Текст книги "Недетские игры"

Автор книги: Максим Есаулов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Громов поморщился:

– Ты, Иваныч, на себя лучше злись. Почему вовремя не приехал? Почему пустил операцию на самотек?

Выйдя из «Фольксвагена», Шилов подошел к арнаутовским, поздоровался, что-то спросил.

Перестав наблюдать за ним, Железный Дровосек скользнул взглядом по Громову и отвернулся. Пробурчал:

– Плохо себя чувствовал.

Он не соврал, с утра действительно подскочило давление. Кроме того, не ожидал, что Шахид так рано появится. Когда получил сообщение, что водитель забрал Шахида из дома и они едут к киллеру, полетел на Торжковскую. Но все бездарно закончилось до его появления. Когда Николай Иваныч приехал на место, собровцы и Молчун метались по улице, безуспешно пытаясь отыскать растворившегося Спеца, а Паша и Лютый кололи водителя Юру. Тот был бы рад сказать все, о чем спрашивали – да не знал почти ничего. Ни имени киллера, ни того, где его можно теперь отловить. Правда, про вчерашнее убийство рассказал со всеми подробностями. И то хорошо…

– Плохо чувствовал? – Громов прищурился. – Мне бы мог позвонить, я бы приехал. Молчишь? Чего тихарился?

– Хотел проверить сначала.

– Боялся, что я Шилова подтяну? Правильно боялся! Может быть, без трупа бы обошлось.

Арнаутов вздрогнул и невольно посмотрел на газон, где лежал вынесенный из машины мертвый Шахид.

– Как вы меня достали своими разборками, – Громов вздохнул. – Может, тебе на отдых пора, Николай Иваныч?

Арнаутов только дернул плечами и ничего не сказал.

– Шилов, иди сюда! – позвал Громов.

Роман подошел, протянул Арнаутову руку. Стиснув зубы, Николай Иваныч пожал ее.

– Материалы и задержанного передайте Шилову, – объявил Железному Дровосеку свое решение Громов. – Вам вот после такого не до этого будет. Ясно?

– Ясно…

– Если ясно – выполняйте. И не откладывая.

– Юрий Сергеевич, – вмешался Роман, – я думаю, это не совсем правильно.

– Что еще? – Громов поморщился, как от зубной боли.

– Сотрудники УБОПа лучше владеют информацией по группировке Шахида, они задержали охранника, а у нас – объективка по убийству директора порта. Я думаю, надо создавать совместную группу.

– Дипломат, да?

– Да нет, я просто сторонник здравого смысла.

Неожиданно легко Громов сдался. Махнув рукой, сказал:

– Делайте, как хотите, – и пошел к генералу Бажанову, который, встав метрах в трех, прислушивался к разговору, но ближе почему-то не подходил.

Арнаутов неприязненно посмотрел на Романа:

– Мне твои подачки не нужны.

– Иваныч, я о деле думаю.

– А я о своей заднице. – С непонятным выражением лица смерив Шилова взглядом, Арнаутов ушел.

– Я тебя тоже очень люблю, – вздохнул Роман, глядя в его широкую спину.

Громов с Бажановым сели в служебный «БМВ» и уехали.

И почти сразу же появился Джексон.

Под арку со стороны набережной вкатилось такси, из окна которого, размахивая бутылкой пива, высовывался Джексон. Постовой сержант кинулся наперерез, остановил желтую «Волгу», указал водителю на необозначенную линию оцепления, пересекать которую нельзя. Таксист кивнул, Джексон же, косо нахлобучив на голову кепку, выбрался из машины и со словами: «Все нормально, братан!» – попытался обнять сержанта. Сообразив, что перед ним не хулиган, а сотрудник главка, сержант как-то ловко, но не обидно для Джексона ускользнул из объятий и отошел. Забыв про него, Джексон огласил окрестности криком: «Здорово, братва!» и неровной походкой направился к арнаутовским, тесной кучкой стоявшим отдельно от всех.

Шилов выругался. Выпивая, Джексон умел себя контролировать. Но только, когда хотел. А если ему этого не хотелось, он спускал тормоза и улетал с катушек с малой дозы, становясь навязчивым и буйным.

– Как охота? Где злодеи? – Джексон пожал всем руки, а с Пашей Арнаутовым почему-то облобызался и долго хлопал его по спине свободной от пива рукой.

