Текст книги "Жестокий поцелуй (ЛП)"

Автор книги: М. Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Невысказанные слова повисают между нами, сказанные почти так, как будто он не хотел, чтобы они вырвались наружу, полные всего того, что мы могли бы сделать, если бы у нас было больше времени. Моя грудь сжимается, к горлу подступает комок, но я отталкиваю чувства и сосредотачиваюсь на удовольствии, сладком жжении его члена, наполняющего меня, я скольжу вниз, насаживаясь на набухшую длину, когда я, наконец, устраиваюсь на нем, и Найл издает удовлетворенный вздох.

– Да, ты выглядишь такой же красивой, как я и представлял, сидя на моем члене. – Его руки на моих бедрах направляют меня, помогая найти покачивающее движение, медленно тереться о его таз, пока я чувствую, как его член приятно перемещается внутри меня. – Трахни меня, Габриэла.

Поначалу я не уверена, как найти ритм, который соответствовал бы движениям его бедер. Он пытается оставаться неподвижным ради меня, но у него не получается полностью, удовольствие сковывает его тело, когда он стонет, его руки сжимают мои бедра и задницу. Сначала я чувствую себя неуклюжей, несуразной, но потом Найл притягивает меня к своей груди, чтобы снова поцеловать, и инстинкт берет верх. Это приятно, так приятно, что я едва могу это выносить. С этой точки зрения это другое ощущение, более глубокое и насыщенное. Когда я нахожу ритм, который подходит нам обоим, я обретаю уверенность, чтобы двигаться немного быстрее, скользить вверх по его члену и снова опускаться, сжимая его при этом. Найл издает сдавленный стон, его руки судорожно сжимаются на моих бедрах, и я делаю это снова, просто чтобы добиться от него такой же реакции.

– Ты заставишь меня быстро кончить, если будешь продолжать в том же духе, – стонет Найл, его руки поднимают меня и снова опускают вниз по его члену, на мгновение овладевая мной. – Черт, твоя киска на ощупь невероятна.

– Хорошо, – каким-то образом я набираюсь смелости прошептать, снова целуя его и сжимаясь вокруг него, покачивая бедрами, пока он не издает еще один из этих сдавленных звуков. Затем я откидываюсь назад, прижимая ладони к его груди, и начинаю скакать на нем так сильно, как только могу.

Я не думаю, что у меня получается особенно хорошо, несмотря на волны удовольствия, которые накатывают на меня с каждым движением его члена внутри меня. Я думаю, что я, должно быть, ужасно неумелая в этом, не идеальная, как другие девушки, с которыми он, должно быть, спал, способные найти опытный ритм, оседлать его член именно так, как ему нравится. Но Найл выглядит очарованным, его глаза скользят по моим взъерошенным волосам, по плечам, груди и спине, его руки поднимаются, чтобы сжать и поиграть с моими грудями, прежде чем мои стоны превращаются в судорожные крики, а затем его рука оказывается у меня между ног.

– Я скоро кончу, девочка, – стонет он, кончиками пальцев дразня мой клитор. – Кончи на мой член, пока я наполняю тебя, Габриэла…

Он стонет мое имя, и я чувствую, как его член пульсирует внутри меня, его бедра дергаются, когда он пытается отсрочить свой оргазм достаточно надолго, чтобы заставить меня кончить снова. Это не занимает много времени, все мое тело чувствительно и жаждет большего, и когда он гладит мой клитор, я чувствую, как растет давление, готовое захлестнуть меня подобно приливной волне. Он чувствует, как я сжимаюсь вокруг него.

– Да, Габриэла, да… – Найл шипит последнее слово, крепко потирая мой клитор, а другой рукой сжимает мое бедро, помогая мне оседлать его, когда я прижимаюсь к его груди. – О боже, я собираюсь кончить, черт возьми…

Я достигаю оргазма за мгновение до того, как это делает он, запрокидывая голову с криком чистого экстаза, когда забываю стесняться, забываю беспокоиться о своем выступлении и просто скачу на его члене изо всех сил, двигая бедрами, потираясь и толкаясь, когда он прижимается ко мне, его член пульсирует, пока его сперма наполняет меня, ее жар распространяется по мне и стекает по его бедрам, когда я насаживаюсь на него по всей длине, снова и снова, постанывая и задыхаясь, и он притягивает меня к своей груди.

