Текст книги "«Мертвая голова»"

Автор книги: Мацей Сломчинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Глава шестая
Наблюдения мисс Агнесс Уайт

Джо сделал еще глоток и заметил:

– Великолепный кофе. Вы сами его варили?

– Да, конечно. – Она впервые подняла глаза. В них было легкое удивление, смешанное с любопытством. Но кроме этих чувств в них был испуг, а может, что-то еще, чего Алекс не мог определить словами.

– Я об этом спрашиваю только оттого, что удивляюсь, почему сэр Гордон Бедфорд варил себе кофе сам в кофеварке, хотя в доме были вы.

– О, это совсем просто объяснить. Сэр Гордон всегда работал ночью и обычно один. Ему было жаль среди ночи будить меня или кухарку, ведь работаем мы с рассвета до вечера. Вот он и завел себе кофеварку в кабинете. У него было низкое давление, и доктор даже прописал ему кофе. Он так ответил миссис Юдите, которая его спросила как-то за обедом, как он может пить столько кофе каждый день. Я это слышала, потому что как раз подавала на стол…

– Значит, сэр Гордон Бедфорд, как говорится, был подвержен дурным привычкам?

– Нет, что вы! – Она энергично тряхнула головой. Это выглядело довольно искренно. Джо посмотрел на нее с симпатией. Она была в своем роде обаятельной. Высокая, крепкая и здоровая психически так, как могут быть здоровы девушки, воспитанные в горных деревушках.

– Вы родились и выросли в Шотландии, не правда ли? Где-нибудь в окрестностях Лох Шерна?

Он усмехнулся, видя ее изумление.

– Да, именно там я и выросла. А откуда вы узнали?

– По акценту… – сказал Джо с улыбкой. Она тоже улыбнулась и снова покраснела. Потом тень промелькнула у нее по лицу, и она посерьезнела. Заметив недоуменный взгляд Паркера, Джо поспешил сказать: – Но мы говорили о сэре Гордоне Бедфорде. Значит, вы, мисс Уайт, говорите, что дурных привычек у него не было.

– Кроме кофе, по-моему, нет. Он не пил, не курил и очень не любил, когда кто-нибудь при нем пьет или курит. Мистер Цирил всегда выходил со своей трубкой в сад, когда сэр Гордон жил здесь, или уходил в свою спальню, чтобы ему не мешал дым. Сэр Гордон не терпел даже пива в доме… Он любил говорить, что алкоголь и табак самые тяжкие грехи человека…

Джо невольно вынул руку из кармана, куда он полез за своими любимыми «Голд Флейк».

– А вы как думаете, мисс Уайт? Он был прав?

– Наверное. Хотя мне, честно говоря, нравится, если мужчина иногда выпьет или выкурит трубку. Мой папа трубки изо рта не вынимал. Мама даже в гроб ее положила. И выпить любил… А ведь был порядочным человеком… – Она замолкла. – Но сэр Гордон думал иначе… Царствие ему небесное… – Она перекрестилась.

– Вы католичка, мисс Уайт?

– Да, так же, как и все в наших краях.

– А кухарки нет в доме? – неожиданно спросил Джо.

– Нет, ее нет. У нее сын служит в армии и вот – заболел, чем-то там отравился, какими-то парами бензина или еще чем-то. Он ведь в авиации… Она поехала к нему позавчера, но вчера звонила, что ему уже лучше и завтра она вернется…

– Значит, в течение двух дней вы занимались и уборкой, и хозяйством, и готовкой?

– Почти одна… – Девушка задумалась… – Я была свободна весь вечер в субботу, только после ужина помыла посуду, немного убралась и приготовила спальни ко сну. Вчера, правда, весь день я работала, но тоже не одна.

– Кто же занимался приготовлением ужина, если вы были одна?

