Текст книги "Четыре царства"

Автор книги: М. Левуш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Р. Моше-Хаим Луцатто отмечает главное изменение, произошедшее с народом в тот момент его истории: "До выхода из Египта Израиль был смешан с другими, народ в среде народа, и по выходе (оттуда) они были освобождены и отделены". Это утверждение, на первый взгляд, отчасти противоречит сказанному ранее, а именно – тому, что евреи поселились отдельно, в земле Гошен. Этот факт, однако, согласуется со словами "народ в среде народа", подчеркивающими обособленность. Но как же тогда понимать ту часть утверждения, которая говорит о "смешении с другими"?

Ответить можно так: существуют разные степени обособленности и смешения. Географическое разделение – еще не гарантия внутренней дистанции. Говоря о "смешении с другими", Р. Моше-Хаим Луцатто имеет в виду определенную внутреннюю схожесть евреев с другими народами. "И вот до того времени все проявления гуфа человека были затемненными, и скверна (полученная первым человеком от змея) возрастала, но во время Исхода (из Египта) был отделен Израиль, и гуф еврея стал очищенным и предрасположенным для (получения) Торы и (исполнения) аводы (служения)". Оказывается, действительный отход от остальных народов состоит в очищении материальной основы – тела человека, в получаемой при этом возможности принять Тору и служить Творцу. Ясно, что территориальной обособленности еще не достаточно, чтобы достичь требуемой степени отрыва от остальных, хотя пребывание в Гошен, безусловно, согласовывалось с общей идеей геулы, идеей отделения.

Надо сказать, что лишь территориальным удалением от других участие евреев в их собственном освобождении не ограничилось. Так, мидраш называет четыре фактора, способствовавших геуле: евреи сохранили свои имена, одевались не так, как другие, не доносили египтянам на собратьев, не вступали в интимные связи с населявшими Египет народами. Все перечисленные действия объединены идеей противопоставления себя другим. Здесь прослеживается явное стремление поставить ограду, чтобы предупредить смешение с ними. Мы видим, что повседневная жизнь в галуте отвечала цели последовавшей геулы.

Более того, в самом выходе из Египта, в том, как именно осуществлялась геула, нашла отражение главная цель освобождения – внутренний отрыв от всех остальных. Десять обрушившихся на египтян казней и расщепление моря были исполнением обещания: "И выведу полки Мои, народ Мой, сынов Израилевых, из земли египетской великими казнями. И узнают египтяне, что Я – Г-сподь, когда простру руку Мою на Египет и выведу сынов Израилевых из среды их" (Шмот 7:4-5). Разграничение евреев и египтян было очевидным: каждый удар, приходившийся на одних, обходил других стороной, хотя территориально народы эти располагались рядом. Да и сам исход из Египта, состоявший исключительно из чудес, неслучаен. Сверхъестественные события свидетельствовали о непосредственном вмешательстве Всевышнего, закрепляли за Ам Исраэль статуе избранного народа. Ясно, что всякое чудо связано с изменением обычных, естественных законов. А раз так, то наличие чудес действительно отражало суть происходящего: менялась материальная основа человека, создавался гуф, способный быть проводником Торы, то есть того, что несет в мир нематериальное начало.

Из сказанного видно, что как сама геула, так и предшествовавшая ей жизнь в галуте соответствовали по сути тому, к чему в конечном итоге пришел Ам Исраэль. И мы знаем (см. очерк 6), что если все этапы подчинены одной идее, то пройденный путь есть реализация плана Творца, демонстрация Его единства.

Развитие второй геулы – связанной с приходом Машиаха, – будет следовать законам исхода из Египта, но на уровне, на порядок превосходящем первое освобождение. При этом полнота сравнения требует, чтобы мы проверили следующий параметр: соответствует ли жизнь в нашем галуте тому, к чему мы приближаемся. Во время пребывания в Египте нашим предкам удалось в нелегких условиях воплотить в жизнь то, что согласовалось с идеей конечного освобождения. Как отмечалось выше, были сохранены еврейские имена, стиль одежды, четкое понимание того, что еврея нельзя выдать египтянам. Исключались браки с инородцами. Сам выбор места – земля Гошен – предохранял народ от смешения с окружением. А про какие стороны нашего галута можно сказать, что они соответствуют приближающемуся освобождению? Вопрос непростой. Ведь суть того, что произойдет в конце времен, – открытие скрытого. Реально ли сейчас, пребывая в духовном мраке четвертого царства, разглядеть то тайное, что является неотъемлемой частью нашей жизни и предвещает будущее освобождение?

