Текст книги "Пэпэла (Бабочка) Часть 5"

Автор книги: Максимилиан Уваров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

– Мишенька! – жарко шептал он в его раскрасневшееся ухо. – Я так хочу тебя. Хватит меня мучать! Тут некого и нечего бояться. Мы одни, в моей квартире. Мы молоды и полны желания! Не будем себя сдерживать!

И Мойша сдался. Он, не сопротивляясь страстному натиску Илико, последовал за ним в спальню, сбрасывая на ходу одежду. Илико ласкал и целовал его щуплое поросшее рыжими волосками тело в ожидании страсти, но его надежды не оправдались. Мойша оказался холодным любовником. Илико не почувствовал от него ни нежности и ласки Бату и Кемала, ни огня желания, которым одаривал его Дегтярев. Глядя на лежащего у него на груди Мойшу, Илико ничего кроме разочарования и пустоты не чувствовал.

– А что у тебя за отношения с Дегтяревым? – поднял огненную голову Мойша и посмотрел на Илико своими прозрачными глазами.

– Мы друзья, – коротко ответил тот.

– И только? – нахмурился Мойша. – Ходят слухи, что Дегтярев плотски жил с Кнежинским. У вас с ним все не так?

– Я же ответил тебе, что мы просто друзья. С чего вдруг такой допрос? – нахмурился Илико.

– Это не допрос, – ответил Мойша. – Просто теперь ты принадлежишь мне, и я не хочу видеть рядом с тобой других мужчин.

========== Глава 5 ==========

В связи с увольнением из труппы одного из солистов, а именно Матвея Балашова, в театре в срочном порядке были произведены перестановки. Роль Мавра в «Петрушке» досталась второму дублеру Балашова, Иоганну Вермахту. Фавна, как и было обещано, передали Илико. Ему же предстояло сыграть еще одну роль в миниатюре «Видение Розы», которую изначально должен был танцевать Рапье, но отказался от нее, объясняя это тем, что прыжки в исполнении Илико намного лучше, чем у него.

– Представляешь, Ромочка! – восторженно говорил Илико. – Он сам отказался от роли в мою пользу. При этом он при всех сказал, что техника моих прыжков просто изумительна!

– Я поздравляю тебя, дорогой, – улыбнулся Дегтярев. Они сидели на веранде открытого кафе на Монмартре и пили кофе. – Раз дела твои пошли в гору, я хотел бы узаконить наши с тобой отношения.

– Ты предлагаешь мне руку и сердце? – Илико выронил маленькую чайную ложечку, которой размешивал сахар в кофе.

– Ну, почти… – засмеялся Роман Константинович. – Я хочу тебе предложить заключить контракт. К сожалению, вы, люди искусства, абсолютно беспомощны в делах коммерческих. Так вот, я буду твоим представителем и буду от твоего имени договариваться о гастролях и о выступлениях на важных мероприятиях.

– И что ты с этого будешь иметь? – насторожился Илико.

– Сущую безделицу, – махнул рукой Дегтярев. – Сорок процентов от гонораров. Поверь, ты эту сумму даже не заметишь.

– Ты с ума сошел, Дегтярев! – воскликнул Илико. – Даю двадцать пять, и точка!

– Тридцать, Илюша, и тебе не придется вести деловые переговоры, – Роман Константинович протянул Илико огромную руку.

– Э-э-эх! – Илико хлопнул по протянутой руке. – Надеюсь, это не повлияет на наши дружеские отношения? И не только на дружеские… – подмигнул он Дегтяреву. Тот щелкнул пальцами, подозвав официанта, и заказал коньяк и легкую закуску.

– Когда это деньги влияли на секс и дружбу? – улыбнулся он Илико и, подняв бокал, добавил: – За наш творческий союз!

Если с Дегтяревым отношения развивались стремительно и неожиданно, то с Мойшей у Илико совсем не клеилось. Вернее, со стороны Мойши все было вроде бы прекрасно. Он уже сам охотно приходил в квартиру Илико и, повиснув у того на шее, целовал его в губы и вел в спальню. А вот Илико напрягали столь разительные перемены в Мойше. Физическая близость с Мойшей практически не доставляла ему удовольствия. Худое бледное тело с реденькой порослью рыжих волос не возбуждало. Громкое сопение и кряхтение в процессе «утех» раздражало. А разговоры после – просто бесили Илико.