– Ну, знаете, сэр Гордон был немного старомодным… Он считал, что женщины, которые не умеют хорошо готовить и не умеют обслужить мужчину, не настоящие женщины. Он любил, когда миссис Сильвия бывала на кухне и готовила вместе с кухаркой. А когда у нас обеих был выходной, тогда миссис Сильвия и миссис Юдита сами готовили и подавали на стол. И это сэру Гордону нравилось больше всего. Он говорил, что никакое блюдо ему так не нравится, как то, что приготовила жена… Я думаю, он прав, потому что, даже если у женщины такой богатый муж, как сэр Гордон, все равно она должна сама заботиться о нем.

– А миссис Сильвия любила заботиться о муже?

– Не знаю. Я ведь всего только горничная, и миссис Бедфорд не говорила со мной о таких вещах… Но не могу сказать, чтобы ей это очень нравилось. Она вообще не любила готовить, хотя готовила неплохо… Это только миссис Юдита говорит, что миссис Сильвия куска хлеба маслом намазать не может…

– Значит, они любили уик-энды в кругу семьи и проводили время как образцовая, любящая семья?

– Не знаю, любили или нет, А вот сэр Гордон так проводить время любил, это точно, а ему никто не мог воспротивиться. Любили не любили, а все равно делали так, как хотел сэр Гордон. И ничего удивительного: он же был хозяином, а остальные от него зависели…

– Да, конечно, – Джо кивнул с таким пониманием, будто сам ничем другим не занимался, только все уик-энды проводил с семьей Бедфордов. Потом опять спросил: – А женщины не любили друг друга, так ведь?

Горничная хотела было что-то сказать, но спохватилась и, неуверенно покачав головой, с упреком посмотрела на мужчин.

– Прошу прощения, господа, но я ведь здесь работаю и не могу говорить об этих людях и о том, что происходит в доме…

Джо серьезно кивнул:

– Верно. Это очень хорошо с вашей стороны. Нельзя выносить сор из избы. Но вы должны помнить, что человек, который был вашим хозяином, скорее всего убит несколько часов тому назад. И только это имеет теперь значение. Мы пришли сюда не для того, чтобы собирать сплетни, но затем, чтобы найти убийцу и передать его в руки правосудия. И только поэтому спрашиваем обо всех подробностях. Ведь вы, миссис Уайт, сама это хорошо понимаете, не так ли?

Но Агнесс Уайт, казалось, не слышала его последних слов.

– Убит… – прошептала она, посмотрела на дверь, и в глазах ее внезапно появился испуг. – Я сразу так и подумала, но потом, когда те в униформах сказали, что все-таки… А теперь вы опять говорите о том, о чем и я подумала вначале.

– А почему вы с самого начала подумали, что сэра Гордона убили?

После этого вопроса наступила тишина, которую прервал Паркер, чиркая спичкой о коробок. Девушка оставалась неподвижной. Казалось, она собирается с мыслями.

– Не знаю… – сказала она наконец. – Он… он ведь был не из тех, что сами лишают себя жизни… А они все его ненавидели… – Она вдруг закрыла себе рот ладонью. – Что я говорю, дура? – Она взглянула на Алекса с испугом, но Джо, будто не заметив ее страха, изменил тему.

– Я спрашивал вас, мисс Уайт, кто готовил в субботу ужин, но еще мне бы хотелось спросить вас, кто убирал дом в воскресенье вечером?

– Я убирала.

– А вы были в кабинете сэра Гордона?

– Была.

– И что вы там делали?

– Принесла чистые чашки и блюдца и поставила их в тот шкафчик, где стоит кофеварка.

– В котором это было примерно часу?

– В пять, в половине шестого.

– А позднее вы туда не входили?

Она утвердительно кивнула:

– Входила еще после ужина.

– Так. И во сколько же?

– Ну, наверное, было одиннадцать или даже немного больше.

– И что же вы делали?

– Я вошла, потому что сэр Гордон со своим братом Цирилом пошли в сад ловить бабочек. А я уже помыла посуду и хотела лечь. Мне нужно было отнести в кабинет еще две чашки и посмотреть, достаточно ли сахару в сахарнице, ведь сэр Гордон собирался работать всю ночь…

– А откуда вы об этом знаете? Он сам вам сказал?

