Текст книги "Наследство для Лонли-Локли"

Автор книги: Макс Фрай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

– Наш шеф вурдалак? – ахнул я. – Вот это новость!

– Не вурдалак, – педантично поправил меня Шурф. – Среди предков сэра Джуффина несомненно были скархлы, но не собаки, а лисицы. В этом нет ничего удивительного: он же из Кеттари, а большинство жителей Графства Шимара – потомки этих самых людей-лисиц, испокон века живших в тамошних горах. Что ты хочешь, если сами принцы Шимаро – почти чистые скархлы, человеческой крови в них вообще нет, разве что чуть-чуть эльфийской.

– Так, – вздохнул я, – докладываю с орбиты: шестьдесят секунд, полет нормальный... Сэр Джуффин Халли – действительно старый лис, и никакая это не шутка!

– А что ты говорил сначала? – непонимающе нахмурился Шурф. – Почему "полет"? Мы же едем...

– Мы-то едем, – усмехнулся я. – И моя крыша – тоже... Не обращай внимания, дружище: просто слишком много свежих впечатлений! И как могло быть, что я до сих пор ничего об этом не знал? Что, это тайна?

– Наоборот, – объяснил Шурф. – Что касается тайн, ты их уже давно знаешь гораздо больше, чем я сам... А все, что я тебе рассказываю – вещи настолько общеизвестные, что о них попросту никто никогда не говорит: что тут обсуждать? Ты же никогда не приходил ко мне с расспросами: почему у одних людей волосы рыжие, у других – темные, а у некоторых и вовсе нет никаких волос...

– Ясно, – кивнул я. – Ладно, а какие еще бывают эти...

– Скархлы?

– Нет, со скархлами мы, вроде, разобрались. Крэйи.

– Еще существуют эхлы, то есть великаны.

– Настоящие великаны? – поразился я. – Ну их-то я точно не видел!

– Да, в Ехо и других городах Соединенного Королевства эхлы не живут. Они очень боятся, помешать "маленьким худосочным людям" – по их собственному выражению. Остается только сожалеть об их деликатности, поскольку эхлы от природы наделены очень мягким покладистым характером, добротой и любовью к прекрасному – из них получились бы хорошие соседи. Кстати, не такие уж они огромные: обычно рост эхлов составляет от двух с половиной до трех с половиной метров. Правда, я слышал, что где-то в горах живут старые эхлы, по-настоящему высокие: метров по шесть, но сам я их никогда не видел... Эхлы довольно редко вступали в браки с людьми, или эльфами – думаю, ты сам понимаешь, почему.

– Понимаю, – улыбнулся я. – У меня богатое воображение.

– Если ты когда-нибудь захочешь увидеть настоящее чудо, рекомендую тебе совершить путешествие в страну Умпон на Черухте: ее основали эхлы, по каким-то причинам покинувшие Хонхону еще во времена Древней династии, – на мгновение глубокие складки на лице моего друга разгладились, и оно стало юным и почти мечтательным. – В свое время я там побывал, а когда вернулся, дал нескольким талантливым столичным поэтам денег, чтобы они тоже отправились в Умпон. Мне показалось, что они непременно должны увидеть тамошние сады... Знаешь, двое из них так и не вернулись. Ничего удивительного: эхлы любят поэтов!

– Да ты меценат, дружище! – изумился я.

– Нет, что ты, – спокойно возразил он. – Я не люблю раздавать деньги налево и направо. Просто я должен был как-то отблагодарить судьбу за неописуемое чувство покоя, охватившее меня во время одной из прогулок... Единственное разумное решение, которое пришло мне в голову – что я могу подарить другим людям шанс испытать то же самое. В отличие от меня, эти талантливые господа не могли позволить себе столь разорительную поездку. А я был уверен, что она пойдет им на пользу.

– Так что, теперь все эхлы живут в этом блаженном Умпоне? – спросил я.

– Нет, далеко не все. Часть эхлов живет в горах Хонхоны, они предпочитают селиться небольшими хуторами. А остальные эхлы осели в княжестве Кебла, где правители – креггелы.

