Текст книги "Ее превосходительство адмирал Браге (СИ)"
Автор книги: Макс Мах
Жанры:
Боевая фантастика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 30 страниц)
Часть вторая
Великая война
Глава 6
1. Шлиссельбург, декабрь, 1953
Как и следовало ожидать, адмирал Ксенофонтов на совещание не пришел. Еще третьего дня уехал с Великим князем на охоту, а телефонная линия, как на грех, возьми да отключись. Обрыв кабеля. Такое по зимнему времени случается сплошь и рядом, тем более в дальнем северном заказнике, но по факту в нужный момент «Президент» Себерии, Набольший боярин Адмиралтейства и Председатель Государственной Думы оказались совсем не в том месте, где им полагалось бы теперь быть. Так что в совещании приняли участие премьер-министр Коновалов, министр Обороны Хлынов, министр Иностранных Дел Добролюбов, заместитель председателя Сената Ковров, начальник Генерального Штаба маршал Земцов и адмирал Елизавета фон дер Браге-Рощина, как ответственный представитель Адмиралтейства.
Ей никогда не нравились все эти тайные игрища. Не была интриганкой раньше, не стала и теперь, и политиканство на дух не переносила. Однако совсем уж обойтись без нелюбезных ее сердцу «тайн Мадридского двора» никак не получалось. Жизнь диктовала свои условия и устанавливала правила, к которым приходилось приспосабливаться. Так что на совещание в личном особняке премьер министра пришла, села в одно из кресел, расставленных так, чтобы образовывать замкнутый круг, и приготовилась слушать. Впрочем, причины для срочного и секретного совещания в узком кругу были ей, более или менее, известны. Разведка Флота никогда не дремлет, и лично ей адмирал Кениг все, что следует, уже сообщил.
«Впрочем, пустое! – отмахнулась она от неактуальных мыслей. – Послушаем других, авось, что-то новое узнаю!»
– Все в сборе? – чисто для проформы спросил между тем премьер, осмотрел присутствующих, кивнул и приступил к делу:
– Павел Миронович, – обратился он к министру Иностранных Дел, – прошу вас, голубчик. Ваше слово.
– Спасибо, Андрей Поликарпович, – кивнул Добролюбов. – Итак господа, мы получили наконец внятное предложение о посредничестве в переговорах. Как и предполагалось ранее, это Великобритания и Франкия. Суть предложения заключается в том, чтобы начать под эгидой этих держав мирные переговоры с Ниппонской империей в Амстердаме и с Цинской империей в Цюрихе. Предложение сделано официально, соответствующие вербальные ноты вручены нашим послам в Лондоне и Париже. Ноты идентичны и содержат лишь «приглашение к мирным переговорам при посредничестве третьей стороны». Однако официальному дипломатическому обращению правительств Объединенного Королевства и Франкской республики к правительству Себерии сопутствовали «устные неофициальные разъяснения частного порядка». Здесь, – указал министр на папки коричневой кожи, лежащие на кофейных столиках перед собравшимися на совещание людьми, – находятся тексты вербальных нот, сделанные по памяти протоколы состоявшихся бесед, отчеты о неформальных встречах наших послов в Лондоне и Париже с некоторыми из своих коллег по дипломатическому корпусу и чиновниками соответствующих министерств Объединенного королевства и Франкии, и, наконец, аналитическая записка МИД, содержащая в качестве приложения данные, полученные нашей политической разведкой.
Вы сможете ознакомиться с этими документами позже. Сейчас же позвольте сформулировать лишь общие тезисы, связанные с поступившим предложением. Во-первых, несмотря на соблюдение дипломатических формальностей, предложение о переговорах носит ярко выраженный ультимативный характер. Подразумевается, что в случае нашего отказа, виновником войны будет считаться Себерия, что может повлечь за собой вовлечение в конфликт Великобритании и Франкии на стороне ниппонцев и цинцев. Угроза недвусмысленная, хотя официально нигде не оглашена. Во-вторых, хотя переговоры еще даже не начались, посредники позволили себе сделать предположения о некоторых пунктах будущего соглашения. В частности, предполагается, что по итогам военных действий к Ниппонии отойдут остров Сахалин и острова Курильской гряды, а также большая часть полуострова Камчатка.
– А морда не треснет? – поинтересовался раскуривавший сигару маршал Земцов.