– Да, то есть нет… Во время ужина, когда я была в столовой, он сказал мистеру Роберту Реуту, своему секретарю, что просит его прийти к нему в семь утра, и мистера Цирила тоже с фотографиями… И еще сказал, что пойдет ловить бабочек, а после немного поработает…

– Минутку… – Джо поднял руку, чтобы остановить ее и задать новый вопрос. – О каких фотографиях шла речь?

– Точно я не знаю… Но у мистера Цирила наверху рядом со спальней находится фотолаборатория, и он делает фотографии для сэра Гордона… Сплошь бабочки… Противные, потому что сняты вблизи и у них лбы как у лошадей, только еще страшней… Жутко смотреть… И мистер Цирил с мистером Робертом, наверное, должны были приготовить все для сэра Гордона, потому что он с миссис Сильвией улетал сегодня вечером в Америку.

– Понятно. Но вернемся к вчерашнему вечеру. Значит, вы поняли, что сэр Гордон будет работать ночью, и отнесли чашки в бар и еще посмотрели, достаточно ли сахару. И что? Сахару было много?

Девушка улыбнулась, но сразу же вновь посерьезнела. Ее, очевидно, позабавило, что полиции интересно, много ли было сахару в сахарнице. Все это Джо легко понял по выражению ее лица. Но то, что она сказала, немало удивило его.

– Да, сахару было много, и я посмотрела, не надо ли еще чего-нибудь. Из окна хорошо видно место, где сэр Гордон с братом ловили бабочек, и я знала, что вернутся они не скоро. А он, ну, сэр Гордон, очень любил свежий воздух, но так же сильно не любил, когда при нем открывают окна… У него был ревматизм… Я раз видела, как его скрутило. Он даже ходил на костылях… Поэтому он велел проветривать только тогда, когда его нет в комнате.

Алекс нахмурился.

– Минутку, – сказал он быстро, бросая Паркеру короткий взгляд, которого Агнесс Уайт, конечно, не заметила. – Значит, вы вошли в кабинет, поставили чашки в бар и потом что сделали?

– Подошла к окну, отодвинула шторы и открыла его настежь. Окно было открыто минут пять, потом я его закрыла и вышла…

– А вы всегда носите с собой тряпку для вытирания пыли?

– Как когда. Смотря что я делаю и в какое время.

– А тогда в кабинете у вас была с собой тряпка?

– Нет, не было. Я была в платье, без фартука. Я знала, что никого не встречу; обе женщины и мистер Реут поднялись наверх, а сэр Гордон и мистер Цирил были в саду. Да мне и незачем было брать с собой тряпку, я ведь несла чашки.

– Понятно… А чем же вы в таком случае вытерли окно после проветривания?

Девушка тряхнула головой:

– Я не понимаю вас.

– Я спрашиваю, – сказал Алекс медленно, не спуская с нее глаз, – чем вы, мисс Уайт, вытерли ручку окна в кабинете сэра Гордона? Вы ведь ее вытерли, не правда ли?

Агнесс Уайт посмотрела на него с недоверием и покачала головой:

– Нет, точно я ее не вытирала… Да и зачем ее вытирать? Разве она была грязная? И потом, ручки у нас не вытирают, а чистят порошком.

– Но вы могли это сделать машинально.

– Так ведь у меня с собой не было ничего, чем можно было вытереть… Нет, я точно не вытирала…

– А может быть, – спросил Алекс, – вы работаете в резиновых перчатках, чтобы не портить рук?

– Только когда что-нибудь мою с содой. Есть такие работы на кухне, когда их приходится надевать. Но я их уже недели две не надевала… Может, они и практичные, да в них работать неудобно…

– Значит, вы бы могли под присягой показать, что, после того как закрыли окно, вчера вечером не вытирали его? – В голосе Алекса была такая напряженность, что Агнесс посмотрела на него со страхом. Но потом выпрямилась на стуле и твердо сказала:

– Да. Могу показать под присягой. – И повторила: – Конечно, могу.