Найл переворачивает меня на спину, вдавливая в матрас, в то время как он вонзает в меня свой член длинными, медленными движениями, которые приближают мой оргазм и его собственный, его голова запрокидывается, а лицо искажается от удовольствия.

– Черт, – шипит он, снова входя в меня так глубоко, как только может, и удерживаясь там, пока я сжимаюсь вокруг него.

Он перекатывается рядом со мной, притягивая меня в свои объятия, пока мы оба задыхаемся, гладит мои волосы, когда я прижимаюсь к его груди.

– Это было невероятно, – бормочет он, его голос уже сонный, когда я кладу голову на подушку рядом с ним, заставляя себя не засыпать.

Я не могу продолжать это делать, думаю я с нарастающей болью в груди, когда смотрю на него, на его темные ресницы, трепещущие на щеках, когда он засыпает рядом со мной. Я хочу остаться так сильно, что это причиняет боль, заснуть в его объятиях, и чтобы он был первым, кого я увижу утром, и я знаю, что это опасная территория. Это всегда должно было быть связано с сексом, не более того. Речь шла о том, чтобы обманом лишить моего будущего мужа чего-то, что должно было быть дано ему без моего согласия, о том, чтобы забрать этот выбор обратно для себя. Я добилась этого, и я не могу позволить, чтобы это стало чем-то большим, чем просто перепихон. А это значит, что мне нужно уйти, и мы не должны делать этого снова. Всего лишь еще одна ночь, думаю я и чувствую, что уже начинаю рационализировать это, когда смотрю на спящее лицо Найла. Я не могу продолжать ускользать из дома ночь за ночью, но, вероятно, мне посчастливится выйти сухой из воды еще раз. Еще раз попробую с Найлом все, что только смогу придумать, и тогда я буду удовлетворена, говорю я себе, заставляя себя осторожно выскользнуть из постели с другой стороны, чтобы не разбудить его.

Я просто хочу еще немного времени. Немного больше счастья. Я знаю, что хватаюсь за соломинку, но ничего не могу с собой поделать. Каким-то образом мне удается снова натянуть нижнее белье и одеться, не разбудив его, осторожно надевая туфли на плоской подошве. Я хватаю свою сумочку, колеблясь, должна ли я поцеловать его на прощание, но перепихон этого не подразумевает, не так ли? Я просто ускользну, оставив его спокойно спать ночью.

Я могу сама взять такси, решаю я, выскальзывая из комнаты. Внизу будет администратор, я могу попросить вызвать кого-нибудь для меня. А что касается Найла… Я еще раз бросаю на него взгляд, когда закрываю за собой дверь, заставляя боль в груди утихнуть. Ты не можешь ничего чувствовать к нему, напоминаю я себе. Этот путь приведет только к боли. Но я не могу удержаться, чтобы не проследить за чертами его лица, желая запомнить их, прежде чем закрою дверь и спущусь по лестнице в направлении дома.

Обратно в тюрьму, из которой я никогда по-настоящему не смогу сбежать, в будущее, которого я не хочу, и подальше от человека, которого я безумно хочу.

17

НАЙЛ

Как и вчера, я просыпаюсь сначала с мыслью, что Габриэла все еще рядом со мной. Я чувствую носом запах ее духов, сладкий аромат ее кожи, ее затянувшееся возбуждение. Я инстинктивно тянусь к ней, мой член твердеет в полусне только для того, чтобы обнаружить, что другая сторона кровати снова пуста и меня ждет глубокое разочарование.

Мне должно быть все равно, напоминаю я себе, одной рукой прогоняя сон с глаз. Габриэла никогда не задумывалась как нечто большее, чем просто интрижка, но я ловлю себя на том, что чертовски жалею, что она все равно не осталась на ночь или, по крайней мере, не разбудила меня перед уходом. Я заснул почти мгновенно после того, как она довела меня до того второго оргазма, вспоминаю я с легким смущением, настолько удовлетворенный, что не смог удержаться на ногах.