Необычное написание буквы ל в слове וישלחהם (закинет) говорит об особой роли "мудрого сердца" во время пребывания в земле чужой. На самом деле, в этом и кроется ответ на поставленный нами вопрос: какая черта последнего галута соответствует приближающейся геуле? Тора учит, что "мудрое сердце", данное человеку, позволяет разглядеть в реальной жизни проявления скрытого. Через него он соприкасается с отдаленным в настоящий момент Именем Ашем, открытие которого есть суть последнего освобождения. Обоснованию этого утверждения будет посвящен остаток этого очерка.

* * *

Представляется весьма сомнительным, чтобы человек, пусть даже наделенный "мудрым сердцем", имел возможность постигать глубоко скрытые в настоящее время действия Творца. Тем не менее в народе всегда были люди, владевшие тайным учением. Их взгляд на события иной, ибо основан на знании глубинных законов Творения. Но таких ли людей имеет в виду Пятикнижие, называя "мудрое сердце" необходимым фактором галута, подготавливающим окончательную геулу? И да, и нет. Известно, что у людей, постигающих глубины тайного учения, есть особый зхут (заслуга) в приходе Машиаха (их авода – немаловажный фактор в создании той ситуации, которая необходима для его прихода). В то же время ясно, что понимание глубинного замысла Б-га даже избранными из избранных весьма ограниченно. И если это так, то сама возможность проследить влияние тайного в конкретной человеческой судьбе или в тот или иной момент истории народа, относительна. Потому нельзя сказать, что существование этих людей в среде народа "раздвигает занавес". Мы же пытаемся обнаружить черты нашего времени, в которых скрытое проявляется столь же явно, сколь в отмеченных мидрашем четырех факторах, способствовавших освобождению из египетского галута.

Однако главное возражение не в этом. Не будем забывать, что грядущая геула схожа с выходом из Египта. Выделяя букву ל в слове וישלחהם (закинет), Пятикнижие не имеет в виду людей лишь исключительных. Все четыре фактора, способствовавшие освобождению из первого галута, были порождены стилем жизни большей части народа, а не узкого круга людей.

Выше отмечалось, что Всевышний ведет мир из начальной точки в конечную способом, известным Ему Одному. В то же время, как невидимая нешама проявляется в действиях нашего гуфа, так и Имя Ашем проявляется в действиях Его остальных имен. Именно через них реализуется в мире Его воля. Особенность "мудрого сердца" – кедуша, которая способствует адекватному постижению воли Творца. Как было сказано, главная идея геулы – открытие единства Творца. В конце времен будет продемонстрировано, что все произошедшее с человечеством было подчинено Его воле, неразрывно связанной с Именем Ашем. Тогда человек, наделенный "мудрым сердцем", находящийся в контакте с кедушей этого Имени и способный, в силу этого, постичь волю Творца, действительно представляет собой такое явление нашей жизни, которое несет в себе частицу будущего освобождения. Его достижение становится достоянием каждого – и теперь уже любой человек имеет возможность исполнять волю Всевышнего, постигать ее на доступном ему уровне. Таким образом, буква ל в слове וישלחהם (закинет), символизирующая здесь "мудрое сердце", говорит об инструменте, позволяющем Ам Исраэль "связаться" с силой, которая питается от того же корня, что и приближающаяся геула.

Нередко предложения, поставленные в Пятикнижии рядом, на первый взгляд, кажутся мало связанными. В действительности же, их соседство не случайно. Они последовательно развивают определенную мысль, ускользающую при поверхностном прочтении. Вслед за рассматриваемым нами предсказанием об изгнании евреев из Эрец Исраэль в Торе сказано: "Сокрытое – это Г-споду, Б-гу нашему, а открытое – нам и сынам нашим навечно, чтобы исполнять все слова закона этого" {Дварим 30:28). Эти два предложения подпадают под только что сформулированное правило. Посмотрим, как они связаны.

