Текст книги "Поступление (СИ)"

Автор книги: Макар Ютин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

– Где ты собираешься набрать массовку для драки?

– Ты вряд ли следишь за, так сказать, изнанкой нашей жизни, но банда Фуюками имеет кучу врагов, завистников, просто недоброжелателей. Большая часть с нами говорить не будет, но вот всякие обиженные шестерки, избитые толпой одиночки, мстители без банды, любители драки, просто люди за любой движ и тому подобная публика с радостью подпишется на такую акцию.

– Ага, а потом кто-нибудь из них маякнет Йошимуре и на нас навалятся со всех сторон. Они ведь не дураки: подготовятся так, что мы костей не соберем.

– А вот это уже оставь мне, – Твердый тон в голосе собеседника не предполагал отказа или сомнений, – У меня был опыт массовых драк. Держать такую акцию в секрете проще, чем кажется. Ты лучше за собой следи, чтобы ненароком не выдать.

– Ладно, идет, – Я достал телефон, продиктовал Ямато свой номер. Конечно, оставалась ненулевая вероятность, что он действует по наущению братца Йоске, но зачем огород городить? Вызвал бы на бой, а там отдал ждущим беднягу Кано бандитам. Нет, проверить Яма-дзи все равно нужно, но тема стоящая. Сам я такого кипеша организовать не смогу – факт. По крайней мере, так быстро. А значит – пользуйся тем, что дают, Кодзуки-кун, и нос не морщи.

Эх, была не была.

Я ударил с Ямато по рукам, дал свое предварительное согласие.

– Только до выходных меня не ищи. Не будет в городе по клановым делам. Я сам напишу тебе в субботу, на крайняк – в воскресенье, – Здоровяк понимающе кивнул.

– Хорошо, Кано-кун. Постараюсь обойтись без тебя эту неделю. Удачи.

– И тебе, – Мы кивнули друг другу, развернулись и пошли по своим делам. Ямато уже дожидалась его банда, а я ощущал на себе внимательный взгляд Отто.

Время ехать обратно и становится сильнее. Тренировки – Банзай! Чтоб их…

Глава 17

Ты не пугайся… А главное – не вникай… Читай и не вникай в эту умственность.

А. П. Чехов

Ах, субботнее утро. Сколько бурлящей энергии, солнечного света и пустых надежд несёт в себе это слово. Почему пустых? Потому что уже девять утра, а моего блудного родственника все нет и нет.

За эти несколько дней я успел сделать не так уж много: научился ориентироваться в лабиринте тренировочных снарядов и не вылетать в первые несколько минут, приспособиться к некоторым из упражнений, чувствовать направленный в меня удар.

Казалось бы – ничего особенного, но я гордился каждым своим достижением. Мыслимое ли дело: за каких-то три-четыре дня раскачаться так, что напитка любого участка кожи и большинства мышц стала для меня настолько естественной, что я стал сосредотачивать энергию в месте удара неосознанно, без мысленной и, тем более, вербальной команды. И это после всех проблем с концентрацией и потуг даже с созданием элементарной конструкции в ладони!

Жаль только, что своими заклинаниями я не занимался вообще. Спарринг партнера у меня не было, деревяшкам мой "Сонный паралич" по барабану, а на каст "Водяного кулака" внутри тренажера ни разу не хватило времени. Чтоб его. Ладно, зато теперь мое "владение телом" выросло почти до сорока процентов. Гигантская разница по сравнению с прошлым результатом!

– Спешу напомнить, Кодзуки-сан, что вы еще ни разу за все время не сумели поймать ни одного зверька, – Отто с коротким поклоном протянул мне полотенце. Я вздохнул и вытер честный трудовой пот. Гениальный комплекс моего клана за прошедшие дни надоел хуже горькой редьки. А самое обидное – что я едва-едва проходил даже один-единственный тренажер, не то что три, упомянутые Сэймэем в качестве нижней планки моего развития. Переоценил он своего племянника, что уж там.