На самом деле, я уже несколько месяцев так хорошо не спал. Габриэла все еще остается для меня загадкой, сладкая невинность, завернутая в таинственно отчужденную упаковку, когда она не теряется в удовольствии. Тем не менее, она заставила меня почувствовать себя самим собой больше, чем я чувствовал за долгое время.

Я уже снова хочу ее. Однако у меня нет возможности связаться с ней, и я понятия не имею, увижу ли я ее когда-нибудь снова. Эта мысль наполняет меня пустым чувством потери, на которое я не хочу смотреть слишком пристально, даже когда моя рука опускается на мой ноющий член, чтобы утолить внезапную потребность в ней.

Я поглаживаю себя быстро-быстро, нуждаясь в разрядке больше всего на свете, чтобы сосредоточиться на настоящей причине, по которой я здесь. Все воспоминания о прошлой ночи нахлынули на меня, заставляя легко кончить в горячем, настойчивом порыве, когда я откидываю одеяло и громко стону, вспоминая, как прошлой ночью наполнил ее рот своей спермой.

Однако, даже когда я отпускаю свой расслабленный член и выскальзываю из постели в душ, я не могу избавиться от мыслей о ней. Я превращаюсь в гребаного болвана, мрачно думаю я, намыливая лицо. Сначала Сирша действовала мне на нервы, а теперь еще и эта девушка. Но Габриэла совершенно не похожа на Сиршу, так же непохожа, как ночь и день. Даже будучи девственницей, Сирша никогда не обладала такой милой невинностью, как Габриэла. Она была расчетливой, проницательной и умной в том смысле, который сильно привлекал меня, а к Габриэле меня тянет по причинам, прямо противоположным.

С Габриэлой я не чувствую, что должен производить впечатление, чтобы бороться за ее внимание. Когда мы вместе, я знаю, что я это все, что она видит точно так же, как она это все, что могу видеть я, когда она в моих объятиях. Она хочет меня, вожделеет полностью и беззастенчиво, и я знаю, что чувство, которое она дарит мне, быстро перерастает в опасное увлечение.

Я пришел сюда, чтобы залечить свое разбитое сердце, а не быть раздавленным снова, с сожалением напоминаю я себе, одеваясь. Но я встречаюсь с Рикардо только завтра, сегодняшний день полностью принадлежит мне. Мои мысли постоянно возвращаются к идее сделать что-то особенное для Габриэлы, хотя я не уверен, увижу ли ее снова. Помня об этом, я направляюсь к своему взятому напрокат мотоциклу с намерением отправиться в город позавтракать. Я нахожу небольшое кафе недалеко от Сангре, из которого доносятся запахи свежего хлеба и выпечки, и паркуюсь снаружи, направляя свой нос внутрь к столику.

Симпатичная темноволосая официантка подходит поприветствовать меня, толкая передо мной бумажное меню.

– Что вам принести выпить? – Спрашивает она веселым голосом, и я бросаю на нее взгляд.

У нее идеальная фигура, длинные ноги, круглая попка, узкая талия и красивые глаза на красивом мягком личике. В любое другое время я бы подумал о том, как вежливо попросить ее номер телефона вместе с черным кофе и водой, которые я у нее прошу, но я не могу вызвать у себя никакого интереса, кроме чисто эстетической оценки ее внешности, и это меня настораживает.

Осознание, которое пришло ко мне после того, как мы с Сиршей расстались, возвращается ко мне… что я моногамен, когда улавливаю чувства. Однако у меня не может быть чувств к Габриэле, говорю я себе, откидываясь на спинку стула и проводя рукой по лицу. Я знаю ее несколько дней, дважды переспал с ней. Она – интрижка, но есть что-то в ней такое, что влечет меня, смягчает.

Это потому, что она заставляет тебя чувствовать себя желанным, ты, высокомерный ублюдок, упрекаю я себя, пока мне приносят кофе. Я пытаюсь отогнать эти мысли, заказываю французские тосты и яйца на гарнир, но не могу отделаться от мыслей о Габриэле, которая здесь, со мной, уютно завтракает в маленьком кафе, а потом мы вместе гуляем по магазинам.

