Текст книги "Обещания тьмы"

Автор книги: Максим Шаттам

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

19

Дети в куртках с поднятыми капюшонами с громкими криками гонялись друг за другом. Джеку Тайеру то и дело приходилось останавливаться или отступать в сторону.

– Ненавижу работать по субботам, – сказал он.

– Когда-нибудь и у тебя будут дети, – засмеялась Аннабель.

– Пока для этого никаких предпосылок. Для начала неплохо с кем-нибудь познакомиться.

– У тебя никого нет?

– Никого, кто мне действительно был бы нужен.

Джек был поразительно скрытен во всем, что касалось его личной жизни. Аннабель ни разу в жизни не встречалась ни с одной из его подруг. Она давно привыкла к этому, иначе можно было бы подумать, что он – гей. Но Джек просто привык к одиночеству и связанному с ним комфорту. Никто не мешал ему предаваться излюбленным занятиям: чтению и походам в театр. И найти место между Полом Остером и Хьюбертом Селби для кого-то еще было бы трудно.

Они пешком дошли до дома Леонарда Кеттера.

– Надеюсь, на этот раз он будет дома! – сказала Аннабель.

Они постучали в дверь на восьмом этаже.

– Кто там? – донесся голос из глубины квартиры.

– Полиция Нью-Йорка! – крикнула Аннабель. – Господин Кеттер, нам нужно с вами поговорить.

Тишина. Затем голос, на этот раз ближе к двери:

– О чем?

– Откройте дверь, если не хотите, чтобы наш разговор услышали соседи.

На пороге показался тот самый мужчина, которого они видели на фотографии в квартире Руби. На нем был полосатый халат, а под ним белая футболка и домашние брюки.

– Вы уверены, что хотите поговорить именно со мной? Вы не ошиблись?

– Можно войти? – повторила Аннабель.

Леонард Кеттер не скрывал своего раздражения:

– Ну, если уж вам так приспичило…

Аннабель огляделась: металлические жалюзи в гостиной полуопущены. По телевизору идет какой-то сериал. Обои оранжевые, белые и коричневые, как в семидесятых. На столе куча посуды, скопившейся за несколько дней. В остальном все в порядке, если не считать пыли, которую тут, должно быть, никогда не вытирали. Кеттер закурил. Он очень подходил к интерьеру квартиры.

– Чем вы занимаетесь? – спросил Тайер.

– Я киноагент и продюсер.

– О, вы работаете в кино! – Тайер бросил на него взгляд и тут же отвернулся к окну.

– Больше вы ничего не хотите нам сказать? – вмешалась Аннабель.

Леонард выглядел удивленным:

– Сказать вам? Что, например? Я вас не понимаю.

– Так вы киноагент? Неплохо зарабатываете?

Затянувшись, Леонард переводил взгляд с Джека на Аннабель, явно спрашивая себя, что им от него нужно.

– Мне хватает.

– У вас много клиентов? Так это называется?

– Я предпочитаю говорить «актрисы», но кому что нравится…

– Вы работаете только с девушками?

– Да. На что вы намекаете?

– И среди них есть знаменитые актрисы? – продолжал Тайер.

– Смотря для кого. Я по-прежнему не понимаю, что вы…

– Вы влипли, Лео. Ведь так вас называют друзья – Лео?

– В чем дело?! Между прочим, вы у меня дома, и я могу выставить вас в любой момент!

– Где вы были в прошлую среду утром? – спросила Аннабель.

– В среду? Не знаю… Наверное, дома. Я поздно встаю.

– Кто-нибудь может это подтвердить?

– Нет. А что случилось?

– Сондра Уивер, она же Руби. Это имя вам о чем-нибудь говорит?

Леонард прижал руку к губам. Пальцы у него были длинные и тонкие.

– Черт… – пробормотал он. – Что с ней?

– Вы не отрицаете, что знакомы с ней?

– Это моя девушка. С ней все в порядке?