Вот и сегодня я битых три часа штурмовал гребаный лабиринт, но все чего добился – увеличение скорости реакции. Теперь меня избивали не прямо в дверях, а через пару шагов внутрь, когда я уже не поспевал за атаками и не мог превентивно усилить место удара.

– Да кому вообще нужно это ваше мясо? Может я решил стать вегетарианцем? – Мое бурчание охранник оставил без ответа, лишь покачал головой. Ну да, пункт с охотой и добыванием себе пищи я успешно провалил. В конце-концов, источник белка в виде яиц у меня был, с овощами тоже проблем не возникало, готовил сам Отто, так что я просто забил на мясо.

– Думаю, у вас еще осталось время, чтобы хоть немного смягчить грядущее наказание, – Дипломатично сказал мне личный водитель Сэймэя.

– Ой да ладно, я теперь с моими навыками птицу на лету поймаю. А тут какая-то охота, – Я махнул рукой и отправился в лес. Забавно, но получилось все как в первый раз. Та же самая полянка, те же самые камни. И собственная косорукость-косоглазость, из-за которой я за пятнадцать минут метнул больше сотни камней, но попал лишь один раз – и то рикошетом.

"Кажется, вырос не только мой контроль духовной силы, но и ее качество ее напитки", – Меланхолично подумал я, пока смотрел на размазанную по стволу дерева беличью тушку. В прошлый раз сила удара была куда меньше при сопоставимой трате сил. Осознав сей простой факт я разошелся.

Поддался азарту и начал пулять каменюки еще больше прежних. В конце я совершенно не сдерживал уровень своей силы, но даже так полученный результат меня удивил. Что же тогда будет со зверьком, попади я в него "прямой наводкой"? Сквозная дыра?

– Вижу, ты развлекаешься, – Раздался позади меня до боли знакомый голос.

– Приветствую вас, уважаемый дядюшка, – Я развернулся и обозначил положенный по этикету поклон. Даже сарказм из голоса убрал. Полный контроль эмоций, как и привык когда-то, – Вы не торопились.

– А куда мне спешить? – Почти натурально удивился родственник, – Подождешь меня, не облезешь.

Я на его пассаж не повел и бровью. Лишь отметил очередной новенький костюм, а также довольную мину младшего брата моей матери. Кажется, кто-то вовсю развлекался, пока бедный маленький Кано вкалывал как проклятый на этом живодерском комплексе. Было жуть как завидно, но я снова задавил ненужные сейчас эмоции.

Тем более, я стал бы куда как беднее и на порядок несчастнее, останься Сэймэй со мной в лесу. По крайней мере, Отто напрямую в мои тренировки не лез и лишь доводил моего сведения чужие инструкции.

– Расскажи мне о своих успехах, – Вдруг сказал дядя, – Только про глазомер лучше промолчи. Я через пять минут наблюдения за твоей "охотой", – Он изобразил кавычки руками, – Начал даже задумываться, а не слепой ли ты часом? Может у тебя не Сенриган а глаукома? Или два бельма?

– Моя духовная сила выросла слишком быстро, вот я и не могу к ней толком привыкнуть, – Вместо холодного и выверенного ответа получилось обиженное бурчание. Стараешься тут, стараешься, а этот… – Точнее, не сама сила, гм, хотя и она тоже, но не так… – В досаде от собственного косноязычия я едва не начал яростно тереть затылок, лишь в последний момент спохватился и убрал руки по швам.

– Вдохни, выдохни, а потом ответь нормально, – Вопреки ожиданиям, издеваться над моими объяснениями родственник не стал. Чинно подошел к старому пеньку, чинно вытер его моей же футболкой, которую я снял, чтобы окунуться в ручей, чинно сел, чинно принял чинную позу чи… роденовского Мыслителя.

Нет, серьезно, он делал это с таким "канцеляритским" пафосом, что я не сдержал кислое выражение на своем лице, чем и порадовал любимого дядюшку.

– Мне сложно объяснить свои ощущения из-за недостатка теории, но я попробую, – Я нахмурился, на мгновение прикрыл глаза, чтобы полнее ощутить те странные чувства, которые будила во мне циркулирующая по эфирному телу энергия.