– Так, теперь еще и креггелы какие-то появились! – мне уже начинало казаться, что новая информация будет вечно изливаться из уст сэра Шурфа – по крайней мере, до тех пор, пока я не утону в ее неиссякаемом потоке.

– Креггелы – это просто гномы, – объяснил он.

– Я видел одного, – улыбнулся я. – В Гугланде. Собственно говоря, он вывел нас с Меламори из болота [7]7
   См. «Гугландские топи» («Власть несбывшегося»).


[Закрыть]. И всю дорогу на нас ругался – такой сердитый малыш!

– Думаю, это был равнинный креггел. Все равнинные гномы – одиночки, они язвительны, сварливы, неуживчивы и весьма умело прячутся от людей и от своих собственных сородичей крэйев, так что их мало кто видел, особенно в последнее время. А Княжеством Кебла правят горные гномы. У них весьма общительный и уживчивый характер, а их города, предназначенные для совместной комфортной жизни эхлов и креггелов – самое причудливое зрелище, какое только можно вообразить.

– Да уж, могу себе представить! – улыбнулся я. – Кстати, могу спорить, что в Княжестве Кебла смешанные браки совершенно невозможны, как бы замечательно эти ребята друг с другом не уживались!

– Да, конечно, – согласился Шурф. – Но вообще... Знаешь, Макс, пожалуй сейчас тебе снова предстоит удивиться.

– Не сомневаюсь, – вздохнул я. – Если уж ты решил меня удивить... Ты основательно взялся за эту работу, дружище! Ну выкладывай: что там у тебя? Романтическая история о трагической любви эхла и креггела?

– Нет, что ты, – он укоризненно покачал головой. – Это было бы слишком, знаешь ли! Но вот наш сэр Мелифаро является потомком и великанов и гномов одновременно. Хотя, человеческой крови у него куда больше. Бабушка его матери была из низкорослых эхлов – немного выше двух метров. Случилось так, что она вышла замуж за человека, который любил высоких женщин... А вот дед его отца, сэра Манги, был из равнинных креггелов. Говорят, он жил на болоте и иногда навещал одинокую лесничиху, прабабку сэра Мелифаро...

– Вот это новость! – я был готов взвыть от восторга. – Всегда подозревал, что наш сэр Мелифаро – чудо из чудес! Смешать великанов с гномиками, чтобы получить такой потрясающий результат – да уж, дело того стоило!

– Надо отдать должное сэру Мелифаро: он унаследовал и добродушие эхлов и язвительность равнинных креггелов, – заметил Шурф. – Именно поэтому он часто бывает невыносим, но на него совершенно невозможно подолгу сердиться, даже когда он перевирает мою фамилию...

– Фамилия – это еще пустяки, – ухмыльнулся я. – Поверь мне: этот злодей способен на вещи и похуже!

– Ну уж, не знаю, что может быть хуже! – почти сердито заявил он.

– Дело вкуса, – примирительно сказал я. – Рассказывай дальше, ладно? Какие еще бывают крэйи? Или это все?

– Ну, почему все... Я еще не упомянул фаффов. Фаффы выглядят в точности как люди – в тех случаях, когда они хоть как-то выглядят...

– Не понял! – ошеломленно признался я.

– А тут и понимать нечего. Фаффы – это "невидимые люди". Они отличаются удивительным свойством то и дело исчезать, или просто сливаться с окружающим миром: в комнате их нередко принимают за предмет обстановки, в лесу – за дерево, а в пустом пространстве их вообще не видно. Им необходимо прилагать определенные усилия, чтобы оставаться видимыми и выглядеть как люди. Кстати, фаффы очень легко обучаются Очевидной магии – она дается им куда лучше, чем прочим крэйям, а нередко даже лучше, чем людям и эльфам. Общеизвестно, что основатель Соединенного Королевства Халла Махун Мохнатый был чистым фаффом. Собственно говоря, "Мохнатым" его прозвали из-за шубы, с которой Халла Махун не расставался даже летом, заботясь о том, чтобы его всегда было видно....

– Ну дела! – уважительно сказал я. – Так предки леди Меламори были невидимками?