– Одна из ваших актрис? – спросил Тайер. – Все «ваши девушки», как вы их называете, снимаются в порно?

– Ну и что тут такого? Законом это не запрещено!

– В среду утром мы нашли тело. Возможно, это Руби.

Леонард застыл с открытым ртом. Зажатая в пальцах сигарета дрожала. Аннабель внимательно смотрела на него.

– Постойте, так вы не уверены, что это она? – вдруг спросил он с надеждой.

– Она застрелилась, – добавила Аннабель. – Сейчас проводится экспертиза ДНК.

Леонард нашарил стул и рухнул на него.

– Застрелилась… – повторил он.

– Вы были ее любовником?

Леонард медленно кивнул.

– От нее три дня никаких новостей, и вы не забеспокоились? – продолжал Тайер. – Вы не звонили в полицию?

– Мы поссорились.

Его голос стал выше и пронзительнее.

– Когда?

– Две недели назад. Может, дней десять, не помню.

– Из-за чего?

– У нас были разные взгляды на искусство.

– Хватит морочить нам голову! – взорвался Тайер. – Из-за чего вы поссорились?

– Она… Наши отношения зашли в тупик.

Аннабель почувствовала, что он вот-вот перестанет отвечать на вопросы.

– Господин Кеттер, нам нужна ваша помощь, – сказала она уже мягче.

Леонард молча кивнул.

– Я задам вам очень личный вопрос. Заранее прошу прощения, но нам очень важно знать: когда вы в последний раз видели ее голой?

Казалось, даже Джек удивился. Он посмотрел на Аннабель, пытаясь понять, к чему она клонит.

– Что вам нужно? Детали нашей близости?

– Пожалуйста, ответьте.

– Не знаю… Может быть, месяц назад.

– У нее на теле были шрамы?

Леонард поднял голову и наконец посмотрел в лицо Аннабель.

– Нет, а что? – ответил он после продолжительного молчания.

– Нам нужен список мест, где она бывала, и людей, с которыми она встречалась, – сказал Тайер.

Леонард снова затянулся и выпустил дым:

– Она никуда не ходила без меня. У нее почти не было подруг.

– Почти. Значит, какие-то знакомые у нее все-таки были. Мне нужны имена.

– Я знаю только Шарлотту.

– Бримквик?

– Да. У нее такая фамилия, что не забудешь.

– Она практиковала садомазохизм? – спросила Аннабель.

Леонард вскочил:

– Черт побери! Вы что, издеваетесь надо мной!

– Успокойтесь, – невозмутимо сказал Джек. – Или я надену на вас наручники, и мы продолжим разговор в участке.

Леонард посмотрел на Аннабель, и та кивнула, подтверждая, что они ждут ответа.

– Нет, это не ее стиль. Теперь довольны?

– Как по-вашему, кто и за что мог ее ненавидеть?

– Понятия не имею.

– Значит, врагов у нее не было?

– Она – порноактриса, она возбуждала парней, которые смотрели ее фильмы, и в этом, наверное, есть что-то порочное… Боже, вы меня с ума сведете всем этим дерьмом! Если она решила застрелиться, почему вы меня об этом спрашиваете?

– Это обязательная процедура, – соврал Джек.

– Процедура, как же! – возмутился Леонард.

– Вы что, коп?

– Как вы познакомились? – спросила Аннабель, возвращаясь к тому, что ее интересовало.

– Через сайт Craigslist. Она искала недорогую квартиру, а у меня было то, что ей нужно.

– Хотите сказать, та жалкая дыра, в которой она жила, принадлежит вам?

Он кивнул.

– Эй, не смотрите на меня так, это законно! Когда умерли мои старики, я продал их халупу и купил в Нью-Йорке две однокомнатные квартиры. Там я селю своих актрис, и они мне благодарны.

– Не бесплатно, конечно? – предположила Аннабель.

– В этом подлом мире за все нужно платить, мы же не в Диснейленде!