– Полагают, что нет, – усмехнулся в ответ Добролюбов. – Они ведь, кроме всего прочего, требуют, чтобы мы убрались с Земли Хабарова. Совсем ушли. Хотят, видите ли, создать, так сказать, демилитаризованную зону.
– А цинцы, небось, хотят Маньчжурию, Харбин и Порт-Артур, – подал голос премьер Коновалов.
– Да, Алексей Александрович, – кивнул министр Иностранных Дел, – именно так. Хотят всего и побольше.
– В чисто военном плане, что цинцы, что ниппонцы все еще далеки от захвата большей части указанных территорий, – внес поправку министр Обороны Хлынов.
– Это так, – подтвердил начальник Генерального Штаба. – Обе империи провели масштабную мобилизацию и воюют уже в полную силу, но за прошедшие пять месяцев понесли значительные потери и не слишком преуспели в реализации поставленных планов. На Сахалине бои, на Камчатке тоже. Закрепиться на Тихоокеанском побережье Земли Хабарова ниппонцы практически нигде не смогли. Есть два неприятных плацдарма, но они изолированы, и расширить их ниппонцам пока не удается. Что же касается Маньчжурии, то там мы действительно потеряли около трети территории, но Ляодунский полуостров с Дальним и Порт-Артуром мы удерживаем, так же, как и Харбин.
Что ж, так все и обстояло. Не вооруженный конфликт, а полноценная война, и расхлебывать эту кашу придется долго и трудно.
– Не смогли захватить, решили оттяпать путем переговоров, – покривился, услышав разъяснения маршала, премьер.
– Ну, не скажите, Алексей Александрович, – возразил дипломат. – Операция, насколько можно понять, имеет далекоидущие цели и задумана в большей степени в Лондоне и Париже, чем в Нанкине и Токио. Нас пытаются окоротить и, в частности, выжать с Дальнего Востока. Согласись мы на их условия, Земля Хабарова станет легкой добычей британских, франкских и североамериканских банков и промышленных корпораций, а учитывая в каких долгах перед этими тремя державами находятся сейчас цинцы и ниппонцы, Порт-Артур и Харбин, скорее всего, получат статус Порто-Франко[101]101
Порто-франко (итал. porto franco – свободный порт) – порт (или его определённая часть, порто-франковская зона), пользующийся правом беспошлинного ввоза и вывоза товаров.
[Закрыть] с преобладанием британского и франкского капитала. То же самое случится с Корсаковым на Сахалине и Петропавловском Камчатским. Туда метят как раз американцы. Мы же теряем не только территории и престиж и несем огромные убытки, нас удаляют со сцены Тихоокеанской торговли. И кстати проблемы в этом случае будут не только у нас, но и у наших союзников из Тихоокеанского Союза[102]102
Союз русскоговорящих государств (бывших себерских колоний) на Тихоокеанском побережье Северной Америки.
[Закрыть].
– Ультиматум? – уточнила Лиза, предпочитавшая пока держать свои мысли при себе.
– Практически, да, – подтвердил глава МИД.
– Каковы их аргументы? – подал голос заместитель председателя Сената Андрей Иванович Ковров.
– Угрожают войной на двух театрах военных действий, – пожал плечами Добролюбов. – Окажут военную и финансовую помощь империям и Польше и, возможно, атакуют нас сами через Польшу и Швецию, а возможно, и на Дальнем востоке.
– Швецию давно пора оккупировать, – сделал вполне уместное замечание премьер Коновалов, и Лиза не могла с ним не согласиться. По ее мнению, лучше бы шведы провозгласили нейтралитет, а так, не в этот раз, так в другой, они все равно станут для Себерии законной военной добычей
– Если впишутся, – продолжил между тем свою мысль Коновалов, – разорвем Кенигсбергский мирный договор и отменим, к чертовой матери, их независимость.
– Их финансово-промышленный комплекс нас в этом случае поддержит, но монархисты и армия будут против, – уточнил Добролюбов. – Но это, разумеется, если сдюжим.
– Кто будет против нас, более или менее, понятно, – подытожил Ковров. – Интересно, кто будет за нас?
