Текст книги "Том 12. Пьесы 1908-1915"
Автор книги: Максим Горький
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)
Софья (задумчиво). Ты думала – Антипа сильный?
Павла. Он сам сказал. Мише – ничего не нужно, он чужой всем. А прежде сватались всё какие-то жадные…
Софья (лаская её). А я подумала о тебе плохо, Павля… Сначала, помнишь?
Павла. Да. Нет, я плохого не люблю, я боюсь его. Ты очень строго, бывало, смотрела на меня, и я от этого плакала в уголках… Хотелось подойти к тебе, сказать: я – не плохая, не жадная, – а смелости не хватило…
Софья. Ах, девочка, девочка, господь с тобою… Трудно тебе будет…
Павла. Мне уж стало трудно! Тут – Шохин ходит. Убил человека и – ничего, ходит!
Софья. Ты его оставь, не бойся! Он – не злодей, а несчастный…
Павла. А я думала пожить тихо, чтобы все вокруг были добрые, улыбались бы и верили, что ты никому зла не хочешь…
Софья. В это – не поверят, нет…
Павла. Отчего же, отчего?
Софья (встала, ходит). Не поверят… Ты очень хорошо сказала: чтобы все улыбались…
Павла. Как перед праздником: уже всё сделано, убрались, устали и с тихой радостью ждут светлого дня.
Софья. До праздника – далеко, дружок! И сделано для праздника – мало…
Павла. Ах, господи! Тётя Соня – научи меня!
Софья. Чему?
Павла. Как лучше жить с людьми…
Софья. Сама не знаю… не знаю! Жизнь проходит в пустяках, в тумане…
Павла. Чего тебе хочется?
Софья. Мне? (Остановилась, говорит негромко, с большой силой.)Мне хочется нагрешить, набуянить, нарушить все законы, всё спутать, а потом, как взойдешь высоко над людьми, – броситься под ноги им: милые люди, родные мои люди! не владыка я вам, а низкая грешница, ниже всех, и – нет вам владык, и не нужно нам владык…
Павла (испуганно, тихо). Зачем это? Что ты?
Софья. Чтобы освободить людей от страха друг пред другом… Некого бояться! А все – напуганы, подавлены, живут в страхе – ты сама видишь это! Никто не смеет сказать до конца своё слово…
(Антипа стоит в дверях, прислушиваясь.)
Павла. Это… я не понимаю! Ведь так – погубишь себя?..
Софья. Людей ради – бог погиб, говорил отец Шохина.
Антипа. О чём толкуете?
Павла. Ой!
Антипа (подходя к ней, обиженно). Чего же испугалась? Не виновата – не бойся. Про что говорили?..
Павла. Так – разное…
Антипа (сестре, грубовато). Говорить надо меньше…
(Софья ходит, не глядя на него, скрывая волнение.)
Павла (ласково). Кричать меньше надо… вы вот всё кричите, это не нужно…
Антипа (мягко). Я – не со зла, а… просто такой голос грубый. Надо бы чайку попить, а, хозяйка? Поди-ка, снаряди… Здесь накрыть вели. И – закуску… Иди, милая! (Павла уходит; проводив её глазами, он говорит сестре обиженным тоном.)Портишь ты мне её… (Софья молча прошла мимо. Он повторяет настойчиво.)Портишь ты мне жену-то, говорю!
Софья (вдруг, резко). Молчи!
Антипа (отшатнулся). Постой… что ты?
Софья. Ну – хорошо тебе – спокойно, сладко – с молодой?
Антипа (опускается в кресло, тихо). Она – жаловалась?
Софья (успокаиваясь). Нет. Поверь мне – нет! Извини меня, я дурно настроена… тяжело на душе у меня… извини!
Антипа (тихо). Испугался я. Господи помилуй! Я, брат, так люблю её… сказать не могу!
Софья (снова ходит). Счастья это не дает ни тебе, ни ей…
Антипа. Ну… ты погоди ещё! (Молчание.)Соня?
Софья. Что?
Антипа. А… как она с Михаилом – ничего?
Софья (останавливаясь пред ним). Ты это брось – слышишь? Не внушай этой мысли ни себе, ни кому! Хеверн где?
Антипа (махая рукой). Там… в планы залез. Ну его… надоел!
Софья. Ты для него становишься слишком выгодным компаньоном…
Антипа (настораживаясь). Как это?
Софья. Так. Не разевай рта.
Антипа (ухмыляясь). Во-он что! А я думал, у тебя с ним…
Софья. Не о том думаешь…
Антипа (вздохнув). Трудно тебя понять, Соня!
