Текст книги "Смерть по звездам (ЛП)"

Автор книги: М Грант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Грант М.
Смерть по звездам

СМЕРТЬ ПО ЗВЕЗДАМ

Максвелл Грант

ГЛАВА I. СМЕРТЬ В ВОЗДУХЕ

Серебристый самолет словно завис высоко над Сьеррой, подобно парящей стрекозе. Так всегда казалось, когда он достигал области горных вершин во время перелета из Лос-Анджелеса к озеру Калада. Друри, пилот, набирал высоту, прежде чем начать скользящий спуск к сверкающему зеркалу воды посреди круч.

На борту имелось три пассажира. Как и большинство тех, кто желал посетить озеро, они остановили свой выбор на воздушном такси, предпочтя его поездке на автомобиле, в течение дня, по дороге, петлявшей по горным перевалам. В самом деле, воздушное такси было одним из удобств, делавшими озеро Калада популярным местом отдыха.

Озеро находилось в часе полета из Лос-Анджелеса; ясная солнечная погода, установившаяся в Калифорнии, мастерство Друри – обеспечивали безопасность и комфорт во время путешествия.

Одним из пассажиров была девушка; инициалы "Л.М." на ее сумочке означали Льюис Мелвин. Сейчас сумочка была открыта, в зеркале, которое Льюис из нее достала, отражалось симпатичное личико, с минимальным количеством макияжа.

Блестящие карие глаза, под тонко подведенными бровями; губы, сложившиеся в дразнящей улыбке, без единого следа помады; иссиня-черные волосы – такова была Льюис Мелвин. Ее личико приводило в восхищение большинство знавших ее мужчин; однако, оно, по всей видимости, не оказывало подобного воздействия на тех, кто находился в самолете помимо нее.

Льюис не была тщеславна, но привыкла к постоянному вниманию. Когда она поглядывала в сторону других пассажиров, она не сердилась, – она была несколько удивлена. Вместе с тем, ее радовало, что мужчина, сидевший напротив нее через проход, не замечал ее.

Льюис было известно его имя: Эдвард Баркла. Он не любил озеро Калада. Баркла был одним из чужаков, которым тем или иным способом удалось купить участок земли на съемочной площадке неподалеку от элитной колонии Калада. Льюис он не нравился. Они принадлежали к разным обществам; впрочем, люди, которые окружали Баркла, интересовали ее, в отличие от него самого.

У него был резко скошенный лоб, хитрый взгляд, губы, приоткрываясь, обнажали ряд неровных зубов. Нездоровый цвет лица еще более подчеркивал его непривлекательность. Он никогда не нравился Льюис; теперь, когда она оказалась с ним рядом, он казался ей еще более уродливым, чем когда-либо.

Ибо Баркла целый час что-то бормотал и при этом усмехался, бросая время от времени вокруг себя плотоядные взгляды. Если бы он знал, как это отражается на его лице, он наверняка был бы более осторожен.

Его руки также подтверждали его скверный характер. Пальцы, заканчивавшиеся острыми ногтями, подергивались, что делало их для Льюис похожими на когтистую лапу, впивающуюся в горло воображаемой жертвы.

Льюис была даже рада, что Баркла не пытался завести с ней знакомство, пока они летели. Но ей хотелось бы поговорить с другим пассажиром, сидевшим на одно кресло впереди нее.

Он выглядел солидно; его ястребиное лицо было насколько спокойным, что напоминало маску. Его глаза, когда Льюис удавалось увидеть их, смотрели прямо, и ей казалось, она чувствует внутреннюю силу, скрывающуюся под внешней мягкостью. Этот мужчина с ястребиным лицом был чужаком; но Люьис слышала его имя, когда, в самом начале полета, Друри обратился к нему.

Его звали Ламонт Крэнстон; он прилетел из Гонолулу на "Клиппере". На озеро его пригласил Генри Дэнвуд, один из самых богатых местных обитателей.

Они являли собой странный контраст: Баркла, гримасничающий как обезьяна, и Крэнстон, неподвижный, будто каменный идол, – и при этом каждый из них был погружен в свои мысли. Льюис перевела взгляд на переднюю часть самолета и увидела Друри, уткнувшегося в приборы. Она не видела его лица, но, если судить по поведению, самолет приближался к посадочной полосе.

