Текст книги "Серафим и его братва"

Автор книги: Максим Павлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

– А ты помнишь?

– Нет.

– Тогда не фиг ставить мне условия.

Маша фыркнула.

– А цвет волос? – спросил Серафим.

– Чей?

– Чмошника.

Маша напрягла извилину, и в какой-то момент Серафиму даже показалось, что ее посетило озарение:

– Цвет волос! – прошептала она. – Конечно!

– Ну?

– Нет, – вздохнула девушка. – Ни фига не помню. Наверно, я круглая дура. Я пытаюсь, Серафим, но у меня ничего не получается.

– Кроме глючного светофора на перекрёстке были другие ориентиры?

– На каком перекрёстке?

– На котором в тебя врезался чмошник.

– В меня врезался чмошник? – Маша зажмурилась. – Ты меня так пугаешь, так пугаешь. Я вся на измене.

– Ладно, успокойся. Плевать на «ягуар».

– Правда?

– Главное, что тебя саму не закатали в асфальт. Но все равно, если вдруг что вспомнишь – сразу говори мне.

– Обязательно. На Сейшельских островах лето круглый год. Билеты на самолет можно приобрести в кассах «Аэрофлота». – Маша замолчала.

– Это пока все, что есть в твоей голове? – спросил Серафим.

– Пока – да.

– Негусто. Слушай, Маш… Мне тут пришло на ум: может, не было этого… светофора?

– Не было светофора? Может.

– И никакой аварии?

– И никакой аварии, – кивнула она.

– Может, ты просто перегрела крышняк колесами?

– Наверняка, – согласилась Маша. – Крыша так и ползёт, Серафим, так и ползёт. Мне так страшно, как будто меня сплющило.

– Ну и чего ты наглоталась?

– А?

– Спрашиваю: чем закинулась?

– Думаешь, я помню?

– Таблетки?

– Верняк, таблетки, Серафим, верняк. Все проблемы – из-за этих чмошных таблеток.

– А «ягуар», поди, оставила на какой-нибудь стоянке?

– Да, да, наверняка.

– Господи… – Серафим на мгновение размечтался: – Может, он там до сих пор и стоит?

– Возможно, Серафим. Все возможно.

– Если его не угнали.

– Само собой… – Маша вдруг закрыла глаза. – Серафим, не напрягай меня, я уехала, до свидания.

– Спокойной ночи, – вздохнул Серафим и отправился в дом пропустить чашку кофе.

Увы, недетские проблемы ставила перед знаменитым киллером мисс края Маша Типовашеева.

КУВАЛДА

– Научные исследования убедительно свидетельствуют, что физическая культура – эффективнейшее и незаменимое средство оздоровления криминалитета. Среди огромного количества видов спорта, таких как плавание, гимнастика, волейбол, лыжи, коньки, гребля, велосипед, всё-таки бег, понимаете, обыкновенный бег с оздоровительной точки зрения занимает приоритетные позиции…

Такой речью Кувалда всегда начинал традиционную пробежку. В это утро он не изменил привычке безостановочно молотить языком, агитируя молодую поросль из охранного предприятия «Череп» за здоровый образ жизни. Не отстававшие от авторитета пацаны были вынуждены день за днем выслушивать практически одни и те же лозунги, советы, рекомендации. Что делать, ведь они его охраняли.

В шесть часов двенадцать минут король бензоколонок Кувалда под прикрытием пары телохранителей выбежал из дома номер три по Респектабельной и направился к лесу.

