Текст книги "Рассказы арабских писателей"
Автор книги: Махмуд Теймур
Соавторы: Мухаммед Сидки,Юсуф Идрис,Ахмед ас-Сайид,Абдул Месих Хаддад,Эмиль Юсуф Аввад,Абдаррахман аш-Шаркави,Мухаммед Ибрагим Дакруб,Абдаррахман аль-Хамиси,Зун-Нун Айюб,Мавахиб ал-Каяли
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)
Перевод В. Шагаля
На маленьком троне восседал Великий Господин. Гордыня обуяла его. Величие проникло в его плоть и кровь. Но чувства эти не снизошли к нему сверху, а поднялись снизу, от деревянного стула, именуемого троном, который можно приобрести, затратив не более трех-четырех диргемов[18]18
Диргем – арабская средневековая серебряная монета. – Прим. перев.
[Закрыть].
Однако сей Великий Господин и его присные утверждают, что в этом стуле таится неисчерпаемая духовная сила. И действительно, ценность таких людей определяется стулом.
Он не был ученым, но стал им, он не был поэтом, но стал им, он не был философом, но стал им, – и все это произошло, когда он сел на трон. Он был ничтожным, но стал великим и получил власть, потому что сел на трон. Он мог приказывать и запрещать, назначать и смещать, делать человека богатым или бедным. И тогда он решил, что раз так, значит он должен быть страшным, чтобы перед ним дрожали и трепетали люди.
Восседая на троне своем, он пожелал приравнять себя к людям благородным, людям бессмертным. И он приказал превозносить его имя в печати, прославлять его жизнь в книгах. Приказал он также своим подчиненным разыгрывать перед ним комедию послушания и покорности, и одни слушались его, боясь гнева, другие – надеясь получить вознаграждение. Когда же подчиненные оставались одни, они упрекали себя за все унижения, которые переносили от господина, мечтали отомстить ему, чем могли. Они смеялись над его глупостью, рассказывали разные истории о его нелепой деятельности, складывали пословицы о его бессмысленных поступках.
Однажды один из подчиненных решил поставить Великого Господина в трудное положение и сказал ему:
– В твоей стране живет известный поэт. Его славу разносят караваны. Так пусть и он славит имя твое дивными стихами, как это повелось среди великих поэтов во все времена.
И разгладились морщины на челе Великого Господина и спросил он говорившего:
– А сколько дворцов принадлежит поэту, о котором ты говоришь мне?
И ответил тот:
– Нет у него и пяди земли, где бы ему могли вырыть могилу, когда он умрет.
И спросил Великий Господин:
– Сколько золота у него?
Приближенный ответил ему:
– Если дать ему больше того, что он тратит на свой ежедневный прокорм, излишек он все равно отдаст людям.
И спросил еще Великий Господин:
– Сколько стоят сборники его стихов?
И ответил ему тот:
– Он не продает своих стихов за золото, он дарит их одним и отказывает в них другим.
И сказал Великий Господин:
– Пошли за ним, мы посмотрим, что он сможет сказать для прославления нашего.
И пришел в назначенный срок к Великому Господину поэт, бедняк в жалкой одежде, с лицом, испещренным морщинами, и улыбкой на устах. Из глаз его струилось сияние.
И спросил Великий Господин:
– Это ты великий поэт, о чьем искусстве в народе идет молва, славу о котором разносят караваны?
И ответил пришедший спокойным и приятным голосом:
– Я – поэт, о господин, но нет во мне важности, и если народ говорит обо мне, то это его дело.
И сказал господин:
– Не можешь ли ты увековечить имя мое в стихах?
И ответил поэт:
– Могу, но я бы хотел получить плату вперед.
И сказал господин:
– Я велю одеть тебя в самые пышные одежды, я велю накормить тебя самой изысканной пищей, я наполню твои карманы золотом, я дам тебе в руки силу, и станут люди бояться тебя.
