Текст книги "Секретарша миллиардера"

Автор книги: Мадлен Кэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Вилла Лавинии Кэррон располагалась не в самом Антибе, а за городом на скалистых, согретых солнцем холмах. Место было превосходным, с удивительными видами на гавань и раскинувшимся внизу старым городом. Вдали, на другом берегу залива, виднелась Ницца.

Построенный из камня дом, очевидно, стоял уже два или три века. На реставрации не экономили. Когда они ехали по безупречной дорожке, посыпанной гравием, Эми заметила современные скульптуры среди аккуратно подстриженных цветущих кустов и высоких кипарисов. Благоухание роз разливалось по саду.

Они ехали по двору, в центре которого высился величественный, сверкающий мраморный фонтан; три огромных льва извергали воду из своих оскаленных пастей.

– Италия, восемнадцатый век, – просветил девушку Антон. – Импортирован Лавинией из Флоренции.

Выйдя из машины, они услышали цоканье лошадиных копыт, и владелица усадьбы собственной персоной на большом гнедом мерине грациозно въехала во двор. Она легко соскочила с лошади.

– Антон! Дорогой! Как приятно видеть тебя!

Леди Кэррон оказалась стройной женщиной с каштановыми волосами, худым загорелым лицом, на котором ярко сверкали большие глаза фиалкового цвета. Черты лица, как и говорил Антон, были скорее интересными, чем красивыми: орлиный нос и довольно тонкие губы, и все же она была очень привлекательна и чудесно выглядела в белой льняной сорочке, сапогах и бриджах для верховой езды. Она горячо поцеловала Антона в щеку.

– Милый мальчик, выглядишь удивительно. Не потускнел под солнцем Востока.

Антон ухмыльнулся.

– Это – моя помощница Эми Уортингтон. Эми, Лавиния Кэррон.

– Рада встрече, леди Кэррон, – сказала девушка, испытывая острое желание склониться в глубоком реверансе.

– Зовите меня Лавинией, пожалуйста. – Она подала Эми маленькую, сильную руку, затянутую в кожаную перчатку бледно-кремового цвета. – Так вы и есть новая девочка! Надеюсь, вы хорошо присматривали за моим непослушным мальчиком?

– Я старалась, – легко откликнулась Эми.

– Тогда можете отдыхать, бедное дитя. Теперь я возьму хлопоты на себя. – Блеск фиалковых глаз дал ясно понять, что это приказ. При ближайшем рассмотрении было видно, что Лавиния вовсе не юная девушка, если судить по фигуре, но очень спортивная. Она стянула перчатку и крепко пожала Эми руку.

– Пойдем выпьем на террасе. Ты, непослушный мальчик, должно быть, умираешь от жары.

Приглашение явно не касалось Эми. Когда Лавиния уводила Антона прочь, он бросил на девушку унылый взгляд, оставляя ее на попечение слуг, уже успевших схватить под уздцы коня и сумки гостей. В ответ она улыбнулась, но улыбка скорее походила на насмешливую ухмылку.

Интерьер дома указывал на наличие вкуса, больших денег и работу компетентного дизайнера. Вокруг царили безупречный порядок и чистота. Антону отвели большую комнату, выходящую окнами в сад, где вдалеке синело Средиземное море. Комната Эми оказалась значительно меньше и темнее и могла похвастаться видом конюшен – где молодой конюх с помощью вил лихо перебрасывал на телегу огромную кучу навоза, без сомнения предназначенную для роз леди Кэррон.

Эми распаковала вещи, стараясь не чувствовать себя обиженной столь резким и однозначным отделением ее от Антона. Он обращался с ней как с другом, равным себе по социальному статусу, но нельзя ожидать того же самого и от его богатых друзей.

Продолжая ощущать себя бедной родственницей, Эми начала приводить в порядок внешность – преодоление огромного пути, да еще в открытой машине, не способствует укреплению прически, к тому же нужно принять душ и сменить одежду. Едва она закончила со своим туалетом, надела брюки и темно-розовую блузку, как Антон постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, вошел.

– Пойдемте, – предложил он. – Вы должны познакомиться с остальными гостями.