Льюис посмотрела в окно. Горы остались позади. Внизу девушка увидела воды озера Калада, блестевшие, подобно сапфиру, среди поросших лесом склонов. В центре озера имелось вытянутое темное пятно, оно было довольно глубоким; но были и отмели, и острова по его краям, образовывавшие бухты и заливы.

С этой высоты трудно было представить себе, что озеро протянулось в длину на несколько миль. Но Льюис знала это, поскольку Нильс Рандон частенько катал ее на своем быстроходном катере. Озеро лениво качнулось, самолет накренился, так что Льюис могла увидеть множество достопримечательностей.

Она видела Лоди Лодж, напоминающий мексиканскую асьенду, перенесенную в лесную чащу. Скалу Индейца, нависавшую над водами Индейской бухты, развалины шахты Пионера, тянувшиеся вдоль берега по другую сторону.

В дальнем конце озера виднелись белые здания Коммьюнити Центра, рядом с которым находился маленький аэродром. К счастью, здесь имелась небольшая ровная площадка, в противном случае добраться сюда по воздуху было затруднительно, поскольку высота над уровнем моря делала проблематичным использование гидросамолетов.

Затем, когда самолет оказался над центром озера, Льюис улыбнулась при виде каменной стены здания, напоминавшего средневековую башню.

Это место называли "Замком", оно служило резиденцией профессору Скорпионе. Льюис достала из сумочки сложенный листок бумаги. Это был один из гороскопов, составленных Скорпионе, который он дал ей, когда она улетала с озера Калада. Она даже не удосужилась прочитать его; возможно, он несколько развлечет ее за те несколько минут, пока Друри совершит посадку.

Льюис развернула гороскоп. Ее лоб наморщился, глаза расширились. То, что она прочитала, и в самом деле удивило ее. В тексте говорилось, что ее любимым цветом был оливково-зеленый, и это было правдой; ее счастливым числом было шесть, что также оказалось правдой, когда она принялась вспоминать, сколько хороших событий связаны с этим числом.

Затем, крупными буквами, было написано:

"Будьте осторожны в своих поступках одиннадцатого числа каждого месяца. Не предпринимайте никаких поездок, связанных с риском".

Льюис невольно вздрогнула. Сегодня было одиннадцатое. Перелет вполне может рассматриваться как путешествие, связанное с риском. Ее охватило легкое волнение, но, взглянув на Друри, она успокоилась.

Пилот был готов к посадке; сейчас он, открыв новую пачку сигарет, достал одну.

Друри зажал сигарету губами, готовый зажечь ее в тот момент, когда самолет коснется шасси взлетно-посадочной полосы. Таков был его ежедневный ритуал.

Он действовал как обычно, вел себя спокойно. Для волнения у Льюис не было совершенно никаких оснований.

Девушка опять посмотрела в окно. Она видела взлетно-посадочную полосу и маленькие точки – людей, стоявших возле веранды Коммьюнити Хаус.

Видела лодки, казавшиеся игрушечными, застывшие возле причала. Все это было хорошо видно, поскольку самолет снова накренился. Льюис ждала, что он вот-вот снова выпрямится.

Вместо этого случилось то, с чем девушке никогда прежде не приходилось сталкиваться. Пейзаж неожиданно закружился у нее перед глазами, словно в водовороте. Холмы, лес, озеро, принялись вращаться, превратившись в какой-то дневной кошмар. Среди этого хаоса синего и зеленого, Льюис могла разглядеть разве что мелькающие неровные горные вершины и белую полосу здания Коммьюнити Центра.

Это не было сном, это случилось наяву. Вместо того, чтобы, выровнявшись, пойти на посадку, самолет свалился в штопор. Друри, опытный, надежный пилот, потерял над ним контроль!

Вжимаясь в кресло, Льюис смотрела вперед. Она увидела Друри, склонившегося к панели управления. Чья рука в настоящий момент сжимала рычаг, она сказать не могла, поскольку видимость ей загораживала спина другого человека. Этим человеком был Крэнстон; мужчина с ястребиным лицом вскочил со своего кресла и бросился к пилоту, схватил его за плечи.

