Текст книги "Аграрная история Древнего мира"

Автор книги: Макс Вебер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 36 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Как в средневековой Италии, с развитием менового хозяйства и с расширением поля частной предприимчивости на первоначально строго патриархальное имущество дома начинают смотреть как на товарищеский капитал (Assoziationskapital) членов семьи. Не нарушая прав patria potestas[89]89
  Рatria potest as – власть отца (лат.).


[Закрыть], все-таки и filius familias[90]90
  Filius familias – сын в семье; мн. ч. – filiifamilias (лат.).


[Закрыть] является в известном смысле пайщиком. Например, при усыновлении, которое является покупкой приемного сына у его настоящих родителей, право усыновленного на имущество его приемного отца устанавливается контрактом, в частности, на случай отсылки его обратно к родителям. Само усыновление, т. е. покупка с предоставлением купленному сыновних прав, в противоположность покупке раба, первоначально являлось примитивной формой пополнения домовой общины рабочей силой со стороны. Усыновление рабов, браки с рабынями и т. п. создают в домовой общине известную связующую нить между свободой и несвободой – вроде того, как в средневековых торговых домах filii familias были на равном положении с factores и discipuli[91]91
  Factores и discipuli – приказчики и ученики (лат.).


[Закрыть]. Из договоров стариков, уходящих на покой и выговаривающих себе свою долю – передача имущества retento usufructu[92]92
  Retentousufructu – с учетом износа в результате использования (лат.).


[Закрыть] – постепенно вырабатывается раздел имущества inter liberos[93]93
  Inter liberos – между детьми (лат.).


[Закрыть] по завещанию.

Рабы в древневавилонский период были не очень многочисленными: в приданое чаще всего дают 1–3 рабов. Но, очевидно, с развитием оборота постоянно возрастало и их число вплоть до времени персидского владычества, когда раб подвергался весьма систематической эксплуатации со стороны господина в денежно-хозяйственной форме в качестве источника ренты (как русские крепостные, отпускавшиеся на оброк, и как уже в совершенно другом роде, «крепостные» («Leibeigene») в западной и южной Германии вплоть до XVIII столетия), и когда мы поэтому встречаем и рабский пекулий, и участие раба во всевозможных предприятиях, и выкуп себя рабом на свободу, и даже договоры (Beweisverträge), заключавшиеся между рабами одного и того же господина. В домашнем обиходе рабы в позднейшую эпоху – если исключить царей и храмы – немногочисленны: иметь четырех рабов в услужении, по-видимому, считалось вполне приличным для хозяйства средней руки. Но, очевидно, и в сельском хозяйстве, и в промышленности рабскому труду также не следует приписывать слишком большой роли.

Царские домены, в том числе и отданные в ленное владение должностным лицам, так же, как и крупные имения вавилонских храмов, а также и земли, постепенно скопившиеся в руках торгового патрициата, особенно в Вавилонии – во всяком случае в большей мере, чем в Ассирии – если не сдавались мелкими участками в аренду, то обрабатывались при помощи купленных рабов, а также, первоначально, и при помощи обязанных выходить на барщину, и имевших семью несвободных людей, так называемых «огородников» и «крестьян»; есть ли основание проводить различие между правовым положением этих последних, как «колонов», и положением рабов, остается, как уже говорилось раньше, спорным. Рабы продаются нередко целыми семьями. Отдача себя в рабство за долги достигла в Вавилонии полного развития, и быстрота, с какой она осуществляется (взятие в кабалу совершалось чисто частным путем), является основой сильного развития кредита: жена и дети попадали в рабство вместе с главой семьи, но по кодексу Хаммурапи через три года получали свободу. Если за должника, отданного в рабство, ручался состоятельный родственник, то он отпускался на свободу с ограниченным правом передвижения, чтобы дать ему возможность заработать на уплату долга. Насколько попавшие в рабство несостоятельные должники составляли (в доступную по состоянию источников нашему исследованию эпоху) количественно значительную категорию прикрепленных к земле зависимых людей, мы не знаем.