Софья. При Павле на Мишу орать не надо – понимаешь?
Антипа. Ну, ну… Досаден парень… беда как! Что живёт, чего ради?
Софья. О себе подумай…
Антипа (задумчиво). Павлу я не обижу…
Софья. Над матерью её не смейся…
Антипа. Не люблю бабу эту…
Софья (прислоняясь к перилам). Устала…
Антипа (вскочил, подходит к ней). Что ты? Воды дать?..
Софья (прислоняясь к нему). Нехорошо…
Антипа. Отчего? Ах ты, господи!.. Соня – в чём дело-то?
Софья. Подожди… О, боже мой…
Антипа (обнял её). Эх ты, головушка! Пойдём, ляг, отдохни…
(Уводит её. Из сада выходит Тараканов; на террасе – Михаил, остановился у стола, наливает вина, пьёт.)
Тараканов. Уехал немец-то?
Михаил. Он – швед. Или – грек.
Тараканов. Это всё равно – чужой. Уехал?
Михаил. Останется ужинать…
Тараканов. Гм… Удивительно!
Михаил. Что?
Тараканов. Неужто никто не слышит, что от него жуликом пахнет?
Михаил. Ну-у… У вас все жулики!
Тараканов. Не все, а – девять, десятый – дурак., Где Софья Ивановна? Она всё видит…
Михаил. Не знаю я… не знаю! (Садится на ступени, закуривает. Тараканов, жестикулируя, что-то бормочет, уходит. Из дома выходит Павла, улыбаясь, останавливается сзади Михаила и концом шарфа щекочет ему шею.)
Михаил (не оборачиваясь, грубовато). Смотрите, отец увидит – шум будет…
Павла (с гримасой). Уж и пошутить нельзя… Я молодая, мне скучно…
Михаил. Всем скучно…
Павла. Есть же где-нибудь весёлая жизнь!
Михаил. Поищите…
Павла. Пойдёмте в сад…
Михаил. Мне – в контору нужно. Докурю и пойду зарабатывать хлеб мой, в поте лица…
Павла (сходя по ступеням). Ну, я одна… Вот пойду так и буду идти неделю, месяц – прощайте!.. Вам будет жалко меня?
Михаил. Мне давно вас жалко…
Павла. Это – неправда… Не верю я… (Идёт. Обернулась, грозит ему пальцем.)Неправда!
(Михаил угрюмо смотрит вслед ей, гасит папиросу, встаёт, сзади его – отец.)
Антипа. Куда?
Михаил. В контору…
Антипа. Про какую это неправду говорила она?..
Михаил. Не знаю… не понял я…
Антипа. Не понял? (Смотрит на сына хмуро, видимо, хочет что-то сказать – отмахнулся от него.)Иди! (Опустив голову, медленно идёт за Павлой, из-за угла выглядывает Анна Марковна, грозит ему кулаком.)
Занавес
Действие третье
Просторный кабинет, большой письменный стол, направо – камин, налево – две двери: одна маленькая – в спальню Софьи, другая – во внутренние комнаты. В задней стене два окна и дверь на террасу. Софья с бумагами в руках стоит у стола; Муратов, собравшийся уходить, бьёт себя по ноге измятой шляпой. Осенний серый день смотрит в окна, за стёклами качаются голые сучья.
Софья (задумчиво). Ещё один вопрос…
Муратов (наклоняя голову). Хоть десять!
Софья. Скажите мне, просто и прямо, что побудило вас собрать эти бумаги?
Муратов. Моё чувство…
Софья. Оставим чувства в покое…
Муратов. Ну – что же я скажу тогда? (Пожал плечами, усмехается.)Уж очень вы строги со мною – терпенья нет! Я даже и не назвал – какое чувство…
Софья. Ревность, что ли?
Муратов. Представьте – нет!
Софья. Желание причинить мне неприятность, да?
Муратов. Тоже – нет. Боюсь, что не сумею объяснить вам так, чтоб это не рассердило вас и чтоб вы поняли. (Подумав.)Не поймёте, наверное; я сам плохо понимаю, в чём тут дело…
Софья. А всё-таки?
Муратов (вздохнув). Есть между нами некий спор, – есть, как вы думаете? (Она молча кивает головою, присматриваясь к нему.)Ну так вот эти бумаги – доказательство, что прав – я, а вы ошибаетесь.
Софья (вздохнув). Уклончиво.
Муратов. Позвольте откланяться…
Софья (оглядывая его). Прощайте. Отчего вы так легко одеты? Ветер, может пойти дождь…
Муратов (тихонько смеётся). О, не беспокойтесь!
Софья. Почему вы смеётесь?