– Илико, дорогой, мне не нравится, что ты много времени проводишь с этим стариком, – говорил ему Мойша, гладя Илико по груди.

– Дегтярев не старик, – морщился Илико. – Он мой импресарио, и у нас с ним договор. Мы работаем вместе, понимаешь?

– Но ведь можно сократить ваше общение до минимума. Только по работе, – не успокаивался Мойша. – А вас с ним то на бегах видят, то в ресторане, то на приеме у мадам Деконте. И вообще, весь этот театр – рассадник разврата. Я же видел, как смотрели на тебя танцоры кордебалета, когда ты выходил со сцены.

– И как же они смотрели? – Илико поднялся с постели, стряхнув с себя руку Мойши. Он всего один раз взял его на репетицию, и Мойша после этого устроил ему настоящий скандал. Он метался по гримерке Илико и кричал, что тот строил глазки абсолютно всем, даже работникам сцены. – Мне показалось, что тот инцидент исчерпан, – Илико накинул на плечи халат и, не оборачиваясь, проследовал в ванную.

Он уже без охоты приходил в мастерскую на втором этаже лавки «Рабинович и сын» и после пары часов позирования убегал, придумывая себе какое-нибудь важное дело. Мойша то ли не замечал изменений в поведении Илико, то ли не хотел их замечать, но продолжал изводить Илико своей ревностью.

А вот в театре дела обстояли значительно лучше, чем в личной жизни Илико. Мельников внезапно успокоился и не нападал на Илико во время репетиций. Более того, он хвалил его и отметил, что тот хорошо вжился в роль Фавна. И действительно, после неудачи с Мойшей фавн стал отражением Илико. Ведь ему, как и Илико, подсунули подделку, и вместо божественной нимфы фавну достался обычный платок.

– Смотрел твою репетицию вчера, – Огюст подошел к Илико в коридоре театра и похлопал его по плечу. – Я не ошибся в тебе, отдав роль в «Розе». Твои прыжки – это нечто! – восторженно говорил Огюст.

– Я очень благодарен тебе, – Илико прижал руку к груди и кивнул Рапье. – А что ты еще репетируешь? Что будут давать в этом сезоне?

– «Сильфиду» и «Коппелию», – ответил Огюст. – Но эти партии я тебе не уступлю, – засмеялся он, увидев, как блеснули глаза Илико. – Для начала карьеры тебе достаточно миниатюр. Тебя и так заметят в этих ролях.

Недовольство Мельникова вернулось на репетициях «Видения Розы». Он прогонял по несколько раз па-де-де и каждый раз прерывал его на середине.

– Нет! Все плохо! – кричал он из зала. – Мадлен, дорогая, вы не смотритесь с Чантурией. Он вас затмевает своими прыжками!

– Тогда, может, вам сменить мне партнершу? – отвечал ему Илико.

– И где я вам найду балерину, которая будет подлетать над сценой на метр? – хмурился Николай Сергеевич. – Подумайте о своей партнерше и умерьте свой пыл! Это балет-дуэт, а вы тянете одеяло на себя!

– Я не понимаю, Николай Сергеевич! Вы мной постоянно недовольны. Уже и не знаю, как вам угодить. В «Фавне» мне не хватало страсти, а в «Розе» ее слишком много?

– Верно подмечено, – кивнул ему режиссер. – У вас либо чересчур, либо ничего. Найдите золотую середину, и цены вам не будет.

После подписания договора о сотрудничестве в отношениях между Илико и Дегтяревым все же произошли небольшие перемены. Они все так же появлялись на публике вместе и на различных мероприятиях, и на отдыхе. Секс был все так же страстен и нежен, но Илико стал замечать, что Дегтярев исподволь контролирует его действия.

– С прессой будь нейтрален и немногословен, – учил его Дегтярев. – И не вздумай с ними шутить! Эти люди могут раздуть любую невинную шутку до скандала. И еще… дорогой… Эм… Что у тебя с Рабиновичем-младшим?

– Ревнуешь, Ромочка? – хитро улыбался Илико.

– Отнюдь, – качал головой Дегтярев. – Просто вы стали мелькать в публичных местах вместе. Ты держишься молодцом, а вот Мойша немного выдает свое отношение к тебе.