– За эти несколько дней тренировки… Нет, не так. С момента полной привязки рейбуцу моя энергия стала ощущаться более отчетливо. Да и сама стала словно бы тяжелее, но при этом более, м-м-м, подвижной, что ли? Это как если пытаться размахивать воздушным шариком на веревочке, а потом взять, к примеру, бамбуковую трость. С ней получается гораздо эффективнее, да еще, вдобавок, можно ощутить предел собственной силы.

– Очень точное и ёмкое описание, – Покивал Сэймэй, – Как я и говорил, по тебе плачет писатель. Учебников для молодежи, например. Или сказок про Белого Бычка. Это все?

– Нет, не все, – Я помотал головой, призвал духовную энергию себе в пальцы, подержал ее там, медленно пустил вверх по запястью, а затем продолжил свой доклад:

– Итак, энергии стало больше, но не намного, она стала послушнее и плотнее, причем почти на порядок, а еще мана стала сильнее влиять на тело. Напитка кулака и ног – сущая ерунда. Я понял, что могу действовать на отдельные участки кожи, мышцы, даже на зрение, скорее всего. Проверять самому последнее мне не хотелось.

Единственная проблема – от всей этой катавасии у меня дикий дисбаланс тела, причем каждый раз разный из-за напитки разных мышц или конечностей. Вестибулярку крутит, а после десяти минут сражения в таком режиме начинает кружится голова, рябить в глазах и дико тошнить. Как-то так, – Закончил я и не без злорадства отметил удивление на лице своего куратора.

Если сначала Сэймэй слушал меня со скучающей физиономией, разве что мух не считал, то, по мере моего рассказа, он становился все более и более серьезным. Стоило мне замолчать, как вопросы из дядюшкиного рта посыпались как из рога изобилия, причем о некоторых аспектах я даже не задумывался. Например, напитываю ли я абстрактно "мышцы", только "руку" или представляю в целом анатомию нужного места: с сухожилиями, нервами, мышцами и всем таким по отдельности. Вот что значит опыт и правильное воспитание!

– Ладно, на этом можно закончить. Иди, вон, из ручья попей, – Отрывисто бросил мой родственник, что-то черкая в своем неизменном блокноте. Я украдкой выдохнул – вопросы Сэймэя были уместными и строго по теме, но вымотал он меня преизрядно. Аж в горле пересохло. Так что я, пожалуй, воспользуюсь его удивительно щедрым предложением.

– Ты только не слишком увлекайся там, Кано-кун, – Крикнул он мне своим привычным голосом с легкими нотками иронии, – Если набьешь водой брюхо, то потом сам будешь ее оттуда сливать. Всеми доступными методами.

Я тут же вытащил лицо из ледяной стремнины. Хотелось выпить еще немного, но у меня и так уже подозрительно булькало в животе. Ну его нафиг. Я еще в первый день прекрасно понял, что методы родственник особо не выбирает, личное пространство и чужая жизнь особой ценности для него не представляют, а уж всякое сочувствие с милосердием из него наверняка выбили как пыль из старого ковра.

– Короче слушай, племянник, дважды я повторять не буду. Сначала спешу тебя поздравить: ты идиот. Но идиот позитивный, с удачей. Тебе что было сказано? – Мягким, ласковым тоном спросил меня он. Я опасливо скосил глаза на узловатую палку в его руке, после чего ответил:

– Тренироваться. Пытаться пройти упражнения. Но я пытался! И не отлынивал!

– Я знаю, Отто мне рассказал, – Отмахнулся Кодзуки, – Если бы ты ленился, то сейчас бы плавал наперегонки с каппой в этой луже. А победителя мы бы определили по древнему скандинавскому обычаю.

– Это какому? – Послушно спросил я, хотя и догадывался о возможном ответе.

– А кто доплыл, тот и победитель. Проигравший, разумеется, тонет. Иначе – не интересно.

– Ты не оригинален, – Отметил я очевидную вещь. Родственник только пожал плечами.

