Текст книги "После тьмы (ЛП)"

Автор книги: Макс Аллан Коллинз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

МАКС АЛЛАН КОЛЛИНС
ТЕМНЫЙ АНГЕЛ: ПОСЛЕ ТЬМЫ

Глава 1. ХОЛОДНЫЙ ДЕНЕК В АДУ

МИНДЕР РИВЕР, АЛЬБЕРТА

8 ДЕКАБРЯ 2021 ГОДА

Полгода в бегах.

Полгода в маленьких городках, больших мегаполисах, мотелях, отелях, палаточных городках, общественных парках, общения с отбросами общества и даже бездомными, попрошайничества, выживания…

Насколько унизительным было это положение в постимпульсных руинах, которыми была современная Америка, для человека амбиций и чувствительности Эймса Вайта. Но Вайт был, помимо всего прочего, человеком, способным переносить сложности, преодолевать затруднения, сбрасывать со счетов бедственные ситуации, которые повергнут даже очень выносливого человека.

На самом деле, терпением он не был одарён – это качество никогда не было его чертой. Не мог он сносить с достоинством и раздражение, да и снизхождением к посредственности не отличался. При этом и сострадание он не рассматривал как ценность. Таким образом из-за его "бесчувствительности" он слыл жестоким и даже холодным среди третесортных умишек.

Но такая мнимая жестокость и неприветливость лишь означала превосходство разума и духа – результат тысяч лет селективного размножения, и как таковая, была неотъемлемой частью его преобладающих способностей. Так или иначе Эймс Вайт был свободен от большинства примитивных "человеческих" эмоций, хотя некоторые из них и остались. Он когда-то любил женщину; и он любил сына.

Но это была семья. Размножение. Это было разрешено, даже поощрялось.

И Эймс Вайт был одержим этим злым, тёмным чувством юмора. Он вполне мог иронично отнестись к своему "холодному" характеру, оказавшись в холодной дольне города Миндер Ривер, Альберта, Канада.

С населением не больше, чем толпа на рынке Сиэтла в воскресенье, Миндер Ривер был далеко на севере, и до него можно было добраться разве что на собачьих упряжках. Люди, жившие здесь, были так удалены от цивилизации, что Вайт задавался вопросом, слышали ли эти недолюди об Импульсе, не говоря уже о том, почувствовали ли они его последствия.

Экономика Миндер Ривер была основана ни натуральном обмене, местные почти не пользовались компьютерами, и катаклизм в соседних США мало что здесь изменил. Когда террористы запустили электомагнитный импульс на восточном побережье в 2009, США потеряли всё, супердержава мгновенно стала страной Третьего мира. Для Миндер Ривер последствия были не страшнее отключения электричества во время грозы.

Похороненный под снегом Миндер Ривер, был прекрасным местом отпуска для человека, который не хотел быть найденным всякими дотошными типами… Шишкам из УНБ было не по душе предательстао агента; а Семьяне, культ размножения Вайта, который мог быть раскрыт из-за его неудач в каждой из миссий, могли вынести ему выговор… носящий фатальный вид.

И Миндер Ривер был идеальным местом для отдыха от подобных людей. Здесь был не только жуткий холод и сильный снегопад, Миндер Ривер плюс ко всему находился в трёх часах езды от ближайшей предимпульсной взлётно-посадочной площадки и в двенадцати часах от Эдмунтона и настоящего аэтопорта. Эти обстоятельства сильно осложняли путешествие к этому замёрзшему раю, особенно за неделю до рождества, когда температура держится на много ниже нулевой отметки.

К тому же Миндор Ривер находился псреди Долины Национальной Резервации. Раньше в Штатах такие места называли Индейскими Резервациями, в которых царили невыносимые условия, являющиеся следствие нескольких столетий политики государства, направленной на геноцид.

Здесь же условия были по крайней мере немного лучше: присутствовали здания школы, пожарного депо, промышленный склад и, может быть, сотня зданий, обитых вагонкой – и всё это в достаточно приличном состоянии. Территория выглядела аккуратно, без брошенных машин и облезлых белых зданий, в отличие от других американских резерваций. Но самым лучшим в Минд Ривере был рассовый состав населения, на фоне которого Вайт заметно выделялся – он был одним из четырёх или пяти человек, кожа которых не была тёмно-красного оттенка, что давало ему главное преимущество: любой прибывший в резервацию бледнолицый сразу бы был им замечен.