– САСШ будет сохранять формальный нейтралитет, но в тихую будет выполнять военные заказы ниппонцев, – объяснил Добролюбов. – Техас и Тихоокеанский союз будут за нас, но объявлять войну никому не станут. Пришлют волонтеров, продадут все, что попросим и выполнят военные заказы, к тому же через них можно будет торговать с третьими странами. Опять же патрулирование Берингова пролива, ну и по мелочам: кредиты, пожертвования, красный крест…
– Что Киев? – спросил министр Обороны.
– Время для объединения самое неподходящее, – покачал головой премьер. – Условия не созрели. Так что, скорее всего, вооруженный нейтралитет. Через свою территорию никого не пропустят, но! – поднял он вверх указательный палец. – Мне по личным каналам передали, что сделают все, что смогут, не нарушая формальностей. Сосредоточат войска на границе с Польшей, обеспечат свободный пролет наших «невооруженных» транспортов над своей территорией, – имеется в виду, в Крым, то есть торговлю со средиземноморьем мы не теряем, – и готовы продать нам все новье с верфей. Буквально все, что есть. Очень уж им деньги сейчас нужны.
– Что конкретно? – заинтересовался министр Обороны.
– Два эскортных авианосца, – процитировала Лиза доклад флотских разведчиков, – линкор, три тяжелых крейсера, пять – легких крейсеров, девять эсминцев плюс еще три новых эсминца из вступивших в строй готовы списать, если не станем скаредничать, и еще сколько-то транспортов, но это уже обычные грузовики.
– Спасибо, Елизавета Аркадиевна, – поблагодарил ее премьер. – Хазары, скорее всего войдут в нашу коалицию, им есть, что предложить, но все их контингенты встанут на границу с Золотой ордой. Впрочем, рокада через Хазарию того стоит. Сибиряки в том же положении. В коалицию войдут и постараются удержать границу с Золотой Ордой и цинцами. И это все, к сожалению.
– Мы должны согласиться на переговоры, – высказал свое мнение Добролюбов. – С помпой и с фанфарами, с широкими улыбками и шампанским. Перемирие. Представительная делегация, обсуждение в прессе. Утечки и слив. Но соглашаться на их условия, разумеется, не станем. Продемонстрируем удивление столь наглыми требованиями, выскажем праведное негодование и, пожалуй, даже возмущение, призовем в свидетели всю мировую общественность…
– И дадим цинцам и ниппонцам время, чтобы пополнить арсеналы, довооружиться и перегруппировать силы, – закончил за руководителя МИДа министр Обороны.
– В принципе, все верно, – согласилась Лиза. – Но нам все равно деваться некуда. Откажемся от переговоров, будем выглядеть агрессорами даже при том, что первыми напали они. Поэтому постараемся использовать паузу в тех же целях. Надо пополнить арсеналы и склады, привести армию и Флот в порядок. Жалоб много. Бардак развели. Дураков и лентяев на командные должности допустили. Коррупция, опять же. Но по законам военного времени много кому можно руки укоротить, а то и прическу подправить в районе шеи. Будем готовиться. Скорее всего, новый круг начнется не раньше июля, вот и давайте готовить страну к большой войне, и не забывайте о запасах продовольствия. Получим хлеб из Киева или нет, это еще неизвестно, а нам, между прочим, сибиряков еще кормить.
– Запасы – это да, – согласился Коновалов и снова осмотрел всех присутствующих:
– То есть, мы все согласны, что поддаваться на шантаж не станем? Есть принципиальные возражения? Нет? Тогда, давайте, Павел Миронович, выносите предложение о переговорах на Совет Министров. Будем обсуждать официально и со всеми подробностями. Всем же остальным придется использовать время, оставшееся до перемирия, чтобы привести дела на фронтах в порядок… Вы уж постарайтесь, господа!
«Мы уж постараемся», – Лиза раскланялась с присутствующими, прихватила папку с документами МИДа и вышла из комнаты.
Дом этот она знала давно, бывала в нем часто, но в новом качестве, – так уж вышло, – попала сюда впервые, хотя заняла свой высокий пост в Адмиралтействе еще в октябре месяце.
«Чудны дела твои, господи!» – мысль неоригинальная, но она дала лишний повод подивиться причудам ее судьбы. Вот уж чего не чаяла, так это такого феноменального карьерного взлета. Стать в пятьдесят лет, ну, пусть даже в пятьдесят три, полным адмиралом и занять третью по важности позицию на Флоте Себерии, это вам не фунт изюма. Это настоящее приключение!