Примитивной формой временного обеспечения себя рабочей силой является наем рабов или свободных за содержание, одежду и плату (натурой, впоследствии деньгами). На таких условиях нанимали прежде всего рабочих на время жатвы. Из этого развился, как прототип свободного рабочего договора, наем свободного человека «им самим». Первоначальный взгляд на временное поступление в рабочие как на временную отдачу себя в рабство (римское in mancipio esse) находит свое выражение не только в этой формуле, но и в том, что нанимающийся рабочий первоначально нуждался в патроне[94]94
  Патрон (лат. patronus – защитник, покровитель) – в Древнем Риме – знатный римский гражданин (первоначально – из патрициев), покровитель зависимых от него (часто многочисленных) клиентов и вольноотпущенников и их защитник на суде.
  Патронат (лат. patronatus) – в Древнем Риме форма покровительства (получение земли, защита в судах и др.), приводившая к зависимости неполноправных или бедных граждан (клиентов) от граждан богатых и влиятельных (патронов); патронат широко использовали в политической борьбе.


[Закрыть], который, очевидно, при случае мог сыграть роль assertor in libertatem[95]95
  Assertor in libertatem – гарант свободы (лат.).


[Закрыть]. Конечно, эта временная отдача себя в рабство нередко могла быть отдачей себя в рабство за долги, и для исторической эпохи это представляется вполне вероятным. Ибо уже в эпоху Хаммурапи свободный труд был очень распространен в сельском хозяйстве.

При чтении закона Хаммурапи и более древних памятников складывается впечатление, что, наряду с мелким производством в форме садоводства и огородничества, где хозяйство ведет сам собственник, существуют и более крупные хозяйства, владельцы которых живут в городах и эксплуатируют свое владение частично с помощью несвободных, но порой и свободных хозяйственных инспекторов (верность которых закон обеспечивал уголовным порядком), и с помощью свободных, нередко нанимаемых на один год рабочих, заработную плату которых регламентирует закон, по-видимому, в интересах как хозяина, так и рабочих – в соответствии с теократическим принципом «охраны слабых» (женщин, попавших в кабалу должников, рабов). Скотоводство ведется в больших размерах. Ссуда скотом производится по определенному тарифу и урегулирована так же, как и обязанности пастуха (который считался состоящим на службе у всей общины) в отношении к землевладельцам. Брать рабочий скот в залог в кодексе Хаммурапи воспрещено.