Льюис закричала. И, как будто откликнувшись на ее крик, другой мужчина прыгнул в сторону кресла пилота. Это был Баркла, и он прыгнул, несмотря на предупреждающий крик Крэнстона. Сейчас Льюис была на его стороне. Только бы Баркла удалось оторвать Крэнстона от Друри, и пилот смог посадить самолет!

Вода, небо и земля по-прежнему сменяли друг друга в бешеной круговерти, когда самолет резко провалился. Льюис наполовину вывалилась из кресла, а Баркла бросило на Крэнстона. С какой-то животной яростью, так соответствовавшей его облику, Баркла оторвал Крэнстона от Друри, но его победа была кратковременной. Льюис увидела, как в воздухе мелькнула рука, сжатая в кулак.

Это была рука Крэнстона, он метил в подбородок Баркла. Удар ошеломил нападавшего; он был отброшен, его лицо исказилось. Тогда ему на помощь пришла Льюис, в свою очередь, бросившись на Крэнстона. Успела увидеть горящие глаза на лице, похожем на маску, после чего, подобно Баркла, отлетела в проход.

Крэнстон просто-напросто оттолкнул девушку в сторону. То же самое он проделал и с Друри. Тело пилота обрушилось на Льюис, а Крэнстон скользнул в его кресло и схватил рычаги. Друри придавил девушку, перед ней оказалось его лицо.

Если бы она могла закричать, то сделала бы это, но губы не слушались ее. Из всех ужасных картин, которые она видела за последние мгновения, лицо Друри оказалось самой ужасной.

Оно, казалось, утратило все человеческие черты. Яркий свет, падавший на лицо Баркла, делал его гораздо более человеческим.

Глаза Друри были широко раскрыты, они вылезли из орбит и казались сделанными из стекла. Черты его лица застыли выражением, более подобающим какому-нибудь демону. Губы слегка приоткрыты, зубы плотно сжаты; между ними, придавая лицу ужасно-гротескное выражение, торчала сигарета, которую пилот незадолго перед этим достал из вскрытой пачки.

Девушка изо всех сил оттолкнула его руками; тело Друри откатилось, выражение его ухмыляющегося лица не изменилось, и Льюис хорошо понимала, почему. Друри был мертв. Он умер за штурвалом, прежде чем Крэнстон успел добраться до него.

Крэнстон хотел взять управление самолетом на себя, Баркла пытался его остановить. Льюис почувствовала тошноту при мысли, какую глупость она совершила, пытаясь остановить не того человека!

Когда девушка попыталась подняться на ноги, она ударилась головой о сиденье, непостижимым образом оказавшееся прямо над ней. Она чувствовала, как кружится самолет, как погружается в бессознательное состояние, которое должно было наступить до того, как машина врежется в землю или воду.

Самолет все падал, падал, падал, навстречу гибели, когда голову Льюис посетила неожиданная мысль. Было еще что-то странное, кроме внезапного падения самолета, кроме искаженного лица Друри.

Это был звук, который стих в ее ушах, как только Льюис провалилась в черную, бездонную яму беспамятства; зловещий смех, который, возможно, будет сопровождать ее в будущем.

Этот смех мог издавать только один человек, Ламонт Крэнстон. Если бы Льюис Мелвин слышала его когда-либо прежде, она бы безошибочно узнала его.

Так смеяться могла только Тень!

ГЛАВА II. ПРЕДСКАЗАНИЕ ЗВЕЗД

Вид падающего самолета поначалу вызвал панику среди людей, толпившихся возле Коммьюнити хаус. Они знали Друри как абсолютно надежного пилота. Он не мог устроить каскадерские трюки; казалось невозможным, чтобы пилот потерял контроль над самолетом непосредственно перед посадкой.

Тем не менее, из всех неправдоподобных объяснений, зрители выбрали самое простое. Они решили, что Друри, должно быть, решил отойти от своей обычной манеры приземления и немного позабавить их. Некоторые заулыбались, глядя на валившийся в штопоре самолет, сверкавший в солнечных лучах; затем лица вытянулись, послышались крики.

