Текст книги ""Уважение культурных традиций" и другие рассказы"
Автор книги: Максим Шапиро
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
Дискриминация
– И все-таки не понимаю, почему бгандийцы остановили свой выбор именно на вас? – шеф безопасности космопорта недоуменно пожал плечами.
– Ну, все мы чего-то не понимаем, – улыбнулся в ответ Громов, – Я вот тоже не понимаю, почему на экспертной консультации по безопасности присутствует ваш представитель по связям с общественностью?
– Видите ли… – представитель по связям с общественностью говорил очень медленно, осторожно подбирая слова, – Так уж сложилось, что в Содружестве Демократических Планет ваше государство имеет несколько спорную репутацию. Я ни в коем случае не собираюсь критиковать Мирру, но, как вы понимаете, привлечение эксперта по безопасности с вашей планеты может нанести определенные репутационные издержки нашему космопорту и вызвать негативный отклик общественности. Поэтому мое присутствие здесь необходимо для того, чтобы по возможности так сказать сглаживать острые углы во время нашего сотрудничества. И в завершение я хотел бы подчеркнуть, что это не наш космопорт нанял вас как консультанта по безопасности, а правительство Бганды, поскольку ее корабли, стартующие с нашего космодрома, несколько раз подвергались террористическим атакам. Вследствие этого ваша юрисдикция здесь достаточно спорна, а ваши советы будут, конечно, приняты нами к сведению, но вы должны отдавать себе отчет, что они носят только рекомендательный характер.
– Разумеется, – хмыкнул Громов, – Что же касается вашего вопроса, господин Собески – он повернулся к шефу безопасности, – то все очень просто, бгандийцы настояли именно на нас только потому, что мы предложили им самый большой откат. Ну а второй немаловажной причиной было то, что согласно их договора с вашим космопортом, при новом теракте, если тот произойдет из-за халатности и непринятия во внимание рекомендаций нанятого ими эксперта, то есть меня, – Громов улыбнулся, – ваш космопорт будет обязан выплатить им немаленькую компенсацию. По секрету могу вам сообщить, что в бгандийском правительстве отчего-то уверены, что мои рекомендации вы проигнорируете.
У безопасника и представителя по связям с общественностью отвисли челюсти. На некоторое время повисла неловкая тишина.
– Отката?! – хрипло осведомился Собески наконец, – Вы что об этом так просто вот говорите?!
– В законодательстве Мирры это называется материальным стимулированием заинтересованных лиц в странах вне юрисдикции Мирры при заключении экономических договоров. Я просто решил употребить более понятный вам термин. Не думал, что это вас так шокирует, – в голосе Громова явственно послышалась ирония, – Мне казалось, что уж, по крайней мере, шеф безопасности должен быть в курсе, что на малоразвитых планетах коррупция широко распространена.
– Я в курсе! – рявкнул Собески в ответ, – Но вот так взять и легализовать коррупцию! Это неслыханно!
– Ну, то что делается легально не является коррупцией уже в силу самого ее определения, – расхохотался Громов, – Ну сами подумайте, наше государство заинтересовано в том, чтобы наши фирмы больше зарабатывали. Чем больше они заработают – тем больше налоговых поступлений. Чем больше денег в бюджете, тем лучше живется нашим гражданам. И вот на некоей отсталой планете идет тендер на выгодный контракт. В силу местной специфики его в любом случае выиграет та фирма, которая предложит большую взятку. И все прекрасно об этом осведомлены. Так почему наша фирма должна терпеть убытки из-за того, что в некоей стране власть коррумпирована? Нам в первую очередь следует думать о своих гражданах.
– Какая пастораль, – едко огрызнулся Собески, – А не выходит ли так, что вы откат продажным властям неразвитой планетки, а власти в ответ откат тому, кто им этот откат предложил? То есть чем откат больше, тем лучше для всех, кроме собственно акционеров, чьи денежки на это и уходят?