– Совершенно верно, – флегматично согласился Шурф. – Но это ничего не значит: с тех пор фаффы так перемешались с людьми и эльфами, что теперь их потомкам приходится годами изучать магию, чтобы снова научиться искусству исчезать... Теперь, пожалуй, я должен упомянуть хлеххелов, которые тоже похожи на людей, но обладают способностью подолгу жить под водой. В пригороде Ехо до сих пор живет несколько семейств хлеххелов, и все они имеют два дома – на суше и на дне Хурона. Городские власти отвели им под строительство специальный участок реки, там, где не ходят суда. Хлеххелы – удивительные существа, странностей у них побольше, чем у иных эльфов – взять хотя бы Кибу Кимара и его поэзию... На самом деле он просто продолжает полузабытые традиции своих предков, о которых мы почти ничего не знаем!

– Водяной, – припечатал я. – Ну-ну, все любопытственней и любопытственней! Кому еще будем мыть кости?

– Какое странное выражение! – отметил Лонли-Локли. – Надо будет запомнить... Что касается крэйи, среди них еще есть кархавны – так называемые "древесные духи". Между прочим, кочевники, которыми ты, с позволения сказать, правил несколько лет, все, как один – чистые кархавны, без примеси человеческой крови.

– Ничего себе! – в очередной раз удивился я. – А чем же они отличаются от людей?

– Можно сказать, почти ничем – кроме того, что каждый кархавн каким-то непостижимым образом связан со своим деревом. Это не значит, что все они живут в лесу: постоянный контакт с деревом для кархавна не является насущной необходимостью, поэтому он может поселиться где угодно и путешествовать сколько душа пожелает. Хотя, говорят, что от свиданий со своим деревом кархавны получают ни с чем не сравнимое удовольствие...

– Хорошо, наверное, быть кархавном! – мечтательно протянул я.

– Ну, как сказать! – Лонли-Локли с сомнением покачал головой. – Если дерево погибнет, связанный с ним кархавн умрет, и наоборот – если убить кархавна, засохнет его дерево.

– Это уже хуже, – нахмурился я. – Слишком опасно! Если бы я был кархавном, я бы наверное поселился под своим деревом. Сидел бы там в полном боевом вооружении и отбивался от лесорубов до последней капли смолы...

– Вряд ли. Если бы ты действительно был кархавном, ты бы не бледнел при мысли о смерти, – заметил Шурф. – Кархавны на короткой ноге со смертью: они рождаются мертвыми.

– Все? – тупо переспросил я, чувствуя, что моя голова уже начинает перегреваться. Как я до сих пор управлял амобилером – вот что удивительно!

– Да, все, – кивнул Шурф. – Странно, правда? Родители относят новорожденного куда-нибудь, где растут деревья и оставляют его там, а когда возвращаются, ребенок уже жив.

– Страсти какие! – я выдавил из себя кислую улыбку. Знакомый, обжитой Мир, в котором я так уютно устроился, в очередной раз рушился у меня на глазах. Ему на смену приходило совсем иное пространство: загадочное, притягательное, но уж никак не уютное, по крайней мере, пока...

– Есть еще хребелы – так называемые "чистые духи", – Шурф явно не собирался прерывать свою поучительную лекцию, пока не выложит все. – Это самые загадочные из крэйев. Я прочитал множество книг, в которых рассказывается о хребелах, но до сих пор их таинственная суть кажется мне величайшей загадкой. Скажу тебе больше: я даже не понимаю, почему их считают крэйями. Все крэйи человекообразны – если не всегда, то по крайней мере, время от времени. А хребелы никогда не принимают человеческий облик, хотя охотно пользуются человеческой речью. Такие существа встречаются среди растений, птиц, животных, камней...

– Говорящие камни? – изумился я.

– Да, и такое бывает, – согласился он. – Понимаю, поначалу в это трудно поверить: до тех пор, пока какой-нибудь камень не заговорит с тобой на древнем языке Хонхоны.

– Тогда мне придется сбегать за переводчиком, – усмехнулся я. – Я же не знаю ни слова на этом вашем древнем языке... А кстати: мы сможем прийти к взаимопониманию? Я имею в виду: логика у них та же, что и у нас? Или тут даже переводчик не поможет?