Джо встал, подошел к окну, повернулся, посмотрел на нее и спросил с улыбкой:

– Сэр Гордон вспоминал когда-нибудь при вас, что держит в шкафчике на столе цианистый калий?

– Конечно. Он всех нас предупредил, и прежде всего, кухарку и меня. Специально спустился к нам еще два года тому назад, когда привез этот самый цианистый калий, и сказал, что хотя флакон стоит в шкафчике, закрытом на ключ, но может случиться, что кто-нибудь на него наткнется. Сказал, что самое легкое прикосновение к флакону может оставить след, из-за которого можно умереть, если потом притронуться к губам или к еде. Когда он уезжал, всегда закрывал кабинет на ключ. А когда был здесь, держал флакон в закрытом на ключ шкафчике…

– И больше ни у кого не было ключа ни от кабинета, ни от шкафчика?

– Нет. Все запасные ключи в доме, Да только миссис Юдита их где-то спрятала.

– Понятно. А теперь мне бы хотелось вернуться к дамам. Значит, вы считаете, что миссис Юдита Бедфорд не любит невестку?

– Я этого не сказала. Но уж если откровенно, то миссис Юдита, наверное, никого не любит, кроме мистера Цирила. Потому что она очень несчастная. А может, только кажется несчастной? Потому что, как можно быть счастливой, если сама уже немолодая и некрасивая, а муж намного младше, да еще такой красивый, как мистер Цирил?..

Алекс, который, казалось, смотрел на буфет, а на самом деле внимательно следил за девушкой, заметил, что она при последних словах заметно покраснела. Она сидела, совершенно выпрямившись, ее золотистые волосы, прямой нос и высокая грудь делали ее подобной греческой богине с амфоры. Агнесс воистину в эту минуту была прекрасна.

– А что, Цирил Бедфорд так же богат, как его брат?

– Пожалуй что нет. Я, конечно, не знаю, но догадываюсь, раз уж живу с такими людьми. Мистер Цирил сам вам скажет, но, я думаю, у него было столько денег, сколько давал ему брат…

– А может, миссис Юдита не любит Сильвию, потому что сама жена бедного брата, а она богатого? Так ведь тоже бывает…

– Я этого не знаю…

– А как здесь шла жизнь между приездами сэра Гордона и миссис Сильвии?

– Очень скучно, – искренне сказала Агнесс. – И, думаю, не только для меня. Они оба, то есть мистер Цирил и миссис Юдита, выходят из дома еще реже, чем я или кухарка. Мистер Цирил обычно сидел около цветов в саду, потому что очень их любит и вырастил даже новый сорт георгинов… Ну… я ему немного в этом помогала, – она снова покраснела, – потому что я ведь из деревни… Или мистер Цирил сидел в своей фотолаборатории, проявлял, печатал карточки… А миссис Юдита занималась домом, хозяйством и иногда ходила с кухаркой за покупками… Я уж здесь три года, и ни разу они отсюда никуда не уезжали. А мистер Цирил, пожалуй, и в город ни разу не ходил. Даже портной сюда приходит, когда нужно… Иногда только мистер Цирил ходил в парикмахерскую и на прогулку здесь неподалеку, и это все…

– А гостей они не принимали?

– Никогда и никого.

– Гм… Значит, у вас позавчера после полудня был выходной, так?

– Так.

– И где же вы были? В кино?

– Да. В кино.

Джо быстро взглянул на нее. Паркер тоже смотрел на девушку с любопытством. Очевидно, и он уловил фальшь и неуверенность в ее голосе.

– И на каком фильме?

– На… на… – Агнесс стиснула губы. Она явно не умела лгать, и вопрос застал ее врасплох. Она опустила голову.

– Что с вами случилось? – спросил Алекс, вставая.

– Нет, нет. Ничего…

Алекс подошел к ней, взял за подбородок и поднял лицо. По щекам девушки ползли слезы.

– Вы ведь не были в кино, так? – спросил он добродушно.

– Не была, – прошептала она так тихо, что скорее по движению губ можно было угадать слова.

– И где же вы были?

Она потрясла головой и, закрыв лицо руками, громко заплакала.