– Все может быть, – согласился Громов, – Но в целом маловероятно. Наши фирмы могут легально списывать откаты на других планетах с налогов. То есть полная прозрачность с одной стороны. А с другой – у нас очень строгое законодательство в этой области. Все ответственные за выделение откатов как минимум раз в месяц проходят тест на детекторе лжи в государственной финансовой комиссии. Так что завысить сумму отката или спустить его в воздух вряд ли получится.
– А в тюрьму эти ваши специалисты по откатам попасть не боятся?
– Не особенно. Подобные договоры заключаются не на территории неразвитого государства, а в свободной экономической зоне системы Чжуань, которая лежит вне юрисдикции этих планеток. Следовательно, при желании в каком-либо государстве вполне могут посадить своего коррумпированного чиновника. Это их внутреннее дело. А вот добраться до наших граждан, с которых эти же коррумпированные чиновники и вымогают взятки – руки у них коротки и закон международный не позволяет.
– А если вашего гражданина все-таки арестуют за его грязные делишки? – поинтересовался представитель по связям с общественностью.
– Если нашего гражданина незаконно арестуют, господин Джемисон, – ответил Громов, глядя прямо в глаза собеседнику, – То Мирра выступит в его защиту, используя все имеющиеся у нее средства.
– Мы наслышаны о том, какие средства вы используете, – зло бросил в ответ представитель по связям с общественностью, – На Миндранже до сих пор столицу восстанавливают.
– Да. С их стороны брать наших граждан в заложники было ошибкой, – кротко подтвердил Громов.
– Скажите, – шеф безопасности хитро сощурился, – А если кто-то предложит откат чиновнику Мирры?
– Взяткодателя посадят, если данное преступление будет совершено на территории находящейся в юрисдикции Мирры, если конечно его поймают и докажут вину. Чиновника же, при наличии достаточных доказательств, осудят в любом случае, поскольку он за взятку разбазаривает деньги налогоплательщиков и подрывает нашу экономику, – спокойно ответил Громов, – Кстати, если нашего чиновника обвиняют в вымогательстве взятки, то он в обязательном порядке должен пройти тест на детекторе лжи. Чтоб служба медом не казалась.
– Ага! Я так и знал! У вас двойные стандарты! – воскликнул Джемисон, – Как чиновникам других стран так можно взятки давать, а вашим ни-ни!
– Разумеется, – усмехнулся Громов, – У нас на Мирре множество двойных стандартов и мы этого не скрываем. Представляете, у нас вот граждане, к примеру, могут голосовать на выборах, а неграждане нет. Самые что ни на есть двойные стандарты. Но мы вообще склонны называть вещи своими именами. А вот ваш космопорт получил монополию на отправку кораблей на Бганду явно не без помощи так называемых представительских расходов. Например, министр транспорта Бганды Тсупару…
Джемисон залпом отхлебнул кофе и, подавившись, закашлялся.
– Не думаю, что стоит развивать эту тему, – просипел он отдышавшись, – Давайте вернемся к тому, ради чего вы сюда собственно и приехали, – представитель по связям с общественностью кивнул шефу безопасности и замолчал.
– Мы уже предоставляли вам ранее для ознакомления документы касательно мер безопасности предпринятых нашим космодромом и теперь готовы выслушать ваше мнение, – начал Собески.
– Сначала я хотел бы задать вам несколько вопросов, с вашего позволения, – Громов ожидающе посмотрел на шефа безопасности и тот нехотя сделал рукой приглашающий жест. – Скажите, вам известна статистика касательно террористов? Я имею в виду разбивку по национальным, религиозным, социальным и прочим параметрам.
– Разумеется, – оскорблено бросил в ответ Собески.
– Тогда, может быть, вы мне поясните, почему выборочные проверки пассажиров не производятся в соответствии с этой статистикой?
– Вы имеете в виду… – насторожился шеф безопасности.
