Текст книги "Финальная точка (СИ)"

Автор книги: МаККайла Лейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

Она выше этого. Выше старых обид. Она справилась и все забыла. Она молодец. Она собрала себя по кусочкам после их расставания. Стала сильнее. И может уверенно посмотреть ему в глаза. Шейн глядит на нее. С легкой улыбкой, но будто бы пронзая всю душу.

– Что ты здесь делаешь? – Ана понимает, что нужно продолжать диалог. Иначе он может ее раскусить, принять эту заминку, паузу в разговоре на свой счет. Ну уж нет, она не даст ему почувствовать себя победителем.

– Ты не поверишь, меня пригласил дядя, он профессор по магофилософии, – улыбается Шейн. – Я не буду называть университет, это тебе ничего не скажет.

“Ты не поймешь этого”. “Ты слишком подвержена эмоциям, ты все видишь под узким углом”. “Ты еще слишком подросток”. Ана чувствует, как к щекам приливает краска. Реальность по-прежнему готова разбиться на сотни осколков. Ей снова четырнадцать. Нет-нет-нет. Этот день не для траура. Этот день не для того, чтобы… Она сильнее своих воспоминаний. Она это победила.

– Хорошо, – как можно равнодушнее пожимает Ана плечами, – тем более что я тоже не особо понимаю, что здесь происходит.

– Приятно найти понимающего тебя человека. Ты ведь уже закончила Алфею, не так ли? – в его голосе – те же самые интонации. Словно допрос. На который она, подобострастно смотря на него, должна была отвечать. Но нет. Теперь ей девятнадцать. Она дипломированная фея-хранительница. Она сражалась вместе с бессмертной трансформацией.

– Да, я учусь в ЮУМИКМ. Первый курс.

– Хороший выбор. Ты поумнела, Ана, – бархатным голосом сообщает Шейн.

Ана же сглатывает. Раньше она бы расплылась в улыбке от этих слов – таких редких одобрений и комлиментов в ее адрес. Шейн оценил ее по достоинству, Шейн сказал, что она молодец. Ну разве может быть что-нибудь лучше в этой жизни?

– Надеюсь. А ты чем занимаешься? – выходит более глухо, чем планировалось. Плохо. Судя по глазам Шейна, он уже начинает догадываться. Ана вся сжимается.

– Да так, всем потихоньку. Потанцуешь со мной? – это – вызов. Это – проверка. Если она откажется, он все поймет. Поймет, что ей не все равно. Даже спустя столько лет. И снова улыбнется. Снисходительно, пренебрежительно. Но не как Камилла, у которой это выходит более чем дружелюбно. Это будет презрение, равнодушный лед, который острыми лезвиями полосует душу Аны. Почти полгода его взгляд был мерой ее жизни.

– Конечно, без вопросов, – она показывает ему, что прошлое осталось в прошлом. Тогда он сделал выбор за них двоих, отрезав ее от себя и продолжая жить, как ни в чем не бывало, пока она медленно сходила с ума. Пока ее душила боль, терзали слезы и истерики, он улыбался, ходя по школе, все время мелькая перед глазами, всем своим видом показывая, что уж он-то справился. Он нашел в себе силы порвать отношения, которые завели их обоих в тупик. “Все люди когда-то совершают ошибки, – сказал он ей тогда. – Я терпел долго. Но больше не могу”. Это стало началом ее конца.

Шейн кладет руки ей на талию, и Ана вздрагивает, потому что его прикосновения, они неприятны, они вызывают все эти чертовы воспоминания, они снова воскрешают давно позабытые… Нет-нет-нет!

Она победила, победила, победила!

Они с Шейном чинно кружатся по залу, где играет медленная мелодия, тот, не отрываясь, смотрит ей в глаза, и где-то на середине танца Ане становится ясно, что сколько бы она не возводила барьеров, сколько бы не старалась держать себя в руках, все напрасно. Постепенно в его взгляде проскальзывает ледяная усмешка. Легкое покачивание головой. “Даже спустя столько времени”.