– Зато эффективен. Но мы отвлеклись. Итак, тебе было сказано использовать комплекс для интенсивной тренировки. Скажи мне, зачем ты параллельно стал пытаться осваивать новый способ манипуляции духовной энергии? В таком виде его даже выпускники Академии затрудняются использовать. По крайней мере, владеют "детализацией" от силы два-три человека на группу.

Допустим, я понимаю, каким образом тебе вообще хватило на него контроля. Рейбуцу-накопитель этому способствует, пускай и не столь эффективно в других знакомых мне случаях. Но пять минут использования на тренажере? Да тебя должно было вывернуть через несколько секунд! Ты понимаешь, какие там требования? Дисциплинированный разум, как в ритуалах; предрасположенность, но она есть у тебя и от нашего клана и индивидуально – из-за твоих глаз, пусть даже спящих; высокий контроль над духовной энергией!

Однако главное – это совокупность всего мною перечисленного, а также… – Он сделал торжественную паузу, – Энциклопедические знания. Да-да, ты не ослышался. Дисциплинированный разум и стойкость к интеллектуальному труду важны, но без базы, причем базы как можно более широкой, тебе здесь делать нечего. Изучение искусств, музыка и риторика помогут подобрать аналогию, развить вкус, гармонию и интуицию, история и художественная литература дают понимание общества и человеческих душ, дают глубину суждений, дарят объемное зрение, облегчают понимание любых других вещей или наук. Точные дисциплины нужны для ритуальной составляющей, языки помогают со всем понемногу – настоящий козырь, если не перебарщивать.

Откуда у тебя все перечисленное? Пускай есть второе и третье условие, я могу поверить в гены и контроль. С большим скрипом – в необходимые знания, здесь порог определен самим магом. Но дисциплинированный разум не может обитать в той помойке, которая у тебя поселилась за стенками черепа. Я больше чем уверен, что весь твой памятийно-смысловой мусор пополам с тараканами просто свален грудой и даже не рассортирован по специальным контейнерам, – Хмыкнул дядя, намекая на японскую сортировку мусора по типам.

– Я уже проводил свой ритуал. Успешно. И даже рассказывал тебе про это, – С усталым вздохом сказал я родственнику и послал ему по-отечески разочарованный взгляд. Даже головой покачал, на что мой визави раздраженно нахмурился.

– Хорошо, пускай даже ритуал, – Махнул рукой он, когда услышал от меня слегка отредактированную историю обретения рейбуцу вкупе с первым знакомством с Харадой, а также его выводами относительно проведенного таинства.

– В любом случае я стоял перед фактом твоего частичного успеха. Теперь я понимаю, что он не так случаен, как кажется, но… В целом, ничего не поменялось. Ты потратил время механического развития мышц на качественное изменение контроля магической энергии. В девяносто девяти процентах случаев я бы очень разозлился и попытался наверстать упущенное время…

– Так вот, почему я счастливый идиот, – Осенило меня, – Я поступил по-дурацки, но получилось лучше, чем по изначальному варианту!

– Возможно, – Пожевал губами Сэймэй, – Однако упущенное время все равно будем наверстывать. Я хотел переждать побочный эффект, но так даже лучше. Эффективнее.

Мой щеголеватый дядюшка жестом фокусника вытащил из-за пазухи маленький невзрачный пузырек с зеленой жидкостью дешевого химозного оттенка.

– Это – "пилюля нулевого предела". Она позволяет…

– Стоп-стоп, – Прервал я дядюшку, – Это же жидкость!

– Никто не даст тебе полноценную пилюлю. Перед тобой остатки от производства. Работает примерно на тридцать процентов от мощности оригинальной рецептуры, при этом побочный эффект даже сильнее, чем у нормальной пилюли. Не волнуйся, тебе как раз хватит ее мощности, – Растянул Сэймэй губы в доброй улыбке, – Изначально ее дают потенциально одаренным, а ты успел развиться, пусть даже по-дурацки надергав разные области.