– Я имею в виду, – перебил его Громов, – что мне непонятно, с какой такой стати количество случайных контрольных проверок пассажиров монголоидной расы у вас равно количеству проверок представителей негроидной и европеоидной рас, а также представителей таких субрас галактики как восточнийцы, альтаирцы, океанцы и так далее? У вас на планете или даже в вашем секторе монголоиды хоть один теракт совершали? Нет. Так зачем вы тратите ресурсы на их проверку?! Почему проверки распределены одинаково между всеми национальностями и религиозными группами вместо того, чтобы избирательно мониторить те группы, которые по статистике представляют наибольшую опасность?!
– Ну, все не так просто… – замялся Собески.
Представитель по связям с общественностью пришел ему на выручку.
– На самом деле на ваш вопрос имеется очевидный ответ, – мы проверяем все упомянутые группы с одинаковой интенсивностью, чтобы не одна из них не ощущала себя дискриминированной, и чтобы не возникло мнения, будто мы считаем, что национальность или вероисповедание могут иметь какую-либо связь со склонностью совершать теракты.
– Гм. Не хотелось бы рушить вашу картину мира, но национальность и вероисповедание находятся во вполне очевидной связи с вероятностью того, что их представитель окажется террористом. А поскольку контролировать и тщательно досматривать весь пассажиропоток вы просто технически не можете, то размазывание проверок вместо концентрирования их на группах риска это просто чудовищная халатность! Вам статистика не хуже меня известна. Если при прочих равных, а при случайном мониторинге эти прочие равные условия как раз и соблюдаются, проверяемый будет восточнийцем, то вероятность того, что он окажется террористом будет выше, чем, если бы он был монголоидом. А если он будет альтаирцем, то вероятность будет еще выше. Если же станет известно, что кроме альтаирской субрасы проверяемый еще и имеет мирджальскую национальность, то вероятность того, что он опасен опять-таки многократно возрастет. А буде он сдуру сболтнет, что для него нет никого святее небесных братьев Тху, то шмонайте его с головы до ног – не ошибетесь.
– Это неслыханно! – Джемисон побагровел от возмущения, – Вы хоть отдаете себе отчет, что вы призываете к дискриминации по расовому, национальному и религиозному признаку! Вы…! Вы нацист!
– Ошибаетесь, – мягко ответил Громов, – Я призываю к дискриминации по статистическим признакам. Если бы оказалось, что те, кто красят волосы в стиле нью-вамп черной краской светящейся в полутьме багровым светом и крутят на своих плеерах треки группы "Первая кровь" по статистике совершают при прочих равных больше терактов, то я бы предложил в первую очередь проверять их. И кем бы вы меня тогда назвали наци-анти-нью-вампиристом?
– Дискриминация недопустима! – взвизгнул Джемисон и затравленно заозирался по сторонам.
– Чушь. Дискриминация существует в любом цивилизованном обществе. То, например, что до восемнадцатилетнего возраста нельзя голосовать или покупать, скажем, алкоголь это тоже самая настоящая дискриминация. Вопрос лишь в том оправдана она или нет. Так практически в каждой нормальной стране существует дискриминация преступников – за преступления их лишают свободы. Это разумно и это нормально.
– Может, вы еще неправильные национальности превентивно расстреливать предложите?! Так на всякий случай! – взорвался представитель по связям с общественностью, – У нас демократическая планета! У нас презумпция невиновности существует!
– У нас тоже, – Громов остался невозмутим, – А расстрел по национальному признаку без доказательства вины считается согласно законодательству Мирры геноцидом и карается соответственно. Но, видите ли, право на досмотр подозрительных пассажиров закреплено не только в нашем, но и в вашем законодательстве и абсолютно не требует нарушения закона или презумпции невиновности.
– Дискриминация по национальному и религиозному признаку у нас тоже запрещена! – вступил в разговор Собески. – На Мирре она также преследуется, – отмахнулся Громов.
– А вы утверждаете, что национальность является причиной склонности к терроризму! Это нацизм!
– Нет. Не утверждаю. Для подобного утверждения у меня недостаточно данных. Я утверждаю, что раса, национальность, вероисповедание и многие другие факторы могут при прочих равных являться признаками статистически повышенной террористической угрозы исходящей от того или иного человека.