– Разумеется, – пробормотала Аннабель, начиная терять терпение. – А порно? Как вам удалось ее убедить? Сыграли на чувствах влюбленной девушки?

Аннабель вышла из роли «хорошего копа». Как ни странно, меньше всего в своей работе ей нравилось вести допрос, играть в кошки-мышки. Свидетели с ненадежной памятью, заплаканные родственники… Аннабель любила расследования, любила собирать информацию по крупицам. Знала, как работать на месте преступления. Ее отношение к профессии можно было описать пословицей, которую она как-то нашла на записке в китайском печенье: «Пункт назначения не важен, важнее всего само путешествие». Они с Джеком составляли отличную пару, ведь Джеку лучше всего удавалась работа с людьми.

– Руби – мечтательница, она всю жизнь витала в облаках, – ответил на ее выпад Леонард. – Она хотела прославиться и разбогатеть, снимаясь в кино или в музыкальных комедиях на Бродвее. А ее ждала судьба разочарованной алкоголички! У нее была идеальная внешность, но не было таланта. Ей нужно было искать что-то другое!

– И вы решили попользоваться ею!

– В порно платят быстро и, как правило, неплохо. И это тоже кино. Там тоже можно стать звездой.

Аннабель вздохнула и отвернулась. Тайер продолжил вместо нее:

– Другую квартиру вы тоже сдаете актрисе? Она была знакома с Руби?

Леонард опустил глаза и покачал головой.

– Сколько девушек у вас работает? – продолжал Тайер.

– Две квартиры – две девушки.

– Назовите имя второй. Я бы хотел с ней встретиться.

Леонард сглотнул и покачал ногой, явно чувствуя себя не в своей тарелке.

– Это будет сложно, – тихо сказал он.

– Почему?

– Она умерла. Покончила с собой три недели назад.

20

Первый удар едва не убил Брэди. Прямо в висок. Брэди ослеп. Сначала перед глазами вспыхнул свет, потом пронеслись черные пятна. Жар, невыносимое жжение, достигшее мозга.

Еще удар. В живот. Легкие сжались, тело согнулось от боли, из пищевода выплеснулась желчь. Брэди успел ухватиться за контейнер, чтобы не упасть. Водитель фургона схватил его за шиворот и прижал к стене. Перед глазами Брэди возникло лицо, наполовину скрытое кепкой. Молодое, с гладкой кожей и ледяным взглядом убийцы.

– Зачем ты меня преследуешь, сукин сын? – взревел парень.

Брэди не мог сосредоточиться, удары все еще отдавались в его голове. Он с трудом поднял руку в знак примирения. Парень резко оттолкнул его.

– Говори, или я тебе кишки выпущу! – крикнул он.

– Я… Я хотел встретиться с людьми, которые… снимают фильмы…

Брэди закашлялся, желчь обожгла ему горло. Он отвернулся, чтобы сплюнуть, и парень слегка ослабил хватку.

– Ты кто? Коп? – рявкнул он.

Брэди помотал головой:

– Нет, журналист.

Мир вокруг перестал вращаться. Дыхание почти восстановилось.

– Я дам тебе хороший совет, журналист. Держись от них подальше! Не стоит к ним подходить слишком близко.

– А если мы позволим им самим принять решение? – спросил Брэди, переводя дух.

Парень снова прижал его к стене и ухмыльнулся:

– За тебя буду решать я, и если хочешь жить долго и счастливо, повторяю: нет.

– Я… собираю информацию… об одной девушке, которая играла в их фильме. Ты наверняка ее знаешь. Это Руби. Мне нужно с ними поговорить.

– Ты что, не понял? – рассвирепел парень. – Те, с кем ты хочешь встретиться, – дикие звери! Они разорвут тебя прежде, чем ты успеешь назвать свое имя!

Он уже не кричал, а говорил тихо и яростно.

Брэди упорствовал:

– Дай мне шанс! Я знаю, кто они такие. Это Племя!