Заметив Шилова, Джексон издевательски (хотя ему самому, наверное, казалось, что это очень прикольно) отдал честь, приложился к бутылке и дурашливой раскачивающейся походкой зашагал к нему. Кепка козырьком набок, расстегнутая куртка, из-под которой торчит пистолет в плечевой кобуре, бутылка в руке… Анархист, блин! Роман пошел навстречу:

– Ты на хрена такой сюда приперся?

– А ч-чо?

– Не видишь, сколько тут руководства?

– Р-рома, я как стекло! Подумаешь, ночью с вояками пару пузырей опрокинули… И сейчас немного поправился.

– Давай, вали отсюда!

– Вот, значит, как? Начальник большой, да? Как ночью на выезды – так нормально. А как что – так вали? Да пошел ты!

Джексон хотел оттолкнуть Шилова. Роман перехватил его руки, и они сцепились. Еще чуть – и получилась бы настоящая драка. Растащили ребята. Джексон вырывался, но его крепко держали Паша, Лютый и Топорков. Успокоившись так же внезапно, как начал буянить, Джексон позволил отвести себя подальше от Шилова.

Его отпустили. Он выпил пива, бросил пустую бутылку. Прищурившись, оглядел всех:

– Вот, значит, как? Ну и ладно! Ну и хрен с вами! Тоже мне… Где мое такси? Такси! Шеф, два счетчика до дома!

Паша и Топорков, с двух сторон, проводили Джексона до машины. Бывалый водитель смотрел на все это равнодушно. Джексон плюхнулся на заднее сиденье, хлопнул дверью:

– Трогай!

«Волга» уехала. Стоявшие рядом с Романом Молчун и Лютый переглянулись.

– Да, страдает дисциплинка в лучшем отделе главка, – прокомментировал Молчун.

– За собой лучше смотри. – посоветовал Шилов. – Такую тему просрали. Это надо уметь!

Молчун поджал губы, Лютый сказал примирительно:

– Да ладно, чего с пьяного-то взять? С кем не бывает…

* * *

Полковник Саблин снова сидел в гостиничном номере и, ожидая Кальяна, работал на ноутбуке.

Кальян вошел, не постучавшись. С порога спросил:

– А горничная где?

– Переведена на другое место службы. Садись, рассказывай.

Саблин сидел у стены, боком к двери. А прямо перед ним, посреди номера, стоял пустой стул. Вряд ли он случайно там оказался. Видать, полковник, готовясь к серьезному разговору, выстроил мизансцену. Не хватает только лампы в лицо.

Усмехнувшись, Кальян переставил стул спинкой вперед, сел верхом и облокотился на спинку:

– О чем желаете узнать?

– О начальнике порта. И о безвременной кончине твоего друга Алексея Шеховцова.

– Портовик не моя работа. У меня там и интересов-то никаких нет. – Кальян сопроводил ответ очень убедительной мимикой. – Шахид своим умом жил. Это его Буба Мурманский подписал, по танкерной теме. Не верите? Проверяйте. Мне по барабану.

– Тебе, может, и по барабану. А УБОПу – нет. Они сейчас на тебя серьезно выставятся.

– Ну вы же не дадите меня несправедливо обидеть?

Теперь пришла очередь Саблина многозначительно усмехаться. А выдержав паузу, он вкрадчиво спросил:

– Транспорт где?

– Едет. – Кальян церемонно поднял руки ладонями вверх. – Под неусыпным контролем Аллаха.

После Саблина Кальян отправился в ресторан в центре города, где у него была назначена встреча с двумя криминальными авторитетами значительно более высокого, чем его собственный, уровня. Они были уголовниками старой закалки и к своему нынешнему положению шли долгие годы, набирая опыт и силу в тюрьмах и зонах. Добившись желаемого, они держались в тени, посмеиваясь над молодежью, которая в открытую плевала на закон и шиковала, а через пару лет такой вольной жизни сгорала, не оставив после себя ни имени, ни дел, о которых можно было бы вспомнить.