В общем источники дают возможность нарисовать картину распределения владения и способов производства, которая существенно отличается от условий римского сельского хозяйства приблизительно времен Катона а) заметным и у Хаммурапи выступлением на передний план интересов орошения, б) более разносторонним развитием огородничества (Gemüsebau) и, прежде всего, в) незначительным развитием организованного рабского труда. Последнее обстоятельство, несомненно, находится в связи с тем, что на Востоке не существовало йи такого переполнения рынка рабами, с одной стороны, ни такой массы земли, какую римские войны предоставили в распоряжение частной эксплуатации. Цены на рабов невысоки, но количество рабов, очевидно, невелико. Землю и людей, добытых на войне, конфисковывает царь. Правда, он, как и фараон, распределяет часть доставшегося в добычу скота и пленников, а также, конечно, и завоеванную землю между войском; но это наделение войска землей всегда происходило или в такой форме, что войска поселялись в качестве гарнизона во вражеской стране, а вновь покоренные подданные, наоборот, переселялись со своих мест в Месопотамию, или же так, что получавшие землю принимали на себя обязательство проводить каналы и разводить огороды, следовательно, все-таки являлись прежде всего источником взимавшихся в пользу царя податей. То же самое назначение прежде всего имели пленные и их имущество, – как раз в противоположность Римской республике, где военная добыча землей и людьми становилась почти всецело предметом эксплуатации частных откупщиков налогов, арендаторов доменов и покупщиков рабов (в частности, для плантаций). Ограниченный, поставленный в зависимость от орошения земельный запас Месопотамии не был сам по себе подходящим базисом для покоящегося на рабском труде крупного производства со всеми его особенностями (см. выше). Поэтому эксплуатация земельных владений со стороны не ведшего самолично хозяйства вавилонского патрициата все более и более развивалась в сторону мелкой аренды: аренды с фиксированной арендной платой (без права арендатора в случае чрезвычайных затруднений требовать сложения арендной платы) и аренды из части продукта. При этом в обоих случаях закон высказывается в том совершенно определенном смысле, что арендатор берет на себя обязательство тщательно обрабатывать землю. Срок аренды, судя по показаниям источников, был большей частью довольно короток: 1–3 года; мелкий арендатор, особенно арендатор из части продукта, несомненно, уже и тогда являлся лишь заинтересованной в доходе, связанной лишь временно (kündbare), но по большой части фактически благодаря своей задолженности прикрепленной к данному хозяйству рабочей машиной землевладельца, как и колоны в позднейший период римской Истории и как мелкие арендаторы (Parzellenpächter) по берегам Средиземного моря вплоть до наших дней. Чтобы выяснить, каким образом с течением времени изменялось его общее положение, для этого потребовалось бы особое исследование. В источниках довольно ясно, хотя и постепенно, выступает развитие – но не преобладание – денежной аренды. Точно так же некоторые пункты контрактов ясно указывают на го, что сдающим в аренду в Месопотамии обыкновенно является живущий в городе капиталист, который желает или привести в культурное состояние скупленную землю, или эксплуатировать в качестве источника ренты уже находящуюся в обработке землю.

Заем средств (в особенности серебра) для уплаты рабочим вознаграждения во время жатвы, равно как и заем зерна, фиников и т. д. для посева – в обоих случаях с обещанием возвращения займа после жатвы – это древнейшие случаи производственного кредита (Produktivkredit), который уже в древневавилонский период выступает наряду с, тоже по большей части совпадающим с периодом жатвы, займом хлеба для собственной потребности. Заем на осеменение, в частности, есть, должно быть, древнейшая форма производственного кредита и, во всяком случае, еще более древняя, чем заем скота (Hainisch).

Развитие явлений оборота вообще на всем азиатском Востоке идет значительно дальше вперед, чем, по крайней мере, в предоставленном собственному культурному развитию Египте (см. ниже), что является следствием городского характера вавилонской культуры и положения Вавилона как места посреднической торговли, где формы менового хозяйства должны были развернуться на полном просторе. Вавилон и его право сделались для всего Востока как раз носителями развития, ведшего к «капитализму», и это несмотря на то, что запасы благородного металла в стране, наверное, почти всецело были привозные. Цари, и в особенности храмы, при таких условиях, очевидно, находились в экономически очень хорошем положении, поскольку подати преобладали над барщиной, и поэтому не препятствовали развитию менового хозяйства. Чтобы вавилонская теократия, как таковая, принципиально относилась враждебно к признанию за деньгами особого положения в праве, созданном развитием оборота – как (может быть) относилось жреческое сословие в Египте (см. ниже) – это трудно допустить. Все, что можно там встретить в подобном роде, не идет дальше аналогичных явлений в западных государствах. Впрочем, уже шумерские цари (см. выше) стараются облегчить для подданных специфическую тягость денежных требований. Но на сисахтию[96]96
  Сисахтия (сисахфия) – отмена всех долгов, обеспеченных землей или личностью должника. Введена Солоном. (См. ниже, прим. 93 к главе 3, Израиль).


[Закрыть] нет указаний, и она представляется маловероятной.

Смягчение строгости долгового права в кодексе Хаммурапи путем допущения уплаты in quo potuerit[97]97
  In quopotuerit – по возможности (лат.).