Парень удивился. Похоже, Брэди угадал.

Сердце колотилось в груди, ноги дрожали, но он взял себя в руки. Переехав в Нью-Йорк, Брэди научился не доверять мифам, особенно о бандах, которые сами распространяют страшные слухи о себе. Он не верил в историю о продюсерах-садистах.

Внезапно он почувствовал, что парень его обыскивает. Брэди оттолкнул его и тут же получил удар в живот. Дыхание перехватило, и он согнулся пополам. Парень швырнул его о стену, покрытую граффити, надавил локтем на шею и вытащил то, что искал: бумажник.

– О’Доннел, так? Тут твой адрес.

– Я… Я не причиню им вреда… – с трудом выговорил Брэди.

Парень расхохотался:

– Да я не их защищаю, придурок! Я не хочу, чтобы тебя укокошили из-за того, что ты за мной увязался! – Он отпустил Брэди. Мгновение он внимательно смотрел на него, потом с досадой вздохнул: – Ты мне не веришь, да? Эти парни не такие, как ты и я, это вампиры. Чертовы вампиры, О’Доннел! Не веришь, да? А в это ты поверишь?

Он расстегнул куртку, оттянул воротник свитера и показал синяк размером с кулак: багровую ссадину и два засохших кровоподтека.

– Когда-нибудь они примут меня к себе! – с восторгом сказал он. – А пока не суйся к ним! – Он схватил Брэди за шарф и резко притянул к себе. – Теперь я знаю, кто ты, и если мои хозяева решат тебя найти, у них будет твой запах. Они тебя выследят. И если захотят, высосут до последней капли.

С этими словами он сдернул шарф с его шеи и пошел к выходу из переулка. Брэди держался за стену и не мог от нее оторваться.

– До последней капли! – крикнул парень. – Тебя и твою семью.

21

Громадная фигура заслонила свет. Потом села, и зимнее солнце снова осветило комнату.

– Ух ты! – сказал Пьер. – У тебя не рожа, а задница бабуина!

Брэди приложил к лицу пакет со льдом:

– Спасибо. К счастью, ты рядом, чтобы меня поддержать!

Пьер был бледен, и Брэди показалось, что он опять похудел.

– Что скажешь жене? – спросил Пьер, поправляя берет на редеющих волосах.

Брэди все ему рассказал – от самоубийства Руби до встречи с поставщиком и появления на горизонте каких-то таинственных «хозяев». Пьеру он доверял целиком и полностью. Тот умел хранить секреты.

– Пока не знаю. Что-нибудь придумаю. У этого парня мои водительские права. Мое имя, адрес – он все знает!

– К копам ты, конечно, не пошел.

– Нет. Надеюсь, что это просто шайка придурков.

– Успокойся. Тот парень выбросит их в первый же мусорный бак. Если он попадется с твоими документами… Он не станет так рисковать.

– Пьер, эта история сводит меня с ума.

– Ты как раз хотел разобраться в жизни… Когда ищешь приключений, долго ждать не приходится! Хочешь, чтобы я сказал: правильно сделал, что не пошел в полицию? Аннабель обязательно бы об этом узнала, а на тебя запросто могли бы повесить убийство! В нашей стране такое сплошь и рядом!

Брэди допил воду. Голос друга действовал успокаивающе.

– Знаю… – тихо сказал он. – Дело принимает скверный оборот.

– Но ты не сдаешься, – заметил Пьер.

– Все зашло слишком далеко, чтобы давать задний ход. Аннабель расследует самоубийство Руби, и, если она наткнется на что-то, что выведет ее на меня и заставит поверить, что это убийство, я пропал! Я сбежал, солгал ей, незаконно проник в чужую квартиру!..

– Я тебя знаю, Брэди. Когда ты ворвался ко мне и стал рассказывать обо всем этом, в твоих глазах был огонь, страсть! Тебе нравится то, чем ты сейчас занимаешься. Не говори, что это не так! Только не мне.