Джо посмотрел на Паркера несколько растерянно.

– Пожалуйста, успокойтесь, – сказал заместитель шефа полиции. – Мы ведь не хотим ничего плохого. Нам нужно только узнать, что делали домашние в течение последних нескольких часов. А вы ведь тоже из их числа…

Агнесс Уайт перестала плакать, но губы у нее по-прежнему дрожали, когда она проговорила:

– Но я не могу… Не могу вам сказать, где я была…

Они замолчали все втроем.

Внезапно Джо наклонился к ней и вполголоса спросил:

– Скажите нам откровенно, мисс Агнесс… Вы были у доктора?

Если бы ей сказали, что в комнату сейчас войдет покойный сэр Гордон Бедфорд, это не произвело бы на нее такого впечатления, как слова Алекса.

– Вы… вы об этом знали? А откуда? – Она смотрела на него широко открытыми глазами, вдруг превратившись в маленькую деревенскую девочку, которая столкнулась с тем, что не в силах объяснить.

– Предположил, – сказал Алекс и неожиданно для самого себя осторожно погладил ее по голове… – Бедняжка… Ты должна иметь в виду, что мистер Паркер мог бы быть твоим отцом, да и я уже был солдатом, когда ты еще пешком под стол ходила… Ты что же, боялась, что у тебя будет ребенок?

Девушка молча кивнула.

– И твои опасения оказались напрасными?

Снова кивок.

– Ну, вот и отлично… – Джо вздохнул с облегчением. – И что же ты теперь собираешься делать? Уехать отсюда?

– Да, – сказала она неожиданно энергично. – Вернусь лучше домой…

– У тебя там есть парень?

– Да… – Слезы вновь навернулись ей на глаза. – Жених… Он… он автомеханик… Мы копим на мастерскую… Он там, а я здесь… Мы решили, что, когда соберем достаточно, – поженимся. А теперь… Теперь не знаю, что будет? Я его уже год не видела… Через две недели хотела ехать в отпуск домой…

– Вот и поедешь. И даже раньше… – Джо улыбнулся ей. – Все устроится. Плохо, когда молодая девушка слишком долго живет одна в большом городе…

– Да, очень плохо, – сказала Агнесс Уайт. На ее лице появился испуг. – Но ведь вы никому не скажете, что я…

– Мы связаны служебной тайной, – сказал значительно Паркер.

– Это хорошо. – Девушка вздохнула, вытерла слезы и поправила чепчик, потом встала и выжидательно посмотрела на Алекса.

– Да! Еще одно, – сказал он, улыбаясь. – Наверняка ты плохо спала в последнее время, правда ведь? Прошлой ночью ты поздно уснула? Небось, разные мысли не давали тебе спать?

– Да, я все время теперь хожу не выспавшись… А вчера я заснула в половине третьего…

– А когда сэр Гордон и его брат вернулись из сада, ты уже спала?

– Лежала в кровати с погашенным светом. Но слышала, как они закрывали за собой входную дверь, а потом вполголоса разговаривали в холле. Кажется, и мистер Роберт был с ними. А потом мистер Цирил с мистером Робертом пошли наверх, а сэр Гордон – в свой кабинет. Его кабинет как раз над моей комнатой, и я слышала, как он походил там, потом сел и начал стучать на машинке… Потом я уже заснула…

– Так… Потом ты и заснула. – Алекс потер лоб и сказал: – Ну что ж, большое тебе спасибо. И если можно, будь добра, сделай нам еще два кофе. Мы тоже мало спали сегодня ночью, и у нас еще очень много работы.

– Пожалуйста. Конечно. Сейчас принесу. – Агнесс пошла к выходу. И хотя глаза ее были еще красными, никто бы не сказал, что она только что пережила такие драматичные минуты.

– И помните, пожалуйста, мисс Уайт, – сказал Паркер. – Мы забыли обо всем, о чем вы нам рассказали, но и вы никому из домашних ничего не скажете. Хорошо?

– Конечно, конечно.