– Нет, почему же... Все хребелы обладают той разновидностью разума, какая в той или иной степени присуща всем человекоподобным расам. Понимаешь же ты буривухов...

– А буривухи – хребелы? – тупо уточнил я.

– Ну разумеется. А кем еще могут быть говорящие птицы?

– А говорящие камни – они действительно существуют? – осторожно спросил я. – Их можно где-нибудь встретить? Или о них только в книгах написано?

– Зачем далеко ходить: все камни, из которых Халла Махун Мохнатый построил Холоми – хребелы, – бесстрастно сообщил Шурф. – Я читал, что во время постройки Холоми, Халла Махун не поленился лично осведомиться у каждого камня, в каком месте ему хотелось бы лежать... В некоторых текстах встречаются многозначительные намеки, из которых можно сделать вывод, что замок Холоми в свое время невзлюбил молодого Короля Менина, поскольку у них вышел какой-то спор о смысле жизни, и Менин по молодости лет не сумел оставаться корректным на протяжении всего спора.

– Поссориться со стенами собственного замка – вот это, я понимаю, неуживчивый характер! – машинально пошутил я. – Слушай, а почему они не сказали мне ни слова, эти камешки? Я же несколько раз приезжал в Холоми по разным делам, а однажды даже провел несколько дней в одной из камер [8]8
   См. «Камера 5-хох-ау», «Лабиринт».


[Закрыть]...

– Камни Холоми – очень старые хреббелы, – пожал плечами Шурф. – С возрастом они почему-то стали молчаливыми. А может быть, у камней иное чувство времени. Возможно, они полагают, что их спор с Королем Менином случился совсем недавно, и до сих пор обижаются на него, или вообще на весь род человеческий.

– А также крэйский и эльфийский, – вздохнул я.

– Ну да, именно это я и имел в виду, – важно подтвердил он. – Знаешь, в последние столетия в Соединенном Королевстве, да и почти во всем Мире сложилась традиция употреблять слово "люди" по отношению ко всем, кто выглядит, как человек. Все расы и народы так перемешались – было бы довольно затруднительно говорить о ком-то: "этот полукейифай с четвертью человеческой и четвертью крэйской крови", когда можно просто сказать "человек", не расспрашивая незнакомца обо всех его предках до сто тридцать второго колена... Ну, бывает иногда: с первого взгляда видно, что перед тобой стоит чистый эльф, или крэйи, все предки которого вступали в браки только со своими – в таких случаях слово "человек" употреблять не обязательно, хотя тоже можно. На такие вещи никто не обижается, скорее уж наоборот. Неудивительно: если учесть печальную участь и скандальную известность эльфов Шимурэдского леса, ты поймешь почему у нас, в Соединенном Королевстве, многие эльфы прилагают усилия, чтобы выдать себя за людей.

– Особенно при приеме на службу! – ядовито поддакнул я. – Чтобы хозяин не испугался, что они будут пить вино и буянить на рабочем месте...

– Ну да, разумеется, – совершенно серьезно подтвердил Шурф. – Это очень большая проблема.

– Что ж, спасибо, что просветил, – улыбнулся я. – Если мне когда-нибудь придется искать себе новую службу, буду с порога заявлять своему будущему работодателю, что я – не эльф. А если завтра какой-нибудь кирпич, из которых сложены стены моего дома, пожелает мне "хорошего утра", я буду знать, что это не галлюцинация, а всего лишь хреббел. Очень полезная информация!

– Кирпич, изготовленный человеческими руками, не может быть хреббелом, – педантично поправил меня Шурф. – Только камень, порожденный природой. А если с тобой заговорит кирпич, скорее всего это будет означать, что твой дом заколдован.

– Ясно, – кивнул я. – Ну что, какие еще бывают крэйи?

– Я перечислил всех крэйев, – к моему величайшему удивлению сказал Шурф. – По крайней мере, всех, о ком мне известно.