Господи, я действительно становлюсь мягкотелым ослом.

Кафе заполняется, пока я неторопливо ем свой завтрак, наслаждаясь необычным отдыхом. Дома, я обычно как можно быстрее сворачиваю все, что у меня есть под рукой, торопясь в спортзал или на любую другую работу, которую Лиам поручает мне выполнять. Однако здесь у меня есть целый день и, возможно, даже следующий, чтобы делать с ним то, что мне нравится.

Может, мне стоит поговорить об этом с Лиамом, когда я вернусь, иронично думаю я, обмакивая последний французский тост в сироп и допивая кофе. Возможно, привилегия иметь место за столом, это тот баланс между работой и личной жизнью. Кто знает? Может быть, этого опыта с Габриэлой будет достаточно, чтобы начать все с чистого листа, чтобы я мог вернуться в Бостон и снова начать жить так, как это было до Сирши. Я мог бы отбросить эти мысли о ней в сторону, и, может быть, со временем я даже смог бы снова найти кого-то, кто проникнет мне под кожу так же, как Сирша, и как Габриэла.

Кого-то, с кем я смогу наладить жизнь в этом старом сером доме.

Я качаю головой, оплачивая счет, прекрасно понимая, насколько нелепо себя веду, но здесь я чувствую себя другим человеком. Будущее кажется более открытым, как бесконечные дороги в пустыне, как будто я мог бы разделить свою жизнь на человека, которым я был до всего этого, и человека, которым я стану после возвращения домой. Чтобы навсегда оставить боль моего прошлого позади и оставить ее там.

– Куда можно пойти, если я хочу купить ювелирное изделие? – Спрашиваю я официантку, когда она забирает счет и мою кредитную карточку. – Ничего особенного, просто что-нибудь симпатичное.

Она замолкает, задумчиво хмурясь.

– Ну, там есть обычные магазины бриллиантов и изысканных ювелирных изделий, но я бы, честно говоря, порекомендовала Энканто, в конце соседней улицы. Они изготавливают красивые изделия, но более уникальные, чем в обычном магазине. Что-то, что ваша дама будет помнить и лелеять, и это будет выглядеть иначе, чем все, что есть у ее подруг. Может быть, не такое изысканное, но особенное.

– Спасибо, – искренне говорю я ей. – Это именно то, что я ищу.

– Она счастливица, – говорит она с улыбкой, и я улавливаю намек на теплоту в ее взгляде, когда он оценивающе скользит по мне.

День быстро прогревается, когда я направляюсь в Энканто, и я снимаю свою кожаную куртку, перекидываю ее через руку на ходу и закатываю рукава рубашки. В городе присутствуют обычные запахи предприятий, ресторанов, транспортных средств и большого количества людей, прижатых друг к другу. Есть и кое-что еще, теплый пыльный аромат, который с тех пор, как я здесь, стал ассоциироваться у меня с пустыней, и с Габриэлой тоже. Воздух сухой и насыщенный им, и я глубоко вдыхаю, направляясь к красивой витрине магазина, светлым деревянным дверям, окруженным деревянными решетками, и табличке с названием, написанном от руки.

– Что я могу для вас сделать? – Невысокая худощавая женщина с гладкими черными волосами, собранными сзади в узел, приветствует меня, как только я вхожу, за моей спиной звенит колокольчик, и я улыбаюсь ей. – Красивый мужчина… ты, должно быть, ищешь обручальное кольцо, а?

– Ничего такого уж постоянного, – говорю я ей с широкой улыбкой. – Просто что-нибудь простое для подруги.

Ее глаза мерцают, в уголках появляются морщинки.

– Подруги?

Я не могу удержаться от смеха над этим.

– Ну, да. Просто что-нибудь, чтобы она помнила обо мне.

– Ах. – Она бросает на меня понимающий взгляд. – Ох, снова бы стать молодой. Что ж, подойди сюда, молодой человек, и я покажу тебе несколько вещей. Ты хотел бы какие-то особые украшения?

– Я не думал об этом – идея купить что-нибудь для Габриэлы вообще была спонтанным решением. Серьги казались слишком безликими, кольцо, скорее всего, могло послать неверный сигнал. – Браслет… или ожерелье, я думаю.

