Текст книги "Наперекор судьбе (СИ)"

Автор книги: Максим Савичев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

Мало кто ныне вспоминает, что если бы не греческие инженеры и моряки, великая армия персов вообще бы не смогла добраться до Эллады – морское снабжение, наведение переправ, осады хорошо укрепленных городов... Казалось бы, для чего это было нужно азиатским грекам? Ответ был в выгоде – персы много платили, а выжженная дотла Эллада уже не смогла бы восстановиться до той степени, чтобы составить конкуренцию бывшим колониям, как в военном плане, так и в плане намного более важной для греков торговли. Это была всего лишь выгода...

И к нынешнему времени греки, как нация, ослабли настолько, что их давили со всех сторон все, кто того хотел – особенно хорошо это показали римляне, которые в короткий срок покорили всю Великую Грецию... Но не осталось великих полководцев, не осталось великих царей – эллины угасали в грезах о великом прошлом, не замечая, как в их руках тает собственное будущее.

Сарды появились в те далекие времена греческого роста и процветания – одна из первых колоний, полис насчитывал не одну сотню лет истории, и, долгое время находясь на стыке различных культур, он впитал в себя массу их отличительных черт – что сказывалось и на планировке города, и на храмах, и на менталитете людей, в отличие от большинства греков, весьма терпимых к другим культурам. И этот менталитет мог стать основой нового народа, новой нации на останках старой, изжившей себя... Основой новой цивилизации, сочетающей в себе лучшие черты своих предшественников...

– Эстарх, – обратился к гиппарху Эвмен.

– Да, стратег?

– К вечеру мне нужно знать общее положение дел с войсками – все ли расквартированы, все ли накормлены, все ли больные в госпиталях... В общем, сам понимаешь, не впервой...

– Это всё, стратег? – дождавшись утвердительного кивка, гиппарх принялся раздавать поручения гонцам.

Дворец, как и следовало ожидать, был красив и сочетал в себе следы изрядного восточного влияния с греческой классикой, что, впрочем, только добавляло ему великолепия. Вокруг вовсю сновали рабы – готовили помещения для соматофилаков и аргираспидов. Эвмен же просто приказал поставить его походную кровать в первом попавшемся кабинете, там же он и остался – надо было начинать обдумывать дальнейшие его действия. Вскоре принесли и сундук с документами и картами, после чего стратег занялся обычными для полководца делами – принимал у себя таксиархов и гиппархов, обсуждал вопросы снабжения и дальнейшего движения... В общем, той самой стороной полководческой деятельности, которую традиционно обходили стороной писатели...

К вечеру собралось достаточно информации по войскам, окончательно стали известны потери среди раненых – большая часть тяжелых, к сожалению, погибла. Размеры армии явно не в лучшую сторону сказывались на ее медицинском обеспечении, и так достаточно скупым. Такими темпами Эвмену придется создавать отдельное медицинское подразделение, стратег с ужасом думал о возможности эпидемии в войсках – со столь эффективной медицинской службой армия прекратит свое существование за пару недель. Но для этого надо было еще привлечь на службу хороших врачей, которым в армии всегда было не очень уютно. Может, ввести для них трудовую повинность? Идея достаточно интересная...

Наконец, рабы занесли его кровать и стали, под присмотром пары соматофилаков, споро собирать ее. Эвмен, отдыхая и ни о чем не думая, смотрел на них. Рабы... Одна из тяжелых проблем Эллады – в тех же Афинах рабов было в несколько раз больше свободных граждан, большинство греческих полисов регулярно сталкивались с рабскими восстаниями и волнениями. Но как решить эту проблему, Эвмен пока что не представлял, не освобождать же их всех, в самом деле? Тогда уже начнется восстание свободных граждан. Хотя если постепенно снижать количество невольников... Впрочем, сейчас об этом думать еще рановато.

В голове постепенно стал вырисовываться план. По словам Аристея, армия Эфеса была ощутимо меньше его армии. Кавалерии, кроме, собственно, отряда соматофилаков, не было вообще. Да, Эвмен продумал, в общих чертах, что делать дальше.