– Оно и к лучшему, – буркнул я. – Мне вполне хватило... – Потом моя природная веселость взяла вверх, и я рассмеялся: – Это надо же! Ты – эльф. Сэр Джуффин Халли – оборотень. Моя девушка – невидимка. А сэр Мелифаро – вообще не пойми что: помесь великанов с гномами! Грешные Магистры, а я-то, болван, был уверен, что живу среди людей...

– Ты напрасно поднимаешь из-за этого такой шум, – строго сказал мне Шурф. – Люди, крэйи, кейифайи – это всего лишь слова. К тому же, среди предков наших коллег было немало людей, как и среди моих...

– Да, это утешает, – усмехнулся я. – Собственно говоря, даже если выяснится, что все вы – пятиглазые чудовища с дюжиной щупалец вместо рук... Черт, мне будет легче убедить себя, что это и есть нормальный человеческий облик, чем сделать отсюда ноги!

– Боюсь, ты несколько преувеличиваешь свою к нам привязанность, – бесстрастно заметил Лонли-Локли. – Знаешь, Макс, я совершенно уверен, что если бы наш облик действительно оказался таким, как ты описываешь, ты бы сделал все возможное и невозможное, чтобы исчезнуть отсюда куда угодно, лишь бы там тебя окружали человекоподобные существа. Скажу тебе больше: ты бы постарался как можно скорее забыть обо всем, что тебя с нами связывает. Возможно, тебе это даже удалось бы...

– Предпочитаю не проверять твое утверждение на практике, – натянуто улыбнулся я. – Поэтому воздержись от немедленного превращения, ладно?

– Мне и в голову не приходило во что-то превращаться, – удивленно сказал Шурф. – Надо быть очень неразумным человеком, чтобы пугать возницу, который управляет амобилером на такой скорости!

– Вот и славно, – с облегчением сказал я. – Лучше расскажи мне про эльфов. Или ты уже хочешь спать?

– Вообще-то, я бы не отказался от возможности отдохнуть, – признался Шурф. – Но если ты хочешь узнать про кейифайев... Хвала Магистрам, я пока не ощущаю себя настолько усталым, чтобы не выполнить твою просьбу!

– Только для начала объясни: чем, собственно говоря, эльфы отличаются от людей? – попросил я. – Потому что в том мире, где я вырос, существует множество легенд про эльфов, хотя их самих никто, вроде бы, не видел. Может получиться путаница: выяснится, что под словом "эльфы" я подразумеваю одно, а ты – совсем иное...

– Да, так нередко случается, когда беседуют представители разных культур, – авторитетно подтвердил он. – Не знаю, что это за эльфы, о которых рассказывают легенды твоей родины, а наши кейифайи – это почти бессмертные существа. Известно, что они не умирают от старости, или болезней, но убить их можно...

– Да, я в курсе, – буркнул я, с некоторым содроганием вспоминая свой скромный опыт в этой области [9]9
   См. «Дорот, повелитель манухов» («Вершитель»).


[Закрыть].

– Тем не менее, убить любого из кейифайев очень трудно, – тоном знатока заметил Шурф, – разве что заколдованным оружием. Хотя, говорят, что Халла Махун Мохнатый мог убивать их голыми руками, но это сложно проверить: слишком много времени прошло...

– Шурф, а ты тоже почти бессмертный? – осторожно поинтересовался я.

– Нет, конечно. У меня эльфийской крови – хорошо, если четверть. И вообще потомки от смешанных браков смертны, как все люди – разве что стареем мы немного медленнее, да и то не все...

– Жаль, – вздохнул я.

– Ну, тут ничего не поделаешь, – равнодушно отозвался он. И продолжил: – Основное отличие кейифайев от людей и крэйев состоит в том, что у них нет четких принципов – они не отличают добро от зла, не видят разницы между тем и этим, не понимают: что значит сделать выбор... Кроме всего прочего, многие кейифайи равнодушны к различиям между полами, что нередко шокирует людей и крэйев... Они могут вести себя донельзя глупо, а могут быть очень мудрыми, поскольку, опять же, не видят разницы. Порой это свойство – я имею в виду врожденную неспособность к бинарной логике – становится самой сильной стороной кейифайев, но иногда оно их губит... впрочем, в данном случае, было бы уместнее сказать "нас", поскольку в этом отношении потомки эльфов нередко оказываются похожими на своих предков...