– Механизация труда, – без пауз сыпал он, – навороченные автомобили, лифты, короче, рост материального благополучия криминалитета рано или поздно играет с нами злую шутку. Посмотри те, к примеру, на меня. Не поверите, но пять лет назад вместо стройного, подтянутого, аппетитного мужика, которого вы перед собой видите, был мешок жира. До сорока лет я ничем не отличался от любого нового русского: пил, курил, нюхал кокаин, считал деньги, играл разве что в теннис, спал разве что со шлюхами, у меня были: астма, одышка, гипертония, ишемическая болезнь, радикулит, сифилис, склероз – всего не перечислишь, – даже шизофрения. Братва удивлялась: как мне удается все совмещать? А теперь? Нет, с тех пор как я сказал себе: Кувалда, ну тебя на хер, так недолго и в бушлат завернуть, я стал другим человеком. Я начал бегать, я продолжаю бегать и буду бегать до ста лет – вот увидите, если доживете. А последуете моему примеру – доживете как пить дать. Не последуете – пеняйте сами на себя. Упакованность всех жизненных сфер криминала приводит к тому, что большинство уголовников с высоким уровнем доходов перестает получать необходимую дозу движения как в количественном, так и в качественном отношении. Некоторым лишь набей карман – через полгода они превращаются в жирные неповоротливые шкафы, годные разве что на растопку. Но давайте вспомним двигательную активность бандитов совсем недавнего прошлого: по сравнению с современными отморозками, это было то же, что горные козлы по сравнению с современными откормленными отморозками. Огромные и резкие изменения, наступившие в повадках, привычках и пороках бойцов криминального фронта не могут не настораживать. Если раньше моду диктовали качки и каратисты, то посмотрите, во что они выродились сегодня. Страшно представить: проворные, ловкие парни на наших глазах превращаются в неповоротливых лысых слонов, любой подросток в упор просверлит любому из них башку, стоит только этому подростку посвятить хотя бы час в день физкультуре и стрелковым видам спорта… Так что решайте, пацаны. Вы – лицо России, вы – её настоящее и будущее, на вас равняется молодежь, вами любуются девки. Сделайте лицо по-настоящему крутым, тело подтянутым и непробиваемым! Тогда ваши пальцы сами расправятся веером, и отпадет необходимость в фальшивых манерах. Обесдечьте себя не только в материально-бытовом плане, но и в плане здоровья! Уж я-то всякой мрази повидал, поверьте, – не уподобляйтесь ей, чтоб не сидеть вам в золотые годы в кресле-коляске или, упаси господь, не потерять силу детородного органа. Не больно-то приятно истекать слюной евнуха, глядя на девок, уж поверьте мне! Вы сейчас находитесь в том возрасте, когда рассеиваются иллюзии. А доживете до моих лет, так и подавно поймете, что жизнь вовсе не такая, какой мы ее себе представляли в средней группе детского сада. Выбирая профессию бандита, вы, вероятно, уповали на романтику и баснословные барыши, о которых трубят газеты, суля их едва ли не каждому охламону, подвизающемуся на поприще криминала. Разборки, риск, бешеные деньги, сумасшедшая жизнь – все это так, от этого не уйти. Но ведь любая разборка, что бы вам ни говорили, это прежде всего бег, понимаете, обыкновенный бег, а не геройское пых-пых. Практическое значение бега вы по достоинству оцените лишь тогда, когда реально влипнете в первую же гнилую передрягу. Надеетесь, вам дадут время и место пострелять из ствола? Прочь иллюзии! В реальности вам не позволят даже щелкнуть затвором. Наши разборки не так романтичны, как в Голливуде. Вы не Нак Норрис, я не Шварценеггер, хоть и выгляжу для своих лет вполне аппетитно. Противник никогда не согласится действовать по нашему сценарию. Поэтому отрабатывайте и еще раз отрабатывайте бег: без рук, без башни, просто бег, – в девяноста пяти случаях из ста он вас не полдведет. Запомните правило: кто убежал – тот прибрал. Кто тормознул – тот потерял, – упаси вас черт засидеться в перестрелке. Выбирайте: здоровый бег при здоровом теле или меткая стрельба с пробитой тыквой. Как бы метко вы ни стреляли, поверьте мне, на каждый тупой чайник найдется пуля соответствующего калибра. А ежели на тебя зырит реальное дуло – тут уж и Чак Норис не станет выделываться. Никогда не стесняйтесь бегать: передвижение перебежками – превосходное профилактическое средство против пули наемного убийцы…

* * *

Визуально, из кустов, проводив клиента до леса, Серафим вернулся под водонапорную башню. Здесь, в условленном месте, его ждали Рейган и Шопен. Остальные бандиты к началу операции опоздали. Чокнутый, Трахнутый, Шарик и Марик до сих пор не потрудились объявиться. А на часах – шесть тридцать, – дело неслыханное.

Утро выдалось свежее. Рейган и Шопен грелись в «бемвере». За белой бандитской тачкой, экслюзивно для Кувалды, стоял миниатюрный прицеп-рефрижератор – сохранности останков клиента уделялось повышенное внимание.

Не доходя до тачки, Серафим набрал по мобильнику номер Шарика. Но тот не ответил, как сквозь землю провалился. Тогда он позвонил Марику. Марик ответил, но спросонья:

– Ну? – вяло сказал он.

– Ку-ку! – сказал Серафим.

Марик зевнул:

– Ты, Серафим? А сколько сейчас времени?

– До хрена. Ты спишь, что ли?

