Текст книги "Финальная точка (СИ)"

Автор книги: МаККайла Лейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

– Хорошо приспособились, отвечаю, – не унимается Камилла, – просто приходите к нам, пожалуйста, чаще. Я даже заплачу вам.

– Путь к твоему сердцу точно лежит через желудок, – смеется Рокси.

– Нет, ну а что. Ана, поздравляю, тебе удалось откопать хороший экземпляр, – откликается ведьма, обращаясь к фее музыки. – Если потеряешь, убью собственноручно.

– Гм… – прокашливается Велигд.

– Да не обращайте внимания, профессор, все в порядке, – успокаивающе смотрит на него Камилла, заканчивая есть и кладя вилку и нож на тарелку. – Я просто хочу сказать, что меня все устраивает.

– А то не устраивало? – фея животных вопросительно глядит на ведьму.

– Да не, почему же. Устраивало, но тут так, еще плюс несколько очков к карме. Надеюсь, вас там ваши феи ненароком нигде не пришибут, вы нам еще очень пригодитесь.

– Не ожидал, что в такой сфере, но спасибо, – неоднозначно произносит Велигд, смотря в окно, за которым потихоньку сгущаются сумерки.

На кухню пока что никто не заглядывает, студенты в основном либо шляются в Магиксе, либо сидят в своих комнатах, усердно готовясь к занятиям. Откуда-то доносится громкая музыка, а в коридоре слышатся громкие голоса, которые затихают, видимо, отдаляясь. А в целом атмосфера очень спокойная, и Ана улыбается, осознавая, как же непривычно смотрится здесь Велигд, сидя вместе с ними. Хотя еще страннее он смотрелся у их немного уже обшарпанной плиты, орудуя около нее так, будто он всю жизнь только этим и занимался. Но ведь когда-то, думает фея, он тоже был студентом и абсолютно точно жил в общаге. Но представить Велигда таким – очень сложно, кажется, он сразу родился преподавателем.

– Заглушающее, что ли, наложить не могут, – с досадой бормочет Рокси, когда давящая на уши музыка только становится громче.

– Так они, наверное, просто люди, – замечает Ана.

– У меня таких целая планета, – в тон ей отвечает фея животных. – До сих пор непривычно, что в Магиксе они тоже есть.

– Мне вообще непривычно, что кто-то с Земли к нам интегрировался, – усмехается Камилла. – Хотя еще более непривычно, что профессор тут вместе с нами сидит, – переводит она взгляд на Велигда, что-то лениво изучающего в своем телефоне.

– Что не сделаешь для того, чтобы спасти ваши желудки, – пожимает он плечами, отрываясь от своего занятия. – Но это не значит, что подобное станет нормой.

– А жаль, – вздыхает ведьма, – но вообще вам еще не раз с нами придется контактировать, вы ж теперь стали негласно частью нашей компании.

– Когда? – слегка приподнимает брови Велигд.

– Да еще когда с Аной замутили. Не бойтесь, это не значит, что вам с нами тусоваться вечно надо. Но друзья Аны – наши друзья, как я вам тогда сказала. Лисса вас обожает, еще троих вы учили в течение прошлого года, ну а все остальное нам, собственно, неважно.

– То есть вас не смущает, что на “ты” я перейти вам едва ли позволю? – уточняет Велигд.

– Ну что вы, профессор, ну как нас это может смущать. А вообще, нас даже не смущает то, что вы человек, – Камилла вполне дружелюбно смотрит на него, пока тот удивленно прокашливается. – Просто у нас в основном притаскивают что-то такое интересное. Вы да Лисса – приятные исключения.

– И все-таки я не считаю, что являюсь частью вашей компании.

Ана лишь тихонько закатывает глаза. Велигд – всегда такой Велигд. Он ни за что не признается в подобных вещах. Камилла это тоже понимает, потому лишь обобщает:

– Вам виднее, профессор. Но жратву вы все равно офигенно готовите.

А Ана же просто наслаждается этим моментом – таким обыденным, таким домашним. И понимает, что именно сейчас ей больше ничего не нужно. К черту все остальное. Ради таких моментов и стоит жить.