– Ох, ты ж, боги меня подери! – рабы испуганно оглянулись на стратега. Эвмен вдруг вспомнил, что не сказал аристократам о размерах и сроке выплаты контрибуции. Ну, надо же быть таким... забывчивым.

– Стратег, пришел гиппарх Эстарх... – заглянул в комнату соматофилак.

– Пропускай, – махнул рукой Эвмен.

– Стратег...

– Заходи, Эстарх, у меня уже новое дело для тебя! – улыбнулся стратег. И что бы он делал без такого способного командира?

– Слушаю, стратег.

– Позже, что с войсками?

– Большая часть расквартирована, но несколько сотен не успели...

– Питание?

– С питанием хуже – только-только подошло, и то весьма скудное, пшеница, на вид, лежалая... Мяса нет вообще, рыба... Сушёная, но, опять же, очень странная.

– В каком смысле?

– Да, даже от сушёной неслабым тухлым душком веет...

– Ты посмотри, а, совсем непуганые! – восхитился Эвмен, – раненые?

– С ранеными все хорошо, получили необходимый уход.

Отсутствие правителя, судя по всему, дюже сильно развратило аристократию. Ну, ничего, Эвмен напомнит разленившимся толстосумам, что такое централизованная власть жёсткого правителя...

– Собирай аристократов в... Так, здесь ведь есть какой-нибудь зал для совещаний?

– Что-то такое было, но я еще не заслушал доклад коменданта...

– В общем, в каком-нибудь зале, где уместятся все аристократы и несколько десятков соматофилаков. Аргираспиды уже в карауле?

– Да, стратег.

– Тогда всех соматофилаков в тот зал, при оружии. Еще... Поставьте на площади перед дворцом виселицу. Ну, где-то на десяток человек. Если есть, то зал нужен с видом на площадь. Нельзя же лишать наших подданных захватывающего зрелища.

– Это всё, стратег?

– Да, иди. И, Эстарх, это надо провернуть где-то за час. Чем быстрее, тем лучше, в общем...

– Я понял, стратег.

Эвмен, подождав, пока выйдет гиппарх, принялся изучать карту – в голове уже полностью оформился план разгрома Эфесской армии...

* * *

– По какому праву нас всех собрали в столь поздний час? – благообразный грек – "эпистат" гневно смотрел на стоявшего перед аристократами стратега.

– О, я бы не стал вызывать вас всех из-за собственной прихоти. Вы не подскажете, кто занимался расквартировкой, питанием и госпиталями? – стратег с легкой улыбкой наблюдал за неспешными бородачами, лениво переговаривавшимися между собой.

Наконец, вперед вышли трое мужчин. Присутствие вооруженных соматофилаков производило гнетущее впечатление на этих торгашей, плантаторов и политиканов... Однако в возможность репрессий, судя по всему, никто всерьез не верил.

– Итак... – Эвмен, внимательно оглядывая исполнителей его поручения, замолчал.

Отчетливо слышался треск пламени факелов, под потолком жужжала потревоженная муха, громко ухала сова – что в городе забыла, сумасшедшая, да еще и у дворца... Аристократы, все-таки замолкнув, ждали продолжения речи.

– Итак... Кто отвечает за поставку продовольствия в мои войска?

– Я, стратег... – промолвил стоявший в центре тройки аристократ, – и я ручаюсь за качество...

– Не стоит, – остановил его Эвмен, – кто отвечает за расквартировку?

– Я, стратег, – подал голос стоявший слева, – скоро все солдаты...

– Кто отвечает за госпитали?

– Я, стратег, – ответил последний. Хм, никаких дополнений, это даже интересно.

– Что ж, друзья мои, я собрал всех вас потому, что хотел обсудить контрибуцию...

Аристократы вновь недовольно зашептались – расставаться со своими деньгами желанием никто не горел.

– Стратег, наш полис не столь богат, как его прославляют, – начал "эпистат".