– А что? – не понял Марик.

– На стрелку ехать ни фига не надо?

– Ой, блин! – наконец вспомнил Марик. – А сколько сейчас времени?

– Я тебе что, ноль-восемь?!

– Прости, Серафим. Сейчас одеваюсь, завтракаю – и сразу на стрелку.

– Ты издеваешься?!!

– А что?

– Кувалда уже вовсю бегает, а ты завтракать собрался?! Может, зарядку сделаешь? Душ примешь?! На унитазе посидишь?!

– А я успею? – усомнился Марик. – Сколько сейчас времени?

– Немерено. Хочешь, я тебе скажу, что ты успеешь?

– Ну?

– Ни фига ты не завтракаешь, Марик. На счёт «раз» ты отрываешь свое фуфло от подушки, на счёт «два» – запрыгиваешь в форму полкана… Ты приготовил форму полковника, как я тебе велел?

– Ага.

– А Шарик?

– Что Шарик?

– У него есть лейтенантская форма?

– Не знаю, Серафим… По-моему, Шарик вчера вдрабадан накачался.

– О черт!

– Я ему позвоню.

– Не фиг ему звонить, он не отвечает.

– Как хочешь.

– Сейчас я хочу, чтобы ты сделал «раз» и «два», запрыгнул в тачку и как ненормальный летел в село Большие Пенки. Жду тебя с нетерпением!

– О'кей.

– Речь выучил?

– Почти.

– По дороге учишь. Приедешь – расскажешь.

– Ага.

– Давай, Марик, шевелись. Мы под водонапорной башней.

Отключив связь, Серафим сел в БМВ к Рейгану и Шопену. В кабине играла музыка.

– Что мы слушаем? – спросил Серафим.

– Первый концерт Чайковского, – ответил Шопен.

– Попса, – недовольно заметил Рейган с заднего кресла.

– Убрать? – предложил Шопен.

– Пусть играет, – распорядился Серафим. – Мне по кайфу.

– А третий Рахманинов есть? – спросил Рейган.

– Где-то был… – Шопен покопался в кассетах.

– Самый отпадный концерт для фоно с оркестром, – отрекомендовал Рейган.

– Поставь, – кивнул Серафим.

Шопен сменил тему. В кабине воцарился Рахманинов.

– Я тащусь от этих жирных аккордов, – похвалил композитора Рейган.

– Атас, – согласился Серафим.

На несколько минут повисла музыкальная пауза.

– А где же Мясник? – вспомнил вдруг главарь, выйдя из эйфории космического концерта.

– Ты ж его вчера замочил, – подсказал Шопен.

– Серьезно? Чокнутого и Трахнутого я тоже замочил?

– Вроде нет.

– Тогда где они? Я же всем объяснил, где и когда мы собираемся.

– Не пыли, – спокойно ответил Рейган. – Дай тему послушать.

– Черт возьми, мы гасим Кувалду или тему слушаем? – зарычал Серафим, – Мы на деле или на дискотеке?!

– Подгребут Чокнутый с Трахнутым, куда они денутся? – Рейган своим спокойствием напоминал скалу. – Ты чего с утра психуешь? Баба не дала?

– Если б твоя баба каждую неделю била по три иномарки, блин, ты б не так запсиховал…

– Да мне и без бабы нормально.

– С чем тебя и поздравляю.

Рейган с соболезнованием покачал головой:

– Маня разбила три иномарки?

– Да.

– Завязывай с бабами, мой тебе совет.

– Если б я руководствовался твоими советами, у меня б от задницы живого места не осталось.

– Слушай, засохни, – попросил Рейган, вслушиваясь в звуки концерта.

– Сам засохни.

Рейган с благоговением покачался в такт мощным жирным аккордам, на минуту забыв о Серафиме, а потом сказал:

– Не рубишь ты в музыке, шеф, одни бабы на уме. Что скис-то? Сегодня заработаем…

– Если Чокнутый с Трахнутым не забыли, что у нас разборка, – заметил главарь.

– За Чокнутого с Трахнутым я ручаюсь как за самого себя, – ответил Рейган. – Ща подгребут. А заработаем – отыграешь свои иномарки.

И тут, легка на помине, на проселочной дороге появилась «бомба» Чокнутого и Трахнутого.

– Я же говорил, – сказал Рейган.

– Ажур, – сказал Шопен.

Серафим скупо, но с удовольствием кивнул.