– В таком случае, – Алекс подошел к ней и понизил голос, – скажи нам откровенно, какие были отношения между твоими хозяевами? У нас есть основания предполагать, что миссис Сильвию Бедфорд связывало что-то с другим мужчиной. Что ты об этом знаешь?

– Я… что я знаю? – Агнесс снова заколебалась, потом решилась. – Да, уж я скажу правду до конца. И кухарка, и я – мы не раз говорили между собой на кухне, что сэр Гордон напрасно держит такого молодого и симпатичного секретаря, тем более, что сам он не такой уж молодой и симпатичный. Но хотя и видно было, что миссис Сильвия любит оставаться наедине с мистером Робертом, но мы все знали, что мистер Роберт очень предан сэру Гордону. Но кухарка говорила, что, будь мужчина хоть тысячу раз благодарен другому мужчине, он все равно уведет у него женщину… А больше я не знаю, кто еще мог крутиться около миссис Сильвии. Сэр Гордон был очень суровый человек и не вел такой жизни, как другие люди его окружения… Значит, если не мистер Роберт, то уж и не знаю, кто еще… – Она снова минуту колебалась. – Но мистер Роберт мог быть таким человеком, – быстро закончила она. – Ведь подумать только – такая молодая, красивая девушка, а муж может быть ей дедушкой. – И Агнесс Уайт неожиданно усмехнулась. – А если это правда, то все к лучшему. Быстрей утешится, и меньше будет слез на похоронах. У нас в деревне люди на все смотрят проще, чем в городе… – Она пошла к дверям и исчезла за ними.

Джо некоторое время смотрел ей вслед, потом сказал:

– Быть может, мисс Агнесс Уайт и несколько легкомысленна, но можно смело сказать, что одна такая девушка из Шотландии своей непосредственностью и обаянием может поспорить с десятью француженками.

– Да, да, конечно, конечно, – подтвердил Паркер, хотя было видно, что он совершенно не слышал того, что говорил приятель.

Заместитель шефа полиции задумчиво сказал:

– Если не принимать во внимание ее обаяние, мы получили от нее довольно ценную информацию.

Глава седьмая
«Прежде чем мы поговорим с семьей…»

– Вот именно, – Джо кивнул. – Я тоже думаю, что мы насобирали уже массу информации и необходимо ее упорядочить, прежде чем мы поговорим с семьей…

Паркер взял карандаш и вытащил блокнот.

– Сейчас мы все это запишем, – пробормотал он. – Люблю иметь все записанным на бумаге.

– Давай. Итак, на месте преступления мы обнаружили:

Первое. Два прощальных письма: а) письмо номер один лежало перед покойным на столе и содержало в себе что-то вроде исповеди. Сэр Гордон утверждает в нем, что решил покончить с собой в связи с тем, что злоупотребил своей должностью финансового эксперта для собственной корысти… На этом письме есть отпечатки пальцев сэра Гордона, но ваш эксперт обращает внимание, что они выглядят неестественно. Кроме того, мы установили, что письмо написано раньше, чем в машину вложена новая лента, находящаяся в настоящий момент; б) письмо номер два лежало тоже на столе, но накрытое папкой с рукописью, которую сэр Гордон правил. На нем нет никаких следов, а ваш эксперт утверждает, что они были стерты. Это письмо, как мы установили, единственное, напечатанное на новой ленте. Горничная Агнесс Уайт слышала, когда сэр Гордон вернулся и стал печатать на машинке… Таким образом, можно утверждать, что это второе письмо…

– Подожди, – прервал его Паркер. – Если сэр Гордон написал письмо номер два, в котором объясняет свое решение уйти из жизни нежеланием становиться на пути влюбленных, то мы имеем дело с самоубийством, и в таком случае я не понимаю, зачем нужно…

– Ну нет. – Джо встал и подошел к нему. – Я сказал «как мы установили», но это не объясняет, почему на письме нет отпечатков пальцев сэра Гордона, а на другом письме, напечатанном раньше, – они есть. Кроме того, мы не знаем, зачем кто-то стер отпечатки пальцев с кофеварки, в которой он сам себе варил кофе, и с дверной ручки, за которую брался, когда входил. Все это указывает как раз на то, что в данную минуту сэр Гордон не собирался прощаться с жизнью. Однако поехали дальше. Кроме двух этих писем мы нашли в кабинете:

Второе. Цианистый калий в капсуле, находившейся в крохотной коробочке в кармане брюк сэра Гордона.

