Текст книги "Наперекор судьбе (СИ)"

Автор книги: Максим Савичев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Савичев Максим Александрович
Наперекор судьбе

НАПЕРЕКОР СУДЬБЕ

Глава 1: Блокада

Боги... Как причудлива их мысль, как непостоянны их желания, как изменчива их поддержка... Сегодня они любят, холят и лелеют тебя, а завтра уже ненавидят и жаждут погубить любым, даже самым низким способом...

Атталос, нервно постукивая пальцами по столу, читал очередное донесение – вифинские налетчики напали на несколько пограничных деревень – население частью вырезали, частью увели в рабство. Оказать противодействие, не говоря о том, чтобы догнать и проучить ублюдков, было некому – все войска стояли на границе с Сардами, на северных рубежах было от силы пара таксисов ополчения... Даже в самом Пергаме оставалось всего несколько сотен боеспособных солдат, и те в царском дворце.

Слезились воспаленные глаза, ныли старые раны, разум уже не был так быстр и остер, как в молодости... Да, возраст незаметно отвоевывал здоровье даже у царей, не делая скидок на их свершения, какими бы великими те не были. Атталосу было шестьдесят – возраст сколь почетный, столь и обременительный. Последние несколько недель ему удавалось поспать не больше пары часов в день – Пергам разрывала война, война, победа в которой, казалось, невозможна...

Пергам был очень богатым полисом – торговля приносила баснословные прибыли, под его влиянием находились все окрестные города, и проблема была лишь в том, что Атталос оказался слишком хорошим правителем... Слишком разбогател народ, слишком усилилось влияние... Сначала все казалось трагическим стечением случайностей – резко увеличившееся количество пиратов, несколько поветрий на окраинах государства... Одно за другим, несчастья, словно вода камень, подтачивали экономическую мощь Пергама.

Атталос, однако, быстро догадался, что случайности совсем не случайны, но объявлять открытую войну посчитал невозможным – против Пергама ополчились все окрестные полисы – Вифиния, Сарды, Эфес, даже Тавион, не лезший в Пергам с незапамятных времен, решил попробовать свои силы вновь... Но царь не знал, что договор предполагал разделение его государства между этими подлыми шакалами.

Несколько лет страна жила в условиях тяжелой экономической блокады, казна постепенно пустела, люди разочаровывались в своем правителе... И тут коалиция совершила ошибку – полисы решили с помощью военной силы добить стремительно беднеющее царство. Царство, чей народ остановил галатское нашествие, чей народ воевал за свою независимость с тех самых пор, как он появился. Более того, коалиция не смогла договориться о совместном выступлении – каждый думал лишь о том, как бы урвать кус побольше. В результате две недели назад Пергаму объявил войну союз Сард и Эфеса, неделю назад – Тавион, сегодня начинала активно действовать Вифиния. Промежуток времени, казалось бы, слишком малый, чтобы как-то сыграть на разобщенности врага, но было одно важное "но" – Пергам не был гигантской империей, и одна армия вполне могла оборонять его пределы, если враги наваливались по очереди, а не вместе... На чем и решил сыграть Атталос.

– Аристофен, принеси-ка мне вина, – попросил слугу царь. Пригубив волшебного нектара, царь откинулся на спинку стула – пару минут можно было и отдохнуть...

– Царь, прибыл гонец от Эвмена! – залетел в зал аргираспид.

– Пусть проходит, – отставив вино, Атталос приготовился услышать новость, от которой зависело будущее его царства. Вот, наконец, вошел пропыленный гонец – да, дождя давненько не было.

– Царь... – поклонился, едва войдя, усталый солдат.

– Обойдемся без приветствий, как все прошло?..

* * *

Уже неделю в лагерь стекались войска со всего царства – Пергам не имел гигантской армии, незачем, но сейчас под копье поставили всех, кто имел хоть маломальский опыт войны. В результате армия имела в своем составе не больше четверти профессиональных солдат, на которых Эвмен мог всерьез надеяться... И дело было отнюдь не в боевом духе – даже погань-фригийцы никогда не отступали, что уж говорить о пергамцах... Дело было в качестве этих солдат, их экипировке...