– Шурф, а из какой Щели между Мирами ты выцарапал термин "бинарная логика"? – изумленно спросил я.

– Чему ты удивляешься? – он выглядел почти обиженным. – Ты же видел мою библиотеку!

– Я думал, что этот термин употребляется только в моем мире, – смущенно объяснил я.

– С какой стати? – он пожал плечами. – Бинарная логика существует везде, где есть люди... к сожалению!

– Почему – "к сожалению"?

– А какого еще отзыва ты ожидал от потомка кейифайев? – невозмутимо парировал он.

– Тоже верно... Да, кстати: в трактире ты говорил, что среди эльфов, пардон – кейифайев! – есть "упиаты" и еще какие-то ребята. У них тоже все так сложно, как у крэйев?

– Нет, гораздо проще, – снисходительно сказал Шурф. – Упиаты – это так называемые "умиротворенные эльфы". Они находятся в полном согласии с окружающим миром и не стремятся к переменам, поэтому обычно бездействуют, если только их не вынудят – и, как правило, в этих редких случаях оказывается, что их могущество почти бесконечно. Поскольку упиаты ленивы, они по-прежнему обитают на Уандуке: некоторые нежатся в красных песках необитаемых пустынь, а некоторые живут в больших городах. И те, и другие вполне довольны своей судьбой... Кстати, большинство населения Куманского Халифата, в котором тебе довелось побывать – потомки недолговечных браков между упиатами и людьми, переселившимися на Уандук. А их правители, вся династия Нубуйлибуни – почти чистые эльфы, говорят, только мать, или даже бабка первого халифа Цуан Куафайи была из людей, поэтому властители Куманского Халифата живут подолгу, но отнюдь не вечно... А вот все эльфы, которых можно встретить у нас, на Хонхоне, или на Черухте – это амфитимайи, то есть "восторженные". Они отличаются тем, что постоянно стремятся к действию – все равно какому. Поэтому амфитимайи путешествуют, воюют, изобретают – да чем они только не занимаются! Легендарный Ульвиар Безликий и все эльфы, переселившиеся с ним сюда, на Хонхону – из амфитимайев. Я читал, будто молодой Ульвиар был весьма разочарован, встретив здесь дружелюбных крэйи: ему в то время хотелось завоевывать чужую землю, отбирать сокровища, силой брать женщин – ну сам понимаешь, о чем может мечтать юноша, вообразивший себя великим воином! А воевать с крэйи оказалось совершенно невозможно: они сами приглашали пришельцев поселиться там, где им понравится, каждый день ходили к ним с драгоценными подарками, а любвеобильные крэйские женщины сами вешались на шею красавцам эльфам. Ульвиар долго искал повод для войны, но так и не нашел... Поэтому войны на Хонхоне начались гораздо позже, когда подросли дети от смешанных браков. А потом, когда сюда начали переезжать первые люди с Черухты, жизнь здесь окончательно "наладилась" – если можно так выразиться. Люди любят повоевать, ты и сам знаешь...

– Знаю, – усмехнулся я. – Что ж, во всяком случае, я рад за Ульвиара Безликого. Хоть на старости лет развлекся!

– К этому времени Ульвиар Безликий погиб от руки своих многочисленных дочерей и внучек, которые мечтали поделить между собой его владения и волшебные талисманы, – флегматично сообщил Шурф. – Обычная история!

– Да уж, – я огорченно покачал головой. – Скажи: а кроме "умиротворенных" и "восторженных" эльфов есть еще какие-нибудь? Или это все?

– Ну как тебе сказать, – задумчиво протянул он. – Есть еще элсидиайи – незримые. Эльфы считают их своими родичами – возможно, так оно и есть. Впрочем, не знаю, может ли тут идти речь о каком-то родстве, поскольку элсидиайи абсолютно нематериальны. В одной старинной рукописи сказано, что тысяча элсидиайев может поместиться на кончике ногтя, но это не совсем корректное утверждение. Так можно говорить о существах, размеры которых неописуемо малы, а у элсидиайев вовсе нет никаких размеров... И еще мне доподлинно известно, что иногда элсидиайи могут надолго поселиться на каком-нибудь предмете, или даже на живом существе. Они капризны и непредсказуемы: могут в любой момент покинуть свою обитель, а могут и вернуться...