К слову сказать, в свое время, когда пресловутые «сферы влияния» перекраивались кроваво и часто, они сами помогли сгореть многим таким молодым. И ничего плохого в этом не видели. Нарушение воровских законов или бандитских понятий называется нарушением только тогда, когда явно всплывает наружу и за это предъявлено. А коль ничего конкретного не всплыло и предъявы не выставлено, то где оно, нарушение? Кто-то что-то подозревает? Так его самого можно подозревать в чем угодно. Пусть менты мучаются подозрениями, а у серьезных людей есть другие заботы…

Встреча была назначена на четыре, он приехал двадцатью минутами раньше и, выбрав столик, сделал заказ. Когда Василий и Реваз вошли в зал, на столе уже все стояло. Охрана расселась около входа, Кальян встал и поздоровался с гостями, многократно и преувеличенно сердечно обнявшись.

Сели за стол. Кальян налил водку. Поминая Шахида, тихо сказал:

– Да пребудет с ним Всевышний!

Авторитеты согласно кивнули и, подождав, когда Кальян выпьет, выпили тоже.

Василий заговорил первым:

– Мы слышали про обстоятельства Лешиной смерти. Уехать бы тебе надо, Федя.

– Мне бояться нечего. Не моя тема. О покойниках плохо не говорят, но Шахидушка у меня совета не спрашивал, когда в блудняк влез.

– Понимаем, но для всех он твой человек был, – Реваз говорил с ярко выраженным кавказским акцентом.

– Друг он мой был. Просто друг! Уже полгода, как на собственные хлеба попросился. Знал бы – не отпустил. Это его «мурманские» в тему подписали. И сдали, я думаю, тоже они.

– Да, у «мурманских» были проблемы по порту, – подтвердил Василий. – Хочешь спросить с них?

– Если есть за что – спрошу. А вот мента, который ему мозги вышиб, я точно достану. Он теперь кровник мой.

Авторитеты многозначительно переглянулись. Реваз медленно заговорил:

– У тебя, Федя, характер кипит. С милицией воевать – дело глупое.

– За друга отомстить дело глупое? – Кальян врезал кулаком по столу так, что подскочили тарелки. – Да они нас так всех перестреляют! Нет, я научу их бояться. Джихад! Только джихад!

Авторитеты снова посмотрели друг на друга.

Кальян налил водки всем, но выпил, не дожидаясь поддержки, один. Тяжело покачав головой, встал:

– Простите, друзья. Тяжело мне. Вы кушайте, за все уплачено. А я пойду похоронами заниматься.

Попрощались так же картинно, как и здоровались.

Когда Кальян ушел, авторитеты, быстро обсудив ситуацию, пришли к выводу, что об объявленном Кальяном джихаде нужно уведомить заинтересованных лиц. То есть арнаутовский отдел. Во-первых, начав свою войну, Кальян может подставить под ответный удар ментов их собственные коммерческие проекты. Во-вторых, своей безбашенностью он подает очень нехороший пример молодняку, желающему получить все и сразу и ставящему «оружейное право» выше всяких понятий. В-третьих, если вслед за Шахидом Кальян тоже сойдет с дистанции, их наследство можно будет очень выгодно поделить.

Реваз и Василий считали Кальяна человеком отчаянным, везучим и по-своему надежным, но прямолинейным и недалеким.

Василий, посмеиваясь, так и выразился:

– Про «мурманских» он нам какую-то лажу задвинул. Думает, никто не догадывается, что это он на портовика заказ принял и сам же Шахида выполнить подписал. Сапог тупой!

И оба авторитета очень сильно бы удивились, случись им видеть, как, выходя из ресторана, Кальян ухмыляется и говорит про них:

– Вперед, мои друзья-стукачки! Родина ждет…

Глава 7

Когда Шилов заглянул в кабинет к Громову, тот разговаривал по телефону. Голос у него звучал устало:

– Маша, я не знаю, смогу ли я на этой неделе. Да, я помню… Помню, что обещал. Да, мы пять лет уже никуда не ездили. Но я не знаю, получится, или нет…

Роман хотел уйти, но Громов жестом предложил остаться, и Шилов присел к столу для совещаний.

– Ко мне пришли. Все, пока. – Громов положил трубку, потер виски.

– Жена? – спросил Шилов.

– Да, все то же самое. Что у тебя?

– Я Сапожникова определил в группу. Завтра еще кого-нибудь подберу.

– Что с задержанным?

– Допрашивают в прокуратуре.

– Киллера он так и не сдал?