Лагерь рос день ото дня – за семь дней его армия выросла из пятисот человек до трех с половиной тысяч. Эвмен всерьез подумывал о начале наступления – боялся, что не сможет удержать контроль в бою над таким количеством ополчения... Благо, сардский стратег не обладал необходимым интеллектом, закрепившись в пограничном городке со всеми наличными войсками. Лично Эвмен бы спрятался за стенами Сард и ждал помощи от союзников, но... Глупость врага играла на руку Пергаму.

Шпионы излазили город вдоль и поперек – Эвмен знал все его слабые места, знал, сколько войск у вражеского стратега, их качественный уровень, который, к его немалому удивлению, был намного хуже, чем у его войск. Сарды которое десятилетие пытались перенять македонскую тактику фаланги, получалось плохо... Да и стиснутые узостью улиц, фалангиты теряли множество своих преимуществ, если же добавить к этому отсутствие тяжелой кавалерии, как класса...

У Эвмена же преобладала тяжелая и легкая пехота – войска, на чьи плечи ложилась тяжесть взятия города. К несчастью, гоплитов было не очень много, как и аргираспидов – для такого дела отец отдал почти все гвардейские войска ему, хотя их было всего две с половиной сотни, но этот отряд стоил тысячи вражеских солдат. Впрочем, хватало и кавалерии – и легкой, и тяжелой. В общем, типичное войско из всего, что смогло наскрести государство в годину опасности...

– Стратег, прибыл гонец, – полог в шатер откинул соматофилак, и, сказав, вопросительно посмотрел на Эвмена. Вздохнув – не спал уже несколько дней, стратег махнул рукой, – запускай!

– Стратег... – в шатер зашел тихий, неприметный человек – его лицо было настолько обычно, что забывалось сразу после окончания разговора...

– Ааа, Аристей... Надеюсь, новости хорошие?

– И да, и нет, стратег...

– Вина? – спросил Эвмен – Аристей был тем мастером, который опутал своими сетями все окрестные земли, надо бы поставить его во главе всей шпионской сети, благо, место освободилось... Эвмен сделал зарубку в памяти, чтобы поднять этот вопрос в следующем письме отцу.

– Нет времени, – отрицательно покачал головой Аристей, – Архидеос Эфесский практически готов к выходу – еще три-четыре дня, и его войско двинется на соединение с армией Ахайеса.

– То есть, у меня осталась пара дней, – с едва заметным облегчением произнес Эвмен – наконец-то ожидание подходило к концу...

– Да, стратег.

– У Ахайеса ничего не поменялось?

– Нет, он выжал все, что смог – под копьем у него почти три тысячи человек, в большинстве своем, ополчение, но... Есть одна плохая весть – у него находятся несколько гататский отрядов, судя по всему, бойцы хорошие...

– У галатов другие не выживают, – хмыкнул Эвмен.

– Да, еще несколько отрядов сардских гоплитов, но качеством они, насколько я понимаю, немного уступают нашим. Всего у него под рукой порядка шестисот-семисот профессиональных солдат, остальные – впопыхах призванные ополченцы, боевым духом особо не отличающиеся...

– Хорошо... Еще что-то?

– Нет, это все, стратег.

– Тогда отдыхай... Ну, или чем ты там занимаешься в свободное время...

Шпион, молча поклонившись, вышел. Что ж, пора начинать сражение.

– Эстарх! – на крик в шатер заглянул гиппарх соматофилаков и вопросительно посмотрел на стратега, – собирай совещание у меня в палатке через полчаса.

– Будет сделано, стратег!

Что ж, вот оно, начало... Ожидая, пока в его шатре соберутся все командиры – ни много, ни мало девятнадцать человек – шесть гиппархов и тринадцать таксиархов, Эвмен в сотый раз обдумывал план сражения. Если все пройдет по его плану, то победы удастся добиться с минимальными потерями... Ожидая людей, стратег неспешно расстелил на столе карту, и начал расставлять фигурки.