Было уже поздно, близился вечер; для стоявших на земле, солнце скрылось за горными вершинами. Пикирующий самолет миновал границу, где солнечные лучи еще освещали его. Сумерки почти поглотили его, до катастрофы оставалось совсем немного.

Но случилось чудо. Никто не смог вспомнить всех деталей происходившего в те короткие мгновения, когда, казалось, ни один пилот в мире ничего не сможет сделать. Они слышали рев мотора, сопровождавший движение самолета; они могли видеть пикирующий, беспомощный самолет, стремительно к ним приближавшийся.

Внезапно обреченный самолет сделал то, что не поддается описанию. В течение нескольких мгновений он выпрямился. Были те, которые готовы были поклясться, что почувствовали на себе струи воздуха от винта; другие утверждали, что крылья самолета почти коснулись их головы, прежде чем они успели распластаться на земле. В любом случае, положение гибнущего самолета изменилось.

Его беспорядочное падение прекратилось; уже находясь в опасной близости от земли, самолет снова взмыл вверх. Поднялся над крышей Коммьюнити хаус; сделал разворот, и, едва не касаясь крыльями воды, полетел над озером. Снова поднявшись, окончательно выпрямился, после чего благополучно приземлился на глазах у изумленных зрителей, следивших за его маневрами, затаив дыхание.

Первым, кто добрался до самолета, был человек атлетического сложения; судя по чертам его лица, ему было около тридцати лет. Он рывком распахнул дверцу и заглянул внутрь. Что-то успокаивающе произнес низким голосом и протянул сильные руки к девушке, ползшей к нему.

Этим человеком был Нильс Рандон. Столпившиеся люди расступились, когда он вынимал девушку из самолета. Они видели сочувствие в его глазах, напряженное выражение лица. Они слышали рыдания Льюис и жадно ловили каждое слово, которое она произносила. Но в них не содержалось ничего необычного. Она радовалась тому, что осталась жива; вот и все.

Рядом с дверью лежал человек, который никак не мог прийти в себя; его быстро вытащили из самолета. Собравшиеся знали его, знали, что он летит в качестве пассажира. Но Эдвард Баркла был слишком ошеломлен, чтобы помнить что-либо, кроме удара в челюсть. Он оглядывался с таким видом, будто ожидал увидеть мула, лягнувшего его своим копытом.

Кто-то уже проник внутрь самолета и окликал пилота. Некоторые ругали Друри, некоторые восхищались его действиями. Но они замерли, раскрыв рты от удивления, когда увидели, что за штурвалом находится не Друри. Они посторонились, весьма оздаченные, когда пассажир с ястребиным лицом вышел из самолета.

Они поняли, что это тот самый гость, которого ожидает мистер Дэнвуд. Дождались, пока он и подошедший к нему молодой человек пожмут друг другу руки. Симпатичного молодого человека звали Гарри Винсент, он также был одним из гостей мистера Дэнвуда.

Услышали, как Винсент спросил:

– Вы – мистер Крэнстон?

Человек с ястребиным лицом, вышедший из-за штурвала, кивнул.

– Вам лучше заняться пилотом, – спокойно произнес Крэнстон. – Я уверен, что он мертв.

Изумленные зеваки достали из самолета тело Друри и отнесли к врачу, постоянно проживавшему на озере.

Врач, осмотрев тело, помрачнел и приказал вызвать коронера. После того, как принесшие тело пилота ушли, врач внимательно изучил лицо Друри, что-то тихо бормоча себе под нос.

Случай сильно смахивал на убийство, но врач не был уверен в этом до конца. Он не видел сигарету, выпавшую изо рта Друри, когда его тело вытаскивали из самолета.

Но случилось так, что Льюис рассказала о сигарете находившимся в Коммьюнити хаус.

– У Друри не могло случиться сердечного приступа, – говорила девушка. – Он сунул сигарету в рот, а когда я снова взглянула на него, спустя мгновение, он уже повалился на приборную доску. Я не поняла, что случилось, – произнесла она извиняющимся тоном, повернувшись к Крэнстону. – Когда я увидела, как вы схватили Друри, я думала, что он жив. Но он был уже мертв! Самолет тогда уже начал кружиться и падать.