– Похоже, на самом деле не знает, что это за альпинист и как на него выйти. Клянется, что связь с ним поддерживал лично Шахид. Кликуха у этого киллера – Спец.

– Спец?

– Ага.

– Обыск дома у Шахида закончили?

– Закончили. Пусто, как и следовало ожидать.

– Тема все равно перспективная. Надо ее дальше раскручивать.

– Лишь бы не мешали работать. Где, кстати, этот Бажанов?

– У начальника главка. Как с Торжковской приехали, так он с ним и заперся.

– Культурную программу не требует?

– Второй день про баню и девочек намекает, – Громов брезгливо поморщился. – Ты же знаешь, как я к этому отношусь. Устал уже морду кирпичом делать… У тебя все?

– Надо бы с военной прокуратурой вопрос решить. Ребят в часть не пускают.

– Хорошо, я решу, – Громов сделал пометку на перекидном календаре.

Шилов встал, направился к двери. На полдороге остановился, как будто только что вспомнил:

– Вы бы позвонили Коровину. Помните, был такой зам «полиции нравов»? Он бы вам такую баню устроил – дня на три бы вас разгрузил.

– Коровин? А кем он сейчас?

– Директор массажного центра «Аэлита». Не видели рекламу по телевизору?

– Я телевизор-то забыл, когда последний раз видел. А уж рекламу тем более не смотрю.

– Он как-то заезжал, целую пачку визиток оставил. – Шилов порылся в бумажнике, нашел нужную карточку, отдал Громову.

Громов, рассматривая ее, усмехнулся: – Да, растут люди! Может, правда, стоит позвонить…

Центр «Аэлита» занимал двухэтажный, обнесенный кирпичной стеной особняк на Крестовском острове, с видом на Среднюю Невку и ЦПКиО. Место стоило бешеных денег. В строительство вложились люди серьезные, и строили они в первую очередь для себя. Для оздоровительного отдыха здесь было предусмотрено все возможное, а клиентов с улицы впускали крайне осторожно. Пару раз, после крупных выигрышей на бильярде, Шилов здесь отдыхал, и только по личному распоряжению Коровина для него оказывалось зарезервировано место, иначе бы охрана не пропустила. Однажды они были здесь вместе с Серегой Соловьевым…

Генералу Бажанову должно понравиться. Тем более что платить ни за что не придется, а все услуги ему предоставят по высшему классу.

Шлагбаум был поднят, и Шилов проехал на территорию. Перед крыльцом была размеченная парковка, на которой стояло несколько дорогих иномарок, но Шилов подъехал к служебному входу в боковой части здания. Охранник был предупрежден и, распахнув тяжелую дверь, без вопросов пропустил внутрь.

Бывший заместитель начальника Отдела по борьбе с правонарушениями в сфере общественной нравственности и оказания услуг населению – так официально именовалась «полиция нравов» –

Коровин телосложением напоминал большого колобка. Под стать туловищу была и голова – такая же большая, круглая, с многочисленными складками на лице. Из общей картины выбивались лишь уши: многократно изломанные на борцовском ковре, они подсказывали наблюдательному человеку, что Коровин когда-то был молодым и спортивным.

Когда Шилов пришел, директор «Аэлиты» плавал в бассейне. Завидев Романа, он заулыбался и погреб к бортику. На хромированной лесенке висел его халат, и когда Коровин, отфыркиваясь и поправляя безразмерные плавки, выбрался из воды, Шилов заботливо накинул халат ему на плечи.

– Вот ты, Володя, купаешься в рабочее время, а я ищу клиентов для твоего заведения.

– Так это, значит, твои происки? Хороша забота! За бесплатно отдаю люкс на всю ночь.

– Зато какой уровень: может, будущего министра ублажаешь.

– Чего? Правда, что ли?

– Ну, во всяком случае, так говорят.

– Тогда с меня поляна.

– Заметано. Хотя я и так с просьбой.

Коровин слегка насторожился:

– Бензин? Бумага для ксерокса?

– Нет, Вова, все проще. Вику выпишешь?

– Тигренка, что ли? Без вопросов, а зачем?

– Хорошая девушка, нравится она мне. Вдруг генералу приглянется – на постоянку перейдет?

Коровин ухмыльнулся:

– Филантроп! Я думал, ты сам ее пашешь.