========== Глава 12. Два одиночества ==========

– Вэл, – задумчиво тянет Ана, – слушай… Этот вопрос, конечно, может тебе показаться странным, но все-таки.

– Да? – Велигд заканчивает разливать зелье по колбам, плотно закупоривая их, и очищает разделочный стол.

Ана же молча наблюдает за этим. С тех пор как Велигд просветил Фарагонду о том, как обстоят у него дела в личной жизни, и попросил разрешение для феи музыки посещать школу, директриса расплылась в улыбке, поздравила его и, разумеется, позволила Ане приходить, когда ей вздумается. Гризельда, конечно, поскрипела зубами от досады, но ничего против не имела. Тем более дальше комнаты Велигда и школьной лаборатории Ана не заходила. Поскольку в штате Алфеи с прошлого года числились два преподавателя по природомагии и зельеварению, то теперь не только Палладиум занимался себе всякими отварами и шлялся вблизи Алфеи или пропадал в ее оранжерее. Велигд этим занимался несколько поменьше, но в итоге более опытный коллега доверял и ему периодически варить зелья, с чем Велигд отлично справлялся. Ана уже привыкла иногда сидеть и смотреть, как он монотонно нарезает ингредиенты, смешивает их, делает еще кучу разных маленьких действий, которые в итоге складываются в потрясающий результат. Это зачаровывало и успокаивало. Если зелье было не особенно сложным, то Велигд мог еще одновременно и говорить с Аной, параллельно ей что-то рассказывая, однако не отвлекаясь при этом от своего занятия. Он обладал потрясающей концентрацией и мог отлично сосредоточиться, фея музыки лишь головой качала, как такое вообще можно. В такие моменты Велигд находился в своей стихии. Во время его работы она старается не мешать ему, лишь завороженно сидит и наблюдает.

Наконец, закончив со всем, Велигд поворачивается к ней и терпеливо ждет ответа.

– Просто как-то уже давно собиралась спросить у тебя, но все руки не доходили, – пожимает фея плечами. – Вэл, а вот ты ведь с Линфеи, так? – на что Велигд кивает, несколько настороженно следя за Аной. – А твои родители… Они кем работают? И вообще… Просто интересно узнать, как ты жил до того, как пришел преподавать в Алфею. Фактически я очень мало о тебе знаю, – замечает она, немного растерянно наблюдая за тем, что Велигд заметно мрачнеет.

– Разумеется, ты рано или поздно бы задала этот вопрос, – кивает он, напряженно сверля взглядом противоположную стену.

Ану это несколько пугает. Она мысленно ругает себя за то, что вообще затронула эту тему. Просто Велигд как-то очень благополучно обходил стороной тему своего прошлого. Она только знала, что он учился в Экликанском университете, после чего поступил в аспирантуру при нем же и работал на одной из кафедр, ведя у первых курсов. И после всего этого уже пошел работать в Алфею, где благополучно пока что задержался уже на второй год подряд. Больше он ничего о себе не рассказывал, да Ану особо все это не волновало, но со временем ей просто стало интересно. Поэтому она и рискнула спросить его, но, похоже, зря это сделала.

– Ве-е-ел, – тянет фея, обеспокоенно смотря на него, – если это что-то такое… Больное или еще что, то прости, пожалуйста. Я просто хотела узнать, но если ты не хочешь или не можешь, то не рассказывай. Я понимаю.

Велигда же ее слова словно возвращают в реальность, после чего он выпадает из своей своеобразной прострации и смотрит на Ану, чуть улыбаясь.

– Да нет, все в порядке, Анастейша. Просто там такая история… – он слегка потирает виски. – Не самая веселая. Я предпочитаю не вспоминать об этом, но ничего страшного не случится, если ты узнаешь. Извини, просто задумался. Вспомнилось прошлое, – усмехается он.

– Ты точно уверен? Может…

– Точно, – Велигд подходит к Ане и легко целует ее в висок. – Но если ты не будешь против, продолжим разговор у меня в комнате.

