Текст книги "Доппельгангеры семьи Бодари (СИ)"

Автор книги: Макс Роуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Макс Роуд

14.04.2014 – 03.06.2014

                                                                                                      Приемы Холлистока 4. Доппельгангеры семьи Бодари.

                                                                                                                                      Глава 1. Начало.

–   Проходите, месье Бодари, прошу вас! – Масси Грин посторонился, пропуская в квартиру крупного солидного мужчину, одетого, несмотря на жаркое лето, в плотный темный костюм. – Пожалуйста, вторая дверь по коридору!

   Мужчина кивнул. Заметно прихрамывая, он подошел к указанной двери и осторожно постучал.

–   Да – да! – изнутри послышался звонкий мужской голос. – Заходите!

     Войдя внутрь, Бодари в изумлении остановился. Такого интерьера, выполненного преимущественно в красно-черных цветах, ему еще не доводилось видеть никогда. Стены, оклеенные мягкими красными обоями, резко контрастировали с полом и потолком из настоящего цейлонского эбена, выглядевшего особенно загадочно при электрическом свете, исходящем от настенных светильников, а мебель, состоявшая из высоких резных кресел, с сиденьями, обтянутыми бардовым бархатом, и вовсе потрясала воображение. Окна наглухо закрывали тяжелые темно-красные портьеры, закрепленные на люверсах, а венчал все это великолепие большой прямоугольный стол с черной мраморной столешницей и массивным дубовым каркасом. За столом сидел хозяин кабинета – высокий поджарый мужчина лет сорока, с тонким благородным лицом, сразу располагавшим к серьезному доверию. Одетый в изысканный черный френч и ослепительно-белую шелковую сорочку, он производил неизгладимое впечатление на собеседника своим суровым обаянием, доступным лишь людям особой породы.

–   Добрый вечер, месье Бодари, – Генрих Холлисток бросил на вошедшего короткий взгляд, а затем вновь перевел его на экран серебристого ноутбука, одиноко стоявшего перед ним на столе. – Одно мгновение, пожалуйста... мне нужно сохранить файл... да, вот и всё! Прошу вас, присаживайтесь! – Холлисток встал с кресла и, пожав своему гостю руку, кивнул на одно из кресел. – Необычная обстановка здесь, да? Вы так осматриваетесь!

–   Никогда не видел ничего подобного, – мужчина с трудом сел, вытянул перед собой больную ногу и снова огляделся. – Напоминает..эээ...Красную комнату в Белом Доме в Вашингтоне или..

–   Или? – Холлисток улыбнулся.

–   Не знаю.

–   Не самое плохое сравнение вам пришло на ум, месье Бодари. Но мне очень нравится подобное сочетание цветов, и когда я решил купить в Париже квартиру, то свой кабинет мне виделся только в такой гамме. Красный цвет позволяет думать, сохраняет тонус и равновесие, а черный лишь подчеркивает его достоинства. Вы не находите?

    Бодари неопределенно пожал плечами:

–   Пожалуй, но для этого нужен определенный склад характера. А мебель – это старинные вещи, месье Холлисток? Мебель бесподобна, такой стоять в Лувре или в Вестминстере.

–   Нет, все самое современное, сделано по моему заказу. Я не люблю старые вещи – в них много духа от прежних хозяев, а я не люблю пользоваться такими предметами. Любители антиквариата могут сколько угодно говорить о том, что теперь-де так уже не делают и раньше все было лучше, но это полная чепуха. Сейчас можно сделать что угодно, было бы желание, а все предметы старины это не более чем фетиш, в который, к тому же, так удобно вкладывать деньги. Но мы с вами немного отвлеклись, месье Бодари – рассказывайте о вашей проблеме.... а нет, еще минутку! – Холлисток вновь перевел взгляд на ноутбук и некоторое время аккуратно проделывал какие-то манипуляции мышкой, будто забыв о своем посетителе.