– У меня здесь есть кое-что, что может тебе понравиться. Она останавливается перед витриной с разнообразными украшениями из глубокого старинного золота, некоторые из них гладкие, другие матовые или чеканные, но все они выглядят состаренными и естественными, а не блестящими и новыми. Женщина постукивает ногтем по ожерелью на подставке, длинному, с ниткой темно-синих драгоценных камней, вставленных в нитку, свисающую с центра ожерелья.

– А как насчет этого?

Я качаю головой.

– Слишком броско, я думаю. Я хочу что-нибудь нежное, как у она. Что-то, что она может оставить себе, не привлекая слишком много внимания к новой вещи. – Я не хочу, чтобы Габриэле приходилось кому-либо объяснять, откуда взялись ее новые украшения, или чтобы на них вообще обратили внимание. Мне неприятно признаваться в этом даже самому себе, но я хочу, чтобы это было что-то маленькое и секретное, что-то, что она могла бы держать при себе, как наши ночные свидания. Что-нибудь, что напомнило бы ей об этом.

– Дайте взглянуть на это. – Я постукиваю по стеклу над ожерельем чуть ниже. Женщина вынимает его и кладет на черный бархатный поднос поверх стакана.

Это тонкая золотая цепочка, с которой свисает что-то похожее на необработанный драгоценный камень бледного цвета в форме капли, оправленный в старинное золото.

– Что это за камень? – Спрашиваю я, и женщина улыбается.

– Топаз, добытый здесь. – Она тычет в него пальцем. – Символизирует красоту, и дает владельцу защиту. Хороший подарок для любимой, – добавляет она, понимающе глядя на меня.

Здесь витрины, полные украшений, на которые я еще даже не смотрел, но что-то в этом ожерелье мне кажется правильным. Оно нежное и красивой, совсем как Габриэла, и простое. Ничего такого, что она не могла бы выдать за то, что купила сама или просто никогда раньше не носила. Что-то, что она могла бы носить с чем угодно.

– Я возьму это. Не могли бы вы упаковать его для меня?

– Конечно. – Женщина забирает ожерелье, и я следую за ней к кассе, где плачу, как мне кажется, абсурдно низкую цену за что-то настолько красивое. Но я не хотел покупать Габриэле что-то показное. Я чувствую себя немного глупо из-за того, что вообще что-то покупаю для нее, но я хотел оставить ей что-нибудь на память о себе. Что-то, что она могла бы время от времени надевать или убирать подальше, и вместе с этим хранить воспоминания о нашем коротком времени, проведенном вместе. Я чувствую странную честь от того, что именно меня она выбрала своим первым, даже если она не собиралась мне говорить, она доверилась мне, хотела меня, и это кое-что значит для меня.

Это глупо сентиментально, больше, чем я когда-либо мог себе представить, но я позволяю себе наслаждаться этим чувством. Наш роман скоро закончится, но она дала мне то, в чем я нуждался, и я надеюсь, что она будет вспоминать меня с нежностью. Ожерелье – это просто талисман, хранящий эти воспоминания.

Сегодня вечером я планирую пригласить ее на что-то похожее на свидание. И после этого, если я никогда больше ее не увижу, я знаю, что, по крайней мере, подарю ей ночь, которую она никогда не забудет…в последний раз.

18

НАЙЛ

В этот вечер я жду Габриэлу в Сангре. Она не приходит, и трудно не чувствовать себя разочарованным, хотя у меня никогда не было никакой гарантии, что она тут будет. Однако это подчеркивает, как мало я на самом деле знаю о ней. Я не знаю, на что похожа ее жизнь за пределами этого бара или тех часов, которые мы провели в моем гостиничном номере. Я не знаю, чем она занимается на работе, чем заполнено ее время, что она делает сегодня вечером. И так все и должно было быть. Интрижка во время моего предполагаемого отпуска.

Так почему же ее отсутствие заставляет меня чувствовать пустоту?

– Текила Аньехо, как обычно? – Мануэль улыбается мне, подходя и вытирая стакан. – Сегодня никакой сеньориты, да?