– Это одно и то же! – выкрикнул Собески.
– Ерунда! – Не согласился Громов, – Пошевелите мозгами. Допустим, в некотором районе города имеется банда, которая носит красные кожаные куртки и совершает согласно статистике заметную часть преступлений в этом районе. Вполне разумным для обычного обывателя будет, поэтому в данном районе сторониться тех, кто в них одет. Но сама по себе красная кожаная куртка не делает человека бандитом. Наденьте такую куртку на обычного обывателя, и вы увидите, что гангстера из него все равно не выйдет. То есть мы имеем с одной стороны для определенного района важный признак опасности в виде красной кожаной куртки, но при этом признак не является самой причиной этой опасности. Он скорее следствие. То же может относится и к расе, национальности, вероисповеданию и так далее. Странно, что я должен пояснять подобные элементарные вещи разумным людям вроде вас, – заключил Громов.
– То есть вы не утверждаете, что национальность или вероисповедание или раса являются причиной склонности к терроризму? – слегка успокоившись, уточнил Джемисон.
– Как я уже говорил, для подобных утверждений у меня недостаточно данных, – ответил Громов, – То есть может упомянутые вами факторы и являются причиной, – Громов увидел, как представитель по связям с общественностью опять начал багроветь и быстро добавил, – А может и не являются. Я практик и меня это мало интересует. Мне достаточно того, что они являются статистически значимым признаком опасности.
– Мы можем надеяться, что это свое мнение вы оставите при себе и не будете делиться им с общественностью? – сухо поинтересовался Джемисон.
– Разумеется. Мое дело дать вам свои рекомендации и получить от вас официальное подтверждение для правительства Бганды, что я довел их до вашего сведения. Собственно весь пакет рекомендаций находится на инфокристалле. После того, как вы выдадите мне вашу официальную сигнатуру, мы можем считать официальную часть нашего сотрудничества исчерпанной.
– Прекрасно. Собески, перекиньте, пожалуйста, наш открытый ключ и сигнатуру на интел господина Громова. А теперь я вынужден покинуть вас господа, – Джемисон быстро выскочил из кабинета.
Шеф безопасности нажал пару клавиш на своем интеле.
– Готово.
– Спасибо, – поблагодарил Громов.
– Мне тоже пора… В общем… – Собески помялся, – Спасибо за помощь.
– Скажи, вы ж ни хрена из моих рекомендаций не выполните, так? – в ответ Собески только развел руками.
– Ну ладно этот болтун, – вздохнул Громов, – Но ты-то… Служивый человек… Тебе людей-то не жаль? Ведь подорвут же их…
Шеф безопасности лишь тоскливо взглянул на Громова и промолчал в ответ. Тот встал и пошел к двери.
– Кстати, – сказал Громов перед тем как выйти, – Я сам по субрасе альтаирец, – и захлопнул за собой дверь.
* * *
Обломки пассажирского звездолета лениво догорали на взлетном поле. Среди суетящихся людей выделялся высокий человек в военном комбе, но без знаков различия, задумчиво и неподвижно смотрящий в огонь. Представителю по связи с общественностью он показался знакомым. А потом он узнал его и вцепившись в локоть шефа безопасности, что-то зло зашептал ему на ухо. Шеф безопасности нехотя направился к Громову.
– Это закрытая зона…
Громов сунул ему под нос удостоверение.
– Представитель правительственной комиссии Бганды. Полный доступ, – сухо сказал он и замолчал.
– Злорадствовать приехал, – зло бросил Собески, – Долю с компенсации тебе уже пообещали?
– Держи! – Громов ткнул в грудь шефу безопасности голофото.
С голофото улыбалась молодая счастливая семья, включая маленьких двойняшек.
– Кто это?
– Это те, среди прочих, люди, которые были бы живы, если бы шеф безопасности этого космопорта поменьше беспокоился о своей заднице и больше внимания уделял своим профессиональным обязанностям. Стопроцентное попадание террориста в статистический профиль было… А я тоже язык в задницу… Оставь на память, – И Громов не оборачиваясь пошел прочь.