– А при чем здесь полис? – искренне удивился Эвмен, – я с вас собираю контрибуцию, мои подданные здесь не при чем. И, обдумав все хорошенько, – перекрывая все нарастающий гул, продолжил стратег, – я решил с каждого из вас потребовать половину вашего состояния...

– Стратег, а не слишком ли вы... – грозно начал "эпистат", еле перекрывая голосом всё громче говорящих аристократов.

– Эстарх, этих двоих – на виселицу, имущество в казну, семьи в рабство, – громко и чётко приказал Эвмен.

– Понял, стратег, – пара коротких команд, и соматофилаки утащили упирающихся аристократов из зала, остальные же вконец потеряли самообладание, переходя на громкие крики, толкотню между собой... Видимо, партия мира схлестнулась с партией войны. Ярость, конечно, была вызвана словами Эвмена, но стоящие вокруг соматофилаки не слишком располагали к обвинениям в сторону стратега.

– С госпиталями все отлично, вы хорошо потрудились... А звать вас?,. – еле перекрывая крики, обратился Эвмен к стоящему чуть поодаль от своих товарищей аристократу.

– Эвклид, стратег.

– Эвклид... За проявленное старание я освобождаю вас от контрибуции.

– Благодарю, стратег, – аристократ склонил голову.

– Итак, господа, – дождавшись, когда все увидят участь не устроивших стратега аристократов, продолжил Эвмен, – если я прошу вас оказать услугу, то она должна быть исполнена в обозначенный мной срок и качественно. Я не потерплю проволочек, саботажа или пререканий. За выполнение задачи достойно награжу. Как может подтвердить Эвклид, – аристократ вновь склонил голову, – поэтому вы сейчас назначите новых людей на вакантные должности, и если и они не смогут выполнить свои обязанности, то последуют примеру вот этих двоих, – кивнул в сторону широкого окна Эвмен, – запаса виселиц у меня хватит на вас всех с лихвой.

* * *

– Галопом, вперед! – Эстарх, скомандовав, пришпорил коня. Конные колонны стремительно понеслись из города – в лицо пахнуло ночной свежестью.

Стратег решил перехватить отступающую эфесскую армию, но с пехотой угнаться за ними уже было невозможно. А вот кавалерия сделать это еще успевала. Задача была проста – нагнать вражеские войска и максимально сковать их действия постоянными наскоками, в идеале – заставить закрепиться в каком-нибудь пограничном городке. Как бы, конечно, не загнать коней...

Эвмен с пехотой выйдет из города через пару часов после кавалерии – пусть солдаты хоть немного отдохнут. И Эстарх молился всем богам, чтобы стратег успел вовремя добраться до места столкновения – одну кавалерию враг при прорыве спокойно сомнёт.

В лицо бил прохладный ночной воздух, Гиппарх кое-как закутался в плащ – на скаку это сделать было не так просто. Под его командой оказалось почти шестьсот всадников – фактически, вся кавалерия Пергамского царства. Есть, от чего пойти голове кругом... Впрочем, ее еще надо было сохранить и выполнить поставленную задачу. Иллюзий Эстарх не строил – если он где-то ошибётся или потеряет много людей, то сам окажется на виселице – стратег был скор на расправу.

– Шагом! – вновь скомандовал Эстарх, постепенно снижая скорость – во избежание столкновения с сзади скачущими всадниками. Вперед вырвалось несколько десятков ил тарантинцев – прочёсывать местность и искать эфесскую армию.

Необходимо было сдерживать вражеские силы, по крайней мере, до утра, не позволив ему добраться до Эфеса – за каменными стенами немногочисленные войска начинали представлять достаточно сильную угрозу. Если стратег не соврал, и у Архидеоса действительно, кроме его соматофилаков, кавалерии нет, то задача была вполне себе выполнима. Что ж, посмотрим...

* * *

Вражеские войска смогли нагнать практически у самого Эфеса. Кони, конечно, уже были в мыле, но пришлось с ходу разворачиваться для нападения – вражеские таксисы колоннами шли по дороге, боги, они же даже засад никаких не имели. Арьергард двигался без какого-либо дополнительного охранения, в то время как основные силы уже заходили в небольшой городок. Нет, такого шанса упускать было нельзя, хоть гиппарх и получил приказ в прямое столкновение с врагом не вступать, но не разгромить столь крупное подразделение было преступлением.