– Похоже на то. Подойдет и обычная. – Я сбрасываю куртку, в зале полно народу, и бар быстро набивается.

– Здесь полно симпатичных девушек. – Мануэль кивает в сторону стройной брюнетки, танцующей возле музыкального автомата, покачиваясь под какую-то песню, которую я не узнаю. Ее подруги собрались неподалеку, радуга обтягивающих платьев переливается на самых разных фигурах, и все они великолепны. – Немного перемешай, друг. Не ограничивайся одним вкусом.

– Может быть, ты и прав. – Я снова бросаю взгляд на девочек. Я мог бы пойти туда, угостить их выпивкой и предложить заплатить за их последнюю порцию. По крайней мере, одна из них, скорее всего, заинтересуется, а если нет, что ж, ночь только начинается. Но я, кажется, не могу отделаться от ощущения, что Габриэле было бы больно, если бы она узнала, хотя это абсолютно нелепо. Нет никаких причин думать, что это имело бы для нее хоть малейшее значение, или что вообще была бы какая-то причина говорить ей об этом.

– Дерзай. – Усмехается Мануэль. – Я точно знаю, что та, в синем платье, одинока.

Я смотрю в ту сторону, куда он кивает, и одна из подруг, фигуристая девушка с крашеными светлыми волосами и дюймовыми корнями, доказывает это. Судя по тому, как она танцует на другой своей подруге, в постели она была бы настоящей чертовкой, и я не могу побороть желание подойти к ней.

– Может быть, вместо этого я просто хорошенько высплюсь, – шучу я, криво усмехаясь Мануэлю и допивая двойную порцию текилы. – Но сейчас я выпью еще и возможно…

Однако после второго бокала у меня больше не возникает желания отвезти кого-нибудь домой, и я начинаю думать, что мой комментарий Мануэлю о полноценном ночном сне, в конце концов, звучит чертовски заманчиво. Последние две ночи я спал глубже и лучше, чем когда-либо за последнее время благодаря тому, что расслабился с Габриэлой, но ночь, не прерываемая ничем, тоже звучит неплохо.

Есть еще завтрашний вечер. А потом, я разберусь с Рикардо Сантьяго и попытаюсь найти компромисс, который пойдет на пользу нам обоим, но при этом не поставит наших людей в неловкое положение. Компромисс, который понравится и Лиаму, и Коннору, что в наши дни является непростой задачей. Два брата всегда думали по-разному, но время только увеличило этот разрыв.

Однако это проблема на предстоящую неделю. Я допиваю свою порцию, оставляя наличные на стойке для Мануэля, и выхожу в прохладную ночь, чтобы выкурить сигарету и немного подышать вечерним воздухом, чтобы проветрить голову перед тем, как сесть за руль. Я прислоняюсь к каменной стене бара, затягиваюсь сигаретой и разочарованно выпускаю дым.

Я скучаю по ней. Вот и все, что нужно сказать. В этом нет никакого смысла, я едва ее знаю, и это совсем не то, что должно было быть. Я стою, натягивая кожаную куртку и стряхивая пепел с сигареты, смотрю в залитую неоновыми огнями ночь, и мне кажется, что я что-то теряю.

Может быть, она уже принадлежит кому-то другому. Возможно, она встретила кого-то в более приличном месте, чем бар, и именно поэтому не пришла, или она, возможно, решила, что двух ночей было достаточно, и двинулась дальше. Как и следовало ожидать. Так почему же мысль о том, что на ней руки другого мужчины, заставляет меня чувствовать себя убийцей?

Я чиркаю сигаретой о стену, выбрасываю ее и направляюсь к своему мотоциклу. В номере меня ждет довольно удобная кровать и, надеюсь, сон без сновидений.

***

Несмотря на мою уверенность в том, что с Габриэлой покончено, я возвращаюсь в Сангре и на следующий вечер, потягивая текилу и говоря себе, что, если Габриэла не появится, я подцеплю вместо нее другую девушку и оставлю ее позади. Но это не имеет значения, потому что через час после того, как я сижу там, лениво болтая с Мануэлем и с легким интересом наблюдая за посетителями бара, я вижу, как она входит в зал.