Тачка гранатометчиков припарковалась к водонапорной башне. Из нее вышли Чокнутый и Трахнутый. Не долго думая, опоздавшие братки стали расчехлять оружие.

– Начнём? – спросил Рейган.

Серафим посмотрел на часы: шесть сорок пять.

– Дождёмся Марика, – сказал он.

– Ты ему звонил?

– Да. Марик в дороге. Без мента здесь будет туго… Черт! – неожиданно вспомнил Серафим. – Разбила «тойоту» – ладно. Раздолбала «бомбу» – хрен с тобой! Но кто тебя, дура, просил грохать мой новый «ягуар»?!! – В сердцах он двинул кулаком по баранке.

– Ты все про Маню?

– Да, мать ее неладна!

– Машка записала твой красный «ягуар»? – вмешался Шопен. – Вот это баба! – Он тихо захихикал.

– Сдаётся мне, эта мочалка тебе не по-размеру, – подвел черту Рейган. – Хочешь совет? Сдай её назад Лысому. Пусть ему проблемы ставит. С какого конца ни заводи, у Лысого-то потуже кошель набит, он себе может позволить Машу Типовашееву…

– А мне плевать, – упрямо проворчал Серафим. – Я не для того поимел мисс края, чтобы сувать её каждому встречному Лысому.

– Дело твоё. – Рейган махнул рукой. – Я всегда говорил: бабы до добра не доводят.

– Слушайте! – с улыбкой вспомнил Шопен. – Блин, когда моя пчелка расквасила «хундайчик», я ее так пихал, ну так пихал – полный абзац!

Серафим снисходительно взглянул на Шопена. Кореш выглядел как последний идиот. Между сексом и разбитой тачкой парень не видел никакой разницы. Более того, по мере рассказа он дурел от удовольствия:

– Всю ночь, блин, ей-богу! Никогда не забуду! У меня от злости тогда – слышь? – такой торч начался! Барахтались, как папы карло. К утру чуть не загнулись. Сколько? Восемь или девять раз я её тогда прожарил! – Шопен облизнулся. – Блин, как вспомню! Короче, если б она мне тот «хундай» не записала, у меня бы хрен чё встало.

Здоровый оптимизм братка заставил Серафима широко улыбнуться. Однако когда к водонапорной башне подкатила третья тачка, «бемвер» Марика, и из неё вышли два мента, улыбка застыла на губах главаря немым вопросом. Первым легавым (как и планировалось, полковником) был сам Марик с приклеенными на скорую руку усами. Вторым, вернее, второй легавой была какая-то коза в форме лейтенанта.

– Посмотри, кого я тебе привез! – доложил Марик, сблизившись с «бомбой» Серафима. Он кивнул на девушку: – Сойдет вместо Шарика?

Серафим остолбенел.

– Мы не будем трахаться, – не дожидаясь комментариев босса, пообещал Марик. – Она поможет нам с местными.

– Да ты рехнулся, – сказал Серафим. – На фиг ты её приволок?

– Это Катя, – стоял на своем Марик. – У неё есть свисток.

– Да мне по барабану, чё у неё есть. Где ты её подцепил?

– На улице стояла.

– На улице стояла?

– Да, а что?

– В таком прикиде?

– Ну да. Летюха, как ты и хотел.

– Она же легавая, болван!

– Ну и что?

– Я тебе сейчас скажу «ну и что», я тебе сейчас хрен оторву, «ну и что»! Мало того что опять баба в деле, она ещё и легавая!!!

– Чего расперделся? – обиделся Марик. – В дупель своя телка…

– Его Маня на «ягуар» опустила, – объяснил с заднего кресла Рейган. – С утра воняет.

– Да пошёл ты!!! – обернулся к Рейгану Серафим.

– Куда? – не понял Рейган.

– Бери винтарь и лезь на дерево.

– На какое дерево?

– А мне по фиг. Через пять минут начинаем.

– Ну ладно… – Рейган взял винтарь и вышел из машины.

Серафим строго уставился на Шопена:

– А ты чего ждёшь?

– А куда мне?

– Вали на стрём.

– Хорошо, иду. – Шопен последовал за Рейганом.

Раскидав братков по боевым точкам, Серафим вернулся к Марику:

– Скажи мне, мать твою, где ты видел, чтобы легавую козу на дело тащили?

Марик потупился, ему было неловко: покрасневшая Катя не знала, куда себя деть.

– Ты проверил её документы? – продолжал Серафим.

– Документы в порядке.

– Ну-ка покажи… – Он протянул руку.

Катя вложила в руку убийцы удостоверение.