Третье. Бабочку в корзине для мусора, а на ее месте в витрине нанизанную на булавку головку, вырезанную из фотографии на письменном столе. Кроме того, нет ножниц, которыми это сделано. Об отпечатках пальцев в витрине мы тоже пока не знаем, но вскоре узнаем о них, когда придет результат исследований из вашей лаборатории. Только…

– Только что? – Паркер поднял голову от блокнота. Его рука с карандашом, быстро двигавшаяся по бумаге, остановилась.

– Я думаю о том, что слишком много отпечатков стерто, а оставшиеся вряд ли будут иметь большую ценность, – буркнул Джо. – Не сюда ведет тропинка.

– В любом случае мне лично было бы интересно, кому эти отпечатки принадлежат, – сказал заместитель шефа следственного отдела. – Человек, оставляющий свои отпечатки, должен объяснить нам, откуда они взялись. И кроме того, ты сам сказал, что в этот раз тебе важны будут результаты дактилоскопической экспертизы…

– Да, очень важны, – кивнул Джо, – но несколько в иных целях. Меня больше интересуют те, которые стерты…

– Ладно, поехали дальше… – Паркер снова приготовился писать.

– Да, так на чем мы остановились? На бабочке в корзине для мусора и фотографии. Далее следуют:

Четвертое. Чашка с цианистым калием, из которой сэр Гордон выпил кофе. На ней пальцы только его и горничной, а это свидетельствует, что отравила его либо горничная, либо это сделал он сам… Или…

– Или?

– Да нет, ничего… Поехали дальше.

Пятое. На столе рукопись со свежими поправками. Авторучка, которой он неизвестно почему не воспользовался для того, чтобы подписаться ни под одним из писем, и блокнот, в котором сделано несколько любопытных записей: «Девятнадцатого июня (это, значит, позавчера)…проверить заказ на авиабилеты (очевидно, в Штаты)… Сказать Р., чтобы позвонил Ц. и предупредил, что мы приезжаем на уик-энд… (Это тоже несложно. Личного секретаря зовут Роберт Реут, а брата Цирил, и живет он здесь.) Двадцатого июня (значит, вчера). Конечно, флакон, попросить его, чтобы пересыпал обратно. То же самое с кофе. Быть после этого нежным с ней… (Здесь сплошные вопросительные знаки. Какой флакон? Что пересыпать? Что с кофе? Быть нежным с кем?!) Двадцать первого июня (значит – сегодня). Сжечь! Помнить о разложенной работе… Попросить его написать несколько слов. Сжечь!» (Это уже яснее. Может относиться к какой-нибудь работе, о которой идет речь.)

– Сегодняшняя дата? – Паркер покачал головой. – Значит, он это записал сегодня ночью, когда вернулся после ловли бабочек.

– Необязательно. Может быть, это заметки на сегодняшний день, сделанные раньше. Но поехали дальше.

Шестое. Существует целая группа предметов, на которых нет отпечатков пальцев, хотя и должны были бы быть: а) замок окна, хотя Агнесс Уайт утверждает, что заходила сюда до двенадцати ночи, когда все разошлись, открывала окно и, конечно, оставила свои отпечатки пальцев; б) экспресс-кофеварка, на которой по понятным причинам должны быть отпечатки пальцев, потому что в ней варили кофе, который сэр Гордон выпил с цианистым калием; в) флакон в шкафчике с цианистым калием; г) письмо номер два, на котором тоже нет отпечатков пальцев; д) ручка двери в холл, на которой нет пальцев сэра Гордона, но есть отпечатки двух других лиц. Но, возможно, сэр Гордон возвращался из сада в резиновых перчатках и потом положил их в ящик? Это могло бы объяснить отсутствие его пальцев на ручке. Миссис Юдита Бедфорд могла через эту дверь пройти на ужин, а мистер Роберт Реут пройти утром в кабинет.