Муратов. Есть причина… есть, уважаемая женщина! Я – ушёл.
Софья. Извините – не провожаю. Вы зайдёте в контору? Пожалуйста, пошлите ко мне Тараканова…
(Бросив бумаги на стол, вытирает руки платком, потом крепко прижала пальцы ко глазам. В дверь из сада входит Антипа, нездоровый, встрёпанный, в толстом пиджаке, без жилета, ворот рубахи расстегнут, на ногах валяные туфли.)
Софья (вспыльчиво). Надо спрашивать – можно ли войти!
Антипа (равнодушно). Ну, вот ещё… новости!.. Что я – чужой, что ли?
Софья. Что тебе нужно?
Антипа. Ничего. (Осматривает комнату.)
Софья (присматриваясь к нему, мягче). Ты что шляешься растрёпой таким?
Антипа (садясь в кресло у камина). Умру – нарядишь.
Софья. Н-но, здравствуйте!
Антипа. Не люблю я старых этих барских домов. Не дома – гроба! И запах даже особый, свой. Напрасно я к тебе переехал. Чужой стал я всему…
Софья. Перестань, пожалуйста… Не время мне слушать этот вздор. (Входит Тараканов, она протягивает ему толстую папку со стола.)Матвей Ильич, отберите, пожалуйста, все счета и документы по Чернораменской даче и по Усеку. Здесь и сейчас… (Садится к столу, пишет. Тараканов пристроился за столиком у камина, надел очки; Антипа смотрит на него, улыбаясь.)
Антипа. Что в газетах пишут?
Тараканов (мрачно). Китай ополчается…
Антипа. Противу кого?
Тараканов. Против нас. По наущению немца.
Антипа. Не любишь ты немцев!
Тараканов. Нисколько не люблю.
Антипа. За что?
Тараканов. Они нас умнее.
Антипа. Умных надо уважать.
Тараканов. Я уважаю. Только не люблю.
Антипа. Чудак ты, брат…
Тараканов. У нас все, кто поумнее, чудаки…
Антипа. Это, пожалуй, верно! (Подумав.)Хоша – ты вот и не больно умён, а тоже чудак.
Тараканов. Это неверно.
Антипа. Сказывай! А зачем мундир снял, службу бросил?
Тараканов. Объяснял я это.
Антипа. Объяснял, да не объяснил.
Тараканов. Отойди, сказано, ото зла и сотворишь благо…
Антипа (ударив ладонью по ручке кресла). Дудки! Ничего не сотворишь, отойдя ото зла, ничего, таракан! Нет, ты иди в самое во зло, в сердце ему бей, вали его наземь, топчи, уничтожь, а не поддавайся ему, не давай одолеть тебя – вот как надо! Верно говорю, Софья?
Софья. Верно. Не мешай мне…
Тараканов. Это – просто один крик, слова, барабанная дробь. Погоди, навалится на тебя злое – сам побежишь прочь…
Антипа. Я? Нет, я не из таких. Я, брат, знаю: жизнь наша – кулачный бой! Я – не убегу.
Тараканов. Поглядим.
Стёпка (из двери налево). Антип Иванович, мужики пришли.
Антипа. Какие?
Стёпка. Каменские…
Антипа. Вот я им задам, прохвостам!
Софья. Подожди, они не виноваты! Я знаю – это Хеверн приказал им…
Антипа. Ну? Верно?
Софья. Верно, верно…
Антипа (уходя). Бестолковая немчура…
Тараканов. Потолковее нас…
Стёпка. Софья Ивановна, дай мне книжку…
Софья. Спроси у Миши.
Стёпка. Он меня прогнал. Он молодой хозяйке в ухо поёт…
Софья. Это что такое?
Стёпка. Сидят на диване рядышком, а он ей песню поёт.
Софья. Ну – иди, иди! И не болтай пустяков.
Стёпка. Я – только тебе!
(Ушла.)
Тараканов (ворчит). Молодая хозяйка… Какая она хозяйка?
Софья. Вы давно знаете Муратова?
Тараканов. Я? Лет десять.
Софья. А как вы о нём думаете?
Тараканов (глядя на неё через очки). Раньше – давно – думал хорошо. Затевал он тут весьма много полезного по своей части, по лесной, новые насаждения и всё такое. Хворост крестьянам давал, много очистил леса, осушил. Потом – вдруг, словно ударился обо что, – ослеп и озлился. Теперь – очень неприятное лицо. Люди у нас – соломенные; вспыхнет, сгорит, дыму – не мало, а – ни света, ни тепла.
Софья (внимательно слушает, облокотясь на стол). А что в нём неприятно вам?