– Да нет, что ты! Вова, я давно скис на руководящей работе. Только и остается, что ловить кайф от добрых дел.

– Ладно, договорились… Не желаешь окунуться или в баньке попариться?

– Времени нет.

– У тебя его никогда нет. Все бежишь куда-то, ловишь кого-то. Я уже и забыл, когда ты ко мне последний раз отдохнуть заезжал, а не по работе. Посидели бы по-человечески, поболтали. Здоровье нельзя запускать!

– Спасибо, Вов, за заботу. В другой раз – обязательно. А сейчас ты уж меня прости…

Из «Аэлиты» Роман проехал к салону сотовой связи и у крутившегося возле него молодого человека с неприятным лицом купил мобильник с бэушной СИМ-картой. Когда садился в машину, позвонил Скрябин:

– Мальвина – это не имя, это фамилия. Мальвина, ударение на первый слог. Татьяна Викторовна Мальвина, адрес есть. Еду пробивать тему.

– Не лезь на рожон, вдруг он там.

– Одна она сейчас, они давно расстались. Я с ее подругой перетер. И о встрече уже договорился.

– Женская душа – потемки. Мало ли, что давно разбежались. Может, она до сих пор к нему неровно дышит. Непонятно ж, почему она этого урода выбрала…

* * *

– Он сказал, что пиротехником на «Ленфильме» работает. Там глаз и потерял.

Татьяна Мальвина была красивой темноволосой женщиной в возрасте к сорока. Многолетняя работа в сфере обслуживания наложила свой отпечаток на внешность и манеру держаться, однако в целом это не портило общего благоприятного впечатления. В квартире у нее было как будто уютно, но аура одиноких вечеров и безнадежных случайных знакомств, которую Стас почувствовал сразу, как только вошел, навевала тоску.

Разговаривали на кухне. Мальвина усадила Стаса за стол, предложила чаю с печеньем и бутербродами. Сама чай не пила и не садилась. Так весь разговор и простояла, прислонившись к стене напротив стола и скрестив на груди руки.

Говорила она, на взгляд Скрябина, искренне. Вот только не знала почти ничего.

– Все-таки вы ошибаетесь. Ну какой из него брачный аферист? Те, наверное, ласковые, охмуряют. А в Толе один огонь был.

– Что же вас в нем привлекло?

– Это и привлекло. Вроде неказистый, без глаза, руки все покоцанные. А вот исходит от него что-то такое!

– Вы знаете, Таня, я думаю, что вы ему тоже чисто по-человечески приглянулись, поэтому он у вас и не украл ничего.

Мальвина улыбнулась, вспомнив, очевидно, какие-то моменты из давно отошедших в историю отношений:

– Да, я ему нравилась.

– А почему вы расстались? Если не секрет, конечно.

– Время пришло. Он тогда на съемки уезжал куда-то и честно сказал, что самое время расстаться.

– Ага…

– Он на одном месте ржавеет.

– А вы?

– Что я? Поплакала. Но такого не удержать, характер…

– А что-нибудь, кроме характера? Ну, зовут Толя, глаза одного нет, руки покоцанные. И все? Может, он телефончик какой-нибудь оставлял? Или рассказывал что о себе?

– Он не большой любитель болтать. А меня жизнь приучила не лезть с расспросами, когда не хотят.

– Может, вы с ним ходили куда-нибудь?

– Куда? Ресторан мне на работе осточертел, а театры не по его части. Да, он играть любил.

– Играть?

– В автоматы. Ну, там «джек-пот» и все такое. Он так расслаблялся.

– Где именно он играл?

– Да мало ли этих «одноруких бандитов». На Гороховой, например. Он меня как-то встретил после работы. Мне прогуляться хотелось. Пошли пешком по Гороховой, Толя и говорит: «Хочешь сыграть? У меня здесь одноклассник работает администратором».

– А что это за автоматы? Вы запомнили дом?

– Да что вы! Больше года прошло, а я и тогда не особо приглядывалась, мне такие развлечения не интересны.

– Что же, и на том спасибо. Я вам оставлю свой телефончик, мало ли, вдруг он проявится. Так вы, пожалуйста, позвоните. Не хочу пугать, но ваш Толя – действительно опасный человек.

– Мне он ничего плохого не сделал. Но, раз надо, я позвоню. Только он не проявится, зря не ждите…

Мальвина проводила Скрябина до двери.