– Но как люди узнают об их присутствии, если они абсолютно нематериальны? – спросил я. – Или элсидиайи любят поговорить?

– Нет, элсидиайи не говорят. Но тем не менее, их присутствие можно ощутить, поскольку они привносят в свое окружение совершенно особое, ни с чем не сравнимое настроение, некую невыразимую легкость. Человек, живущий поблизости от элсидиайев, сам не замечает, как начинает остро ощущать радость бытия, обычно совершенно несвойственную человеческим существам – разве что совсем маленьким детям... А если соседство окажется продолжительным, элсидиайи могут поделиться своей странной мудростью, весьма полезной для того, кто желает заниматься Невидимой магией. Поэтому сведущие люди стараются их приманить.

– А как? – заинтересовался я.

– Ну... есть разные способы, но ни один из них не действует наверняка, – неопределенно сказал Шурф. – Думаю, тебе следует поговорить об этом с сэром Нумминорихом, а еще лучше – с его женой. Леди Хенна еще очень молода, но она чуть ли не с детства занимается торговлей антиквариатом, а все люди этой профессии знают об элсидиайях больше, чем кто-либо другой. Собственно говоря, поиск вещиц, на которых поселились эти невидимые существа – их основной источник дохода. Есть немало людей, которые с радостью отдадут за такую драгоценность все свое состояние.

– Уверен: в их собственном доме полным-полно элсидиайев! – обрадовался я.

– Наверняка, – подтвердил Лонли-Локли.

– То-то я так люблю у них бывать! – энергично закивал я. – Да и сами они такие легкие – я все время жду, что однажды Нумминориха унесет порывом ветра! Думаю, уж у него-то элсидиайи даже за шиворотом копошатся... Теперь я понимаю, что ты имел в виду, когда говорил об "особом настроении", которое приносят элсидиайи! Слушай, а у тебя дома их нет, часом? Что-то у тебя тоже подозрительно легко дышится... Или это секрет?

– Нет, почему же. Насколько мне известно, элсидиайи никогда не требуют секретности от своих случайных соседей: думаю, им это глубоко безразлично... Ты угадал, Макс: у меня живут элсидиайи – правда, всего двое, – доверительно сообщил Шурф. – Но не дома. Они поселились в шкатулке, в которой я держу свои перчатки... Но я не предпринимал никаких усилий, чтобы их приманить: они сами пришли. Сам не знаю, почему этим существам так понравилось обитать поблизости от столь опасного оружия...

– Да уж, – я удивленно покачал головой, – думаю, эти ребята – большие любители острых ощущений... Слушай, это здорово, что они у тебя живут! – Я и сам не знал, почему так обрадовался, но факт остается фактом: я даже начал подпрыгивать на сидении, чтобы хоть как-то выплеснуть избыток положительных эмоций.

– Макс, если сейчас ты врежешься в какое-нибудь дерево, я, возможно, успею уйти куда-нибудь Темным Путем прежде, чем мое тело будет погребено под обломками амобилера, – холодно сказал он. – Что касается тебя – сомневаюсь. У тебя пока не настолько хорошая реакция. Поэтому постарайся поумерить свои восторги!

– Бу-бу-бу! – восхищенно передразнил его я. Но прыгать перестал и даже скорость немного сбавил.

– Поскольку я уже рассказал тебе о крэйях и кейифайях, возможно, ты не будешь возражать, если я немного вздремну? – вежливо спросил Лонли-Локли. К счастью, он не обратил никакого внимания на мое кривляние...

– Конечно, – виновато сказал я. – Я и так тебе всю ночь спать не даю – вон уже рассвет скоро...

– Положим, до рассвета еще часа три, но только потому, что зимой он наступает поздно, – согласился Шурф, перебираясь на заднее сидение. – Но это не является для меня проблемой, поскольку если надо, я могу довольно долго обходиться без сна.