– И чем это плохо? – нахмурился Илико.

– Это плохо для дела, дорогой, – спокойно объяснял ему Дегярев. – Я уже говорил тебе, что поклонники должны знать, что твое сердце свободно. Ты человек публичный, и любой твой промах может стоить тебе карьеры.

– Вот скажи мне, Рома, – сказал Илико, выходя из автомобиля у дома Дегтярева. – Почему до сих пор ни один репортер не обратил внимания на наши с тобой отношения?

– Начну с того, что я далеко не молодой ювелир и начинающий художник. Мое положение меня защищает от сплетен. И к тому же… я ведь не просто так заезжаю к мадам Жозефине Бозе, – Роман Константинович распахнул перед Илико дверь в свою квартиру, игриво подмигнув.

– Кто такая эта мадам Бозе? – спросил Илико, отдавая в руки лакея плащ, шляпу и трость.

– Жена господина Бозе, – засмеялся Дегтярев.

– Ромка! – Илико обернулся и тут же оказался в его крепких объятиях. – Ты можешь ответить на вопрос без шуток?

– Господин Бозе держит всю Парижскую прессу. А вот его жена, Жозефина, питает ко мне нежные чувства, – ответил ему Дегтярев и предложил: – Ужин, а потом в кроватку?

– И обязательно прикажи подать коньяку! – улыбнулся ему Илико. – Я чертовски устал и хочу немного расслабиться!

========== Глава 6 ==========

Приближалось открытие сезона, и Илико заметно нервничал. Он приходил в театр даже в свои выходные и занимался в танцклассе один, прогоняя свои партии. Он и раньше с неохотой общался с обитателями театра, а теперь избегал даже Огюста, с которым успел подружиться.

С Мойшей он старался не видеться, но причина была не в волнении перед открытием сезона. Рабинович просто изводил его своей навязчивостью. К тому же Илико так уставал на репетициях, что о сексе, тем более с Мойшей, он даже не думал.

За пять дней до премьеры, в субботу вечером, за ним в театр заехал Дегтярев. Он зашел танцкласс и увидел Илико, танцующего без музыки партию Розы. Илико был весь мокрый от пота. Его лицо сильно осунулось, а под глазами залегли темные круги.

– Так! – Дегтярев хлопнул в ладоши, и Илико от неожиданности остановился посреди зала. – Хватит истязать себя! Быстро в душ и переодеваться. Нас ждет машина! Мы едем за город!

Илико вышел на улицу и с блаженством вдохнул прохладный воздух,  наполненный осенней горечью. Из-за репетиций и прогонов он уже забыл, как можно вот так просто наслаждаться увяданием природы, чувствовать кожей легкий теплый ветерок, смотреть на причудливые тени от деревьев, слушать стук своих каблуков по булыжной мостовой.

– Илюша, авто ждет! – крикнул ему из машины Дегтярев.

– Куда мы едем? – спросил Илико, забираясь в салон.

– Друг предложил провести пару дней в его охотничьем домике, – ответил Роман Константинович, кивнув оглянувшемуся водителю. – Я заходил в театр пару раз на этой неделе и смотрел твои репетиции. Ты так совсем загонишь себя, дорогой! Поэтому я решил вывезти тебя на природу. Сегодня попаримся в баньке, завтра поутру сходим на рыбалку, а вечером тамошний лесник обещался накормить нас олениной, запеченной на костре. Как тебе такой распорядок?

– Спасибо, Ромочка, – улыбнулся Илико и, прикрыв глаза, положил голову на плечо Дегтярева. – Я так хочу спать… Просто спать!

– Как скажешь, – хитро сощурил глаза тот и поцеловал Илико в лоб.

Настоящая русская баня с крепким паром и ароматом трав, распаренные березовые веники, порхающие над телом, и прохлада небольшого озера возымели на Илико поистине волшебное действие. После ужина, состоящего из копченого угря, горячего хлеба и овощей, мужчины переместились в спальню и, удобно устроившись на кровати, застеленной шкурами животных, распечатали бутылочку коньяка.

– Рома, а скажи, у тебя когда-нибудь было такое чувство, что вроде все налаживается, а на душе у тебя неспокойно? – спросил Илико. Разомлев от еды, коньяка и жара камина, он снял с себя одежду и с удовольствием наслаждался мягкостью меха на обнаженной коже.