[Закрыть] находится в полном соответствии с подобными же соглашениями в частных контрактах и вообще с той ролью, какую «деньги» как таковые играли в обороте древневосточного мира. Ведь финикийская торговля за все время своего настоящего расцвета (также и в Карфагене[98]98
  Карфаген – древний город-государство в Северной Африке (в районе современного города Тунис). Был основан в 825 г. до н.э. финикийцами. К началу III в. до н.э., завоевав Северную Африку, Сицилию (кроме Сиракуз), Сардинию и Южную Испанию превратился в могущественную рабовладельческую державу Средиземноморья, что привело к столкновению между ним и Римом. После поражения в Пунических войнах Карфаген был в 146 г. до н.э. разрушен римлянами, а основная карфагенская территория вошла в состав римской провинции Африка.


[Закрыть] вплоть до IV в. до н.э.) не знала монеты в современном правовом смысле. В Вавилонии мы находим сначала не ведающую не только монет, но и вообще сколько-нибудь регулярного действительного употребления денег во внутреннем обороте, но тем не менее высокоразвитую технику натурального обмена. Деньги в древневавилонском царстве, представляющие собой серебро в виде предметов употребления (колец) или на вес, служат, правда, и в качестве добра (сокровищ), играющего роль цены, но главным образом служат мерилом стоимости обмениваемых друг на друга in natura благ, как действительное (effectives) средство обмена во внутреннем обороте (как в Египте) большей частью только для уплаты разницы в цене, которой нельзя было возместить in natura. Лишь в позднейшее время они принимают некоторое подобие монеты, сначала, по-видимому, посредством частного удостоверения веса известными фирмами – в источниках встречаются «куски в одну пятую зекеля (шекеля)[99]99
  Зекель (сикль) – монетной системы у древних вавилонян не было. Ее заменяла весовая система драгоценных металлов. Наиболее ходовой мелкой единицей этой весовой системы был сикль (серебряный и золотой), составлявший ¹/₆₀ мины, которая, в свою очередь, составляла ¹/₆₀ часть таланта. В весе этих единиц, впрочем, не было устойчивости, и он значительно колебался. Талант был двоякого рода – тяжелый и легкий; последний был вдвое легче первого, а сообразно с этим видоизменялся вес и других единиц. Тяжелый талант серебра, например, весил 60,6 кг. По этому расчету мина весила 1,010 г, сикль – 16,83 г; легковесный талант 30,3 кг, мина 505 г, сикль 8,41 г. Эта система распространилась по всей Западной Азии и мы постоянно сталкиваемся с ней в Библии.


[Закрыть] со штемпелем X», – и только таким путем начинают постепенно приобретать монополию в качестве действительной платы за товар. В древневавилонском царстве еще нередко продолжают обменивать финики на хлеб, дома на поля, иногда восполняя разницу в цене серебром. Наряду с этим встречаются тогда в высшей степени сложные акты обмена, в которых только оценка товаров обеих сторон в серебре делает возможной этот обмен: так, например, обменивают землю на 816 зекелей серебра, из которых 100 уплачены повозкой, 300 – шестью конскими сбруями, 130 – ослом, 50 – ослиной сбруей, 30 – быком, остальное в виде мелких сумм – маслом, платьем и т. д. Для такого оборота, как раз благодаря присущему ему характеру натурального оборота, были уже в раннее время находимы своего рода банковские предприятия (bankartige Unternehmungen) для посредничества и окончательного расчета (als Vermittelungsund Ausgleichsstellen). «Денежный человек» является в кодексе Хаммурапи весьма обычной категорией. Мы встречаем расценку натуральных доходов профессиональными торговцами, которые считают не только на серебро, но и на хлеб, финики и г. д. Затем мы встречаем в высшей степени своеобразный оборот с требованиями (Anweisungen) на эти состоящие из натуральных сборов запасы, даже со своего рода складскими свидетельствами на предъявителя (Lagerscheine au porteur), требующий и заслуживающий более близкого рассмотрения: по-видимому он заимствовал свои формы первоначально из порядков управления доходами царских магазинов и храмов.