Собески задумчиво смотрел ему вслед. Подошел Джемисон.
– Пойдем. Надо пресс-конференцию дать сейчас по-быстрому. Ты это… На личности террориста особенно не концентрируйся, острые углы обходи и касательно Громова еще…
Собески брезгливо взглянул на него.
– Да пошел ты со своей пресс-конференцией!
* * *
Спустя полгода Собески со своей семьей иммигрировал на Мирру.
Асимметричный ответ
– У нас не было выбора! У них армия! У них оружие! У… – закованный в наручники двадцатилетний парень хотел продолжить, но его перебили.
– Выбора не было у тамерийцев, – сказал полковник Кин.
– Каких еще тамерийцев?! – ошарашено переспросил пленный.
– Судя по всему, на вашей планете дела с преподаванием истории идут гораздо хуже, чем с подготовкой террористов.
– Историей?!
– Тамерия… Была такая планетка и такое же одноименное планетарное моногосударство лет сто назад. Оно и сейчас существует. Правда, лишь как часть республики Спин, входящей в Содружество Демократических Планет. Полагаешь, мне у них нужно что-нибудь взорвать? Ну, там ради свободы, народа и из глубокого чувства патриотизма.
– Я не понимаю…
– Ну, конечно же, ты не понимаешь, – усмехнулся полковник Кин, – Если бы ты понимал, то не сидел бы сейчас в наручниках передо мной. А Тамерия… Теперь о ней мало кто помнит. Мой прадед был оттуда.
– Да плевать мне на тебя и на твоего прадеда и на эту вонючую Тамерию! Что молчишь?! Думаешь, я тебя боюсь?!
– Думаю, боишься. Слегка. Так как не мог не слышать о Мирре. Но, к сожалению, боялся ты явно недостаточно. Ну, ничего – мы еще научим вас гуманизму.
– Гуманизму?! Вы?! А как на счет неотеррийского похода? Тогда вы уничтожили три планеты полностью! Три! И ты меня будешь гуманизму учить?!
– Это распространенное заблуждение, – вздохнул Кин, – Что если кто-то когда-то триста лет назад устроил резню, то это дает кому-то право устроить резню сейчас. Да. Триста лет назад никто правами человека не заморачивался. Да. Тогда Мирра воевала с Неотеррой. Они собирались уничтожить нас, а мы их. Мы успели первые. Но то было тогда, а ты находишься здесь и сейчас. И конвенции уже действуют. Я тебя уверяю, если б вы подорвали чего триста лет назад, то у агентства внешней безопасности сейчас не было бы к вам претензий. Ты б народ то свой пожалел что ли. Ваших сейчас на Дайшири меньшинство. После каждого теракта большинство порывается устроить погром. Пока местные власти это предотвращают, но долго ли они смогут держать ситуацию под контролем? Вряд ли они в случае чего готовы перестрелять большинство своих граждан. Там ведь демократия как-никак.
– Не тронь мой народ, тварь! Что вам торгашам и палачам знать о патриотизме!
– О патриотизме мы знаем достаточно. Уж поверь. У нас этим куча военных психологов занимается. Именно поэтому мы настолько эффективные торгаши и когда необходимо палачи.
– Рано или поздно вам придет конец!
– Рано или поздно всему придет конец, – усмехнулся полковник Кин, – Но в том то и дело, что одним вещам конец придет раньше, чем другим. Например, Патриотической Армии Освобождения Дайшири.
– Не дождетесь!
– Я б с тобой пари заключил, но боюсь, ты и такой короткий срок не протянешь. Тебе какой-то умник нейрозащиту и болевой психоблокатор поставил. Зря это. Так бы тебя на мнемотроне просканировали и все. А теперь твои мозги вскрывать будут. Как консервы. Нейровзлом – такое дело. С вероятностью процентов в восемьдесят пять будешь слюни пускать и под себя ходить. Ну и понятное дело дублера мы тебе сделаем, и он несколько раз на конспиративных точках антитеррористического центра на Дайшири засветится. Как там у вас с родней предателя поступают, не напомнишь?