–   Мне на прошлой неделе провели интернет, – сказал он, наконец закрывая крышку. – Это удивительная вещь, месье, никак не могу оторваться. К сожалению, в нем еще много пробелов, но я уверен, что вскоре именно интернет изменит жизнь. Вы им пользуетесь?

      Бодари кивнул:

–   Да, уже полтора года. Кстати, ваше объявление я нашел именно в интернете.

–   Это Масси подавал, – Холлисток глазами указал на дверь, ведущую в коридор. – Он большой специалист по компьютерам, но стал им только тогда, когда я приказал ему это сделать. Раньше мы подавали объявления только в газетах, но теперь охват аудитории расширился, да. Ну так что, месье Бодари, вам стало легче, как я отвлек вас беседой?

–   Ах, так это был такой прием?! – посетитель первый раз улыбнулся. – Признаюсь, легче не стало, но напряжение как-то немного сошло.

–   Ну вот видите! – Холлисток улыбнулся в ответ. – Да, у меня много разнообразных приемов, что и говорить... Так я вас внимательно слушаю!

–   Я даже не знаю с чего начать, – мужчина пожал плечами. – Столько произошло событий, что поневоле запутаешься. Честно говоря, я не ожидал, что когда-нибудь в жизни обращусь к психологу, а тем более, к обладающему, как написано, паранормальными способностями. Я всегда считал это несерьезным, месье, уж простите, а тех, кто обращается к подобным специалистам, слабаками или дураками, но вот несмотря на это я здесь.

   Холлисток с пониманием склонил голову:

–   Жизнь – штука весьма переменчивая! Скажешь слово «никогда» по отношению к чему-нибудь, так уже готовься к обратному результату. Со своей стороны я могу сказать, что стараюсь избегать общения с людьми, мне неинтересными, и если на ваш звонок мной был дан положительный ответ, то это не только интерес к вашему делу, но и привилегия. Моя практика не столь и широка, но я почти не берусь за мелкие дела, а для того, чтобы распознать, какое дело мне подойдет, достаточно нескольких слов. Так что, добро пожаловать в мой клуб, месье Бодари!

–   Я слышал, что вы творите чудеса, почище любого Шерлока Холмса, месье Холлисток.

–   Откуда такая информация?

–   Из интернета!

–   Ах вот оно что! – Холлисток глубоко вздохнул. – Да, настали времена, когда необходимо держать в уме и этот момент. Ну что же, впредь буду более внимательно обращаться с человеческой памятью – излишняя шумиха вокруг моего имени вредна... так что вы говорили про слабаков, месье?

–   Я по-прежнему не знаю, с чего начать, – Бодари сокрушенно развел руками, даже не услышав последних слов Холлистока. – Когда шел сюда, то вроде бы определился, а сейчас вновь ничего не могу.

–   Давайте я вам помогу, – Холлисток поудобнее устроился в кресле. – Начните рассказ с момента своего рождения – говорить об этом человеку легко, а дальше разговор пойдет сам собой.

–   Вам виднее! – мужчина пожал плечами. – Итак, я начинаю...

                                                                                                                                  Глава 2. История Бодари.

–   Я родился в 1951 году, в Бордо... об этом действительно нужно говорить?

–   Да, конечно, – Холлисток утвердительно кивнул.

–   Я не вижу связи с моим делом, ну да ладно. Мой отец был простым человеком, работал на деревообрабатывающем заводе начальником формовочного цеха, а мама – дочь местного винодела средней руки. Я был у них поздним (этот брак для родителей был не первым) и единственным ребенком, но, несмотря на это, никогда не был баловнем и эгоистом. Вскоре после женитьбы отец начал работать у своего тестя, то есть моего деда. Он смог по-новому наладить работу виноградников и через несколько лет дед полностью передал ему бразды правления. К этому времени мне шел восьмой год. Жили мы неплохо, но все же без особого шика. Отец с раннего утра шел на фабрику, потом проводил время на плантации, потом снова на фабрике и вечером возвращался домой. Мама не работала, занималась домом и моим воспитанием. Словом, обычная французская провинциальная семья с доходом немногим выше среднего.