– Вы уверены, что они этого хотят? – спросила Эми. – Я могла бы спуститься по черной лестнице в подвал и получить свою миску похлебки.

Мужчина засмеялся, и в синих глазах затанцевали веселые огоньки.

– Вы привыкнете к Лавинии. Она придерживается образа деловой и уверенной в себе женщины.

– Я вижу.

– Прелестный вид, – заметил Антон, выглядывая из окна.

* * *

Людей на террасе собралось немного. Помимо Эми с Антоном, были еще две пары, одна из Швейцарии, другая из Франции, и одинокий англичанин меланхолического вида по имени Майк, который сам себя предназначил для Эми.

Появилась прислуга и обслужила гостей напитками. Лавиния без видимых усилий увлекла Антона на другой конец террасы, откуда доносились взрывы смеха, сопутствующие анекдоту, который рассказывала женщина из Швейцарии, яркая блондинка с пышной грудью.

Англичанин Майк, оказавшийся соседом Лавинии, уже поглотил несколько ярко-оранжевых коктейлей, явно пришедшихся ему по вкусу.

– Я живу на соседней вилле, – сказал он Эми, – разве вы не видите отсюда мой дом? Лавиния практически владеет всей этой стороной холма.

– Она любит, чтобы вокруг царил безупречный порядок.

– О, да. Лавиния – дама из высшего общества. Ценное качество при общении. Вам следует посмотреть, как она летает. В прошлом году она получила лицензию на вождение вертолета. Оранжевый летный костюм и зеркальные очки – восхитительное зрелище.

– Даже лучше, чем бриджи и сапоги для верховой езды? – доброжелательно спросила Эми.

– Почти так же хорошо, – печально ответил Майк. – С тех пор как умер старый Боб, пытаюсь женить ее на себе. Полагаете, у меня нет надежды?

– Продолжайте свои попытки, – посоветовала Эми. – Разве не знаете пословицу: близость рождает любовь?

– Да?

– Вы сосед, – осторожно объяснила девушка, – у вас хорошие возможности.

– Верно. – Майк задумчиво постучал пальцем по носу. – Вы заслуживаете еще одного коктейля.

Ужин был накрыт в столовой – впечатляющих размеров комнате с резной мебелью красного дерева в английском стиле XVIII века. Со стен на гостей взирали подлинные творения импрессионистов в тяжелых рамах.

Как и на террасе, Эми должна была сидеть рядом с Майком, который к тому времени стал еще печальнее и пьянее. Но людей за столом было мало, и она хорошо слышала все ведущиеся беседы.

Лавиния сменила свой ладно скроенный костюм для верховой езды на облегающее фиолетовое платье, удачно оттеняющее цвет глаз и выставляющее напоказ прекрасной формы загорелые руки и плечи… и круглые, словно яблоки, груди, навевающие мысли о силиконе.

– Чудесно выглядишь, Лавиния, – рассыпался в комплиментах Антон.

– Спасибо, милый мальчик, – промурлыкала та в ответ. Эми аккуратно расправила на коленях салфетку, надеясь, что хозяйка не собирается броситься на него прямо при гостях.

На закуску подали сочные мидии в хересе. Главным блюдом оказалась огромная запеченная рыба в изысканном соусе «Провансаль». Пока служанка подавала тарелки и обслуживала каждого гостя в отдельности, Лавиния не сводила с нее хищных глаз.

– А теперь, злой мальчик, объясни мне, – обратилась она к Антону, томно улыбаясь ему над бокалом из знаменитого хрусталя баккара, – что там за чушь происходит: обращение «Зелл Корпорэйшн» в какой-то экологический благотворительный концерн?

– Я никогда не считал себя филантропом, – с улыбкой ответил он. – Но ты же прекрасно знаешь, что нефтехимическая индустрия часто портит окружающую среду.

– Я тебя умоляю, кого это заботит, разве только кучку сумасшедших?

– Ну, нам всем следует заботиться о природе, – продолжал Антон, – мы живем в одном и том же мире, дышим одним и тем же воздухом, пьем одну и ту же воду.

– Пить воду из-под крана? – неодобрительно спросила Лавиния. – Ты – плохой мальчик, я пью только минеральную.

Антон улыбнулся.