И ответил ему поэт:
– Ты говоришь, как маленький ребенок, о господин. Моя одежда, на мой взгляд, прекрасна – она легка и не скрывает ни моих недостатков, ни моих достоинств. Да и зачем мне скрывать мои достоинства и недостатки? Пусть их видят все люди. Что же касается еды, то у меня ее достаточно. Я не из тех, кто желает иметь несварение желудка от жирной пищи. А золото? Какая польза будет от того, что я положу этот тяжелый металл в свой карман? Если бы я хотел отяжелить карман, я бы наполнил его камнями: ведь нет никакой разницы между золотом и камнями, они одинаково тяжелы, если лежат в кармане. Силы мне тоже не нужно. Ее у меня много, но не той, о которой говоришь ты, о господин. Моей силе люди доверяют и не боятся ее… И это все, чем ты можешь мне заплатить?
Поразился Великий Господин, тот, перед кем люди падали ниц, и сказал:
– Так чего же ты хочешь?
И ответил поэт:
– Я не хочу ничего из того, что ты мне предложил. Скажи мне, сколько угнетенных ты защитил, сколько истин раскрыл, сколько лживых дел разоблачил, сколько низких людей пристыдил, сколько нелепостей уничтожил? Перечисли мне свои заслуги. Это и будет твоя плата за великолепную поэму, в которой я прославлю тебя.
И сказал господин:
– Я обладатель жезла величия и власти, страшит людей мое господство, дрожат они перед моим могуществом и силой. Я лишаю их власти росчерком пера, я поднимаю их из пропасти мановением руки. Они едят, пьют и одеваются, когда и как я хочу. Они передвигаются, работают, думают согласно моим желаниям. Я могу превратить их в камень или в палки, которыми я бью, кого пожелаю, я могу собрать сколько угодно этих палок и сломать их перед монументом своего могущества. И поднимется тогда гимн победы и славы вокруг меня.
Улыбнулся поэт насмешливо и сказал с жалостью:
– О ты, живой истукан, о ты, окаменевший ум, о ты, чье сердце сделано из железа, ты, который слабее камня, – или не видишь ты, что кусок минерала и дерева обрабатывает и полирует искусный мастер, покуда не сделает из них трон? И этот трон, созданный руками человека, полностью овладел твоим телом, и твоим сердцем, и твоим умом. И не осталось в тебе ничего человеческого. Смеются над тобой умные, сожалеют о твоем потерянном разуме мудрые, презирают тебя поэты. Вот она та касыда, которую ты заслужил. Я не знаю, кто достоин ее более, чем ты. Читай эту касыду утром и вечером, быть может, она исправит то, что ты получил в наследство от своего трона…
И охватил гнев Великого Господина. Зарычал он, закричал, завопил. Позвал он своего советника и велел ему состряпать обвинение против поэта и бросить его в тюрьму. Рассмеялся поэт и сказал:
– Я – частица сущего, мне по душе всякое место. Моими собеседниками могут быть разные люди, а тюрьма, по-моему, чудесное место для прогулок. Там просторный замок с прекрасной архитектурой, там я найду и друзей, и братьев. А ты, о раб кресла, ты уже выбрал для себя самую маленькую, самую тесную тюрьму, в которой нет никого, кроме тебя, и тебе некому излить свои горести…
И удалился поэт в сопровождении главы дивана, смеясь над приговором Великого Господина, одаряя своего собеседника тончайшим остроумием. И сердце главы дивана наполнилось чувством признательности к мудрому поэту. А когда наступило время расставания, проклял глава дивана от всего сердца глупого господина и пожелал, чтобы под ним земля разверзлась и закрылось от него небо.
И стал глава дивана другом поэта.
Повел поэта в тюрьму стражник. Поэт ни на что не жаловался, он шел рядом со стражником спокойно, приветливо, радостно, как человек, идущий на праздник; удивился стражник этому и почувствовал влечение к поэту, который так много знает и перенес так много лишений. И стражник стал другом поэта.
Принял поэта начальник тюрьмы, почитатель его таланта, он всегда любил слушать рассказы о поэте. Прижал он поэта к груди своей и сказал:
– Я буду с тобой с утра до ночи, о друг мой, чтобы радовать свое сердце твоими песнями и просвещать свой ум перлами твоих стихов. Ты для меня великое благо. Боюсь я только, о друг мой, что твое пребывание в тюрьме будет причиной и моего пребывания здесь: разве я смогу оставить место, где находишься ты?