Стас чувствовал, что если он захочет остаться, она будет только рада. Даже если он сейчас останется, а потом никогда больше не придет. Грустно все это…

– Будьте осторожны, – сказал он на пороге. – Вы человек хороший, но слишком доверчивый.

– Одинокой женщине нужно во что-то верить. Уж вы-то должны понимать. Сами один…

– Ну, почему один? – пожал плечами Стас.

– А то не видно…

Скрябин пробормотал что-то невразумительное, и начал спускаться по лестнице.

* * *

В то время как Стас завершил свой визит, Шилов только зашел в квартиру Тигренка.

Она провела его в комнату:

– Выпить хочешь?

– Налей чего-нибудь.

Работал видеомагнитофон, крутя «Секреты Лос-Анджелеса». Шел самый финал: Ким Бэйсинджер уезжала с израненным Расселом Кроу. Тигренок, вздохнув, убавила звук.

Комната поражала огромной кроватью с белоснежным шелковым балдахином и обилием мягких игрушек, размещавшихся везде, где только можно пристроить: на самой кровати, на крышке комода, на подоконнике, на столе.

Как и Мальвина, Вика-Тигренок жила одна. Она была вдвое моложе, и в ее жизни было больше ярких красок и ощущений. Но в будущее она тоже смотрела без особого оптимизма, хотя все еще и надеялась, что встретит своего принца: приобретенный цинизм так и не сумел окончательно победить врожденного романтизма.

Вице-мисс Бурятии две тысячи первого года, она приехала в Питер заключать контракт с крупным модельным агентством. Там, в Забайкалье, ей говорили, что все согласовано и что в большом городе ждут не дождутся юной красавицы, в которой так очаровательно смешались европейская и восточная кровь.

С контрактом не получилось, – как выяснилось, разных «мисс», желающих пробиться на подиум, много больше, чем этот подиум может вместить. Зато получилось с бандитами. Не успела Виктория прийти в себя после отказа в агентстве, как оказалась в подвале загородного особняка, из которого, после соответствующей психологической и физической обработки, должна была отправиться в далекую мусульманскую страну, чтобы пополнить местный бордель для отдыхающих иностранцев.

Шилов вмешался в эту тему случайно. Занимался убийством одного коммерсанта, давно перебравшегося в Эмираты и расстрелянного по окончании деловых переговоров, ради которых на два дня приехал на родину, и вышел на поставщиков живого товара. Большую помощь оказал Володя Коровин, тогда еще служивший в полиции нравов. Если б не его информаторы, то просчитать адрес дома, в котором готовили к заграничному вояжу сразу нескольких несостоявшихся супермоделей, Шилов бы вряд ли сумел.

Пленниц освободили, бандитов упрятали за решетку. Расстрел коммерсанта так и повис «глухарем», хотя всем было ясно, кто и за что его заказал. Коровин уволился и возглавил центр «Аэлита», Вика же стала высокооплачиваемой жрицей любви. Родителям она писала, что работает в шоу-бизнесе, и дважды в год, накупив богатых подарков, ездила их навестить. Они гордились, что старшая дочка выбилась в люди, и планировали направить к ней в Питер младшую, когда та подрастет. Младшая обещала стать такой же красавицей. Ждать оставалось лет пять, и в глубине души Вика надеялась, что за пять лет сумеет изменить свою жизнь настолько, чтобы действительно помочь любимой сестренке добиться успеха.

…Вика подала Роману бутылку кальвадоса и стаканчик, села на кровать, взяла большого мягкого тигра – подарок Шилова ко Дню рождения.

– Как дела?

– Нормально, – Вика улыбнулась одновременно застенчиво и порочно. – Работы много.

– Прости, не принес ничего для твоей коллекции.

– Ничего, ты мне уже подарил лучшего друга, – Вика погладила тигра по спинке. – Поболтать пришел?

– Нет, по делу. Помощь твоя нужна. Поможешь?

– Для тебя все что угодно.