Семьяне, были поголовно белыми из-за соблюдения принципа рассовой чистоты, являющегося обним из элементов их структуры размножения, доведённой до совершенства за столетия. А Американское привительство, по иронии судьбы названное "черным агентством", не славилось тенденцией наёма "цветных". Теким образом Вайт чувствовал в настоящее время если не безопасность, то готовность к встрече с любой трудностью в этом маленьком канадском городке.

Конечно, "бледность" Вайта имела и обратную сторону. Среди этого тёмного населения он смотрелся как неудачный эксперимент Мантикоры – вряд ли он выделился бы сильнее, если был бы недоразвитым парнем-собакой или психованным ящероподобным человеком. Хотя это делало его лёгкой мишенью для преследователей, одновременно внушало и спокойствие, возникающие из-за уверенности в том, что люди, прибывшие за ним не будут похожи на кавказцев и не приплывут за ним на каноэ.

Но даже сейчас Вайт чувствовал себя лучше, чем полгода назад, когда его фотографию показывали на каждом канале в Северной Америке. Его лохматые каштановые волосы отросли и закрыли уши, аккуратная борода и усы заменили ранее чисто выбритое лицо, сделав его похожим на ухоженного человека с гор. И только его тёмные пронзительные глаза остались легкоузнаваемыми. Куртка на меху немного скрывала его гибкое стройное мускулистое тело; но он всегда вуглядел более худым и менее сильным, чем на самом деле.

Он думал о себе, как скромный Кларк Кент, который мог снять очки и одежду, показав супермена под ними. Но с другой стороны, ему не нужны были очки благодаря острому зрению, и никто не мог назвать его скромным или указать на другие его манеры.

Когда Вайт прибыл сюда четыре месяца назад, бывши агентом УНБ, то снял себе небольшой голубой домик, пренадлежавший ранее учителю, который первёлся в Калгари. С её двумя спальнями, иногда показывающим телевизором, ванной с постоянно холодной проточной водой и камином в гостиной – дощатая одноэтажка не впускала холод. У него было достаточно денег, выделенных правительством и Семьянами на различные операции, чтобы жить здесь со всеми удобствами.

Работа на две секретные организации более половины десятилетия приносила в руки Вайта потоки никем не контролируемых денег, которые он держал на многочисленных банковских счетах под подставными именами. Тот факт, что УНБ не знало о Семьянах, позволил ему работать по разные стороны баррикад. Семьяне, сеществующие дольше, чем можно себе представить, требовали от Вайта держасться за своё место в УНБ. Потеря же этого места, ввиду предательства подчинённого Отто Готтлиба, несомненно возмутила бы Семьян – ещё одна причина для Вайта продлить канадский отпуск.

В конечном счёте, он должен был вернуться к Семьянам и заключить мир с ними, что, несомненно, привело бы к риску для жизни. В течение этих долгих месяцев, выживание было приоритетно для него – чтобы сохранить и использовать его лучшее оружие… ум… и начать искать выход из сложившегося тупика. У него было личное мнение по отношению к сыну, но он всё ещё разделял верования и цели Семьян, и его цель состояла в том, чтобы убедить последних дать ему второй шанс.

И всё же он оставался в Миндер Ривер, убеждая себя в том, что лишь даёт время Семьянам остыть, дистанцироваться от неудач, что позволило бы ему предстать перед беспристрастными судьями. По правде говоря, ему даже нравилось здесь, где было тяжело сводить концы с концами – это давало ему чувство спокойствия и даже гордости, ведь он сумел здесь не только выжить, но и весьма хорошо приспособиться к новой среде. Он был свободен от своей прежней напряжённой двойной жизни. Однажды, когда он воссоединится со своим сыном Рейем, они могли бы здесь вместе жить.