– Вы! Вы права не имеете! Я военнопленный! Я требую представителя по защите прав комбатантов!
– Да какой же ты комбатант? Ты лайнер космический нейтральной страны подорвал? Подорвал. Там двадцать четыре гражданина Мирры было? Было. Значит ты террорист. А у нас на этот счет законы ой какие строгие.
– Ваши граждане не были целью! Мы убили генерала Кномпа! Руководителя оккупационных войск на Дайшири! Мы не воюем с Миррой. Только с Федерацией Скампа. Ваши граждане это сопутствующий ущерб.
– Думаешь это должно семьи погибших утешить? Что они целью не были?
– Мы не знали!
– А и не нужно вам знать было. Нужно было только соблюдать танкрианскую галактическую конвенцию о ведении военных конфликтов. А по ней нельзя нападать на мирный транспорт, принадлежащий нейтральным странам. Я уж не говорю о куче других нарушений все той же конвенции. Вот Федерация Скампа конвенцию не нарушает, к ней и претензий нет. Подстрелили они, кстати, как-то нашего гражданина придурка, который наслушавшись вашей пропаганды идиотской, туда добровольцем воевать полез, ну и хрен с ним. Одним идиотом больше одним меньше от того Мирра не обеднеет.
– Конвенции соблюдать?! Их сильные под себя делали! Как нам против регулярной армии воевать? Они нас перебьют за несколько секунд!
– Ну не можете воевать, следуя конвенциям – так не воюйте, – флегматично хмыкнул полковник, – Вас никто собственно воевать и не заставляет. А что правила сильные придумали. Так на то они и сильные, чтобы за их выполнением следить. Слабых-то кто слушать будет? Печально лишь, когда сильные забывают, что их долг о правилах слабым напоминать, чтоб те не зарывались. Но мы вам не Содружество Демократических Планет – уж мы так напомним, что век не забудете.
– Не воевать?! А если бы твою родину оккупировали, то ты бы тоже не стал воевать?!
– Я ведь тебе хотел про родину своего прадеда рассказать, – вздохнул полковник Кин, – Да тебе неинтересно стало. А что касается твоей… То она уже шестьдесят лет как бы оккупирована. Всем бы такую оккупацию. Федерация Скампа входит в Содружество Демократических Планет. Конвенции не нарушает. Права и свободы на Дайшири строго соблюдает. Дайширцы имеют абсолютно те же права, включая избирательные, как и остальные граждане федерации. Кстати и уровень жизни несчастных оккупированных дайширцев вырос очень заметно по сравнению с не оккупированными соседями.
– Вы торгаши! Вам не понять! Нас не купить подачками! Нам нужна свобода и мы ее добьемся!
– Это я уже слышал. А с неправильным населением, которого на Дайшири теперь большинство что делать будете?
– Это оккупанты! Пусть проваливают!
– Значит насильственная депортация. А это, между прочим, опять нарушение конвенций.
– Скампа с нами не церемонились, когда нашу планету захватывали!
– Диктатура Скампа уже как двадцать лет не существует. А последнего ее диктатора Такассо вздернули сами граждане Скампа. Теперь же имеется вполне приличное государство Федерация Скампа и непонятно почему это большая часть граждан этой федерации, проживающих на планете Дайшири, должна из нее валить по прихоти кучки отморозков.
– Да потому, что это наша земля! Это наша планета!
– Во всей галактике ни на одной планете земного типа, по которым раскидали в докосмическое время людей "неизвестные сеятели", нет и метра квадратного земли, который не менял бы хозяина как минимум несколько раз! Если все вздумают резать друг друга только на этом основании, то всю галактику кровью зальет! А если уж так приспичило в войнушку поиграть, то – пожалуйста. Но конвенции соблюдайте!
– Нам нужна победа, а не конвенции!