– «Оперуполномоченная следственного отдела ГУВД Катя Трошкина…» – с издевательской ухмылкой прочитал Серафим.

– Подожди, – попытался оправдаться Марик. – Тебе нужен был человек в ментовском прикиде?

– Ты б лучше Законного на разборку прихватил в генеральском мундире!

– Минуточку… – подала слабый голос Катя.

– Засохни, – отрезал Серафим. – Марик, ты врубаешься, что это не просто щель для твоего градусника? Врубаешься, что она может быть подсадной уткой, дундель?

– Минуточку… – попробовала вновь вставить Катя. – Я вам всё объясню.

– А мне уже все ясно. – Главарь вернул документы милиционерше. – Проваливайте, мадам, или я вас угандошу.

– У вас аллергия на легавых? – хмыкнула Катя, ничуть не собираясь проваливать с места пред стоящего преступления.

– Да, представьте себе. – Давая понять, что разговор исчерпан, Серафим отвернулся.

– Или на женщин вообще?

– О черт!!! – взвыл Серафим. – Марик, убери её с глаз моих!

Однако Катя не отступала:

– Если вас смущает, что я легавая…

– Марик, я ща её размажу, она меня достала. – Серафим полез под куртку за кольтом. – Чего она от меня добивается?

– Я хочу участвовать в деле, – доложила Катя. – Черт бы вас побрал, Серафим! Вы не даёте мне и слова сказать! На самом деле вы не герой нашего времени, а просто слизняк какой-то, испугавшийся первого попавшегося мента в юбке!

Серафим открыл рот от удивления и посмотрел на Маржа. Тот пожал плечами.

– Участвовать в деле? Ты спятила, уточка?! Ты легавая или блатная? – растерялся Серафим.

– Я оборотень, – призналась девушка.

Марик утвердительно кивнул.

– Ну и дальше что? – заинтересовался Серафим.

– Почему-то всем кажется: если девушка легавая, то она либо мармыга, либо подстилка.

– Я этого не говорил.

– Никто об этом и не говорит, но все только об этом и думают. А я устала быть подстилкой для начальства, я устала заниматься глухими делами, я хочу участвовать в реальном деле.

– Я же сказал, реальная девчонка, – вклинился Марик. – Ну чё, берём её в дело?

– А ты речь выучил? – спросил вдруг Серафим.

– Ну так… – Марик полез в карман за текстом обращения к народу.

– Знаешь что, бери Чокнутого и Трахнутого, – распорядился Серафим, – и начинайте. Мы с Катей к вам подгребем.

– То есть? – не понял Марик.

– Поторопите Кувалду. Достаточно козлу сегодня бегать. Если киллер не идет к клиенту, пусть клиент идёт к киллеру. Начинайте операцию.

– О'кей. – Переварив афоризм, Марик побежал выполнять распоряжение.

– А ты садись сюда. – Серафим показал Кате на соседнее кресло. – Мне надо задать тебе пару вопросов.

Катя села в «бемвер».

– От кого ты узнала, что у нас сегодня реальное дело? – спросил Серафим.

– От Пал Палыча, – раскололась Катя, покраснев и захихикав одновременно. – Господи, что я говорю! – Она закрыла ладошкой лицо. – Если Пал Палыч догадается!

– Кто это?

– Мой начальник, майор Пал Палыч Бронза.

– Какое собачье дело у нас с майором Бронзой?

– У меня такое впечатление, что он хочет тебя посадить.

– Меня?! – опешил Серафим. – В тюрьму?!

– А куда ж ещё?

– Какого хрена?!

– Не знаю. – Катя пожала плечами, вновь хихикнула и покрутила пальцем у виска: – Он такой… Немного с гусями.

– Больше он ничего не хочет?

– Да вроде нет.

– Он знает, на кого наехал?

– Господи, что я говорю? – опомнилась Катя. – Если Пал Палыч… Хи-хи-хи-хи! Ну ваще! Хи-хи-хи!

– Прекрати ржач!

Катя умолкла.

– Я не врубаюсь, зачем на меня дрочит какой-то занюханный майор!

– Не ори.

– А ты прекрати ржать.

– Ладно… – Катя сосредоточилась. – Короче, там у нас все так наворочено, что я сама пока не въезжаю. Знаю только, что когда ты прокинул Лысого… Ты же вышел из-под крыши Лысого?

– Предположим.