Брэди пришлось признать очевидное.

– Может, и нравится. Не знаю, – сказал он. – Как ты с ней познакомился?

– С кем? С Руби? На вечеринке, в промежутке между двумя дорожками кокаина. Мы сразу понравились друг другу. А потом она вдруг расплакалась, бросилась мне на шею. Не знаю, почему женщины так мне доверяют. Может, потому, что я похож на плюшевого мишку? Или потому, что я гомосексуалист? В общем, она рассказала мне обо всем! О порно, о своем отчаянии и желании все бросить. Тогда я вспомнил о тебе.

– Эта история не дает мне покоя.

– Почему?

– Сам не знаю. Может, дело в ее трагичности и… искренности. В красоте Руби было что-то необычное, какая-то надломленность. Как будто она узнала, кто мы такие на самом деле, и это ее смертельно ранило.

– Она заставила тебя задуматься о том, кто тытакой, о звере внутри тебя. Она заставила тебя открыто посмотреть на сексуальность, которая является частью твоих проблем.

– Возможно.

– Разговор об этом может пойти тебе на пользу, ты…

– Самое странное во всем этом, – перебил его Брэди, – то, что я не вспоминаю само самоубийство: выстрел или взорвавшийся череп – нет! Я постоянно вижу ее! Она меня преследует. Вечером, перед тем как заснуть, я слышу ее шепот, она повторяет то, что сказала мне в тот день. Я хочу понять, почему она это сделала. И почему у меня на глазах. Мог ли я ее остановить, если бы вел себя иначе? Мне необходимо это знать.

– Ты надеешься получить ответ?

– Да. Я узнаю, что с ней случилось. Ответ спрятан где-то в ее фильмах. В самых страшных из них.

– Ты их видел?

– Один. Второй я смотрел не подряд, с меня хватило первого. Не могу поверить, что кому-то это может нравиться. Клянусь, это омерзительно!

– У всех свои недостатки, – заметил Пьер.

– Извини, конечно, но то, что снято в этих фильмах, – настоящее извращение! Жестокость, кровь, насилие, пытки, побои, некрофилия…

– Секс ради секса. А что, если это лекарство от всех проблем? Больше нет никаких вопросов, и все предадутся веселью и наслаждениям? Может, миру от этого станет легче?

– Пьер, перестань. Я уверен, Руби погубила себя, согласившись сниматься в этих фильмах. Но почему? Кто стоит за всем этим?.

Пьер фыркнул:

– Вампиры!

Брэди поправил пакет со льдом и поморщился.

– Видел бы ты лицо того парня! – продолжал он. – Похоже, он действительно в это верит! И знаешь, я вспомнил Руби. У нее на шее я видел такой же синяк.

– Думаешь, это… банда, которая выдает себя за вампиров и снимает жуткие порнофильмы?

– Да. И у них есть какой-то ритуал инициации.

– Что ты будешь теперь делать? – спросил Пьер.

– На выходные увезу Аннабель в горы, у меня будет время все обдумать. Тут есть свои плюсы: пока она со мной, она не будет заниматься расследованием!

– Я могу тебе помочь – у меня много контактов. Если ты хочешь с кем-то встретиться, назови имя, и я все устрою.

– Спасибо, Пьер.

– Я тоже буду искать. Разумеется, не поднимая лишнего шума. Загляну в записную книжку, подумаю, что можно сделать. Ты тоже подумай. На твоем месте я бы пересмотрел эти фильмы, чтобы понять, о чем в них пытаются рассказать. Возможно, история Руби запрятана где-то там.

22

Джек Тайер сидел на краю письменного стола, держа на колене записную книжку. Вокруг гудел полицейский участок.

– Мелани Огденс жила в Нижнем Ист-Сайде, – сказал он Аннабель, – совсем рядом с Сондрой Уивер. Найдена мертвой в воскресенье, девятнадцатого ноября двухтысячного года, три недели назад. Ее обнаружила… Сондра Уивер.