– Сегодня вечером Коровин вызовет тебя в сауну. Там будет несколько ментов, один из них – генерал. Его зовут Сергей Борисович. Козел еще тот, но я хочу, чтобы ты ему очень понравилась. Нужно незаметно подобраться к его одежде. Там у него будет несколько мобильников. Один – официальный. – Шилов описал, как выглядит аппарат, который он видел у генерала Бажанова. – Он меня не интересует. А вот номера остальных надо попытаться узнать. Ты ведь в основных моделях «мобил» разбираешься? Не думаю, что у генерала будет что-то очень редкое или чересчур навороченное. Попробуй включить определитель и позвонить вот на этот телефон, – Шилов отдал Вике бумажку с номером трубки, которую недавно купил. – А в некоторых моделях можно собственный номер на дисплей вывести. Если сумеешь, то не звони.

– Я умею, – Вика улыбнулась. – Ты не представляешь, сколько клиентов мне читали лекции про свои мобильные телефоны.

– Отлично. Если все-таки придется звонить, то долго не держи, два гудка и отбой. И звоночек сотри, чтобы следов не осталось.

– А если телефоны у него будут выключены?

– Значит, нам не повезло. Такое запросто может случиться. И вообще, не рискуй понапрасну. Не будет нормальной возможности посмотреть – даже не пробуй. Потом придумаем еще что-нибудь. Было бы идеально, если бы он захотел продолжить знакомство.

– Захочет, обещаю.

Шилов отвел глаза, кивнул:

– Верю.

– Сам проверить не хочешь?

Роман выпил кальвадоса, встал, прошел к журнальному столику и поставил на него стаканчик с бутылкой. Посмотрел на экран телевизора: «Секреты» закончились, шли финальные титры. Не оборачиваясь, спросил:

– Ты домой уехать не хочешь?

– Родители только расстроятся, если приеду. Они так в меня верят. И что я там буду делать? То же самое, что и здесь, только за копейки? Или в китайском ларьке барахлом торговать, и чтобы хозяин меня… бесплатно? Сейчас у меня хоть получается на будущее что-то скопить.

– Ну как знаешь. Позвони, когда с генералом расстанешься. Пока!

* * *

Уже вечером, то есть почти через сутки после гибели Витька, Ремезов вышел на берег Ладоги.

Шумел ветер, холодные волны накатывались на берег. Где-то впереди, невидимый Ремезову, был Валаам. И как до него добираться? Даже если получится угнать лодку, он не сумеет взять правильный курс. Это не по Вуоксе вдоль берега плавать, как они делали в детстве.

Ремезов увидел среди деревьев палатку. Понаблюдал, убедился, что она пуста. Хозяин рыбачил: в километре от берега можно было различить качающуюся на волнах лодку с фигурой мужчины. Фанат рыбалки или на жизнь зарабатывает? Похоже, второе: в палатке не оказалось ничего, кроме канистры с питьевой водой, старого одеяла и рваного дождевика. Закутавшись в дождевик, Сашка пошел вдоль берега.

Костер увидел издалека. Несколько минут наблюдал. У костра сидели три немолодых мужика, варили уху в большом котле. Разговаривали про погоду, про улов, про расчеты с оптовиками, которым отдают рыбу. Пришибленное ветром пламя вскидывалось, когда ветер стихал, и высвечивало несколько вытащенных на берег лодок и какие-то приземистые строения. В одном из них поблескивали стекла: значит, не ангар, а что-то жилое.

В кармане дождевика очень кстати оказался большой полиэтиленовый мешок. Сашка запаковал в него автомат, нашел сухое место под деревом, положил, замаскировал мхом. И не таясь пошел к мужикам.

Издалека заметив его, они замолчали.

– Запах-то какой! – Сказал Сашка с миролюбивой улыбкой.

– Купить хочешь? – Спросил бородач, который занимался непосредственно варкой ухи.

– Рад бы, да не на что. Отстал от своих, заблудился.

– Больше на бомжа похож, – прищурился второй рыбак, выглядевший в их копании главным.

– Прапорщик я. Взял неделю отпуска порыбачить, и вот попал. Если честно, то жрать хочется так, что кишки сводит.

– Ухи не жалко… – Главный посмотрел на повара: – Семеныч, как там дела?

– Да почти готово.

Главный поднялся, тронул Ремезова за плечо:

– Пойдем, поможешь катер поднять. А то после еды лениво будет.

Помогая заталкивать катер на берег, Сашка спросил главного:

– Чего весла сушите? Шторм, что ли, будет?

– Движок барахлит. С утра попробуем починить.