В холле адъютант помог ей надеть кожаный реглан с меховым подбоем, и она, не застегиваясь, вышла на мороз. Зима в этом году выдалась студеная и снежная, и сейчас на улице было не только темно, – девятый час вечера на их широте, почитай, уже ночь, – но и холодно. Как бы, не минус двадцать с прицепом. Однако, если так, как она сейчас, – накоротке, – выйти из домашнего тепла в морозный вечер, вдохнуть полной грудью после долгого сидения взаперти холодный, чуть влажный воздух, почувствовать его прикосновение к лицу, увидеть редкие снежинки, кружащиеся в желтом свете фонаря, то сразу отпускает, пусть и ненадолго, копившееся весь день напряжение. Отступает тревога. Рассеивается озабоченность.
«На лыжах бы сейчас… километров пять хотя бы… Но где найти время? И так уже зашиваюсь!»
– Куда едем? – спросил между тем капитан Бронников, открывая перед ней дверцу локомобиля.
– В Кобонский Бор! – ответила, взглянув быстро на циферблат наручных часов. – Поздно уже, пора и честь знать.
– Разрешите напомнить, Елизавета Аркадиевна, на мызе вас ожидает лейтенант Якунов-Загородский.
– Спасибо, Федор Кузьмич, – поблагодарила она севшего рядом с водителем адъютанта, – действительно забыла.
«Ну, не страшно. Максимум, Стеша его ужином накормит. Родственник все-таки, хотя и седьмая вода на киселе».
На самом деле, она вызвала Виктора с фронта по собственной инициативе. И дело здесь было отнюдь не в родственных чувствах. Лиза ведь и сама, без этого сегодняшнего совещания, понимала, что дело идет к большой войне. Даже то, что происходило сейчас на Дальнем Востоке, являлось тяжелым испытанием не только для себерской армии и Флота, но и для всей республики. Для людей. Для экономики. Для всего. Но за «все» Лиза не отвечала. Ее зона ответственности – Флот, и она делала все, что в ее силах, чтобы Флот выстоял. Но кроме того она готовила его к Большой войне, исподволь реорганизуя все, до чего руки дотянутся, везде, где это возможно без капитального слома системы, накапливая резервы, создавая запасы, выискивая способы усиления.
И вот в середине ноября она получила от Виктора Якунова-Загородского письмо, причем не дома, куда он на правах родича мог с легкостью адресовать свое послание, а на службе – в Адмиралтействе. К слову сказать, письмо дошло до нее, – и дошло довольно быстро, – только потому что было адресовано именно ей, княгине, адмиралу и прочая, и прочая. Рядовые офицеры флота редко обращаются к кому-либо из лордов Адмиралтейства напрямую, но, если все-таки пишут, значит тому есть веская причина. Так рассуждает секретариат и, в общем-то, секретари не ошибаются: случайные послания приходят в Адмиралтейство крайне редко. Таким оказалось и то письмо.
В нем, Виктор коротко, технически грамотно и по-военному лапидарно изложил идею, которая вот, вроде бы, давно витает в воздухе, но которую так никто до сих пор и не сформулировал. Виктор писал о том, что в линейке боевых летательных аппаратов Флота остро не хватает специального самолета, заточенного исключительно на бомбометание. Взлетел с грузом бомб, доставил куда велено, – а боевой радиус в этом случае, должен быть соответствующий, – сбросил и улетел. Если, разумеется, штурмовики не перехватят. Но для этого «бомбардировщик», такое название Виктор предлагал для этого типа самолетов, должен иметь оборонительное вооружение типа того, какое установлено в штурманской кабине торпедоносца. Впрочем, Виктор не ограничился одной лишь теорией, а сослался на экспериментальный аппарат, созданный инженерами и конструкторами товарищества «Самолет». Виктор этот аппарат испытывал еще прошлым летом, но тогда эта машина позиционировалась, как грузовой транспорт.