– Тебя что-то беспокоит, Илюша? – глядя на него, Дегтярев тоже разделся и раскинул свое огромное тело, подложив под спину груду пуховых подушек.

– Да вроде бы нет, но… не могу объяснить. Знаешь, мне будто воздуха не хватает. Будто я на дне ямы, а сверху земля, – Илико лег на спину и, закрыв глаза, скрестил руки на груди.

– Тьфу на тебя! – хлопнул его по плечу Дегтярев. – Ты только начинаешь жить! Это просто нервы, Илюша! Ты впервые солируешь, вот у тебя сердечко и неспокойно. Может, тебе принять предложение Мойши, и пусть он у тебя поживет?

– А как же моя репутация холостяка? – спросил Илико, приподняв голову.

– Главное, не появляться с Мойшей на публике. А пожить-то вместе можно, – ласково улыбнулся Дегтярев.

– Нет, – мотнул головой Илико, снова лег и закрыл глаза. – Я устал от его ревности. Ты не представляешь, какой он мне недавно скандал закатил, когда я на улице встретил знакомого. Еще по Константинополю. Сначала он всю дорогу домой у меня расспрашивал, при каких обстоятельствах мы познакомились и не спал ли я с ним. А дома стал говорить, что я теперь его брошу и уйду к своему старому любовнику. А когда я ему сказал, что он дурак, дал мне пощечину и разрыдался! Ведет себя как баба, ей-богу!

– Оставь его для плотских утех. С твоей активностью меня тебе явно мало, – Дегтярев провел рукой по красивой смуглой груди Илико. Тот чуть выгнулся ему навстречу и громко выдохнул.

– Одна ночь с тобой стоит его десяти. Он просто бревно в постели. Никакого удовольствия, – Илико перевернулся на живот и изящно выгнул спину.

– Покажи мне своего Фавна, – прошептал Дегтярев.

Илико движением руки подложил под себя белую рубашку Дегтярева, и от его плеч до крепких ягодиц прошла волна. Повторив несколько раз это движение, он повернулся к Роману Константиновичу и, взглянув на него мутными глазами, тихо простонал:

– Хочу тебя…

– Ты мой прекрасный фавн! – Дегтярев гладил его по спине. – Мой божественный сатир, с чувственными губами, нежной смуглой кожей, горячими карими глазами и маленькими рожками… – он обнял Илико и прижал к себе, а тот, тихо засмеявшись, оседлал его и с наслаждением принял в себя.

«Видение Розы» было второй миниатюрой, шедшей за балетом «Весна священная». Илико смотрел в зрительный зал через небольшую щелку в кулисе, и его душа возбужденно трепетала.

– Прошу всех по местам! – раздался голос распорядителя, и Илико вышел на сцену и встал за декорацию в виде окна.

Он не смотрел, как танцует свою партию его партнерша, и не видел зрителей в зале. Музыка медленно заполняла его душу и внезапно замерла. Он выскочил в проем бутафорского окна и, взмахнув руками, прыгнул вперед и встал на колено. Музыка кружила его по сцене, и он, забыв все наставления Мельникова, летал, демонстрируя зрителю всю силу и легкость своих прыжков. Его душа ликовала, а тело парило в воздухе, словно не имело веса. Его окружала только музыка и яркий свет софитов.

Зал взорвался овациями. Илико взял за руку партнершу и, подойдя к краю сцены, поклонился зрителям. На сцену к его ногам летели букеты, его оглушали крики: «Бравó!» и «Бис!», а он дарил налево и направо воздушные поцелуи и счастливо улыбался. Зал не унимался, и дирижер оркестра, поймав легкий кивок Илико, взмахнул палочкой, призывая музыкантов к готовности повторить номер. Илико снова ушел за бутафорское окно и приготовился исполнять танец на бис.

Во время антракта в его гримерку зашел Мельников. Его глаза сверкали гневом.

– Вы что, Чантурия, – громко захлопнув за собой дверь, зашипел он, – меня не слышали на репетициях?

– А что случилось? – равнодушно повел плечами Илико. Он продолжал снимать грим с лица, даже не подумав обернуться.

– Этот балет – дуэт! Понимаете? Вы сейчас просто растоптали свою партнершу. Вы затмили ее! Зритель даже не заметил ее партии!