Фея музыки кивает, будучи весьма заинтригованная. Что же там за скелеты в шкафу были у Велигда? Она помнит, как когда-то они с однокурсницами размышляли, откуда вообще берутся подобные профессору Велигду. Некоторые предполагали, что это передается по наследству и скорее всего их учитель, которого они ненавидели почти все поголовно, происходил из какой-нибудь семьи ученых или тех же преподов, у которых все это в крови. Однако они, похоже, были далеки от правды.

Велигд решает не тратить лишнего времени и, запирая лабораторию, тут же перемещает себя и Ану в свою комнату. Вообще телепортация – крайне хорошая вещь, в душе фея даже радовалась, что у Велигда есть такая способность, потому что после Блейна и Блумикса, которые переносили всю компанию куда угодно, было очень грустно терять такую возможность.

– Будешь чай? – интересуется он, глядя на слегка задумчиваю Ану.

Поскольку чайник у Велигда в комнате имеется, они оба ждут, пока в нем вскипит вода, после чего он разливает чай по кружкам и дает одну из них Ане, которая медленно размешивает горячий напиток ложкой и ждет, пока он остынет. Она садится на кровать, а Велигд опирается о краешек своего письменного стола. Некоторое время оба молчат, после чего фея поднимает на него глаза. И Велигд, видимо, еще раз все взвешивая про себя, начинает.

– Анастейша, – предупреждает он, – сразу могу сказать, что, возможно, ты меня осудишь меня за мои решения, но в любом случае они уже не изменятся. Я поступил так, как поступил, и честно не горю желанием что-то возвращать обратно.

– Дракон, ты меня пугаешь, – честно признается Ана, – что ты там натворил?

– Да в общем-то ничего особенного, – откликается Велигд, – но, скажем так, мое поведение не все, кто знал эту историю, одобряли. Поэтому и предупреждаю.

– Вэл, – Ана осторожно смотрит на него, – спокойно. Если ты боишься, что я могу воспринять что-то не так… Я в любом случае постараюсь тебя понять, прежде чем осуждать, хотя более чем уверена, что соглашусь с тобой.

– Просто у меня уже были неприятные инциденты с этим, не хочется снова выслушивать то же самое, – слегка морщится Велигд, отпивая из своей кружки, – хотя в тебе я почти и не сомневаюсь.

Ана не прерывает его и не спорит. Видимо, раз Велигд так говорит, значит, он уже с этим сталкивался. И вполне понятно, что снова испытывать подобное ему не хочется. Однако вместе с этим в ней просыпается и любопытство, ну что же там такое у него произошло-то в прошлом?

– Я родился в до жути провинциальном городке. Не сказать, что особо маленьком, но знаешь, там все равно все друг друга знают, – наконец начинает Велигд, – Линдейл, хотя название тебе все равно ни о чем не скажет.

– С трудом представляю провинциальные города, – честно признается Ана, – я всю жизнь прожила в Магиксе. Может быть, поэтому и люблю мегаполисы.

– И я склонен считать, что тебе повезло. Я тоже предпочитаю большие города. Ну так вот. Думаю, ты же понимаешь, что на Линфеи достаточно своеобразная культура. В столице и крупных городах это не так заметно, а вот в таких провинциальных… – он закатывает глаза, и фея музыки сразу понимает, что Велигд об этом думает. Ее даже немного смешит такая реакция. И почему-то радует, что у них находится еще что-то общее, пусть и такая мелочь.

– Так вот, – продолжает Велигд, – моя замечательная семья, – тут он делает паузу, произнося “семья” с таким сарказмом, что Ана пугается на секунду, – держала оранжерею, где выращивала цветы. Они шли на продажу, собственно, чем мои родители и занимались. Этот бизнес, – он снова прерывается, чуть прикрывая глаза и, видимо, стараясь не описывать всю эту ситуацию более лестными словами, – передавался из поколение в поколение на протяжении скольких-то там столетий. В нашей семье вообще было принято промывать мозги на тему, что все это нам досталось от “прапрапра” и наша цель – всеми силами сохранить все это. Собственно, этому посвятил жизнь мой отец. И, как ты наверняка понимаешь, негласно предполагалось, что этим буду заниматься и я.