Храмы были в Вавилонии крупнейшими заимодавцами, ссужавшими хлеб и деньги, и первоначально, наряду с царскими магазинами, с членами царствующего дома (которые в источниках выступают в этой роли) и с некоторыми «магнатами» государства, единственными, которые делали себе из этого постоянный источник дохода. Так как с основанием каждой новой колонии была связана «ссыпка» хлеба, собираемого с данной местности в качестве подати, в один определенный магазин (большей частью состоящий при храме), то эти магазины занимали первенствующее положение сравнительно с частными. Но и возникшие впоследствии наряду с ними частные «банки» («Bank» – Geschäfte) достигли, очевидно, значительных размеров.

Почти все главные деловые формы денежного хозяйства, хотя по большей части и в архаическом виде, уже намечаются. Упомянутые выше займы натурой – хлебом, финиками, кирпичами и т. д. – стоят рядом с займами зекелями (причем, вероятно, нередко эти зекели представляли только установленную в договоре стоимость данных взаймы натуральных продуктов) с процентами, которые при займе зерном доходят до ¹/₃ суммы долга, а при денежном займе составляют всего лишь ¹/₅. Встречается и залог, при закладывании рабов и в земельном обороте принимающий форму антихрезы[100]100
  Антихреза (греч. antichresis) – договор, в силу которого кредитор получает право извлекать в свою пользу доходы из переданного ему в обеспечение долга залога.


[Закрыть] (например, беспроцентной денежной ссуды за право бесплатного пользования домом), а также земельной ипотеки, первоначально еще без ясного правового развития вторичных ипотек; позже иногда ясно выраженное оставляемое за кредитором право искать удовлетворения прежде других или установление факта, что заложенный участок уже заложен был в другом месте, показывает, что это право ипотеки почти соответствует эллинскому (так было, во всяком случае, в эпоху персидского владычества). Далее, мы наталкиваемся иногда и на имеющее прерываемый характер (discontinuierliche) капиталистическое предприятие и притом в его характерной примитивной форме, господствовавшей и у нас в эпоху раннего Средневековья, – в форме комменды. Корни ее расходятся в стороны. Часть, может быть, берет свое начало в сельском хозяйстве (хотя представляется более вероятным, что товарищеские отношения, например, в преследующей мелиорационные цели аренде, наоборот, были заимствованы из области торговли). Наряду с уже упомянутой сдачей в аренду мелких участков держателям (Rückenbesitzer) за часть продукта (в большинстве случаев ¹/₃) или за определенный чинш натурой, или деньгами мы встречаем: 1) сдачу в аренду в крупных размерах fundi instructi[101]101
  Fundi instructi – учрежденных фондов (имуществ) (лат.).


[Закрыть] храмами, 2) рядом с долгосрочной арендой с целью устройства насаждений (Anpflanzungspacht) (предшественница эллинистического эмфитевсиса[102]102
  Эмфитевсис (греч. emphyteusis – право насаждения) – наследственная аренда участка земли; часто осуществлялся в целях распашки пустующих земель.


[Закрыть]) комменду для поднятия нови[103]103
  Новь – целина, непашь, залог. Поднимать новь – пахать целину.


[Закрыть] (die Neubruchskommenda). Берущий комменду строит – в таком именно виде представляется это отношение – на земле свою хижину, живет продуктами с земли, дает первые годы «барыш («Vorgewinn»), состоящий из того, что он собирает сверх нужного ему для удовлетворения его потребностей, а впоследствии делит доход с дающим комменду in natura, например, по кодексу Хаммурапи через пять лет после того, как взял землю для приведения ее в культурное состояние. Уже в древневавилонском праве в качестве параллельно существующих явлений встречаются товарная и денежная комменда (die Warenund Geldkommenda) как формы помещения капитала во внешнюю торговлю; точный смысл относящихся к ней статей еще во многом не вполне установлен, но в принципе они однородны со средневековыми исламскими и генуэзскими постановлениями (только в большинстве случаев здесь доля коммендатора равняется 1/₂ прибыли вместо типичной генуэзской quarta proficui[104]104
  Quartaproficui – прибыли в одну четверть (лат.).