– Итак, завтра мы дадим генеральное сражение сардской армии... – дождавшись, когда все зайдут, начал Эвмен. Подождав, пока стихнет оживление, он продолжил, – выступаем завтра после восхода солнца – город мы должны взять до наступления темноты... Теперь я хочу услышать доклад о готовности войск.

Доклад, впрочем, ничего нового не дал – чудес не случается, и ополченцы так и оставались ополченцами, плохо дисциплинированными и плохо вооруженными. Тем не менее, тренировать их времени не было, так что суровой проверкой их... Скорее удачи, чем выучки, станет первое сражение... Для многих и последнее.

– Итак, подойдите к столу, я считаю... – начал излагать свои мысли Эвмен.

Собственно, ничего революционного он и не придумывал – всех застрельщиков он выставлял вперед, левый фланг и центр занимали пешие стрелки, правый – конные. Вообще, на тарантинцев стратег возлагал немалые надежды – эти всадники не раз показывали свою крайнюю полезность. За застрельщиками шла первая линия пехоты – ополчение, во второй линии стояли аргираспиды и гоплиты. В третьей линии вставала тяжелая кавалерия и Эвмен с телохранителями.

– Не слишком ли мы сковываем кавалерию, заводя ее в тыл? – хмуро спросил один из гиппархов.

– Если бы в нашей армии было двадцать-тридцать тысяч солдат, то однозначно да, но у нас только три с половиной. Фронт наступления растянется на километр-полтора максимум, так что особо вы ничего не потеряете...

– Ополчение в первой линии...

– Ополчение так и так понесет потери, и немалые, мы все об этом знаем, а вот профессиональные войска необходимо сохранить для дальнейшего наступления – в войнах побеждают не ополченцы.

– И все же...

– В случае, если где-то появится опасность прорыва или бегства, сзади поддержат гоплиты. Первую половину сражения на свои плечи должны взять ополченцы – надо будет еще город до вечера занять, а это сделать смогут только профессионалы.

– Разделять удар на два направления... Не логичнее давить в одном месте?

– Нет, улочки в городе очень узкие, если бы под рукой было побольше гоплитов, я бы атаковал с трех направлений, но что есть, то есть...

Совещание продолжалось до вечера, когда последний командир вышел из палатки, Эвмен обессиленно рухнул на стул – вся туника насквозь пропиталась потом, слегка побаливала голова, но, наконец-то они со всем разобрались. Посидев еще несколько минут, Эвмен лег спать – вставать надо было еще затемно, необходимо выспаться...

* * *

– Стратег... Стратег... – шепот соматофилака вырвал Эвмена из тьмы. Посмотрев на соматофилака, он нехотя встал, жестом отослав солдата из шатра.

Что ж, голова была ясной, это хорошо. Эвмен, разменяв третий десяток лет, был одним из лучших полководцев Пергама, собственно, лучшим – его отец в сражения уже не ввязывался. Но при понимании того, что от этого сражения зависит судьба государства по спине невольно пробегал холодок. Откинув полог шатра, стратег вдохнул свежего воздуха, давя желание закутаться обратно в тепле. На небе гасли звезды, постепенно приближался рассвет. Лагерь, однако, уже оживал – носились посыльные, собирался обоз, заправляли корм коням. Странно, что его ни разу не разбудили – видимо, все же смог подобрать правильных людей на руководящие места.

– Где Эстарх? – спросил стратег ближайшего соматофилака.

– Он отдыхает, стратег. Прикажете?..

– Нет, пусть спит, – что ж, утренняя разминка отменяется. Выматывать командира перед боем он хотел меньше всего.