–   Не удавалось увеличить размер плантаций? – спросил Холлисток.

–   Да, все земли вокруг издавна принадлежали винодельческим семьям и в конкуренции между собой никто не хотел объединяться. Так продолжалось до середины 1967 года, когда однажды отец вдруг решительно заявил, что пора менять жизнь и заниматься не только работой, но и собой. Он вообще сильно изменился в тот год – стал более решительным, резким, уверенным, стал следить за своей одеждой и требовал, чтобы и мама больше занималась своей красотой. Мне, в свою очередь, он начал оказывать повышенное внимание, постоянно говоря о будущем, которое меня ждет после окончания университета, на который он уже откладывает деньги. Вскоре изменилась и мама. Она словно почувствовала вкус к такой жизни и теперь полностью разделяла мнение отца. Между ними не было никаких трений, это была действительно идеальная пара, а я же только радовался, поскольку видел, что за внешними изменениями они остались прежними людьми. Люди захотели жить, кризис среднего возраста – что поделать! Летом мы поехали не куда-нибудь, а в Монте-Карло, где внезапно моими родителями овладела страсть к игре. Ночью они уходили в казино, а утром возвращались счастливые, с карманами, полными выигранных денег. В конце нашего отпуска отец еще сказал, помню, что за две недели он получил больше, чем за тридцать пять лет напряженной работы.

–   Такое бывает, – согласился Холлисток, который все более и более внимательно следил за своим собеседником. – В целом, я все понял, месье Бодари. Теперь вы можете завершать свой  рассказ о событиях тридцатилетней давности и вернуться в наши дни. Вас ведь именно последние события привели ко мне, и мне кажется, что вам непросто дался этот шаг.

–   Очень непросто, месье. Но заканчивать, так заканчивать... Итак, в конце концов мой отец продал виноградники и жизнь его завертелась – закрутилась. Вместе с мамой он начал вести праздный образ жизни, постоянно разъезжая по миру. Они продолжали играть в казино и, отличаясь фантастической удачей, почти никогда не знали потерь. Я к этому времени учился в университете Бордо на экономическом факультете и родителей почти не видел, хотя деньги от них получал в надлежащем объеме. В 1974 году я закончил учебу и только после выпускного вечера узнал от отца и мамы, которые приехали в город по случаю такого события, что теперь они занимаются продажей коммерческой недвижимости в Париже и мне уже уготовано место в их фирме. Все шло великолепно. Мы разрастались и через несколько лет уже имели целую сеть агентств, охватывающих не только Париж, но и другие крупные города. Я женился, в 1977 году у меня родилась дочка, а через год отец погиб. Его нашли утром на улице с пулей во лбу, и ни одно из обстоятельств этого преступления так и не удалось раскрыть. Просто был человек и нет его.

–   Сколько ему было лет? – спросил Холлисток.

–   Шестьдесят три.

–   Он вел прежнюю жизнь, как я понимаю, раз в таком возрасте ночами ходил по улицам?

    Бодари кивнул:

–   Да, он не знал меры ни в чем, и хотя это ни шло в ущерб работе, но здоровье он испортил в значительной мере.

–   А ваша мама?

–   К сожалению, то же самое, – мужчина глубоко вздохнул. – Она вела праздный образ жизни, фирму вели мы с отцом, а после его смерти она и вовсе начала пить. Мы пытались что-то сделать, но все было бесполезно. В алкоголе она нашла смысл уходящей жизни и в 1982 году умерла от сердечного приступа. Перед смертью мама много чудила и, признаюсь, она стала облегчением не только для нее. К этому времени у меня уже было двое детей – в 1979 году у нас с женой родился мальчик, Жан. Фирма процветала, а потом я и вовсе сумел войти в бизнес-элиту. У меня появилось какое-то новое чутье, помогающее обходить конкурентов на несколько шагов, и уже к 1983 году я открыл крупное инвестиционное агентство. Одновременно во мне появилась такая тяга к роскошной жизни, что я стал позволять себе то, о чем и не думал ранее, занимаясь только работой. Нет, бизнес все равно был для меня главным делом жизни, но теперь не единственным. В конечном итоге это стало поводом для развода с женой, которая ушла от меня, не принимая моих новых запросов. Да, надо сказать, я и сам виноват, потому что стал задерживаться у других женщин.... эх, иногда в совсем пьяном виде, так, что даже сам не мог потом припомнить всех обстоятельств. А вот дети мои, кстати, остались со мной, потому что не захотели менять привычный образ жизни. Я мог дать им все и делал это не скупясь. В то же время, они росли хорошими людьми, а если кому-то просто нравится богатство, то что в этом плохого, да?