Ана сидит, даже не рискуя прервать его.

– Видишь ли, Анастейша, – слегка нахмуривается Велигд, – ты просто не знаешь этих людей. С виду – прекрасные и трудолюбивые работники, добропорядочные семьянины. Нашу семью связывало общее дело и общие традиции, которые возникли еще много лет назад. И все это кажется со стороны очень простым и понятным. Но, видишь ли, в чем загвоздка… Собственно, вот в этой верности семейному делу, которое передавалось по наследству, этой беготне с тем, чтобы сохранить и преумножить, есть как большой плюс, так и не менее большой минус. Я ни в коем случае не могу сказать, что у меня были плохие отношения с родителями. Наоборот, у нас была очень дружная и крепкая семья с теплой атмосферой. В детстве отец постоянно водил меня в оранжерею, показывал, где что растет, с гордостью вещал, что однажды мне тоже предстоит заниматься всем этим, что я войду в семейный бизнес и буду преумножать его доходы, а дети моих детей продолжат это дело. Собственно, в их понимании это и есть счастье. Когда все хорошо и вот так здорово. Думаю, что для многих – это образец того, какой должна быть семья. И многие бы были счастливы иметь что-то подобное.

– Но ты к этим многим не принадлежал, – правильно понимает Ана.

– Да, – соглашается Велигд. – Я уже говорил, что во многом такая сплоченность и верность всему этому с одной стороны – плюс. А вот с другой… – он несколько морщится. – Понимаешь, то, что ты будешь продолжать семейный бизнес и, главное, что ты этого хочешь, моими родителями и прочими родственниками преподносилось как непреложная истина. То, что ты можешь желать чего-то другого, даже не предполагалось. Наверное, для моих родителей это было чем-то настолько диким, что просто даже мысли о подобном не могли зародиться у них в голове. К сожалению, – Велигд разводит руками, – в хорошо налаженной системе случился сбой.

Если Велигд захочет, то он умеет заинтересовать. Ана сидит, завороженно слушая его, и даже забывает о том, что обеими руками сжимает кружку уже с остывшим чаем.

– Как ты уже наверняка догадалась, я продолжать семейное дело желанием особым не горел. Уж не помню, почему именно, но мне всегда больше нравилось все, что было связано с зельеварением. И, пожалуй, то, что связано с природной магией. Однако мои родители, дед и все остальные… Знаешь, стоило мне заикнуться об этом в детском возрасте, то меня снисходительно трепали по голове и так ласково журили, говоря, чтобы я выкинул из головы глупые мысли, и пускались в очередной долгий рассказ о том, как важен наш бизнес и роль каждого из нас в нем. Они предполагали, что я все это перерасту и забуду. Что-то из серии “чем бы дитя не тешилось”, – Велигд поджимает губы. – Они полагали, что у меня со временем включится что-то вроде самосознания и я начну правильно расставлять приоритеты. К сожалению или к счастью, у меня как-то всегда на все было свое мнение. И так уж случилось, что оно не согласовывалось с мнением моей семьи.

Он говорит об этом с таким… Ана даже не может определить, с чем именно, но по ее губам пробегает понимающая улыбка. Велигд неожиданно предстает перед ней в новом свете.

– Семья все ждала, что я образумлюсь. Но время шло, а мои желания никуда не девались. Более того, в пятнадцать лет я примерно уже начал понимать, в каком направлении хочу двигаться и чем хочу заниматься. Тогда я имел неосторожность поделиться планами на жизнь со своими замечательным родителям. Тогда у нас случилась где-то пара крупных скандалов. До родителей наконец-то дошло, что все мои слова про зелья и прочее – не детский лепет, а вполне осознанное желание. И что я это не перерасту. Тогда мне очень четко и ясно указали на то, в какое место я должен засунуть все мысли о подобном. Мне в очередной раз прочитали несколько лекций на тему того, что я должен думать в первую очередь о благе семьи, что мое место уже определено, чтобы я думать больше ни о чем подобном не смел, а вообще шел уже помогать отцу, а не занимался всякой ерундой. В то же время я понял, что это за люди и как я могу рассчитывать на них в плане поддержки моих стремлений. Поэтому я решил перейти к другой политике: просто не посвещал своих дорогих родственников в свои планы и делал вид, что с ними согласился. Все были довольны, и на два последних школьных года меня оставили в покое, искренне веря в то, что я наконец-то встал на истинный путь.