Подумав, Эвмен нацепил на себя доспехи и оружие и начал ходить между палатками, оглядывая жизнь лагеря. Пусть видят командира, на удивление, солдатам нравилось, когда рядом шатается стратег. Да и скорость работ от этого повышалась в разы. Иногда Эвмен перекидывался парой фраз со своими подчиненными, что тоже очень им нравилось. Повсюду зажигались костры, готовился завтрак – скоро выступать. Солдаты осматривали свое снаряжения, готовясь к бою. И хоть броней и оружием многие были обделены, но боевой дух пергамцы не теряли никогда – Эвмен видел в глазах солдат готовность отдать жизнь за свою землю, за свою семью...

В свое время Атталос учил своих сыновей тому, что любой хороший правитель или полководец отличался умением находить себе толковых помощников. И в очередной раз отец был прав – Эвмен с удовлетворением замечал, что его контроля в лагере не требуется. Очень скоро войска соберутся и двинутся к границе с Сардами...

И вот из-за кромки посветлевшего неба появились первые лучи – рассвет. По всему лагерю послышался барабанный бой – подъем. Хотя большинство солдат уже и не спали, но расписание есть расписание... Эвмен отправился к своему шатру – мало ли таксиархам или гиппархам понадобится что-то от стратега.

Солдаты уже начинали сворачивать лагерь – повсюду кипела работа, командирский шатер тоже сворачивали. Командиры подразделений, однако, особо ему не докучали.

* * *

– Стратег... – вырвал из задумчивости Эвмена гиппарх соматофилаков, дождавшись кивка, он продолжил, – войска готовы к выступлению.

– Что ж, – Эвмен запрыгнул на коня, оглядывая войсковые колонны, – вперед!

Пропели трубы, колонны двинулись вперед, к границе с Сардами. Стратег вместе с десятком соматофилаков двинулся вдоль колонн – во главу войска.

– Эстарх, дозоры поняли все правильно?

– Да, стратег. Хотя и были удивлены... – после недолгого молчания добавил гиппарх. Эвмен, однако, промолчал в ответ.

Солнце упорно карабкалось к зениту – утренняя прохлада ушла, ей же на смену заступал дневной зной, пока что терпимый, но к полудню... Перекликались птицы, в рощах нет-нет, да промелькивали животные – Ойкумена словно и не замечала человеческой грызни, живя по своим законам и правилам. И в этом был определенный плюс – если бы Гея решила всмотреться в то, что творится в человеческом обществе, то прекратила бы эту затяжную агонию...

– Стратег, встретили сардский разъезд, пару человек, как было приказано, "упустили"... – сходу доложил гонец, едва успевший остановить коня.

– Отлично, возвращайся... – Эвмен надеялся, что получив множество докладов о столкновениях с пергамскими разъездами, сардский стратег встанет перед городом, чтобы не дробить и не ломать фалангу. Тем лучше для пергамских войск...

И вот впереди уже показался мост, соединяющий два государства. К счастью, Заведомо посланные гиппархии тарантинцев успешно выполнили свою задачу – мост был захвачен неповрежденным. Часть всадников расположилась с конями в ближайшей рощице, часть сторожила мост. Тела сардских солдат были небрежно свалены в несколько куч, тарантинцы же вновь двинулись вперед – расчищать дорогу.

До городка – Эвмен с удивлением вспомнил, что так и не узнал его названия, добрались ближе к полудню. Еще пара часов, и солнце встанет в зенит. Что ж, за пару часов придется загнать сардских солдат в город. Эвмен дал команду, тут же воздух сотряс рев труб, засвиристели свирели, забили барабаны – армия перестраивалась для наступления.

Сардская армия выстроилась перед городскими окраинами, вернее... Пыталась... Эвмен с удивлением понял, что солдаты только-только вышли из города, даже не успев сформировать единую фалангу. Таксисы сариссофоров, увидев приближающегося врага, начали спешить, из-за чего посеяли еще большую суматоху в своих рядах. А пергамские войска тем временем уже выстроились перед этой толпой.

– Посылай стрелков и тарантинцев, – Эстарх кивнул своему трубачу, раздался рев, который тут же подхватили остальные трубачи. Пару мгновений ничего не происходило и вот застрельщики стремительно ринулись вперед...