Прочтя это письмо, Лиза отметила, что голова у лейтенанта работает хорошо, и, судя по ее собственным воспоминаниям о мире победившего социализма, думает Виктор в правильном направлении. Поэтому первым делом она вытребовала всю основную техническую документацию на модель «Самолет-Е153Э» и практически сразу убедилась, что ее сводный родственник абсолютно прав. Речь шла об огромном аппарате с хорошей аэродинамикой[103]103
Описывается нечто вроде XB-42 – «Миксмастер» (Mixmaster, с англ.?-?«миксер») – экспериментальный бомбардировщик, разработанный компанией «Дуглас» в 1943 году. Имел два поршневых двигателя, вращавших соосные винты в хвосте фюзеляжа. По утверждению американского историка авиации Бауэрса является самым скоростным поршневым бомбардировщиком в истории, хотя это и оспаривается другим и исследователями. В серию не пошел, так наметился переход на реактивные двигатели.
[Закрыть] и двумя паровыми машинами общей мощностью в две с половиной тысячи лошадиных сил, крутившими два соосных трехлопастных воздушных винта, установленных сзади, сразу за крестообразным хвостовым оперением. Эти толкающие четырехметровые в диаметре винты позволяли аппарату поднимать в воздух три с половиной тонны груза и перемещать этот груз на огромное расстояние – боевой радиус аппарата три тысячи километров – на крейсерской скорости в 520 км/час при наибольшей скорости в 600 км/час. Правда, Виктор совершенно справедливо замечал, что вместо грузового трюма на новом «бомбардировщике» надо будет устроить отсеки для бомб с открывающимися наружу бомболюками. Ну, и, разумеется, на него следовало поставить оборонительное вооружение.
Вот тогда Лиза и вызвала Виктора с фронта. Идея создания бомбардировочной авиации показалась ей своевременной, а успевший понюхать пороху «родственничек» – отличным кандидатом в кураторы программы.
***
Виктор ждал ее в дубовой гостиной, сравнительно небольшой уютной комнате с разожжённым камином. Сидел в кресле, придвинутом к огню, курил папиросу и смаковал благородную, – другой в доме не держали, – темную, как крепкий цинский чай, старку, отпивая маленькими глотками из граненого хрустального стакана. Початая бутылка пятнадцатилетней «Тверской особой» стояла на столике в углу. Домашняя прислуга на мызе Кобонский Бор любила лейтенанта Якунова-Загородского еще с тех пор, когда он был юным гимназистом.
«Умеет располагать к себе людей, – отметила Лиза, окинув комнату своим фирменным «длинным коротким» взглядом истребителя. – Всего один раз ошибся. Правда, сразу по-крупному. Такую девушку, дурень, упустил! Идол стоеросовый!»
– Здравствуй, Виктор! – сказала она вслух, сразу обозначив неформальный стиль общения «без чинов».
– Здравствуйте, Елизавета Аркадиевна! – парень встал из кресла. Впрочем, уже не парень, а молодой мужчина. Высокий, широкоплечий. Мундир сидит, как влитой. На груди орден «Святого Михаила 2-й степени» и золотой знак пилота 1-го класса.
«В прошлую нашу встречу…» – В июле на крейсере «Кострома» Виктор носил серебряный значок, 2-го класса.
– Когда успел поднять класс?
– Да само как-то вышло, – пожал плечами Виктор. – За бой над Амурским проливом начислили семь балов, – он поставил стакан со старкой на каминную полку и выбросил окурок в огонь, окончательно обернувшись лицом к Лизе. – Потом «Изборск» поставили на ремонт, и я вернулся в штурмовой полк. Двадцать три боевых вылета, четыре воздушных боя, семь штурмовок. Начислили еще 12 балов. Так и набрал.
– Молодцом! – похвалила Лиза. Парень действительно оказался стоящим. Не только красив и умен, еще и пилот правильный. – Ужинал?
– Да, спасибо.
– Время позднее, так что ночуешь у нас, но прежде, чем пойдешь спать, поговорим, – Лиза села в кресло, в котором до нее отдыхал Виктор и вытянула ноги к огню. – Себе другое возьми и плесни-ка мне тоже старки. Надо, знаешь ли, расслабиться, а у меня в последнее время это не очень хорошо получается.
– Как поживает Вадим Николаевич? – спросил между тем Виктор, пододвинув себе кресло и направляясь за старкой.
– Третьего дня принял округ на польской границе.
Что ж, у военных всегда так. «Дан приказ ему на запад, ей в другую сторону…»
– А ребята где?