– Надеюсь, ты не планируешь покупать свой собственный воздух. Тебе же не хотелось бы носить противогаз?

Гейнц, банкир, наклонился вперед.

– Однако, нельзя же превращать свой бизнес в организацию первой помощи, старик. Ты продал завод в Марселе, приносивший колоссальную прибыль.

– По мне, это неплохое решение, – легко возразил Антон.

– Возможно, акционеры почувствуют себя незащищенными. А развитие новых технологий – дело рискованное, какими бы моральными принципами ты ни руководствовался. Как банкир Лавинии, я согласен с ней. Помни о своих акционерах и не поддавайся очарованию мечты.

– Весь мой бизнес построен на мечтах и фантазиях, – продолжал Антон. – В тот день, когда я перестану мечтать, я умру. Моя последняя мечта – чистый мир, где наши нефтяные запасы нескончаемы, и я уже кое-чего добился. На последних нескольких совещаниях акционеров я представил проекты, которые доказывают, что очищение необработанного запаса – день вчерашний. Если мы хотим продолжать расти как концерн, нам придется обратить свои взоры к новым технологиям. Рафинирование использованной нефти – день завтрашний. Сырая нефть становится хуже и хуже, но дороже, и мы собираемся развивать новые технологии.

– Милый мальчик, – растягивая слова, начала Лавиния, – мне нравится видеть на своем банковском счету много-много денег. Остальное меня не касается. Мне не важно, отравляют ли воздух выхлопные газы или разливается ли случайно нефть где-нибудь на отдаленном побережье… если только она не наша собственная.

– Но это же ваше побережье, – услышала Эми себя.

Лавиния перевела холодный взгляд на девушку.

– Прошу прощения?

– Ваше побережье, – повторила Эми. – Вода, на которую вы смотрите, возможно, выглядит синей, но здесь она отравлена больше, чем в каком-либо другом месте Средиземного моря.

– Это преувеличение, мягко говоря, – мрачно оправдывалась Лавиния. – Все, что вы едите сегодня, из этого моря.

– Да и боюсь, что эта восхитительная рыба, которую мы вкушаем, напичкана тяжелыми металлами: ртутью, кадмием и свинцом. А эти замечательные мидии содержат различные токсины, включая ядерный водород. И во всем виноваты отбросы от нефтеперерабатывающего завода в Марселе. Никого это не заботит, только людей, подобных Антону. Поймите же, это ваше побережье.

В холодном блеске глаз и кривой линии рта Лавинии угадывался еле сдерживаемый гнев.

– Мы слышим эти леденящие душу истории годами, но пока никто не умер.

– Миллионы рыб и моллюсков уже умерли, – возразила Эми. – Каждый год неисчислимые тонны отработанной нефти отравляют окружающую среду: землю и воду. Технология Антона даст нам возможность улучшить экологию, а к тому же обернется ценным источником нефти. У его акционеров нет причин жаловаться. Прибыль взлетит на десять пунктов. Думаю, вам следует разрешить ему делать то, в чем он настоящий профессионал, а самим сидеть спокойно и наслаждаться золотым потоком.

– Эми, – позвал Антон тихим голосом, но в нем звучало предупреждение.

– Мне очень жаль, возможно, я непростительно груба, – Эми вспыхнула, – но проблемы экологии я переживаю особенно остро.

Теперь рука Лавинии превратилась в тиски, словно она только что осознала опасный вызов, брошенный ее авторитету. В своем облегающем фиолетовом платье она походила на змею, готовящуюся к прыжку.

– Ну, милая Белоснежка, – прошипела она, – вы съели мое отравленное яблоко, и когда мы можем ожидать, что вы впадете в глубокий – и, главное, полный молчания – сон?

– По сути дела, Эми права, – быстро вступил в разговор Антон, в то время как Эми покраснела еще больше. – Новая технология даст нам возможность получить большие прибыли. И я собираюсь представить развернутый план на следующем генеральном совещании акционеров.

Как только гости встали из-за стола и направились в гостиную, Эми, сославшись на усталость, быстро ретировалась в комнату. Лавиния намеренно проигнорировала девушку, а Антон, зажатый с обеих сторон хозяйкой и ее банкиром, был слишком занят разговорами, поэтому лишь мельком взглянул помощнице вслед.