Тараканов. Мне? Да то же, что и всем… не любит он никого, злит всех, ссорит… Сплетник… ну, и по женской части нечистоплотен… А – умный ведь…
Павла (входит). Можно к тебе?
Софья. Конечно!
Павла. Холодно везде…
Софья. Вели затопить камин.
Тараканов (подавая пачку бумаг). Извольте-ка… Могу идти?
Софья. Благодарю вас. Пошлите, по дороге, Стёпу. И – Мишу…
Павла. Почему ты такая нарядная?
Софья. Гостя жду.
Павла. А Миша опять стихи сочинил.
Софья. Хорошо?
Павла. Да. Про сосны.
Софья. Он выпивши?
Павла (вздохнув). С утра.
Целованьева (в двери). Конечно – мальчик должен пить мёртвую.
Софья. Почему же должен?
Целованьева. А – обидели!
Софья. Мало ли обиженных!
Целованьева. Все и пьют. А вы думаете – отчего пьют? И отец твой от обиды пил: он был умный, а никто за ним этого не признавал. Он и стал ум свой озорством доказывать, вот – как лесничий! Его, конечно, судить, а он того пуще озорует. Много ли человеку надо? Душа человечья – детская, душа недотрога… Зачем, бишь, я пришла? Да, Софья Ивановна, вы Стёпке жёлтую ленту подарили?
Софья. Подарила, а что?
Целованьева. Ну, тогда – ничего. А то она запутала в мочало своё ленту и пялится на кухне перед зеркалом…
Павла. Бросьте это, мамочка!
Целованьева. Да мне что? Своё добро береги, а чужое – вдвое…
(Степка входит.)
Целованьева. Вот она, красавица…
Стёпка. Звали меня?
Целованьева (уходя). Конечно, звали. Какая без тебя жизнь!
Софья. Затопи камин, Стёпа…
Стёпка (убегая). Ух, не любит меня бабушка… страсть сердитая!..
Софья. Славная девчоночка…
Павла. Одна она в доме весёлая. Только дерзкая очень.
Софья (подходя к ней). Скажи-ка ты Антипе, чтоб он тебя в Москву свозил…
Павла. Зачем?
Софья. Посмотришь, как живёт столичный город.
Павла (равнодушно). Хорошо, я скажу.
Софья (положив руку на голову ей). Тебе этого не хочется?
(Из внутренних комнат вошёл Михаил, посмотрел на них и опустился тихо в кресло. Почти не видный за портьерой, сидит и дремлет.)
Павла. Ехать? Нет. Мне – уснуть хочется на год, на три… а проснусь – и чтобы всё было другое…
Софья. Это – ребячество, Павла! Надо учиться самой строить свою жизнь. Нельзя ждать, что другие сделают необходимое тебе.
Павла. Не сердись на меня, пожалуйста!
Софья. Ты – молодой человек, сердце у тебя доброе, людей тебе жалко, – да?
Павла. Я знаю, что ты хочешь сказать. Право же, Миша мне вовсе не нравится, просто я люблю, когда он говорит.
Софья (удивлённо отклонилась). Я не про это! Но, уж если ты сама начала, так я скажу – ты плохо ведёшь себя с ним! Он – не ребенок, и это может кончиться худо для тебя.
Павла. Ах, мне так скучно! Что же мне делать? Он такой занятный…
Софья. Уезжай с Антипой, а я без вас устрою Михаила.
Павла. А может, лучше с мамашей?
Софья. Тебе тяжело с мужем?
(Павла молча жмется к ней.)
Софья (поднимая голову её, смотрит в глаза). Милая, я это понимаю… Я говорила тебе, что у меня муж тоже был…
Стёпка (вбегает). Софья Ивановна – немец приехал, нарядный – ужасти!
Софья. Вот… (Провела рукой по лицу.)Ну, Павля, ты оставь меня…
Павла (вскакивая). Ах, господи… как я желаю тебе…
Софья. Спасибо, милая!.. Скажи, Стёпа, что я прошу его… (Оставшись одна, прикрыла книгой бумаги на столе, оправляет волосы перед зеркалом, увидала в кресле Михаила.)Миша! Ты – давно здесь?
Михаил. Давно…
Софья. Слышал, что мы говорили?..
Михаил. Слышал что-то… Немец приехал. Монашка что-то сочиняла…
Софья. Сочиняла?
Михаил. Ну, конечно. Она же всегда сочиняет… Она всё ещё живёт в куклы играя. И я для неё – кукла, и отец, и ты… Она на всю жизнь такой будет.
Софья. Знаешь – это, пожалуй, верно!
Михаил. Зачем ты меня звала?