Аннабель присвистнула:

– Мало того что она сама была на грани, так еще и это могло ее подтолкнуть.

– Огденс выпила три упаковки снотворного, надела на голову пластиковый пакет и легла в постель.

– Похоже, она не хотела, чтобы ее спасли.

– Две девушки Леонарда покончили с собой, – подытожил Тайер. – Ты считаешь, что это подтверждает версию о самоубийстве Руби. А я вижу серию убийств. Что, если за этим стоит сам Леонард?

Аннабель ткнула пальцем в записную книжку:

– Она наглоталась лекарств! Если бы ее убили, остались бы следы насилия или борьбы! Но у нас таких сведений нет.

– Детектив просто пересказал мне краткую выдержку из ее дела. Отчет о вскрытии мы не обсуждали. Я постараюсь узнать больше.

– Леонард Кеттер был искренне потрясен, когда ему сообщили о смерти Руби, – сказала Аннабель.

– Я об этом думал. Он не был взволнован или расстроен. Скорее удивлен. Кажется, он был потрясен тем, что она тоже покончила с собой! Ну и, разумеется, расстроился, что лишился такой красотки.

– Он не стал задавать вопросов, когда я упомянула раны на теле Руби. Если бы твою девушку нашли мертвой, с синяками и порезами, ты бы встревожился?

– Я бы помчался к копам, чтобы узнать, что произошло.

– Он знает больше, чем говорит.

Они провели в его мрачной квартире больше полутора часов, записывали показания. Пытались понять, кто он такой. Он находил по объявлениям желающих снять у него квартиру, выбирал самых одиноких, бедных и красивых девушек с большими амбициями. Познакомившись, вскользь упоминал, что работает агентом в кино, в «особом» кино, как он говорил. Через несколько месяцев, потраченных на курсы актерского мастерства, неудачные кастинги, когда все надежды рушились, он появлялся снова и предлагал непыльную, хорошо оплачиваемую работу. За полдня можно было заработать столько, сколько официантка получает в неделю. Нужно было просто позировать фотографу почти обнаженной. Легкие деньги. В конце концов, раздеться не так уж и сложно: команда симпатичная, шквал комплиментов, и пачка денег в кармане. Рано или поздно они снова просили его подкинуть им работу. Леонард Кеттер приступал к поискам и сообщал, что пока ничего нет. Ничего «умеренного». Зато, как бы нехотя, говорил, что есть заказ на более откровенную фотосессию, зато и платят больше. И девушки снова поддавались на его уговоры. Все оказывалось проще, чем они думали. Не нужно было терпеть хамство, работать от звонка до звонка, вставать ни свет ни заря. Это было началом прекрасной жизни. Постепенно Кеттер приучал их к этому миру, поднимая планку все выше: сначала на площадке появлялся партнер-мужчина, потом они должны были прикасаться друг к другу. Это происходило постепенно, все вокруг улыбались, как будто в этом не было ничего стыдного, и девушки, ступенька за ступенькой, спускались все ниже. Затем Леонард Кеттер снова перекрывал кран с деньгами. Никаких съемок, временный кризис, говорил он. Деньги заканчивались. Девушки начинали подрабатывать где-то еще и ненавидеть свою работу. Они умоляли Кеттера, чтобы он нашел новые фотосессии. Тогда он выкладывал главную карту: пять дней съемок, больше тысячи долларов в день. Девушки были в восторге. Гениально! Супер! Когда?

Только теперь это были не фотографии, а фильм. Недостаточно было стоять голой перед мужчиной и держать в руке его член; нужно было заниматься сексом перед камерой. Колебание, отказ… И Кеттер уходил. Но в конце концов они сдавались. Ведь это всего один раз, и потом у них уже есть опыт с фотографиями. Все вокруг были очень милы. О них заботились. И много денег. Быстрых. Легких…

Первые съемки. Первое крушение надежд. Нужно работать быстро, все нервничают. Боль, унижение, отвращение. И куча денег по окончании съемок.