Упав на кровать, Эми почувствовала, как веки защипало от слез унижения и обиды. Девушка уходила, а за ней несся шлейф из комментариев Лавинии, кои, к счастью, она не расслышала, но которые вызвали бурный приступ хохота у гостей.

* * *

Эми лежала в своей холодной кровати, несчастная и расстроенная. Несмотря на огромные размеры дома, время от времени снизу до нее доносились звуки музыки и смех. И она снова чувствовала себя ребенком, изгнанным в свою комнату за плохое поведение и подслушивающим веселье, которое ему не разрешено разделить.

Она еще не спала, хотя час был поздний, когда дверь открылась, и свет проник в комнату.

Эми прищурилась, глаза с непривычки резало от боли, и села на кровати. Высокая фигура нависла над ней.

– Антон?

– Что вы, черт возьми, себе позволяете? – зло спросил он. – У вас помрачнение рассудка?

– Антон, мне очень жаль, – умоляла она, – не знаю, что на меня нашло.

– Разве вы не слышали ничего из того, что я вам говорил по дороге сюда?

– Да, я слышала…

– Лавиния имеет двадцать процентов акции в корпорации. Вы понимаете, двадцать?

– Да, – прошептала девушка.

– И ей не нравится новое направление нашего концерна. Идея заключалась в том, чтобы переубедить ее и банкира… а не вызывать вражду. О, Господи! О чем, проклятье, вы думали, когда выступали с подобными речами?

Его голос звенел от раздражения, и девушка была готова расплакаться.

– Я не хотела путать вам карты, Антон. Но когда она начала говорить так бессердечно, я растерялась. Вы собираетесь уволить меня?

– Лавиния настаивает на этом, – ответил мужчина.

Ее глаза наполнились слезами.

– О!

– Если я не уволю вас, – произнес он более спокойным тоном, – Лавиния разозлится еще больше.

– Тогда вам лучше рассчитать меня, – прошептала Эми.

– Мне нельзя приказывать, – коротко заметил он. – И я никогда не увольняю людей за то, что они говорят то, что у них на уме. Кроме всего прочего, вы говорили абсолютную правду. И я собираюсь рискнуть, пусть Лавиния сердится. – Его глаза угрожающе сузились. – Но если вы сделаете или скажете что-нибудь, что разозлит ее, пока мы здесь, я лично задушу вас.

– Я буду тише воды, ниже травы, – с жаром сказала девушка. – Я действительно прошу прощения, Антон. Не знаю, что нашло на меня.

Девушка почувствовала, как он погладил ее по голове.

– Я знаю, вам будет трудно, – смягчился он. Она повернула лицо и прижалась к его ладони.

– Как далеко вы намериваетесь зайти, используя свой шарм?

– У меня на то важная причина. – Мужчина приблизился и поцеловал ее в щеку.

– Я верю вам. – Кто слегка повернул голову – она или он? Их губы соприкоснулись.

– Моя милая Эми, – прошептал он и снова припал к ее губам… а затем еще раз, в третий. Губы Антона были мягкими и нежными, и она почувствовала, что тает в его руках. Боль в ее сердце постепенно утихла, и девушка обняла Антона за шею.

Его язык двигался осторожно, ласкал и поддразнивал, и через несколько мгновений желание охватило ее.

– Я так хочу вас, Эми! – прошептал Антон.

И в этот сладостный момент из коридора донесся голос, который нельзя было спутать:

– Антон? Ты потерялся, милый мальчик? Где ты?

– Будь проклята эта несносная женщина! – вырвалось у Антона. Он поцеловал веки Эми. – Она хочет, чтобы мы все отправились в Антиб, посмотреть на лунную дорожку на воде или еще какую-то чушь.

– Все равно я уже собиралась выставить вас вон, – с трудом произнесла Эми. Собрав остатки сил, она оттолкнула от себя мужчину. – Долг зовет! Идите туда, где ждет вас слава.

Антон тихо рассмеялся.

– Баю-бай, сладких снов, ангел.

Он выскользнул из комнаты, и спустя минуту раздался игривый смех Лавинии.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Она всегда будет считать пребывание на вилле самым несчастливым событием в жизни.