Ана чертовски напряжена. Музыка эхом отдается в ее ушах, но она почти не различает мелодии. Тело движется по инерции, но с каждой секундой шаги становятся все тяжелее. Она существенно слабеет. Зато, кажется, все сильнее становится Шейн. Он уже неприкрыто изучает ее. Пробует на вкус. Пытается пробиться сквозь все ее щиты, сломать ее панцирь, который она нарастила вокруг своей души. Ана, задерживая дыхание, смотрит ему в глаза.

Он был ее первой любовью. В четырнадцать лет активная, бойкая, любящая жизнь девочка впервые влюбилась, обратив внимание на одного из самых популярных парней в школе. Ее трясло от него, он заполнял собой все, что только было в его жизни, все стало крутиться вокруг него. О нет, Ана не была одной такой единственной, нет. Вокруг него вилось множество красивых школьниц, множество девушек красивее, умнее, талантливее, веселее и зажигательнее ее окружали Шейна, но он удивил всех, выбрав ее. Тогда Ане казалось, что лучше этого быть не может.

Она изо всех сил старалась показать, что достойна его. А Шейн этого и ждал. Ежедневно Ана доказывала ему, что способна тягаться со всеми его поклонницами. Что достойна появляться вместе с ним на людях и находиться в обществе его друзей. Она правда старалась, изо всех сил, но Шейну было всего мало. Он все время находил какой-то недостаток в ней. Все время знал, на что указать. Всегда подмечал ошибки в ее поведении, мыслях, одежде. Он требовал, чтобы она исправлялась. И Ана послушно поступала так, как он скажет, веря в то, что он делает так из лучших побуждений.

Она была одержима им. Во всех смыслах. Почти в рот заглядывала. Каждая минута – это доказать ему, что она может быть рядом с ним. Она должна была отвоевывать свое право быть рядом с ним, потому что он все время подчеркивал: он может уйти в любой момент, а этого Ана боялась больше всего. Во время их ссор, которых случалось немало, она вся тряслась от страха, бегая за ним, умоляя простить ее, и в ее сердце поселялось невероятное облегчение, когда Шейн все-таки, хорошенько подумав, сообщал, что теперь все хорошо. И тогда ее душа пела, хотя вместе с тем ее грыз противный такой червячок.

Спустя полгода Шейн заставил ее сомневаться почти во всем, делать все с оглядкой на его реакцию. Ана потеряла уверенность почти во всем, ее самооценка медленно ползла вниз, она просто не верила, как такой парень, как Шейн, все еще находился рядом с ней, такой, такой… Недостойной, глупой, маленькой. И больше всего Ана боялась, что однажды он поймет это окончательно. И уйдет. И в один прекрасный момент это и произошло. В тот день между ними состоялся прощальный разговор, тогда на лице у Шейна было написано много недовольства, а голос так и сочился холодом и ядом. В тот день Ана окончательно поняла, что она ничего не стоит. Как человек, как личность и как девушка. В тот день они расстались.

Одержимая девочка, с болезненной любовью-чувствами, которой подарили чудеснейшую сказку, не без горьких приправ, конечно, но несколько месяцев выстраданного счастья, они закончились. Шейн словно вычеркнул ее из своей жизни, а Ана ходила чуть ли не овощем. Потом постепенно начало приходить понимание неправильности этой ситуации, Ана буквально вдалбливала в себя, сверля спину Шейну мрачным взглядом, что она не виновата. Что это он гад, козел и ублюдок. Непогрешимый образ рушился на глазах. Со временем она смогла понять, что все в ней вовсе не так плохо. Со временем она вытащила со дна свою почти уничтоженную в край самооценку. Научилась снова существовать без постоянного страха того, что ее действия раскритикуют. Или неодобрительно покачают головой на ее рассказ. Ей потребовалась очень много времени.

В итоге она смогла это пережить. Переломить. Нарастить шикарнейший панцирь. Уничтожить все это раз и навсегда. Попрощаться с прежними чувствами. Снова полюбить жизнь. Себя. И опять стать самой собой. Шейн остался лишь шрамом на сердце. Но после него она долго не рисковала заводить отношения, чтобы не наступить на те же грабли. Только с Блейном ей повезло.