Даже страшная мигрень Вайта – то, с чем он постоянно боролся, работая на правительство (разумеется, эти придурки могли вызвать мигрень даже у Иисуса Христа) – не беспокоила его почти всё время пребывания в Миндер Ривер. Боль была преодалена Вайтом, а её пороги были близки к исчезновению, их остатки же служили природной системой предупреждения о пределах его возможностей. Но генетическое преодоление дискомфорта разрушило систему защиты организма Вайта и его рода… мигрень – яркий тому пример.

Укутавшись в куртку, надев лыжныю маску и ботинки, Вайт приготовылся к короткой прогулке к ресторану Малкольма, единственному месту в городе, где была горячая еда и настоящая выпивка. Хотя кулинария не принадлежала к числу его навыков – да он и не хотел приобрести такое умение – Вайт проводил так много времени у Малкольма, подрабатывая помошником, что даже владелец этого заведения привык к нему.

Но местные всё равно относились к нему как к чужаку, посторонему. Возможно, дело было в рассовой неприязни, но в любом случае Вайт чувствовал, что никому из работников Малкольма он не нравился. Такая реакция по отношению к нему проявилась не в первый раз: люди часто испытывали антипатию к нему из-за витавшего в воздухе его духа превосходства.

Вайту было наплевать понравится он этим дикарям или нет, это была еще одна черта его характера. Если бы он мог быть с подобными ему – например, с сыном – Эймс Вайт был бы доволен своей участью. Если и было что-то, что он ценил в персонале Малкольма, так это их нежелание вести с ним светсткие беседы – такое взаимодействие было частью жизни нечистокровных людей, которое он и так выносил слишком долго.

Двигаясь вниз по улице, Вайт в очередной раз думал обо всех тех события, которые пошли не так за последние двенадцать месяцев, и о людях, которые ответственны за это. На верху его позорного списка была эта трансгенная сучка Макс – он упустил множество возможностей захватить или убить X5, – в особенности X5-452 – которая превратила его жизнь в ад. Его неверный напарник по УНБ Отто Готтлиб не только отвернулся от него, но и сдал его врагу, такому же опасному как 452: Зоркому, подпольному кибертеррористу.

Мятежный любопытный журналист, чья личность до сих пор оставалась неизвестной, всегда сует нос в важные дела. По большей части его вмешательство было поверхностным… раздражающим, но оно никогда не могло заблокировать подпольную деятельность Вайта. Однако все изменилось, когда Зоркий в одном из своих незаконных эфиров выпустил ролик, героем которого был Эймс Вайт.

Какие бы цели и намерения не ставил перед собой Зоркий, его ролик разрушил обе карьеры Вайта, подставляя его не только перед УНБ, но и перед Семьянами. И маленькая незапланированная "программа" Зоркого была такой выдающейся только благодаря информации, которую ему любезно предоставили бывший подчиненный Вайта Сейдж Томпсон и его напарник Отто.

И хотя это было его главной неудачей, которая заставила его искать анонимности в Миндер Ривер, она все равно не могла сравниться с потерей сына Рея. Похищенный 452 и неизвестным мужчиной из частной школы Академия Брукридж, принадлежавшей Семьянам, мальчик числился без вести пропавшим, и не было ни малейшей зацепки, чтобы отыскать его. В итоге он потерял не только Рея, но и жену Венди.

Конечно, Вайт убил Венди сам… Это была необходимость, учитывая то, что она предала его. Но это не значило, что его не тревожит чувство утраты. Его жена была прекрасной компаньонкой со множеством хороших качеств – она просто не знала, что некоторым вещам просто нужно позволить произойти. В конечном счете он решил, что ему и Рею было бы лучше без нее – она была просто сосудом для создания Рея, и в добавок в ней был недостаток той породы, которую разделили Вайт и его сын.

Самой важной вещью сейчас было найти Рея. Вайт знал, что когда-нибудь он вернет сына себе. Но он не начнет поиски, пока не восстановит мир с Семьянами.