Началось с того, что на следующее утро Герда Мейер, швейцарка, слегла в постель с желудочными болями. Неужели действительно сыграли свою роль токсины в мидиях, о чем она говорила за столом?

Во искупление грехов – чтобы не уволили за дерзость, – Эми приняла на себя роль сиделки и утешительницы Герды, которая, к слову сказать, оказалась совсем нелегким пациентом. Ее муж, Гейнц, старался держаться от постели страдалицы по возможности подальше.

Подавая в двадцатый раз отвар ромашки, Эми обнаружила больную, сидящую в кровати с укором на лице, светлые волосы торчали в беспорядке, будто тоже возмущались тем, что приключилось с хозяйкой.

– Почему вы заговорили обо всех этих ужасах вчера вечером? – запричитала дама в постели. – Вы страшно меня расстроили! Что, если я отравилась?

– Я уверена, это простая желудочная инфекция, – терпеливо объяснила Эми. – Летом такое часто происходит, особенно после ужина из мидий.

– Не упоминайте мидии! – Герда схватила чашку с ромашкой и залпом осушила содержимое. – О, мой бедный живот! И я выгляжу как пугало, – простонала она, вглядываясь в зеркальце. – Единственно, что вы можете сделать, это помочь мне принять презентабельный вид для приема посетителей.

– Конечно, – вздохнула Эми. Она нашла серебряную расческу с монограммой и начала приводить в порядок тяжелые светлые волосы.

– А где Лавиния и Антон? – спросила Герда. Эми заскрежетала зубами оттого, что имена произносились так, словно составляли неразделимое целое, но ответила:

– Они уехали на верховую прогулку.

Она действительно видела их, прогуливающихся бок о бок после ленча, и они очень подходили друг другу. Сегодня Антон едва удостоил Эми словом, будто они существа с разных планет. Все его внимание было направлено на Лавинию.

– Они скоро поженятся, – сказала Герда. – Пожалуйста, осторожнее! Вы выдергиваете волосы!

– Извините, – глухо откликнулась Эми. – Что заставляет вас думать, что они собираются пожениться?

Блондинка захихикала.

– О, эта мысль давно засела у Лавинии в голове. А что Лавиния хочет, то и получает!

– Думаете, Антон Зелл не скажет «нет»?

– А почему он должен говорить «нет»?

– Ну, возможно, он против брака.

– Против? – смутилась швейцарка. – Они оба богаты, красивы, с чувством стиля. Они принадлежат друг другу. Любой это заметит.

Эми сглотнула слюну.

– Да, полагаю, так. Но кажется, между ними есть различия.

– Вы говорите о новых технологиях? О, ерунда! Незначительное препятствие. Она приглашала его сюда вовсе не за этим, уверяю вас, Элзи.

– Меня зовут Эми. А зачем она приглашала его сюда?

– Разумеется, чтобы сделать предложение.

– О! В наши дни уже женщины делают предложение мужчинам?

– Ха-ха! Она умна, как сто чертей. Знаете, она даже получила лицензию на вождение вертолета!

Эми попыталась сконцентрироваться на густых волосах Герды.

– Да, я слышала.

– Мужчины подобны вертолетам. Вам просто нужно выучить, какие кнопочки нажимать и за какие рычаги тянуть, и вуаля, вы летите! – Она снова захихикала. – Это будет свадьба века. Помогите мне надеть халат.

Чувствуя, как внутри все ноет от негодования, Эми помогла Герде облачиться в цветастое розовое одеяние гейши. Блондинка выставила вперед свою высокую грудь и многозначительно погладила свои формы.

– Они чудесные, не так ли? С вашими тоже полный порядок. По крайней мере они больше, чем у Лавинии. Грудь – это ее единственный недостаток, который она даже не желает исправлять, – сказала Герда с неожиданным всплеском злорадства.

– Полагаю, у нее есть другие достоинства, о которых иная женщина может лишь мечтать, – буркнула Эми, помогая своей подопечной завязать пояс.

