел, как ему пришла в голову эта идея. Вы ему, конечно, эту мысль на блюдечке преподнесли. Мне казалось, что вы перегнули палку. Он все-таки очень умный.

– Такой умный, что сам себя перехитрил, – не удержался сержант Флад в надежде, что в такой поздний час ему простят некоторую вольность.

– Именно! – улыбнулась ему Аманда. – На это мы и рассчитывали. Что будет теперь? Братья Хакапопулосы расколются?

Оутс встал.

– Возможно, – сказал он. – В любом случае они опознают мисс Фитч. Но о нем я бы тревожиться не стал. Он все-таки больной человек. Не факт, что он вообще предстанет перед судом.

– Благодаря этому ты его и вычислил, верно? – спросил Хэл, глядя на Кэмпиона. Теперь, когда он держался уже не так надменно, как накануне, стало ясно, что он еще очень молод.

Мистер Кэмпион поерзал. Он выглядел больным и слабым.

– Это Гейтс выяснил, – сказал он. – У него был список людей, с которыми Ферди Пол встречался в Париже, и одним из них оказался доктор Пежо, знаменитый биохимик, специализирующийся на диабете. Это многое объясняло. Если Ферди Пол – инсулинозависимый диабетик, смерть Рэмиллиса перестает быть такой уж загадкой. Кроме того, становится понятно, почему он был так убежден в собственной невиновности.

– Его же невозможно обнаружить, верно?

– Практически. Сахар в крови следует проверить максимум в течение пяти минут после смерти – иначе вряд ли можно понять, что в организме что-то не так. Это я и имел в виду, когда говорил, что все сходится. Все было очень просто. Как только Рэмиллис признался ему, что боится летать, Ферди Полу оставалось скормить ему свою сказочку. У него дважды в день в руках бывало орудие убийства. Он хорошо знал Рэмиллиса и понимал, что тот будет мучиться до последней минуты, а потом сдастся, и подготовился заранее. Его действия зависели от поведения Рэмиллиса – на этом строится любой бизнес. Если бы Рэмиллис не так боялся или у него хватило силы воли, он бы не пришел к Ферди с утра и ничего бы не произошло. Ферди все поставил на то, что Рэмиллис именно тот, кем кажется, – так и вышло. Думаю, он дал ему огромную дозу, после чего Рэмиллиса уже ничто не могло спасти – разве что кто-нибудь понял бы, что с ним происходит, и дал бы ему вазопрессина, тонефина или чего-нибудь в этом роде. К тому же сам бедняга понятия не имел, что умирает.

– Этот Пол – странный тип, – сказал старый суперинтендант, застегивая пальто. Почти рассвело, и с заливных лугов стал подниматься ледяной туман. – Считает себя центром вселенной. Многие из них такие, конечно. Это самый обычный тип «замысловатого» убийцы. Я уже подобных встречал. Взять хотя бы Джорджа Джозефа Смита. Они всерьез считают, что ради их денег или их спокойствия можно взять и убить человека. Вряд ли мы когда-нибудь поймем, в чем были его мотивы, верно?

– Он мне все рассказал, – ответил мистер Кэмпион, отчаянно борясь со сном. – Я приеду к вам утром и все доложу. Он пустился в такие откровения, что у меня глаза на лоб полезли – боялся, что он меня там же, на месте, и убьет. Он выложил мне всю правду и одной изящной ложью связал ее с Гайоги Ламиновым. Кстати, кто родители Джорджии Уэллс?

– У нее только отец, – ответила Аманда, которая, как обычно, все знала. – У него туристическая компания в Австралии. Правда, она не очень-то процветает, поэтому Джорджия не говорит об отце. Посылает ему все вырезки из газет про себя. Ферди же не пытался приписать Джорджию Гайоги? Ему не больше пятидесяти пяти. Или пытался?

– Да он вообще придерживался фактов, – слабым голосом ответил мистер Кэмпион. – Как обычно. Рэмиллису ведь он тоже говорил только правду – за исключением одной лжи.

– «Через четыре часа тебе станет хорошо», – повторила Аманда. – У него было чувство юмора, но часто недоброе. А что насчет той женщины? Интересно, она его не оставит?

Мистер Кэмпион взглянул на Оутса, и тот кисло усмехнулся.

– Про нее мы вряд ли еще услышим, – заметил он. – Когда мистер Кэмпион оставил ее у кинотеатра и направился сюда, она уже убегала. Мне встречались такие. В них нет ничего особенно дурного, но они привыкли в первую очередь блюсти собственные интересы. Пол это знал лучше, чем кто-либо. Кстати, Кэмпион, он просил передать вам какое-то странное сообщение. Чуть не забыл. Он сказал – передайте Кэмпиону, что его рецепт работает в обе стороны. Что он имел в виду?