Обнял его поэт и сказал:
– Я буду жить с моими братьями в этой тюрьме, и ты, мой друг, будь с нами. Но прежде всего ты должен познакомить меня с моими товарищами по тюрьме, где отныне будет протекать моя жизнь…
Подвели к поэту первого заключенного, и спросил у него поэт о его вине. И ответил ему заключенный:
– Моя сестра прелюбодействовала, и я убил ее, потому что этого требовали обычаи нашего племени. И если бы я не сделал этого, я бы не смог ходить в кругу моей семьи и среди людей моего племени с поднятой головой, и стал бы я источником позора, которого не смыть поколениям.
И сказал ему поэт:
– Ты – несчастная жертва. По справедливости, надо посадить в тюрьму все твое племя, а тебя отпустить на свободу.
Подвели к поэту второго заключенного, и спросил его поэт, в чем он виновен. И тот отвечал:
– Я родился в семье, пришедшей со временем в упадок. Моя семья гордилась пролитием крови, убийствами, разбоем. Кинжалы моих родственников были обагрены кровью. Я вырос легкомысленным и гордым и думал лишь об одном: как возвеличить себя в глазах товарищей и соперников. И я убил, принес человека в жертву своей гордыне.
Рассмеялся поэт и сказал:
– Было бы справедливо, если бы тебя посадили на место того господина, который послал меня в тюрьму, ибо он тоже жаждет пролития крови. Он – собака, трус, он часто грозит, но неспособен сделать то, о чем говорит, ты же делаешь больше, чем говоришь. Ты – господин проливателей крови, их великий вождь.
Подошел к поэту третий заключенный, и поэт спросил о его вине. И тот ответил, что он почти умирал от голода и украл лепешку, что он задолго до кражи просил работу, но нигде не нашел ее…
Выразил поэт ему свое сочувствие и сказал:
– О бедный товарищ. Разве ты не слышал обо мне? Если бы ты пришел ко мне, я бы поделился с тобой тем, что было у меня.
Рассмеялся заключенный и сказал:
– Но ты ведь не можешь кормить меня всю жизнь, а в тюрьме меня кормят каждый день. И ты сейчас стал моим гостем, вместо того, чтобы я был твоим.
Подошел к поэту еще один заключенный, и спросил поэт о его вине. И встал тот в позу оратора и сказал:
– Я говорил, что аллах разделил хлеб между людьми, не сообразуясь с работой людей и с их пользой для человечества. Он дал немногим слитки золота и серебра, а миллионы лишил хлеба; он наградил трусов и предателей, присвоив им звание героев и победителей, а тех, кто пал жертвой на полях сражений, он заклеймил клеймом преступников и изменников.
И сказал ему поэт:
– Ты обижаешь аллаха. Все это – дела шайтана. Ты просто не знаешь, что люди ныне поклоняются не аллаху, а шайтану, и тем самым они мстят сами себе, разрывая свое мясо своими же зубами.
И когда поэт окончил свои расспросы, он понял, что находится в прекраснейшем месте, среди чудесных товарищей и верных друзей. И он стал мечтать о красивой жизни в стенах тюрьмы, о той жизни, которую он не нашел во время своих блужданий на свободе.
И спросили тогда поэта, за какую вину бросили его в тюрьму. И сказал поэт:
– Возможно, меня обвинили более справедливо, чем вас. Меня обвинили в желании разрушить идолов, и эти идолы приговорили меня к пожизненному заключению. Возможно, это – единственное хорошее дело, которое они сделали. Клянусь аллахом!
Послесловие
Советскому читателю известны некоторые образцы классической арабской поэзии и прозы, но он почти не знает современную арабскую литературу, показывающую жизнь народов арабских стран, борьбу арабов за свою свободу и независимость, активное участие простых людей Египта, Сирии, Ливана и Ирака в движении сторонников мира. Страны Арабского Востока, политическая судьба которых в последнее время сложилась по-разному, имеют общий литературный язык – язык художественной литературы, язык театра, кино, газет, журналов и радио.
Общие черты социально-экономической жизни арабских стран, единый литературный язык и традиции арабской культуры привели к единому процессу зарождения и развития современной арабской литературы. Цель настоящей статьи – познакомить читателей с формированием современной литературы в арабских странах и дать хотя бы минимальные сведения об авторах произведений, представленных в сборнике «Рассказы арабских писателей».