–   Да, – Холлисток с улыбкой кивнул головой. – Стремиться к регрессу и потерям не должен ни один человек. Жизнь, правда, частенько распоряжается судьбами иначе. Но к сильному ни одна зараза не пристанет, а если попробует, то тем хуже для нее.

–   Я очень рад, что вы меня понимаете. Так вот, дети мои росли со мной, хотя, конечно, общались с матерью, сколько им того всем было угодно. Другую женщину я не привел, мне больше понравилось разнообразие, – Бодари с улыбкой подмигнул Холлистоку, – вы меня понимаете, так по-мужски?

–   Я тоже живу один... в основном, – Холлисток подмигнул ему в ответ. – Женщин много не бывает, хотя я на этом все же не зацикливаюсь.

–   Вот-вот! Но, в конечном итоге, дело не в этом. Итак, сейчас начало лета, а в начале весны в нашей семье стали происходить странные, я бы сказал, трагические события. Мои дети, дочка и сын, росли самыми нормальными детьми, которых никто ни к чему не принуждал. Они сами вполне осознанно сделали выбор, оставшись со мной, без всякого, замечу, принуждения или заманчивых обещаний. Имея в жизни все, они, тем не менее, не стали этакими мажорами, как часто бывает с детьми богатых родителей, а вполне ответственно относились к тому, что получили по праву рождения. Оба хорошо учились, а дочка и вовсе начала помогать мне в работе, имея явные задатки бизнесмена. И вот в марте этого года она вдруг исчезла. Я поднял на уши всех, но все было бесполезно – исчезла, как в воду канула. Нашлась она через неделю в парке Тюильри в совершенно жутком состоянии. Грязная, в рваной одежде, с поломанной ногой, в синяках, а что самое ужасное – со следами уколов в вену. Она ничего не помнила, ничего, понимаете, месье Холлисток? Что с ней произошло, где она была – ничего! Помнит только, что пришла в ночной клуб веселиться, а потом зашла там в туалет и всё! Полиция все проверила – она действительно была в клубе, но никто не видел, чтобы моя дочь выходила оттуда. Некоторые завсегдатаи припомнили, что в тот день там была странная девушка среди посетителей, которая вела себя странно и нескромно, мягко говоря, а потом прибилась к какой-то компании и уехала с ними. Моя дочь тоже часто посещала этот клуб, ее там знали, так что все в один голос утверждали, что та девушка, хотя и имела с ней схожую фигуру, была совсем другим человеком. Мало того, месье Холлисток, я нашел детективов, которые провели частное расследование и нашли ту компанию, с которой уехала эта девушка. Это были светские повесы, не брезговавшие наркотиками, и по их показаниям та девушка не имела схожих черт лица с моей дочерью. Они познакомились в клубе, а потом целую неделю провели с ней, и даже сами удивлялись тому рвению, с каким эта особа пускалась во все тяжкие. Мало того, она полностью спонсировала всю компанию, расплачиваясь картой, а потом... потом она перебрала с героином и они, сами устав от такой спутницы, отвезли ее в сад Тюильри, положили на скамейку и уехали. Дочь клялась, что не помнит ничего такого, месье, клялась и под гипнозом, и под допросом, но тут есть еще один момент – с ее карты постоянно снимались деньги и сумма была огромная. Карта была ее личная, не именная, даже я не знал о ее существовании, но моя девочка сама рассказала про деньги. Мы все проверили – деньги снимала та девушка, о которой все говорят, что это не моя дочь!