Софья. Теперь не нужно уже. Иди, пожалуйста… Я потом позову тебя.
Михаил (вставая). Пошёл. Выходи-ка ты замуж за этого немца и гони всех нас к чертям в болото… всех, вместе с романическим папашей и его второй молодостью…
Софья. Ах, да иди же!
Михаил. Ш-ш! Тебе нужно быть в полном обладании всеми чувствами… Здравствуйте, цивилизация и культура!
Xеверн (одетый очень парадно, бриллиант в галстуке и на пальце левой руки. Молча здоровается с Михаилом, целует руку Софьи, идёт за нею к столу). Вы, вероятно, догадываетесь, почему я просил вас принять меня сегодня…
Софья (садясь). Кажется – догадываюсь…
Xеверн. Это очень приятно мне…
Софья. Да?
Xеверн. Это устраняет лишние объяснения. Можно курить?
Софья. Как всегда. (Пододвинула ему пепельницу, спички.)
Xеверн. Я несколько волнуюсь…
Софья. Дать воды?
Xеверн. О, нет! Это волнение естественно…
Софья. У вас очень внушительный вид сегодня…
Xеверн. Если б и мысли мои внушили вам доверие ко мне…
Софья. А вот – познакомьте меня с ними.
Хеверн. Такова и есть цель моего визита! (Раскуривает сигару.)Вы знаете, что я очень уважаю ваши идеи, они вполне отвечают моим задачам.
Софья. Весьма лестно слышать это.
Хеверн (кланяясь). Да. Я говорю искренно. Вы, конечно, не откажете мне в знании России и русских людей – я умею видеть много и хорошо! Я восемнадцать лет среди русских, я изучил их, и мой вывод есть такой: Россия страдает прежде всего недостатком здоровых людей, умеющих ставить себе ясные цели. Вы – согласны?
Софья. Далее.
Хеверн. Да. У вас очень редки люди, уверенные в себе, в своих силах. У вас очень много метафизики – мало математики…
Софья. Вы говорили это не раз…
Хеверн. Я так думаю! Теперь – вы: вы женщина с умом и характером.
Софья. Благодарю вас…
Хеверн. Это – правда! Я даже думаю о вас аллегорически: Софья Ивановна – это новая, здоровая душою Россия, которая, в условиях, достойных её, может делать всякое дело, может делать очень много культурной работы.
Софья. Вы меня захвалите…
Хеверн. Это всё совершенно серьёзно! И потому союз со мной, который я вам предлагаю, имеет очень глубокий смысл. Это – более, чем просто брак, да! Моя энергия и ваша – о! – это будет колоссально! Когда два сильных лица понимают свои задачи, это очень… важно, особенно для России, в те дни, когда она должна, наконец, бросив всякие эти… мечтания, взяться за простое дело жизни, поставить себя на крепкую ногу… Ваш брат увлечён семейной жизнью, он стал плохо работать, как я имел честь не однажды указать вам, заботясь о ваших интересах…
Софья. Вы впервые объясняетесь в любви?
Хеверн (несколько смущён). Позвольте – теперь вопрос не этот! О чувствах я говорил вам – четыре раза.
Софья. Четыре? Так ли?
Хеверн. Так. Я – помню! Первый раз – в саду предводителя дворян, на именинах его, когда был дождь и вы промочили ноги. Второй – здесь, на берегу пруда, на скамье. Вы тогда смутили меня, сказав шутливо о лягушках, что они тоже квакают – про любовь…
Софья. Третий и четвёртый я помню.
Xеверн. Это, конечно, верно, о лягушках, но – извините – это была несвоевременная шутка! Когда сердце человека жадно хочет…
Софья. Давайте прекратим эту беседу, Густав Егорович…
Xеверн (удивлён). Почему?
Софья. Нужно ли объяснять?
Xеверн (встал, обиженно). О, конечно, нужно объяснить, когда кто-нибудь не понимает… Я сочту себя оскорблённым, если вы откажете…
Софья. Вот как? Хорошо! (Встала, ходит.)Вы предлагаете мне спасать Россию вместе с вами…
Xеверн. Это – утрировано!
Софья. Ну, вы предлагаете что-то в этом роде. Я – не считаю себя способной к делу столь трудному. Это – первое. Второе: вас я тоже не могу признать достойным этой роли…
Xеверн. Позвольте – какой роли?
Софья. Ну, скажем, роли культурного работника.
Xеверн (с улыбкой). О! Почему?
Софья. Потому что вы мелкий хищник.