– Учатся, – пожала плечами Лиза, – взрослые, сам понимаешь, самостоятельные. Позвонить матери… Впрочем, оставим. Это не тема для разговора. Еще вопросы есть? – посмотрела на Виктора с интересом, примерно зная, о чем он может ее спросить.
– Как Варвара?
– Из госпиталя выписалась, – Лиза взяла из рук Виктора стакан со старкой и понюхала напиток. – Хороша! Но это я, как ты понял, о старке. А Варя вернулась в Академию. Ходит гоголем. Но все еще сильно кашляет. А тут еще зима, и климат у нас, прямо скажем, варварский. Мороз, влажность… Никак от ранения в грудь не оправится.
– Могут списать?
– Это вряд ли, – покачала головой Лиза. – Здоровая девка. Думаю, оклемается! А если нет, то есть у меня для нее дело. Но это пока не актуально. Садись, – кивнула на кресло. – Поговорим.
Виктор сел и выжидательно на нее посмотрел.
– Ты писал о бомбардировщиках. Объясни концепцию, как ты ее себе представляешь.
– Особый класс самолетов, – сразу же, словно был готов к докладу заранее, начал лейтенант. – Предназначены для нанесения бомбовых ударов. Думаю, что универсализм здесь только во вред. Коч, конечно, можно использовать для бомбометания, но он, прежде всего, истребитель-штурмовик. Одна бомба – даже если это 250 килограммовая бомба, – погоды не делает. К тому же штурмовик сбрасывает ее на большой скорости. Он может пикировать, – это плюс, – но входит в крутое пике на высокой скорости. Даже с бомбой, это порядка семисот-восьмисот километров в час. Невозможно нормально прицелиться. Невозможно обеспечить точность попадания. Во всяком случае для большинства пилотов из линейных полков это именно так. То есть, нужна машина побольше. Как струг-вампир, например, только вместо торпеды бомбы, и чтобы пикировала с меньшей скоростью.
– Их так и применяют иногда.
– Я летал на торпедоносце, Елизавета Аркадиевна, у него плохо получается пикировать, да и выход из пике так себе. В общем, надо думать, но принцип именно такой: бомбовая нагрузка под тонну, скорость в пределах 450-500, один или два двигателя, боевой радиус 800-1000 километров. Способность бомбить с пикирования, сбрасывая бомбы на малой высоте и на приемлемой для точного прицеливания скорости. Вот, собственно, и все.
– Вооружение? – поинтересовалась Лиза, удивленная тому, как близко к известным ей образцам – Юнкерсу и Туполеву – подобрался этот себерский провинциальный аристократ.
– Курсовые пулеметы и турельная установка для стрелка в задней кабине, как на торпедоносце.
– А тот монстр, которого ты испытывал? С толкающими винтами, – задала Лиза новый вопрос и сделала осторожный глоток. Старка была превосходна, но это она знала заранее. Напитки для дома выбирал Вадим, а он в этой гадости знает толк.
– Это тяжелый бомбардировщик, Елизавета Аркадиевна. Бомбит с большой высоты, но действует всегда группой. Бьет по площадям. Боевой радиус тоже должен быть больше.
– Еще идеи есть?
– Так сразу не соображу, – покачал головой Виктор. – Надо подумать.
– Хорошо, – кивнула Лиза. – Мне это подходит. Считай, что с завтрашнего дня ты прикомандирован к специальной технической группе при 1-ом заместителе набольшего боярина Адмиралтейства. И первым делом займешься ты именно бомбардировщиками. Их надо сделать быстро и поставить на конвейер. И не артачься! Это не обсуждается. Успеешь еще повоевать. Налетаешься. Обещаю. Но сейчас новая техника важнее еще одного пусть и классного пилота в строю. К тому же кому-то придется все это добро еще и испытывать. Так что, думаю, не заскучаешь.
Помолчали. Лиза закурила, сделала глоток старки. Посмотрела на родственничка:
– Ну, что, лейтенант, готов к труду и обороне?
– Всегда готов! – как-то очень уж быстро и точно ответил собеседник, и это заставило Лизу насторожиться.
– Ну, ну, – улыбнулась она, подыскивая правильное слово. – Пионер, понимаешь, выискался.
– Что, простите? – опешил Виктор.
А, по идее, не должен был.