На головы строящимся фалангитам посыпались стрелы и метательные копья, добавляя еще больше сумятицы. Эвмен внимательно следил за вражескими войсками – что же сделает вражеский стратег, вдруг как-то удивит... Но нет, Ахайес бросил вперед всю свою кавалерию – ксистофоры рванули на пергамских тарантинцев, легкая кавалерия попыталась смять застрельщиков, но те, не принимая боя, отступили в тыл. Сардские кавалеристы врезались в ополченцев.

И тут Эвмен увидел, что зря в них сомневался – пока фаланга двигалась к ополченцам, те взяли вражеских кавалеристов в полукольцо и активно, при помощи застрельщиков, истебляли их. Минута, другая, третья... И вот оставшиеся в живых кавалеристы беспорядочно отступают, врезаясь в приближающуюся фалангу... На месте таксиархов Эвмен бы приказал опустить сариссы – тогда бы строй остался целым, но...

В расстроившиеся ряды вновь полетели стрелы и копья, выкашивая солдат целыми рядами. Пергамское ополчение, с ходу, без строя врезалось в эту вакханалию смерти, добавляя еще больше сумятицы... Понятно, что сардские солдаты не смогли выдержать такого давления, вот к городу побежал один, еще несколько, вскоре все вражеские войска, ввязавшиеся в эту бойню, обратились в бегство. В спины им летели стрелы, собирая свою жатву...

Команда, и вот армия разделяется на две части – гоплиты прорываются следом за бегущими фалангитами, аргираспиды с ополчением двинулись по соседней улице. Хотя, и там и там войска достаточно быстро встали – гоплиты прорезались сквозь оставшихся фалангитов, а вот аргираспидам с ополчением повезло меньше – на них навалились галатские фанатики. При том навалились так, что выдавили из города в поле.

Эвмен довольно рассмеялся – галатам никогда не хватало благоразумия, во фланг им ударили ксистофоры, нанеся жуткие потери, они быстро отступили за спины изготовившихся к броску туреофоров... Метательные копья собрали свою дань галатскими жизнями, дикари начали отступать в город.

А вот на основном направлении дела шли ни шатко, ни валко – фалангитов подперли вспомогательные войска и отряд соматофилаков стратега, и хоть гоплиты и не остановили натиск, но начали нести заметные потери. Прорыв совершить удалось, как это ни удивительно, ополченцам – в тыл галатам ударили освободившиеся тарантинцы, сломав их и так трещавший по швам боевой дух...

Окрыленные таким успехом ополченцы получили приказ прорываться к городской площади, благо, прорываться приходилось через отступающие и неорганизованные отряды врага. Тарантинцы рванули на подмогу гоплитам, сминая всех, кому не везло попасть им под копыта...

За ополченцами в город ворвались ксистофоры, на ходу делясь на илы – для зачистки занятых кварталов. Город стремительно переходил под контроль пергамских солдат... Удар тарантицев предрешил дело и на основном направлении – сжатые с двух сторон, вражеские солдаты очень быстро запаниковали и, не имея какой-либо альтернативы, пытались прорваться через дворы... Эвмен не был точно уверен, но, скорее всего, Ахайес погиб на этой улице. По крайней мере, его соматофилаков вырезали поголовно...

Тарантинцы так же рассыпались по городским кварталам, гоплиты же начали продвигаться к площади... Эвмен вместе с отрядом застрельщиков зашел в город с другой стороны – помочь войскам на площади. Навстречу попадались, в основном, пергамские кавалеристы – сардские солдаты частью отступили к площади, частью сбежали.

На самой площади, тем временем, ополченцы сражались с вставшим намертво последним сардским таксисом гоплитов. Все. Больше организованного сопротивления нигде в городе не было. И таксис этот не собирался ни отступать, ни сдаваться. Судя по всему, это был Сардский священный отряд... выскочив на площадь, Эвмен сходу приказал расстреливать стоящих в обороне гоплитов, благо, таксис не был окружен. Пращники начали прицельно, практически в упор расстреливать врага. Эвмен же построил своих соматофилаков для решающего удара.