* * *
Под названием «арабская литература» подразумевается литература Египта, Ливана, Сирии, Ирака и других арабских стран Ближнего Востока. Зарождение современной арабской литературы относится к концу XIX века. В это время прогрессивные общественные деятели арабских стран, находившихся на полуколониальном положении, начинают активную политическую деятельность, направленную против иностранного гнета и, в первую очередь, против турецкого ига в Ливане и Сирии. Национально-освободительное движение вызвало глубокие изменения и в развитии литературы арабских стран. Вынужденные апеллировать к народным массам, буржуазно-демократические писатели упрощают витиеватый язык классической поэзии и прозы, сближая его до некоторой степени с живой разговорной речью простых людей. Глубокие изменения происходят не только в форме, но и в содержании литературных произведений.
В конце XIX века из Сирии и Ливана эмигрируют многие политические и литературные деятели. Они обосновываются в Египте, Франции и Америке. В США организуется литературное общество «Ар-Рабитат ал-Каламийат», которое создает впоследствии так называемую «Сиро-американскую» школу в арабской литературе. Это первое литературное течение, отвергнувшее незыблемые каноны старой литературы и проявившее определенно выраженную склонность к высокоразвитым формам очерка и стихов в прозе.
Во главе «Сиро-американской» школы стояли Амин ар-Рейхани (1879–1940 гг.) и Джебран Джебран (1883–1931 гг.). К ним примыкали воспитанники школ Русско-палестинского общества Михаил Нуайме (род. в 1889 г.) и Абдул Масих аль-Хаддад (1900–1946 гг.). Михаил Нуайме до 1911 года жил и учился в Полтаве, он был первым критиком в современной арабской литературе. Абдул Масих аль-Хаддад редактировал журнал «Ас-Саих», вокруг которого группировались писатели общества «Ар-Рабитат ал-Каламийат». Абдул Масих аль-Хаддад в своих произведениях выступает противником устаревших бессмысленных традиций и обычаев, тормозящих рост новых общественных отношений. В живой и остроумной форме он высмеивает условности и церемонии, от которых люди не могут освободиться даже в самые тяжелые минуты жизни (рассказ «В доме покойника»).
«Сиро-американская» школа оказала большое влияние на развитие литературы во всех арабских странах. Но после первой мировой войны она теряет свое господствующее положение. Некоторые ее представители, как, например, ар-Рейхани и Нуайме, правильно оценив сдвиги в политической жизни Сирии и Ливана, происшедшие за предвоенные годы, вернулись на родину, где продолжали свою литературную деятельность. После войны центр литературной жизни перемещается в Египет.
* * *
В Египте под влиянием Великой Октябрьской революции произошло крупнейшее антиимпериалистическое восстание в 1919 году. Оно оказало огромное воздействие на развитие реалистической литературы, вследствие чего центром литературного прогресса арабских стран становится Египет. Писатели-реалисты, провозгласившие своей целью борьбу за национальное освобождение страны и возрождение национальной культуры, создали так называемую «Школу модернистов». Выступая против романтизма в литературе, эта школа создает и культивирует «египетскую новеллу» – короткий рассказ, в котором главное внимание уделяется бесправному положению простого человека, разоблачению гнета и несправедливостей капиталистического общества. Но не находя выхода из создавшегося положения, эта школа скатывается на путь реформизма и национализма. Безусловно, она не имела ничего общего с французским модернизмом.
Период с 1919 по 1930 год в Египте называют «эпохой национального возрождения». В литературе появляются произведения, правдиво рисующие жизнь феллахов и мелких чиновников. Некоторые писатели посвятили всю свою литературную деятельность женскому вопросу. Прогрессивные писатели сумели соединить реализм с высокохудожественной формой произведения. В литературе наряду с новеллами закрепляется жанр повести и романа. В развитии реализма большая роль принадлежала Махмуду Теймуру (род. в 1894 г.) – одному из создателей египетской новеллы. Одаренный несомненным литературным талантом, он создал яркие картины социальной жизни. Его роман «Селва, терзаемая бурями» гневно бичует разврат и разложение в высших слоях общества, праздную жизнь аристократической молодежи. Но Махмуд Теймур не всегда стоял на реалистических позициях. В годы реакции, охватившие Египет после 1929 г., он поддается влиянию пессимизма и символизма. И только в последний период он признал лозунг «искусство для народа – искусство для жизни».