– А что за побочный эффект? И зачем вообще нужна такая "пилюля", – Я старался не косить взглядом на мелкий пузырек, но мне все равно было не по себе от перспективы принятия внутрь неизвестной химии. Да еще "из остатков производства". Правда, отказываться сходу я тоже не хотел. Мало ли? Смысла травить меня у клана нет, приносить в жертву тоже бессмысленно, раз уж разрешили оставить записку друзьям, а больше ничего опасного на ум не лезет.

Хотели бы использовать в ритуале или жертвоприношении – могли просто похитить. Не в качестве развлечения, как Сэймэй, а нормально. Больше чем уверен, мой дорогой дядюшка смог бы повязать меня ночью или в ранние утренние часы так, что никто бы ничего не заподозрил. Так что особо сомневаться в чистых намерениях Кодзуки не стоит. Они, конечно, циничные сволочи, но сейчас им выгодно мое возвышение и каждый успех некоего паренька Кано пойдет в общий клановый зачет.

– Прекрати меня перебивать и все узнаешь вовремя, – Сказал, между тем, Сэймэй, после чего подробно объяснил ситуацию вокруг "пилюли". Оказывается, сама по себе она очень дорогая, предлагают даже такую "урезанную" версию далеко не каждому в клане. Что она делает? Как можно понять из названия – помогает улучшить тело до нулевого предела.

Что такое нулевой предел? Это граница между "уровнями". Раньше они считались слегка иначе, чем объяснили мне Харада с его сестрой. Нулевой в архаичном понимании – это уровень до получения боевой формы рейбуцу. То есть, помимо всего прочего, нужна тесная связь с медиатором, определенный уровень духовной мощи и полное владение навыком "укрепления тела".

Последнее, кстати, не требует такой точности, которую я сдуру решил себе прокачать. Достаточно запитывать области вроде: "кулака", "руки", "плеча", "лба" и так далее, но без исключений. Я пока так не могу, слишком сосредоточился на микроконтроле. Бедра, поясница, горло и внутренние районы ног пока мне не дались.

– Сразу ни на что не рассчитывай, – Сказал мне дядя, – Эта пилюля лишь улучшит общий уровень твоей системы циркуляции духовной энергии и тела вообще. Уберет микротравмы, зажатости, улучшит ток маны, укрепит стенки каналов, ускорит закрепление шаблонов циркуляции для твоих заклинаний и так далее.

Почему это так важно? Потому что даже не слишком усердный ученик примерно за год достигнет с помощью этой пилюли нужного уровня. А более старательные люди значительно ускорят собственный прогресс. Например, в точечном воздействии энергии на тело. Или в изучении заклинаний. Ритуалы, кстати, тоже начинают проще даваться. Иногда такую пилюлю пьют даже опытные маги специально перед важным таинством. Но это редкость, слишком дорого.

В подобном ключе мы проговорили не меньше получаса. За это время я успел искупаться в ручье, мысленно попрощаться с футболкой, на которую Сэймэй умостил свой зад, все-таки подбить мелкую пичугу камнем и тут же ее ощипать, пускай даже методом проб и ошибок.

Наконец, все дела на поляне я сделал, силки (пустые, хмык) собрал обратно, после чего дядя нехотя поднялся и пошел обратно к лагерю, продолжая, впрочем, свой рассказ о невероятной крутости этой уберпилюли. На все робкие и не очень попытки узнать побочный эффект он мерзко усмехался, а затем моментально переводил тему.

В лагере нас уже ждал Отто. Он подогнал автомобиль прямо к моей палатке, разложил стол со стульями и уже заканчивал жарить на гриле какие-то овощи. Я торжественно передал ему ощипанную птицу, которую он не менее торжественно выкинул куда-то в сторону выгребной ямы.

– У нее мясо вонючее, Кодзуки-сан, – Вежливо сказал водитель в ответ на мой дергающийся глаз, – Даже хищники лишний раз не жрут.

– А, забудь о ней, – Сэймэй сходу шваркнул кусок мяса на раскаленные угли, довольно осклабился от брызнувшего жира, потянулся за бутылкой вина. Я же с тоской наблюдал за намечающимся завтраком, который мне не суждено отведать.