Искренний тон Льюис вызвал понимающую улыбку на губах Крэнстона. Еще один человек поднялся со стула и вышел вперед, немного пошатываясь, протянул руку. Это был Эдвард Баркла.

– Мне очень жаль, мистер Крэнстон, – сказал он. – Я совершил ту же ошибку, что и мисс Мелвин. Вот почему я поступил так, как поступил. Вы здорово врезали мне, до сих пор болит. – Он удрученно потер челюсть. – Но это все-таки лучше, чем то, во что бы все мы превратились, если бы вы этого не сделали.

После того, как мужчины пожали друг другу руки, Льюис почувствовала к Баркла некоторую симпатию. Его лицо было бледным, но не пастообразным; тон, которым он говорил, хотя и был, вероятно, вынужденным, все же звучал по-джентльменски.

Но как только Баркла покинул здание, к Льюис вернулось прежнее недоверие. Она повернулась к Рандону, стоявшему рядом с ней, и прошептала:

– Не нравится мне этот парень. Может быть, это глупо с моей стороны, Нильс, но когда я наблюдала за ним в самолете...

Рандон подал ей знак, чтобы она замолчала. Еще один человек вошел в Коммьюнити хаус. Высокий, импозантный, одет в белоснежный костюм. Он носил бороду, темную, как и глубоко посаженные глаза. Вместо обычной шляпы, голову бородача украшал белый тюрбан, со сверкающим большим рубином.

Это был профессор Скорпионе, собственной персоной, мистик, считавшийся одним из основателей колонии на озере Калада. Он прибыл на катере уже после того, как самолет совершил посадку.

Он направился прямо к Льюис.

– Я предупреждал вас, – заявил Скорпионе замогильным голосом, который, казалось, приглушала его густая черная борода. – В гороскопе, который я составил для вас, говорилось, что вам не следует путешествовать в определенный день.

– Да, я знаю, – ответила Льюис. – Но я прочитала гороскоп в самолете, когда он уже начинал падать...

– Когда было уже слишком поздно, – сказал Скорпионе. – Звезды, – он поднял вверх указательный палец, – предсказали вам смерть! Я могу объяснить ваше чудесное спасение только вмешательством какой-то планеты.

Окинув всех поочередно взглядом, Скорпионе встретился с глазами, столь же внимательными, как и его собственные. Это были глаза Крэнстона; он жестко, в упор, смотрел на профессора. Крэнстон тихо произнес:

– Возможно, вмешалось счастливое расположение моих звезд, – сказал он серьезно. – Один очень авторитетный астролог сообщил мне, что лучшее время путешествовать для меня – одиннадцатое число месяца.

Кое-кто улыбнулся, сочтя шутку очень удачной. Но бородатый профессор оказался достойным соперником.

– Такие вещи случаются, – подтвердил он. – Но, я полагаю, смерть Друри вполне достаточное доказательство истинности моего предсказания относительно опасности, угрожающей мисс Мелвин. – Рекомендую присутствующим, – он снова окинул всех взглядом, – прислушиваться к советам профессора Скорпионе!

Когда профессор Скорпионе зашагал прочь, Крэнстон внимательно всмотрелся в лица присутствовавших. Большинство из них, отметил он про себя, были готовы прислушаться к его словам и воспользоваться его мудрыми советами. Это совпадало с тем, что он слышал о поселении на озере Калада.

Тень, охотившаяся за необычными преступниками и выступавшая сейчас в облике Ламонта Крэнстона, слышала, что профессор Скорпионе окружил себя простофилями. И случившаяся только что сцена была лучшим тому доказательством. Тем не менее, нашлись и те, кто отнесся к словам профессора скептически; одним из них был Нильс Рандон. Тень поняла это по улыбке, которую Нильс адресовал Льюис.

Но девушка не улыбнулась в ответ. Возможно, несколько дней назад она посмеялась бы над Скорпионе, но только не сегодня.

Выглянув из Коммьюнити хаус, Тень увидела, что профессор Скорпионе отправляется к катеру в сопровождении двух слуг, несших какие-то коробки. Гарри Винсент сообщил Тени, что отдел доставки расположен рядом с Коммьюнити хаус, и что все посылки получаются здесь.