Она правда думала, что справилась, что победила. С каждой секундой Шейн все больше показывает, что это не так.

– Ана. Ты снова не держишь себя в руках? – его голос полон противнейшей любезности.

Прожигающим взглядом Ана сверлит его.

– Контролируй себя, – его голос звучит холодом, и фея вся съеживается, потому что помнит, черт подери, как он вот так отчитывал ее не один раз. Как она стояла, склонив перед ним голову. – Мне показалось, что ты изменилась. Похоже, я ошибся.

Вот она. Та фраза, которую она так боялась услышать. Ана сглатывает. Остаток танца проходит в тумане. Шейн все также чинно ведет ее, отлично контролируя ситуацию, а вот Ана… У Аны перед глазами все расплывается. Он снова напомнил о себе. Возник из прошлого. Ей теперь девятнадцать, она спасла Винкс, получила Энчантикс, закалилась и может посмотреть ему в глаза, показав, что в ней больше не осталось никаких чувств. Ана искренне верила в это. До сегодняшнего вечера. До этого мгновения. Оказывается, они все же где-то остались, в каком-то затхлом уголке, а сейчас выползли, всколыхнулись. И вот теперь Ана снова стала той, от кого она так старательно убегала. Кого хладнокровно, собственными руками убивала. Слабой-слабой и одержимой девочкой. Которую трясет от одного его присутствия. Которая не может даже рядом с ним находиться.

А Шейн улыбается. Вежливо-презрительным взглядом окидывает ее. В его глазах – торжество. Он одержал победу, он убедился, что… “Ты по-прежнему ничего не стоишь”, – читается в его глазах.

– Ты слишком напряжена, Ана, – тихо произносит он, но Ана все слышит. И это, пожалуй, именно это становится последней каплей. Как только танец заканчивается, как только затихает музыка, побледневшая фея не может сдержаться, она вырывается из рук невозмутимого Шейна и несется прочь, мимо всех этих людей, не замечая никого и ничего вокруг, а сердце стучит как ненормальное. В какой-то момент, словно обезумевшая, она резко оборачивается, и во всей этой толпе ловит один-единственный взгляд: его. Шейн, заметив, что Ана смотрит прямо на него, чуть улыбается и кивает головой. Он все отлично понял. Он прочитал ее страхи. Он знает. И голове стучит пульс, все сливается, Ану почти шатает, она с трудом заставляет себя оторваться от Шейна и мчится прочь. И на всех парах выскакивает в коридор.

Он победил. Все, на что она ставила, – все разбилось вздребезги. Одна встреча показала, что пять долгих лет могут просто рассыпаться под одним лишь взглядом. Она хотела показать, что он ни за что не выбьет ее из колеи. Да что уж там говорить, она сама в это верила.

Хрен.

Она сворачивает в какой-то коридор – подальше от этих людей! – и прислоняется к стене, чуть ли не сползая по ней. И прикрывает глаза. В голове по-прежнему все отдается шумом. Она ничего на слышит. Не различает вокруг себя.

Ее трясет. От злости на Шейна, на саму себя, что она в итоге снова прогнулась под него. Снова попалась. Он всего-то сказал несколько ничего не значащих фраз, а ее уже затрясло. И оказалось, что не было всех этих лет, все усилия, которые она приложила, чтобы собрать себя буквально по кусочкам, чтобы избавиться от этой болезненной зависимости, ушли куда-то прочь. Все, что она сделала, просто сошло на ноль, стоило ему появиться в поле зрения. И она ненавидит себя, искренне ненавидит за эту слабость, за то, что показала ее. Ведь когда она буквально вынеслась из зала, она же видела его улыбку. И его взгляд, обращенный прямо на нее. Шейн все понял. Больше всего она боялась именно этого. Столкнуться с ним лицом к лицу и снова оказаться слабой, наивной дурочкой, как тогда, в четырнадцать лет. Она считала, что смогла справиться с собой и победить.

Да хрен.