На ней зеленое облегающее платье из какой-то шелковистой ткани, которое облегает ее изгибы и делает ее совершенно сногсшибательной, цвет идеально оттеняет ее черты. Мне приятно видеть, что она снова надела туфли на плоской подошве, лучший выбор для того, что я запланировал для нас, чем каблуки.

– Держи, – говорю я Мануэлю, протягивая ему две двадцатки. – Мне пора уходить.

Он бросает взгляд на дверь и понимающе улыбается мне, когда видит входящую Габриэлу.

– Спокойной ночи, – говорит он, подмигивая, и я направляюсь прямо к Габриэле, не упуская из виду, как ее глаза расширяются от удовольствия, когда она замечает меня.

– Я надеялась, что ты будешь здесь, – бормочет она, глядя на меня снизу вверх. – Ты хочешь остаться или…

– Я бы хотел уйти с тобой. – Я делаю шаг к ней, шум и атмосфера бара исчезают, когда я вдыхаю ее сладкий аромат. – Но у меня есть идея, чем я хочу заняться сегодня вечером.

– О? – Габриэла приподнимает бровь, и я беру ее за руку, выводя обратно на улицу.

– Ты мне доверяешь? – Я одариваю ее дерзкой улыбкой, и она смеется, прикрывая рот одной рукой.

– Думаю, да. – Она смотрит на меня своими глазами лани, ее пальцы сжимаются в моих. – Я уже дважды возвращалась в твой отель, так что хотелось бы на это надеяться.

– Сначала мы отправимся в другое место. – Я держу свои пальцы переплетенными с ее, пока мы направляемся к мотоциклу, наслаждаясь ощущением ее мягкой, изящной ладони, прижатой к моей. – Я думаю, тебе это понравится.

Я помогаю ей забраться на мотоцикл, передаю ей шлем, перекидываю ногу через руль и прибавляю обороты. Выезжая со стоянки у бара, я выезжаю на дорогу, наслаждаясь сухим, прохладным ветром, обдувающим меня, пока мы набираем скорость. Дома я бы никогда не поехал без шлема, другие водители достаточно опасны даже без учета других рисков, но я предпочел бы ехать без него, чем видеть Габриэлу незащищенной. Это приятное ощущение, как маленький привкус свободы, которого я иначе никогда бы не испытал, волнующее безрассудство. Не единственный незащищенный, безрассудный поступок, который я совершил за последние дни.

Когда городские огни тускнеют позади нас и мы едем дальше по извилистой пустынной дороге, наступает ночь, чернильная чернота впереди, звездный полог над головой. Я немного набираю скорость, ожидая, что Габриэла отреагирует так, что я снова должен притормозить, но она просто прижимается ко мне, ее руки обвиваются вокруг моей талии, а щека прижимается к моей спине.

Внезапное, странное чувство защищенности охватывает меня, и я не могу сказать, откуда оно берется и почему, на самом деле. Я даже не знаю, есть ли что-то, от чего можно ее защитить, но желание есть, и я не могу притворяться перед самим собой в обратном.

Мы немного углубляемся в пустыню, когда я чувствую, как Габриэла слегка напрягается позади меня, немного отстраняясь, и я чувствую, что она оглядывается по сторонам.

– Ты ведь не для того меня сюда тащишь, чтобы убить, не так ли? – Кричит она мне прямо в ухо, в ее голосе смех, но он немного дрожит. – Я слышала, что трудно вырыть могилу в песке.

– Где ты это слышала? – Кричу я в ответ, сворачивая с дороги к тому, что выглядит как хорошее место, с широкой полосой непрерывного песка и звездами, такими яркими, что они почти являются источником света.

– Не обращай внимание – поддразнивает она в ответ, когда я паркую байк. – Хотя, серьезно, это слишком далеко.

В ее голосе снова слышится нервная дрожь, и я оборачиваюсь, глядя на нее. В тусклом лунном свете она выглядит немного бледной, и я наклоняюсь, чтобы взять ее за руку.

– Я обещаю, Габриэла, это не что-то плохое. Посмотри в седельной сумке, там.

Она поворачивается, расстегивая сумку.