Трактат Санхедрин дает следующее объяснение: "Не наказывает Он нас за скрытое (т.е. Творец не наказывает нас за то, что мы не выступаем против скрытого от нас зла), оно для Б-га, и Он взыщет с того, кто несет тайное зло, но открытое – оно для нас и для сыновей наших, чтобы мы истребляли зло из среды нашей, и если мы не сделаем этого по отношению к одному, будут наказаны многие". Оказывается, то тайное и явное, о котором говорит здесь Пятикнижие, связано с уничтожением зла. В предыдущей главе отмечалось, что одна из причин, по которой зло появилось в мире, состоит в том, чтобы продемонстрировать его бессилие перед волей Творца. Бессилие его будет продемонстрировано со всей очевидностью в конце времен, когда весь мир узнает Имя Ашем, отражающее единство Творца. Но это в будущем. Пока же мы ведем тяжелое сражение с многочисленными проявлениями силы зла, принимая на себя "явное" и оставляя "тайное" Создателю мира. Теперь становится понятным, почему предыдущее предложение, говорящее о времени изгнания, имеет в виду "мудрое сердце". Ведь именно оно дает возможность постигать волю Творца, выраженную явно. Следование за "мудрым сердцем" ведет к искоренению силы зла и, тем самым, – к утверждению добра. И это, несомненно, сообщает осмысленность нашему пребыванию в галуте, позволяет принимать посильное участие в продвижении мира к конечной точке.

Что следует непосредственно за этими двумя предложениями Пятикнижия? "И будет, когда сбудутся на тебе все слова эти – благословение и проклятие, которые изложил я тебе, то прими это к сердцу своему в среде всех народов, куда забросил тебя Г-сподь, Б-г твой. И обратишься ты к Г-споду, Б-гу твоему, и послушаешь гласа его во всем, как заповедаю тебе сегодня, ты и сыны твои, всем сердцем твоим и всею душою твоею. Тогда возвратит Г-сподь, Б-г твой, изгнанных твоих и смилосердится над тобою, и опять соберет тебя из всех народов, среди которых рассеял тебя Г-сподь, Б-г твой. Хотя бы были заброшенные твои на краю неба, оттуда соберет тебя Г-сподь, Б-г твой, в землю, которою владели отцы твои, будешь ты владеть ею. И облагодетельствует Он тебя, и размножит тебя более отцов твоих. И обрежет Г-сподь, Б-г твой, сердце твое и сердце потомства твоего, чтобы любить Г-спода, Б-га твоего, всем сердцем твоим и всею душою твоею, ради жизни твоей" {Дварим 30:1-6).

Обращает на себя внимание, что в описании геулы Пятикнижие постоянно апеллирует к сердцу еврея, тем самым показывая, что сердцу отведена особая роль в приближении освобождения. "Обрезание сердца", как видно из текста, открывает возможность приобретения любви к Б-гу. Слово אהבה (любовь) может быть разбито на две части: букву א и слово א .הבה, как говорилось выше, соответствует числу 26 – гематрия Имени Ашем. Согласно объяснению Раши, смысл слова הבה (корня слова "любовь") – готовность к чему-либо. Таким образом, так часто употребляемое в повседневной жизни слово "любовь" описывает, в действительности, высшую форму любви – любовь человека к Б-гу. Буквы говорят, что суть этой любви состоит в готовности соединиться с Именем Ашем. А поскольку из всех имен Творца Имя Ашем – наиболее тесно связанное с кедушей, отсюда следует, что любовь человека к Всевышнему зависит от степени его подготовленности к тому, чтобы излучаемая Создателем кедуша беспрепятственно проникала в него. Но ведь именно способность впитывать кедушу и отличает "мудрое сердце". Восприимчивость к кедуше позволяет его обладателю постигать то, что находится в мире верхнем. Мы приходим к выводу, что обещанное в конце времен "обрезание сердца" обратит Ам Исраэлъ в народ, обладающий "мудрым сердцем". Четыре характерные черты жизни евреев в египетском галуте были внутренне связаны с первой геулой. Так и "мудрое сердце" последнего галута – явление, пришедшее в нашу жизнь из будущей геулы.

* * *

Известно, что приход Машиаха положит конец господству силы зла. Естественно, что в преддверии этого, черная сила, пытаясь выжить, проявляет особую изобретательность. Поэтому испытание, выпавшее на долю народа во времена четвертого царства, – самое тяжелое в нашей истории. И сновидение Даниэля свидетельствует, что это так: "Потом увидел я в видении ночном, что вот, четвертый зверь – страшный и ужасный, и очень сильный, и большие зубы у него. Он пожирает и дробит, а остатки топчет ногами..." {Даниэль 7:7).