И это только вопрос времени – и он надеялся, что он будет со своими братьями, когда случится то, что поставит его людей на вершину мира. Он вскоре может показаться более значимым для Конклава, когда его опыт и знания о X5-452 придутся очень кстати…

Даже в лучшие свои дни, в соответствии со своим названием Миндер Ривер не был шумной столицей (прим. minder – извилина). Вайт шагал по пустой улице, и она казалась ему еще более тихой чем обычно… а обычно здесь было чертовски тихо. Шел снег, порывы ветра бросали его в лицо Вайта как холодный песок. Эймс Вайт чувствовал, что идет через заснеженный замерзший призрачный город. Его пистолет находился в обычной поясной кобуре. Прикосновение холодной стали к телу немного успокаивало. Второй пистолет лежал в кармане его меховой куртки, откуда он мог достать его немедленно. Так что ему не требовались никакие предчувствия.

Ты слишком долго был в глуши, говорил он себе.

Снег хрустел под его ботинками, холодный воздух приносил приятный аромат жареного мяса из заведения Малькольма, которое находилось на расстоянии квартала. Вайт вспомнил предимпульсную поговорку: "То, что у тебя паранойя, еще не значит, что они не хотят заполучить тебя".

Но у Вайта была своя версия: "То, что они хотят заполучить тебя, еще не значит, что у тебя должна быть паранойя". Он улыбнулся этому высказыванию – даже на бегу он мог сохранять четкость мысли – и начал пересекать аллею, которая проходила мимо заведения Малькольма.

Как только он сделал шаг из переулка раздался глубокий голос, неугрожающий, не слишком громкий, но все же четко различимый:

– Феностол.

Вайт замер.

Знакомое приветствие Семьян.

После всех этих месяцев… они нашли его. Просто потому что у тебя нет паранойи, подумал он, это не значит, что они не найдут тебя. Не важно как они сделали это, тот факт, что они здесь, значит, что они пробрались в город без его ведома. Он сделал длинный медленный вздох, облако прохладного пара вырвалось из его рта, когда он повернулся к голосу.

– Феностол, – ответил он.

Перед ним стояли двое мужчин, каждый одет в теплую куртку вроде его собственной. На них также были большие лыжные маски, но узнал бы он их или нет, если бы их лица не были скрыты, это сложный вопрос. Кто они такие не так важно по сравнению с тем, кого они представляют.

Это выглядело так, как будто Семьяне хотели от него гораздо больше, чем он думал. Настолько, что нельзя залечь до весны.

Все еще глядя на парочку перед собой, Вайт понял, что еще трое возникли у него за спиной. Его навыки, также как и навыки его преследователей, были далеки от человеческих. Вайту не нужно было видеть троих мужчин у себя за спиной – он просто чувствовал их, его бойцовский радар ощупывал все окружение.

И все же они удивили его – подкрались сзади по пустынной заснеженной улице, и Вайт заметил их, только сейчас. Они были хороши – Семьяне послали за ним лучших следопытов. Хотя он и не испытывал желания сделать им комплимент…

Тысячелетняя селекция позволила Семьянам создать максимально сильных людей, точнее, суперлюдей. И только искуственные создания Мантикоры могли соперничать с Семьянами.

Не двигаясь и не давая им повода для реакции, Вайт произнес:

– Он наших предков. Для детей наших детей.

Лыжная маска слева ответила:

– От моего отца. Для моих сыновей.

Тогда оба мужчины достали пистолеты из карманов – маленькие серебряные стволы с глушителями, удлинняющими дула.

Слишком для дружеского приветствия…

Держа руки в перчатках разведенными в стороны, находясь в позиции не подходящей для атаки, Вайт готовил свой следующий шаг. Это были следопыты, не убийцы. Они, конечно же, убьют его, если это будет необходимо, но если бы их целью было убийство, то в качестве приветствия были бы пули, а не слова.

Но не было нужды пробовать говорить с ними или пытаться убедить в чем-то. Никто из этих мужчин не может быть сломлен словами, и правда была в том, что атакующих было пятеро к одному.

Правило 101: когда противник имеет численное преимущество – нападай.

Вайт сделал один быстрый шаг вперед и подпрыгнул, выбросив ноги в стороны и одновременно ударив двоих мужчин, стоящих по бокам от него. Парень слева крякнул, когда ботинок Вайта врезался ему в грудь. Он инстинктивно нажал на курок, и пуля полетела через город, сопровождаемая щелчком пистолета. Ноги парня в лыжной маске взлетели вверх, а голова с ужасающим треском ударилась о заснеженную землю. Парень справа даже не успел опомниться, когда ботинок Вайта ударил его в лицо, сломав нос. Бесчувственный он рухнул на снег, пистолет выскользнул из его пальцев и исчез в снегу.