[Закрыть]). Позже встречается комменда в мелочной торговле (die Kramladenkommenda) как форма капиталистического предприятия внутри страны.

Чтобы определить, в какой мере в древней Месопотамии еще до проникновения туда эллинизма был развит откуп податей, нужны точные изыскания. До сих пор они, насколько мне известно, не были сделаны. Еще при Артаксерксе встречается в самом широком масштабе уплата казне вперед натуральных податей, следуемых с землевладельцев, какой-нибудь компанией, которой эти последние, со своей стороны, дают обеспечение в форме залога (ипотеки) своих земель. В частности, это вмешательство капитала имело место там, где следовало платить царю хлебом (мукой), а плательщик развел на обложенной податью земле, например, плантацию фиников. Кредитор покупает муку и доставляет ее царю, получает за это от должника финики и продает их. Далее, встречаются (это достоверно известно относительно эпох персидского владычества) случаи спекуляции с отдачей внаем (Mietswucher) в крупных размерах, причем отдававший внаем, может быть, нередко был только кредитором, дававшим внаем вещь, которую он получил в обеспечение долга вместе с правом пользования ею (antichretisher Pfandgläubiger).

В промышленности наряду с рабочим, получающим по данным кодекса Хаммурапи плату по установленному тарифу, следовательно, наряду с «Lohnwerker» (рабочим за плату – ред.), по терминологии Бюхера (например, ткачи, портные, кузнецы, а также золотых дел мастера получали сырой материал от заказчиков по весу), стоит «Preiss werker» (т. е. ремесленник, работающий на продажу) (например, ткачи, ткавшие пестрые ткани, по-видимому, принадлежали к их числу, очень вероятно, что к ним принадлежали также и столяры и др.), а впоследствии – и эксплуатация рабов в промышленном производстве для сбыта, по обыкновению не в форме крупного производства с рабским трудом, а в виде свободной комменды, состоящей в предоставлении господином рабу собственности, чтобы дать ему возможность начать дело. Особенно распространена, как единственная форма «предпринимательской» организации промышленного труда, «несвободная работа на дому», в особенности среди рабов, принадлежавших храму, которые получают сырой материал и нередко орудия производства и доставляют в храм готовый продукт. О существовавших в древнейшие времена царских ремесленниках, несших барщину, упоминалось выше. По свидетельству памятников, относящихся и к позднейшему (даже персидскому) времени, царь и принцы оказываются владельцами обученных ремеслу рабов (к ним, например, частные лица отдают других рабов в учение). Каким именно образом рядом с литургиями возникла и развилась «свободная» промышленность и работа на частных лиц и для «рынка», об этом источники сведений не дают; тут, разумеется, совершались постепенные переходы в зависимости от потребности царя в литургиях, от числа ремесленников вообще, от наличия взятых в качестве военнопленных обученных ремесленников. Во всяком случае несвободные ремесленники, обучающие чужих рабов, встречаются в памятниках часто. Эксплуатация рабов-ремесленников в качестве источника ренты (mandaku – оброк) составляла обычное явление в особенности в позднейшее время. Цены на рабов в позднейшее время, если раб ничему не был обучен (а обучение, смотря по ремеслу, длилось иногда годы, у ткачей 5 лет), были умеренные. Рабыни в этом случае ценились дороже.