Описанная Даниэлем картина впечатляет. Но неужели действительность так ужасна? Периоды суровых преследований, когда подвергалась опасности жизнь значительной части народа, встречались на протяжении всей истории народа, начиная с его пребывания в Египте. Евреи гибли. В этом последний галут не отличается от предыдущих. Конечно, в течение его не было недостатка во временах поистине черных, но и они все-таки перемежались периодами относительного спокойствия. Но Даниэль не мог ошибиться: видение не было плодом его воображения, оно пришло сверху. Чтобы увязать то, что видят наши глаза, с предсказанным много веков назад, необходимо взглянуть на действительность глазами хахамим – людей, наделенных "мудрым сердцем".

В каждом из предыдущих трех царств сила зла избирала особый, соответствующий этому царству, способ уничтожения Ам Исраэль. Особое место, отведенное "мудрому сердцу" в эпоху последнего галута, – его причастность к возникновению пятого царства, – показывает, какова суть испытания времен четвертого царства. Прежде всего, оно связано с сохранением людей, наделенных "мудрым сердцем", и с сохранением их влияния на жизнь остальной части нашего народа.

Зададимся вопросом: какую форму принимает сила зла, которой мы противостоим, пытаясь выдержать испытание четвертого царства? С какой стороны подступает опасность? Что ведет к "мельчанию" сердца еврея? Разобраться в этом поможет следующий мидраш: "Посмотрел Творец в будущее и увидел, что народы переведут Тору на греческий и начнут управлять в ней, и скажут: мы – евреи". Заключительные слова мидраша вызывают недоумение: где это видано, чтобы какой бы то ни было народ провозглашал: мы – евреи? Вся история демонстрирует ровно противоположное: нет народа, отторгаемого столь же непримиримо, как наш. За парадоксальностью высказывания хахамим скрывается, как нередко бывает, определенная идея. Поняв эту идею, мы увидим, что необычная форма, выбранная для ее выражения, оптимальна.

Комментаторы объясняют, что, как бы странно это ни выглядело на первый взгляд, слова "мы – евреи" могут служить девизом христианского мира. В самом деле, согласно концепции христианства, евреи – народ особый, правда, с одной поправкой: избранность их – в прошлом. Кто занял их место в настоящее время? Конечно же, они сами, со своим "новым" учением. Идея "обновления" оказалась привлекательной для многих. Христианство признает еврейскую концепцию единого Б-га, но их бог "более близок" человеку. Тот факт, что он был рожден женщиной, доводит идею до логического конца, абсурдного с точки зрения иудаизма. У них, как и у евреев, есть дома, предназначенные для молитвы, но служба там иная. Есть и система религиозного образования, в которой место Талмуда заняли новые дисциплины. Есть свои духовные лидеры, но то, что мы видим на их лицах, существенно отличается от духовности, проступающей на лицах еврейских мудрецов. Какой бы аспект религии мы ни рассмотрели, любой из них продемонстрирует, что христианство отошло от иудаизма, причем изменения коснулись не внешнего, но затронули самую суть.

* * *

Главное, что отличает иудаизм от других существующих мировых религий – это система мицвот (заповедей), охватывающая все стороны жизни человека, плюс – учение Торы, соединяющее Небо и Землю, духовное и материальное. Царь Шломо сказал: "Мицва – свеча, и Тора – свет" (Мишлей 6:23). Как свет свечи не может существовать без самой свечи, так учение Торы нуждается в человеке, принявшем на себя исполнение мицв. Свеча – материальная основа, позволяющая пламени существовать. Туф человека, "пропитанный" мицвами, – сосуд, предназначенный для принятия высокого учения.

Посмотрим, как буквы слова מצוה соответствуют этой концепции. Слово מצוה можно разбить на две части: слово מצה (маца) и букву ו.

Вот как Р. Моше-Хаим Луцатто объясняет назначение мацы в семь дней праздника Песах: "Предназначенный для питания человека хлеб по сути соответствует месту, отведенному человеку (в этом мире). Заквашивание – процесс естественный, сообщающий хлебу легкость усвоения и приятный вкус. И это диктуется законом, подходящим (природе) человека: необходимо, чтобы в нем (человеке) было стремление ко злу (ецер ара) и тяга к материальности. Однако в специально отведенное время (года) от евреев требуется, чтобы они воздержались от употребления (квасного) хлеба и питались мацой, чтобы уменьшить в себе силу стремления ко злу и тягу к материальности и приблизиться к духовному..." (Путь Творца 4:8).