– Но ты не встал, – догадывается Ана, видя, как Велигд расплывается в довольной улыбке. – Вэл, а ты, оказывается, бунтарь. По тебе и не скажешь. С твоей-то любовью к дисциплине, идеальной посещаемости, отсутствию опозданий и отличному знанию материала. А в тихом омуте черти водятся.

– Просто видишь ли, Анастейша, – усмехается Велигд, качая головой, – у меня есть конкретные цели и желания. И я сам расставляю приоритеты в своей жизни. И если кто-то диктует мне, что делать… Я не выношу этого.

– Зато на нас ты отыгрывался.

– Зато в вас я хоть как-то пытался вдолбить хоть что-нибудь, потому что, честно, редко кто из вас дойдет до понимания того, что это в первую очередь надо вам, а не мне, – уточняет Велигд, – а что до того, что я требую от вас… По-моему, я уже все объяснял. И к тому же, серьезный подход к какому-то делу не означает, что я подчиняюсь всем правилам или другим людям, особенно тем, кто считает, что может за меня что-то решать. Просто я твердо определился, чем хочу заниматься, и идти в другие сферы у меня не было никакого желания.

– И все равно в голове немного не укладывается, – по-прежнему продолжает улыбаться Ана.

– Рад, что удалось удивить, – пожимает плечами Велигд, продолжая. – В общем, когда я закончил школу, то мне было семнадцать лет. Тогда я же подал документы в Экликанский университет. И как ты понимаешь, я прошел, – усмехается он, видимо, вспоминая об этом не без удовольствия.

И Ана думает, что, пожалуй, Велигд может гордиться тем, что поступил сам, без всякой помощи, в один из ведущих университетов планеты. Да еще и на бюджет. Похоже, он еще тогда замахивался на нечто весьма существенное. И прошел, как и сама Ана, на бюджет. Правда, не на особых условиях, как она и Рокси.

– Да, у меня тогда были большие запросы, но для этого, в принципе, у меня были все данные. Не скажу, что я сильно сомневался в том, что пройду. Скорее, это было ожидаемо.

– Проблем с самооценкой, смотрю, у тебя не наблюдалось, – цокает Ана.

– Я просто адекватно оцениваю собственные способности, – пожимает плечами Велигд. – Хотя и не отрицаю, что юношеский максимализм не обошел меня стороной. Но я полагаю, что имею все основания считать, что меня он затронул гораздо меньше, нежели многих моих сверстников.

– И с самокритикой – тоже, – бурчит фея.

– Но все это я делал втайне от своей семьи, – возвращается к основной теме разговора Велигд. – И когда получил на руки извещение о том, что меня зачислили, просто пришел и поставил их перед фактом.

Ана замирает, чувствуя, что сейчас Велигд подошел к особенно тяжелому моменту.

– А они… – почти шепотом произносит она.