Через несколько недель Леонард появлялся снова и говорил: ты была великолепна, стоит задуматься о карьере. Может быть, даже о том, чтобы стать звездой. Тысячи долларов. Целый штат обслуги. Путешествия, поклонники и все такое. Новые съемки. Отбросить самолюбие, служить и повиноваться, как кукла. От съемки к съемке количество денег уменьшалось, часть заработка Леонард забирал себе. Вначале он говорил о десяти процентах, потом плавно переходил к двадцати. Аннабель подозревала, что он брал и больше. Как они могли столько зарабатывать и жить в таких жалких квартирках? Потому что их подолгу не брали на большие съемки, потому что они были недостаточно хороши, объяснил Леонард. Им приходилось ломать себя, это бросалось в глаза и считалось производственным браком. Поэтому ему пришлось ограничиться более скромными съемками, и он вышел на короткие халтурные фильмы. Но девушки были уже известны, поворачивать назад было слишком поздно.

Аннабель внимательно слушала. Должно быть, Кеттер обещал им все и ничего. Наверняка эти фильмы, почти любительские и плохо оплачиваемые, были трамплином, позволяющим попасть на вершину. Она подозревала, что он давил на них, морально преследовал. Он не признался, что воздействовал на Руби с помощью эмоционального шантажа. А ведь Аннабель слышала, что многих девушек в порно приводят их любовники, надеясь решить таким образом проблемы с деньгами. Кеттер не был честен, и Аннабель поклялась при первой возможности посадить его в тюрьму – там-то он сможет познать все радости насилия.

– Откуда она родом? – спросила Аннабель.

– Из Дакоты.

– Из Дакоты? Зачем она сюда приехала? Почему не в Лос-Анджелес, это ведь ближе?

– В Лос-Анджелесе полгорода мечтает стать актерами, а другая половина уже стала. В Нью-Йорке это кажется более реальным.

– А что известно о ее семье?

– Отец в тюрьме за разные мелочи, – читал Тайер. – Мать два раза лежала в психиатрической лечебнице. Эта малышка приехала издалека. Два брата, один пошел по пути отца, славный малый, о втором ничего не известно. Короче, она с ними не в самых близких отношениях.

– Она ушла из прогнившей семьи, мечтая, что в другом месте будет лучше. Наткнувшись на мерзавца Кеттера, она оказалась в порноиндустрии, а однажды утром проснулась и поняла, что ее жизнь – дерьмо, и сама она – дерьмо, и работа ее – дерьмо. И пустила себе пулю в голову. Джек, это классика. Они обе покончили с собой. Я бы с радостью отправила Кеттера в тюрьму за убийство, но, думаю, мы сделаем это в другой раз.

Тайер задумался, постукивая по блокноту ручкой.

– Все сходится, – сказал он. – Убийца, Кеттер или кто-то еще, прикрыл свое преступление именно тем, что все указывает на то, что девушки были близки к самоубийству.

Упрямство Тайера рассмешило Аннабель.

– Джек, чему ты меня учил, когда я только пришла в полицию? Тому, что самая простая версия почти всегда оказывается верной!

–  Почтивсегда… – повторил он за ней. – Но на этот раз слишком многое вызывает подозрение. Следы рвоты на месте преступления, звонок очевидца из телефонной будки, которая находится так далеко от места преступления, выстрел в лицо. Знаешь, Анна, иногда мне трудно тебя понять. Вчера казалось, что ты с головой ушла в это расследование, хотя у нас полно других дел, а сегодня хочешь поскорее его закрыть…

– Я хочу раскрыть это дело и не наделать ошибок. Думаю, они обе покончили с собой, но я должна понять, насколько Кеттер к этому причастен. Если это он их погубил, то должен поплатиться.

– Аннабель, мы не сводим счеты! Мы должны просто установить истину. – Джек пристально смотрел на нее.