В приведенном отрывке проводится параллель между тем, что происходит в сфере физической – человек ест хлеб, и в сфере духовной – он выбирает между добром и злом. Сопоставление неожиданное, но верное. Посмотрим на нашу жизнь. Сплошь и рядом происходящее ставит человека в ситуацию выбора, чаще всего – незначительного, иногда – глобального. Выбор между добром и злом играет в жизни особую роль. Особенность этой роли определяется истинным назначением человека в этом мире. В самом деле, если вдуматься, нет ни одного аспекта нашей активности, который был бы свободен от тяги к светлому или темному. Совершение плохого поступка не проходит бесследно: зло укореняется в человеке. В этом смысле его можно сравнить с едой, усваиваемой телом и влияющей на нефеш. Причем сравнение с хлебом – наиболее точное, ибо ему, хлебу, отведена особая роль среди остальных продуктов питания. Не случайно все связанные с едой благословения установлены раввинами, и лишь одно – благословение поеле трапезы с хлебом – предписано законом Торы.

Сравнение можно усилить. Тяга к хорошему или плохому затрагивает не одну или несколько, но все без исключения стороны человеческой натуры. Подобно этому, благословение, произносимое после трапезы с хлебом, – благословение общее, снимающее необходимость произносить благословения после остальных видов пищи. Мы видим, что роль хлеба схожа с ролью главного выбора, выбора между добром и злом.

Сила, влекущая человека к греху, устраняет возникающие на пути преграды, придавая привлекательность запретному действию или мысли, что, несомненно, облегчает совершение проступка. При этом погружение в материальность вполне естественно для приземленной человеческой природы. В противоположность этому, чистое намерение выполнить волю Творца не продиктовано удовольствием материального мира. Напротив, во многих случаях приземленная природа сопротивляется выполнению приказа, пришедшего из верхнего мира, то есть из мира, который удален от наших чувств и страстей. Таким образом, аналогия между стремлением к добру и злу и едой мацы или хлеба, проведенная Р. Моше-Хаимом Луцатто, очень точна. Чисто физическое действие отражает духовную сторону жизни. Хлеб, легко усваиваемый и приятный на вкус, ассоциируется с силой зла. Маца, более тяжелая для переваривания и не приносящая особого удовольствия телу, является символом стремления подчинить себя нематериальной воле Творца.

Выше отмечалось, что само пребывание в Египте и выход оттуда были связаны с очищением тела еврея. Тогда, в свете только что сказанного, получается, что отказ от хлеба в пользу мацы в семь дней Песаха действительно символизирует назначение Исхода – приобретение нового гуфа, отвергающего ецер ара и предрасположенного к восприятию светлого. Вот что стоит за словом מצה, являющимся составной частью слова מצוה.

Вторая часть слова מצוה – буква ו – имеет числовое значение 6. В третьем очерке отмечалось, что с числом шесть связана идея полноты. Именно между шестьюстами тысячами душ Ам Исраэль Творец известным Ему одному образом распределил возложенный на человечество полный набор обязанностей, исполнение которых необходимо для достижения конечной цели Творения. Не случайно строительство мира было завершено за шесть дней. Раскрывая причину многообразия мира, Р. Моше-Хаим Луцатто пишет: "Нет в мире ни одного явления, закона или свойства, которые не были бы установлены в соответствии с целью Творения. Чтобы привести мир к совершенству, потребовалось все многообразие созданного... И вот, заповеданы нам мицвы, чтобы склонить все созданное в сторону тов (добра), а не в сторону ра (зла)".

Раскрытие стороны тов (абсолютного добра) предмета состоит в выявлении его высшего назначения, обусловленного отведенным ему в общем плане Творца особым местом. Поскольку система мицв, как пишет Р. Моше-Хаим Луцатто, предназначена склонить все созданное в сторону тов, отсюда следует, что с ней самой связана идея полноты. Отсюда и появление буквы ו, с числовым значением шесть, в слове מצוה.

Известно, что авода человека включает две ступени: подавление силы зла и соединение с кедушей. Очевидно, что устранение темного – необходимый базис для установления связи с верхним миром. Слово מצה, составляющее основу слова מצוה, как раз и указывает на очищение гуфа от ецер ара. А буква ו, символизирующая полноту, сообщает о законченности процесса, а именно: о соединении первого этапа аводы со вторым, в результате чего материальная основа человека – его гуф – приобретает свойство быть проводником кедуши в нижнем мире.