Счастливая пара вернулась с прогулки более сплоченной, чем ранее. День стоял жаркий, пропитанный запахом трав, наполненный громким пением цикад. Эми пришлось бороться с собственным воображением, которое услужливо рисовало забавные картины того, чем бы могли заниматься эти двое под сенью искривленных елей или в прохладе оливковой рощи.

Поднимаясь в комнату, чтобы переодеться, она столкнулась на лестнице с Антоном. Его рубашка была расстегнута, и в темных вьющихся волосах на груди виднелись листочки розмарина.

– Вижу, она собирается поджарить вас в приправах из трав, – сухо отметила Эми.

– Именно поджарить. Сейчас жарче, чем тогда, когда я скакал на лошади. А как прошел ваш день?

– Очаровательно. Я провела много времени, наблюдая, как Герду рвало над чашей из хрусталя.

– Живописно.

– Иных забав не знаем.

– Вы едва ли можете жаловаться. Бедную дамочку выворачивало вам на потеху.

– У-у-у.

Мужчина ласково поцеловал девушку в щеку.

– Вы очень смелая, и ваша отвага не будет забыта. Я знаю, вам скучно. Мы скоро уедем. Потерпите. Вы обещали!

Эми прижалась лицом к сильной груди, вдыхая восхитительный запах трав и разгоряченной кожи, затем резко оттолкнула его.

– Идите, умойтесь. И, пожалуйста, уберите листья с груди, милый мальчик.

* * *

Вечером за столом Эми обнаружила, что ее посадили в самый дальний угол. На ужине присутствовали вновь прибывшие гости, люди в основном пожилые, поэтому девушку отсадили подальше от хозяйки. Данное расположение предотвращало ненужные выпады с ее стороны и нежелательное вмешательство в основную тему маленького собрания, так как Эми не могла слышать реплик Антона, Лавинии и тесного круга их друзей.

Какая изощренная пытка – видеть его, такого красивого, явно наслаждающегося беседой, будто за тысячу миль, видеть, как он смеется над елейными шуточками хозяйки дома, как разумно рассуждает.

Эми ощущала себя невидимкой, все больше уходила в себя, вежливо улыбаясь рассказам пожилого джентльмена, своего соседа, которым, казалось, не будет конца.

После обеда все поехали в Антиб, слушать игру какого-то знаменитого скрипача, и девушка, извинившись – ведь ее присутствие только раздражало Лавинию – удалилась. Она чувствовала себя нежеланной, отверженной.

Единственным оставшимся в доме гостем была Герда, она все еще чувствовала слабость. Эми немного послушала блондинку, расточающую похвалы своим грудям и своему банковскому счету, а затем ушла к себе и залезла в кровать.

И хотя Эми боролась со сном и ждала, когда придет Антон и поцелует ее на ночь, он не вернулся к двум часам, и она так и уснула под покрывалом.

Следующим утром за завтраком он сказал, что заходил к ней в комнату поздно ночью.

– Вы быстро заснули, – улыбнулся он, – и сопели как лесопилка, поэтому я поцеловал вас и предоставил вам досматривать свой сон Спящей красавицы.

– Благодарю, – сухо отозвалась она, размышляя о том, что поцелуи не в счет, если не бодрствуешь и не наслаждаешься ими. От нее не ускользнуло, что он снова надел костюм для верховой езды: джинсы и поношенные сапоги. – Хорошо провели вечер?

– После концерта мы поехали смотреть шоу в кабаре. Было скучно.

– Без сомнения, как и в ваших ночных стриптиз-клубах в Ван-Чай.

– Герду сильно тошнило? – сменил он тему.

– К счастью, тошнота прошла, но зато теперь я знаю, в каких банках она держит счета и какого размера бюстгальтеры носит.

– Это плохо?

– Хуже, чем вы можете себе представить.

– Обещаю, мисс Уортингтон, включить вас в очередь на медаль, как только мы выберемся из этого проклятого места.

– И когда это случится? Вы, кажется, не способны оградить себя от некой особы, которая, по словам Герды, собирается заарканить вас.

– Свадьба? Сомневаюсь. Лавиния вполне счастлива в своем одиночестве.

– Уверена, она влюблена в вас, – покачала головой Эми. – К тому же искусна, сексуальна и умна.

– И?

– И вам придется найти достойные причины для отказа.