Ана чувствует, что близка к истерике, и ей все равно: где она, с кем, как на это отреагируют другие люди. Слезы щиплют глаза, а тело колотит, пока злость на этого хренового ублюдка, который испоганил ей целых два года, чуть не угробил ее самооценку, и на саму себя, что снова поддалась, набирает обороты. Ана не видит перед собой ничего.

Зато ее прекрасно видят.

– Анастейша, у вас все в порядке? – ну нет. Он уже появился однажды, тогда, когда им вручали эти гребаные медали, тогда она еле сдерживалась, чтобы не наговорить ему ничего. Но нет, он снова наступает на те же грабли и лезет, куда его не просят.

– А вам нахрен какое дело? – зло бросает она ему в лицо. Профессор Велигд качает головой и скрещивает руки на груди. Его взгляд невозмутим, и Ану это выбешивает. Она не хочет, не хочет показываться кому-то в таком состоянии. Но нет, этому же неймется, он же ее в покое не оставит.

– Вы видели себя со стороны? – он проходится по ней тяжелым взглядом. – Любой, кто здесь пройдет, сразу же поймет, что у вас что-то не так. И в отличие от меня остальные от вас не отстанут.

– Нет, вы чего докапываетесь-то до меня, в самом деле? – страдальчески стонет Ана. – Не капайте на мозги, идите, куда вы там шли, и оставьте меня в покое!

– Не впадайте в истерику, – шипит Велигд, а у Аны, которая и так на взводе, лопается внутри всякое терпение.

– Вы еще мне будете указывать, что делать? Серьезно?! – она нагло усмехается ему прямо в лицо. – А не пошли бы вы нахрен, профессор Велигд?

– Анастейша, не забывайтесь, – в его голосе скользят ледяные нотки, как бывает, когда он начинает закипать. Ану же это только раззадоривает. – Я больше не ваш преподаватель и знаю, что у нас не самые лучшие отношения, но это не дает вам повод так себя вести.

– Да ну? – она жестко усмехается и зло смотрит прямо ему в глаза. – И что вы мне сделаете? Докладную напишите? Два влепите? Отработку назначите? Ах, ну да, вы же больше ничего не можете, – смеется она, наблюдая за тем, как на лице у Велигда начинают ходить желваки, значит, он серьезно так злится. У нее получилось вывести его из себя. И честно, он этого заслуживает. – Когда хочется хоть где-то установить свой авторитет, феи же отлично подходят, неправда ли? Они и слова сказать против не могут, и у вас над ними полная власть. Можно измываться, сколько хочешь. Что, нравится самоутверждаться за наш счет, профессор Велигд? В чем у вас проблема? Настолько низкая самооценка, что, отыгравшись на нас, вырастаете в собственных глазах? Действительно, ни на что больше вас же не хватает, – о да, он почти в бешенстве. Он хочет что-то сказать, но сдерживается. А Ане это не нравится. Очень сильно. Он, черт возьми, попытался влезть к ней в душу, когда его об этом совершенно не просили. – Или, может, дело в том, что у вас банальный недотрах? – с вызовом смотрит она ему в глаза. – Нет, серьезно, на вас вообще девушки западают? Просто что-то верится с трудом. Недостаток внимания? Ну это неудивительно, с таким характером, как у вас, вообще не представляю, как люди сдерживаются, чтобы вас не послать. Такой сволочи, как вас…

– Замолчите, – его голос звучит слишком резко, что совсем на него не похоже, и Ана от неожиданности даже захлопывает рот. – Довольно, – повторяет он с такой же интонацией, в которой сквозит неприкрытая ярость, и делает к ней шаг. Да он в бешенстве. Ей удалось вывести его из себя. Теперь Ана искренне злорадствует: кому-то точно так же хреново, как и ей.

– А что, правда режет глаза? Да, вы редкостная сволочь, профессор Велигд, и честно…

Но внезапно Велигд резко хватает ее за обе руки и со всей силы чуть ли не впечатывает Ану в стену, оказываясь близко-близко. От неожиданности у нее округляются глаза, а рот слегка приоткрывается.