– А они закатили мне скандал. Собственно, нормальная реакция моей семьи на то, что делается против их воли. Собрались мои родители, дед, тетя с дядей. И понеслось. Это была самая крупная ругань за всю мою жизнь. Мне припомнили все. Мне угрожали, говорили, что разочаровались во мне, попрекали тем, что я неблагодарная тварь, и в конце концов перешли на шантаж. Если в самом начале я еще и пытался хоть как-то вывести их на конструктивный диалог, то потом понял, что все попытки бесполезны. Пустая трата времени. Так что я предпочитал просто молчать и слушать. И чем дольше слушал, тем сильнее убеждался, что эти люди не примут мой выбор. И, собственно, мое мнение их не интересует. И когда они начали меня шантажировать… – он снова потирает виски. – Знаешь, пытались воззвать к моей совести или чему там еще, требовали, чтобы я сейчас же отказался от места в университете. И если я этого не сделаю, то у них нет больше сына, внука, племянника. В тот момент я предпочел с ними согласиться, просто призвал свой чемодан, который давно уже собрал на такой вот случай, так как догадывался, что именно этим все и закончится, и ушел, хлопнув дверью. У меня, увы, оказались другие ценности, и выбор я сделал в пользу себя, – заканчивает Велигд.

А Ана замирает, во все глаза уставляясь на него.

– Это… Смело, – честно признается она. – Надо иметь большую волю, чтобы так поступить. Нет, ты точно бунтарь.

– Может быть, – не отрицает Велигд. – Просто хоть эти люди и были мне семьей, но они не были мне близки. А, чтобы ты понимала, я прислушиваюсь к мнению только тех людей, кто либо представляет для меня определенный авторитет, либо что-то значит.

– И кто например?

– Ты, – без ужимок сообщает Велигд, – мне не безразлично твое мнение.

Ана даже невольно вздрагивает, но широко улыбается от его слов. Она встает со своего места и подходит к столу, ставя на него почти полную чашку с остывшим чаем. Велигд молча провожает фею долгим взглядом, но ничего не говорит. Затем Ана возвращается на свое место, задумчиво подпирая щеки руками. В голове не укладывается то, что рассказал ей Велигд. Она на секунду пытается представить, а что делала бы сама, оказавшись на его месте, и вздрагивает.

– И все-таки это и правда смело, – произносит она. – Я бы так не смогла. Пойти наперекор всему и вся…

– Да, наверное, для кого-то это и правда сложно. Но они действительно были для меня уже чужими людьми. После того как в семнадцать лет я ушел из дома и поступил и в университет, они ни разу за все это время не пытались выйти со мной на связь. Да и я не горел желанием.

– Восемь лет, – в ужасе подсчитывает Ана.

– Восемь лет, – задумчиво тянет Велигд, – ну надо же, как быстро время летит.

– И ты по ним… Не скучаешь? – осторожно интересуется фея. Она все еще не совсем уверена, что конкретно испытывает Велигд, вспоминая о своей семье. Тот на ее предположение лишь слегка морщится.

– Нет. Скорее воспоминания обо всем этом просто вызывают у меня неприятные эмоции. Ничего хорошего по отношению к моей семье у меня не осталось, – честно отвечает он. – Нет, я благодарен им и все такое, но не более. Свой выбор они сделали, и я контактировать не хочу. Не вижу в этом нужды. Не потому, что во мне сидит какая-то там грызущая меня обида. У меня уже давно не осталось никаких чувств к этим людям. Мне почти все равно.

– Да, – слегка хрипловатым голосом отзывается фея музыки, – я понимаю. И если ты думаешь, что я буду тебя осуждать… Нет. Я понимаю. Думаю, у тебя были причины так поступить. Я тебе верю, – она смотрит Велигду прямо в глаза, и тот слегка улыбается.

– Поэтому я всегда поддержу тебя во всех твоих начинаниях, – продолжает он, – потому что знаю, каково это, когда тебе не дают развернуться. Я исхожу из того, что каждый человек сам должен делать свой выбор. И даже если он кажется странным и не понятным остальным.

– Зато в отношении нас у тебя все было прям с точностью наоборот, – Ана не может не удержаться и не поддеть его. Ее вообще порой удивляет, что Велигда это не задевает, наоборот, он даже не оспаривает это. Как и сейчас.

– Это уже другое, милая, – Велигд подходит к Ане и, присаживаясь рядом с ней, успокаивающе гладит ее по руке. – Но основную мысль, надеюсь, ты поняла?