Рассмотрим буквы слова מצוה с иной точки зрения. Од– י но из правил словообразования в лашон акодеш состоит в следующем. Любое слово связано с некоторой идеей. Если к началу его (слова) добавить букву מ, получившееся при этом новое слово будет описывать реализацию данной идеи. Вот несколько примеров:

גדול – большой מגדל – башня

בקע – раскалывал מבקע – брешь

גלה – открывал מגלה – изобретатель

זרה – веял מזרה – веялка

Список этот можно продолжить на много страниц. Если мы теперь добавим букву מ к слову, корень которого состоит из צוה (приказывать), получившееся слово מצוה {мицва) будет описывать, согласно сформулированному правилу, реализацию воли Всевышнего в материальном мире.

Таким образом, у слова мицва есть два аспекта. Во-первых, оно отражает преобразование изъявления высшей воли в форму, свойственную миру земному, – в форму конкретного приказа выполнить определенное действие. И во-вторых, – результат проникновения высшей воли в человека (создание гуфа, являющегося проводником кедуши). Первый аспект – факт соединения высшего начала с материальным миром, второй – необходимое условие этого соединения. Буквы лашон акодеш позволяют лучше понять мысль царя Шломо. Свет свечи, символизирующий духовное начало, не может возникнуть на песке, ему нужна вполне определенная материальная среда. Точно так же изучение Торы нуждается в специальном гуфе, восприимчивом к высшему. Подобный гуф приобретается путем выполнения конкретных приказов, полученных нами от Самого Творца в момент дарования Торы и в значительной степени расширенных последующими распоряжениями раввинов.

Жизнь других народов лишена исполнения заповедей. И хотя в их религиях также присутствует отдаление от материальности, оно носит принципиально иной характер. Достижение высшей духовности, согласно их пониманию, связано с аскетизмом. Монастыри, отшельничество – вот их способы ухода от земного, необходимые для приобретения "высокой святости". Борьба с материальным началом заключается в максимально возможном отказе от соблазнов окружающей жизни.

У евреев другой подход. Хотя в иудаизме тоже присутствует самоограничение, ставящее своей целью ослабление земного начала в человеке, не этим, однако, определяется наше отношение к миру, в котором мы живем. Цель еврея – не уход от земного, а установление связи между материальным и духовным. Легко понять, что такая задача не по плечу человеку. Как можно слить воедино вещи, диаметрально противоположные? Но то, что недостижимо для человека, не представляет трудности для Творца. И доказательство тому – создание человека, в котором нематериальная нешама объединена с гуфом, взятым из земли. Авода еврея в том, чтобы использовать материальные предметы способом, подчиняющим их воле Создателя, а именно для выполнения мицв. Оказывается, что она соответствует самому большому из всех чудес – соединению низшего с высшим. Осуществимо же это лишь в силу того, что мицвы не есть продукт "творческой" деятельности людей. Они являются неотъемлемой частью Творения – той его частью, которая устанавливает связь между Землей и Небом.

Каждой мицве соответствует своя идея, источник которой – определенная сила верхнего мира. Выполнение мицвы предполагает совершение некоторого материального действия, которое сказывается на духовной силе, породившей именно эту мицву. В этом и заключается соединение материальности с истинной духовностью – феномен, создать который не под силу самому человеку. В выполнении мицвы участвуют двое: еврей и Б-г. У каждого из них своя функция: на человека возложена обязанность совершать в нижнем мире действия, на которые Всевышний отвечает изменением в мире верхнем.

В качестве иллюстрации рассмотрим одну из мицв, предписанных Торой: мицву цицит. Если одежда еврея имеет четыре прямоугольных конца, то необходимо на каждом из них прикрепить цицит – веревочки, завязанные определенным образом. Приказ этот весьма странен. Он явно не обусловлен законами природы, что наводит на мысль о существовании связи между этим простым действием и силами верхнего мира. Суть этой связи, безусловно, I не очевидной, была открыта мудрецам Израиля. Вот как характеризует ее Р. Моше-Хаим Луцатто: авода еврея при– j водит к положительному изменению невидимого духовного мира, что, конечно же, сказывается на земной ситуации, ; поставленной Творцом в зависимость от расстановки сил верхнего мира. "Вся авода стоит на одном основании: человек является эведом (рабом) Творца. И лишь тогда ему вручается работа по усовершенствованию мира, и в силу этого (этой передачи) он будет успешен в ней, и действия его принесут реальные результаты".