Вайт проворно приземлился, затем повернулся на ноге так быстро, что даже такие тренированные типы как эти могли только опасливо отступить назад. В конце этого движения, когда его нога коснулась земли, Вайт побежал по переулку, оставляя двоих лежать на земле. Оставшаяся троица последовала за ним.

Ни криков, ни выстрелов от преследователей – только их дыхание, отчетливо различимое у него за спиной. Вайт бежал так быстро, как только мог, но все же не надеялся оторваться – они не были обычными людими, а Семьянами, как и он. Но все же, при определенном везении, он может найти лучшее место, чтобы принять бой.

Его удивлял и воодушевлял тот факт, что они не стреляют. У них в руках были пистолеты, и это значило, что у них не было приказа на устранение.

Он бежал широкими легкими шагами, все века селекции окупались, он лишь слегка вспотел. Наконец он бросил взгляд через плечо, когда поворачив за угол налево. Он мог сказать, что троица все еще гонится за ним, держась на расстоянии пятнадцати-двадцати ярдов.

Он повернул направо, затем затаился в дверном проеме и стал ждать. Он не стал вооружаться оставив оба пистолета на своих местах. Хотя его мысли мчались с огромной скоростью, одна все же доминировала: он не хотел стрелять в них! Хотя его отношения с Конклавом – с руководством Семьян – были в своей самой нижней точке, убийство братьев отправит его за черту, из-за которой возврата уже не будет, если только не в мешке для тела.

Первый Семьянин появился из-за угла, и Вайт высочил, чтобы нанести молниеносный удар мужчине в голову и сбить его с ног. Второй прибыл, когда Вайт перекувыркнулся и встал на ноги. Семьянин атаковал, – как и у Вайта, у мужчины в руках не было оружия, – но Вайт был готов. Он блокировал выпад, и, пока человек в лыжной маске применял один боевой прием за другим, Вайт избегал каждого, выжидая момент, когда соперник откроется.

Когда третий мужчина появился из-за угла, Вайт увидел свой шанс. Он увернулся от номера два и нанес удар сбоку в солнечное сплетение номеру три, затем пнул его под зад. Воздух резко вырвался из легких мужчины, как будто Вайт ударил маленькое облако.

Вернувшись обратно к номеру два, Вайт выполнил великолепный захват ногой, опрокинув мужчину на спину. Используя свое преимущество, Вайт нанес мужчине удар в ключицу и услышал резкий щелчок, когда кость Семьянина треснула. Но мужчина не кричал – боль не была проблемой, но оставались и другие физические реакции, и он потерял сознание.

Он остановился на мгновение, разглядывая троих лежащих противников, ни у одного в руке не было оружия. Конклав явно хотел заполучить его живым… и это хороший знак, не так ли?

Не так ли?

Ответив себе утвердительно, Вайт побежал дальше, за следующим углом повернул направо. Его ум обдумывал следующую комбинацию в этой шахматной партии, когда из темного дверного проема вышел еще один Семьянин с тазером в правой руке.

Вопросы валились как снег – откуда взялась эта фигура в маске? Как человек оказался перед ним, если он бежал? Эти мысли и дюжина других промелькнули перед разумом Вайта, за то мгновение, которое потребовалось двум зарядам, чтобы вылететь из тазера и впиться в куртку Вайта.

Он почувствовал два резких укола в грудь, затем его тело неконтролируемого затряслось, а ноги потеряли точку опоры, и он оказался на спине, смотрящим в темно-серое небо. Никакие века противоболевой селекции не могли остановить электирескую бурю в его теле. По его венам как будто тек огонь, все вопросы отпали, небо потемнело и все вокруг стало очень тихим.

Всего через несколько секунд Вайт поддался незнакомому ощущению невыносимой боли, и он почувствовал, что удаляется от Миндер Ривер, штат Альберта, как если бы он шагнул с края скалы и рухнул в пропасть, место, где было гораздо холоднее, чем в этой его индейской резервации, и гораздо темнее, чем в его самых темных мыслях.