– Ну не нужны вам конвенции, так не нужны. Но вот с победой у вас теперь точно будут большие проблемы. Наших граждан трогать не стоило. Мы, знаешь ли, играем по простым правилам. Не соблюдаешь конвенций по отношению к нам – мы не соблюдаем их по отношению к тебе. Поэтому вот как оно дальше пойдет. Либо ты выложишь все нам сам под детектором лжи. Либо мы тебя взломаем, и ты останешься здесь слюни пускать после нейровзлома, пока тебя на органы не пустят, а твой двойник поедет тебя подставлять. А потом мы будем следить за твоей родней, и смотреть, как ее твои дружки же резать будут. Вот так вот мы их и возьмем. Ну а дальше по цепочке. И пары месяцев не пройдет, как всех выпотрошим. Результат один в любом случае. Вот только либо твои близкие остаются жить, либо нет. Думай.
– Нет! Я… Они…! – пленный зарыдал.
Полковник мельком взглянул на часы. "Этот готов" – решил он – "Еще несколько минут попричитает и расколется. Все-таки с патриотами приятнее работать, чем с религиозными фанатиками. Те только рады были бы всю родню оптом в рай отправить вне очереди. И не нужно тебе милый знать, что не взломать нам твою нейрозащиту и не узнать, кто твоя родня. Помрешь ты раньше при взломе – здоровье у тебя слабенькое. Во многих знания вообще многия печали. Как все, однако, просто теперь. Не то, что у предков моих сто лет назад".
* * *
– Ну, вот и встретились, тварь! – Натаэл Кин глава седьмой ячейки подполья пнул ботинком валяющегося перед ним на бетоне человека.
Тот поднял голову. И его взгляд проткнул Кина снизу вверх. В нем не было страха. Одна ярость и ненависть.
– Сестре ничего не говори! – прохрипел он, – Пусть будет счастлива с тобой. Хоть ты и урод.
– Как?! Как, Аркус Красс, ты мог работать на них?! На спинийцев! Ты видел лица тех, кого они обработали?! Эти пустые глаза безмозглых рабов?! Глаза моей матери, сволочь!
– А ты забыл тамерийцев, которых убили те, от чьих щедрот ты сейчас кормишься? Те, кто подбрасывает оружие твоему подполью? Забыл, что именно харемы первые захватили Тамерию? Сколько умерло из-за неправильного цвета кожи? – Аркус сплюнул кровью под ноги Натаэлу, – Их умерло не меньше, чем тех, кого зазомбировали и загнали на фабрики новые оккупанты. Ты забыл, как моя жена погибла только потому, что ее раса оказалась неподходящей? А мои дети тоже должны умереть? Тебе-то повезло – твои правильной расы! Да лучше пусть десять процентов граждан станут зомби, чем твои хозяева снова вернутся и вырежут треть планеты за то, что им не нравятся некоторые национальности! Мои хозяева, по крайней мере, убивают твоих ублюдочных союзников везде, куда могут дотянуться! И я умру спокойно, зная, что я помогал им в этом.
Натаэл сел на корточки перед Аркусом.
– А помнишь, как оно было до того… Когда Тамерия была независимой? – тихо спросил он.
– Помню, – ответил Аркус, – Тогда все было… – он помолчал, – Все было проще. И свои были свои.
– Да. Свои были свои… Аркус?
– Что?
– Харем победит. И они вернутся на Тамерию. Но ненадолго. Против них уже поднимается галактика. Нацистов все ненавидят. Им не устоять. И Тамерия снова будет жить нормально. Так или иначе.
– А ты?
– А меня к тому времени, наверное, уже не будет в живых. Зато я уверен, что с твоей сестрой все будет хорошо. Я уже почти договорился. Будет транспорт… А тебя… Я не могу тебя отпустить… Ты слишком многих наших… В общем… Мои люди все равно…
– Натаэл. Живи. Не ради себя, ради сестры живи! Когда придет время, когда сможешь, забери ее отсюда. И мои дети…
– Обещаю. Все на это положу!
– Я готов.
Раздался выстрел.