– Вот именно, – ответила она. – Я раскопаю всю его подноготную, узнаю, ходит ли он в церковь, не связан ли с какой-нибудь сектой. Я хочу поговорить с ним о Шарлотте Бримквик и узнать, откуда и у нее, и у Сондры Уивер взялось изображение пятиконечной звезды. Нужно спросить копов, которые расследовали смерть Мелани Огденс, – может быть, они видели у нее такой же рисунок? Уверена, если на Кеттера как следует надавить, он расколется.

Тайер кивнул:

– Хороший план. Я достану копию дела Огденс. Ты завтра не работаешь?

– Нет, мы с Брэди на два дня уезжаем в горы. Нам нужно побыть вместе.

– Это правильно. А я пока разберу бумаги по самоубийству Огденс. Подведем итоги утром в понедельник.

– Джек, тебе тоже нужно отдохнуть. Ты же сам говорил, что нельзя с головой погружаться в расследование.

– В советах отвратительнее всего то, что они всегда возвращаются к тебе бумерангом! – пошутил Джек. – Не волнуйся, я буду сидеть дома, задрав ноги на стол, и слушать музыку.

Он взял телефон и начал набирать номер.

Аннабель села за его компьютер и вышла в Интернет. Ей было интересно, какая связь между порнографическим кино и эзотерикой. Она плохо разбиралась в таких вещах. Введя в строку поиска Google ключевые слова, она подумала о муже. Смотрит ли он порно? Интересно, как выглядит среднестатистический потребитель? Сколько ему лет? Холост он или женат? Может, Брэди тоже фантазирует, глядя на незнакомых девушек?

При этой мысли Аннабель стало не по себе. Сосредоточься на работе! Всему свое время.

Она просматривала результаты поиска, страницу за страницей, и все больше убеждалась, что в Сети ничего не найти. Она задала новый поиск по словам «пентаграмма», «секта» и «паранойя». Добавив к двум последним слово «порно», она опять получила кучу результатов, но и там не было ничего полезного.

Джек положил трубку и оперся об угол письменного стола Аннабель:

– Я говорил с судмедэкспертом. Они пришлют по факсу полный отчет. Но я попросил сообщить нам по телефону предварительные выводы. Я могу встретиться с врачом, проводившим вскрытие Огденс, он очень хорошо помнит тот случай. Ты готова?

– Ты что, напал на след?

– Не знаю, можно ли это назвать следом, но у нас точно стало на одну тайну больше: на теле Мелани было множество ран, полученных ею за несколько дней до смерти, – очень мелких, пять-шесть сантиметров в длину, и довольно глубоких. Ни одна из них не была смертельной. Все они были аккуратно зашиты хирургической нитью. Однако судмедэксперт говорит, что все раны были инфицированы, запах стоял тошнотворный. Местами ткани были сильно повреждены. Он считает, что кто-то внедрил ей в раны инородные тела, а потом аккуратно зашил их.

– Ты шутишь?

– Я серьезен, как никогда. Огденс и Уивер использовали как компост, гумус. Остается выяснить для чего именно.

Аннабель с отвращением покачала головой.

– Наверное, мне стоит отменить уик-энд, – сказала она.

– Ответ неправильный. Ты сама сказала, что тебе необходим отдых. Подыши свежим воздухом, отдохни, а в понедельник вернешься с ясной головой. Я заберу все бумаги домой и поработаю. Этому делу уже три недели, вряд ли два дня что-то изменят.

– Ты хочешь узнать, чтосделали с Мелани Огденс? А я хочу узнать, ктоэто сделал!

– Мы это обязательно выясним, не сомневайся. Но даже самые лучшие копы имеют право на отдых, – добавил Джек с улыбкой. – Торопись, тебя ждет муж!

Не успел он договорить, как начался снегопад. Через несколько минут белоснежная пелена накрыла город, как саван.

Стирая его с лица земли.