       Бодари замолчал, выжидательно глядя на Холлистока, но тот был совершенно непроницаем и даже, как будто, немного безразличен. Наконец, видя, что от него ждут реакции, Генрих спросил:

–   Вы сказали, у нее была сломана нога?

–   Да, на это тоже был получен ответ.

–   Какой же?

–   Детективы нашли двух бродяг, которые видели, как ранним утром в Тюильри по земле каталась девушка, бешено при этом крича. Они подошли поближе, но она, увидев их, схватила камень и погналась за бродягами, а потом зацепилась ногой за ограду клумбы, упала и затихла. Бродяги, конечно же, убежали, как они говорят. По фотографии они опознали ту же девушку, что и все, но вовсе не мою дочь.

–   А что с сыном? – спокойно спросил Холлисток.

–   Вас не затронула моя история? – Бодари выглядел удрученным.

–   Затронула, но мне надо знать все. С сыном, я так полагаю, похожая история?

–   Да. В начале мая пропал и сын. Нашелся он через четыре дня в Ницце, в разбитом «Феррари», купленном на его собственные накопления. С ним была девушка не самого тяжелого поведения – они оба пострадали при аварии, так вот эта девушка, придя в больнице в сознание, так и не смогла опознать моего сына и утверждала, что провела все это время с совершенно другим человеком. Он появился в Ницце, приехав на яркой спортивной машине, этакий классический мачо, и за несколько дней немало накрутил не только с местными девушками, но и вообще вел самую развязную жизнь, проводя ее только что не в ваннах с шампанским. С моими детьми настолько не вяжется такой образ, что я даже не могу себе представить их в подобных ситуациях. Тем не менее, человек, который снимал деньги в банке, оказался заснят на видеокамеру наблюдения. Он был в одежде моего сына, расписался точно как он, но я видел эту запись – это был не Жан, это точно! Естественно, что сам Жан так же клятвенно заверял, что ничего не помнит из происходящего, что он сначала шел из музыкального магазина, потом провал в памяти, а потом он приходит в себя, сидя в «Феррари», влетевшей в столб. Вокруг незнакомый город, полиция и неизвестная девушка, сидевшая рядом. Он сильно пострадал – у него оказались сломаны ребра, а у девушки сильное сотрясение и перелом лодыжки. Следствие в конечном итоге зашло в тупик, но поскольку состава преступления не было, дело закрыли.

–   Понятно, а что об этом всем в том время думали вы? – спросил Холлисток.

–   Я перестал верить своим детям, – Бодари опустил взгляд вниз и нервно провел рукой по вспотевшему лбу. – Я был уверен, что все это они выдумали, а все свидетели просто-напросто куплены. Пропали большие деньги – на них можно много чего сделать, а уж дать по нескольку тысяч франков всей этой шантрапе и попросить молчать, говоря о том, что это был другой человек, а не мои дочь или сын – плевое дело. Я знаю как покупаются люди, деньги это самое надежное – получше любого слова, уговора или угроз. Весь вопрос только в предложенной сумме.

     Холлисток согласно склонил голову набок, а затем задумчиво почесал кончик носа:

–   Сначала новой жизни захотелось вашей дочке, а потом, глядя на ее пример, и сыну захотелось вкусить неизвестного, так?

–   Так я и думал, вы правы, месье.

–   А вы не пробовали дать денег кому-нибудь из свидетелей? Перекупить их? Вы же сами только что говорили о деньгах?

–   Нет, – Бодари удивленно посмотрел на Генриха. – Такое приходило мне в голову, но я решил, что это слишком сложно и опасно...понимаете, репутация.

–   Так что же случилось с вами? – спросил Холлисток. – Тоже в один прекрасный момент очнулись в неизвестном месте, да еще и с травмой? – он взглядом указал на травмированное колено Бодари. – Уж не в Монте-Карло, ли?

–   Что??? Но как... позвольте, месье, – удивлению Бодари не было предела. – Как вы догадались?