Р. Моше-Хаим Луцатто открывает нам, что, помимо непосредственного служения, есть еще нечто, от него независимое, а именно: человеку дается статус эведа (раба), позволяющий ему успешно участвовать в работе по изменению мира. Понятие эвед в этом контексте отлично от того, которое разбиралось в четвертом очерке. Там подчеркивалась уникальность отношений между господином и рабом. Суть таких отношений, как говорилось, состоит в полном слиянии воли раба с волей господина. Сейчас же речь идет лишь о "назначении на работу" – в этом отличие эведа от остальных людей. Параметр этот важен для функционирования мира. "Назначение на работу", как говорит Р. Моше-Хаим Луцатто, "укрепляется за счет определенных вещей, в зависимость от которых Творец поставил (осуществление этой идеи – быть слугой Всевышнего). Один из способов (достижения цели): ношение цицит знака, отражающего эту идею".

Из сказанного следует, что Всевышний создал силу, которая должна привносить в мир саму идею служения Творцу, силу, позволяющую человеку быть "принятым на работу". И оказывается, что выполнение мицвы цицит приводит к тому, что эта сила получает подпитку. Так чисто материальное действие – ношение веревочек на концах одежды – приобретает духовную окраску. В этой мицве реализовалось желание Творца иметь в мире существо, цель жизни которого – выполнение аводы.

Конец приведенной выше цитаты называет ношение цицит знаком того, что существует возможность служения. Сказанное побуждает выяснить соответствие формы смыслу мицвы. Попробуем это сделать.

Хахамим учат, что в нешаме есть пять уровней. Самый верхний наиболее близок к Творцу и, в этом смысле, "менее материален". Нижний относительно приближен к земной душе человека, к его нефеш. Каждому из уровней свойственен свой собственный закон функционирования. И каждый из них, в то же время, находится в зависимости от уровня, находящегося над ним, так как является, по существу, его внешней оболочкой. Правило это действует и при переходе от нематериального начала в человеке к его материальной природе: последняя подчинена действию первого. Но если это так, то видимое является внешним по отношению ко всему остальному, за ним скрывается недоступная глазу глубина.

Сила зла, имеющая определенную власть в этом мире, оказывает воздействие на различные составляющие человека, в частности, – на его нешаму. Однако "домом" для нее служит басар (плоть) – та составляющая человека, которая находится на самом нижнем уровне из всех, какие можно выделить в человеке. Именно это обстоятельство – причина того, что мицва цицит связана с одеждой. В самом деле, для чего мы одеваемся? Защищаемся от холода, хотим выглядеть более или менее элегантно. Еще одна причина: скрываем тело. С этой точки зрения, одежда уже является символом внешнего в человеке. Идея мицвы цицит, как было отмечено выше, – приобретение статуса "эвед" по отношению к Всевышнему. Человек "принимается на работу", где его главная обязанность – преодоление силы зла. Мицва цицит – символ этой идеи в материальном мире. Отсюда вытекает, что правильное место для этих веревочек – одежда, символизирующая внешнее в человеке, тот его уровень, где селится злое начало. Таким образом, цицит защищают именно ту часть человека, куда зло стремится проникнуть в первую очередь. И это в точности соответствует идее этой мицвы.

Взгляд на человека как на существо, функционирующее на нескольких уровнях одновременно, соответствует устройству мира в целом. В человеке есть пять уровней духовного начала. Подобно этому, как указывают хахамим, существуют пять уровней того, как Всевышний представил Себя в мире. За ними (этими пятью уровнями) следует Творение, которое, как и материальное в человеке, не однородно, но представляет собой соединение нескольких миров. Нижний из них, то есть материальный, – место нашего пребывания. Но и он, в свою очередь, может быть разделен, причем его нижняя часть наиболее удалена от начала всего созданного. Мир этот, диаметрально противоположный Всевышнему, по определению является источником зла. Из него темная сила ползет вверх и селится в материальности, которая открыта нашим глазам и является оболочкой для остальных миров. Место, где сила зла цепляется за нижний из миров, есть место аводы. Естественно, что именно там и оказался человек, на долю которого выпало постоянно сражаться со злом. Теперь становится понятным, почему цицит привязаны именно к нижней части одежды. Она, как отмечалось выше, символ внешнего. А внешнее в духовной иерархии всегда расположено внизу.