– Повезло вам. Я ж любой мотор могу с закрытыми глазами…

– Главное, чтобы потом собрал. Уху отработать хочешь?

– Да я так помогу. Вот если вы меня потом в сторону Валаама подкинете… Мои туда ушли.

– Поживем – увидим. – Главный пристально посмотрел Сашке в глаза.

От костра долетел крик Семеныча:

– Але, гараж! Водка стынет, уха испаряется!

В точке встречи на лесной опушке майор с очень подходящей для него фамилией Гасилов докладывал Полковнику о результатах:

– Мы сделали все, что могли.

– Вечное оправдание неудачников.

– Ребята очень устали.

– Их кормили три раза в день. И спать давали. А Ремезов один, без еды и помощи.

– Он разведчик, у него два боевых ордена, – напомнил Гасилов с какой-то неприятной Полковнику гордостью.

Полковник поморщился:

– А у тебя кто? Девочки с Невского?

– Я уверен, что он не ушел из района. Он залег и пережидает.

– Так, что отработано? – Полковник развернул на планшетке крупномасштабную карту.

Майор включил фонарик, чтобы осветить ее:

– Вот этот район полностью. И вот этот… Засады на дорогах вот здесь, здесь и здесь. Засады на станциях…

– Значит, так: войсковую операцию прекратить, пусть шум утихнет.

– Есть!

– Засады оставить. Завтра отобрать бойцов посвежее, переодеть в гражданское, сформировать поисковые группы по три человека. Маскироваться под грибников, рыбаков, туристов. Работать по поселкам и деревням. Он должен искать помощи у штатских. Утром жду от вас предложений по маршрутам.

– Я бы расширил район поисков. Если он выйдет к Ладоге и угонит катер – обойдет он все наши засады.

– Значит, пускайте патрули вдоль побережья. И активнее задействуйте вертолеты.

* * *

Юля проснулась раньше Романа. Очень рано проснулась. Еще было темно и не ходили трамваи.

Роман лежал на спине, отодвинувшись от нее к краю кровати. В лунном свете выделялся его четкий остроносый профиль и слышалось размеренное дыхание. Юля горько усмехнулась: он не спит и не отдыхает, он готовится к новому рабочему дню. Ведь для него этого главное…

Юля вспомнила позавчерашнюю встречу с Наташей. Подруга, которой Шилов всегда не очень-то нравился, была настроена очень решительно:

– Ты уже с ним год живешь. И что, счастлива?

– С Вадимом я прожила дольше, – с неясной логикой ответила Юля.

– Он, между прочим, до сих пор один.

– Сочувствую. Но ничем помочь не могу.

– Он теперь в банке работает.

– В консервной?

– Не остри. Начальник какого-то там отдела. За границу часто мотается в командировки, «Кэмри» (Легковой автомобиль бизнес-класса производимый фирмой «Тойота». новенькую купил. Темно-синюю.

– Как ты о нем, оказывается, много знаешь. Он тебе присылает декларацию о доходах?

– Он мне иногда звонит.

– Так не теряйся, пользуйся моментом. Такой завидный жених пропадает.

– Прекрати, – Наташка недовольно поморщилась. – Ты же знаешь, я подругам дорогу не перехожу.

Юля знала обратное: с Натальей случалось, что она уводила чужих кавалеров. Правда, ничем серьезным это ни разу не завершилось, отношения заканчивались так же быстро, как и начинались, и Наталья, оставшаяся в одиночестве, но с дорогими подарками, начинала новую охоту. Что удивительно, никто из подружек ни разу не попытался ей за это выцарапать глаза. Более того, они хоть и держали теперь своих ухажеров от Наташки подальше, но сами могли с ней встречаться и даже секретничали, строя планы на будущее.

Юля подумала, что скорее всего Наталья с Вадимом переспала. Они всегда друг другу симпатизировали. Правда, когда Вадим прогорел в своем бизнесе и начал сильно закладывать (Наталья была единственной из подруг Юли, которая узнала об этом задолго до, а не после развода), она к нему охладела. Но если он действительно взялся за ум и нашел хорошее место, она могла проявить к нему благосклонность. На длительную перспективу он не годился – Наталья считала, что человек, однажды сорвавшийся, непременно оступится снова, но чтобы развеяться и извлечь малую выгоду, Вадим вполне подходил.