– И вот, Палыча заклинило тебя посадить. Не знаю, Лысый ему платит или он вообразил себя вторым героем нашего времени. В любом случае, по-моему, его дело – дрянь. Я же говорю, он старенький, с гусями. – Катя снова покрутила пальцем у виска. – Думает, поскольку у тебя нет крыши, тебя можно брать голыми руками.

– Думает, пусть берёт, – усмехнулся убийца.

– За несколько месяцев до пенсии посадить героя нашего времени – это для Пал Палыча всё равно что слетать на Луну.

– А кто герой нашего времени?

– Ты что, газет не читаешь?

– Честно говоря, нет времени.

– Господи, Серафим, ты даже не в курсах, кто герой нашего времени! Хи-хи-хи-хи!

– Кто?

– Ты!

– Я?! – Серафим окабанел. Но ему было приятно. И все же он скромно отмахнулся: – Слушай, я рядовой убийца, мразь и подонок. Чё ты гонишь? Чё за герой?

– А ты полагаешь, можно натянуть мисс края, подставить Лысого и не стать после этого героем нашего времени? Открой любой номер газеты, включи наугад телевизор: с утра до вечера только и говорят о Серафиме, кинувшем Лысого и запрессовавшем его любовницу.

– Лабуда, – возразил убийца. – Не я подставил Лысого – Лысый кинул мне свинью. Как, значит, все было: я замочил по его заказу четырёх людей Хувалова, он мне выкатил…

– Знаешь, – перебила Катя, – сейчас уже мало кого интересует, как все было. Людей волнует то, о чем говорят.

И тут «бемвер», в котором сидели Катя и Серафим, стал подпрыгивать, а со стороны жилых домов послышались первые взрывы. Это начинали рутинную работу гранатометы Чокнутого и Трахнутого. Катя испуганно замолчала. Серафим спокойно взял ее руку, улыбнулся и сказал:

– Не бойся, Катя, это наши.

– Гасят Кувалду?

– Да. А откуда ты знаешь про Кувалду?

– От Пал Палыча.

– Он и сюда шнобель сунул? Кстати, о Палыче. Если он шьет мне дело, то почему я его ни разу не видел?

– Он ждет, когда ты загасишь Кувалду.

– Вот так, да? Кувалда-то чем ему не угодил?

– Если Кувалду сегодня не разменяют, многие останутся несолоно хлебавши. – Катя посмотрела в потолок. Ее торжественный взгляд говорил, насколько важные персоны эти «многие». – Это очень крутые люди, Серафим. Если б они вычислили, что ликвидации Кувалды помешал Пал Палыч, жить ему осталось бы пару часов.

– Кувалде? – Серафим запутался.

– Нет же, Пал Палычу!

– Стоп! Давай сначала: что плохого я сделал ментам и какого хрена меня клеит твой Пал Палыч?

– Лично ментам и Пал Палычу – ничего. Но ты нагрел Лысого.

– Разве менты под крышей Лысого? Мне всегда казалось, что вас пасёт Большой Патрон.

– В основном, – кивнула Катя. – Но существуют отдельные личности…

– Такие как Пал Палыч?

– Ага, они в доле с Лысым.

Серафим присвистнул:

– Ну ты и загнула. Я хрен чё понял.

– Я сама хрен чё понимаю. Я ж не полковник. – Катя с сожалением вздохнула. – Деньги доходят лишь до таких, как Пал Палыч, а до меня одни слухи.

– Что-то не нравится мне твой Пал Палыч.

– Думаешь, он кому-то нравится?

– Так давай его загасим, – предложил убийца.

– А он меня не уволит?

– Как он тебя уволит, если мы его загасим? – усмехнулся Серафим и взял мобильник. – Говори его номер.

– Шесть-три-три… два-восемь… сорок.

– Клянусь, сегодня ты будешь есть его яйца, – пообещал Серафим, набирая телефонный номер.

– Ты приглашаешь меня в ресторан?

– Да.

– А как же Маша Типовашеева?

– Маша проштрафилась. Пока не вспомнит, где мой «ягуар», хрен из дома выйдет.

– Ой, Серафим! – Катя счастливо засмеялась.

– Хорош ржать, – попросил убийца. – Алло! Алло? Это Пал Палыч?

– Да, я слушаю, – ответил важный голос.

– Ну, доброе утро, мент.

– Доброе утро. Кто вы?

– Я Серафим.

– Как же, как же… – протянул Пал Палыч. – Наслышан, наслышан. Желаете явиться с повинной?

– Какого черта мне являться с повинной?

– Замечу вам, Серафим, – предупредил Пал Палыч, – что ваши отношения с законом в высшей степени ненадежны.