– Не забивай голову! – предложила Лиза, почувствовав, что неожиданно взяла след, да и афаэр, словно бы, ожил. Потеплел, потяжелел, однозначно реагируя на явно занервничавшего лейтенанта.
– Нет, нет! Елизавета Аркадиевна, – заторопился вдруг Виктор, – вы ведь сказали «пионер», я не ослышался.
– Американское словцо, – «отмахнулась» Лиза.
– Или русское, – осторожно «предположил» Виктор. – И про труд и оборону что-то знакомое. ГТО?
– Так, – сказала тогда Лиза, привычно удивляясь превратностям судьбы. – И кто у нас, тогда, пионер?
– Ребенок в красном галстуке, лучший друг комсомольцев…
– Даже так? – хмыкнула Лиза. – Затейливо, но возможно. Так ты, друг Виктор, был пионером? Может быть, и октябренком тоже?
– Даже в комсомоле состоял, – несколько растерянно ответил лейтенант, тоже, небось, сообразивший, куда дует ветер.
– Кучеряво. – Лиза достала из портсигара папиросу, обстучала и, не закуривая, крутанула в длинных сильных пальцах. – В партии коммунистов-ленинцев тоже состоял?
– Коммунисты-ленинцы – это же троцкисты, – нахмурился Виктор, – разве нет?
– О, как! – Искренно восхитилась Лиза. – Ты в каком возрасте сюда перешел? Я же тебя в первый раз, вроде бы, подростком встретила. Лет шестнадцать тебе тогда было.
– Семнадцать, – уточнил собеседник. – Но там, ну, вы понимаете, мне было много больше. Я подробностей не помню, даже, как звали там не знаю. Но по ощущениям, взрослый. А про коммунистов я вообще только сейчас по случаю вспомнил. И… Думаю, там, у нас, они просто коммунистами назывались, но я в их партии по молодости лет не состоял. А потом… – он удивленно посмотрел на Лизу и помотал головой, словно, не мог поверить тому, что вспомнил. – А потом, вроде бы, СССР прекратил свое существование, и коммунисты потеряли власть…
«Вот даже как! – поняла Лиза. – Это же Машкин мир».
– А как сюда попал? – спросила вслух. – Когда? Где?
– Точно не скажу, но давно, – не стал скрывать мнимый Якунов-Загородский. – Мальчишке, в которого я попал, было лет шесть. Беспризорник, доходяга. Где-то на железнодорожной станции Кунгур-сортировочная.
– А как стал Якуновым?
– Прибился к старику. Остальное правда. Крепостица на краю земли, полусумасшедший старик – отставной бригадир. Люди в деревне прозвали Якуновым внуком. Так и пошло. А вы?
«А я?»
– Давно, – коротко ответила Лиза. – В здравом уме и твердой памяти. Откуда – знаю. Кто – помню. У нас, знаешь ли, не типичная картина, – пояснила, чтобы совсем уж не запутаться. – Симбиоз, слияние. Как хочешь, так и назови. Но я с самого начала – только я. Не прежняя, не новая, другая. Понял?
– Д-да, – кивнул лейтенант. – Но это, наверное, строго между нами?
– Именно так, – с некоторым облегчением вздохнула Лиза, сделала большой глоток старки и наконец закурила.
– Про бомбардировщики, это оттуда? – спросила после пары затяжек.
– Так точно! – подтянулся Виктор.
– Мы же без чинов, – напомнила Лиза. – Я тоже кое-что знаю. Помню из фильмов и книг. Там ведь это не секретные данные. Но я та, которая оттуда, по профессии инженер-электрик, так что у меня тоже, знаешь ли есть про запас пара идей. Другое дело, что я, Виктор, попросту не хотела слишком уж ускорять военно-технический прогресс этого мира. Ты же понимаешь: сделаем мы те же бомбардировщики, через полгода они будут уже у всех. И пошло!
– Что-то изменилось?
– Да, – кивнула она. – Себерия стремительно втягивается в Мировую войну.
– Про мировую войну помню, – наморщил лоб Виктор. – Кажется, даже про две.
– Две и было, – подтвердила Лиза. – Но ты вот что, лейтенант. Давай-ка мы сразу договоримся, такие разговоры только наедине, и когда точно знаешь, что никто не слушает. Нам обоим лишние вопросы не нужны. Согласен?