– Катер Дэнвуда ждет, – добавил Гарри. – Он ждет нас, идемте. Мистер Дэнвуд хочет многое сообщить вам, мистер Крэнстон.

Они покинули Коммьюнити хаус, прошли мимо самолета Друри, возле которого врач ждал прибытия коронера. Катер Дэнвуда ждал их у причала, где швартовались все катера.

Тень заметила Рандона и Льюис, окруженных друзьями. Но Эдварда Баркла не было видно нигде возле лодок. Поинтересовалась, куда он направился.

– Он пошел пешком, – ответил Гарри, когда они садились в катер. – У Баркла нет дома на побережье, он живет в одном из дальних коттеджей.

В катере, Гарри сел за штурвал. Теперь, когда они остались одни, не было необходимости скрывать тот факт, что он хорошо знает Ламонта Крэнстона. Вспомнив вопрос Тени, Гарри стал припоминать, действительно ли Баркла пошел пешком. Когда катер отошел от причала, Гарри задумался, могла ли быть связь между Баркла и Друри.

Будучи секретным агентом Тени, Гарри Винсент редко задавал вопросы своему боссу. Сейчас наступил именно такой момент. Слишком многое было поставлено на карту.

– Что вы думаете о сердечном приступе? – спросил он. – Это и есть настоящая причина смерти Друри? Или же...

Тень не дала ему договорить. Ее голос больше не был голосом Крэнстона. Зловещим тоном она произнесла:

– Друри был убит!

Эти слова не были ответом на незаконченный вопрос Гарри. Тень просто констатировала факт. Это означало, что ее присутствие на озере Калада не было тайной; что приняты надлежащие меры, чтобы она закончила вполне определенным способом свое расследование таинственных преступлений, взбудораживших маленькую колонию, даже не начав его.

Гарри смотрел перед собой, держа курс по темной воде. В этих глубинах мог бы сейчас покоиться самолет, если бы не вмешательство Тени.

Просто счастье, что убийца Друри не знал о том, что Ламонт Крэнстон, или Тень, был опытным пилотом. В противном случае, меры, предпринятые для того, чтобы помещать ей прибыть на озеро, были бы совершенно иными.

Пересекая узкий участок озера, другой катер спешил к своей пристани. В нем находились профессор Скорпионе и двое его помощников, грузивших коробки. Тень потянулась за биноклем, лежавшим рядом с Гарри.

Последние лучи заходящего солнца высветили причал Скорпионе более отчетливо, чем, наверное, тому бы хотелось. Взяв бинокль, Тень внимательно его рассматривала. Она видела, как профессор вылез из катера и отправился к своему бунгало, расположенному в лесу. Помощники последовали за ним, оставив коробки в катере.

И все-таки, пока катер, на котором она находилась, продолжал движение, Тень увидела какое-то шевеление возле коробок. Из них вынырнула какая-то фигура, выбралась на причал и присела. Несколько мгновений спустя, в бунгало погасли огни, это означало, что неизвестный может действовать беспрепятственно. По мере того, как он поднимался, его лицо становилось видимо более отчетливо.

Тень узнала Эдварда Баркла. Согнувшись, тот крался вдоль дороги. Баркла не вернулся к себе домой. Он шел на встречу с профессором Скорпионе.

Небо стало темным, подобно водам озера, когда Тень выбралась на причал возле дома Дэнвуда, ожидая, пока Гарри пришвартует катер. Над линией горных вершин Тень увидела первые звезды. Они напомнили ему о профессоре, бородатом пророке, который утверждал, что составляет свои предсказания исключительно по положению звезд.

По его словам, звезды предсказывали судьбу. Возможно, бородатый профессор был прав. В какой-то мере, они определили судьбу Тени.

Тень понимала, что преступление было как-то связано с событиями, происходившими на озере; что смерть Друри была началом чего-то очень гнусного. Преступления, покрытого мраком; словно бы скрытого под темными водами озера.

Но она понимала и другое. Если разобраться в том, что происходит, преступление может быть предотвращено.

С этой точки зрения, все, что она видела сегодня, может оказаться полезным.