Он улыбнулся одними глазами.

– А что, если меня интересует кое-кто другой?

– Кто бы это мог быть? – спросила девушка, и ее сердце подпрыгнуло.

– Кое-кто с лицом ангела.

Ответ уже готов был сорваться с губ, когда раздался знакомый женский голос:

– Что это за шутка, милый мальчик? Можешь поделиться?

Они повернулись и увидели перед собой Лавинию. Она снова облачилась в бриджи и льняную рубашку, подчеркивающую ее прекрасную фигуру.

– Старое телевизионное шоу, – ответил Антон с улыбкой.

– А вот у меня нет времени смотреть телевизор, – Лавиния похлопала перчатками по ладони. – Ты позавтракал? Тогда пойдем кататься, пока не стало совсем жарко. В горах есть несколько чудесных тропок. И я знаю один небольшой деревенский ресторан, где во время нашего обеда смогут присмотреть за лошадьми.

– Звучит заманчиво, – в голосе Антона послышался легкий намек на скуку… или это был его хитроумный способ укрощения возмущенной Эми? Ведь ее опять оставляли одну на целый день.

На третий день Лавиния организовала круиз вдоль побережья мимо Канн, к острову заточения Человека в Железной Маске. Герда Мейер полностью оправилась после желудочной инфекции, и теперь уже не было причин изолировать ее от общества. Перспектива провести несколько часов с Антоном – хотя едва ли наедине – побудила Эми согласиться на круиз, несмотря на то, что здравый смысл советовал остаться дома.

Изящная белая яхта подобрала их в порту. Они вышли из залива навстречу волнам, прохладный бриз, разгоняя набрякшую жару, наполнил паруса.

Уже который день стояла жара, солнце палило нещадно, но вдали на горизонте громоздились облака, предвещающее скорую бурю.

Море кишело яхтами, лодками, катамаранами, хотя – иронически посмеивалась про себя Эми – Лавиния может утешиться: ее яхта, несомненно, была самая большая и самая нарядная из всех.

– У вас умиротворенное лицо, – заметил Антон.

– Я люблю море, – ответила Эми. – Хотя я и обезьяна.

– В Гонконге я уже говорил вам, что родиться в год обезьяны – несомненная удача. Кстати, обезьяны хороши в постели.

– Правда?

– Они знают, как доставить удовольствие.

– И это характеризует их как хороших любовников? Какой эгоизм!

– Я не говорил об эгоизме. Совсем о противоположном качестве. Настоящее блаженство – быть любимым.

– Не уверена, что обладаю этим особым качеством обезьяны.

– Я сделаю все возможное, чтобы развить его в вас.

– Вот уж кто знает, как развлечь и доставить удовольствие, так это Лавиния.

– Кажется, она думает, что разбирается в нефтяном бизнесе лучше меня, – улыбнулся Антон. – Роберт довольствовался своими прибылями и не вмешивался во внутреннюю политику, как вы справедливо заметили на ужине. У Лавинии, напротив, есть идеи по поводу всего на свете. А с таким огромным процентом акции в концерне она имеет большой вес в компании.

– А что самое худшее может случиться?

– Я могу быть смещен с поста президента.

– Это же ваша компания! – воскликнула Эми. Антон покачал головой.

– Я владею пятьюдесятью одним процентом акций. Но это совместное предприятие, и, если достаточное количество акционеров объединятся против меня, мне придется отступить перед угрозой гражданской войны и утратой доверия своих акционеров.

Эми внимательно посмотрела ему в лицо.

– Вы упомянули что-то о покупке ее доли.

– Да, если смогу убедить ее продать. Это одна проблема. А другая состоит в том, что «Зелл» – компания британская, подчиняющаяся британским законам, и если я выкуплю акции, их придется немедленно аннулировать. Я не смогу перепродать их.

– И что тогда произойдет?

– Ну, все усложнится. Акций компании в обороте станет меньше, поэтому теоретически оставшиеся акции возрастут в цене. Денег, больших денег, которые я ассигновал на развитие Юго-Восточной Азии, не хватит. И это означает, что мне придется отложить свои планы на год, а может, и два.