– Да, я в курсе.

– Но если вы сегодня же явитесь с повинной, я гарантирую вам и вашему незаконному банд формированию идеальные условия для дачи показаний. Поймите меня правильно, вам просто необходимо вернуться в благотворное лоно закона, обрести человеческий облик, нравственность и порядочность.

– Боже, какая зануда, – вздохнул Серафим.

– Что вы сказали? – не расслышал мент.

– Да пошел ты! – попрощался убийца.

Отключившись от Пал Палыча, Серафим с ходу набрал номер Эммануэль.

– Ну как? – спросила Катя.

– Один из самых твердозадых ментозавров, с которыми я только имел дело, – проворчал Серафим. – Боюсь, есть его будет невозможно. Но попробуем… Алло!

Эммануэль сняла трубку.

– Мадемуазель Каннибал у аппарата, – представилась она чужим голосом.

– Мать? – не узнал Серафим.

– Чего тебе, сынок? – Эммануэль вернула себе обычный голос.

– Конспирируешься, что ли?

– А те-то чё?

– Ладно, проехали. Ты ментов хорошо знаешь?

– Каких ментов? – удивилась Эммануэль. – Ты загасил, кого я просила?

– Пока нет.

– А что тянешь?

– Да тут… на меня один мент палку точит.

– Какой мент, мать твою?! – взбеленилась Эммануэль. – Что ты там еще выдумал?! Гаси Кувалду и не отвлекайся!

– Тише, мать. Мента зовут Пал Палыч. Он майор. Слышала?

– Слышала, слышала. Мне ли мусоров не знать?

– Так вот, повторяю: он мне мусорит. Боюсь, как бы не накрылось дело.

– Мать его! – выругалась Эммануэль. – Откуда он свалился?!

– Понятия не имею.

– Где он?

– В своём кабинете.

– О'кей, я приму меры, – пообещала Эммануэль. – А ты давай, сынок, на мусор не отвлекайся, гаси сам знаешь кого – и прямиком в кабак. Холодильник с тобой?

– Со мной.

– Ништяк. А о Пал Палыче не беспокойся – он уже мазурик.

– Спасибо, мать.

– Давай, давай, сынок.

– И ещё…

– Что?

– Можно вечерком к тебе забуриться? С девушкой.

– Только не сегодня. Сегодня здесь вся городская борзота загудит, не фиг тебе светиться.

– А завтра?

– А завтра о'кей. Подгребай, дорогуша.

– Знаешь, что мне сделай из Пал Палыча? Рульку по-немецки.

– Айсбан?

– Да, да, айсбан, – подтвердил Серафим. – И яйца для моей девушки.

– В мошонке запечь?

– Ага. В прошлый раз было кайфово. Реально это устроить?

– Не фиг делать. Ты про козла, часом, не забыл, сынок? Возишься там с девушками, мать твою…

– Нет, нет, – заверил Серафим. – Козла ща загасим.

– Ну чёрт с тобой голубчик, бес те в помощь! – пожелала напоследок Эммануэль и повесила трубку.

Серафим спрятал радиотелефон, приветливо улыбнулся Кате и подмигнул:

– Вот так! Теперь можно и козлами заняться.

* * *

…Точно и методично делали свое дело Чокнутый и Трахнутый. В апартаменты топливного воротилы влетала граната за гранатой. В воздух поднимались огромные листы пылающего шифера, обломки стульев, мебели, осколки белых кирпичей и облака, облака пыли. Дым стоял коромыслом, на что, собственно, и делался расчет: заметив пламя пожарища, Кувалда просто обязан был проявить к нему интерес и поторопиться с возвращением. Тут-то его и поджидал Рейган, забравшийся на дерево со снайперской винтовкой. Короче, все в деревне Большие Пенки было схвачено: если убийца не бежит к жертве – жертва должна бежать к убийце.

На грохот подтягивались люди. Самые бойкие досаждали Чокнутому и Трахнутому просьбами пострелять из гранатометов; те, кто попорядочней, кучковались вокруг полковника милиции (роль которого артистично исполнял Марик), справедливо требуя объяснений безостановочной пальбы.

– Это, – втолковывал Марик, указывая народу на рассыпающийся особняк Кувалды. – …Это гнездо хорошо организованного преступника. Из своего логова уголовный авторитет Кувалда изо дня в день пускал корни в нашу бедную экономику, безнаказанно отсасывал тонны нашего горючего, без зазрения совести пил кровь многострадальных россиян.