Пришвартовывая катер, Гарри Винсент услышал в темноте тихий смех Тени.

ГЛАВА III. НОЧЬ ПРЕСТУПЛЕНИЯ

Ужин закончился, Генри Дэнвуд и его друг, Ламонт Крэнстон, остались одни. Сквозь сигарный дым, Дэнвуд мог видеть лицо гостя, и бесстрастное выражение ему нравилось. Генри был совершенно уверен, что этот человек, называющий себя Ламонтом Крэнстоном, на самом деле – Тень.

Тень могла полностью доверять Дэнвуду. Она знала его как кристально честного человека. Кроме того, он был у нее в долгу.

Несколько лет назад, Генри Дэнвуд оказался на грани позора и разорения. Преступники не только замыслили украсть его состояние; они планировали обвинить Дэнвуда в своих преступлениях, но вмешалась Тень (City of Shadows, Vol. XXX, No. 2).

Тогда Дэнвуд дал клятву, что поможет Тени всем, чем может. Здесь, на озере Калада, он вел уединенную жизнь, и уже наблюдал признаки готовящегося преступления, чего-то очень ужасного. Он сообщил об этом Тени через Крэнстона.

В виду невозможности прибыть на зов немедленно, Тень послала на озеро Гарри Винсента. Ее агент сам удостоверился в том, о чем сообщал Дэнвуд. В настоящее время Гарри наблюдал за окрестностями, находясь вне комнаты, где разговаривали Дэнвуд и Крэнстон.

Приятный в общении, доброжелательный, седовласый, Дэнвуд относился к тем людям, которые зачастую оказывают доверие тем, кто этого совершенно не заслуживает.

Жизнь учила его быть более осторожным, но он никак не воспринимал ее уроки. Вот и сегодня, за ужином, не прислуживал один из слуг Дэнвуда, исчезнувший в неизвестном направлении вместе с некоторым количеством денег из его бюро.

Поэтому Тень и отправила Гарри наблюдать окрестности. Она была совершенно уверена в том, что исчезнувший слуга подслушивал вечерние разговоры Дэнвуда и Гарри.

До сих пор, Тень не упоминала о смерти Друри как об убийстве. Она сначала хотела бы услышать историю Дэнвуда, и тот поведал ее. На столе была расстелена большая карта озера Калада; рассказывая Дэнвуд указывал на ней упоминаемые им дома местных обитателей.

– Месяц назад, – рассказывал Дэнвуд, – был ограблен дом Гиллеспи. Облигации, которые у него пропали, были оценены в пятьдесят тысяч долларов. Они обнаружились у секретаря Гиллеспи в Лос-Анджелесе, но я не думаю, что они могут послужить против него уликой.

В глазах Крэнстона читался вопрос. Дэнвуд объяснил.

– Секретарь взял с собой в Лос-Анджелес только половину облигаций, – сказал он, – и хранил их там, пока не была обнаружена кража остальных. Ни один мошенник не стал бы держать у себя часть ворованных облигаций, и при этом красть другую часть.

Логика Дэнвуда была железной. Тень согласилась с ним.

– Следующий случай, – продолжал Дэнвуд, – относится к картинам Джеймсона. Они были отправлены сюда по воздуху. Когда ящики открыли, они оказались пустыми. Но они выглядели так, будто их никто не открывал. Что стало с картинами, неизвестно. Эти картины были оценены примерно в сто тысяч долларов. Затем были похищены статуэтки мистера Альбиона. Как ни странно, с ними дело обстояло совершенно противоположным картинам Джеймсона образом. Мистер Альбион хранил статуэтки здесь, а потом решил переправить их в другое место. Они были тщательно упакованы в сейф, и перевезены на грузовике, с надежной охраной. Когда мистер Альбион вскрыл сейф у себя дома в Лос-Анджелесе, то вместо платиновых статуэток обнаружились свинцовые блоки. Где и каким образом произошло похищение, осталось тайной. До сих пор об этом случае никто не знал, кроме некоторых, самых влиятельных, членов общины.

Лицо Крэнстона, как обычно, оставалось бесстрастным, но Дэнвуд видел, что он слушает со все возрастающим интересом.