– Да какого хрена вы…

Но профессор Велигд вдруг впивается в нее губами, а Ана, к собственному ужасу, отвечает на его поцелуй. Он идет с большим напором, делая это почти грубо и не давая фее ни малейшей возможности пошевелиться, крепко держа ее за руки. И вместе со злостью внутри нее проскальзывает настоящий страх: какого черта с ним творится? И неужели она доигралась? И что он сделает? Но еще, еще кое-что, что приходит совсем внезапно, и Ана рада этому меньше всего. Ее тело отзывается на его прикосновения, потому что гребаные чувства, черт возьми, всегда имеют свойство появляться так невовремя. Ее трясет – от злости, от эмоций, хочется заехать Велигду по лицу, наорать на него, но вместе тем – к ужасу и необъяснимому волнению – хочется, чтобы он продолжал, чтобы не останавливался. Ана балансирует на странной грани, она пытается высвободить руки, но Велигд не позволяет, лишь крепче прижимая ее к стене. Она чувствует его возбужденный член сквозь плотную ткань брюк, который упирается в нее, и от этого глаза феи расширяются, а из нее самой вырывается призывный стон.

Велигд, не разрывая поцелуй, в долю секунды телепортирует их в комнату, где – Ана не успевает опомниться – резко заламывает ей руки за спину и вновь целует, на этот раз со всей жесткостью и решительностью, и внутри у феи вспыхивает злость. Она пытается сопротивляться, но Велигд держит ее стальной хваткой, а затем резко, отрываясь от ее губ, кусает Ану в шею, от чего у нее непроизвольно вырывается тихий стон. Для Велигда это служит сигналом, и он в несколько быстрых движений, отпуская руки Аны, срывает с нее платье. Последними остатками незатуманенного рассудка фея заставляет себя с ужасом уставиться на него.

– Вы что творите?! – пытается заорать она, а Велигд, смотря ей прямо в глаза, без слов швыряет в нее знакомое до боли заклинание.

– Я вас предупреждал: не нарывайтесь, – в его голосе скользят не свойственные ему рычащие интонации, и Ана реагирует на это совершенно не так, как вроде бы должна. Она шумно дышит, чувствуя, как возбуждение скручивает низ живота.

– А что будет, если я нарвусь? – она с какой-то одержимостью смотрит на Велигда, понимая, что творит совсем не то, что должна, и в одно движение расстегивает ширинку его брюк, но Велигд, которому, похоже, надоедает это бесполезное занятие, произносит пару слов – Ана не понимает – и с них обоих тут же исчезает вся одежда.

А в следующий миг он валит ее на кровать, нависая над ней, и Ана задыхается, потому что Велигд очень быстро покусывает все ее тело: от шеи до бедер, не останавливаясь ни на одном месте, и Ана, которая все еще не может до конца понять, что происходит, практически сходит с ума, ее всю трясет. И в голове, в которой еще не до конца утих шум музыки, разносящейся там, в главном зале Алфеи, проносится вопрос: Рокси, Лисса, они не начнут волноваться? Ведь она так резко исчезла, она… Но этот вопрос тонет в неожиданно коротком ответе Велигда, который по-прежнему полон этих невыносимо рычащих интонаций, от чего у Аны почему-то все скручивается внутри.

– Вы пожалеете. Или не очень, – вдруг усмехается он, отстраняясь от Аны и резко переворачивая ее на живот, все происходит настолько быстро, что фея музыки не может соориентироваться.

Она до сих пор не может поверить, что это, черт подери, Велигд. Но да, это он, и хуже всего, что Ана действительно не знает, чего от него ожидать. Он совершенно не считается с ее мнением, делая все быстро, резко, грубо, и это вызывает шок – никогда, ни с кем, даже учитывая, что половой партнер у нее был только один – Блейн. Но даже Блейн не…

Ана не может сдержать крика, когда тяжелая ладонь резко ложится на ее задницу, а затем еще и еще – Ана выгибается, сгибая колени, и тут же едва не выдыхает от возмущения, потому что Велигд грубо и без всякого предупреждения прижимает ее голову, которую Ана едва успевает повернуть набок, к кровати, практически вдавливая туда.