С начала мирового кризиса и до второй мировой войны под влиянием империалистического гнета и реакции египетская буржуазия предала национальные интересы страны и превратилась в противника национального возрождения и культуры. Это отрицательно сказалось и на развитии реалистической литературы. Прогрессивные писатели стали подвергаться гонениям, пессимизм и символизм стали господствовать в египетской литературе. Провозглашается принцип «искусства для искусства».
* * *
Еще в годы второй мировой войны и особенно после ее окончания в странах Арабского Востока растет национальное самосознание народных масс и усиливается освободительная борьба. Эту борьбу возглавляют рабочий класс и прогрессивные элементы интеллигенции. Отказ Англии от переговоров с Египтом о пересмотре кабального договора 1936 года и о выводе войск из зоны Суэцкого канала привел в 1950 году к односторонней отмене этого договора Египтом и героическим партизанским действиям рабочих, феллахов и представителей интеллигенции против английских войск в 1951–1952 годах. В Египте был провозглашен республиканский строй. Но он не ликвидировал господства империалистических монополий и не устранил полуфеодальных отношений.
Все эти бурные события не могли не отразиться на развитии арабской литературы. В арабских странах появляется и крепнет новая реалистическая литература. Она развивается на почве антиимпериалистического движения и отражает ненависть народа к империализму. Более полное идейное содержание новая реалистическая литература приобрела, став на службу борцов за мир, выражая искренние чаяния арабских народов на прекращение военного психоза, культивируемого империалистическими державами.
В послевоенные годы в течение двух лет арабские писатели вели дискуссию о значении и задачах искусства в жизни народа. Один из признанных руководителей нового литературного течения Абдуррахман аш-Шаркави следующими словами определил задачу новой реалистической литературы:
«Мы нуждаемся в глубокой литературе, верящей в человека, открывающей перед ним путь в будущее. Мы нуждаемся в новой литературе, исходящей из подлинного понимания истории, детального знания всех сил, которые ее создают.
Мы нуждаемся в новой глубокой литературе, честно относящейся к прошлому арабской литературы.
Мы нуждаемся в новой литературе, оберегающей культуру от гибели, выступающей против опасностей, которые угрожают жизни человека.
Мы нуждаемся в новой литературе, которая не фальсифицировала бы жизнь и действительность».
Следовательно, новая литература должна не только служить человеку, но и оберегать его жизнь и его культуру.
Новая реалистическая литература создавалась в годы, насыщенные значительными политическими событиями в арабских странах. Мандатный режим, навязанный народам Сирии и Ливана после первой мировой войны, вместо обещанной союзниками самостоятельности, вызывал неоднократные восстания против мандатариев. Великая Октябрьская революция и благотворное влияние русской классической литературы: Горького, Чехова, Тургенева и других писателей, переводы произведений которых на арабский язык усилились в это время, повлияли на рост самосознания народов этих стран. Однако строгая цензура и преследование патриотических элементов препятствовали развитию новой реалистической литературы. И все же во время войны был создан журнал «Ат-Тарик», вокруг которого группируется вся антифашистская интеллигенция. На страницах журнала печатаются переводы произведений советской литературы, под влиянием которой усиливается борьба за национальное освобождение. В Ливане в 1943 году был организован «Национальный конгресс», возглавляющий борьбу за независимость своей страны. После второй мировой войны эта борьба усилилась, и Сирия и Ливан в 1947 году получили политическую независимость.
В сентябре 1954 года по инициативе «Ассоциации сирийских писателей» созывается 1-й съезд писателей арабских стран. Съезд проходил в Дамаске. В работе съезда приняли участие писатели Сирии, Ливана, Египта, Ирака и Иордании. Писатели арабских стран проявили полное единодушие в вопросе о задачах и целях прогрессивной литературы, заявили о решимости посвятить свою литературную деятельность миру и свободе. Расшифровывая эти два слова на съезде, член «Ассоциации сирийских писателей» Шахаде аль-Хури сказал: «Свобода означает избавление народа от всяких цепей и оков. А как многочисленны в арабских странах эти цепи: империализм, феодализм, тирания, реакция… Задача писателя – сорвать покрывало с них, разоблачить их, оголить их перед глазами читателя, чтобы он почувствовал всю их гнусность и восстал против них… А там, на горизонте, светится надежда и манят мечты: человек стоит гордо, счастливо, а у его ног валяются эти оковы и цепи. Что касается слова мир, то оно не означает ни покорности, ни мечты. Это беспрерывная борьба для изгнания империализма, для срыва его заговоров, для защиты от кровожадного палача его добычи – народов, жаждущих свободы и счастья». Знаменательно, что на съезде присутствовали представители мусульманского и христианского духовенства, поддержавшие деятельность писателей в защиту мира.