* * *

Вначале они подплыли к дальнему побережью острова Святой Маргариты, самого большого острова архипелага. Яхта пришвартовалась по возможности ближе к берегу, чтобы шлюпка могла доставить гостей на сушу.

Белый песок пляжа обжигал ступни. Весь остров покрывали леса из сосен и эвкалиптов, чьи сплетенные тени манили прохладой, соблазняя укрыться в них от полуденной жары.

Однако в воздухе разливалась угроза. Пекло требовало разрядки. Серая дымка затянула небо. Несмолкаемое стрекотание цикад оглушало, а избыток влаги затруднял дыхание.

– Гроза надвигается, – предупредил Антон.

– Нет, нет, – запротестовала Лавиния, мрачно вглядываясь в свинцовое небо; как так, небеса смели ей перечить? – Вы все дышите глубже. Эвкалипты полезны для легких!

План был таков: прогулка по лесу до порта, ленч в ресторане, посещение Форт-Руайяля, где три века назад томился несчастный узник.

Хозяйка указала им путь.

Гости сбились в группу и двинулись по песчаной петляющей через лес тропке. Но вскоре выяснилось, что Лавиния, чье тело закалилось в спортзале, явно переоценила физические способности своих подопечных. Жалуясь на жару и давящую атмосферу, менее подготовленные члены команды стали отставать, в то время как сама леди Кэррон умчалась далеко вперед. За короткий промежуток времени группа превратилась в вереницу, и отстающие путались в петляющих тропинках, не зная, по которой следовать. Лес казался бесконечным, сосны походили одна на другую, каждая дорожка точь-в-точь повторяла предыдущую.

Раскаты грома вызывали у Эми чувство негодования, а также угрызения совести. Она шла рядом с Гердой Мейер, которая беспрерывно извергала потоки жалоб, но скука заставила девушку прибавить шаг. Теперь Герда исчезла из виду. Гейнц, ее муж, шел впереди, рядом с Лавинией, очевидно полагая, что жена со стертыми ногами – недостаточно серьезная причина, чтобы отвлекать свое внимание от столь важного клиента, как жена покойного лорда Роберта.

Эми остановилась, затем вернулась назад по той же тропинке. Блондинка хоть и глупа и несносна, но девушка не могла оставить ее плутать в лесу.

Пройдя назад ярдов сто или около того, Эми не обнаружила и следа Герды… или кого-нибудь еще. Она оказалась одна в душной лесистой местности, вокруг слышалось лишь громкое пение цикад. Блеснула в очередной раз молния, раздался ужасающий по силе раскат грома, после чего небеса разверзлись и на землю хлынул ливень. Эми, спотыкаясь, бросилась искать подходящее укрытие. Теперь о Герде нечего и думать… лишь бы самой переждать бурю.

Эми сжалась в клубок, жалея, что не надела ничего более теплого, температура быстро падала, и чуть ли не с каждой минутой становилось холоднее и холоднее. Будь проклята Лавиния Кэррон, думала девушка, прижимаясь к шероховатому стволу сосны. Она-то, вероятно, сейчас сидит в кафе со стаканом вина, поглаживая своего «милого мальчика», и хихикает над участью отставших солдат.

Гроза бушевала, гром грохотал то с одной стороны, то с другой, дождь лил как из ведра, размывая очертания предметов и делая видимое невидимым.

Из дождя материализовалась высокая темная фигура и направилась к ней. Сердце забилось в горле.

– Антон!

Когда он приблизился, его красивые белые зубы блеснули в усмешке. На нем были лишь гавайские шорты и вишневое водонепроницаемое пончо, которое он распростер над их головами, как тент. Его влажное лицо прижалось к ее щеке.

– Вспомните Борнео? – усмехнулся он.

– Как я могу забыть? Где вы достали пончо?

– Купил в порту. Лавиния и другие уже обедают. Я вернулся, чтобы найти вас.

– Вы – добрый человек! Я ужасно рада видеть вас. Ненавижу грозы.

– Почему вы оказались так далеко?

– Сначала я шла с бедной Гердой, но затем, устав от причитаний, сбежала, оставив ее позади. Надеюсь, она не утонет.

– У нее есть специальные природные приспособления, с помощью которых она останется на плаву.