От Арьергарда до городка расстояние было в несколько километров – пока вражеские войска развернутся в боевые порядки, пока доберутся до места сражения... Времени как раз хватит на то, чтобы перемолоть три таксиса гоплитов.

– Ксистофоры, фронтом на арьергард, резня! Тарантинцы, армия, удержание! – скомандовал Эстарх, трубач тут же просигналил – конные колонны стремительно начали перестраиваться для атаки, конные застрельщики ринулись к начавшей разворачиваться у городка армии...

В рядах арьергарда началась сумятица – пехота пыталась перестроиться в боевой порядок для защиты от кавалерии, но качество подготовки давало себя знать – получалось плохо и медленно. Собственно, даже до последнего тугодума уже дошло, в какую передрягу попал отряд – уцелеть не было даже призрачного шанса. В кроваво-красных рассветных лучах уже вполне можно было различить, как гоплиты неуверенно оглядываются на ближайшую рощицу, впрочем, никто не бежал. Вот ударная кавалерия построилась резнёй – удерживать строй не имело смысла, пехота без строя кавалерии не противник.

– Вперёд! – Эстарх, однако, остался на месте – надо было следить за общим состоянием дел.

Новый вой трубы, и ксистофоры, всё ускоряясь, двинулись на суетящиеся таксисы. Под копытами тяжелых коней тряслась земля, слышалось ржание и дикие крики всадников – и вот, несколько человек вывалилось из... толпой не назовешь, но и строй гоплиты сообразить не успели. И трусостью это не назовёшь – скорее благоразумием. Мгновение, другое... Конная лава врезалась в ряды врага, сминая слабое сопротивление паникующих гоплитов, подобие строя сразу рассыпалось, ксистофоры начали без пощады вырезать солдат. Да это не бой, а избиение...

Эстарх перенес своё внимание на застрельщиков – там дела, к сожалению, шли не так удачно. Растянувшись по фронту, тарантинцы ринулись к разворачивающейся на помощь своему арьергарду армии. Ближе... Ближе... И вот шеренги, одна за другой, начали метать копья во вражеские порядки – прицелился, кинул, развернул коня и в тыл... Обстрел приносил свои плоды – то тут, то там из строя выпадали солдаты, однако достаточно быстро эфесцы начали огрызаться – судя по всему, у врага были свои пельтасты, причём достаточно хорошие... Несколько всадников покатились с коней, но свою задачу они выполняли – и так медленное перестроение практически прекратилось.

Ксистофоры тем временем уже добивали арьергард – нескольких минут хватило, чтобы вырезать три с лишним сотни солдат... Удар был настолько силён, что пленных захватить не удалось. Удостоверившись, что все три таксиса уничтожены, Эстарх скомандовал ксистофорам развернуться фронтом на вражеские войска, конным же застрельщикам, в чьих рядах потери неуклонно росли, приказал откатиться на фланги ударной кавалерии. Пусть попробуют атаковать, если им это надо...

Простояв в полной боевой готовности до самого утра, когда солнце уже стало уверенно забираться на небосвод, вражеские войска втянулись в городок. Выдохнув, Эстарх принялся раздавать распоряжения. Основную часть своих солдат он отправил в рощицу – пусть отдыхают, конные застрельщики, делясь на илы, заступали в дозор гиппархиями по очереди – теперь требовалось удержать эфесские войска в поселении до прихода основных сил...

* * *

Эвмен успел как раз вовремя – вражеская армия выходила из города, готовясь к прорыву на Эфес. Солнце нещадно жарило с небосклона – ни тучки, ни облачка, благо, до обеда было еще достаточно далеко, так что оно не вошло в полную силу... Получив последние новости от гонца, Эвмен, подойдя к поселению, сделал небольшой крюк и вышел к нему со стороны Эфеса – вполне логично было предположить, что враг будет прорываться именно в ту сторону.