Ана слегка кивает, а затем кладет голову Велигду на плечо и слегка прикрывает глаза. Она пытается представить, что значит остаться в семнадцать лет одному, без семьи, без поддержки, в чужом городе, где никому, собственно, нет до тебя никакого дела. И Велигд еще так спокойно говорит об этом. Она в очередной раз поражается его выдержке и внутренней силе. Сколько раз он своим спокойствием гасил все ее эмоциональные вспышки. Порой даже и слов не нужно было. Нет, Велигд однозначно обладал невероятной силой воли. И это было просто здорово. А еще, кажется, очень больно.

– Да, первое время было не то чтобы очень здорово, – Велигд словно мысли ее читает, – но мне особо некогда было переживать.

– Я просто в очередной раз поражаюсь тебе, – честно признается Ана. – А вообще… – задумчиво бормочет она. – Бизнес… Мне все это очень хорошо знакомо. Мой отец занимается этим, правда, в куда больших масштабах, чем твоя семья, и…

– Я даже догадываюсь, чем именно, – вдруг как-то даже оживленно произносит Велигд, от чего Ана поднимает голову и вопросительно смотрит на него. – Я сильно сомневаюсь, что даже в таком большом городе, как Магикс, найдется две разных семьи, носящих такую редкую фамилию, как Ирантарёк.

Ана автоматически морщится при упоминании своей фамилии.

– Спасибо, что напомнил, – цедит она, – всегда любила свою фамилию. До безумия.

– Успокойся, я тоже не в особом восторге от своей, – чуть улыбается Велигд.

– Но откуда ты…

– Когда я только начал преподавать в Алфее, то насколько помню, там вроде как проводили очередные выборы в законодательные органы нашего прекрасного города, – усмехается он, а Ана улыбается, потому что Магикс – это для нее святая святых. И знать, что Велигд по-своему тоже любит этот город, для нее – приятная новость. – Не скажу, что меня сильно интересует политическая ситуация, но тут и там попадались какие-то новости о том и другом кандидате. А я вроде каким-то случайным образом набрел на список… Зацепился взглядом за фамилию Ирантарёк, слишком уж редкая. Потом, правда, подзабылось, но когда еще в самом начале учебного года я просматривал списки третьего курса… Анастейша Ирантарёк. Вспомнил не сразу, но тогда ради интереса забил в поисковике фотографии. И ты очень похожа на своего отца, – заканчивает Велигд. – Так что я в курсе, из какой ты семьи.

Ана почти задыхается. Потому что она тоже особо не говорила Велигду, кто ее родители, просто как-то было все это не к месту. А теперь выходит, что он еще тогда…

– Но почему ты не сказал раньше? – уставляется она на него.

– Просто я решил, что если ты посчитаешь нужным, то расскажешь. А так, если не говоришь… Возможно, просто не хочешь или еще что. Да и эта тема не была таким уж насущным вопросом, – пожимает плечами Велигд.

– Да, пожалуй, что так, – соглашается Ана, после чего решает, что теперь настала ее очередь делиться откровениями. – Знаешь, у меня была тоже не очень веселая ситуация. Моя мама умерла, когда мне не было еще года, совершенно ее не помню, потому и не скучаю. А вот отец… Ты знаешь, я не скажу, что у нас плохие отношения, нет, я люблю его, и, как мне кажется, он любит меня тоже. Просто мы… Очень далеки друг от друга. Он почти с самого детства давал мне полную свободу. Выполнял любые мои просьбы. Принимал любые мои решения. Поступила в Алфею? Хорошо. Изъявила желание изучать магическое право? Замечательно. Но и только. Может, это прозвучит глупо, но… Мне всегда хотелось, чтобы он проявил чуть больше внимания к моей жизни. Может, даже бы вмешался в нее. Ему же… Такое чувство, что ему по-своему было все равно. Будучи подростком, я очень страдала из-за этого. Даже пыталась привлечь его внимание, но в итоге поняла, что это бесполезно. И сейчас я начинаю понимать… – она задумчиво вздыхает. – Почему был Шейн. Из-за того, что при живом отце я мучилась от нехватки родительского участия в своей жизни, из-за того, что я хотела, чтобы кто-то заботился обо мне… Я искала недостающей любви на стороне. Именно мужчин, потому что мне чертовски нужен был отец. Шейн казался мне образцом… Даже не знаю чего. Я видела в нем что-то, что мне было тогда нужно, я тянулась к нему, думая, что он сможет заменить мне отца, но вышло то, что вышло, – неоднозначно хмыкает фея. – Блейн… Тут вообще получилось все очень странно. Но, возможно, я тянулась к нему, потому что думала примерно так: древнее зло, значит, есть опыт. Но на самом деле мы были невероятно похожи и все-таки в первую очередь являлись именно друзьями. Просто в какой-то момент начали встречаться, у нас возникли романтические чувства, но это все очень быстро закончилось. Оно вряд ли бы продержалось долго, как я теперь понимаю. А потом появился ты… Кажется, по тому же принципу, что и Шейн, – здесь Ана прерывается и грустно вздыхает.