– Да.
– Тогда, еще вопрос. Есть сомнения в том, что Себерия – это наша родина?
Закономерный вопрос, между прочим. Личные интересы дело хорошее, лояльность тоже. Но, если сомневаешься в том, что это твоя родина и другой уже не будет, дело швах. Сотрудничать можно, разумеется. С осторожностью и оглядкой, но работать вместе – нет. Так что вопрос она задала самый что ни на есть уместный: родина тебе, друг сердечный, Себерия или нет?
– Родина! – твердо ответил Виктор. – Я здесь, считайте, второй раз родился и вырос.
– Отлично! – С известным облегчением кивнула Лиза. – Теперь вернемся к нашим баранам. У меня, я тебе об этом уже говорила, и у самой были идеи, но я их очень осторожно озвучивала, чтобы не ускорять гонку вооружений. Однако теперь не до щепетильности и моральных императивов. Себерии надо воевать и победить, и здесь приветствуется любая помощь. Поэтому Техническому Бюро быть. Я уже подобрала для него пару-другую гражданских «психов», они и сами не дураки, но, главное, под их прикрытием можно будет опробовать несколько небесполезных идей. Например, нормальная система наведения для торпед. Но под своим именем я такое предложить не могу, разве что озвучу завиральную концепцию. Доводить все равно придется тебе. Звание у тебя низковатое для наших целей, но думается, старлея я тебе в ближайшее время пожалую, а там, глядишь, и за немереные заслуги перед Флотом пробьем тебе внеочередного каплея. Идеи-то стоящие. Инфракрасный датчик, например, или, вообще сделать радиоуправляемую ракету.
– Радиоуправляемая ракета с радиоскопом, – предложил вдруг Виктор. – Чтобы оператор видел, куда ведет ракету.
– Умничка! – похвалила Лиза.
«Действительно, не дурак! Очень удачно, что он оказался под рукой».
– Ты по-русски читать умеешь? – спросила, вспомнив про свою секретную библиотеку.
– На таком? – спросил Виктор, переходя на «настоящий» русский.
– Да.
– Умею, – кивнул он. – У меня там какое-то высшее техническое образование, вроде бы, было.
– Это хорошо, – улыбнулась донельзя довольная этой встречей Лиза. – У меня одно время был канал в один из миров. Не мой. Может быть, твой…
Всей правды она ему открыть не могла. Слишком опасно, а береженого, как известно, бог бережет.
– У нас, там, откуда я родом, социализм, знаешь ли, победил. Те самые коммунисты-ленинцы Троцкого. А вот у тебя наступил капитализм. В общем, пока был канал, я оттуда книг натащила: физика, математика, химия, электроника… Кое-что по оружейной и авиационной тематике. Немного, но есть чему поучиться. Все книги на том русском, без обложек и форзацев. Но все равно светить их не стоит. Все, что нужно, переписываешь от руки и «продаешь», как новую идею. Свою или какого-нибудь безымянного гения. Или, скажем, наша разведка где-то что-то пришустрила. Хранилище я тебе потом покажу и предоставлю доступ…
Задействовать Виктора в операции «Научно-Технический Прогресс» представлялось правильным и уместным, а значит, так тому и быть.
2. Шлиссельбург, январь, 1954
Ара выписалась из госпиталя только в конце ноября и практически на следующий день вернулась в Академию. Она попросту не могла откладывать возвращение, поскольку и так уже пропустила почти весь осенний семестр. Отчислить, наверное, не отчислят, – все-таки она герой боев за Дальний Восток, – но легко могут оставить на второй год, а этого она себе позволить не могла. Интуиция подсказывала, что военные действия, идущие сейчас в Маньчжурии и на Земле Хабарова – это только начало. Возможно, мир попросту сходит с ума, или он всегда был таким, только историки забыли написать об этом в своих умных книгах? Однако, так или иначе, по ощущениям, – для аналитики у Ары не хватало самого главного – фактов, – эта война так быстро не закончится. Дай бог, чтобы не расползлась на другие страны! Но даже если не распространится на другие территории, в ближайшее время Себерия будет нуждаться в хороших пилотах, а у Ары, как ни крути, имеется настоящий боевой опыт. Она была под огнем, и знает, почем фунт лиха. Она битая, и не даром за таких, как она, двух небитых дают!