Фея уже понимает, что к чему, но все равно задыхается, потому что нет, никогда так она раньше не… Но ее скручивает сдавленная ярость. И уже непонятно на кого: на Шейна, Велигда или саму себя. Ей хочется это выплеснуть, ей хочется уже переключиться нахрен, потому что она слишком устала, но Велигд, Велигд не дает ей даже передохнуть, он словно нарочно провоцирует ее, вжимая голову Аны в кровать, так, словно она ничего к черту не стоит.

И она не может терпеть подобного унижения, фея угрожающе рычит и пытается встать на колени, но, пожалуй, это является ошибкой, и вместе с тем она ожидала этого, потому что инстинктивно приподняла выше ягодицы, а Велигд резко входит в нее сзади. Она не видит его лица, но почему-то ей кажется, что на нем написана самодовольная улыбка.

Ну да, уложил пусть бывшую, но все же ученицу, которая трахала ему мозги целый год, вот только теперь трахает ее он, но уже буквально. Без особых прелюдей, нежностей и ласк. По-животному, резко, грубо, Ана шипит, слыша его шумное дыхание, но тут же не может сдержать вздоха, потому что Велигд проталкивается внутри нее настолько глубоко, что фея почти буквально скручивается пополам. Она едва успевает упереться руками в кровать и просто пытается осознать, что ее – ее, Ану! – трахают в такой вот позе: по-собачьи, абсолютно лишив всякой возможности двигаться. И если фея и делает слабые попытки вырваться, Велигд не дает этого сделать, лишь увеличивая темп.

Он двигается в ней с такой невероятной интенсивностью, что Ана едва успевает вдыхать, ощущая все давление его члена внутри себя. Велигд имеет ее по-животному, яростно, лихорадочно, в самом прямом смысле долбя ее до дрожи в коленках, в теле, явно намереваясь отодрать, как последнюю, черт подери…

Ана задыхается. Ее возмущает такое положение, именно сейчас в голове еще ярче вспыхивают картинки с самодовольным Шейном, в сознании скользят все его слова, все интонации… Все то, что заставило ее снова стать слабой, и Велигд поспешил этой самой слабостью воспользоваться, причем вот так, в свое удовольствие, и Ану это невероятно злит.

А еще… Еще ее опутывает невероятная стыдливость, потому что стоять вот так, задницей кверху, не иметь возможности даже ничего сказать, пока тебя отчаянно трахают, причем явно не собираясь сбавлять темпа. И… С ней даже не посчитались. Так что вообще-то, пожалуй, она была права, когда орала в лицо Велигду о том, какая же он сволочь.

Но… Но. Есть одно чертово “но”, которое и пугает, и радует Ану одновременно. Она испытывает откровенное унижение, потому что никогда раньше с ней не занимались сексом так, но именно это унижение, оно отзывается внутри яркими, сильными ощущениями какого-то сумасшедшего восторга. В этом что-то есть, страстное, возможно, даже запретное и чертовски животное. Что-то, что полностью отключает разум и активизирует все инстинкты. А именно это Ане сейчас и нужно. Уйти от переживаний. Направить эту чертову злость в другое русло. И вот этот звериный, почти первобытный секс – отличное средство для спасения.

В которое Ана уходит с головой. И как только она отключается, то в ней просыпается другое, уже знакомое ей чувство, которое она уже столько раз испытывала, сидя, согнувшись пополам в ванной и неистово мастурбируя. Ана хочет его, хочет просто до боли, до дрожи, и то, что Велигд имеет ее, вот прямо сейчас, в данную минуту, отзывается в ней абсолютным восторгом.

Ана ощущает себя грязной, раздавленной, но, черт подери, как же ей хорошо. Она утробно и призывно стонет, а Велигд, кажется, только больше дуреет с этого. Его вторая рука крепко сжимает одну из ее ягодиц, а он с запалом продолжает двигаться в ней, погружаясь на самую глубину, и в какой-то момент Ана взрывается, оргазм накрывает ее с головой, она истекает, а через какое-то время в нее изливается и Велигд. И Ана задыхается, когда он пробегается пальцами по ее спине, и в этом простом жесте неожиданно столько нежности, что фея начинает дрожать еще сильнее.