– Слабые и сильные стороны человеческие. – Мистер Кэмпион рассмеялся, но в смехе прозвучала нотка искреннего сожаления. – Несчастный безумец, он забыл про главный подвох. Преимущество всегда остается за Провидением. У нас просто нет божественных знаний для постановки верного диагноза. Провидению, к примеру, и дела нет до наших разбитых сердец.

– Кстати, о разбитых сердцах, – сказала Аманда, когда все остальные уже ушли, а граф Понтисбрайт помогал Лаггу застилать постели на втором этаже. – Где мое кольцо? Оно принадлежало тетушке Фло, знаешь ли, и камни в нем настоящие, хотя и маленькие.

Мистер Кэмпион вывернул карманы, где и обнаружил пропажу. Аманда держала его на ладони, и он взглянул на нее.

– Давай, надень. Если ты не против, я с радостью бы женился на тебе, – сказал он. – Потом мне исполнится пятьдесят, я уйду на покой, а ты влюбишься в какого-нибудь юного кретина, который устроит нам всем веселенькую жизнь.

Аманда колебалась. Сейчас она выглядела очень юной. Рыжие волосы нимбом вились вокруг ее головы.

– Ты имеешь в виду любовь-крем? – с сомнением спросила она.

– Называй ее как хочешь, – раздраженно произнес он. – Только не притворяйся, что ее не существует или что у тебя иммунитет.

Аманда посмотрела на него с нежностью.

– От пирожных, бывает, болит живот, – сказала она. – Предлагаю завтра накупить яблок.

Он просиял.

– И они нас приободрят. Прекрасная идея. Милая моя Аманда, иногда мне кажется, что Ободрение – твое второе имя.

Примечания

Grand seigneur (фр.) – знатный человек.

(обратно)

Речь идет о героях пьесы Шекспира «Буря».

(обратно)

Brassiere (фр.) – бюстгальтер.

(обратно)

Vieux jeu (фр.) – старомодность.

(обратно)

Глаяс Уильямс – известный американский художник-комиксист.

(обратно)

Мадам де Ментенон – фаворитка, а впоследствии супруга короля Людовика XIV.

(обратно)

Ментона – курортный город на Лазурном берегу неподалеку от Ниццы.

(обратно)

Борстал – разновидность тюрьмы для несовершеннолетних преступников в Англии.

(обратно)

Патни – район в юго-западной части Лондона.

(обратно)

Блюдо итальянской кухни – легкий суп из сезонных овощей, иногда с добавлением пасты или риса.

(обратно)

В связи с захватившей в XVIII веке Англию модой на ананасы теплица для их выращивания в то время была обязательным элементом каждой крупной усадьбы.

(обратно)

Малый Трианон – двухэтажный дворец, построенный Людовиком XV для маркизы де Помпадур в Версале.

(обратно)

Имеется в виду тип кушетки, изображенной на картине «Портрет мадам Рекамье» французского художника Жака-Луи Давида. Со временем кушетка, на которой запечатлена мадам Рекамье, стала называться ее именем.

(обратно)

Имеется в виду один из простейших способов определить, жив ли человек; для этого на грудь ему ставят чашку с водой: рябь на поверхности воды указывает на наличие легочной активности.

(обратно)

Аппер-Брук-стрит – улица в фешенебельном лондонском районе Мейфэр.

(обратно)

Пороховой заговор был организован в 1605 году английскими католиками, которые хотели взорвать парламент и убить короля Якова I. Ключевой фигурой заговора был дворянин Гай Фокс. Заговор, однако, был раскрыт, и взрыв не состоялся.

(обратно)

Народный музыкальный инструмент; относится к самозвучащим язычковым инструментам.

(обратно)

Вильгельм IV (1765–1837) – король Великобритании, правивший семь лет перед воцарением на престол королевы Виктории.

(обратно)

Кагуляры (от фр. cagoule – капюшон) – члены профашистской организации, которая действовала во Франции в 1935–1937 годах. На своих собраниях они надевали капюшоны с прорезями для глаз.

(обратно)

Кюммель – датский анисово-тминный ликер.

(обратно)

Хендон – северо-западный пригород Лондона.

(обратно)

Прерафаэлиты – направление в английской поэзии и живописи во второй половине XIX века, образовавшееся в начале 1850-х годов с целью борьбы против условностей викторианской эпохи, академических традиций и слепого подражания классическим образцам.

(обратно)

Кройдон – район на юге Лондона.

(обратно)

Ergo (лат.) – следовательно.

(обратно)

Резкое выступление против кого-либо, чего-либо; оскорбительная речь, брань, выпад (книжн.).

(обратно)

Ciel! (фр.) – здесь «Небеса!»

(обратно)

«Адвокат» – голландский яичный ликер.

(обратно)

Оглавление