Хеверн (изумлён больше, чем обижен). Позвольте! Это уже… это я не ожидал! И это – я не понимаю…
Софья. Я говорю обдуманно. На столе у меня лежат документы, уличающие вас в целом ряде поступков нечестных…
Хеверн (сел, грубо). Таких документов не может быть!
Софья (стоит за столом; спокойно, веско). У меня копия вашего договора с буяновскими мужиками. Мне известна ваша сделка с предводителем…
Хеверн (пожимая плечами). Это – коммерция…
Софья (тише, с усилием). Вы убеждали Тараканова составить фальшивую опись…
Хеверн. Тараканов – психически больной…
Софья. А Шохин, которого вы пытались подкупить, – тоже больной?
Xеверн. Всё это искажено…
Софья. Вы всё бесцеремонней и глубже залезаете в карман моего брата – по-вашему, эта деятельность необходима в России?
Хеверн (отирая лицо платком). Вы можете выслушать мои объяснения?
Софья (ходит, усмехаясь). Ну, сударь мой, какие же тут объяснения могут быть? Все ясно!
Хеверн (аккуратно гасит сигару). Значит, вы меня считаете человеком нечестным и недостойным вашей руки?
Софья (остановилась удивлённая, потом смеётся). Ну, знаете, вы очень наивный человек!
Хеверн (улыбаясь, разводит руками). Если я и допустил… что-нибудь излишнее, то это потому, что я был уверен в вашем доброжелательном отношении ко мне…
Софья. Не понимаю…
Хеверн. Мне казалось, что вы считаете меня своим другом, моё дело – вашим!
Софья. Ах, вот что! Ну, вы ошиблись…
Хеверн. Ошибки нужно извинять. Я думал, что, видя, как ваш брат ведёт дела, вы меня не только не осудите, но моя предусмотрительность…
Софья (подходит к нему; тихо, но твёрдо). Ступайте вон!
(Хеверн, вспыхнув, делает движение к ней, она схватила что-то со стола; несколько секунд они стоят друг против друга молча.)
Хеверн (отступая). Вы – очень грубая женщина! Вы – смешная, да!
(Быстро идёт к двери, надев шляпу ещё в комнате. Софья, присев на край стола, одной рукой прикрыла глаза, другой – крепко трёт колено.)
Стёпка (в двери, смотрит на неё, вздыхает). Печку-то затопить?..
Софья (глухо). Не нужно… Впрочем – затопи…
Стёпка. Шохин к тебе просится…
Софья. Ах, пусть подождёт…
Стёпка. Ему в лес ехать надо…
Софья. Отстань! Ну, зови… Скорее!
(Стёпка убежала, в двери столкнулась с Антипой.)
Антипа. Эк тебя беси носят!.. Соня – что такое? Немец в зале наскочил, зелёный весь, шипит, не попрощался…
Софья (грубовато). Он тебя за этот год обобрал тысяч на десять…
Антипа. Ну-у? Молодец, не зевает… Эхма, люди!.. А Павла говорит – надо быть добрым; люди, говорит, соскучились по сердечному доверию к ним. Павла-то где – не знаешь?
Софья. Ты бы поехал куда-нибудь…
Антипа. Вот ещё… зачем?
Софья (прячет в стол бумаги). Обленился ты, Антипа… Смотреть на тебя неприятно… Оставь-ка ты меня… что ты целый день бродишь?
Антипа (уходя, грубо). Место себе ищу…
(Софья ходит по комнате, оправляя волосы. Стёпка с пучком лучины, в двери – Шохин; Софья смотрит на него и молчит.)
Шохин. Шохин пришёл.
Софья. Да. Ну, что, Яков? Скорее!
Шохин. Рассчитай меня. Отпусти…
Софья. Хорошо… Постой – почему это?
Шохин. Так. Есть причина.
Софья. Ну, что ж… Очень жаль…
Шохин. И мне жаль.
Софья. Обидел кто-нибудь?
Шохин. Нет…
Стёпка. Врёт он, его святенькая обижает, монахинька эта, святоша…
Шохин. Прогони Стёпку…
Стёпка. Сама уйду…
(Убежала.)
Шохин. Причина та, что не могу я при молодой хозяйке, боюсь её…
Софья. Что такое?
Шохин. Жмёт она меня… всё глядит эдак жалостно… ну, – я не хочу! Конечно, человек я виноватый… однако – не каждый день судить меня, это уж не суд, а мука будет!.. Вошла она в дом и вроде как песку насыпала в машину нашу… Нехорошо с ней. Вон и ты извелась…
Софья (смотрит на него, не слушая, тихо говорит). А глаза такие славные, мягкие…
Шохин. У неё? Ты глазам не верь – делу верь! А дела от неё не будет хорошего…
Софья. Это я не про неё сказала…
Шохин. Эти, которые тихие, они близко подползают – метко жалят. Змея – тиха.