Марик читал по бумажке. Когда из толпы вырывался гулкий вой негодования, он делал выразительную паузу, открывал от листка бумаги полный боли взгляд и высматривал в толпе короткие юбчонки. Но вот люди стихали, и ему снова приходилось возвращаться к тексту, дабы не только вызвать всенародное возмущение, но и направить его в позитивное русло.

– …Тайно отмывал… Кувалда тайно и явно отмывал, – поправился оратор, – на бензоколонках и фирменных мойках машин ваши жалкие средства, товарищи, ваши ничтожные копейки, господа, не брезгуя никакими преступлениями: ни большими, ни малыми…

Люди охнули.

– …Производил нелегальные операции с пенсиями стариков и пособиями малоимущих, – воскликнул Марик.

Толпа потихоньку стала распрямлять плечи.

– …Повышал цены на бензин!!! – «Полковник» подливал и подливал в костер взрывоопасного горючего.

Народ был на пределе. Еще пара стаканов нелегального бензина… – и что-то должно было взорваться.

– Убивал ни в чем не повинных конкурентов, – трагично произнес Марик и сделал очередную паузу.

– Сжечь паскуду!!! – смело выкрикнул кто-то.

– На жаркое Кувалду!!! – поддержала общественность Больших Пенок.

– Даёшь огня, мент!

А самая симпатичная пенчанка (Марик как-то сразу запал на ее возбуждающие ляжки) поставила на траву бидон с молоком, закатала рукава и потрясла над головой кулаками.

– Облить бензином и подпалить! – решила она, выразив тем самым мнение народа насчет порядком осточертевшего показной роскошью Кувалды. – Поглядим, как забегает козел-физкультурник!

Народу эта идея понравилась до такой степени, что Марику пришлось вынуть оружие и предупредительно пальнуть в воздух, дабы втиснуть распалившееся возмущение в разумные рамки.

– Призываю не опускаться до самодеятельности, господа! – попросил Марик, убрав пистолет. – Мы здесь для того, чтобы грамотно и профессионально решить для вас проблему Кувалды. ГУДДД совместно со спецслужбами ББДД, при непосредственном участии ДБДД и спонсорской поддержке банка «Три толстяка» тщательно разработали операцию по уничтожению Ярослава Кваддецкого (он же Кувалда) и полной ликвидации его собственности (вы видите, как она тает на ваших глазах). Операция называется…

Марика сбили с текста аплодисменты. Откашлявшись в клубах быстро прибывавшего дыма, он продолжал:

– Операция называется «Гром и молния». Сразу же хочу предупредить: если у кого режет в глазах, заложило в ушах или штанах, мы никого насильно не держим. Не желаете смотреть, как стирают с земли уголовного авторитета, – скатертью дорожка, бегом по домам! Но только чтобы потом не говорили: нас не предупреждали, нам не сказали, – все я вам говорил, обо всем я вас предупреждал. Граждане! – неожиданно Марик сбился со строки: – Господа! Товарищи, блин!

– Что? – не понимали люди.

– Хочу… – Полковника застопорило.

– Кого?! – захохотала женщина с бидоном, уже зная ответ на свой вопрос.

– Хочу всех поблагодарить за искреннюю… Нет… Хочу от имени ГУДДД, ББДД и ДТП…

Однако пока полковник искал место, на котором застрял, толпа перестала его воспринимать и начала хаотично расползаться. Марик выругался. Чтобы вернуть доверие публики, ему пришлось выпустить в воздух всю обойму из служебного пистолета.

Народ нехотя потянулся к оратору.

– Хочу от имени ГУДДД, ББДД… – торжественно повторил Марик.

– Будь проще, мент! – посоветовали из толпы.

– Брось бумагу!

Марик послушался, смял в кулаке листок и предпринял попытку выехать на личном красноречии.

– Кое-кто, – запел он, вспомнив слова известной песни, – кое-где у нас порой честно жить не хочет…

– Не хочет! – поддержали в массах.

– Никто у нас не хочет!

– Не хочет и не может!

– Да!

– Этот помидор знает, чё петь! – одобрила дама с молоком. – Заливай, мент, мы с тобой!

А Марик, как назло, забыл, о чем дальше поется. На «кое-кто и кое-где» его хватило, а дальше – труба. Стоит, тормозит, покручивает полканский ус и откашливается от дыма. В общем, если б не женщина с бидоном молока, ляжки которой ему страшно нравились, не уйти б ему от толпы без синяков и ссадин.