– Чего дрожишь, Эстарх? – весело крикнул сквозь гул битвы Эвмен, когда обстрел прекратился – кончились пули...

– Драться хочется, стратег, мочи нет! – крикнул в ответ гиппарх.

– Ну так вперед! В атаку! Пергааам! – места для разгона было, конечно, маловато, но и этого хватило, чтобы окончательно разрушить и так еле держащийся строй гоплитов.

Наконец, на землю упал последний вражеский солдат. Стало жутко тихо и спокойно, только где-то вдалеке слышался топот копыт по брусчатке, да редкие переклички. Все солдаты смотрели на Эвмена, словно ожидая подтверждения.

– Победа! – громко, на всю силу легких крикнул Эвмен, едва не сорвав голос. Ему вторил рев сотен глоток. Подождав, пока гул успокоится, стратег продолжил, – солдаты, в награду за вашу храбрость я предоставляю вам город на разграбление – жги, режь, грабь!

Вплоть до глубокой ночи армия превратилась в орду насильников и убийц...

* * *

– Что же вы от нас хотите? – растерянно спросил представитель совета Сард. Периодически он с опаской поглядывал на стоящие наготове пергамские войска.

– Вы должны сдать город и выплатить контрибуцию, – Эвмен внимательно следил за реакцией посла.

– Да как вы...

– Послушайте, мои дорогие друзья... Видите войска у меня за спиной? – дождавшись утвердительных кивков, стратег продолжил, – сейчас они стоят на пергамской земле перед пергамским полисом. Через час, если они не войдут в город, я решу, что Сарды взбунтовались, осажу их, возьму, и выжгу дотла. Попытайтесь донести это до совета.

– Я... Попытаюсь...

Эвмен надеялся, что брать город приступом не придется – и красивый он, и людей много придется потерять, да еще и с эфесской армией в тылу... Сарды были достаточно крепким орешком – высокие стены, большое население... Впрочем, стены защищать особо некому. Это понимал он, это понимал сардский совет. О том, какая резня произошла в приграничном городе, знали уже все Сарды – Эвмен постарался, чтобы вести разошлись по округе.

В прошедшем бою стратег потерял больше семисот солдат – потери очень тяжелые, один бой унес каждого пятого солдата... Но нет худа без добра – вражеская армия была поголовно уничтожена, те, кто чудом спасся, разбежались по окрестным деревням и селам, скрываясь от пергамских кавалеристов.

– Стратег... – оторвал его от раздумий Эстарх.

– Что? – посмотрев, куда указывал гиппарх, Эвмен увидел открывающиеся ворота города...

* * *

– Очень интересно... – Атталос, глянул еще раз на гонца – ты был рядом с сыном все это время?

– Да, царь...

– Тогда ясно... Что ж, как я понимаю, теперь Эвмен двинулся к Эфесу?

– Да, царь. Когда меня послали к вам, стратег преследовал эфесскую армию – не успев соединиться с сардскими войсками, они отступали к Эфесу.

– Отлично... – задумчиво сказал Атталос, – что ж, иди отдыхай.

Молча склонив голову, солдат покинул комнату.

– Очень интересно... – задумчиво повторил царь.

ГЛАВА 2: ЗАБЫТЫЕ ГЕРОИ

– Царь, вифинский посол просит личной встречи, – заглянул в комнату аргираспид.

– Что ж, пусть войдет...

Атталос смотрел в окно своего кабинета – на прекрасный и такой родной Пергам, раскинувшийся на этой многострадальной, политой человеческой кровью земле... Отсюда, из дворца, не было видно тревоги на лицах людей, не было видно покрывшей все вокруг пыли, было видно только сияние мрамора – белого, красного, зеленого... Удивительно, как преображался этот поистине царский камень в лучах света. Именно при Атталосе весь Пергам активно перестраивали и украшали – храмы, фонтаны, колоннады и площади, этот великий полис стал жемчужиной Малой Азии, одним из самых влиятельных в восточном средиземноморье...