Приготовившиеся к бою гиппархии, услышав командирскую трубу, откатились к разворачивающейся в боевые порядки пехоте. Не мудрствуя лукаво, Эвмен поставил в первую линию всех пеших и конных застрельщиков, ксистофоров отвел на левый фланг, пехоту построил во вторую линию. Архидеос хочет в Эфес – пусть прорывается под градом стрел, дротиков и пуль...

И всё же враг смог его удивить – эфесские войска просто ринулись в атаку, без строя, без организации... На острие вражеского удара шли соматофилаки с Архидеосом во главе – пергамские войска открыли ураганный огонь, прореживая наступающие войска. Конная лава соматофилаков, запинаясь под обстрелом, теряя одного бойца за другим, добралась до пергамских застрельщиков и врезалась в их строй.

– Да что же он делает-то... – не выдержал один из соматофилаков Эвмена.

Команда... Два таксиса гоплитов ударили по вражеским кавалеристам во фланг и тыл. Дикое ржание коней, погибающих под ударами копий, крики, вой... Но разглядеть что-либо было трудно – пыль застилала все окрестности. Остальные застрельщики продолжали поливать снарядами наступающую пехоту, расстреливая солдат иногда целыми шеренгами...

Что делает... Эвмен в чем-то его понимал – Архидеос не был дураком, и он видел, что шансов прорваться к Эфесу у него нет, особенно после потери трех таксисов гоплитов. Он не успел, и, выбирая между бесчестьем и смертью, выбрал смерть. И этим лично у Эвмена вызывал огромное уважение – нечасто среди греков в нынешние времена увидишь истинную, величественную доблесть и силу духа... И уж совсем редко увидишь полководца, способного подвигнуть собственную армию на самоубийственную атаку, которая в любом случае закончится поражением.

И да, чудес не бывает – вражеских соматофилаков перемололи за несколько мгновений, тарантинцы тем временем уже прорвались вплотную к городу и начали обстреливать выходящие и пытающие на марше перестроиться в боевые порядки пехотные колонны. Эвмен приказал выдвинуться вперед своим гоплитам – что ни говори, а подобный враг был достоин смерти в ближнем бою...

Вражеские таксисы, постоянно теряя под обстрелом солдат, смело двигались вперед, ни на что не обращая внимания. Вот в город прорвались конные застрельщики, начиная илами прочесывать улицы. Наконец, вражеские таксисы врезались в монолитный строй пергамских солдат, Эвмен дал команду окружить вражеских бойцов – лишние потери, всё же, ему были ни к чему...

И опять героизм не помог эфесским солдатам – без строя, яростно бросаясь в атаку на пергамские порядки, эфесцы очень скоро все до единого полегли... Не теряя времени, Эвмен начал вводить пехоту в город – по сообщению гонца, на центральной площади укрепился последний эфесский таксис при поддержке выживших застрельщиков и силами легкой кавалерии опрокинуть его не удалось...

Войска стремительно вливались в город, маршируя к городской площади... Эвмен, двигался следом, осматривая завалы из тел перед городом – сколько эфесских солдат погибло здесь в этой безумной атаке?

Стало понятно, почему кавалерия не смогла опрокинуть последних защитников – площадь была обнесена колоннадой, в проемах которой и оборонялись вражеские фалангиты, поддерживаемые пельтастами. Впрочем, пергамские гоплиты, с ходу начавшие штурм при поддержке лучников, начали сильно теснить врага, выдавливая эфесских солдат и освобождая путь кавалерии.

Вскоре в прорывы удалось ввести тарантинцев, после чего эфесский таксис кое-как сообразил строй в центре площади и, окруженный со всех сторон, был поголовно вырезан пергамскими солдатами. Но не было победного клича, ведь вкус победы был сильно испорчен героизмом побежденных...

– Пленных удалось захватить? – спросил Эвмен, взирая на эту бойню. Многие солдаты прямо здесь садились на залитые кровью плиты площади.