– Так это – если надо, – улыбнулся я. – А у нас вроде как каникулы... Слушай, последний вопрос, чтобы закрыть тему: а люди?

– Что – люди? – сонно спросил он.

– Ну вот крэйев, например, Магистры знают сколько разновидностей, – объяснил я, – да и эльфы – тьфу ты, кейифайи! – тоже разные бывают. А все люди – просто люди, или тоже какие-нибудь "умиротворенные" и "восторженные"?

– Почти верно, – одобрительно сказал Шурф. – Люди испокон веку делятся на жителей гор, жителей равнин и жителей побережий. Разумеется, во внимание принимается не нынешнее место проживания – надеюсь, ты и сам понимаешь, что за минувшие тысячелетия почти все обитатели Мира успели основательно попутешествовать! – а природный темперамент, унаследованный от предков, живших на Черухте в самом начале человеческой истории.

– А какой у них темперамент? – спросил я. И тут же смутился: – Ну вот, опять я тебе спать не даю!

– Ничего, на этот вопрос можно ответить коротко, – снисходительно откликнулся Шурф. – Жители побережий немного похожи на восторженных эльфов: они темпераментны и деятельны. Собственно говоря, подавляющее большинство людей, переселившихся с Черухты на Хонхону и Уган – именно жители побережий... Жители равнин весьма флегматичны и не склонны к радикальным переменам – как и упиаты. Но к сожалению, при этом они не обладают ни мудростью, ни могуществом, ни даже спокойствием кейифайев... А вот жители гор, на мой взгляд – лучшие из людей, поскольку они склонны к глубоким размышлениям, но в то же время не чураются деятельности и находятся в ладу с окружающим миром, почти как крэйи. Теперь все?

– Теперь все, – подтвердил я. – Спи спокойно, я больше ни слова не скажу!

Я честно сдержал обещание и умолк, сосредоточившись на дороге. Ночь, быстрая езда и тишина, которую нарушала только возня Друппи – пес никак не мог устроиться под задним сидением и все время пытался перебраться поближе ко мне – оказали на меня самое благотворное воздействие: невероятная информация, которую вывалил на меня Лонли-Локли, довольно быстро перестала казаться мне хорошим поводом для бурных эмоций. Ну действительно: какое мне дело, как тут у них все устроено? Какая разница – что за предки были у моих друзей: эльфы, оборотни, великаны, невидимки, или еще какие-нибудь твари... Главное, что мне нравится результат всех этих генетических экспериментов!

Примерно через час после рассвета я с некоторым неудовольствием осознал, что мои силы вполне исчерпаемы, так что мне все-таки придется прибегнуть к помощи бальзама Кахара, или – что казалось мне еще более соблазнительным вариантом – попросить моего спутника разомкнуть свои ясные очи и на некоторое время сменить меня за рычагом амобилера. Но судьба подарила мне другой способ забыть об усталости: старое как мир надежное средство из серии "кирпич на голову".

"Хорошее утро, сэр Макс!" – вообще-то сам по себе зов моего шефа не является таким уж выдающимся событием: сие неземное удовольствие я обычно испытываю по нескольку раз на дню. Но поздоровавшись со мной, сэр Джуффин с преувеличенной вежливостью спросил: "Я хотел узнать: ты намерен в какой-то момент появиться в Доме у Моста, или пока я пропадал во дворце, ты успел подать в отставку? Поскольку тебя не было всю ночь, я наивно решил, что ты хоть утром объявишься..."

"Объявиться было бы довольно затруднительно, – растерянно заметил я. – Дело в том, что по моим расчетам мы уже давно едем по территории Гугланда и стремительно приближаемся к Графству Вук – если я хоть что-то смыслю в географии Соединенного Королевства..."

"Так, – кажется, Джуффин был удивлен куда больше, чем я. – Выкладывай, что там у тебя стряслось?"

"Да ничего не стряслось, – я уже не знал, что и думать: до сих пор на моей памяти сэр Джуффин Халли никогда не страдал рассеянностью. – Вы же сами сказали Шурфу, что отпускаете нас на несколько дней в Графство Хотта, за его наследством..."