Софья. Ну, ладно, оставь…
Шохин. Немцу – тоже не верь. Чужой человек и бесстыдный… А насчёт этого… усопшего, насчёт жены, детей… его…
Софья. Ладно, не беспокойся… Куда же ты пойдёшь?..
Шохин. В город. А там – не знаю…
Софья. Жалко мне тебя…
Шохин. И мне тебя. Одна ты тут… Хозяин-то без вина пьян. Дай тебе бог во всём удачи!.. Прощай, Софья Ивановна!
Софья. Прощай… (Подаёт ему руку, он взял и держит, глядя на неё исподлобья.)Может, передумаешь?
Шохин. Нет. Я лучше вернусь, когда она помрёт.
Софья. Кто-о? Зачем ей умирать?
Шохин. А жить зачем? И жить ей тоже незачем… Прощай… (Уходит, пятясь задом.)
Софья (смотрит вслед ему, трёт глаза руками и бормочет). Кошмар какой-то! (Видит в зеркале, что Павла, проходя с Михаилом мимо двери, играючи прижалась к его плечу; тихо, испуганно зовёт: «Павла!» Они входят рядом, Михаил смущённо улыбается.)
Михаил. А, огонь! Это – славно!
Павла. Ты что какая хмурая?.. (Обнимает её.)Ты послушай-ка, что Миша сочинил…
Софья (заглядывая в лицо ей). Дитя моё, ещё недавно, сегодня я говорила тебе…
Михаил. Ой, серьёзный разговор!..
Софья. Я тебя попрошу уйти…
Михаил (садясь на пол к огню). Нет, не уйду…
Софья (устало). Вы, кажется, с ума свести меня хотите… право!
Целованьева (входит). А я вас ищу везде… Вы бы не прятались, а то хозяин сегодня совсем не в уме… орёт на всех…
Софья. Анна Марковна, мне нужно поговорить с ними один на один.
Целованьева (обиженно). Хорошо, матушка, я уйду… Хотя и мать…
Михаил. Тётя Соня, право же, не о чём говорить… ничего нового нет! Ты, в самом деле, послушай-ка вот, что я сочинил…
Павла (смотрит на Софью, прищурив глаза, покачиваясь на ногах). Я тоже не хочу говорить ни о чём…
Софья (осматривает всех, идёт к столу). Ну, хорошо… Давайте посидим молча, успокоимся…
Павла. Миша, да читай же…
Михаил. Готов, маменька…
Павла. Опять? Я же просила не называть меня так!
Михаил. Это – законный титул.
Софья (нетерпеливо). Читай, Михаил…
Михаил (усмехаясь). Сейчас… дай припомнить…
Павла. А я – помню…
Целованьева (из двери громко шепчет). Отец идёт – перестаньте!
Софья. Анна Марковна, зачем вы…
Целованьева. Опять не угодила…
(Павла жмётся к Софье; Михаил, сидя на полу, хмурится, отодвигаясь в тень.)
Антипа (входит, угрюмо смотрит на всех, опустив руки, шевеля пальцами). Отчего же перестать надобно? Ну – собрались все в одну комнату… стихи, разговор… что ж такое? Ничего ведь нет такого… (Внезапно, с тоской.)Да не бойтесь вы меня, чорт вас возьми, ведь такой же я человек, как все!..
Софья. Тише, Антипа…
Антипа. Молчи! Что ты всё останавливаешь меня? Что все бегут меня? Зверь я, что ли? Ну? Это когда человек один оставлен – он звереет, конечно…
Михаил. Папаша!
Антипа. Ну?
Михаил. Прибавьте жалованья Шохину, Якову!
Антипа (медленно). Это – что такое? Насмешка?
Михаил. Ей-богу – нет! Просто – он веселее будет!
Антипа. Это что, Софья?
Софья. Так, дурит Миша! Шохин уходит от нас.
Антипа. Уходит? Куда?
Софья. Не знаю…
Павла. Вот – хорошо… Боюсь я его…
Антипа. Ты – всего боишься… И – напрасно… (Задумался.)Так – уходит Яков? Дела… Что это он?
Михаил. Я не знал этого…
Антипа. А что ты знаешь? Отец – лесом торгует, а сын – стишки стряпает. Довольно смешно…
Михаил. Начинается…
(Все молчат. Павла что-то шепчет Софье.)