Велигд выходит резко, Ана не успевает даже опомниться, но на ее лице блуждает чертова улыбка, она чувствует, что Велигд слегка ослабляет хватку, и сама поднимается, быстро поворачиваясь к нему, и его лицо, тяжело дышащее, разгоряченное, оказывается совсем рядом. Ане хочется одновременно и врезать ему, и поцеловать, она выбирает последнее, потому что сейчас, вот прямо сейчас – ей очень хочется просто забыться.

Трахнуться для этого в постели с бывшим преподавателем, с которым ее связывали не самые лучшие отношения? И который последние два с половиной месяца не идет из ее головы? Да без проблем. В этот раз Ана берет инициативу на себя и сама целует его, при этом ловко заводя руки за его шею и резко стягивая резинку с его хвоста, уже прилично сбившегося. Черные волосы густой гривой рассыпаются по плечам, но, кажется, этого делать не стоило, потому что Велигд едва слышно рычит – Ана замирает – после чего снова набрасывается на нее, и они начинают бороться, но Велигд так или иначе одерживают победу, и Ане, Ане это вроде бы даже нравится.

Потому что, ну… Потому что над ней так никто не доминировал. Сначала это кажется диким, а потом Ане уже и самой хочется, чтобы Велигд снова взял ее вот точно так же, без всяких долгих прелюдий. И в то же время она стонет от его легких, но таких возбуждающих укусов в шею, мочку уха и плечи, замирает, когда Велигд практически всасывается в нее при поцелуях, покусывая при этом ее нижнюю губу. Времени проходит совсем немного, или Ане это только кажется, но вот она уже снова стоит на коленях, локтями упираясь в кровать, а Велигд одной рукой берет ее за волосы и оттягивает назад, так, что по голове Аны бегут приятные мурашки. И снова входит в нее, но на этот раз – фея стонет от удовольствия – другой рукой находит ее клитор и стимулирует его, и Ана почти сгибается, она не может сдерживаться, она кричит, во весь голос, и сейчас ей нет никакого дела до того, что происходит там, за пределами этой комнаты.

Да пошли все эти люди к черту! Велигд шпилит ее, шпилит по-звериному, страстно, жестко – так, как Ана не привыкла, но ее это заводит. Она прогибает спину и неожиданно задыхается от удовольствия, когда Велигд проталкивается глубже и, похоже, касается тех ее зон внутри, которые теперь отлично стимулируются. И, как весьма ожидаемо, Ана снова заходится от восторга, ее снова накрывает, она просит, она умоляет без слов, молча, одним лишь своим телом, чтобы Велигд двигался быстрее, и он буквально терзает ее, едва не разрывая на части, но чем больше он отдается процессу, тем сильнее дуреет Ана, которая и так уже находится за гранью.

Ее накрывает настоящий мультиоргазм, и Ана чувствует себя невероятно живой, обновленной, словно секс с Велигдом отрезвил ее, смыл весь тот негатив, который накопился в ней за все это время. Злость отдается лишь отголосками, теперь осталось лишь желание – дикое, будоражащее, и она не задает вопросов, не спрашивает, почему они вообще делают все это, просто отдается процессу.

Велигд, его взгляд будто затуманен, Ана видит, что его трясет, невероятно сильно колбасит, и он набрасывается на фею снова и снова, почти ничего не видя ничего перед собой, а она, собственно, и не против. В какой-то момент Велигд снова валит ее на кровать, теперь уже на спину и входит по-прежнему резко, потому что Ана буквально умоляет об этом глазами. Сказывается недотрах, сказывается острое желание почувствовать в себе упругий, горячий член, потому что ей до одури мало, ей хочется быть заполненной, орать и кричать, словно дикая кошка, но как только она открывает рот, Велигд зажимает его рукой, глуша все звуки, и Ана без сил бьет руками по кровати, потому что по-другому выразить свои эмоции не получается, слишком круто, слишком ярко то, что с ней происходит.