Наряду с примитивными формами арендной платы, предпринимательского и ссудного процента (Leihkapitalzinse) встречается – в известной мере соответствующий современному помещению капитала в дающие процент государственные займы – в качестве предмета менового оборота, заклада и приданого, выступающий уже в древневавилонском царстве оклад чиновников (Beamten-Pfründe), в особенности чиновников, служащих при храмах. В Вавилоне эти оклады становятся предметом правильного оборота. Оклады состоят из получений натурой, которые отчасти заменили собой первоначально существовавшее право на даровой стол (Freitisch), т. е. право на участие в общих обедах жрецов и на даровую квартиру («freie Station»), оплачиваемые из доходов храма, а отчасти заменили прежнее наделение (в форме ленного пожалования) чиновников землей, а затем превратились в наследственные и, наконец, в отчуждаемые права на получаемую натурой ренту. В памятниках мы очень часто встречаем упоминания о землях, обложенных различного рода натуральными повинностями в пользу храмов, приуроченными к определенным числам месяца – например, к 30-му числу каждого месяца – в силу ли добровольного пожертвования доходов с этих земель в пользу храма, в силу ли того, что эти земли первоначально принадлежали храму и были им сданы в пользование под условием уплаты этих сборов. Из этих и иных получаемых натурой доходов храм выплачивал натурой (мясом, хлебом, пивом, одеждой и т. д.) оклады своим служащим, которые в определенные дни – например, каждое 15-е и 30-е число – отчуждали их и делали их предметом оборота.

Каково было значение намеченных выше, во всяком случае уже достаточно сложных явлений оборота для структуры хозяйства, об этом мы пока не можем составить себе вполне достоверного и ясного представления. Несмотря на то, что этот оборот был технически высоко развит, образование цен, даже и в тех случаях, когда они не регламентировались непосредственно властью как в Вавилонии в эпоху Хаммурапи, находится, очевидно, под громадным влиянием царских и принадлежащих храмам магазинов (складов). В Ассирии, не говоря уже об упоминаемой в царствование Ашшурбанипала[105]105
  Ашшурбанипал – царь Ассирии в 669 – ок. 633 до н.э., сын Асархаддона. Воевал с Египтом, Эламом, Вавилонией. Вошел в историю как собиратель древних письменных памятников (клинописная библиотека Ашшурбанипала была найдена на месте Ниневии). Славился своей изнеженностью и распутством. Когда враги осадили Ниневию, Ашшурбанипал приказал соорудить огромный костер и предал себя сожжению вместе со всеми своими сокровищами, женами и наложницами. Легенда увековечила его под именем Сарданапала.


[Закрыть] продаже ассирийцам по твердым ценам доставшегося в добычу скота, в период царствования Саргона хранившимися в царских магазинах запасами хлеба и сезама воспользовались, во время борьбы с дороговизной, для урегулирования цен на оба эти продукта: постановление того же царя об «ограничении обедов» имело, по-видимому, смысл ограничения потребления как одну из мер борьбы с дороговизной, поскольку оно не объяснялось стремлением не терпеть рядом с царем никаких других социально выдвинувшихся вперед классов. Ту же роль, что и царские магазины, играли нередко и запасы храмов, и, несомненно, типичный размер процента, установленный храмом, фактически – делалось ли это сознательно, остается неизвестным – способствовал регулированию и фиксированию высоты частного процента. Поэтому, когда в древневавилонском праве (где уже вполне развито комиссионерство (das Kommissionsgeschäft) в караванной торговле в виде взятия на комиссию закупки скота и рабов) мы встречаем поручения купить «по цене, которая будет», то это едва ли установленная конкуренцией рыночная цена; скорее это продажная цена царских или принадлежащих храму магазинов.

Из всего количества клинописных текстов, число которых достигает чуть ли не 200 тыс., переведена такая небольшая часть, причем переводы так разбросаны, а некоторые из них (и как раз очень важные памятники) так спорны, что я, по крайней мере, не могу решиться на попытку построить на доступном мне материале настоящую историю развития.