Чуть наклонившись вперед, Дэнвуд приступил к самому главному.

– Таким образом, мы имеем три ночных происшествия, – сказал он, отчетливо выговаривая каждое слово. – Первое, когда секретарь Гиллеспи уехал в Лос-Анджелес. Второе, когда прибыли картины Джеймсона. Третье – перед тем, как были отправлены статуэтки Альбиона. Каждой ночью...

– Профессор Скорпионе проводил спиритический сеанс, – сказала Тень. – В резиденции лиц, где случились похищения.

Генри Дэнвуд улыбнулся.

– Наверное, Винсент вам все уже рассказал. Вот такая история, мистер Крэнстон! Но Скорпионе умен, дьявольски умен! В пользу его причастности нет ни малейшей улики.

– У него мог быть сообщник...

– Разве что духи, которых он вызывает на своих спиритических сеансах. Люди подозревают, что он дурачит их, но ничего не могут доказать. Кроме того, духи всегда оставались в поле зрения, подобно профессору.

Возникла пауза. Тень смотрела на Дэнвуда, затем спросила:

– А как насчет вашего слуги, мистер Дэнвуд? Я имею в виду Горация, того самого парня, который исчез сегодня днем?

– Пустяки, – отмахнулся Дэнвуд. – В моем ящике стола лежало меньше ста долларов. Гораций знал, что я собираюсь его уволить. Он не мог бы быть замешан в чем-то более серьезном, даже не смотря на то, что он подслушивал...

Дэнвуд замолчал. Он взглянул на Горация с другой стороны, как если бы тот мог играть какую-нибудь более важную роль. Что-то в поведении Крэнстона заставило его это сделать. Он начал понимать, что вопрос о Горации был задан не зря. Он собирался что-то сказать, когда в дверь постучали.

Дэнвуд пригласил стучавшего войти, и в комнате появился тучный человек. Дэнвуд был удивлен, увидев Клода Кирка, шерифа округа, о чем свидетельствовали значок на лацкане и кобура на бедре. Дэнвуд представил мужчин друг другу, Крэнстон и Кирк обменялись рукопожатием, после чего шериф приступил к делу.

– Вы как раз тот человек, с которым я хотел бы поговорить, – сказал шериф. – Относительно Друри. Он был убит!

Тень увидела выражение неподдельного удивления на лице Дэнвуда. Может быть, в этот самый момент тот понял, что именно имел под собой вопрос о Горации.

– Кто-то подсунул Друри пачку отравленных сигарет, – продолжал шериф. – Одну сигарету мы нашли в самолете, остальные были у него в кармане.

Дэнвуд заметил, что Крэнстон медленно кивнул.

– Я заметил, – сказала Тень спокойным голосом, – как Друри, прежде чем отключиться, открыл пачку сигарет и сунул одну из них в рот. Он не успел ее зажечь. Должно быть, в ней содержался очень сильный яд.

– Все правильно, – кивнул шериф. – Спасибо. То, что вы сказали, подтверждает показания мисс Мелвин. Но мы не выяснили, где Друри взял эти сигареты. Вы видели, где именно он их купил? В Лос-Анджелесе?

Крэнстон пожал плечами.

– Впрочем, он мог купить их и здесь, – сказал шериф.

– Возможно, – предположил Крэнстон, – Баркла может подсказать вам, где Друри взял сигареты?

– Хотел бы я знать, где он! – пробормотал шериф. – В его лачуге никого нет. Хотел бы я знать, зачем он летал в Лос-Анджелес. Они вылетели отсюда вместе с Друри рано утром, а вернулись во второй половине дня. Если в самое ближайшее время он не найдется, придется обыскивать лес. Я расставил людей на дорогах, поэтому там его перехватят. Еще раз спасибо, мистер Крэнстон. Может быть, мы еще увидимся сегодня вечером у мисс Лоди.

Уходя, шериф бросил мрачный взгляд на Дэнвуда. Он хотел видеть, какое впечатление произвело на того упоминание мисс Лоди. Но Дэнвуд думал о Горации и не обратил внимания на его слова.

Как только шериф вышел, Дэнвуд встал.