* * *
В сборнике «Рассказы арабских писателей» представлено творчество современных прогрессивных деятелей литературы арабских стран. К сожалению, у нас нет подробных биографических сведений о всех авторах произведений, включенных в настоящий сборник, поэтому сообщения о жизни или творчестве того или иного автора весьма кратки. Из многочисленных произведений Махмуда Теймура в сборник включены рассказы «Тетушка Салям-паши», «Госпожа Таваддуд», «Путешественник», «Как я не попал в Оксфорд» и «Аль-Хадж Шалаби». В них талантливый египетский писатель с нескрываемой иронией и сарказмом рисует яркие, запоминающиеся сценки из жизни чиновников. Скупость и жестокость, карьеризм и маниловщина, жажда славы и мелочность – типические черты чиновника-выскочки, а также тяжелое положение женщины запечатлел автор в этих рассказах. Являясь одним из главных создателей египетской новеллы, Махмуд Теймур пробует свои силы и в романе и в драматургии.
Один из популярнейших египетских писателей – Абдуррахман аль-Хамиси, родился в 1920 году в Порт-Саиде в семье рабочего. Он не мог получить высшего образования и ему пришлось сменить много профессий: он работал и в лавке бакалейщика, и кондуктором автобуса, сочинял песни, играл в небольшом бродячем оркестре, был учителем в народной школе. Герои его рассказов – рабочие. Все свое творчество аль-Хамиси посвящает борьбе за национальное освобождение Египта, борьбе против новой войны. Абдуррахман аль-Хамиси является членом Египетского комитета защиты мира.
Юсуф Идрис (род. в 1927 г.), врач по образованию – представитель новой реалистической литературы. Его сборник рассказов «Самые дешевые вечера» проникнуты состраданием к измученному нищетой и безработицей простому народу. Большой заслугой автора является использование им египетского диалекта, что делает его произведения более понятными трудящимся.
В сборнике «Рассказов арабских писателей» значительное место занимают произведения молодых ливанских и сирийских авторов. Дакруб был рабочим. Он обладает несомненным литературным дарованием. Его рассказы «Пять курушей» и «Бредущие в ночи» имеют автобиографический характер. Васфи аль-Буни известен как автор книги «С советским человеком», где он рассказывает о своем посещении Советского Союза. Делавар по национальности курд, пишет на арабском языке. Он активно участвует в работе журнала «Ат-Тарик». Аввад (род. в 1911 г.), представленный в сборнике рассказами «Хайра и его осел» и «Учитель», известен как автор романа «Хлебная лепешка». В этом самом крупном своем произведении Аввад показывает разгул турецкой реакции в Сирии и Ливане во время первой империалистической войны. Юрист по образованию, Аввад все свои силы отдает литературе и публицистике.
Литература Ирака еще очень молода. Возрождение иракской литературы началось почти на столетие позже, чем в Египте и Сирии. Но произведения иракских писателей Ахмеда ас-Сайида и Зун-нун Айюба, включенные в сборник, убедительно показывают, что литература Ирака развивается на основе реализма.
* * *
Необходимо добавить несколько слов о влиянии русской классической и советской литературы на формирование реалистического направления в литературе арабских стран. Совершенно ясно, что новая арабская реалистическая литература возникла и росла на основе своей национальной культуры. Но было бы ошибочно недооценивать воздействия мировой классической и современной литературы, лучшие традиции которой осваивают арабские писатели. Многие современные арабские писатели учились у Чехова, Толстого, Горького, Маяковского. Египетский критик Ахмед аль-Бадини говорит: «Реалистическая литература обязана своим величием и расцветом русским писателям. Мы нуждаемся в такой литературе, за которую ратовал Горький, говоривший, что литература должна быть искусством, наполненным верою в человека, в скрытые бессмертные силы человека, должна отражать действительный мир, окружающий угнетателя и угнетенного, жертву и палача». И мы видим, как арабские писатели стремятся создать такую национальную литературу, о которой говорил Горький.
К. Оде-Васильева.