Антипа. При людях будто не шепчутся…
Софья (с тоской). Делали бы вы что-нибудь! Ели бы хоть, пили!.. Анна Марковна – устройте вы чай, что ли…
Целованьева. Чай пить рано ещё…
Софья. Миша, нужно проверить счёт Хеверна…
Михаил. Сейчас?..
Софья. Да!
Михаил. Это ты выдумала, чтобы разогнать всех. Заняла самую лучшую комнату в доме и не любишь, когда у тебя сидят…
Софья. Фу, какой вздор…
Михаил. Не вздор…
Антипа (Павле). Ты что молчишь?..
Целованьева. Вот извольте! Пошепталась – нельзя, молчит – нельзя…
Антипа. Баба – цыц!
Целованьева. Ой, батюшки… Пашенька!
Антипа. Что ты всё мутишь тут, а?
Софья. Антипа, опомнись!
Антипа. Молчи, сестра! Я всё вижу, ты слепая…
Павла (негромко, очень твёрдо). Антипа Иванович, я прошу вас не кричать на мамашу!..
Антипа. Не рассыплется она от моего крика.
Павла (пододвигаясь к нему). Вы – нехороший, злой человек! Я вас не люблю… Я – боюсь вас!
Антипа. Павла, Павла, господь с тобой…
Софья. Подожди! Слушай, Павла…
Павла. Нет, вы меня послушайте… Я люблю Мишу…
Михаил. Н-ну!.. (Прячется ещё дальше в тень.)Не верь ей, отец, это она выдумала от скуки…
(Антипа сел в кресло, молча смотрит на жену, страшен.)
Павла (вздрагивая). Ну, да… ну, господи же!.. Убейте меня за это… всё равно! Я знаю, – Миша меня не любит… я знаю… что же? А я – люблю его… он лучше всех… Ну – убейте меня!
Целованьева. Пашенька – зачем ты говоришь?..
Софья. Анна Марковна, я прошу вас уйти!..
Антипа. Эх, Павла… уйди! Уйди скорее… Сестра… уведи её… Скорее!..
(Софья молча обнимает Павлу, ведёт её вон; за ними, тенью, бесшумно, Целованьева. Михаил прижался за камином, на полу.)
Антипа (сидит окаменевший, быком смотрит в пол, бормочет). Вот как… Вот, брат, как… старик… да…
(Возится в кресле, расстегнул ворот рубахи, взял линейку со стола, сломал её, швырнул в камин. Книгу взял, взглянул на неё, бросил на пол. Нашёл маленький револьвер, усмехнулся и, прищурив глаз, смотрит в дуло. Лицо его становится спокойнее, серьёзней, положил руку с револьвером на колено и, схватившись другой рукою за бороду, замер, закрыл глаза. Михаил испуганно, тихонько идёт к нему, схватил револьвер, но не успел вырвать.)
Антипа (вскочив на ноги). Ты?
Михаил. Слушай, отец…
Антипа. Уйди… прочь!
Михаил (отошёл к двери). Я не виноват. Мне ничего не надо. Ты – слышал, она сама сказала… Не верь ей…
Антипа. Всё едино… всё едино…
Михаил. Я эти мысли знаю…
Антипа. Какие?
Михаил (указывая на оружие). Вот эти…
Антипа (швырнул револьвер на пол, к двери). Дурак… Ты думаешь, я из-за тебя решусь… Эх, пьяница!.. Иди вон!
Михаил. Не думай обо мне плохо. Я знаю – я человек бесполезный, больной, мне стыдно пред тобою, пред всеми… Честно говорю тебе – ничего я не ищу у мачехи…
Антипа (ревёт, рычит). Отойди, убью ведь! Забуду, что ты сын мне… (Вдруг бросился, схватил сына за горло, встряхивает.)Вот какие мысли в башке твоей поганой…
Михаил. Это – не мои, твои мысли…
Антипа. Что-о?
Михаил. Я тебя старше душою… Я не повинен ни в чём…
Антипа. Ты у меня сердце вынул…
Софья (вбегает). Пусти! Ну? Миша – беги!
(Михаил выбежал, поднял револьвер.)
Антипа (слепо ткнулся к сестре, обнял). Софья… скорее, матушка! Гони всех… Её – спрячь… Мишка – пусть едет, уезжает! Софья – около меня великий грех ходит… Делай что-нибудь!.. Сердце моё… не дышит…
(Софья, усадив его в кресло, запирает двери.)
Антипа. Убило меня…
(Выстрел в доме. Антипа вскочил, смотрит на пол, не может ничего сказать.)
Софья (взглянув на стол, бросается к дверям, на ходу). Он взял со стола револьвер!..
Антипа (шатаясь). Это – Михайло… сын…
Занавес