Первая вещь, которую Эймс Вайт осознал прежде чем открыть глаза, это то, что пистолетов при нем больше не было. Приятное ощущение холодной стали на поясе отсутствовало – это было как осознать, что карманник вытащил твой бумажник. Он потянулся назад, и убедился, что пистолета, заткнутого за пояс больше нет.

Несмотря на то, что Вайт испытал, сейчас он не чувствовал боли или болезненности, присущей обычным людям. Но он ощущал слабость, свинцовую тяжесть, и место на его груди, куда впились дротики, сильно зудело. Эти ощущения вернули ясность его мыслям и памяти, и он вспомнил, что был обнаружен Семьянами.

Он был несколько удивлен тем, что еще жив, хотя действия преследователей и говорили о том, что Семьяне приказали схватить его, а не ликвидировать. Так это или нет, но этот приятный сюрприз еще ждет его впереди…

Открыв глаза в слабом свете, Вайт оценил ситуацию и обстановку. Он был в грязной серой камере на холодном каменном полу. В камере ничего не было, только в двери находилось маленькое окошко. Никакой койки или туалета. Камера была чистой, резкий запах антисептиков щекотал его ноздри. Единственным источником света была маленькая лампочка в коридоре. Где-то капала вода. Он по-прежнему был в своей одежде (еще один сюрприз), но куртка, ремень и ботинки исчезли.

Глядя в коридор через решетку, он увидел не другие камеры, а голую каменную стену, на которой прыгали и плясали тени. Вайт знал, что обыкновенные – так назвали Семьяне и трансгены "нормальных" людей – были бы парализованы страхом, оказавшись в этом сыром и темном месте, где постоянно мелькали тени крыс и мышей, а может и чего-то хуже.

С другой стороны, Вайт находил камеру комфортной. Обстановка сама по себе не представляла проблемы. Его единственной заботой теперь было придумать план, способный вытащить его отсюда. Не зависимо от того, насколько мрачным может оказаться его будующее, один благоприятный факт все же имел место: Семьяне не убили его сразу, как только нашли.

– Ты неоднократно облажался, брат Вайт.

Голос гремел басом откуда-то из темноты с потолка камеры.

Вайт был на мгновение поражен. Несмотря на очевидные попытки запугивания, это был не голос Бога, если Бог, конечно, не говорил с немецким акцентом… и, как казалось Вайту, то, что кто-то из Конклава начал с ним говорить, было хорошим знаком.

– Это верно, – ответил он спокойно.

– И ты знаешь, какова цена неудачи.

Голос был настолько теплым, насколько теплым был Миндер Ривер в декабре.

– Знаю. Но…

– Но? Ты хочешь договориться с нами?.. После этих бесчисленных неудач?

Здравый смысл не позволил Вайту ответить. -…Неужели ты думаешь, что у тебя есть нечто, позволяющее вести переговоры?

Несмотря на сарказм в голосе человек по ту сторону, казалось… хотел ему помочь?

Почему?

Вайт знал этого человека, он был одной из ключевых фигур в Конклаве, владеющий той полнотой власти, которую Вайт никогда не надеялся достичь. И тем не менее сейчас, бывший агент УНБ не мог понять, куда эта важная персона пытается привести его в сей темный час.

Вайт тщательно обдумывал свой ответ – верный будет означать еще один шанс для него,а неверный… приведет к неминуемой смерти, которую он ждал с того момента, как увидел преследователей в лыжных масках.

Набравшись смелости, Вайт с уверенностью в голосе сказал:

– Я могу достать X5-452.

Тишина… …сменилась пренебрежительным смехом, раздававшемся через динамики в потолке.

Вайт сразу понял, что сделал трагическую, возможно даже роковую, ошибку. Его ответ не был тем, что хотел услышать представитель Конклава.

Но что он мог предложить им кроме 452? Все планы Конклава на будующее основывались на смерти этой суки! Через несколько дней пролетит комета, ознаменовав начало новой эры – эры, появлению которой угрожала только X5-452! И что же могло иметь большее значение, нежели "Макс"?