–   У меня есть свои приемы, – Генрих загадочно улыбнулся. – Так что с вами произошло?

–   Неделю назад я после работы заехал в магазин, купил там вина, продуктов и поехал со всем этим к одной знакомой. Сложив покупки в багажник, я сел в автомобиль и.... очнулся в Монте-Карло на пляже. Было раннее утро, а я, представляете, пьяный, в костюме, с бутылкой шампанского, с карманами, набитыми фишками из казино, презервативами и крупными деньгами. Там иногда встречаются любители подобного отдыха из богатых семей, а потому никто и не обратил внимания, что на Ларвотто лежит пьяный господин. Не понимая, что происходит, я попытался встать, но боль в ноге не позволила. Оказалось, что я, видимо, упал и сильно поранил коленную чашечку – она вся была в крови. На пляже не было ни души, так что мне все же пришлось добираться до лифта самому. Кое-как я выбрался на бульвар Луи Второго и вскоре встретил полицейского, который и подвез меня до участка. Уже там выяснилось, что целых пять дней я в розыске, про мое исчезновение пишут все газеты, сын и дочь дают интервью и так далее. Вы не представляете, месье Холлисток, сколько мне пришлось приложить усилий, чтобы уговорить полицию не сообщать где и при каких обстоятельствах я нашелся, а чтобы не выглядеть полным идиотом, я сказал, что мне надоела вся эта суета и просто решил отдохнуть в их замечательном городе. Каждый имеет право на личную жизнь и все такое. Я оставил им все деньги, которые нашел в карманах, взяв себе только на билет до Парижа и через несколько часов был дома. Мне пришлось выдержать натиск со стороны прессы, расспросы моих сотрудников и очень сложный разговор дома. Даже Полин и Жану я не рассказал, что со мною произошло, для них, как и для остальных, вся история выглядела как простое человеческое решение усталого бизнесмена на несколько дней скрыться от всех, чтобы побыть наедине с самим собой, а заодно и посмотреть, как на это отреагируют окружающие.

                                                                                                                                 Глава 3. Приемы Холлистока.

–   О вашем исчезновении много писали в интернете, – Генрих бросил на Бодари хитрый взгляд. – Именно поэтому я и заинтересовался вашим случаем, когда вы позвонили. Видите, какая это прекрасная вещь – интернет! Нет, я определенно должен изучить его как можно быстрее, чтобы потом всегда иметь возможность сравнивать его с тем, что будет далее и удивляться. Думаю, лет через пятьдесят по этой системе можно будет передавать не только информацию, но и простые физические предметы, а потом и вовсе фрукты с вином заказывать хоть к себе в машину. Протянул руку и получил! Вы мне не верите?

–   Нам с вами до такого не дожить, – Бодари развел руками. – Да и, признаюсь, меня сейчас другое заботит.

–   Да бросьте вы... «не доживем»! – Холлисток со смехом отмахнулся. – Говорите за себя, месье! Что касается меня, то я намерен дожить обязательно. Ну а что касается вашего дела, то я за него возьмусь.

–   Вы поможете мне, правда? – Бодари вновь утер пот со лба и с надеждой посмотрел на Генриха.

–   Вполне возможно.

–  Я не постою за ценой, месье, если вам удастся разобраться в происходящем.

   Холлисток кивнул:

–   Об этом мы еще поговорим, а сейчас я задам вам еще несколько вопросов.

–   Да-да, месье, пожалуйста.

     Холлисток открыл ящик своего стола, достал оттуда длинную голландскую сигару в красной стальной тубе, медленно проделал все необходимые манипуляции и, закурив, выпустил к потолку облачко ароматного дыма.

–   Какие у вас сейчас отношения с детьми? – спросил он у Бодари, который так же как он, следил за тем, как постепенно дым рассеивается в воздухе, принимая множество разнообразных форм.

–   С детьми? – Бодари немного удивленно посмотрел на него, а затем пожал плечами. – Сложно, месье. Они стали отдаляться от меня после того, как я усомнился в их честности.