– О, – тихо произносит она, вытаскивая сложенное одеяло и бутылку вина. – Полуночный пикник?

Восторг в ее голосе говорит мне, что это было правильное решение. Я волновался, что это была плохая идея, что она запаникует и подумает, что я ее похищаю, или сочтет что-то, приближающееся к свиданию, слишком странным для того, какими должны быть наши отношения. Но вместо этого, когда она снова смотрит на меня, ее глаза светятся от возбуждения.

– Я думаю, это самая романтичная вещь, которую кто-либо когда-либо делал для меня, – тихо говорит Габриэла, перекидывая ногу через мотоцикл. Я мельком замечаю ее мягкие бедра под платьем, намек на черный шелк между ними, и мой член дергается в джинсах.

Она прекрасна каждый раз, когда я ее вижу, но что-то в ней сегодня кажется особенно красивым. Я не знаю, из-за осознания того, что все это, возможно, очень скоро закончится, или из-за бархатной коробочки с ожерельем в моем пиджаке, или из-за того, как она кладет руку мне на локоть, когда я беру у нее бутылку, а она держится за одеяло, но быть здесь с ней заставляет меня желать, чтобы эта ночь продолжалась вечно.

– Я надеюсь, ты не против оказаться ночью в пустыне. – Я смотрю на нее. – Я знаю, это может быть немного опасно, змеи и все такое, но я слышал, что если мы пошаркаем ногами по песку…

– Я почти уверена, что это миф, – говорит Габриэла со смехом. – Но я живу не в городе. Я к этому привыкла. Пустыня меня не пугает.

– О? – Я с любопытством смотрю на нее. – Я полагал, у тебя есть квартира в городе.

– Нет. – Ее рука крепче сжимает мой локоть, когда мы поднимаемся на дюну. – Немного не так. Я все еще живу со своей семьей. Они…старомодны.

– Значит, им не понравилось бы, что ты была здесь со мной сегодня вечером? – Поддразниваю я. – Ирландец на мотоцикле из Штатов, приехавший соблазнить их дочь во время отпуска?

– О, так вот что это за акцент, – тихо произносит она. – Я удивлена. Ирландец?

– Да. – я немного сгущаю краски ради нее, делая ударение на слове, и чувствую легкую дрожь, которая пробегает по ее телу, когда она прикусывает губу и искоса смотрит на меня.

– Держу пари, ты делаешь это со всеми девушками.

– В последнее время нет. – Когда мы добираемся до хорошего места прямо под луной, я расстилаю одеяло и беру ее за руку, чтобы помочь ей лечь на него. – До тебя у меня был небольшой период затишья. Полагаю, можно сказать, расстались неудачно.

– О? – Габриэла смотрит на меня с интересом. – Кто с кем расстался?

– Ты действительно хочешь это услышать? – Я бросаю на нее взгляд. Сирша не была темой, которую я планировал затронуть сегодня вечером. – Большинству девушек не нравится слышать о бывших любовницах. Не то чтобы мы когда-либо были по-настоящему…

– Итак, вы были вместе, но вы не… – Габриэла морщит лоб. – Теперь мне любопытно.

– Как я уже сказал, это сложно. – Я тянусь за бутылкой вина, откупориваю ее и протягиваю ей один из двух бокалов без ножек, которые я упаковал в седельную сумку. – Она не была моей любовницей или девушкой, не совсем. Она была замужем, и мы…

– У вас был роман? – Габриэла поджимает губы. – Ты не произвел на меня впечатления человека такого типа.

– Нет, – честно отвечаю я ей. – Я никогда не изменял женщине, и я никогда не встречался с кем-то, кто тоже не был одинок, до Сирши.

– Сирша. – Она произносит странные слоги на своем языке, имя звучит странно из-за ее акцента. – Что это за имя такое?

– Ирландка. Ее отец устроил для нее брак, которого она не хотела, все это для богатых людей. – Я не осмеливаюсь упоминать при ней о королях или о чем-либо еще, связанном с мафией, я не хочу, чтобы она с криком убежала. Это непростая концепция для кого-то за пределами нашего мира, и я тоже хочу, чтобы у Габриэлы сложилось обо мне не последнее впечатление.