– И что с того? – Илико закурил сигарету и, обернувшись, пустил облако дыма в сторону Мельникова. – Тут каждый за себя. Моей задачей была чтобы меня заметили. И я этого добился, пусть даже при этом пришлось пожертвовать партнершей.

– Погодите… – Мельников замер на месте. – Так Балашов… Это вы… Да вы чудовище, Чантурия!

– Вовсе нет, – Илико мило улыбнулся. – Это он был чудовищем, а я всего лишь помог свершиться правосудию. А теперь, господин Мельников, прошу покинуть мою гримерную. Мне нужно переодеться.

Несмотря на то, что в Фавне не было прыжков, да и танцем сей балет было назвать сложно, зрители встретили Илико на сцене так бурно, что он чуть было не пропустил вступление. Теперь он не танцевал, а именно играл жадного до любви и плотских утех фавна. Его позы были откровенно эротичны и сексуальны. Илико чувствовал, как при каждом движении его мышцы напрягаются, и получал от этого странное удовольствие.

И снова были овации, цветы и крики восторга. И снова седовласый дирижер дал знак музыкантам, и Илико лег на камень посреди сцены, взяв в руки тонкую свирель.

========== Глава 7 ==========

Илико вышел из авто возле здания театра, и его тут же ослепили вспышки фотокамер. Стоило ступить на мостовую, как его сразу окружили репортеры. Поздравления и вопросы сыпались со всех сторон. Илико мягко улыбался фотографам, поворачивая голову в разные стороны, и сдержанно отвечал на вопросы.

– Да, я с детства мечтал о балете. Школа при Театре оперы и балета в Тифлисе. Мама – учитель, отец – врач. Увы… их уже с нами нет. Да, я просто счастлив. Большое спасибо за поздравления!

За его спиной возвышалась огромная фигура Дегтярева. Он, как телохранитель, отодвигал в сторону особенно навязчивых репортеров и потихоньку подталкивал Илико к ступеням, ведущим в театр. Еще в машине Роман Константинович провел с Илико беседу, как ему себя вести прилюдно:

– Отвечай на вопросы кратко. Не вдавайся в подробности. Не говори, что мать умерла от шизофрении. Не рассказывай о Константинополе. Любая подробность может обрасти слухами и сплетнями. Нам это не нужно. Дави на жалость, мол, трудное голодное детство. Сирота, мечтающий о сцене. После школы работал… эм… полотером в ресторане и танцевал для гостей. Будут фотографировать – широко не улыбайся, это не прилично. Поворачивайся больше в профиль, он у тебя гордый и волевой.

Урок Дегтярева не прошел даром. Репортеры и фотографы остались довольны и переключили свое внимание на приехавшего следом Огюста.

В фойе театра по традиции был устроен фуршет, но на этот раз Илико не прятался в углу за колонной. Его осыпали комплиментами, перед ним заискивали, ему кланялись. Богатые меценаты пожимали ему руку и хлопали по плечу. Дамы осыпали его воздушными поцелуями и манящими улыбками.

– Это было грандиозно! – Огюст протиснулся сквозь толпу к Илико и увел его к окну. – Я просто в восторге от твоей Розы. Поверь, я видел премьеру этого балета в Зале Гарнье, но ты… Твои прыжки великолепны. И эта партия как будто написана для тебя.

– А Фавн? Что скажешь про него? – улыбнулся Илико.

– Скажу одно: тебя желали все в зале! – улыбнулся Огюст.

– Надеюсь, кроме собачки мадам Деконте, – засмеялся Илико, вспомнив смешную морду мелкой шавки, которую Луиза постоянно носила на руках. – Надеюсь, мне теперь дадут главную партию в каком-нибудь балете? – Илико вопросительно посмотрел на Огюста.

– Хм… – Огюст нахмурился и задумчиво потер подбородок. – Понимаешь, Илико, Николя наотрез отказался с тобой работать. Не знаю причины его неприязни к тебе, но все главные роли в спектаклях он отдал мне.

В этот момент к Илико и Огюсту подошел фотограф и попросил их встать поближе друг к другу. Зашипела вспышка, и Илико надел на лицо дежурную улыбку, но его глаза при этом полыхали гневным огнем.

– Рома, – шепнул он Дегтяреву, стоящему, как обычно, неподалеку от него. – Ты слышал?