– А Агнесс Уайт? – спросил Паркер спокойно. – Она ведь тоже была здесь до убийства.

– Вот именно… – Джо потер лоб. – Агнесс Уайт, которая входила сюда и не оставила отпечатков ни на ручке двери, ни на замке окна. Прямо как призрак!

– А может, Агнесс Уайт здесь вообще не было. – Паркер вздохнул. – А может, этот образцовый семьянин, финансовый гений и охотник за насекомыми был виновником ее визита к доктору? Может, она и убила его? Могла ведь она подать ему кофе в чашке, на которой есть его отпечатки.

– Все возможно, – развел руками Алекс. – Возможно даже, что не сэр Гордон написал это письмо, хотя Агнесс слышала, как он стучал на машинке и на клавишах есть отпечатки его пальцев. Кто-нибудь мог, к примеру, отравить его сразу после возвращения из сада, потом его пальцами отстучать текст… Но вернемся к окну. Если Агнесс оставила отпечатки, а теперь их нет, то это значит только одно: что кто-то открыл окно, а потом вытер следы. Но если это сделал сэр Гордон – самоубийца, то с какой целью? Выбросить что-нибудь? Или, наоборот, ему что-нибудь подали? В конце концов это можно установить.

Он подошел к окну и раскрыл его. Через узорчатую решетку они увидели большую клумбу и за ней заросли кустарника. Ближе, почти у самого дома, тянулась шириной в несколько шагов грядка, на которой цвели далии.

– Далеко отсюда ничего не выбросишь, – сказал Паркер. – Мешает решетка.

– Да, пожалуй, – Джо выглянул и сказал: – Пойдем, посмотрим поближе на далии.

Они вышли из кабинета и, миновав сержанта Джонса, который сидел на ступеньках лестницы и вскочил при виде их, направились в сад.

Но даже ребенок мог заметить, что под окнами кабинета сэра Гордона давно никто не ходил. На вскопанной, мягкой земле не было никаких следов. Поручив двум агентам тщательно обшарить все пространство неподалеку от окна, Паркер вернулся в дом. Они снова оказались в холле. Джо бегло осмотрел небольшой свернутый экран и складной столик, потом вошел в кабинет. Едва Паркер прикрыл дверь, кто-то постучал.

– Войдите.

– Звонят из управления, шеф. – Джонс посторонился и пропустил Паркера.

Алекс встал посреди кабинета и уставился взглядом в ковер.

– Письма, проклятые письма… – пробормотал он.

– Заключение о вскрытии, – сказал Паркер, стоя на пороге. – Доктор Беркли утверждает, что сэр Гордон умер между половиной четвертого и половиной пятого утра. Причина смерти: цианистый калий, смерть наступила мгновенно…

– О Господи, – Джо вздохнул. – Значит, это он написал письмо, в котором сообщает, что уходит из этой юдоли слез, чтобы не мешать счастью своей любимой супруги… И Агнесс Уайт действительно слышала, как он печатает на машинке. В таком случае одна из трех моих концепций перечеркивается и остаются две.

– Каких трех концепций?

– По поводу писем:

Первая. Сэр Гордон хотел совершить самоубийство и написал одно из писем, но кто-то его убил раньше, чем он сам успел это сделать, и подбросил второе письмо, не зная о существовании первого.

Вторая. Сэр Гордон совершил самоубийство, а кто-то, увидев его мертвым и не заметив письма, подбросил второе.

Третья. Сэр Гордон не писал ни одного из писем, его убили, а оба письма подложили в неизвестных нам целях.

Таковы три версии: он мог написать одно письмо, или оба, или не писал ни одного. Теперь третья возможность отпадает и остаются две первые.

Говоря это, Джо не знал, что, вопреки всем законам простейшей логики, могла существовать еще третья возможность. Но в эту минуту он о ней еще не думал.