–   А вам они поверили, когда вы исчезли, а потом нашлись с больной ногой?

–   Похоже, что да. Я же говорил вам, что я сам далеко не ангел, ну а то, что раньше такого не бывало... что же, все когда-то случается в первый раз.

–   Сами вы теперь им верите?

      Бодари сокрушенно вздохнул:

–   Да.

–   Тянет же вас всех на Лазурный Берег! – сказал Холлисток после некоторого молчания, а затем криво ухмыльнулся. – Понравилось, значит!

–   Что вы имеете ввиду? – удивленно спросил Бодари.

–   Любители развлечься за чужой счет, поиграть с жизнью, рисковать, одновременно ничем не рискуя – знакомая картина, месье. Я быстро понял, что за причина у всех ваших несчастий, но чтобы это поняли вы, тут нужно постараться.

–   А вы расскажите, я же не идиот!

    Генрих усмехнулся:

–   Тут дело не в этом. Наоборот, вы сильный человек, раз смогли прийти ко мне. Но что вы сами думаете о том, что с вами случилось?

–   Да в том-то и дело, что я не знаю, месье! Может быть, если бы я не сбежал так быстро из Монако, то и смог бы узнать, что я там вытворял и в каком виде, но это же было невозможно! Я сразу бы привлек внимание, а для желтой прессы это такой горячий шашлык... да они мне всю жизнь бы испортили! Оказавшись дома, я сразу попросил работающих на меня детективов найти лучшего психолога в Париже, а когда они указали мне на вас, да еще когда я узнал, что вы не только теоретик, но и практик, то у меня больше не было сомнений!

–   Еще три-четыре дня, и вы не смогли бы прийти ни ко мне, ни к кому бы то ни было другому, – Генрих покачал головой. – Я не зря сказал, что вы сильны, потому что далеко не каждый может справится со своим вторым «я» и начать действовать раньше, чем оно вцепится в ваше сознание, заблокировав кое-какие его отделы.

–   Что вы имеете ввиду под этим «вторым я»?

–   Только то, что вы столкнулись с физическим раздвоением личности. Это обязательно будет иметь тяжелые последствия, но не торопитесь, я все объясню. Так вот, возвращаясь к детям: скажите, вы замечали за ними изменения в поведении после всех этих случаев?

–   Изменения? – Бодари задумался. – Вы знаете, пожалуй что, нет. Если только, конечно, принять во внимание тот печальный факт, что мы больше отдалились. Они переживают мое недоверие и не всегда сообщают о своих действиях.

–   Например?

–   Могут неожиданно уйти из дома, а на вопрос ответить достаточно резко. Но ведь они уже совсем взрослые, я не имею права воздействовать на них теми же методами, как и тогда, когда они были детьми?

–   На руках девушки больше не было уколов, вы не видели?

–   Нет. Я вообще думаю, что укололи ее, а не она сама. Там было всего два укола, хорошо, что обошлось без последствий.

–   А что с «Феррари»?

   Бодари усмехнулся:

–   Отремонтировали ее, теперь Жан иногда на ней ездит. Хорошая машина, куплена на его имя, что уж теперь с этим делать.

–   Понятно. Скажите, месье Бодари, а вам не кажется странным, что ваш сын оказался в Ницце, вы в Монте-Карло? Не видите связи с тем, как вел себя ваш отец?

–   Не знаю, – Бодари пожал плечами. – Все туда едут, когда хочется красивой жизни. А куда еще? Не в Тулузу же, или Лион? Скажите, месье Холлисток, вы намекаете на то что мы психически больны и это наследственное?

   Генрих отрицательно покачал головой:

–   Нет, это не болезнь. Хотя в вашем случае именно наследственность играет решающую роль.

   Бодари вздрогнул:

–   Родовое проклятье? Мы одержимы?

–   Это вы сами так думали, и не раз, – Генрих только развел руками. – Но это не одержимость, месье Бодари. То, что с вами происходит, имеет с ней много общих черт, но одержимость лежит больше в духовной плоскости, нежели в физической, как у вас.