– Хватит изображать из себя китайца в Нанкине, помоги лучше Отто накрыть на стол. Сегодня твой последний день с этим комплексом, так что мясо можно и даже нужно.

После этих слов мой поутихший энтузиазм и обильная слюна вознеслись к небесам. Наверное поэтому я и не заметил странный взгляд своего дяди. Кто знает, может, встреться я с ним глазами, то убежал бы без оглядки из этого места. И никакие машины, косули, похитители или йокаи меня бы не догнали. Потому что в глубине глаз Сэймэя редкими самоцветами искрилось сочувствие.

Глава 18

Здоровье без силы – то же, что твердость без упругости.

Козьма Прутков

Вкус пилюли вверг меня в недоумение. Наверное, так могло пахнуть нагретое серебро, если бы человеческие органы оказались способны уловить столь тонкие материи. Жидкая кондиция почти не ощущалась – зелье влилось меня одним студенистым комком, глухо ухнуло в недра желудка и начало медленно распространяться по организму, попадая в кровь, забираясь под кожу, ломаными линиями уходя к тканям и органам.

– Чего ты ждешь? Иди вперед. Твой последний день занятия на клановом комплексе, – Сэймэй неожиданно мягко подтолкнул меня в спину, а Отто чуть ли не за руку отвел к зияющему провалу входа.

Я не чувствовал себя заторможенным, хотя, безусловно, им являлся. Нет, что-то куда более неприятное сковало мои движения. Страх, тревожность, щепотка сожаления и глухая ностальгия – десятки эмоций смешивались на участке где-то между животом и солнечным сплетением.

Перед самым входом в комплекс на меня напал настоящий ступор. Пришлось буквально переступать через себя, стискивать зубы, приказывать ногам сгибаться и тащить непослушное тело внутрь.

"Как я вообще должен в таком состоянии тренироваться? Мне наваляет даже боксерская груша или манекен для дзюдоистов!" – Остатки прошлого возмущения поднялись в моей душе мрачным огнем, но тут же оказались перемолоты прежним негативом и присоединились к моей прекрасной Леди Тревожность.

Впрочем, тугой комок злости растворился без следа, стоило мне войти внутрь. Странно, но ни одна палка на входе не стала долбить меня по загривку. Ни один выверенный механизм не попытался подсечь мне ноги, хлестнуть канатом по шее, внезапно испугать светозвуковой вспышкой, обжечь горячим паром.

Я совершенно привычным образом зашел в лабиринт, сделал пару шагов и нерешительно остановился. Потому что редкий, обманчивый свет так и не думал загораться. Вместо этого подтянулись совершенно другие источники. Слабые, недостаточные даже для придания предметам очертаний, но мое болезненно обострившееся зрение с лихвой перекрыло эти недостатки.

Я помотал головой, несколько раз зажмурился, привыкая к рези и навязчивой контрастности черно-белого мира вокруг, а потом замер. Потому что никаких тренажеров и механизмов вокруг меня больше не существовало. Неожиданно для себя, я оказался совершенно в другом месте.

Исчезли стены, переплетения деревянных механизмов, скрытые шестеренки, обманки, ниши, мягкий скрип бамбуковых сочленений вкупе со свистом железных "клювов" и металлических искр от соприкосновения орудий с полом. Вместо этого пространство словно бы расширилось, скакнуло вверх и вниз.

Блеклые, прерывистые огоньки светильников сменились отражением Луны сквозь решетку. Плоский трепещущий блин на маленьком куске черной поверхности сточных вод. Свежее весеннее утро сменилось ледяной русской зимой. Я снова стоял в той зловонной клоаке, в которую упал в прошлой жизни. Снова дергался, извивался как червяк верхней половиной своего тела, провалившись в канализационный люк.

Мои ноги, как и в тот раз, жгло холодной водой и сводило судорогой, горела огнём застрявшая в щели толстого ледяного налета поясница, скрипело железо в глубине туннеля, бегали и пищали крысы, шелестели панцири насекомых, а где-то далеко мигала оранжевым светом маленькая аварийная лампочка.