– Нет, стратег. Никто не сдался...

ГЛАВА 3: ЦЕНА ЕДИНСТВА

(глава с "прыжками" во времени. По идее, должны накалять внимание, по факту – посмотрим)

– И всё же не доверяю я им, стратег... – в который раз повторил Эстарх. Время от времени он поглядывал назад, правда, что он хотел там увидеть, стратегу было непонятно.

– Ну-ну, мой верный гиппарх, мы просто проведаем местных жрецов и узнаем, насколько они расположены к новому правителю этих земель, – стараясь подавить зевоту, ответил Эвмен.

Большую часть соматофилаков пришлось оставить у входа в священную рощу – Эвмена с Эстархом сопровождало всего двое телохранителей. Да, местные жрецы были настолько богаты, что обнесли стеной даже рощу, не говоря уже о самом храме. Храме Артемиды Эфесской... Одно из чудес света, вошедших ныне в состав Пергамского царства. Хотя, технически, храм был нейтрален ко всем дрязгам и войнам между греческими полисами, иначе бы его давно сровняли с землёй. Вера верой, дело делом...

Однако стратег немного кривил душой в разговоре с Эстархом – на самом деле он хотел встретиться с оракулом – в наше время одним из самых влиятельных во всем цивилизованном мире. Дело, которое он задумал, по своей грандиозности превосходило всё, что он делал в своей жизни. Да и его отец... И у него были определённые сомнения, которые он надеялся развеять или хотя бы приглушить тревогу перед решительными действиями.

В своё время то же хотел сделать Александр – создав величественную империю, простиравшуюся от рассвета до заката, он прекрасно понимал её истинные хрупкость и слабость. И пытался это исправить – браки между эллинами и персиянками, ассимиляция восточной культуры в греческую, переселение вглубь своей империи греков и македонян... В какой-то мере именно он поспособствовал окончательному вымыванию эллинов из, собственно, самой Эллады. Ирония судьбы – пытаясь усилить свою новорожденную империю, он, в итоге, не только не смог её сохранить, но и ослабил родную Македонию, ослабил настолько, что несколько варварских нашествий после его смерти едва не стёрли её с лица Ойкумены...

Кто знает, чем бы могло всё закончиться. Но история не знает сослагательного наклонения – смерть македонского царя царей прервала его начинания в самом зародыше, и, не успев дать достойных плодов, они сгинули без следа в песках времени. Этому способствовало как непонимание его политики самими греками и македонянами, так и начавшиеся войны диадохов. Александр не назвал имя наследника, оставляя свою державу достойнейшему... Едва ли так мог поступить великий правитель. Эвмен склонялся к мысли, что Александру помогли уйти в Тартар, при том помогли его ближайшие сподвижники – кто был оскорблён его отношением, кто желал большей награды, а кто и видел себя новым повелителем безграничной империи...

Но, как это часто бывает, заговорщики сильно переоценили свои силы... Решительного верха над оппонентами никто одержать не смог – каждый жаждал слишком многого. Так, прямо над не остывшим ещё телом Александра появился неразрешимый, разрушительный конфликт диадохов – как их прозвали позже. И вскоре этот конфликт вылился в кровавую гражданскую войну. Возможно, империя и уцелела бы, будь у Александра достойный наследник, но его дети были слишком малы. А их защитники слишком ненадежны...

Собственно, как это ни смешно и ни грустно, но нынешние конфликты на просторах Малой Азии, Ближнего Востока, Северной Африки и Балкан это всё ещё продолжающаяся агония державы Александра – затянувшаяся на века гражданская война... Все современные столкновения между эллинистическими государствами происходят из-за предпосылок, заложенных первыми диадохами. Да, пожалуй, никто не мог предвидеть глубины той ужасной пропасти, геенны, в которую вёл страну. Жажда власти в очередной раз затмила разум человека...