– Царь, мое почтение... – оторвал от раздумий Атталоса вифинской посол.

– Что ж, надеюсь, ваше сообщение стоит того, чтобы отвлекать меня от моих дел... – повернулся к послу царь, – и вы хотели...

– С большим сожалением я вынужден объявить волю вифинского повелителя... – начал свою речь посол. Он никогда не нравился Атталосу – слишком уж напыщен и важен. Впрочем, он был всего лишь уродливой тенью чрезмерных амбиций вифинского тирана.

Вифиния... Когда-то это была свободная земля, земля поэтов и философов, но ныне все стало иначе. Ныне мир очень быстро менялся, и, обычно, отнюдь не в лучшую сторону... Захвативший власть в Никомедии тиран быстро подмял под себя окрестности полиса, но дальнейшему его продвижению мешал Пергам – царство практически окружало Вифинию, оставляя только узкий коридор на южном побережье Понта. А амбиции этого тирана были очень велики... Намного больше его возможностей.

– Ближе к делу, Гифес, мое время дорого стоит, – перебил Атталос назойливого посла.

– Что ж, ближе, так ближе... Мой тиран объявляет войну Пергамскому царству, и да будет известно пергамскому царю, что против него выступает весь вифинский народ...

– Гифес, будьте добры, поменьше пафоса, вы переигрываете, – и хоть Атталос был стар и мудр, но все же не смог сдержаться и не подрезать этого напыщенного дурака. Впрочем, какой правитель, таково и окружение.

– Так что мне передать тирану?.. – явно оскорбленный, посол проглотил свою тщательно готовившуюся речь и быстро закруглился.

– Передай господину, что когда Аид выйдет из Тартара, тогда и вифинский тиран овладеет Пергамом.

– Очень скоро Аиду придется лично собирать богатый урожай на землях Пергамского царства, и ваше пророчество сбудется, о царь... – прошипел совсем уж потерявший голову Гифес.

– Аудиенция закончена, вы свободны, – спокойно ответил царь. Смотря в спину выходящему послу, Атталос окликнул его, – Гифес! Совсем забыл – передайте своему тирану, что его союзники – Эфес и Сарды, уже пали и вошли в состав Пергамского царства... Что же вы встали? Идите, я вас больше не смею держать.

И хоть это и было мелочно, но царю доставило истинное удовольствие увидеть растерянность и тревогу на лице посла. Напевая под нос навязчивую песенку, он сел за стол – пора было продолжать бумажную волокиту...

* * *

– Стратег, приветствуем вас от имени великого полиса Сард и его народа...

Эвмен насмешливо рассматривал этот балаган – весь совет города толпился перед ним, заискивающе смотря в глаза. Но стоит только отвернуться, на миг ослабить хватку... На площади со всех сторон процессию окружали жители полиса – смотрели, однако, в основном с любопытством, нежели с опасением. Ну да, чего бояться простым людям – Эвмен пообещал не трогать жителей, не разорять город и ограничиться только контрибуцией...

– Почему же, если вы меня приветствуете, мои солдаты еще не расквартированы и не накормлены? Или гостеприимство перестало быть греческой добродетелью? Где же почетный караул городской стражи?

– Стратег, мы не... – попытался оправдаться эпистат – или как там его называют в Сардах... Собственно, в любом случае, его заменит эпистат.

– Что ж, не отвечайте, с завтрашнего дня полис начнут патрулировать пергамские солдаты, – продолжил Эвмен, словно не слыша оправданий, – дальнейшее обсуждение я переношу на то время, когда мои войска будут расквартированы. И не дай боги мне узнать, что кто-то из вас попытается сбыть залежалое зерно или поселить моих воинов в трущобах или сараях.

– Но места в городских казармах не хватит... – подал голос один из представителей совета.

– Значит, выселяйте из них свою городскую стражу.

– Но куда же мы её денем...