И вот сейчас, в первый раз за мою бытность Кодзуки Кано, я впал в самую настоящую истерику. Я рвался из плена ледяной ловушки как медведь из капкана, я ревел, орал, рыдал, звал всех, до кого мог дозваться. В тот момент мне было наплевать на гордость, репутацию, честь и совесть. Нет, лишь бы не опять, лишь бы не очередная смерть в зловонной клоаке, не ужас от потери конечностей, не зверский голод, не вкус тухлой канализационной воды с плавающими в ней тушками мертвых зверьков и городскими нечистотами.

Кажется, мое зрение двоилось. Я одновременно видел и изморозь на стенах тоннеля, и росчерки бешено вращающихся бамбуковых лопастей. Наблюдал за агонией коренастого, совершенно некрасивого человека глубоко за сорок и четкими, выверенными движениями молодого парня с плавной, породистой физиономией.

Крак!

Ломается верхняя корка снега под онемевшими пальцами моей первой ипостаси.

Хруст!

Ломается лучезапястная кость подростка. Он зашел слишком глубоко, слишком сильно взвинтил темп. Как будто тренировка на грани жизни и смерти была способна усмирить пожар в его душе.

Скрип!

Скрежещут, обламываются красные ногти о твердую корку вокруг его "проруби". Хлынувшая из-под пальцев кровь пятнает снег, расплывается кровавыми кляксами на поверхности текущей рядом воды. Человеку плевать. Он чувствует свою скорую смерть и отдает все силы для того, чтобы выжить.

Скрип!

Странный звук похож на лопнувшую резину. Но это рвется, не выдержав заданного темпа, натянутая кожа предплечий хрупкого на вид паренька. Чудовищная рана обнажает мясо, но и там все выглядит жутко: перекрученные мышцы с осколками костей, неестественная поза.

Хырр!

Пар вырывается из-под сжатых зубов мужчины. Он давно перестал чувствовать свое тело ниже пояса, голова кружится все чаще, а раз моргнув, он вдруг понимает, что кровь из лопнувших мозолей уже успела свернуться и опасть ржавой трухой.

"Последний шанс!" – Думает он. Руки сцепляются в замок, тело выгибается дугой…

Удар!

Подросток больше не может использовать измочаленные ладони. Запястья, предплечья и голень – тоже. Он отбивает удары коленями, скользит всем телом под свист бамбуковых палок, напитанными энергией стопами задает общее направление. Со стороны кажется, что человеческая фигурка вот-вот врежется, рухнет на землю, но этого все никак не происходит. Нечеловеческая грация и пластика, словно неведомый воин владеет змеиной ловкостью. Со стороны кажется, что он одержим.

Удар!

Лед трескается под синими, изрезанными, вспухшими от холода и ран пальцами, раздается в стороны, освобождает застрявшее тело из своего плена. Прикосновение ледяной воды выбивает воздух из легких. Изнемогающие руки с усталым облегчением опускаются вниз, в холодную воду. Мужчина уходит под лед без единого звука. Легкий плеск, стайка пузырей на поверхности, скрип трущихся друг с другом льдин на периферии – этот тихий, успокаивающий шум стал последней эпитафией ненужного человека. Куда более естественной, чем фальшивое торжество похоронного ритуала под нарочито-языческий реквием.

Плеск!

В тот момент, когда ледяная вечность смыкается над макушкой мужчины, картинка перед глазами перестает двоиться. Кано падает на колени, быстрыми жадными глотками начинает всасывать в себя воздух, а затем медленно подносит к своему лицу измочаленные руки. Стук сердца, осознание и дикий крик, полный боли, ужаса и… облегчения.

* * *

– Как он? – Спокойным, выверенным тоном спросил Сэймэй у своего водителя. Отто, по своей дурацкой привычке, сделал секундную паузу, бросил долгий взгляд на бледное, заострившееся лицо паренька, повернулся к своему господину и обстоятельно начал доклад:

– Для начала, хочу похвалить ваши действия и проявленное хладнокровие. В теории, следовало бы подождать еще семь, а то и восемь минут, однако вы правильно сделали, что прервали его сумеречное состояние. Не знаю почему, но пилюля оказала на него слишком сильный эффект. Как будто парню не пятнадцать, а, самое большее, двенадцать. Да еще с обширным травмирующим опытом.