Но тут же невольно вздрагивает, потому что Велигд крепко прижимает ее к себе и мягко гладит по голове.

– Ана, – лишь совсем недавно и очень редко он начал сокращать ее имя, но фея всегда цепенеет, потому что от него это звучит… По-особенному. – Мне совершенно неважно, какие причины привели тебя ко мне. Я люблю тебя, милая, и буду с тобой. Громкими словами, что “навсегда” и “навечно”, разбрасываться не буду, но в любом случае отпускать я тебя не собираюсь еще очень долго.

– Я тоже люблю тебя, Вэл. Ты – лучшее, что случилось со мной в последнее время. А… Если все-таки навсегда? – тихо шепчет Ана, но Велигд ее прекрасно слышит.

– Совершенно не буду против, – произносит он, целуя Ану в макушку. – Я просто хочу напомнить, чтобы ты не зарекалась. Но если все сложится, как я надеюсь, то это будет просто отлично.

Ана просто расцветает внутри. Потому что Велигд всегда абсолютно точно знает, что и когда ей нужно услышать. А главное, он произносит это вовремя и теми словами, которые фее так остро необходимы. Ей очень хочется верить, что она хотя бы немного чувствует его так, как он ее. Ана на несколько минут выпадает из реального мира и просто сидит вот так, тихо, ничего не произнося, в крепких объятиях Велигда. И именно сейчас хочется верить, что все будет хорошо. Нет. Все и идет хорошо. Потому что с ним она чувствует себя на своем месте. И – это, пожалуй, самое главное – он заботится о ней. Пусть очень мягко, ненавязчиво, а порой и незаметно, но заботится, и именно этого, понимает Ана, ей и не хватало первые двадцать лет. Даже с Блейном было не так, а Велигд каким-то образом заполнил всю пустоту, которая в ней с годами накапливалась, и просто заставил понять, что рядом есть человек, на которого можно положиться.

– Кстати, – вдруг поднимает она голову, – а когда ты ушел из дома… Как ты добрался до столицы?

– Переместился. А ты думаешь, как я так живо бегал из города в город, а мои драгоценные родственники об этом не знали? – Ана замечает, как на губах у Велигда расцветает довольная улыбка. Вот об этом ему точно вспоминать приятно. – У меня способности к магии начали проявляться еще в детском возрасте, лет с десяти. Моя мать была феей, дядя тоже мог колдовать, но весьма посредственно. Не скажу, что у меня и сейчас большой магический потенциал…

– Но ведь побольше, чем у меня, – замечает Ана.

– Да, но ты не забывай, что я маг-теоретик, так что в реальном бою от меня будет не очень много пользы. Но все же мой магический предел позволял мне телепортироваться. Правда, конечно, я не сразу об этом узнал, скорее, как только вообще где-то вычитал, что есть такая штука, как телепортация, попытался переместиться. Очень удобная вещь, и мне хотелось обладать этим умением. Получилось далеко не сразу, но постепенно я ее освоил. Сам, изредка вычитывая какие-то методики и все остальное. Правда, я предусмотрительно никому об этом не сообщил, – усмехается Велигд.

– Почему? – не понимает Ана.