Ана и не подозревала, что может вот так лежать и стонать – да, уже громко стонать, раз кричать ей не позволяют, – под кем-то, к кому ее чертовски тянет. Велигд все делает молча, без лишних слов, и она даже не знает, о чем он думает. Но, с другой стороны, а какая разница? Ану колбасит от этого дикого, страстного, животного секса, в котором можно забыть абсолютно все. Ана раскрепощается, забывает все свои предрассудки, если они вообще были, и просто наслаждается, двигаясь в такт с Велигдом. Ему явно не знакомы понятия “медленно” и “аккуратно”, но честно, Ана бы его убила, посмей он перейти к обычному сексу. Но Велигд точно не собирается этого делать, он имеет ее жестко, решительно, уверенно, и Ана растекается под ним, ощущая разгоряченную ладонь, зажимающую ее рот, и потрясающее чувство заполненности. Велигд извергается в нее, и фея может видеть его лицо – напряженное, с горящими глазами. А через полминуты оргазм сотрясает и ее саму – какой уже по счету, Ана не помнит.

Велигд решил заездить ее сегодня до смерти, и Ана, в общем-то, не против. Ей отчаянно это нужно. И она не знает, что затуманивает голову: алкоголь, которого она вроде выпила совсем немного, или всепоглощающее желание, но на несколько часов она забывает обо всем на свете, она не думает, что происходит там, в этом главном зале. Быть может, они все уже давно закончили, да плевать, Ана просто задыхается от того, когда Велигд в очередной раз заламывает ей руки, похоже, у него на этот счет какой-то свой, особый пунктик, но это вызывает внутри чертов восторг.

Ане нравится, когда над ней доминируют.

Ане нравится стоять на коленях и задыхаться, пока Велигд берет ее сзади.

Ане нравится бороться с ним, воюя за каждый поцелуй.

Ане нравится, что все происходит исключительно вот так. Без вопросов, прелюдий и нежных прикосновений.

Ане нравится жесткий секс. Велигда же просто трясет от него. Они полностью теряют счет времени, кажется, за окном Алфеи уже начинает брезжить рассвет, когда Ана чувствует, что у нее совершенно не осталось сил, что она настолько измотана, заезжена, затрахана, что если она вот-вот упадет головой на подушку, то сейчас же отключится. С Велигдом происходит то же самое. Они забываются еще на какое-то время, но в конце концов организм требуется свое, и оба, совершенно ослабленные, валятся на кровать, глядя друг на друга затуманенными, блуждающими глазами.

– Как же я… Как же я вас… Нена… – бормочет Ана, с трудом формируя свою мысль.

– Я вас тоже, Анастейша, – произносит Велигд с такой же интонацией.

Ана хочет добавить что-то еще, но чувствует, что больше не способна вымолвить ни слова, и просто отключается, пребывая в приятной истоме. Одновременно с ней в сон проваливается и Велигд. И они оба забываются, всего на несколько часов. Это сейчас у них нет вопросов. А вот потом, когда они проснутся… Но это будет потом. Сейчас же они просто выплеснули все, что у них накопилось, направив все эмоции в нужное русло. Ничего при этом не потеряв. Но приобретя ли?

***

И уж тем более Ана не знает, что где-то через полчаса после ее исчезновения Рокси начинает бить тревогу, пытаясь набрать номер подруги, но Лисса, снисходительно качая головой, пресекает эти попытки.

– Не надо, – спокойно говорит она, – у Аны уже есть компания.

– А? – Рокси непонимающе уставляется на фею драгоценных камней.

– Ты видишь где-нибудь здесь профессора Велигда? – стреляет глазами Лисса.

– Не-е-ет, – фея животных окидывает взглядом зал. – Подожди, ты хочешь сказать, что…

– Я просто думаю, что у них и без нас есть чем заняться. А пока… Позволь пригласить тебя на танец, – Лисса подает Рокси руку, и та в очередной раз не может отказать подруге. – И кстати, – сообщает фея драгоценных камней через минуту после того, как они начинают кружить по залу, – не звоните ей завтра. Ана вернется к вам либо утром, либо в обед, либо вечером. Но лучше ее не тревожьте. У нас на это будет целое воскресенье. Не ищите ее.