В приступе паники он хотел закричать и начать молить о пощаде, однако сила разума не позволяла вырваться ни единому звуку. Но его логика, его острый ум бездействовали – он попросту не знал, что сказать, какие привести аргументы в свою пользу…

– Ты можешь доставить X5-452 – сколько раз ты обещал это?

– Не раз, я знаю.

– И сколько раз она обошла тебя? Сколько раз ты подводил своих братьев?

– Слишком… Слишком много.

– Почему же ты думаешь, что эта попытка станет успешной? Чем она будет отличаться ото всех других неудач?

Вайт нерешительно сказал:

– План, который я имею в виду…

– Устойчив к ошибкам? Как и все другие твои коварные планы?.. У тебя было так много планов, брат Вайт… и все же каждый раз победа была за ней.

– Дело в том, что мы ее недооценивали, – сказал Вайт, – она побеждала нас – всех нас – слишком часто. Насколько мы презираем ее, настолько она является достойным противником.

– Достойным..?

– Если бы она была незначительным препятствием, ее существование не представляло бы такой угрозы для нашего дела.

Наступило молчание, и Вайт стал спрашивать себя, не был ли он слишком откровенен, ведь его нахальство в конечном счете может привести к фатальному решению Конклава.

– Твои предыдущие "планы" оставляли желать лучшего, брат. Как ты можешь доказать свои способности? Как ты можешь вернуть нам веру в тебя?

– Ты можешь дать мне изложить свой план. Для твоего рассмотрения. И, конечно, мне не надо напоминать, что осталось лишь несколько дней. -…Тогда излагай.

Глубоко вдохнув и медленно выдохнув, чтобы сохранить спокойствие – гнев в данной ситуации означал бы смерть – Вайт объяснил схему в общих чертах. Даже он еще не знал каждую деталь, но все главные элементы уже были на своих местах.

Также были аспекты, о которых Конклаву лучше не знать, во всяком случае пока – только по завершении всего станет ясно, что цель оправдывала средства. Главным для Семьян в данный момент было то, что он сможет доставить им 452… и Пришествие произойдёт точно по графику.

– Этот план приведет к успешному захвату X5-452?

– Ставлю на это свою жизнь, – сказал Вайт.

– Это надежная гарантия.

За этим последовала не совсем тишина – приглушенный шепот членов Конклава, обсуждающих предложение Вайта.

Затем раздался вопрос:

– У тебя есть средства?

Это было обнадеживающе.

– Да, – сказал Вайт. – Немного.

– Тогда эти средства пойдут на финансирование операции.

Вайт не смог удержаться и задал вопрос:

– Мои собственные деньги?

Голос оставался спокойным.

– Вне зависимости от суммы ты используешь только свои ресурсы для осуществления нашего задания Лучше не оспаривать это.

– Теперь, когда все урегулировано, – сказал голос, – обратимся к графику…

Потирая лоб в попытке прекратить очередную свою головную боль, Вайт сказал:

– Мы начнем, как только вы посчитаете нужным, сэр… Могу я просить присоединиться к вам в лучших условиях и обстоятельствах?

– Ты знаешь, что не можешь позволить себе еще одну неудачу.

– Так точно, сэр.

– Если тебе это не удастся, больше снисхождения не будет.

– Да.

– Только благодаря связи твоей семьи с Конклавом тебе была дана еще одна попытка.

– Благодарю.

Вайт занял пассивную позицию. Он знал, что они откуда-то наблюдали за ним, знал, что они были в курсе его ненависти к нравоучениям, которая по силе не уступала ненависти к провалам. Он не даст им удовольствия видеть потерю своего самообладания.

Вскоре звук ключа, открывающего дверь, величественно, как звуки фанфар, объявил о его возвращении в Конклав.

Заставляя себя дышать глубоко и медленно, он был сосредоточен на отбойном молотке, стучащем в его черепе. Он начинал понимать, что боль возникает с какой-то целью, и сейчас она помогала ему сконцентрироваться.

В случае с 452, ее боль принесет ему только удовольствие, а ее смерть обеспечит победу Конклава и скорое Пришествие.