– Конечно, дорогой, – спокойно кивнул ему Дегтярев. – Но Мельникова убрать будет сложно. Человек чистейшей воды. К тому же ему благоволит сам министр культуры.

– И что делать? – Илико улыбнулся проходящему мимо директору театра.

– Нужно найти средства управления Рапье, – ответил Дегтярев.

– У меня есть на него кое-что, но… Ромочка… – Илико нахмурился. – Он мне нравится. Я не смогу.

– Ну тебя ведь не просят его убивать, – широко улыбнулся Роман Константинович.

– Черт! – Илико сжал кулаки. – Хорошо. В конце концов ждать, пока Огюст сам уступит мне свое место, я не могу. Слишком дорого время. Мне уже двадцать один, и у меня в запасе от силы лет десять.

– Вот и правильно, – Дегтярев мягко потрепал его по плечу. – А сейчас иди к своему рыжему нимфу. Он уже полчаса хочет пробиться к тебе, но, видимо, не решается.

И действительно, в толпе Илико заметил огненный шар волос Мойши. Тот тянул шею и сердито поглядывал на Илико, разговаривающего с Дегтяревым.

– Мишенька! – Илико прошел в другой конец зала, широко расставив руки. – Рад видеть тебя! Как тебе мое выступление?

– Это было ужасно, Илико, – нахмурился Мойша. – Ты вел себя на сцене как дешевая проститутка. Я уверен, что теперь многие мужчины в ночи будут вспоминать твоего фавна и представлять, что забавляются с тобой.

– Ты в своем уме, Мойша? – нахмурился Илико. – Это всего лишь образ. Я играл…

– Ты не играл! Ты хотел, чтобы тебя вожделели! Чтобы ты мог любого поманить пальцем, и тот сразу прыгнул бы в твою постель. Скажи, кто тот человек, для которого ты это делал?

– Ты ненормальный, Мойша! – зло прошипел Илико. – Ты просто с ума меня сводишь своей ревностью, а как дело доходит до любовных утех, куда девается твоя страсть? А я скажу куда: ты ее всю тратишь на ревность! И с меня хватит, Мойша! Я больше так не могу! И прошу больше меня не беспокоить! – и с этими словами Илико развернулся на сто восемьдесят градусов и вышел из зала.

Вечер триумфа был испорчен. Но причиной этому был не разрыв с Мойшей. Илико не покидала мысль, что ему придется устранить конкурента, который был ему симпатичен.

Сидя на большом кресле в гостиной Дегтярева, укутавшись в уютный плед и попивая коньяк, Илико с тоской смотрел на огонь в камине и думал: «Как я могу подставить человека, который проникся ко мне всей душой? Он уже уступил роль, которая подарила мне славу. Он единственный в театре поддерживал меня все это время. Он делился со мной опытом. Он успокаивал меня после ссор с Мельниковым. И вообще он прекрасный человек и не заслуживает…».

– Илюша, ты чего такой грустный? – прервал его размышления вошедший в гостиную Дегтярев. – Сегодня твой день, мой мальчик. Или ты расстроился из-за Мойши?

– Брось, Ромочка! – мотнул головой Илико. – Ты же знаешь, что Мойша для меня был обузой последнее время. И вообще, он прав в одном: после моего фавна я могу получить любого. Стоит мне только подмигнуть глазом, вот так, – и Илико подмигнул Роману Константиновичу. – И…

– И я уже у твоих ног, – Дегтярев уселся на пол подле кресла и провел теплой рукой по бедру Илико. – Ты для меня пьянящий напиток, полный ароматов солнца, искрящийся, как тонкая струйка ручейка между камней.

– Ромочка, не надо, – засмеялся Илико. – Ты же знаешь, как действуют на меня такие слова.

– Я этого и хочу, – продолжал тот, нежно лаская Илико рукой под пледом. – Я хочу срывать сладкие стоны с твоих губ, как лепестки с розы. Я хочу вдыхать твой аромат и слизывать капельки пота с твоего горячего тела.

Глаза Илико затянула поволока страсти, и он уже не сопротивлялся ни нежному голосу Дегтярева, ни его настойчивым рукам, ни губам, ласкающим его набухшую плоть. Он скинул на пол мешающий ему плед, раскинул стройные ноги на подлокотники кресла и, чуть приподнявшись, стал уверенно толкаться навстречу губам Дегтярева.