– И что с ним будет?

– После синдского зелья исцеления? Придет в норму часов через восемь, вряд ли дольше.

– Не поторопился ли я? За такой расходник отец может лично удавить поганца в выкопанной им "яме", – Поделился сомнениями младший сын Дзюнбея. Отто едва успел спрятать улыбку. Прошло больше пяти лет с того времени, как молодой господин советовался с ним. А уж моментов, когда он сомневался в своих решениях или открывал кому-либо душу и вовсе было меньше, чем дней его рождения.

– Вы успели как раз вовремя, Кодзуки-сама. Прими мальчик зелье на пять-семь минут позже – и мог уже не успеть на испытания в Академии. Полчаса и выше могли подвергнуть угрозе его жизнь, а на карьере мага пришлось бы поставить крест.

– Ясно, – Помолчав, ответил ему Сэймэй и потянулся за сигарой.

Старый слуга клана Кодзуки не обманывался бесстрастной мине своего подопечного. Молодого Господина он знал как облупленного еще с тех времен, когда сорванец любил бегать по резиденции и кидать огрызками яблок познания в редких бирюзовых карпов личного пруда главы клана.

С тех пор его характер мало изменился. Закалился, да. Ожесточился даже. Но и только. Отто видел, что наглый племянник, сын покойной сестры, понравился собственному дяде несмотря на давнюю обиду, несмотря на весь его скепсис и пренебрежение.

Юный Кодзуки Кано действительно показал себя весьма интересным экземпляром. Для начала, в нем оказалось пренебрежительно мало той самой клановой спеси, что нередко принимает у молодых людей самые уродливые формы. Племянник Сэймэя, в противовес многим своим сверстникам, был на диво прагматичен и обладал гигантским здравомыслием. Честно говоря, в каких-то аспектах это здравомыслие превосходило таковое и у Сэймэя, и у его брата Рёхея.

С другой стороны, маленький байстрюк вышел на диво недоверчив. Молодой Господин только что зубами не скрежетал, когда наблюдал за дракой своего родственника с отловленными аякаси. Тот предпочел поставить свою жизнь под угрозу, вывернуть мозги и показать все свои секреты, но не попросить о помощи. Причем счел подобное положение вещей естественным, отчего сильно удивился реакции своего дяди.

И таких нестыковок за несколько дней набралось более чем достаточно. Прекрасный для его возраста контроль эмоций и абсурдное усиление тела с помощью накала боевой ярости вместо вдумчивой медитации. Понимание нюансов взаимоотношений магов с простыми людьми и пробелы в знаниях даже не жизненного уклада магов, а самих традиций Японии. Опыт столкновения с сильной нечистью и на этом фоне полное пренебрежение элементарной духовной защитой. А также многое другое.

Противоречия нарастали, пока в последнем разговоре и вовсе не пошли крещендо. Как вам нравится дисциплинированный разум в пятнадцать лет? А успешно проведенный ритуал буквально на коленке из подручных (sic!) средств?! Как насчет гармоничного развития эфирного тела, которое невозможно без многолетнего изучения самых разнообразных дисциплин, причем не обязательно магических. Как вишенка на торте – полный игнор и непонимание традиционной японской живописи, большей части японских авторов, неясная ситуация с иностранными языками.

"Он крепкий орешек, который я когда-нибудь расколю", – Хмыкал на рассуждения Отто Молодой Господин, – "А если не съем сам, то пусть им давятся окружающие. Я не против посмотреть на их действия в партере".

Да, действительно, жару он задать способен уже сейчас, и с возрастом это умение будет только расти. При всех своих загадках, Кано-кун являлся форменным гением. Боевик с высоким потенциалом, причем с демонстративно небоевым рейбуцу, со странным, требующим академического склада ума ПРАКТИЧЕСКИМ СТИЛЕМ, с успехом во многих дисциплинах, слабо зависимых от магической силы.