– Распустите по домам – я же сказал, с завтрашнего дня они вам не понадобятся, – улыбнулся Эвмен в ответ, – теперь вы под защитой пергамских солдат. Итак, пока я со своим отрядом размещаюсь во дворце... Так, к наступлению темноты мои солдаты должны быть сыты и иметь койку под крышей. Всё, выполняйте.

Эвмен тронул поводья – конь пошел прямо сквозь толпу аристократов, пугливо разбегавшихся перед ним. Чуть отстав, за ним следовали соматофилаки. Что ж, стратег со своими телохранителями займет дворец тирана – хоть его и давно изгнали, но здание решили оставить для проведения заседаний и работы административного аппарата. Забавно, что аристократы, желавшие обогащения без ограничений, убрав это досадное препятствие, лишили себя единственной серьезной защиты от внешней угрозы.

– Стратег, не слишком ли ты...

– Нет, Эстарх. Более того, нам придётся уничтожить всю сардскую аристократию – с оккупацией они никогда не смирятся, что может вылиться в тяжелые для Пергама последствия.

– Но сейчас это может привести к бунту...

– Сейчас они подавлены разгромом своей армии. Я же за этот день унижу их настолько, что даже самые трусливые и осторожные начнут плести против Пергама и меня интриги.

Надо признать, что Сарды были очень древним полисом – намного старше, чем большинство нынешних гегемонов, вроде Пергама. И они имели очень интересную в нынешние нелегкие времена историю. Можно даже сказать, поучительную. Как и большинство греческих городов в Малой Азии, Сарды начинали со статуса колонии – когда в Элладе стала кончаться свободная земля, самые богатые полисы нашли гениальное решение – огромные количества людей переселялись в новые, еще не изведанные и не освоенные края...

Боспор, Киренаика, Великая Греция, побережье Понта, Малая Азия, Сицилия... И это лишь самые знаменитые земли, покоренные Элладой, на деле греки расселялись по всему побережью Средиземного моря и Понта Эвксинского. Бесчисленное количество кораблей бороздили моря, греческие экспедиции рвались на север в обход Иберии, на юг вдоль побережья Африки, находили все более дикие и невероятные области Ойкумены, кто-то погибал в пути, кто-то возвращался с такими невероятными сведениями, что им мало кто верил. Это было время героев, время величия эллинов, время технического прогресса и полета человеческой мысли. Золотая эпоха, канувшая в лету... Но неужели навсегда? Где же великие предки повернули не туда? Где ошиблись?

Ответ крылся в самих эллинах, их культуре – они были слишком разобщены, никогда, ни разу за всю историю Ойкумены греки не объединялись в одно государство, один народ... Малейшие различия быта, языка, вероисповедания использовались для превозношения родного полиса. И это, пожалуй, самое горькое – эллины сами уничтожили себя. Вражда из-за культурных различий, дележ доходов, и так баснословных, вкладывание денег не в свой полис, и не в возможное государство, а в виллы и рабов. В услаждение собственных интересов, от поколения к поколению становившихся все ниже и глупее...

Долгое время – столетия, гнили эллины изнутри, сами, не замечая того, подтачивая свое могущество, и если сначала все казалось вполне естественным – неспособность полисов-метрополий удержать власть над своими чрезмерно разросшимися колониями, постоянные склоки, выкашивавшие лучших представителей эллинистических государств и полисов, то первое же столкновение с внешним врагом показало, насколько ослабли греки.

Персия... Древняя, могучая империя, раскинувшаяся на большую часть обитаемых земель Ойкумены. Она-то и показала, чего стоят эллины на самом деле. Большая часть греческих полисов сдалась вообще без боя – Малую Азию персы покорили, практически не обнажая меча. Эгейское и Мраморное моря так же спокойно и едва ли не с радостью подчинились царю царей, предоставив людей, флот, инженеров... Собственно, подчинились все эллины, кроме горстки полисов из самой Эллады, но горькая правда была в том, что не подчинились они не из свободолюбия, а из гордыни, объединились не из патриотизма, а из необходимости и страха перед полным уничтожением. И, едва опасность миновала, разгорелись старые конфликты...