После завтрака Роман Константинович объявил, что ему нужно нанести деловой визит. Идти домой Илико не хотелось, и он решил прогуляться по парку до театра и немного позаниматься у станка.

– Выходи через черный вход, – сказал ему Дегтярев.

– Ты меня стесняешься? – удивился Илико.

– Нет, дорогой, – Дегтярев подвел Илико к окну и чуть отодвинул штору.

На ступенях сидело несколько репортеров, а возле ограды стояла небольшая стайка девушек и юношей, которые тянули шеи, чтобы разглядеть в окне своего кумира.

– Значит, прогулку по парку тоже придется отменить? – вздохнул Илико.

– Я вызвал тебе авто. Выйдешь через черный вход и езжай домой, – ответил ему Дегтярев, надевая плащ и шляпу.

Возле своего дома Илико опять увидел поклонников, стоящих у парадного подъезда. Он решительно вышел из машины и, поравнявшись со своими воздыхателями, любезно улыбнулся и даже сделал несколько движений руками из балета о Фавне.

Слушая громкие возгласы восторгов у себя за спиной, Илико вошел в дом и, поднявшись по лестнице, увидел у дверей в квартиру посылку. Он занес ее в гостиную, разрезал ножом веревки, разорвал бумагу и достал картину. На ней был изображен обнаженный юный фавн, тянущийся своим стройным телом вверх, к свисающей с лозы виноградной грозди. Картина была завершена, но от одного угла до другого полотно было разрезано ножом.

========== Глава 8 ==========

Шли недели, за ними месяцы, а в творческой карьере Илико ничего не менялось. Дегтярев успокаивал его, просил набраться терпения и туманно намекал, что хорошо бы решить вопрос с Рапье, но Илико отмахивался от своего импресарио. Огюст стал для него хорошим другом, и Илико даже думать не хотел о том, что может ему навредить. Единственное, что его отвлекало от начинающейся депрессии, – это коньяк и дикий секс с Дегтяревым. Но если второе радовало Романа Константиновича, то пристрастие Илико к горячительным напиткам его беспокоило, о чем он не раз говорил со своим подопечным.

Приближались Рождество и Новый год, и хотя последнее время Илико не любил праздники, у него было странное ощущение, что следующий год станет более удачным.

Всю труппу отпустили на рождественские каникулы, и театр был пустым. Дегтярев уехал по делам в Италию, и Илико от нечего делать стал захаживать в один неплохой ресторанчик, где местный бармен готовил дивную «Зеленую фею». Обычно Илико сидел на высоком стуле возле стойки и любовался огненными сахарными каплями, падающими в мутную зеленую жидкость.

– Илико? Ты ли это, друг? – окликнул его на улице Огюст.

– Огюст! Рад тебя… – Илико чуть покачнулся, и Рапье тут же подставил ему свое плечо. – Рад тебя видеть, дорогой.

– Откуда ты такой эм-м-м… веселый? – спросил его Огюст и нахмурился.

– Да вот сидел дома. Пил коньяк. Решил прогуляться, – ответил Илико, громко икнув. – А знаешь что, друг мой Огюст, пойдем со мной. Я попрошу, чтобы Батист приготовил нам волшебный зеленый напиток, и мы с тобой выпьем за Рождество!

– Нет, Илико, – покачал головой Огюст. – Я стараюсь не ходить в такие заведения, чтобы не подвергаться соблазну.

– Ну как хочешь! – махнул рукой Илико, и его сильно повело в сторону. – Я один пойду праздновать. Меня все бросили! Сначала Муха со Смирновым, потом Дегтярев. Изя тоже бросил. Хотя нет! Изю бросил я! И Сонечку я обидел. Я полное дерьмо, дорогой мой Огюст! – и Илико поклонился Рапье, уронив при этом шляпу на мостовую.

– Может, я тебя до дома провожу? – спросил его Огюст.

– Нет! – замотал головой Илико. – Меня там никто не ждет!

– Эх, что ж мне с тобой делать? – нахмурился Рапье. – Ладно, посижу с тобой в ресторане. Хоть будет кому тебя потом домой отвести.