Лениво перекликались птицы, щебень мягко потрескивал под копытами коней, легкий ветерок шелестел кронами деревьев, изредка обдувая Эвмена. Солнце, пробиваясь сквозь листву над головой, лишь ласкало кожу, не обжигая его, как же приятно и вместе с тем непривычно было находиться без доспехов. Стратег вдохнул полной грудью – здесь, казалось, все тревоги и дела уходили на задний план, оставляя лишь негу и блаженство от прекрасной погоды...

На очередном повороте показалась небольшая поляна с несколькими домами – при храме было достаточно много прислуги, но селиться вблизи было запрещено – боги не очень любили соседство со смертными... Вблизи дороги играли дети, но, увидев всадников, они начали их внимательно разглядывать – нечасто в храм пропускали вооружённых солдат.

Наконец, вдалеке забелели колонны храма, сначала временами показываясь в разрывах крон деревьев, но постепенно всё лучше и чётче вырисовываясь на горизонте. Удивительно, что на дороге совершенно не было людей – обычно паломников, как слышал Эвмен, было очень много. И очень многие среди них были далеко не последними людьми в обществе, но, к сожалению или к счастью – кто, кроме пифий, даст точный ответ? Оракул принимала у себя далеко не всех – в отличие от других, находящихся в Элладе и Сирии...

Эвмен ошибся – стен вокруг самого храма не было, хотя кто-то ему о них говорил... Нет, слишком это было давно, не вспомнить. Сам храм, что ни говори, действительно поражал воображение – величественная колоннада, опоясывающая здание и алтарь, сотни статуй, искусно вплетённых в барельефы храма, словно готовы были в любой момент сойти на землю или взлететь ввысь... Размерами он был много больше храма Зевса в Пергаме, подавляя своим видом вблизи. Перед главным входом стояло несколько жрецов, оживившихся при виде приближающихся всадников.

– Стратег, мы рады приветствовать вас пред вратами храма Артемиды Эфесской...

– Как я рад засвидетельствовать своё почтение великой богине... – спрыгнув с коня, склонил в ответ голову Эвмен. Жрецы выглядели... Как жрецы. Белые полотняные балахоны, благообразные бороды, седина и внимательные, умные глаза.

– Оракул уже ждёт, стратег.

– Разве я извещал о своём прибытии?

– Оракул знает, что нет, но решила подобным жестом оказать вам почтение... – оракул Артемиды Эфесской оказывает почтение. Эвмен удивился.

– Что ж, раз так, не будем медлить...

– Оракул лишь просила о встрече наедине с тобой, стратег.

– Стратег, ведь нельзя... – сразу влез в разговор пышущий праведным гневом гиппарх.

– Спокойно, спокойно, Эстарх, – ответил Эвмен, – не думаешь же ты, что на меня кто-то станет покушаться в чертоге Артемиды?

– В храме нет никого, кроме жрецов, оракула и охраны, стратег, – подтвердил жрец.

– Если есть охрана у оракула, должна быть и у стратега! – возразил гиппарх.

– Эстарх, ждите здесь, – приказал Эвмен, – что ж, вперёд...

– Прошу, стратег...

Войдя в тень от храма, стратег почувствовал прохладу – но не промозглую, какой стоило бы ожидать в этой болотистой когда-то низине, а приятную, словно убаюкивающую... Сложно объяснить словами. Сам храм изнутри был покрыт фресками и мозаиками – здесь разворачивались грандиозные сражения прошлого, стояли великие цари древности. В центре, перед алтарём, стояла статуя Артемиды – очертания её головы и плеч терялись в сумраке под потолком, что, однако, только делало её величественнее... Эвмен ненадолго остановился перед картиной Александра – словно застывшего в движении, чуть отведи взгляд, и он пойдёт дальше... Жрецы терпеливо стояли рядом, ожидая, когда стратег налюбуется прекрасным произведением искусства.

Оракул встретила его в отдельном небольшом, но уютном помещении. Внутри не было ни слуг, ни жрецов, ни охраны. Зайдя в комнату, Эвмен, к стыду своему, на несколько мгновений застыл – много он слышал баек о красоте эфесского оракула, но всё же был ею сражён. Аристократические, правильные черты лица, золотые волосы, струящиеся по плечам и опускающиеся до поясницы, великолепная фигура, без труда угадывающаяся под туникой и глаза... Глаза были особенные – Эвмен не запомнил их цвета, но запомнил своё первое впечатление – словно внутрь забрался скрупулёзный исследователь и прошелся по всем тайникам души...