–   Но что тогда? Умоляю, не томите!

–   Вы слышали про доппельгангеров? – Холлисток посмотрел своему визитеру прямо в глаза. – На эту тему и книги существуют, и фильмы.

Доппельгангеры? – мужчина задумался. – Нет, а что это?

–   Это две личности, соединенные в одном теле. Они имеют возможность сосуществовать вместе, периодически меняясь ролями. Одна является донором, основной личностью, а вторая приобретенной, но при этом именно вторая более сильная и именно она руководит процессом, постепенно выживая первую.

–   А какой исход? Что делать-то, месье Холлисток?

   Холлисток пожал плечами:

–  Исход часто летальный. Одно противится другому, иногда находит общий язык в чем-то, но в основном, это вопрос времени, а также того, что представляет собой вторая личность и ее цель. В вашем случае все началось именно с того момента, как ваш отец решил вести новую жизнь. Это был поворотный момент, а значит вам, месье Бодари, следовало бы припомнить что-нибудь необычное, что с ним происходило перед этим. Это очень непросто, я понимаю, но в него вселился некто, а это должно было быть спровоцировано.

–   Я не знаю, месье, – Бодари, схватив свое лицо обеими руками, в отчаянии начал раскачиваться в кресле. – Вы говорите, что исход только трагический?

–   К сожалению. Сильный человек рано или поздно убивает себя сам, а слабый попадает под полный контроль своего доппельгангера, который, вволю натешившись, уничтожает своего носителя.

–   Но зачем?

–   Потому что единожды попав в тело человека, доппельгангер не может выйти из него другим способом. А зачем ему нужно больное, сильно использованное тело? Он получает от него возможность по полной вкусить блага земной жизни, а потом, удовлетворившись, начинает ждать новую жертву.

 –   Вы встречались уже с такими случаями? – спросил Бодари.

–   Приходилось.

–   А нам вы поможете? Я вам верю. Верю, потому что сам прочувствовал все на своей шкуре, хотя, признаюсь, если бы еще недавно мне рассказали о подобном, я только покрутил бы пальцем у виска.

   Холлисток усмехнулся:

–   Если вы попали ко мне на прием, то одно это означает мою готовность помочь вам. А про «пальцем у виска»... люди недоверчивы, им все надо потрогать. Но если бы они были другими, все знали и понимали, как бы непросто ими было управлять!

–   М-да... вы правы, месье. Знаете, у меня сейчас появилось ощущение, что я на приеме у врача, который быстро устанавливает диагноз и немедленно приступает к лечению. А для меня, как для любого пациента, всегда лучше знать о своем заболевании как можно больше.

–   Хороший врач! – Холлисток поднял вверх указательный палец, с улыбкой конкретизируя внимание на данном аспекте. – Вы забыли добавить необходимое прилагательное, месье Бодари. Только хороший специалист может правильно установить причину болезни и правильно приступить к лечению, а иначе для больного это ничем хорошим не закончится. Существует три вида течения заболевания – полное излечение, переход в хроническую фазу и гибель заболевшего. Так вот я признаю только первый исход, месье, и если берусь за дело, то в результате уверен.

–   Спасибо, месье. Скажите, я могу узнать стоимость лечения? – Бодари неловко кашлянул. – Я бизнесмен, месье, и для меня такой подход самый естественный, поймите.

–   Для меня тоже, – Генрих кивнул. – Я всегда называю цену, очень высокую цену, но результат моей работы всегда перекрывает любые ожидания. Я единственный специалист в своем роде и эта эксклюзивность дает мне право действовать именно так, используя все и вся в собственных интересах. Тем не менее, в вашем случае, я все же воздержусь от оглашения конкретной суммы. Причин тому две: во-первых, мне самому интересно происходящее, во-вторых, я не знаю точно, каких затрат потребует весь процесс вашего освобождения от опасных сожителей. Впрочем, не буду вас томить в полном неведении – цена будет высокая, но для вас вполне посильная. Вы согласны?