Усевшись за столик, Рапье заказал себе чашечку кофе, а Илико кивнул бармену Батисту и крикнул:

– Две! Как всегда! – и повернулся к Огюсту. – Давай выпьем с тобой, Огюст, за успех. За твой успех. Ко мне проказница фортуна повернулась вполоборота, а потом снова показала свой мясистый зад.

– Илико, я не… – начал было Рапье, когда Илико подвинул к нему бокал с «Зеленой феей».

– И слышать ничего не хочу! За успех и за тебя, Огюст! Не обижай меня, выпей! У меня на родине, когда тебе предлагают выпить, отказ равносилен тому, что станешь врагом на всю жизнь! – сказал Илико и сунул в руку Огюста второй бокал.

– Ну, если только один глоток… – пожал плечами Рапье и с наслаждением прильнул губами к краю бокала, обсыпанному сахаром.

Илико не ожидал от Огюста такой прыти. Через пару часов тот догнал его, а еще через час ушел в отрыв с большим преимуществом.

– А пойдем в театр! Будем танцевать на сцене! Будем наслаждаться и радоваться жизни! – говорил Огюст, размахивая в воздухе очередным бокалом.

– Может, домой поедем? – настороженно спросил его немного протрезвевший Илико.

– Никаких домой! – воскликнул Огюст, поднимаясь. – Танцевать!

Сторож театра приветливо кивнул танцорам и, пропустив внутрь, дал ключи от главного зала.

Они прошли по полутемному коридору, освещенному бледным светом дежурной лампы, и вышли на сцену, погруженную во мрак. Огюст, покачиваясь, подошел к щитку и поднял несколько рычагов. Свет софитов ослепил обоих, и они долго стояли за кулисами, щурясь и привыкая к нему.

– Знаешь, я всегда хотел танцевать партию Розы, – сказал Огюст, открывая бутылку шампанского, прихваченную из ресторана. – Но… отдал ее тебе, потому что ты намного талантливее меня. А давай станцуем? Ты будешь исполнять партию девушки, а я – Розу.

– Ты уверен, что сможешь? – нахмурился Илико, принимая из рук Огюста бутылку.

– Я профессионал! – многозначительно поднял указательный палец вверх Огюст.

Илико прекрасно знал обе партии, поэтому станцевать девушку из балета «Видение Розы» ему не составило труда, даже учитывая, что он был изрядно пьян. Он танцевал и внимательно смотрел на Огюста. Тот, выпрыгивая из окна, не рассчитал траекторию и влетел с разбега в маленький диванчик. К счастью, муляж оказался достаточно мягким, и Огюст не пострадал.

«Это мой шанс! – мелькнуло в голове Илико. – Мне нужно лишь подтолкнуть его и…» – но он замотал головой и приложился к бутылке с шампанским, которую весь свой танец так и держал в руке.

Тем временем Огюст совсем разошелся. Он метался по сцене, сбивая в полете бутафорскую мебель, но не переставал танцевать. В конце балета Роза должна была выпрыгнуть в окно, и видимо, чтобы получше разбежаться, Рапье стал пятиться назад спиной к краю сцены.

– Огюст! – крикнул Илико, кидаясь вслед за другом, но в этот момент тот покачнулся и, выбросив руки вперед, стал падать в оркестровую яму. Илико на долю секунды взглянул ему в глаза и увидел в них ужас и отчаяние. Первое, что пришло ему на ум, – потянуться вперед и поймать Огюста за руку, но… Он даже не пошевелился. Мысль о том, что это его шанс избавиться от конкурента, крепко застряла в его пьяной голове.

Огюст исчез в темноте ямы, и Илико услышал неприятный звук глухого удара, от которого у него похолодело в душе.

– Огюст… – прошептал он. – Что я наделал?! – он кинулся со сцены и побежал по коридору с громкими криками: – Помогите! Помогите!

К счастью, сторож не спал. Он быстро метнулся к телефонному аппарату, находившемуся в кабинете директора, и вызвал карету скорой помощи.

В зале ярко горел свет и два санитара в белых халатах аккуратно укладывали тело Огюста в окровавленной белой рубашке на носилки.

– Как все произошло? – спросил Илико полицейский, записывая что-то в блокнот.

– Он много выпил и захотел танцевать, – морщась от боли в висках, ответил ему Илико. – Огюст решил исполнить сложный прыжок и для этого начал разбегаться. Видимо, у него закружилась голова, и он упал.