– Приятно, наконец, увидеть столь известного стратега у себя в гостях, – начала разговор оракул, и, как это ни глупо и ни смешно, голоса её он тоже не запомнил – запомнил только, что он был нежен и очень приятен на слух, успокаивая и располагая к себе.

– Я не мог пройти мимо двух чудес света – храма и его великолепного оракула, – хриплым голосом произнёс Эвмен. Нахмурившись, стратег прокашлялся – давно он не терял голоса, последний раз такое было, когда он впервые увидел свою будущую жену и, разволновавшись, не смог толком сказать ей ни слова... Оракул, смотря на моральные терзания стратега, рассмеялась, но никакой обиды её смех вызвать не мог, он наоборот словно возвращал уверенность в себе. Так же было и с Кахиной...

– Прошу, стратег... – предложила оракул присесть, Эвмен послушно последовал приглашению.

– Что ж, я думаю, ты знаешь, зачем я пришёл на самом деле... – начал серьезный разговор стратег.

– И да, и нет... Ты ещё сам не знаешь в точности, зачем пришёл, стратег.

– Не сказал бы, – нахмурился Эвмен – он и забыл, как любили оракулы говорить загадками. Не одно государство пало в своё время, платя за неправильное толкование предостережения оракула...

– Ты не знаешь цены своего предприятия, а, не зная цены, не знаешь и цели...

– Так расскажи мне.

– Ты хочешь взвалить на себя очень тяжёлую ношу, ношу, под которой сломался не один правитель... Создать единый народ... – Эвмена прошиб холодный пот, – твои мысли... Они правильны. Но уничтожая одно, ты должен замещать его другим.

– Аристократов я замещу переселенцами из Пергама, – ответил стратег.

– Загляни глубже, Эвмен. Уничтожая старый порядок, что готов ты предложить взамен?

– Я... – задумался стратег.

– Ведь цена может оказаться очень высокой... Твоя дорога скользка и неверна – оступишься, и твои свершения похоронят тебя же.

– Об этом я не думал.

– Задумайся, стратег. Задумайся, какова для тебя цена будущего твоего народа?

Эвмен, уставившись в пол, достаточно долго обдумывал слова оракула. На что же он действительно готов ради своей цели... Наконец, найдя, как ему показалось, ответ, он поднял голову, но оракул пропала. Как же эти жрецы любят эффектные поступки. Хмыкнув, стратег вышел из комнаты и направился к выходу. Во всём храме словно не было ни души, только дымились лампады. Каково же было его удивление, когда в глаза ударили лучи заходящего солнца – хотя, казалось, с оракулом он провёл не больше получаса...

– Стратег! – услышал он взволнованный окрик Эстарха, – я уж начал всерьез подумывать о том, чтобы раскатать этот храм по брёвнышку.

– Экий ты кровожадный, гиппарх, – укорил его задумчиво Эвмен, – да и нет в храме брёвнышек, только камешки.

– Я же ради дела, стратег...

– Да. Ради дела... – всё ещё задумчиво повторил Эвмен, направляя коня прочь от храма. В спину дохнуло ветерком, и Эвмен готов был поклясться, что услышал в шелесте листвы "задумайся, стратег...".

* * *

– Эстарх, начинай собирать войска, до ночи нам надо закрепиться в Эфесе.

Короткая команда, протяжный вой трубы... Солдаты нехотя начали собираться в лохи, хотя, скорее, просто начали не спеша ходить по площади и городу. Однако поторапливать стратег никого не стал – он оглядывал городскую площадь, заваленную телами защитников и нападающих. Пожалуй, Эвмен оставит здесь несколько таксисов – чтобы согнали жителей на уборку тел и похороны павших. Завалы из тел уже начали осматривать помощники врачей – искали раненых.